Текст книги "Бандитские игры"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– А ты не подумал, что оставляешь едва родившегося ребенка сиротой?

– А кого волнует, что теперь на моей шее трое сирот? Потому, что их отцов расстреляли бандюги. Нет, совесть меня не мучает. По заслугам и награда.

– Ну а после этого на тебя не наезжали?

– Нет, все осталось в прежних границах. Мне трасса, городским бандюгам – Екатеринбург. Тем более они хорошо поживились на дележе наследства Шрама.

– А с ментами как?

– Тот же принцип – невмешательство. – Улнис затушил окурок сигареты о дно дешевой стеклянной пепельницы и раздраженно произнес: – Черт, когда же сядем за стол?

Махнув рукой, достал из заднего кармана джинсов плоскую флягу из нержавейки, открутил пробку и протянул мне:

– Хлебни, Глеб, за встречу.

Я приложился к фляге, там оказался коньяк, настоящий армянский, ароматный напиток недавнего прошлого. Сделав несколько глотков, вернул флягу, потом спросил:

– Слушай, Владис, чего тебя здесь окрестили Басурманом? Ты ведь вроде не Янычар, а Викинг?

– Дикий народ, – сокрушенно развел руками Владис, – сколько им ни талдычу – Викинг, не нравится Викинг, называйте Варяг, значение одно и то же. Как же, щаз-з… раз не русский, значит, Басурман. И хоть кол на голове теши. В армии проще, приказал – и все тут. А эти святые хлебопашцы только и годятся «носорогов» пугать своими небритыми, опухшими физиономиями.

Хлебнув из фляги, вожак дорожного братства безнадежно махнул рукой:

– Хрен с ним, с Басурманом. Не самое большое горе. Здесь лучше, чем на Филиппинах, по крайней мере русский язык понимают, иногда даже без мата.

– Действительно достижение, – хмыкнул я.

– Посмейся, – передразнил меня Владис. – Не сидел ты в филиппинской тюрьме, а то по-другому запел бы.

Я ничего ответить не успел, в дверном проеме появилась лукавая физиономия рыжего охранника.

– Петрович просил передать, что для торжественного банкета все готово. Давайте к столу.

– Отлично. – Улнис радостно потер ладони, потом обнял меня за плечи. – Пошли, Глеб, отметим встречу. Она того стоит…

В горнице стояли накрытые столы буквой Т, заставленные всевозможными яствами и выпивкой. На белой скатерти виднелись пиалы из дешевого стекла с красной и черной икрой, рядом на блюдах – грубо порезанные ломти розовой ветчины и сырокопченых колбас. Соленые грузди и квашеная капуста домашнего производства соседствовали с осетровым балыком и свиным паштетом. Консервированные деликатесы были поданы прямо в банках, дополняя украшение стола разноцветными этикетками.

Из напитков была только водка – от литровых «Смирноффа» и «Абсолюта» до пол-литровой «Русской» местного розлива. Отсутствие иерархии в расстановке выпивки свидетельствовало об истинной демократии в этом коллективе.

Владису, как главе организации, место было отведено в центре стола, а мне, как почетному гостю, естественно, рядом. Остальные садились кому как удобно. В дальнем углу я увидел Андрюху с Картуновым. На лице вице-мэра читались испуг и удивление, а мой напарник голодными глазами смотрел на яства. Наши взгляды встретились, и я подмигнул ему. Дескать, все в порядке. Андрюха улыбнулся, но как-то растерянно. Еще бы, вчера чуть не убили, а сегодня за стол сажают.

– Предлагаю тост. – Владис поднялся, держа перед собой большую граненую рюмку, доверху наполненную водкой. – Жизнь – это как темный лабиринт, идешь по нему и не видишь, что впереди: тюремная стена или кладбищенская ограда, а может, золотой пьедестал, кому как повезет. В этом лабиринте время от времени с нами идут попутчики, иногда долго, иногда нет. В темноте этого лабиринта мы теряем друг друга, чаще навсегда. Но сегодня не такой день. Сегодня я встретил человека, с которым уже попрощался год назад. Но судьба подарила нам новую встречу. Предлагаю выпить за подарок судьбы, пусть хоть иногда она нам делает такие презенты.

