Текст книги "Бандитские игры"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Взяв удостоверение и паспорт, капитан прямо-таки с голливудской улыбкой направился ко мне.

«Ну-ну, – подумал я, – в отличие от дуболома с одной звездочкой этот должен быть просто обаяшкой».

– Капитан Колодин, – представился подошедший, приложив руку к козырьку фуражки.

– Кольцов, – ответил я, поднимаясь со стула. – Частный детектив.

– Какими судьбами а наших краях оказались, Глеб Иванович?

– Не поверите, капитан. Волей случая.

– То есть?

– Ну, наняла меня одна гражданка. Из этих, «новых русских», проследить за мужем. Последнее время стала она его подозревать в измене. Предложила хороший гонорар, я согласился. Тут же отправился в Екатеринбург, там у моего подопечного должна была состояться встреча якобы с партнерами. Но не все так гладко, как хотелось бы. Я засек мужа клиентки в борделе с двумя фуриями. Но и меня засекли. А там начальник службы безопасности – комитетский полковник… В общем, еле ноги унес. За деньги богачи нанимают настоящих профессионалов. Пока не сбросил фотоаппарат, «барбосы» из секьюрити не отстали. – «Легенду» я рассказывал довольно убедительно, мы ее обговорили с, Андрюхой еще в кемпинге. Правда, не думал, что все произойдет вот так. – Уходить от погони на перекладных – очень дорогое удовольствие. Теперь денег у меня осталось, только чтобы перекусить в этой тошниловке.

– А кем был до частного сыска? – спросил Колодин.

– Инспектором в МУРе, тоже, кстати, капитаном. – Это уже была импровизация: самодовольная физиономия собеседника излучала гордость за то, что он носит милицейский мундир; и, соответственно, ревностная нелюбовь к «смежникам» (поэтому я приплел полковника из КГБ); да и о МУРе я знаю достаточно, могу поддержать разговор, лишь бы не оказалось у них в кадрах своего человека из московских органов, а то расколют.

Услышав, что в прошлом я тоже был милиционером, капитан еще шире улыбнулся и весело спросил:

– Так какие проблемы?

– Ну, во-первых, где-то остановиться на ночлег, а во-вторых, позвонить в Москву, в офис, чтоб денег выслали.

– Так что, мент менту, пусть бывшему, не поможет, что ли. Мы теперь как братья, – громко хохотнул Колодин. – Пошли, все устроим в лучшем виде.

Мы прошли к выходу, боковым зрением я видел вытянутые физиономии ошарашенных милиционеров: они такого не ожидали, в общем-то я тоже.

Возле крыльца пельменной стояли оранжевые «Жигули» с синей полосой на двери и мигалкой на крыше. В двадцати метрах возле газетного стенда я увидел фигуру в пальто с каракулевым воротником и «пирожке», надвинутом на самые глаза.

– Прошу, – открывая дверцу машины, пригласил меня новый знакомый. – Кстати, меня зовут Николай Николаевич, для друзей просто Николай.

– Глеб, – ответил я, пожимая протянутую мне с переднего сиденья руку.

– В «Урал», – приказал шоферу Колодин, машина плавно тронулась с места.

– А кто этот старик? – спросил я, глядя на человека в «пирожке».

– Карбонарий, – усмехнулся капитан. – Старый маразматик, бывший директор нашей средней школы. Кстати, почти все здешние жители учились у него.

Развернувшись вполоборота, я увидел, как старик едва ли не с ненавистью посмотрел вслед удаляющейся машине, потом сплюнул и зашагал в сторону чугунного Ильича…

Гостиница «Урал» находилась в одном квартале от центральной площади. Большое трехэтажное здание не обладало столичным шиком, но в фойе было чисто и тепло, в углу возвышался развесистый фикус в большой эмалированной кастрюле, которую обвернули для эстетики куском обойной бумаги. За стеклом окошка портье выглядывала смазливая девичья мордашка.

– Ирочка, – снимая свою фуражку, по-кошачьи промурлыкал Колодин, – вот привел к тебе постояльца. Найдется у тебя номер «люкс» для нашего гостя?

