Текст книги "Бандитские игры"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Выпейте воды. – Я протянул ему бутылку.

– Нет, спасибо. – Вице-мэр продолжил: – Потом я узнан, чем в Чечне занимался полковник. Оказывается, он там был начальником фильтрационного лагеря. Там по-настоящему пришло упоение силой или, как он любил говорить, «власть силы». Я надеюсь, вы знаете, что такое фильтрационный лагерь?

В общих чертах я, конечно, знал, что это такое. Но чем он отличается от концлагеря, понятия не имел.

– Сперва они просто охраняли этот зверинец. Потом стали проводить так называемые «допросы», избивали до полусмерти пойманных наемников из Афганистана и других мусульманских стран. Затем взялись за пойманных славян, тех, кого не успели прикончить на передовой. Безнаказанность порождает наглость. Порядки фильтрационного лагеря перенесли на нашу землю. Я не был с этим согласен, и они, не имея возможности устранить меня физически, заперли под домашним арестом. Полгода назад покончил жизнь самоубийством заместитель начальника РОВД майор Нефедов, тогда этот скандал удалось замять. Моя ликвидация привела бы к новой проверке, и неизвестно, чем бы она закончилась. Поэтому Хрохмину было выгодно держать меня в Хребте под домашним арестом. А мне, чтобы выжить и разоблачить их, надо вырваться в Москву. А иначе… – Он снова сглотнул подступивший к горлу ком. Я взглянул на часы – без четверти четыре, еще три часа, и начнет светать.

– Вы бы, Вадим Григорьевич, поспали, – сказал я, выбираясь из машины. – Пойду покурю на природе, чтобы вас не травить.

Ветра не было, но погода стояла морозная, а звездное небо указывало на то, что снега пока не предвидится. И слава богу, а то заметет, завьюжит, с трассы уже не съедешь, а тогда нам точно кранты. За пятьдесят тысяч «зеленых» мы с Андрюхой продали свои жизни. Для полковника Хрохмина наша авантюра с побегом – козырная карта. Теперь они могут физически устранить Картунова и объявить, что тот погиб от рук преступников или во время освобождения. Два террориста взявшие в заложники вице-мэра, тоже убиты. За такое и орден могут дать. Но это только в том случае, если нас уничтожат. Поэтому ни областной, ни всероссийский розыск они организовывать не будут. А посему наш шанс на спасение – вырваться за пределы района.

Я достал пачку сигарет из кармана, жаль, забыл «трофейную» зажигалку в ресторане, но у меня есть своя одноразовая. Спрятав в ладонь огонек, прикурил. Действительно, что день грядущий нам готовит…

Свое убежище мы покинули только к девяти утра, когда трасса по-настоящему ожила. Позавтракав оставшимися с ночи бутербродами, мы выехали из нашего укрытия. Пристроившись в хвост к колонне лесовозов, взяли курс на Тюмень.

Утро выдалось пасмурным, и без того блеклые краски предзимья сделали окружающий пейзаж темно-серым.

– А может, как в сказке, – зевая, проговорил Андрюха, – с восходом солнца темные силы зла отступили и мы спокойно проскочим.

– Хорошо бы, – согласился я, – но только где ты солнце видишь?

– Да, нету солнышка, – буркнул Акулов, его все больше угнетало наше положение беглецов.

Дурачок переживал за честь мундира, как же, офицер ФАПСИ влип в сомнительную историю противостояния чиновника из уездного городка руководству местной милиции. Действительно, у этой истории неприятный запашок, особенно если ее раздуют журналисты. И как бы она ни повернулась для Андрюхи, все равно – прощайте, майорские Погоны. Не хочет подумать, глупый, что сейчас на кон поставлена уже не карьера, а наша жизнь…

За окнами машины был прежний мрачный степной пейзаж с черными блямбами ворон, которые деловито вышагивали по полям в поисках зерен, оставшихся после уборочной. Тащившиеся впереди нас лесовозы-«КрАЗы» повернули вправо на грунтовую дорогу.

Трасса дальше снова была пустынна, лишь изредка навстречу попадались машины.