Владис опрокинул рюмку в рот, братва последовала его примеру, я сделал то же самое.

От «Абсолюта» во рту появился вкус смородины, не люблю синтетические добавки. Взял с тарелки большой соленый огурец.

– Ты, Влад, я смотрю, стал оратором, – хмыкнул я, хрустя огурцом.

– Иначе нельзя, – наливая по новой, сказал Улнис, – народ душевные слова.

– Это еще ерунда, – сказал немолодой мужчина с гладко выбритым лицом и глубоко посаженными настороженными глазами, – бывает, как загнет что-нибудь философское… Говорю, Басурман, бросай ты свою литературу, а то в психушку попадешь.

– Ты что, еще читаешь? – удивился я, это было что-то новое в биографии прибалта.

– Да так, газеты почитываю, философов, ну еще историю. Не все же водку трескать да по дорогам гонять, иногда и отдохнуть неплохо, книжку какую-то почитать. Потом думаешь: «Боже, сколько же я упустил в жизни».

– Зато пулеметчик ты хороший, – попытался я как-то подбодрить Владиса. Но он в моем участии не нуждался.

– Каждый делает то, что должен делать, – произнес Улдис, затем указал на сидящего напротив меня мужика: – Знакомься, Глеб, один из моих гвардейцев-афганцев, прапорщик погранец. Правда, очень недоверчивый к посторонним, да и к своим тоже, но надежный.

– Угрюмый, – проговорил новый знакомец и тут же опрокинул свою рюмку.

– Давай, Глеб, за встречу. – Владис поднял рюмку. Я обратил внимание, что после первого тоста разбойники пили уже беспорядочно. Было ясно, что скоро все перепьются.

– Слушай, Викинг, а если менты устроят облаву по району и выйдут на вашу базу, а тут «мертвы бжолы не гудуть». Ведь повяжут всех.

Улнис усмехнулся, выпил, затем достал из портсигара сигарету, закурил.

– Не повяжут, здесь целая система предупреждений, к тому же этот хутор оформлен как фермерское хозяйство. Никто не сунется сюда, а если и сунутся, пусть найдут. Тут схрон на схроне, как у бандеровцев.

– А если перепьемся? – не унимался я.

– Все не перепьются. Есть у нас и непьющие.

– Ну, успокоил, – со вздохом произнес я. Делать нечего, надо пить, авось действительно пронесет.

На этот раз в рюмке оказалась водка местного розлива, по внутренностям как наждаком прошлась.

– Закуси салом, – хрустя квашеной капустой, посоветовал Угрюмый, – сало домашнее, шкуру смолили соломой, а не паяльной лампой.

Я нацепил на острие вилки кусок бело-розового сала. После всех переживаний, голодного плена алкоголь начал действовать гораздо раньше, чем обычно. Изображение немного поплыло, в мозгу зашумело.

– Закусывай, Каскадер, – видя мое состояние, проговорил Викинг, накладывая в тарелку куски ветчины, жареной курицы, лохмотья квашеной капусты. И строго приказал: – Ешь.

– Влад, а чего ты не поедешь к себе в Прибалтику? – спросил я, прежде чем вцепиться в куриный окорочок.

– А что мне делать там, выслушивать от бывших кагэбешных стукачей, а нынешних национал-демократов, что я пособник оккупантов и иуда? А если вступят в НАТО, то парни из уже дружественного блока накрутят мне яйца спиралью Бруно за все хорошее в прошлом. Нет, покорнейше благодарю. Россия мне ближе и роднее по духу… Ладно, выпьем за дружбу. С каждым прожитым годом друзей становится все меньше и меньше. Не дай бог дожить до того дня, когда останешься совсем один.

Чокнулись, выпили, какая на этот раз была водка, уже не имело значения. Алкоголь терял вкус, раскрепощая пирующих. В горнице стоял гул, слышался то в одном, то в другом месте пьяный хохот.

– Да, наделал ты нам убытков, Каскадер, – буркнул Улнис, зажав в уголке рта окурок и снова разливая водку.

– Что, неучтенные расходы на банкет? – удивился я.

– При чем тут банкет?

– А что?