– Все-то вы шутите, товарищ капитан, – зарделась девица (ой, сдается мне, были у них не просто дружеские отношения). Девушка перевела взгляд с милиционера на меня. – А вы правда из Москвы? – кокетливо улыбаясь, спросила она.

– Из нее, – кивнул я. Ох уж мне это вечное преклонение провинциалок перед столицей.

– Да, вот еще, Ирочка, – снова вмешался в разговор капитан Колодин. – Наш друг хотел бы позвонить в Москву, отсюда можно или нужно топать на телеграф?

– Зачем, – лукаво повела плечами девушка, – все в наших силах.

Сняв трубку телефона, она набрала номер и, когда на другом конце ответили, быстро заговорила:

– Людка, ты? Привет, это Ирина, соедини меня с Москвой. – Потом, прижав микрофон ладонью с тонкими наманикюренными пальцами, спросила: – Какой номер?

Я назвал номер офиса и тут обратил внимание, что мой новый друг куда-то исчез. Уже через минуту Ирина протянула мне трубку:

– Говорите.

– Алло, – донесся издалека голос моей секретарши.

– Натаха, привет, это я.

– Глеб, ты откуда звонишь, из Москвы? Ты же вроде в командировку уехал?

– Да, в командировке, – подтвердил я.

– Так чего тебе надо?

Умная у меня секретарша, говорит нейтральными фразами, знает, что одно лишнее слово может потом обойтись очень дорого.

– Со мной тут приключилась неприятная история, – сказал я и тут же, чтобы, не дай бог, не прозвучало какое-то глупое восклицание (все-таки женщина), поспешно добавил: – В общем, мне нужны деньги, и срочно.

– Сколько? – усталым голосом спросила Наталья. Она прекрасно знала, что последнее время деньги у меня были постоянно. И если я прошу денег, значит, это какая-то игра.

– Четыре миллиона, – сказал я. – Свяжись с Чибисовым, чтобы он мне перевел не позднее послезавтрашнего утра деньги.

– Куда? – Голос звучал все более безразлично, молодец девочка.

– Хребет-Уральский, гостиница «Урал». Пусть Чибисов свяжется со своим филиалом в Екатеринбурге, и те с посыльным отправят мне деньги. Поняла?

– Хребет-Уральский? – переспросила Натаха. – Ты что. забрался в горы? Небось в пансионате кайфуешь, а сам заливаешь, что в командировке.

– Нет, это не курорт. Это районный центр такой. Поняла, что надо делать?

– Да, чао. – в Москве повесили трубку. Но я не спешил вешать свою. Через секунду отключилась телефонная станция, еще несколько секунд, и… раздался щелчок, где-то по соседству положили трубку параллельного телефона (что и требовалось доказать). Наконец я передал свою трубку девушке-портье и мило улыбнулся, а через минуту из кабинета администратора вышел Колодин.

– Ну что, все в порядке? – спросил капитан.

– Да, – ответил я. – Деньги пришлют послезавтра, а пока я буду вынужден оставаться у вас.

– Ничего страшного. Ирочка, нашего гостя уже оформила?

– Нет еще, не успела, – стушевалась девушка.

– Дай ей свой паспорт, пускай оформляет, – сказал мне капитан. Что я тут же сделал, получив взамен паспорта ключ с прицепленной к нему деревянной «грушей». На торце ее был выжжен номер. Взглянув на него, Колодин аж присвистнул: – Ого, номер одиночный – «люкс». Ты едва попал в этот город, а уже покорил сердце местной красавицы. Если так дальше пойдет, нам придется после твоего отъезда довольствоваться лишь осколками разбитых сердец.

Мы по лестнице поднялись на второй этаж. Здесь было также чисто прибрано и стоял в углу фикус, а за столиком дежурной по этажу сидела старая женщина в больших роговых очках с толстыми выпуклыми стеклами. Подперев лицо рукой, женщина спала, а сползшие набок очки делали ее похожей на черепаху Тортиллу из сказки «Золотой ключик», не хватало только кружевного чепца. Будить мы ее не стали, пошли по коридору. Судя по тому, как уверенно двигался Колодин, он здесь бывал неоднократно. Вставив ключ в замочную скважину, быстро повернул его, мы вошли внутрь. Просторная комната, кровать деревянная (точно такие же стояли в кемпинге дяди Васи), наверное, продукция местной мебельной фабрики. У противоположной стены большой платяной шкаф, у окна тумбочка, телевизор на ней, напротив тумбочки два кресла. Журнальный столик со стеклянной вазочкой, из которой торчали засохшие полевые цветы, почему-то стоял в стороне. Вот и весь интерьер провинциального «люкса».