– Еще пятнадцать километров – и, считай, проскочили в Тюменскую область, а уж оттуда и до Москвы рукой подать, – весело проговорил Акулов.

– То есть? – не понял я.

– Очень просто: ты, Глеб, с Вадимом Григорьевичем вылетаешь в Москву на самолете. А я перегоню машину один.

– Как один? – снова не понял я. – Погони со стрельбой не боишься?

– Я думаю, когда Вадим Григорьевич доберется до высоких кабинетов, нашим преследователям будет не до погонь с перестрелками. – Андрюха говорил уверенным тоном – по-видимому, у них уже была договоренность.

«Ну-ну», – подумал я, но вслух ничего сказать не успел – появившийся из-за поворота встречный «Москвич» грязно-оранжевого цвета мигнул фарами. Это был интернациональный сигнал водителей, предупреждающий, что впереди милицейская проверка (в основном это касалось ГАИ).

Акулов выругался матом и, опустив стекло, высунул руку и сделал знак встречному остановиться. Сидевший за рулем «Москвича» красноносый дядька лет пятидесяти в рябой кепке опустил со своей стороны стекло и начал потихоньку притормаживать.

– Что там за херня впереди, братан? – стараясь «косить» под приблатненного, спросил Акулов.

– Черт его знает. Перегородили менты дорогу. Главное, кто едет из Тюмени, пускают беспрепятственно, а вот кто в Тюмень – машины выворачивают наизнанку. Поставили на дороге два броневика, солдат нагнали с автоматами. Что за ерунда? – спрашиваю, говорят: из зоны сбежала группа вооруженных заключенных, захватили машину и куда бегут неизвестно. Ловят по всей области.

– Тьфу, черт, напасть какая, – совершенно искренне выругался Андрей, – ни одного дня спокойного.

– Да, криминал, – деловито заметил мужичонка, – демократия бандитам – что мать родная, все позволено.

Я усмехнулся, видя в зеркале скривленную рожу Картунова, никак еще один демократ.

– Ну ладно, поеду я, – поднимая стекло, произнес владелец «Москвича». – Бывай здоров. – Грязно-оранжевая машина покатила дальше.

Андрей, как молящийся мусульманин, провел ладонями По щекам и подбородку, потом упавшим голосом спросил:

– Почему оцеплена вся область? И откуда взялись солдаты?

– Что область оцеплена, это брехня, – сказал вице-мэр, но по его тону чувствовалось, что теперь он и сам не очень уверен. – А солдаты? Скорее всего кадрированный полк, расквартированный в Хребте.

– Тоже из Чечни? – спросил я. Закаленные войной мотострелки куда страшнее милиционеров, охраняющих в лагере пленных чеченцев. Тем более что мальчики срочной службы жмут на курок автомата по поводу и без.

– Нет, они в Чечне не были. Этот полк стоит в Хребте еще с пятидесятых годов. Триста человек, из которых треть офицеры и прапорщики. Охраняют склады, поддерживают в порядке казармы. Хрохмин – большой друг командира полка, они даже соседи.

– Что, у армейского полковника тоже дачный особняк? – спросил Акулов.

– Подполковника, – уточнил Картунов. – Да, у него вилла будь здоров. К тому же Хрохмин устраивал его жену в архитекторский отдел нашего райисполкома. Так что он ему вроде как обязан.

– М-да, – задумчиво произнес я. Три сотни бойцов с БТРами для усиления местной милиции – это много. Даже очень много, им закупорить район – плевое дело. Закупорят, что крыс в бочке. Получается, по дорогам нам не проехать, значит, надо бросать «Блейзер» и двигаться пешком. Добравшись до железной дороги, по-ковбойски заскочить в электричку, пассажирский поезд или, еще лучше, в товарняк. Я посмотрел на нашего клиента. Нет, не годится этот человек для пешего перехода, тем более для каскадерских трюков с заскакиванием на идущий поезд. К тому же вряд ни железную дорогу милиция оставит без присмотра, силенок-то хватает. Что делать?

Акулова одолевали те же мысли, это было видно по его лицу. Нам с Андреем, молодым и, в общем, подготовленным к таким коллизиям, можно было бы попытаться проскочить – на поездах, на попутках или даже пешком. Да, мы могли бы попытаться, если бы не балласт в виде Картунова.