– Район плотно закупорен. Куда ни сунусь, везде менты с вояками. Была у меня пара «цветных» поводырей. Говорю, давай перегоним, те ни в какую, мол, ни одна фура без досмотра не пройдет. И точно, шмонают все машины сверху донизу. Что, думаю, за ерунда, тем более в соседнем районе тишь да гладь. На одном из заслонов натыкаемся на цербера Колодина и его прихлебателя. Я их, право, не узнал, так отделали капитана и младшего лейтенанта, прямо дуэт циклопа с Квазимодой, теперь понимаю, что визажист у них был столичный. А тогда стало ясно – фуры не пройдут, пришлось машины посылать через соседей. Вот какие убытки, дружище.

– Так что, вернуть тебе неустойку? – не понял я.

– Нет, – отрезал Викинг, – деньги здесь ни при чем. Сказал для того, чтобы в будущем ты не очень удивился, когда я появлюсь в Москве и тоже покуражусь. Будешь меня прикрывать.

– Долг платежом красен, – кивнул я, – только до Москвы ведь еще добраться надо.

– Завтра будем думать, как вам вырваться из этой облавы, – сказал Владис, снова беря бутылку. – А пока гуляй, душа.

Возле Угрюмого освободилось место, и его тут же занял невысокий крепыш с красным, обветренным лицом, которого я сегодня видел на посту у ворот. Он, видимо, только сменился и, радостно потирая руки, весело произнес:

– Я вижу, «кони пьяны, хлопцы запряжены». Эх, люблю повеселиться, особенно пожрать.

Он быстро наложил себе полную тарелку всякой снеди, подхватил двумя пальцами рюмку и, рявкнув что-то типа «со свиданьицем», опрокинул ее в рот.

– Знакомься, Глеб, еще один брат афганец. Кока – из разведки мотострелкового полка, бывший сержант. Толковый юноша.

– Так за знакомство положено принять на грудь еще сто наркомовских, – с полным ртом пробубнил Кока.

– Ты еще те закуси, – сказал Викинг, но тем не менее рюмку сержанта снова наполнил.

– Удивляюсь, Викинг, вы ведь с местной милицией едва ли не бок о бок. Чего это они вас не натравили на залетных гастролеров? – спросил я. Если после выпитого мои движения были неточными, то сознание еще удавалось держать под контролем. И бодрствовал во мне инстинкт самосохранения.

– А у нас с ментами, как у Абрама с банком, договор, – не переставая жевать, произнес Кока.

– Договор? – переспросил я. – Какой договор?

– Абрам торгует перед банком семечками и никому не дает в долг. На вопрос «почему?» отвечает: «У меня с банком договор: они не торгуют семечками, а я не даю в кредит». – Кока поднял свою рюмку. – Мы не менты, менты не мы. Каждый ест свой хлеб и за него подставляет голову.

– Золотые слова, – сказал я, взявшись за рюмку. – За это надо выпить.

Мы выпили. Я успел поставить на стол опорожненную рюмку и тут же увидел стремительно летящую навстречу мою тарелку с остатками салата…

Чья-то тяжелая рука тормошила меня за плечо, а гундосый незнакомый голос прокричал на ухо: «Рота, подъем!» Я с трудом оторвал голову от подушки и открыл глаза. Изображение плыло, как будто мы в штормовом море, в голове гудел набат, а во рту… Такое впечатление, что там был клозет для диких зверей.

Схватив голову двумя руками, я попытался сфокусировать взгляд, немного усилий – и вот вижу перед собой чью-то небритую физиономию, а рядом с зеленой бутылкой «Гесера» в руке стоял Улнис.

– Какого черта? – прохрипел я.

– Хлебни для поправки, – протянул мне бутылку Владис.

Пиво хлынуло в пересохший рот. Через минуту накатила легкая алкогольная волна, вернув мне прежнюю бодрость.

– Ну как, полегчало?

– А то.

– Ну, тогда до завтрака нам надо кое-что обсудить, – произнес Владис. – Готов?

– Готов, – кивнул я.

Викинг указал на стоящего рядом с ним небритого:

– Знакомься. Это Кислый, тоже афганец.

Я пожал протянутую мне шершавую от мозолей ладонь нового знакомого.

– Кислый только что вернулся. Было у нас одно «окно», думали им воспользоваться. Однако все напрасно, закупорили менты район плотно. Почти не проскочишь.