– Там ванная и туалет, – указал на дверь возле платяного шкафа Колодин, потом добавил: – В общем, мне этот номер нравится. Из окна виден парк, летом деревья стоят зеленые, зимой тоже красиво, когда снег выпадает. Ладно, Глеб, располагайся. Не буду мешать.

– Подожди, Коля, – остановил я Колодина у порога. Понимаешь, деньги придут только послезавтра, я, считай, без копейки. Не мог бы ты одолжить пару сотен, как только получу, сразу рассчитаюсь.

– Какие проблемы, – хмыкнул капитан, извлекая из пятнистого бушлата темно-коричневый бумажник. Раскрыв его, извлек оттуда толстую пачку по сто тысяч и, выдернув несколько бумажек, протянул мне. – Хватит?

– Вполне, – беря деньги, ответил я и подумал, что кризис экономики на этого стража закона, по-видимому, не распространяется.

– Только вот что, Глеб, – неловко переминаясь с ноги на ногу, проговорил Николай, – ты сегодня не ужинай. Я после шести освобожусь, сходим в ресторан, в гостинице хороший ресторан, лады?

– Лады, – согласился я.

– Ну тогда до вечера. Бегу, все-таки служба.

За капитаном закрылась дверь. Бросив сумку к ногам, я опустился на подлокотник кресла, что-то меня угнетало. Странно все это, какой-то «город Зеро». Ну да где наше не пропадало.

Достав из пачки сигарету, я подошел к окну. Действительно, перед гостиницей раскинулся парк. По меркам большого города, так, скверик, но для такого, как этот Хребет, вполне приличный парк.

Между голыми деревьями были выложены плитами дорожки, по которым холодный колючий ветер гнал поземкой мелкий мусор и в пыль растертую мерзлую землю. Среди деревьев в центре парка виднелась глыба черного мрамора. Наверное, памятник жертвам чего-то там или, наоборот, героям чего-то. Любят у нас увековечивать все в граните и бронзе. Правда, теперь с бронзой напряженка, как-никак цветной металл. Бред какой-то, о чем я сейчас думаю? А о чем надо? Ладно, поживем – увидим.

Сон прошел, но я был не в силах подняться, голова была чугунная. Прямо как у Высоцкого: «Ой, где я был вчера?» И действительно, где я был вчера вечером?

Ровно в восемнадцать ноль-ноль ко мне в номер постучал Колодин, как я заметил, он был человек пунктуальный. После дежурства капитан был одет в цивильное, на нем был дорогой (по местным меркам) серый костюм и тонкий черный свитер-гольф.

– Ну что, дружище, вы готовы? – спросил вошедший.

– Конечно, – ответил я и, еще раз оглядев капитана, спросил: – Не слишком ли легко ты одет, Коля?

– Нет, нормально, – усмехнулся Николай. – Тебе тоже не стоит тепло одеваться. Я уже говорил, ресторан в гостинице. Так что, идем?

Мы вышли и двинулись в конец коридора. Там была еще одна лестница, в отличие от парадной не устланная красной ковровой дорожкой, но чисто убранная. На первом этаже матово-белая дверь из стекла, возле нее курсировал толстенький старичок в черном форменном костюме с золотыми галунами швейцара. Увидев меня в сопровождении Коло дина, старик метнулся к двери, раскрыл ее, согнувшись. Да, видно, мой новый приятель по меркам этого захолустья большой человек.

Зал ресторана был ярко освещен. Просторное высокое помещение с лепным потолком и большими хрустальными люстрами, по бокам витиеватые колонны с балконами отдельных кабин на втором этаже. Этот зал с веселящим глаз блеском напомнил мне одну из довоенных станций московского метро. Тот же оптимизм, вселяющий надежду на светлое будущее. Эстрада, заставленная аппаратурой, пустовала, а из нескольких десятков столиков было занято лишь с полдюжины. Вечер только начинался.