– Есть один вариант, – негромко произнес сидящий позади вице-мэр. Мы с Андрюхой переглянулись. Картунов как будто прочитал наши мысли или просто сам прикинул свои возможности и понял, что без машины он ничего и стоит, а надежда на наемников плохая, когда речь идет об шкуре. Все-таки своя жизнь дороже всех земных сокровищ.

– Что это за вариант? – спросил Андрей.

– Есть еще одна дорога за пределы района в Тюменскую область. Она менее всего приспособлена для транспорта, разве что армейские «Уралы» пройдут. Практически по ней идет движение только летом. Весной и осенью машины там вязнут в грязи. А зимой так снегом заметает, что и тягач не пройдет. Сейчас земля мерзлая, но снега еще нет. Легковушка там, конечно, не пройдет, но на «Шевроле» вполне можно проскочить.

– Вы думаете, ее не перекроют? – спросил Акулов.

– Ну, об этой дороге мало кто знает, еще меньше тех, ею пользуется. Я сам о ней знаю только потому, что в той стороне охотились на лосей. – Проговорив это, вице-мэр отвел глаза в сторону: ясненько, браконьерничал, слуга народа, борец с милицейским беспределом.

– Далеко до вашей объездной дороги? – снова спросил Андрюха.

– Нет, только надо вернуться немного назад.

– Значит, вернемся, – сказан мой партнер. И, круто развернувшись, машина понеслась в обратном направлении. Да так быстро, что я начал бояться, как бы не догнать того мужика на «Москвиче». Что будет весьма подозрительно. А когда подозрительно, наши люди четко знают: надо сообщить куда следует. Слава богу, мы его не догнали…

Дорога действительно оказалась фантастической, впору устраивать на ней аттракцион для любителей острых ощущений, после которого «американские горки» будут чем-то вроде убаюкивающей колыбели.

Она шла через лесную зону, усыпанную огромными валунами. Возле некоторых мы проходили едва ли не вприпрыжку, а почти метровые колеи, оставленные гусеничными тягачами, заставляли «Шевроле» ползти на боку, обтирая великолепную серебристую краску. Одно утешало: на такой дороге лишь ненормальный устроит заслон.

– Здесь только устраивать гонки по пересеченной местности, – радостно прокричал Андрюха, ну да, он попал в свою стихию. Ему бы еще посостязаться с другими вездеходами, вообще было бы счастье. А я от этих скачков не чувствовал седалища, ехал, как битый кирпич. Уже обтерли оба бока, разбили левый задний габарит. Наш клиент сидел сзади зеленый, словно недозрелый помидор, у бедняги, кажется, началась морская болезнь. Небось на лосей охотиться прилетал на вертолете.

«Шевроле» натужно рычал, преодолевая естественные препятствия заброшенной дороги. Переехав через небольшой ров еще не замерзшего ручья, мы оказались на просторной лесной поляне, поросшей уже пожухлой темной травой. Поляна была пуста, лишь на пушистой ветке старой ели сидела большая сова, а может, филин, кто их разберет. Птица слегка мигала своими большими круглыми глазами, не понимая, кто мог потревожить ее сон.

– Дальше дорога пойдет ровнее, – переведя дыхание, сообщил Картунов.

– Значит, поедем быстрее, – беззаботно ответил Акулов.

Минутная передышка – и «Шевроле» покатил дальше.

Прав оказался Картунов, дорога теперь была почти ровной и укатанной, лишь кое-где приходилось прыгать на ухабах от колеи, оставленной тяжелой техникой.

Я в очередной раз начал верить, что прорвемся, и в очередной раз меня ждало разочарование…

Красный цвет броский, в голом сером лесу только слепой его не заметит. Огромное красное пятно буквально жгло глаза, пробиваясь сквозь ветки кустов и стволы деревьев. Увидев еще издалека неясной формы красное пятно, я ощутил приторно-сладковатый запах мертвечины. Это был как сигнал опасности, инстинкт редко меня подводил. Сунув руку под куртку, я извлек из кобуры «Макаров».