– Почти? – переспросил я, по интонации Викинга можно было понять, что шанс у нас все-таки имеется.

Владис утвердительно кивнул:

– Есть вариант.

Он достал из кармана сложенную карту района и, расстелив ее передо мной на кровати, указал пальцем:

– Вот здесь границы района, все они перекрыты, везде стоят заслоны из ментов и солдат. Внутри района патрулирует «зондеркоманда» на двух «Мицубиси-Паджеро». Они очень злы на тебя. Честное слово, Каскадер, поражаюсь твоему умению наживать себе смертельных врагов. В общем, если отбросить длительную отсидку у нас, выход один. – Палец пополз на восток. – Вот деревня Ключи. Вас туда довезут мои ребята на «Ниве». Ваш «Блейзер» сильно примелькался в наших краях. Потом пешком переберетесь через бурелом и дальше двадцать километров строго на юг. Правда, эти двадцать километров придется отмахать по пахоте, но зато выйдете прямо на узловую станцию, а там электричкой или каким другим железнодорожным транспортом доберетесь до Екатеринбурга. Я пришлю туда своих гвардейцев, они вас сопроводят до аэропорта.

Владис замолчал, несколько секунд паузы, потом он вопросительно посмотрел на меня:

– Ну как?

– План, конечно, хорош, – задумчиво сказал я, – но практически невыполним. Будь мы с Андрюхой вдвоем, ни-каких проблем. Двадцать километров прошли бы на одном дыхании. А вот что делать с нашим клиентом, с Картуновым? Весь сыр-бор – из-за него. И «мусора» не зря перекрыли кислород району, значит, вредный он жук. По крайней мере, для них. Но, несмотря на свою вредность, Картунов человек кабинетный, не привыкший к нашим забавам. Ну, бурелом он еще пройдет, а на пахоте сдохнет на первых метрах. И что, нести его на себе? Тогда какими мы доберемся до узловой?

А никакими. Больше того, уверен, что менты тоже не дураки и не оставили станцию без присмотра. Их «зондеркомандая» будет там через полчаса – и что, отбиваться до последнего Патрона? Нет, такой вариант нам не подходит.

– Ну, есть другой вариант, – предложил Викинг. – Можно устроить прорыв через какой-то из заслонов. Вы на «Блейзере», я возьму своих гвардейцев…

– Нет. – Я решительно перебил Владиса. – Такой прорыв хорош для войны. Когда все ясно: перед нами враги. И нам надо прорваться к своим. При этом количество убитых врагов чем больше, тем лучше. Но это на войне, а у нас сила до первой крови. Как только мы «гробанем» первого мента, все, мы вне закона. И будут на нас охотиться не в одном конкретном районе, а по всей огромной России, и живьем брать не будут стараться, что очень подходит местным властям.

– Ну, тогда мой запас идей иссяк. – Викинг развел руками. – Ладно, Глеб, пойдем позавтракаем. Потом снова будем думать.

Мы выбрались из глухого чулана, где я спал на широком диване, застеленном толстым верблюжьим одеялом. В горнице на полу лежали вповалку несколько разбойничков, накрытых какими-то лоскутами.

Владис провел меня темным коридором на кухню. Здесь было тепло и влажно, воняло квашеной капустой и вареным мясом. У большой деревенской печи орудовал кочергой невысокий мужчина в выцветшей байковой рубахе и меховой жилетке. В стороне от печи стоял круглый стол с потрескавшейся от времени полировкой, за столом сидело трое: Тихон, Петрович и Кока, перед ними были расставлены чугунная сковорода с кусками поджаренного мяса, эмалированная миска с солеными огурцами, краюха темного хлеба и початая бутылка водки. Перед каждым едоком стояла граненая рюмка, мужчины сосредоточенно хрустели огурцами.

– Хлеб да соль, – весело сказал Владис.

– Спасибо, – ответил за всех Петрович. От принятой дозы на его лысом лбу выступила испарина, и кожа стала багрово-красной, верный признак вчерашнего перебора. – Присаживайтесь к столу, – пригласил он нас.

Мы сели за стол.

– Подлечиться не желаете? – спросил Кока, указывая на бутылку водки, тем временем насаживая на узкое жало пружинного ножа жирный кусок мяса.