Колодин подвел меня к столику, за которым сидели двое мужчин. Один, невысокого роста, в темно-синем костюме с прокурорскими звездами в петлицах, был круглолиц (или, может, лицо от пьянок опухло), его щеки были пористые, как шоколад «Кэтбери», а на тонких губах была приклеена слащавая улыбка. Другой был худым блондином с мешками под глазами и по-рыбьи мутными голубыми глазами.

– Знакомьтесь, наш московский гость Глеб Кольцов, – представил меня Колодин, потом его ладонь, описав вензель, указала на сидящих за столиком: – А это мои друзья, следователь прокуратуры Варгин…

– Александр, – поднялся круглолицый, протягивая мне свою руку, выражение губ так и не изменилось.

– А это начальник ОБХСС, или, вернее, отдела по борьбе с экономическими преступлениями, майор Лигостаев.

– Сергей. – Худой едва приподнял свой зад в джинсах, протягивая руку, затем указал рукой на свободные два стула возле их столика: – Прошу к нашему шалашу.

Столик был накрыт на четыре персоны, в центре стола стоял большой хрустальный графин с водкой, две зеленые бутылки с боржоми, на большом блюде красиво выложены нарезанные тонкими ломтиками буженина, копченый окорок с красными прожилками мяса и сырокопченая колбаса. Рядом с блюдом на селедочнице блестело красное филе семги, нарезанное и украшенное крупными греческими маслинами и дольками лимона. Тут же стояла тарелка с языком под майонезом, в двух хрустальных пиалах – салат из крабов и салат «оливье».

– Ну что, – разливая по рюмкам, произнес Колодин, – по первой, за знакомство.

– За знакомство, – дружно поддержали этот тост и, чокнувшись, выпили. Водка приятно обожгла гортань и теплом стала растекаться по всему телу – никакого сравнения с той, что мне довелось пить сегодня в пельменной.

– Уважаю «Стерлинг», – крякнув, заявил Лигостаев.

«Ничего себе глушь, – подумал я, – местные золотопогонники, я смотрю, настоящие гурманы. Впрочем, какой начальник ОБХСС (или как их сейчас называют) бедствует?»

– Ты закусывай, Серега, – фамильярно обратился к майору Колодин, кладя в свою тарелку салат из крабов. Лигостаев нацепил на острие вилки кусок колбасы, но есть ее не стал, положил к себе на тарелку. Я не стал манерничать, уминал закуски за обе щеки, помня правило: «Если тебя угощают, значит, от тебя что-то надо». Сперва я поем, а потом будет видно.

– По второй, – предложил Колодин, снова наполняя рюмки. – За бывших, нынешних и будущих ментов. За МВД, чтобы был порядок и держать его ют так. – Капитан продемонстрировал сидящим свой довольно внушительный кулак. Все дружно выпили.

Ресторан постепенно заполнялся людьми, появились модно одетые женщины, мужчины в малиновых пиджаках. Несмотря на солидный прикид, «новые русские» почему-то выбирали себе места подальше от нашего столика. И старались не смотреть в нашу сторону. Сразу же вспомнились парикмахерши в пельменной. Кажется, в этом городе перед законом все равны.

На эстраду вышли музыканты в атласных костюмах и шелковых рубахах. Разбрелись по сцене, стали настраивать аппаратуру. Мы вели разговор, он пока что не клеился, мои новые друзья все больше спрашивали, как в Москве теперь. В общем, задавали дурацкие вопросы провинциалов, которым кажется, что Чубайсы и Жириновские ходят там по улицам и их запросто можно увидеть, а с кем-то из поп-звезд даже переспать. Меня же интересовал, так сказать, местный климат.

– Я смотрю, по всей стране бардак, а у вас в Хребте чуть ли не идеальный порядок, – как можно беспечнее проговорил я, но тут же заметил, как встрепенулся Колодин и следом Варгин. Капитан снова взялся разливать по рюмкам.

– Сперва выпьем, а потом я тебе объясню секрет нашего успеха, – сказал мне Николай. – Третий тост – за тех, кого с нами нету. За тех, кто погиб, исполняя свой долг по наведению конституционного порядка.