– Ты чего? – не понял Андрей. Увлеченный ездой по пересеченной местности, он следил лишь за дорогой, не Видя ничего угрожающего впереди.

– Смотри. – Я указал стволом пистолета. Пятно приобрело форму, уже можно было разглядеть наклонившуюся слегка на правый бок красную «Ниву». Возле машины стоял мужчина.

Подъехав поближе, рассмотрели водителя. Лет сорока, выше среднего роста, одет в синие джинсы, короткую кожаную куртку и матерчатую рябую кепку. Мода, что ли, у них на такие кепки?

Увидев подъезжающий «Шевроле», незадачливый водитель поднял вверх обе руки, на его лице светилась счастливая улыбка.

– Слава богу, мужики, а то думал, все, кранты, застрял здесь до весны, – скороговоркой заговорил незнакомец.

Мы с Андреем опустили дверные стекла и, выглянув из окон, смотрели на место происшествия. «Нива» стояла, перегородив дорогу и наклонившись, у нее отсутствовало переднее колесо. Было видно, что в салоне машины сидит кто-то еще.

– Да, повезло колхознику, – хмыкнул Акулов, – надо помочь. Все равно его не объедешь.

– Да, действительно не проедешь, – согласился я. «Нива» в своем безнадежном положении плотно перекрывала движение, случайно это не могло произойти. Дверь машины открылась, и из салона выглянула толстощекая усталая физиономия с хитрыми поросячьими глазками. Это был старый знакомый, старшина. Хотя теперь на нем была не милицейская форма, а обычная «гражданка», и на голове вместо фуражки с двуглавым орлом вихрились русые волосы.

– Давай назад, – рявкнул я на ухо Акулову, тот, ничего не соображая, рванул ручку передач, и «Шевроле», замерев на мгновение, с ревом поехал назад.

– Вы че, мужики? – не понял хозяин «Нивы», но зато все понял старшина. Он рывком выбросил из салона свое грузное тело и, тяжело переваливаясь, побежал вслед за «Шевроле», на ходу запустив правую руку на поясницу под куртку, где был спрятан пистолет.

Ждать, когда он вытащит оружие, я не стал. Я вскинул свой «макар», старшина, увидев черный зрачок пистолета рухнул на землю лицом вперед, задрав к небу не по-мужски огромный зад, обтянутый тканью шерстяных брюк.

– Давай, жми, – кричал я на ухо Андрею. Наперерез нашей машине с двух сторон бежали несколько человек в маскировочных комбинезонах, с автоматами наперевес. Они почему-то не стреляли…

Андрюха выжал из машины, что было только возможно. Снося задним бампером кусты и тонкие стволы молодых деревьев, мы все же оторвались от преследования, выскочили на поляну с мирно дремлющим на ветке филином. Машина с ревом развернулась, а встревоженная птица, решив, что спать ей тут не дадут, тяжело взмахнув крыльями, полетела на север.

Всю обратную дорогу мы не прыгали на ухабах, мы летели. Акулов, помня маршрут, использовал возможности машины. Мелькали ветки, валуны, коряги, пни, скалы. Меня волновало, не закрыли ли нам выход обратно. Если да, то конец.

Но выход не закрыли, видимо, милицейское начальство было уверено, что этой дорогой мы не воспользуемся из-за ее непроходимости, и поставили в лесной глуши заслон на всякий случай. Жаль, что поставили, а то бы…

– Почему автоматчики не стреляли? – спросил Андрей, выезжая из леса снова на трассу.

– Потому, что это были солдаты срочной службы, – ответил я, поднимая стекло, все-таки не май месяц.

– Ну и что? – недоумевал Акулов.

– Если бы нас расстреляли военные, то, кроме местной прокуратуры, это дело расследовала бы еще и военная прокуратура и дознаватели из особого отдела. А зная нрав «волкодавов», можно предположить, что они это дело раскрутили бы или передали ФСБ, что тоже можно приравнять к провалу местной милиции. А это им не подходит, поэтому солдат используют для усиления милицейских кадров.

– Все ты знаешь, – фыркнул Андрей, понимая, что я прав.