– Не пьянства ради, а для поправки здоровья, – сказал Владис, берясь за бутылку и разливая в мутные, плохо вымытые рюмки бесцветную, остро пахнущую жидкость.

– Ну, будем здоровы, – произнес низким грудным голосом Кислый и первым выпил. Выдохнув, скривился и потянулся к миске с огурцами. Мы тоже выпили, водка обожгла рот, гортань, желудок. Только сочная мякоть соленого огурца погасила неприятное жжение.

Мужичонка в жилетке допотопным рогачом достал из чрева печи закопченный чугунок с ароматно пахнущей вареной картошкой. Молча поставил посудину на стол.

– Где Угрюмый? – жуя мясо, спросил Улнис.

– Еще до рассвета уехал. Взял с собой Василя и Бонаря, хочет еще раз осмотреться, может, «окно» найдет неучтенное.

– Как же, найдет, – буркнул Кислый, шкорябая давно не бритую щетину. Чувствовалось неудовольствие парня из-за того, что его проверяют.

– Незаслуженные убытки несем, – пропел Тихон. Ясно, в чей огород камень.

– Тебя, дед, смерть поссать отпустила, а ты о доходах печешься, – сказал Викинг.

– Я что, – пожал узкими старческими плечами Тихон, берясь за бутылку, – за коллектив обидно. Сколько деньков «пустые», так недалеко и до народного недовольства.

Он говорил мягко, почти ласково, но за его словами скрывалась явная угроза. Старый уркаган не мог простить, что его оттер в сторону военный «сапог», басурман безродный, – его, бывшего зека, считавшего себя в этой самодеятельной ватаге паханом, серьезным авторитетом. Пользуясь сложившейся ситуацией, Тихон решил создать оппозиции нынешнему вожаку и, по возможности, низвергнуть его. Понимая, что прямой вызов может стоить ему жизни, старик своим ядовитым шепотом хотел вызвать неудовольствие среди ватажников.

– Ничего, Тихон, – улыбнулся Владис, подхватывая из чугунка большую картофелину, – убытки еще окупятся.

– Дай-то бог, – наливая в свою рюмку водку, буркнул старик.

– Мы святое дело вершим, друганов укрываем от ментовской облавы, – продолжая говорить, Викинг очищал картошку от кожуры, – все окупится. Мы поможем им здесь, они помогут нам в Москве. Это тебе, Тихон, не Хребет и даже не Екатеринбург, это столица государства Российского. Там такие дела можно заворачивать, только держись…

– Москва сейчас – финансовая столица мира, – с видом знатока сказал Петрович.

– Вот. – Викинг поднял наполненную рюмку, подмигнул старику, но тут вмешался Кока.

– Да ну ее к черту, эту Москву, – недовольно заявил сержант, – там сейчас, как в той Чечне, каждый день кого-то мочат. Хрен разберешься, от кого ждать пулю или мину. Как тараканы в банке, все в куче – менты, братва, фээсбэшники, банкиры, политики, и все готовы на мокруху. Нет, новый Вавилон не по мне. Вон в сегодняшних новостях передали, какой-то тип захватил самолет с пассажирами, потом Потребовал, чтобы его с заложниками выпустили в Швецию.

– Ну и как? – спросил слегка захмелевший Кислый. – Выпустили?

– Угу, выпустили, как же. Приехали в аэропорт антитерры и замочили дурака.

– Да, сейчас заложники не защита, – произнес совсем раскрасневшийся Петрович.

– Это смотря кого взять в заложники, – философски заметил Тихон. Сам того не подозревая, старый уркаган навел меня на нужную сейчас мысль.

– Выпьешь еще? – спросил Владис, но я решительно покачал головой.

– Нет, не буду. Скоро выезжаем.

– Как выезжаем? – удивленно воскликнул Викинг. – Я думал, мы сейчас попаримся в баньке, попьем пивка, будем думу думать, как вам прорваться через кольцо супостатов, а ты так сразу – уезжаем.

– Уже ничего думать не будем, – проговорил я. – План ость, осталось выяснить детали. Владис, где мои орлы дрыхнут?

– Кислый, буди гостей и тащи их сюда, – приказал своему гвардейцу Улнис.

По-прежнему нет снега, легкий ветер гонит по пустынному полю пожухлую траву. Постепенно сереет восток, но до рассвета еще далеко. Из перелеска на трассу выбралась колонна из трех легковых автомобилей.

Первой, как разведчик-камикадзе, выехала светло-зеленая «Нива», за ней громоздкий «Шевроле-Блейзер» и казавшаяся на фоне нашего монстра малюткой белая «Лада».

В головной машине сидели Угрюмый и Кока, в «Шевроле» – Акулов и Картунов, и в замыкающей «Ладе» размещались Кислый, Викинг и я. Все-таки Владис не смог отпустить нас без сопровождения. Все его гвардейцы и он сам были вооружены допотопными, но очень эффективными пистолетами-пулеметами Судаева. Уродливое по современным стандартам, но компактное и мощное оружие.

Мы располагались на заднем сиденье с Владисом, Викинг разложил на коленях карту района и проводил со мной последний инструктаж.

– Если вдруг в Хребте получится непонятка и менты сядут на «хвост», рвите когти на юг, в двенадцати километрах есть село Заря. – Палец Улниса остановился на небольшой темной точке на карте. – На въезде вас будет ждать лесовоз, который закроет дорогу и заглохнет. В общем, фору во времени обеспечит. В центре села будет дедок Кузьмич, он вас укроет. Правда, машину бросить придется, но, когда речь о голове, о шапке не следует думать…

– Если менты нам плотно на хвост сядут, то вряд ли нам удастся от них спрятаться. Деревню по полной программе поставят на уши и будут их сношать, пока не найдут искомое, – негромко проговорил я. Идея игры в деревенское подполье не очень привлекательна. Ибо кто ищет, тот всегда найдет, особенно если знаешь, где искать и как искать.

– Не боись, – успокоил меня Викинг, – в Заре у нас надежный схорон есть, оформленный с учетом всех особенностей рельефа и мировой практики организации тайников. Этот схорон никакие собаки или суперчувствительная аппаратура не обнаружат. Пусть менты крестьянам всю требуху отобьют, те им ничего не скажут, потому что ничего не будут знать сами. А Кузьмич будет с вами сидеть. Правда, твоему служивому корешу это придется не по вкусу, но в данном случае, как и с машиной, выбирать не приходится. А как утихнет, мы вас выдернем, и, может, тогда найдется какой-то новый вариант транспортировки в Москву.

– Ясно.

– Ну а если все путем, мы будем вас ждать у екатеринбургского заслона. Местные менты, конечно, не столичные антитерры, но мало ли какая моча может стукнуть им в голову от твоей наглости. Чтобы избежать большой стрельбы, мы подстрахуем.

– Хорошо, – снова согласился я и посмотрел на часы, – ой как быстро время летит.

Откуда-то из-под сиденья Владис извлек пять черных шаров наступательных гранат «РГ», по две сунул в каждый карман своей куртки, пятую протянул мне.

– Возьми на крайний случай.

Я отрицательно покачал головой: если на заслоне нас будут брать, то вряд ли будет время выдернуть чеку, да и в салоне машины баловаться с гранатой, даже с такой хлопушкой, опасно.

– Кислый, держи гранату, – толкая в плечо своего ординарца, сказал Викинг.

– На кой она мне, – возмутился Кислый, – я и так с ним «ППСом» под курткой, будто лом проглотил, ни нагнуться, ни повернуться, сиди как истукан.

– Ну, ну, поговори мне еще, – пресек рассуждения ординарца вожак. Кислый что-то проворчал про себя. – Будем прощаться, – сказал Викинг. Вытянул из заднего кармана джинсов плоскую металлическую фляжку, открутив пробку, протянул мне: – Ну, давай на посошок, чтобы все было хорошо.

Я отрицательно покачал головой:

– Нет, Влад, чтобы все хорошо прошло, пить не буду.

– Хозяин – барин, – усмехнулся Владис. – За удачу.

Приложив фляжку к губам, он сделал несколько больших глотков. Салон «Лады» наполнился ароматом дорогого коньяка. Закрутив пробку, фляжку сунул обратно в джинсы, а мне протянул ладонь:

– Ну, давай прощаться, братан.

Мы обменялись рукопожатием, я открыл дверцу и выбрался наружу, бросив напоследок:

– Спасибо за гостеприимство, ребята. Теперь будем надеяться, что встретимся уже в Москве.