Трое милиционеров поднялись с рюмками в руках, я последовал их примеру. Ресторанный зал затих, музыканты, которые уже готовились грянуть, замерли с искусственными улыбками и занесенными руками. Мы выпили не чокаясь, молча стали закусывать. В зале заговорили, и музыканты заиграли «Летят перелетные птицы».

– Ты, Николай, значит, был в Чечне? – спросил я, пережевывая буженину.

– Почему только я? – удивился Колодин. – У нас все РОВД прошло через Чечню. Командир наш зверь, всех протащил сквозь горнило войны. Все прошли, а кто не хотел или не мог – все, свободен.

– Это точно, – согласно кивнул Лигостаев. – У нас все ветераны чеченской кампании. А ты на войне был?

Вопрос прозвучал, как в старые добрые революционные времена: «Ты записался добровольцем?»

– Был, – отвечаю, – только не на этой, в Афгане срочную службу тянул в спецназе. – И это была почти правда.

– И награды есть? – подозрительно взглянув на меня, спросил Колодин.

– Есть, – отвечаю, – медаль «За отвагу». – И это почти правда.

– За это надо выпить, – говорит Лигостаев, хватая графин. Он в отличие от нас троих почти не закусывает и поэтому быстро пьянеет. Рука дрожит, и водка проливается мимо рюмок.

– За солдатское братство, – рявкнул Варгин и тут же осушил свою рюмку, мы выпили вслед за ним. – Ты закусывай, Серега, а то опять мне тащить тебя, – миролюбиво произнес следователь.

– Да пошел ты, – огрызнулся Лигостаев, – не хочешь сам меня тащить, этим скажешь, – майор пьяно мотнул головой в сторону малиновых пиджаков, – на руках отнесут и еще спасибо скажут, что разрешили.

Варгин махнул рукой и, больше ничего не говоря, снова принялся за еду. Алкоголь уже начал действовать, и можно было побеседовать с новыми корешами, как говорится, по душам.

– Странный у вас какой-то городок, – как бы невзначай произнес я.

– Это почему? – встрепенулись Колодин и Варгин, третий собутыльник с увлечением «охотился» вилкой за маслиной. Черная ягода оказалась упорной и верткой и каждый раз ускользала от майора.

– Везде беспредел, преступность захлестнула улицы. А у вас в Хребте тишь да гладь. Даже черных на базаре не видно, – проговорил я, наливая себе боржоми.

– А, это… – самодовольно улыбнулся капитан. – Было у нас как у всех – и бомжи рылись по помойкам, и кожаная блатата из местных корчила из себя крутых рэкетиров, и черные были, урюки. Все изменилось после Чечни. Весь личный состав был уже в Хребте, наш командир, полковник Крохнин, объявил общее построение и сказал: «Мы никогда и никого не победим, пока не наведем у себя порядок. Так сказать, не обеспечим себе тылы». И начали обеспечивать. Черных на… пусть у себя торгуют носороги, бомжей в КПЗ до утра, а утром они уже бежали впереди электричек. Всех бандюков к ногтю, правда, не сразу дошло, хорохорились, пробовали огрызаться, стреляли, гонки устраивали. Но когда наши дважды применили оружие на поражение, а прокуратура, зафиксировав три трупа и еще четверых раненых, признала «правомерность применения табельного оружия», то все, кого не успели посадить, сами сделали ноги отсюда. Так что нет у нас в городе ни организованной преступности, ни какой другой. Раз в месяц случается бытовуха, ну так где ее нет. Главное, синтез сплоченной работы милиции и прокуратуры доказал, что сила закона ничто перед законом силы. И спокойно у нас работают предприятия, а их, слава богу, четыре: ремонтное депо, ВАЗ, ювелирная фабрика, зверохо-зяйство. И куча всяких мелких шарашек, этих «новых русских», и никто их не доит.

– Кроме нас, – наконец поймав маслину, хихикнул Лигостаев.

– Заткнись, Серега, – перебил его Колодин. Взявшись за графин, он снова разлил водку по рюмкам. – За что выпьем?

– За закон и порядок, – слегка заплетающимся языком предложил я.

– То есть? – спросил Варгин.

– Прокуратура обеспечивает закон, а милиция порядок.