– Служба у меня была такая.

– А я думал, все уже, – хрипло проговорил Картунов, вид у него был сейчас бледный. Не привык дядька к таким поворотам.

– Ничего, прорвемся, – утешил я его как смог.

– Куда теперь будем прорываться? – спросил Андрюха.

– Остается попытать счастья на юге, – сказал я, пряча в кобуру оружие. – Жми на Курган.

Заслон на границе с Курганской областью для нас уже не был неожиданностью. Пожалуй, мы скорее удивились бы, если б спокойно проехали в соседнюю область. Но, не доезжая трех километров до указателя раздела областей, мы увидели канареечного цвета «Ладу» с синей полоской на двери и мигалкой на крыше. Возле машины стояли трое милиционеров, двое в бронежилетах с короткими автоматами, третий поверх бронежилета надел белый светоотражающий жилет гаишника, он поигрывал полосатым жезлом. Немного позади «Лады» у дороги стояли два БТР-70. Выкрашенные в ядовито-зеленый цвет угловатые корпуса и колеса с белыми обводами – характерный признак того, что технику взяли из НЗ. Возле броневиков находилось десятка два солдат в длинных шинелях, касках, увешанных подсумками для магазинов, с автоматами в руках и вещмешками за спиной.

«Шевроле» остановился в полукилометре от заслона. Акулов, увидев броневики, присвистнул.

Просигналив клаксоном, он стал медленно разворачиваться. Один из БТРов окутался сизым дымом и, сорвавшись с места, помчался за нами вдогонку, вызов был принят.

Андрюха «торопился медленно», поэтому угловатая остромордая бронемашина, похожая на гигантского насекомого, быстро нас настигла и, натужно ревя своими двумя двигателями, готовилась к решающему броску на убегающую жертву. Несмотря на внушительные габариты нашего «Шевроле Блейзер», у него не было ни одного шанса выдержать удар многотонного чудовища. Но для того, чтобы таранить необходимо сблизиться. БТР ревел, как страшное животное, хищно вращая ребристыми колесами, но преодолеть расстояние в несколько метров никак не мог, Андрюха держал его хоть и на коротком, но все же поводке.

Наблюдая в зеркало заднего вида за этим монстром, я особым неудовольствием заметил, как на продолговатой спине броневика задвигался горб – небольшая конусной формы башня с ребристым стволом крупнокалиберного пулемета. Вращаясь из стороны в сторону, башня нервно дергала пулеметом, как будто пальцем грозила, дескать, не шали!

Прожив насыщенную событиями жизнь, я считал, что меня мало что может вывести из равновесия. Но раструб КПВТ, которому достаточно одной очереди, чтобы превратить нашу машину в груду дырявых полыхающих обломков, заставил меня нервничать. Наш клиент Вадим Григорьевич лежал на заднем сиденье и, кажется, плакал. Один Андрей был невозмутим.

– Слушай, они по нам не шарахнут из крупняка? – спросил я у Акулова.

– Ты же сам сказал, они из другого ведомства. И стрелять не будут, – ответил Андрюха, ни на секунду не отрываясь от трассы и зеркала заднего вида.

– Хрен его знает, что у них в голове, – буркнул я. А тем временем гонка шла едва ли не на запредельных скоростях (по крайней мере для БТРа).

Андрей подпускал его впритык – тогда скошенная морда стального уродца нависала над крышей нашей машины, и казалось, еще мгновение, и нас придавит к земле эта восьми колесная «сороконожка». Но именно в это мгновение «Шевроле» отрывался и уходил вперед, еще больше подзадоривая механика-водителя броневика. Ситуация сейчас была такая: военный водитель (подозреваю, это был офицер или на худой конец прапорщик) вообразил, что может наказать выскочку из зажравшихся «новых русских». Даже не догадываясь, что связался с призером гонок на выживание.

Андрюха уже завелся по-настоящему, он дразнил броневик, то отрываясь вперед, то уходя влево, то вправо, заставляя боевую машину метаться по дороге из стороны в сторону. Но при этом не давая размазать себя по асфальту или вышвырнуть ударом корпуса на обочину.