– Только не встречай нас, как мои орлы тебя встретили, – подмигнул мне Викинг. – Встретим по высшему разряду, – пообещал я, закрывая дверцу.

В салоне «Шевроле» было жарко, Андрюха дымил как паровоз. От его крутого прикида не осталось и следа. Щеки запали и покрылись щетиной, глаза красные, как у кролика, а губы покрыты белым налетом. Ну, чисто загнанный зверь.! Впрочем, я выглядел не лучше. Все-таки зря отказались попариться в баньке.

Некоторое время наша кавалькада ехала прежним порядком. Только у развилки наш «Блейзер» повернул в сторону Хребта – Уральского, а «Лада» с «Нивой» понеслись дальше в направлении Екатеринбурга…

С холма открывалась прекрасная панорама города, отсюда можно было видеть едва ли не половину Хребта. Коробки частных домов, прямоугольники пятиэтажек, площадь Ленина с кубом бывшего райкома, дальше к небу тянулся купол церкви на Караульном кургане. В предрассветном мареве позолоченный купол казался грязно-желтым.

Андрюха уже полностью успокоился, все-таки офицер, правительственной связи, а не кисейная барышня. Он достал из внутреннего кармана куртки пачку «Ригли сперминт», у которой долгий и устойчивый вкус, и сунул себе в рот последнюю пластинку.

Я взглянул на часы – скоро город начнет пробуждаться от сна. Было бы хорошо сейчас налететь, но нет. Наш налет может обернуться большой кровью, следует напасть, когда не ждут.

– Значит, так, – произнес я, открывая дверцу машины, – как только скроюсь за углом милицейской будки, ты, Андрюха, выжидаешь минуту и подъезжаешь следом. Не думаю, что там сейчас много ментов, но всякое может случиться, так что будь готов рвать когти в обратном направлении. И тогда придется действовать по плану Владиса.

– Поживем – увидим. – Мой напарник менялся на глазах. Убедившись в неизбежности схватки, он готовился к ней по-настоящему.

Прежде чем выбраться из салона, я взглянул на Картунова. Вице-мэр напоминал затравленного зверька, которому, чтобы спасти свою ценную шкурку, надо пустить в ход зубы и когти. Он все еще не мог на это решиться, но придется.

Выбравшись из машины, я натянул на самые глаза вязаную шапку и показал Андрюхе указательный палец, что обозначало одну минуту. Андрей утвердительно кивнул. Сунув руки в карманы, я бодро зашагал вниз с холма.

До здания гаишного КПП было метров двести, мы специально оставили «Шевроле» в отдалении, чтобы шум работающего мотора не вспугнул расслабившихся после ночного дежурства стражей госавтоинспекции.

«Все-таки странно, – подумал я, глядя на коробку КПП. – Почему здание поставили не на холме, откуда видно и дорогу, и город, а внизу, под прикрытием утеса, где дальше ста метров ничего не увидишь?»

Впрочем, ничего удивительного, здание строили в благословенные времена застоя, когда о разбойничках с большой дороги и не думали. Вот и поставили КПП под утесом в тиши, а не на продуваемом со всех сторон холме.

Слева от КПП был молодой ельник, где недавно Андрюха своим «Блейзером» проложил колею. Теперь посреди зеленого частокола зияла брешь из обломанных пеньков и передавленной хвои. Мне пришла в голову мысль пробраться по ней к дверям милицейской резиденции. Но потом я отбросил эту идею. Крадущийся человек всегда более подозрителен, чем спокойно идущий по дороге.

Вот и здание контрольно-пропускного пункта. Не глядя на окна, я спокойно прошел за угол. Здесь стояли канареечного цвета «Жигули» с мигалкой на крыше и синей полосой На дверях. Салон автомобиля был пуст.

Плотно сжав пальцами рукоятку «АПС», я подошел к двери. Обычная деревянная дверь с алюминиевой ручкой и зещелкивающимся замком.

Повернув ручку, потянул дверь, сразу же в лицо ударил жар с ядовитым запахом потных портянок или носков. Я шумно вошел внутрь. В просторном помещении сидели двое гаишников – молодой лейтенант и такой же молодой сержант, оба в бушлатах и шапках. У лейтенанта – кобура на поясе с «макаром», у сержанта на плече висит куцемордый уродец «АКСУ», в углу гудит самодельный «козел», гоняя жар, перерабатывая электричество за счет налогоплательщиков.

Оба милиционера сидели за письменным столом перед большим окном, выходящим на дорогу. На столе – литровая банка с кипятильником внутри, кипящая вода бурлила расплескиваясь в разные стороны. Возле банки на полиэтиленовом пакете лежало несколько бутербродов. Оба милиционера курили и о чем-то увлеченно беседовали, расслабились.

– Кх-кх, – подал я звуковое предупреждение, потом спросил: – Извините, можно погреться?

– А ну пошел отсюда, – рявкнул сержант, медленно поворачиваясь на незнакомый голос, – бомжила…

Он повернулся, и последний слог повис в воздухе, в лицо милиционера смотрел черный зрачок «стечкина».

– Руки, – произнес я, для убедительности щелкнув взводимым курком. Две пары рук взметнулось к потолку. Чрез секунду за окном КПП промелькнула туша «Блейзера», раздался скрип тормозов, и тут же появились Акулов и Картунов. Андрюха воинственно сжимал трофейный «АК-74».

Направив ствол автомата на сержанта, он скомандовал:

– Брось свою «машинку» в угол.

Сержант снял с плеча табельный автомат и бросил в сторону гудящего «козла».

– Теперь ты свой «ПМ». – Ствол переместился на лейтенанта. Тот поспешно начал выполнять команду, Андрюха его осадил: – Не спеши, левой рукой. Смотри, если что, я первый…

Лейтенант все выполнил и кинул оружие в угол рядом автоматом, оба милиционера опасливо поглядывали на нас. Расстрелы дежуривших гаишников уже ни для кого не были новостью.

– Ключи от машины, – сказал я, пряча свой пистолет в карман куртки.

Лейтенант извлек из кармана бушлата ключ на фирменном «опелевском» брелоке и бросил его мне, потом хрипло произнес:

– Мы не местные, мы относимся к областному ГАИ.

– Еще скажи, что Гестапо вас не подкармливает, – усмехнулся я. – Мы поехали, возвратимся минут через сорок.

Акулов тут же гаркнул на гаишников:

– А ну живо руки за голову. Дважды повторять не буду…

Двигатель милицейского «жигуленка» работал ровно, как хорошо отлаженный механизм, хотя сама машина скрипела и дребезжала.

За рулем находился Вадим Григорьевич Картунов, очень бледный, но машину вел почти профессионально, уверенно. Я сидел рядом, поглаживая холодный металл «АПС» на коленях.

До вчерашнего дня роли нашей тройки были четко распределены: я – силовое воздействие (не важно, кулаком или пистолетом), Андрюха – водила и у меня на подхвате, Картунов исполняет пассивную роль пассажира и охраняемого лица. Так было раньше, но вчера, когда все обычные способы выбраться за пределы района были признаны невозможными, стало ясно – надо идти ва-банк. А для этого следует, как говорят военные, увеличить число активных штыков, но не со стороны (разбойничкам здесь еще жить и «трудиться»), и изыскать внутренние резервы. С этим предложением мы подошли к Вадиму Григорьевичу. Он его тут же с визгом отверг, крича, что платит за доставку его персоны в Москву, а не за участие в наших авантюрах.

К моему удивлению, слово взял Андрюха и так рявкнул, что вице-мэр мгновенно смолк. А мой напарник популярно объяснил, из-за кого не подходят предыдущие варианты. Потом добавил, что если Вадим Григорьевич считает, будто платит нам очень много, то глубоко ошибается. А когда дело касается собственной жизни, то все богатства мира ничего не стоят. И последнее: если господин Картунов отказывается от нашего предложения, то мы, в свою очередь, умываем руки и делаем ноги отсюда.

Перед вице-мэром замаячила реальная перспектива попасть в жаркие объятия парней Гестапо. Тогда быстрой и легкой смерти не жди. Вадим Григорьевич согласился.

Проскочив частный сектор, мы выехали в центр Хребта. Город только начал просыпаться, по тротуару курсировало несколько любителей утреннего бега в разных направлениях.