– Тогда виват, – улыбнулся следователь.

– Виват! – заорал Лигостаев, он уже достиг кондиции…

Время перевалило за полночь, а наш банкет продолжался. Лигостаев спал, откинувшись на спинку стула. А мы уже пили под горячее, под лосятину, запеченную с бананами (я подозревал, что это блюдо из поваренной книги «новых русских»). Пили за дружбу, пили на брудершафт.

– Ну ты себе и «крышу» выбрал, частный детектив, – пьяно смеясь, проговорил Варгин.

– Да, я и есть детектив, частный – кивнул я головой, мой локоть, подпирающий ее, то и дело подгибался.

– Ну-ну, так и поняли, – пьяно захихикал следователь, и тут до меня дошло. Почему был так любезен Колодин, почему пригласил меня в ресторан, для чего привел этих двух любителей выпить. Классическая ситуация, меня приняли за ревизора. Что ж, пока не буду их расстраивать, впрочем, никто не поверит.

– Господа офицеры! – Колодин был пьян и, шевеля слюнявыми губами, предложил: – Почему бы нам не отправиться к блядям?

– А что, это идея, – поддержал его прокурорский чиновник. – Я – за. Тем более своей мымре сказал, что сегодня дежурный по райотделу.

– И что, поверила? – спросил Колодин, он, по-видимому, хорошо знал жену следователя.

– Конечно, поверила. А хоть бы и не поверила, плевать, – хорохорился следователь, но как-то неубедительно.

– Ну как, Глеб, едем? Телок знаю, закачаешься, у вас в Москве таких нет, точно говорю, – приставал ко мне Николай.

Во мне осторожность боролась с искушением. Конечно, хотелось местных «бабочек» попробовать, но, чем дольше я буду играть роль ревизора, тем дольше буду находиться в выигрышном положении. А продержаться мне надо минимум сутки.

– Нет, ребята, – кивая пьяно головой, проговорил я, – к блядям я с вами не пойду. После всех переживаний боюсь опозориться перед дамами. Так что в другой раз.

– В другой так в другой, – согласился Колодин и тут же обратился к Варгину: – Саня, ты приводи Серегу в чувство, а я Глеба отведу в номер.

– Хорошо. – Следователь схватил майора за ворот свитера. – Серега, подъем.

Я поднялся со стула и запустил руку в задний карман джинсов, где в бумажнике лежали четыре сотенные, днем одолженные у Колодина. – Сколько с меня за ужин?

– Да прекрати, Глеб, – попытался угомонить меня Николай.

– Мужчина, если только он настоящий мужчина, всегда сам платит за выпивку и за женщин, – набычась, произнес я.

– Ты у нас в гостях, мы тебя угощаем. Мы будем в Москве, ты разве нас не угостишь? – спросил капитан.

– Конечно, угощу.

– Ну вот видишь, – похлопал меня по плечу Колодин, затем разлил остаток водки по рюмкам: – Давай на посошок, или, как говорят хохлы, «на коня».

– Давай выпьем, – согласился я. Лигостаев, услышав слово «выпьем», открыл глаза, схватил рюмку Варгина, опрокинул ее себе в рот и снова откинулся на спинку стула.

– Пойдем провожу тебя, – сказал Колодин, беря меня под руку. Мы, пошатываясь, вышли из зала.

Обхватив на лестнице капитана за шею, я гаркнул ему на ухо:

– Давай, Коля, споем нашу милицейскую: «Наша служба и опасна и трудна…»

– Не надо, – прикрывая мне рот ладонью, попросил Колодин. Ох, как мне хотелось его цапнуть зубами за палец, но боялся переборщить.

– Не поймут-с, дикари-с. – Я все еще старался корчить из себя столичного весельчака. Но после выпитого это трудно получалось.

Поднявшись на второй этаж, мы прошли по освещенному коридору и остановились перед дверью моего номера.

– Дай ключ, – попросил меня капитан.

– В заднем кармане, – совсем потухая, еле проговорил я. Рука Николая скользнула в мой карман, и я ощутил, как вместе с ключом, прикованным к деревянной груше, выпорхнул мой бумажник. Надеюсь, он меня не собирается «дрюкнуть» на четыреста тысяч.