Дорога шла под уклон, и крутым поворотом Андрюха повел «Блейзер» по самому краю трассы, аккуратно вписываясь в поворот, снизил скорость. Водила БТРа, увлекшись погоней, налетел на нас как коршун, готовясь прижать нас левым бортом и вытеснить за край дороги в глубокий кювет.

Я видел, как тень бронированной громады снова нависла над нами, и даже зажмурился, успев подумать про нашего водителя: «Ну все, доигралась жопа». Но в последнюю дол: секунды Андрей надавил на педаль газа и вырвался вперед. Водитель БТРа не успел среагировать, и туша броневика выскочила по инерции на край дороги. Под многотонной махиной земля с асфальтом осыпалась в кювет, увлекая за собой боевую машину.

Мы, словно в замедленной съемке, видели, как заваливается БТР: сперва он повалился набок, затем, подвластный законам инерции, перевернулся на крышу, медленно вращая большими рифлеными колесами. Теперь он еще больше был похож на гигантского насекомого.

Меня вдруг прорвало.

– На кой хрен ты с ним устроил эти догонялки? – взревел я.

– Ну, как тебе сказать, старина, – улыбнулся мой партнер, он погонял по крови адреналин и теперь пребывал в великолепном расположении духа. – Ты, Глеб, сам меня навел на эту мысль, когда сказал, что огонь им открывать запрещено. А я решил отбить у них охоту вообще гоняться за нами. Как ты думаешь, что скажет командир полка про покореженный БТР, взятый, кстати, из НЗ? А скажет он примерно такое: «Мать вашу, гонщики „серебряной мечты“, я вас поставил для усиления заслона или чтобы вы гонялись за залетными бандюгами? Теперь баста, без моей команды не то что двигаться, пернуть не смейте». И мы, по крайней мере, можем быть уверены, что военные не будут участвовать в прочесывании. Если такое вдруг состоится.

– Возможно, ты и прав, – успокоившись, сказал я, потом посмотрел на часы: – Время спать, а мы не ели. Давай, Андрюха, поищем местечко потише, чтобы подкрепить свои силы.

Благодаря серо-стальной расцветке машину не пришлось загонять далеко в лес. Заехав метров на пятьдесят в небольшой лесок, Акулов остановился. Достав из нагрудного кармана куртки пачку сигарет, открыл ее, зубами достал одну из них и устало произнес:

– Тайм-аут. Можно подышать свежим воздухом, оправиться.

Последнее касалось нашего пассажира, он что-то подозрительно неподвижно лежал на заднем сиденье. Минут пять Андрюха сидел с закрытыми глазами, посасывая так и не зажженную сигарету, затем рывком открыл дверь и выпрыгнул наружу.

– Глеб, – сказал он мне, – там сзади лежит сумка с провизией. Приготовь поесть, а я пока машину подзаправлю.

– Будет сделано, – ответил я, оборачиваясь назад.

Картунов уже пришел в себя и тоже выбрался наружу.

Ноги его еще слабо держали, и вице-мэр передвигался, как пьяный. Естественно, это тебе не выезд на охоту в сопровождении двух десятков егерей. Даже противоборство с милицией заключалось в безвылазном сидении у себя в особняке. А тут стрельба, гонки с препятствиями. Не всякий такое выдержит, хорошо, что у Вадима Григорьевича крепкий желудок. Для полного счастья нам не хватает только «медвежьей болезни».

Пока я доставал из сумки хлеб, ветчину, сырокопченую колбасу, Андрюха обошел вокруг машины и, остановившись возле задней дверцы, сокрушенно покачал головой. Было отчего сокрушаться. От габаритов осталось лишь воспоминание в виде вывернутых латунных клемм и осколков цветного оргстекла. Вместо заднего стекла – полиэтиленовая пленка. Весь кузов машины во вмятинах и глубоких царапинах, задний бампер после нашего славного прорыва через Лес держался на соплях.

Акулов горестно вздохнул, еще бы, даже я помнил, в каком состоянии была машина, когда мы выезжали из Москвы. Почесав затылок, Андрей обратился к Картунову:

– Видок, конечно, у машины не очень впечатляющий, но надеюсь, Вадим Григорьевич, вы не высчитаете с нас за ремонт?

Картунов страдальчески улыбнулся, у него был вид притворенного к смерти, только казнь все откладывалась.

– Бог с тобой, – произнес вице-мэр, – не до жиру, быть бы живу. Эту машину ведь не я покупал, а мой эксперт. Он выбирал именно такую модель, которая выдержала бы перипетии всех возможных ситуаций. Хотя, если честно, думаю, такую коллизию он не мог себе даже представить.

– Ценный у вас эксперт, – хмыкнул Акулов.

Он открыл багажник, убрал торцевую титановую пластинку и начал доставать канистры с бензином. Представляю, что бы с нами было, если бы вояки пальнули из своего «крупняка».

Пока наш водитель заправлял «стального коня», я нарезал колбасу, сыр, хлеб, ветчину, открыл банку шпрот. Руки выполняли привычную работу, а голова была занята решением логической задачи. Район, по которому мы мечемся, не может долго находиться в мобилизационном состоянии, иначе это будет замечено прессой, общественностью или руководством соседних районов. Начальство не захочет выносить сор из избы, но от этого легче Хрохмину не будет. Хвост накрутят по полной программе… Полковник, как всякий умный человек, это понимает, а посему?

Закончив сервировать импровизированный стол на откидном столике моего сиденья, я бросил в открытую дверь:

– Кушать подано.

– Мы сейчас, – ответил за двоих Акулов. Наполнив бак, он сложил обратно в багажник пустые канистры, прикрыл их бронированной плитой и закрыл его. После чего, наконец, смог закурить. Картунов, еще недавно требовавший не курить в его присутствии, сейчас даже бровью не повел.

Когда все расселись в салоне «Шевроле», я сказал:

– Продукты заканчиваются. Кроме этой еды, еще банка шпрот осталась.

– Ничего, купим продукты, – уминая хлеб с колбасой, ответил Андрей, после недавних гонок аппетит у него был зверский.

Закончив жевать, он заговорил:

– Мы вроде все направления проверили, всюду, даже на старой заброшенной дороге, менты поставили заслоны. Получается, что никак не прорвемся. Мы находимся, так сказать, в пассивной блокаде – не зажаты в одном месте, но и выехать из района не можем. А время работает не на нас, мне через шесть дней нужно быть на службе. Значит, надо как-то события поторопить. Но как?

– Ты знаешь, Андрюха, я тоже ломал голову нал эти: вопросом, – сказал я. – Не только мы скованы временем, но и наши охотники. Целый район держать в блокаде нельзя. К тому же у нас преимущество, мы знаем, что время их поджимает. А вот о том, что и у нас времени в обрез, они не знают, это на руку нам.

– Не понял, – пожал плечами Акулов.

– Пассивная блокада ничего не дает. Ментам надо снимать своих людей с заслонов и бросать их на поиск. Но в данном случае нет никакой надежды, что военные, оставшись одни в заслонах, нас задержат. А послать солдат прочесывать район, после того как ты им покорежил броневик, вряд ли согласится их командир полка. За угробленную технику отчитываться ему.

– Ну и… – все еще не понимал наш водила.

– Им придется снять заслоны сразу со всех сторон и одновременно начать прочесывать район. По методу невода.

– То есть нам надо подобраться поближе к заслону и затаиться, пока не начнется большая облава. А когда они пройдут мимо нас, рвать когти из этого дружелюбного района. Так, что ли?

Наконец-то и до Андрея дошло.

– Именно так, – подтвердил я.

– Тогда давай укроемся в кемпинге «У дяди Васи», там и комфортно, и до Екатеринбурга рукой подать. Да и сам дядя Вася мужик тертый, ментов не очень жалует. Спрячет нас.

– Нет, Андрюша, к дяде Васе мы не поедем, – возразил я. – Во-первых, он, как ты сказал, мужик тертый, не единожды был «у хозяина», а потому, значит, под присмотром у милиции. Во-вторых, следует задуматься, чего это ему, бывшему урке, разрешили открыть кемпинг на территории «княжества ментовскою». Чтобы там был специально созданный «обезьянник» для шустряков вроде нас с тобой. Но даже если это не так, то все равно в кемпинг в первую очередь послали бы группу захвата. Так что двинемся обратно на Тюмень.

– Ты, Глеб, повторяешься.

Андрюха пытался мне напомнить прорыв через гаишный КПП, на что я только улыбнулся и спросил:

– Как ты думаешь, нормальный человек будет повториться?

– Нормальный – нет, – последовал ответ.

– Действия милиции, уверенной, что повторяться мы не будем?

– Они начнут прочесыванье ближе к другим заслснам, – медленно проговорил Андрей, потом улыбнулся: Ну и сукин ты сын, Глеб Кольцов.

– Хвалить меня будешь в Москве, а сейчас езжай на юс ток, – отмахнулся я.

Акулов завел машину, несколько минут прогревал мотор и, прежде чем тронуться, буркнул себе под нос:

– Сейчас бы чайку горяченького…

Во второй половине дня из-за туч вышло солнце, его огненно-золотистые лучи слегка раскрасили бледный уральский пейзаж. Мы ехали обратно на восток. Дорога по-прежнему была малооживленной, изредка мелькали частные малолитражки или небольшие колхозные грузовики.

Как сказал кто-то из великих, дороги – это кровяные артерии цивилизации; если так судить, то в этом районе образовался тромб. И долго это незамеченным оставаться не может, от силы еще день, а потом менты будут вынуждены открыть въезды и выезды из района, уповая лишь на то, что мы расслабимся и потеряем бдительность.

Неожиданно до нашего слуха донесся стрекот вертолета. Неприятный звук, хоть и слабый (винтокрылая машина находилась на большом удалении), особенно если знаешь боевые возможности даже самого примитивного геликоптера. Андрюха по инерции вжал голову в плечи и пригнулся рулю, я опустил стекло и, высунувшись в окно, начал осматривать небо.

Небольшой горбатый «Ми-2» был так далеко, что казался размером с птицу. Шел он на большой высоте параллельным нам курсом, не проявляя никакой агрессивности.

– Вертолет милицейский? – спросил Акулов, не отвлекаясь от дороги, как будто впереди не асфальт трассы, а полоса препятствий.

– Да нет, гражданский. То ли лесничий, то ли геологоразведочный. На нас внимания не обращает. Идет своим курсом, – ответил я.

– Может, затаиться от греха подальше?

– Нет, думаю, не надо. Дорога сейчас пустая, а слух о беглецах из зоны обошел уже весь район. Так что наши действия могут вызвать законные подозрения у летунов. А так как все мы воспитаны на идеалах Павлика Морозова, летуны «стукнут» на нас в ментовку.

– В леспромхозе есть вертолет, – подал голос Картунов. После всего пережитого он понемногу начал приходить в себя.

– Этот леспромхоз в вашем районе базируется? – спросил я.

– Нет, соседнего района, – ответил вице-мэр, тоже выглядывая в окно.

– Вот видишь, дружище, лесники из чужого района, то есть не подвластны нашему Гестапо, – похлопывая Акулова по плечу, весело сказал я. Вскоре звук вертолета стал еще тише, затем и вовсе смолк.

Через полчаса мы выехали к развилке дорог, в центре которой стояла автозаправочная станция. Три дороги: мы ехали с юга, и еще две вели на запад и восток – обратно в Хребет, в Тюмень и дальше. Здешняя заправочная станция была порождением новой эпохи капитализма. Под огромным металлическим навесом было установлено восемь заправочных колонок, за ними стояли две белоснежные коробки из пластика. В одной размещалась диспетчерская заправки: небольшое окошко «Касса» и глухая металлическая дверь. Вторая коробка была с яркой вывеской «Hot Stop»: большие окна витрины и широкая стеклянная дверь, за которой виднелся прилавок с товарами.

Между диспетчерской и магазином стояла узкая стеклянная будка, возле нее курсировал здоровенный дядька в теплом камуфляже с коротким помповым ружьем на плече.

Выехав к развилке, Андрюха повернул направо. Проезжая мимо заправки, я указал ему на магазин:

– Надо бы провиантом запастись.