Замок дважды щелкнул, отворилась дверь, и мы вошли в номер. Сделав пару шагов, я повалился на кровать, подмяв под свою физиономию белоснежную подушку, прогундосил что-то нечленораздельное и тут же засопел.

Через несколько минут, продолжая сопеть, я открыл правый глаз (левый был вжат в подушку) и, не меняя положения головы, посмотрел в экран телевизора. В черном экране «Электрона» отражалась комната, и я как в кино мог наблюдать за действиями моего нового друга. Капитан Колодин, пользуясь моим спящим состоянием, проводил в номере обыск. Делал он это умеючи и, главное, действовал четко, как должен трезвый человек. Ясненько, во время застолья пил таблетки, нейтрализующие алкоголь.

«Что и следовало доказать», – подумал я, закрывая глаз, теперь можно было и расслабиться. Едва дал себе волю, как тут же меня закружило, завертело на алкогольной центрифуге. Через минуту мое сознание отключилось.

…Итак, сознание и память вернулись ко мне окончательно, хотя головная боль усилилась. Качаясь из стороны в сторону, я поднялся, держась за спинку кровати, огляделся. Внешне комната казалась нетронутой. Все было так, как я оставил, уходя в ресторан, разве что на столе лежали мой бумажник и ключ с деревянной «грушей».

В бумажнике находились те же четыреста тысяч, мои водительские права и кусочек глянцевого картона в виде календаря. Бумажник я затолкал в карман джинсов. Теперь ключ. Я сунул палец в соединяющее кольцо, покрутил вокруг оси. Ключ, ключ, вертелось у меня в мозгу, потом дошло. Если ключ на столе, значит, номер не заперт. Подошел к двери, толкнул ее, заперта. Значит… либо Колодин ходил за дежурной по этажу, что вряд ли, либо у него есть «свой» ключ от этого номера. А значит, черт возьми, это подставной номер. Совсем забыл методы работы контрразведки. Я вернулся к кровати, сел, взял с тумбочки пачку сигарет, вытащил из кармана трофейную «Зиппо», щелкнул на манер киношных гангстеров, закурил. Впрочем, вкуса табака я не ощутил, сейчас моя голова была забита другим.

Подставные номера служат для слежки. С целью выявления контактов, выяснения каких-то деталей для дальнейшей оперативной разработки или шантажа. В моем случае (если меня считают ревизором) подходят оба варианта.

Стоит пораскинуть мозгами: откуда они могут вести съемку, с люстры? Нет, пожалуй, больше подходит стенной шкаф. Хотя существует вероятность засветиться, значит, отпадает. Вешалка у двери – тоже нет, ее в любой момент могут завесить. Журнальный столик с вазой и сушеной икебаной – нет. Тумбочка и телевизор на ней. Телевизор… Через потухший экран я следил за Колодиным, но ведь экран телевизора смотрел на меня.

– Накурил, тьфу, черт, – негромко произнес я, – надо открыть форточку.

Поднявшись с кровати, я подошел к окну, нет, из-за окна за мной не могли следить… Открыв форточку, швырнул окурок, а сам быстро подошел к телевизору. Обычный совдеповский «Электрон» в деревянной полированной коробке, весит не меньше, чем платяной шкаф, диагональ трубки шестьдесят один сантиметр, ручка переключения программ, ручки поменьше – «Яркость», «Фокус», «Звук». Динамик… А вот динамик-то не родной – маленький, каплевидной формы «японец» крепился под верхней панелью деревянной облицовки. А на месте родного совдеповского круглого динамика был муляж, из центра на меня пялился глаз объектива видеокамеры. Но, насколько я разбираюсь в электронике, камера была отключена, притом давно. И это правильно, зачем гонять дорогое импортное оборудование, если в номере спит пьяный.

Получается, за мной могли следить, когда я только вселился. А что в это время я делал? Принял ванну, подремал полтора часа, перед приходом Колодина поставил несколько проверочных «маяков». В комнате два пассивных (даже если в этот момент за мной следили, то вряд ли поняли, что ставлю контрольный маяк). В туалете и ванной поставил активные, надеюсь, оттуда они слежку не ведут.

Бросив на телевизор свою куртку, я как бы случайно накрыл объектив камеры. Хотелось надеяться, что за время моего обследования они не включат камеру, мало найдется профессионалов, которые поверят в такую случайность. Но выбирать не приходилось. В спальне «маяки» были сдвинуты (молодец, товарищ капитан, искал там, где прячут то, что не хотят найти). В ванной под раковиной, в сливном бачке туалета тоже были «маяки» потревожены. Хорошо, что, кроме рации, данной мне Акуловым, я ничего не взял, а вот рацию я спрятал как раз вне пределов гостиничного номера.

«Вот тебе и двадцать пять штук „зелеными“», – подумал я, закуривая новую сигарету. Действительно, денег даром никто не дает, а за большие деньги если уж не бессмертную душу захотят, то жизнь твою точно. Вот и попался я на липкую «зеленую» ленту, как муха навозная. Что делать? Соскочить? Последняя возможность была еще в кемпинге у дяди Васи, теперь уже не соскочишь. Что же, придется доиграть. И как перед всяким боем, надо пересчитать оружие и боеприпасы, чтобы решить для себя, чем и как действовать.

Парни из МВД приняли меня за ревизора. Значит, не все так гладко в их работе, как они мне распевали. Боятся, есть грехи. Попробовать сыграть на этом, как? А никак, надо оставаться самим собой, делать вид, что меня этот город вообще не интересует. Это их еще больше насторожит, они будут прикрывать свои уязвимые места. По крайней мере, не пытаясь мне противодействовать в открытую. А мне надо максимум несколько суток, чтобы выяснить ситуацию, сориентироваться на данной местности, продумать план действий, связаться с Андрюхой. Может, он что посоветует. Договориться о совместных действиях. А потом дай бог ноги.

Это с моей стороны, а что местные имеют против меня? И что они знают? Фамилия, имя, отчество, номер телефона моего офиса и Натаха. Им известно только имя, но, зная телефон, нетрудно выяснить адрес и тех, кто там работает. Впрочем, еще рано так рассуждать. Натаха – как запасной парашют, если со мной ничего не получится, тогда за нее возьмутся. А я пока – никаких активных действий. Единственное, что они могут выяснить: Глеб Кольцов действительно капитан, но к милиции не имеет никакого отношения. Бывший сотрудник второго управления КГБ, а бывший ли? На этот вопрос они ответить не смогут и еще больше утвердятся в мысли, что я занимаюсь ревизией по заказу конкурирующей фирмы. Что они могут предпринять?..

Что бы ни предприняли, это произойдет не сразу, через несколько дней как минимум. Главное – не разочаровывать их раньше времени. Черт, после перепоя у меня болит голова. Сняв с телевизора куртку, я открыл дверь и вышел в коридор. За столиком вместо вчерашней «черепахи Тортиллы» сидел пожилой мужчина в костюме первых пятилеток и блеклой байковой рубахе, застегнутой под горло.

– Отец, ты, что ли, здесь за главного? – хрипло спросил я. Красные с синими прожилками щеки выдавали в нем человека пьющего, а значит, и сочувствующего.

– Дежурная по этажу вышла, я за нее, – гордо сообщил мне исполняющий обязанности.

– Слушай, батя, мы тут с друзьями немного приняли, – для убедительности я щелкнул себя по горлу. – А сегодня утром ну никакой я. Надо бы за пивом сходить, а ноги не держат совсем.

Дедок смотрел на меня с искренним сочувствием. Вытащив из бумажника стотысячную купюру, я предложил:

– Слышь, отец, сгоняй за пивом, бутылку мне, бутылку тебе. Совсем сил нету.

– Может, к пиву шкалец прихватить? – беря деньги, спросил старик. Вот она, сердобольная душа, все понимает.

– Давай шкалец, – сказал я, а то еще чего доброго не пойдет мой дедушка из-за какого-то там пива.

– Сейчас Семеновна придет, и я сгоняю, мигом, – доверительно сообщил мне дед. Это никак не входило в мои планы.

– Да ты че, батя, – возмутился я, – человек сейчас свалится в падучей, а он будет ждать Семеновну какую-то. Может, мы еще и ей нальем?

Последний аргумент был самым весомым, дедок подскочил со своего стула и быстро сказал: