Текст книги "Сила крови (СИ)"
Автор книги: Иван Магазинников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4. Ограбление по-мутантски
Следом за мной шумно дыша вывалился Корвин, а за ним… Моя швабра-дубинка!
– Смотри-ка, – скривился человек-ангел, – Не переварил-таки.
– В смысле?
– Обычно то, что оставляешь в Лабиринте, в нем и исчезает. Иногда потом эту вещь или ее подобие можно встретить в какой-нибудь комнате, но чаще они пропадают бесследно. Люди, кстати, тоже. В общем, в качестве тайника или тюрьмы его использоваться невозможно.
– А как же моя швабра?
– Видать, он ее принял за твой дар и побрезговал. Или не стал трогать из уважения и симпатии.
– Короче, ты и сам не знаешь, – подытожил я.
– Алле, Уборщик! Это Лабиринт! Одушевленный комок подпространства, питающийся чужими воспоминаниями – на всей нашей планете не найдется умника или психа, способного понять, что там творится у него в голове.
– В шкафу.
– Чего?
– Сомневаюсь, что у него есть голова. Скорее, эту функцию выполняет огромный шкаф. Или старая трансформаторная будка…
До Корвина не сразу дошло, что я шучу. Трезвый, он вообще был не особо приятным собеседником и изрядно подтормаживал, в плане юмора так особенно.
– Мы будем грабить, или ты эту пробежку устроил просто для развлечения? Мне, между прочим, чуть голову шаром для боулинга не снесло!
– Так мы вроде как уже, – мой напарник обвел рукой вокруг, – Вот, выбирай.
– Выбирать что?
– Небольшое, дорогое и не слишком известное. Картины и королевские драгоценности не годятся. Еще не хватало лишить потомков культурного наследия. Всякого рода тряпки, ордена и регалии тоже – Лабиринту они не нравятся. Можно брать оружие, драгоценности и всякую бытовую мелочевку, украшенную камнями и золотом.
– А мы вообще где?
– Музей. Кажется, французский. Здесь хранятся подлинники, реставрацией которых занимаются специалисты. Есть еще мастерская, в которой делаются копии для выставок.
– Яйцо?
Я взял в руки вытянутую сферу из чистого золота, которую украшало крохотное дерево с сидящей на нем птицей. Сбоку находились небольшие часики.
– Сломано? Часы стоят…
Я потряс яйцо.
– Эй, ты чего творишь? Знаешь, сколько это стоит? Это же работа самого Фаберже!
– Да? А чего такое маленькое? Мне казалось, что они громадные, поэтому и стоят такие деньжищи…
– Лучше бы я Сиракузца уговорил, честное слово, – едва слышно пробормотал Корвин.
– Так что, берем его? Небольшое, золотое и камнями украшено – под твое описание вполне себе подходит…
– Я же сказал: не трогать ничего, имеющего культурно-историческую значимость!
– Да как тут поймешь, что имеет, а что нет? Я думаю, что надо было грабить какой-нибудь ювелирный магазин. Алмазы дорогие, а весят мало и места почти не занимают – чем тебе не «билеты» в Лабиринт?
– Ты знаешь, сколько на самом деле стоят алмазы?
– Понятия не имею.
– Даю намек: ни-ху-я. Иногда крупные ювелирные компании устраивают распродажи-лотереи, ровно на один час скидывая цену на некоторые свои изделия до одного бакса. На те камушки, что в каталоге стоят в пяти– и шестизначные суммы. В долларах.
– Это как?
– А вот так. За месяц добывается камней столько, что человечеству на несколько лет хватит. Часть их уходит на промышленные нужды, причем оцениваются они как сырье, за килограмм веса. И точно такие же камни идут в ювелирные мастерские, внезапно вырастая в цене на несколько нулей – уже за штучку. Но большая часть просто валяется в хранилищах…
– Зачем?
– Чтобы весь этот мыльный пузырь не лопнул. Больше девяноста процентов стоимости алмазов – это не сам камень и не его огранка, а банальная реклама и маркетинг. Например, черные и коричневые алмазы раньше считались отходами и шли на изготовление стеклорезов и тому подобных инструментов. Но за последние годы благодаря целенаправленной рекламе, их цена взлетела раз в двадцать-двадцать пять. А после огранки – еще вдвое-втрое. И мутный камень, за которым когда-то даже нагибаться было лень, внезапно становится украшением каждой второй ювелирной коллекции у ведущих кампаний.
– Ты-то откуда все это знаешь? Ты же вроде наркотой торговал?
– Не тебе первому пришла в голову идея набить полные карманы алмазами, – полуангел усмехнулся, – Да и бегал я уже как-то с мешком бриллиантов по Лабиринту, помнишь? Если у них нет истории и не вложен труд именитого мастера, то они улетают целыми горстями…
– Так что брать-то?
– А есть по-настоящему редкие и ценные камни, только ты и слов-то таких не слышал наверняка! Серендебит, тааффеит, мусгравит, пэйрит, маджорит…
– Ты что, опять пытаешься меня в жертву принести? Прекращай свои колдунства, и давай уже займемся делом.
– Ну никакой в тебе нет тяги к познанию, Уборщик. Ладно, держи.
К моим ногам упал кожаный рюкзак со множеством кармашков.
– Складывай в него то, на что я буду показывать. И вот, надень-ка это. А то есть у тебя дурацкая привычка лапать все подряд своими щупальцами…
Он бросил мне пару тонких медицинских перчаток. Прежде, чем их надеть, я выделил на кончиках пальцев немного чистящего средства и старательно протер злосчастное яйцо, удаляя свои отпечатки. И, кажется, чуть-чуть позолоты, прибавляя работы реставраторам.
– Кстати, как у тебя дела со взломом сейфов обстоят? – Корвин махнул рукой в сторону дальней стены, где виднелась массивная железная дверь, как в банковском хранилище.
Разумеется, чтобы попасть на ту сторону, ему не нужны были ни ключи, ни коды, ни чье-либо разрешение.
– Самые интересные вещи под замом спрятаны. Тут же валяется только то, что нужно восстанавливать. А значит, и цена у этого барахла пониже.
– Я вор-домушник, а не грабитель банков. Сейфы вскрывал, но явно не такие…
– Значит, будем брать то, что плохо лежит. Вот это, например, – сделал вывод Корвин, и указал на лежащий на столе под микроскопом веер, – И вот эту заколку бери, что на бабочку похожа. Еще вон тот монокль и там, видишь, лежит жемчужное ожерелье? Его тоже давай…
Минут двадцать «гуляли» мы по мастерской, распихивая по многочисленным кармашкам рюкзака разные предметы и украшения.
– Слушай, а почему Шеф нас снабжал именно драгоценностями?
– Так ведь именно потому, что так и дешевле и удобнее. Для быстрого перехода самое то, вот только у нас с тобой совсем другие цели. Вы с Лабиринтом должны подружиться, так что дешевыми стекляшками тут не отделаешься. И дорогими, думаю, тоже.
– Дорог не подарок, дорого внимание?
– Вроде того.
– Кстати, раз уж ты уверяешь, что этот твой Лабиринт – живой. Он мужик или баба? Ну, это я в том смысле интересуюсь, что к нему лучше с цветами и кольцами подкатывать, или с бутылкой и шейной цепью в палец толщиной?
Корвин задумался и отозвался лаконичным и всеобъемлющим:
– Да хуй его знает.
– Кстати, не знаю, обратил ты внимание или нет, но вон там стоит камера. А еще там и вон там две штуки.
– Точно! А я и забыл!
Мой напарник подскочил к ближайшей камере и показал ей оттопыренный средний палец.
– Ты чего творишь?
– Уборщик, фу какой ты скучный! Развлекаюсь я. Все равно наши микрчипы запись испортят.
– А если кто-то за нами прямо сейчас наблюдает?
– Предлагаешь ему голую жопу показать? Они ведь все равно думают, что выход отсюда только один. Там нас ждать и будут… Хотя, ты прав. Берем еще пару-тройку вещей и сматываемся отсюда, а то мало ли…
Как потом выяснилось, за нами действительно наблюдали, вот только не через камеры.
Правда, это уже совсем другая история…
– Ну что, вроде неплохо затарились, да? – Корвин взял у меня рюкзак и «взвесил» его в руке, – Вон там, видишь кинжал? Прихвати еще и его, а я пока нам выход нарисую.
Я начал пробираться к указанному напарником ножику, петляя между столами, креслами и сундуками. Ножей и кинжалов там оказалось аж несколько штук.
– Этот? – спросил я, оборачиваясь.
– Да любой бери, которым вскрыться сможешь, – отозвалась половина Корвина, тогда как вторая уже исчезла в черном провале Лабиринта, – Спасибо за помощь и счастливо оставаться!
В общем, этот пидорас пернатый меня подставил и кинул.
Глава 5. Правила Лабиринта
Стоп.
Что-то тут не так.
Зачем ему меня так подставлять?
Зачем ему вообще был нужен я, если Корвин и сам бы прекрасно справился с ограблением? Использовать мутанта и агента Конторы в качестве козла отпущения – это очень и очень идиотский поступок. Проще было прихватить с собой какого-нибудь бродягу или воришку.
А Корвина идиотом точно не назовешь.
Да он даже не пил сегодня!
Тогда что же это все значит?
Очередное испытание? Урок? Экзамен? А сам Человек-Птица сейчас сидит в комнате охраны и при помощи камер наблюдает, что я буду делать и как выкручиваться?
Почему бы и нет?
Договориться с кем-нибудь из охраны, а то и вовсе вырубить его, внезапно оказавшись за спиной – для телепортирующегося Корвина это раз плюнуть.
Значит, испытание.
Я осмотрелся.
На бутафорию окружающая обстановка похожа не была, а значит это не декорации к какому-нибудь фильму. Со всеми вытекающими в виде очень и очень серьезной системы безопасности. Судя по количество рабочих мест, тут трудится десятка два реставраторов, художников, ювелиров и так далее. К каждому персонального наблюдателя не приставишь, а это означает усиленную проверку на входе и выходе.
Ни за счет силы, ни за счет скорости мне там явно не прорваться – достаточно прочной закрытой двери, чтобы остановить разбушевавшегося Уборщика. То есть, туда лучше не соваться.
Альтернативы?
Ни окон, ни других дверей тут нет.
Вентиляция? Есть, только вот я – не крохотный Мини-Мы и не гуттаперчевый Эспандер из соседней комнаты. Почему Эспандер? Да потому что «резиновым» он становится только в момент удара по нему или при высоком давлении. Сильного удара. Это здорово выручает в драке или при неудачной попытке перебежать на красный свет, но в быту практически неприменимо.
Думай голова, думай! Шапку куплю и голых девок покажу, возможно, даже красивых.
Но при любом раскладе выходило, что если не устраивать бойню или пожар, тем самым привлекая излишнее внимание к своей персоне, то есть лишь один способ покинуть это место – тот, которым мы сюда пришли.
Лабиринт.
Раз уж Корвин каким-то образом ухитрился спрятать свои кровавые почеркушки, открывающие проход, на двери в приемную Шефа, то, может, и здесь тоже?
Я снова осмотрел мастерскую-хранилище.
Да ну нахуй! Так можно и остаток жизни потратить на поиски – то есть те несколько часов, что остались до появления первых реставраторов. Будь у меня дар Химика, я бы мог лизнуть след этого мотылька-переростка, и по запаху отыскать все места, где он тут успел натоптать.
Но я – просто Убор…
Бля-я-я…
Внимание! Вы активировали умение «Сверхъестественное чутье»!
Я ожидал увидеть следы применения Корвином его таланта, и по ним отыскать наверняка где-то припрятанную схему перехода. Но вместо этого заметил… дверь. Прямоугольник прохода, который сверкал, подобно аномалии, разве что он переливался не всеми цветами радуги, а только оттенками красного и синего.
Выход?
Кажется, именно там мы и появились в этой мастерской! Помню тот стол, заставленный красками, а вон и ряды мольбертов, накрытых сукном.
– Ах ты ж сукин сын! Точнее, курицын птенец! В прятки со мной решил поиграть?
Я с недоумением посмотрел на раскрывшуюся в боевой посох швабру. Мда, уже на уровне рефлексов хвататься за оружие начал. Впрочем, именно сейчас у меня был очень веский повод.
– Кому ангела-гриль на вертеле? – рявкнул я, шагая в прямоугольный спецэффект.
И оказался уже в знакомом коридоре в лучших традициях «совковского» спортзала.
– Долго же ты возился! Помогай! – раздался где-то справа и сверху крик Корвина.
Человек-Птица завис на шведской стенке, и вяло отбивался от накатывающих на него стальных «блинов» для штанги своими крыльями, отбрасывая их в сторону. Те отлетали недалеко, с раскатистым звоном падали, а затем снова вставали на ребро и катились к суперу. Который, судя по изможденному лицу, покрытому крупными каплями пота, занимался этим довольно давно и сильно устал.
– Вау, да это, никак, новая серия «Ангри Бердс»? Птички против здорового образа жизни, да? Где здесь купить поп-корн и колу?
«Бам!» один из дисков вдруг быстро-быстро завращался и ударил в стену прямо под Корвином, оставляя в ней глубокую вмятину. От нижней части шведской стенки, за которую тот держался, уже осталось лишь несколько щепок да гнутый металлический прут, валяющиеся на полу.
– Не смешно!
– Смешно.
«Бам! Бам!»
– Лично мне ну совсем не смешно… Уже руки не держат!
– А мне от этого смешнее вдвойне. Могу сутками напролет любоваться тем, как одного пернатого урода «блины» раскатывают в тонкий блин.
– Осторожно, сзади!
Я аж подпрыгнул от неожиданности и страха.
И вовремя.
Прямо подо мной с раскатистым металлическим гулом пронесся бешено вращающийся диск и ударил в стену. Еще бы чуть-чуть, и…
«Бам!»
Словно по команде, часть атакующих Корвина «блинов» вдруг замерла и развернулась в мою сторону.
– Ко мне прыгай! Живее! – рявкнул тот.
Долго меня упрашивать не пришлось. Я даже больше скажу: меня вообще не пришлось упрашивать! Я уже мужчина взрослый, и сам решаю, когда мне спасаться бегством. И очень-очень быстро решаю и спасаюсь.
– Хорошо висим, – ухмыльнулся Корвин, когда я пристроился в паре метров от него.
– И долго они так будут?
«Бам!» – очередной диск ударил в стену под нами и снова откатился назад, набирая разгон.
«Бам! Бам!»
– Пока мы не дозреем и не свалимся.
– Ясно.
Причем, он явно «дозреет» позже, потому что у него есть рюкзак, набитый подношениями Лабиринту, а у меня только я. Ну и еще швабра-дубинка, которой это жуткое место побрезговало.
– И что делать будем?
– Без понятия. Обычно я стараюсь избегать подобного и скрыться раньше, чем Лабиринт ухитриться меня окружить. Но тебя пришлось ждать слишком долго, и вот… – он кивком указал вниз, на раскатывающие туда-сюда диски.
«Бам! Бам!»
– А смысл устраивать такое, если он может просто тебя замуровать?
– Не может. Даже эта тварь вынуждена соблюдать некоторые правила. Так что из любой комнаты всегда есть хотя бы один выход.
– Здорово! Ты помедленнее рассказывай, я записываю.
– Издеваешься?
– Конечно. Интересно, а ему самому не больно вот это вот все?
– Лабиринту? Сильно сомневаюсь, что у него есть нервная система, нервные окончания, рецепторы и прочие органы, которыми он может хоть что-нибудь чувствовать.
Ну да, звучит вполне логично. Даже среди обычных обитателей нашей планеты полно тварей без нервных окончаний. И даже без мозгов.
– А ты его кормил хоть?
– Нет, тебя ждал. Ты нож-то прихватил?
Ого. Выходит, он не просто так мне именно на кинжал указал? Вообще-то я действительно машинально сунул его в карман. Не привык уходить с пустыми руками с места ограбления, даже если оно провалилось.
– Гули-гули-гули, – позвал я, орошая пол собственной кровью.
– Ты это вот сейчас серьезно?
– А что? Думаешь, они отзываются на «кыс-кыс»?
Как бы там ни было, но это сработало. Стальные диски выстроились в шеренгу и принялись по очереди раскатывать туда-сюда, старательно наезжая на капли крови.
– Смотри-ка, – рассмеялся я, – Да они же по весу выстроились! И что нам теперь делать?
– Бежать!
И Корвин подал пример, спрыгнув на пол и рванув наутек. Впрочем, ушел он недалеко, и нагнал я его в соседней комнате. Это оказался бассейн, и мой спутник с наслаждением пил из него, улегшись рядом и опустив голову вниз.
– На твоем месте я не стал бы этого делать. Мало ли, кто туда насцал?
– На твоем месте, я бы повторил за мной. Любая вода в Лабиринте – чистая питьевая, где бы она ни находилась и как бы ни выглядела. Это тоже одно из его правил. Ничего, ты еще научишься пить из унитаза и умываться из лужи.
– Да уж обойдусь как-нибудь без этих невероятно ценных умений. А что насчет еды?
– Чаще всего это дрянь и мерзость, от которой в лучшем случае разболится живот. Исключение – это пища, полученная в обмен на дары. Тогда ее можно есть, не опасаясь. Но лучше еду брать с собой.
– Понятно. А что с этими два-дэ колобками?
Я махнул рукой назад, туда, откуда мы прибежали.
– Ты их нейтрализовал, так что пределы той комнаты они больше не покинут, и подобных штуковин нам на пути не встретится. Он не любит повторяться.
– Дай угадаю – еще одно правило Лабиринта?
– Именно. Молодец, быстро схватываешь.
– Кстати об этом, о «быстро отхватить». Я имею в виду тебя и те смачные пиздюлины, которые приберег специально для этого момента. А ну иди сюда, сука!
Корвин мигом вскочил на ноги, подпрыгнул и… взмыл в воздух, расправив свои изрядно потрепанные в потасовке крылья. Взмах, другой – и вот он уже на другой стороне бассейна.
– А ну стой, петушара ты недощипанный! Я тебя сейчас убивать буду!
– Ух ты, какой грозный. Дорогу назад как искать собираешься?
– Придумаю что-нибудь. Скормлю тебя Лабиринту, глядишь, сам меня отсюда выпустит. Или отравится и помрет.
– Ну извини, был не прав. Зато я убедился, что ты умеешь видеть сокрытое. А значит, сможешь находить тайные двери и пути. Ты – идеальный кандидат…
– Ты дебил? А по-человечески спросить нельзя было? Не умею я ничего такого. Просто вижу аномалии и следы сверхъестественных мутантских сил. Сюда иди, кому говорю!
– Не хочу. Тебе надо – ты и иди. А мне и здесь хорошо.
Сейчас будет плохо.
Расстояния как раз хватило, чтобы смастерить под ногами этого недоангела приличную и невероятно скользкую лужу. На пределе моих возможностей, зато громкое «бах», оглушительное «плюх» и испуганно-визжащее «еб-твою-мать, буль-буль, я не умею плавать!» стоили потраченных усилий и всех моих запасов супермыла.
Конечно, пришлось спасать этого сукиного сына. Но не сразу. Правда, о своей неторопливости мне пришлось пожалеть, делая ему искусственное дыхание – Корвин действительно не умел плавать, зато очень хорошо умел тонуть. И все благодаря своим огромным и тяжелым крыльям.
– Уборщик, ты дебил. Нахера такое делать? – были первые слова «воскресшего» полуангела.
– Ибо нехуй!
– Насчет твоей способности видеть аномалии и следы суперов. Ты ее в Лабиринте-то хоть раз пробовал применять, безмозглый ты придаток к швабре?
Глава 6. Лабиринт Смерти
– Н-нет, – я растерялся, – А надо было?
– Я же понятия не имею, как оно у тебя работает. Так что это ты мне скажи.
– Раз в час я могу видеть аномалии, мутантов и следы применения суперспособностей. Десять секунд.
– Стоп! Только не сейчас! – перебил он меня.
– Почему это?
– Да потому что здесь нет ничего аномального или мутантского! А единственные следы способностей, это мокрая лужа, которую ты сделал. Я скажу, когда будет можно. Идем!
И мы пошли. Спрашивать, куда именно, я не стал. Собственно, а какие еще могут быть варианты? Вперед, в Лабиринт, да назад в прошлое.
Но я ошибся – мы снова вернулись на поляну. Причем, шли той же самой дорогой с незначительными изменениями интерьера.
– Не понял, – высказался я, оглядываясь по сторонам, – Как в прошлом оказались угли, которые ты разбросал несколько часов назад?
– Та-а-ак. Вижу, что ты совершенно не понимаешь принципов работы Лабиринта, да?
– Догадливый.
Корвин опустил рюкзак с украденными ценностями на траву и сам уселся рядом. Кажется, сейчас будет очередная лекция о способностях человека-полуангела. И я не ошибся.
– Что есть кратчайшее расстояние между двумя точками?
– Прямая линия?
– Нет. Лабиринт. Путь по нему всегда короче, чем если бы ты отправился обычным способом. Особенно если эти точки разделяют тысячи километров, горы, океаны, города и запертые двери. Две точки. Вход и выход. А если тебе нужное попасть в какое-то другое место, то это будет уже новый Лабиринт, понятно? Тот, где мы прогуливались сейчас, соединяет эту поляну и хранилище музея. Мы сходили туда и по нему же вернулись назад. Это понятно?
– Угу.
– Новые я стараюсь не создавать без крайней необходимости – это довольно неприятный процесс, да и по уже пройденному сам понимаешь: и путь знакомый, и ловушки, и часть порождений Лабиринта будет уже нейтрализована или известна. Что будет в новом Лабиринте – это каждый раз новая загадки и новые опасности.
– Лабиринт не любит повторяться, – припомнил я одно из правил.
– Именно. Так что пока можешь отдыхать, а я займусь прокладыванием маршрута в прошлое.
– То есть эти твои каракули – это типа схема?
– Нет. Ты же взломщик, да? Это… я так типа подбираю отмычку к запертой двери. Рисую схему, отдавая свою жизнь и силы, испытывая психологическое давление и острую боль до техпор, пока Лабиринт не согласится открыть переход в нужное мне место…
– Ебал я в рот такие ключики, дружище! А если он начнет капризничать, и ты просто истечешь кровью, стуча в запертые двери?
– Не начнет. Лабиринт берет ровно столько, сколько нужно.
– Дай-ка угадаю – очередное его правило?
– Именно.
– Ладно, валяй, стучи, плачь, умоляй. А я, пожалуй, пока вздремну, если ты не против.
Прогулка по Лабиринту – это очень утомительное занятие. Ведь помимо общей шизы происходящего, эта дрянь постоянно вытягивает силы и давит морально. Так что вымотался я очень даже прилично за эту, казалось бы, недолгую прогулку.
И вырубило меня почти моментально.
– Эй, Уборщик, подъем! Нам пора!
– Куда? – не понял я спросонья.
– Назад в прошлое…
– Хороший фильм, но в ближайшие пару лет я его точно пересматривать не собираюсь. Так что отстань и дай нормально поспать человеку.
– Уборщик, ты дебил!
Сука, это у них что у всех – кодовое слово какое-то?
Я открыл глаза.
– Охуеть. Это точно ты?
Выглядел Корвин… хуево. Лицо впало, осунулось и смертельно побледнело. Двухдневная щетина оформилась в жидкую клочковатую бороденку, а глаза были красными от лопнувших каппиляров. Плащ превратился в настоящие лохмотья, крылья потемнели и выглядели так, словно его пытались ощипать тридцат слепых домохозяек. Закатанные по локоть рукава открывали изрезанные руки, покрытые едва заметными шрамами, застарелыми царапинами и еще свежими обескровленными ранами – да на нем просто живого места не было!
– Сколько я проспал? Какой сейчас год?
– Часа полтора.
Я сел и осмотрелся.
– Охуеть, часть вторая. Ты что – еще одного медведя поймал?
Вся поляна была покрыта кровавыми рисунками. Алые линии тянулись по земле, по траве, по камням и даже по оставленной нами после пикника куче пепла.
– Нет. Это все моя.
С этими словами Корвин пнул валяющиеся на земле пустые банки из-под «Мирамистина». То есть от нашего мутантского заживителя.
– Все запасы извел, – пожаловался супер.
Мда. Как он вообще на ногах держится после такого? Да какие десять? Тут все двадцать лет жизни ушло, судя по его ужаснейшему виду.
Я посмотрел полуангелу в глаза и понял: держится он исключительно на остатках силы воли и желании отца во что бы то ни стало отыскать пропавшего сына. Даже ценою собственной жизни.
– Ты как? – обеспокоенно поинтересовался я.
– А как выгляжу?
– Нецензурно.
– Вот и чувствую себя примерно так же. Давай поспешим, а то мне чутка дурновато…
И Корвин криво ухмыльнулся, одной лишь правой половиной лица.
Кремень-мужик, ничего не скажешь.
– Вот, это тебе.
Рядом со мной на землю упал рюкзак, точно такой же, как тот, что висел у него за спиной.
– Что там?
– Половина ценностей, еда, веревка, краска, спички и уголь. Пара полотенец и… болты… У меня такой же набор.
Я попробовал поднять.
Тяжеловато.
– А воду брать зачем? Как же правило Лабиринта?
– В правилах ничего не сказано про то, что вода там должна быть. Но если будет —то непременно пригодная для питья.
– Ясно.
Я надел рюкзак и указал на черный прямоугольник, висящий в центре залитой кровью Корвина поляны:
– Нам туда, надо полагать?
– Да. Шагай за мной…
Кровь, кстати, была довольно свежая и даже не пыталась свернуться. Полтора часа, значит?
И снова ощущение нырка в ледяную воду во время перехода.
– Су-у-ука! Да что тебе надо-то, тварь, а? Я и так тебе десять лет жизни отдал, и все тебе мало, да? – отчаянно надрывался где-то рядом Корвин.
Я открыл глаза.
– И что это такое?
– А это, друг мой Уборщик, я называю Лабиринтом Смерти. И это пиздец, как хуево.
Перед нами было то, что он называл «Катакомбами» – длинная пещера с каменными стенами, низкими сводами и освещенная вереницей факелов. Тянулась она метров на триста как минимум, а дальше или заканчивалась, или сворачивала.
А из стен торчали сотни лезвий со зловеще сверкающими остриями, словно кто-то воткнул их с той стороны, пробив камень насквозь.
– И в чем прикол?
– А вот в чем…
Корвин опустил рюкзак на пол и достал из него полотенце. Сделал несколько шагов вперед, замер и махнул рукой.
«Дзинь-дзинь-дзинь».
Три лезвия вылетели из своих ниш и ударили в противоположную стену. Одно из них насквозь прошило полотенце, и еще одно – оставило неглубокий порез на запястье супера. Я бросил взгляд на стену и увидел, как из щелей выезжают новые клинки.
– Секунды полторы на перезарядку, – прокомментировал я.
– Одна и семьдесят две сотых, если точнее. «Боезапас» бесконечный – быстрее рука махать отвалится.
– А что происходит с…
Я осекся, потому что уже и сам увидел, как лежавшие на каменном полу лезвия медленно в него погрузились, словно в густой кисель. Секунда – и от них не осталось и следа. Кстати, ни один даже не погнулся, и кончики не были обломанными или затупленными.
– Я так понимаю, ты с таким уже сталкивался, да?
– Угу.
– И как прошел?
– Нарисовал новый Лабиринт.
Я посмотрел на смертельно бледного и изможденного Корвина, который едва стоял на ногах, волоча бессильно обвисшие крылья, едва прикрытые остатками плаща.
– Хуево.
– Вот и я о том же…
– Не бзди, пернатый! В прошлый раз с тобой не было великолепного и неподражаемого меня! Что-нибудь обязательно придумаем…
Судя по появившейся в руке супера бутылке рома, во всемогущество и интеллект Уборщика он не поверил… Я, впрочем, тоже особых иллюзий на этот счет не питал. И включил свое «Сверхъестественное чутье» скорее для успокоения совести, чем в надежде что-нибудь обнаружить…
– Корвин! Они не все «тусклые»! А эти три еще и светятся!
– Кто светится и где?
– Ножи. Я их своим особым зрением проверил.
Тот заметно оживился:
– И много таких? Например? Можешь показать ближайший?
– А что это означает?
– Понятия не имею, но, возможно, это ключ к разгадке.
Учитывая, что перезаряжается мое умение слишком долго, а работает всего несколько секунд, я предусмотрительно сделал «скриншот», сохранив увиденное при помощи софта микрочипа. И теперь, сверяя полученную картинку с тем, что видел на самом деле, мог без труда указать на те клинки, что оказались «бесцветными».
– Как проверять будем. По старинке? – Корвин помахал полотенцем.
– Неа, у меня есть предложение получше.
И я разложил свою дубинку в шест. Взял его покрепче и ткнул концом в нож, который определился как самый обычный.
Ничего.
Затем проделал то же самое с «бесцветным» клинком – и получил ровно такой же эффект.
– Странно. Не реагирует. Сломались?
– Наверное, это потому что ты прямо в него тычешь, – догадался мой спутник, – Попробуй аккуратно помахать на некотором расстоянии.
Так я и сделал.
Клинки тут же среагировали на движение, и оба ножа зазвенели по полу, наткнувшись на сверхпрочную рукоять супергеройской швабры, которую от удара чуть не вырвало у меня из рук. Пришлось включить режим фиксации, и тонкий прочный ремешок обвил мою руку. На швабре, кстати, не осталось ни царапинки.
– Интересный у тебя агрегат, – уважительно прокомментировал Корвин увиденное.
Но куда интереснее оказалось то, что лезвие, выглядевшее нормальным в обоих режимах зрения, в стене снова не появилось, хотя Лабиринт прибрал его в себя точно так же, как и второй нож. Точнее, эти клинки выглядели как кинжал без рукояти.
– Есть! Кажется, таки нашелся способ организовать себе безопасный проход! – обрадовался полуангел.
Но я не разделял его оптимизма.
Изучение сохраненной картинки показало, что таких ножей хоть и примерно половина, но рассредоточены они очень грамотно, не образуя никакой схемы или «мертвых» зон. Все равно еще оставалось несколько сотен «суперлезвий», способных возвращаться на место.
Скорее всего, именно процесс это «возвращения» и отобразился как «свечение», отмечающее след от активации суперспособностей.
Настроение начало стремительно ухудшаться.
И не только потому, что мое открытие не давало нам ровным счетом ничего, но и сам Лабиринт давил на психику, пусть визуально это никак не выражалось.
Я достал нож и резанул ладонь. Немного подумал, и взмахнул рукой, стараясь, чтобы капли крови попали на торчащие из стены лезвия. Корвин за моими экспериментами наблюдал с любопытством, опустившись на пол и опираясь спиной на стену. Похоже, ему было совсем хреново.
Ничего. Я получил просто испачканную кровью стену пещеры – даже «рты» не появились, чтобы подхватить драгоценные капли.
– Игнорирует, – ухмыльнулся полуангел.
– Тогда пусть попробует проигнорировать это!
Я переключил швабру в режим максимальной жесткости, упер ее рабочей частью в стену в начале пещеры, и побежал, словно пытался помыть стены пещеры. Лезвия торчали вертикально, так что можно было попробовать их переломить, ударив достаточно сильно.
Увы, ничего не вышло – я словно на бетонную стену налетел. Мой МФУ завибрировал в руках так, что его удерживал только ремешок, а несколько пальцев громко хрустнуло.
– С-сука! Больно!
– Я тоже пробовал их сломать, – отозвался Корвин, – И ломом долбил, и даже расстреливал.
– А раньше нельзя было сказать? Я чуть руки себе не переломал!
– Было интересно посмотреть, что у тебя получится.
Тем не менее, я решил не включать ни выброс эндорфинов, чтобы притупить боль, ни усиленную регенерацию, чтобы срастить сломанные пальцы – такие козыри лучше поберечь. В самом крайнем случае я могу ускориться и пробежать коридор, «ловя» на себя лезвия и прикрывая голову руками.
Это, конечно, если за поворотом не окажется такой же, или еще чего похуже.
Но даже если мне и удастся проскочить – то как быть с Корвином?
Я изложил ему свой план, и тот снова меня обломал: в конце коридора не будет рубильника, а ловушка не деактивируется, пока в ней кто-то есть.
– Может, какой-нибудь тайный ход?
Я изучил каждый пиксель своей картинки в поисках странностей, но нет. Все стены пещеры оказались противно-цветными. А помахав минут десять двухметровой шваброй, я убедился, что «мертвых зон» нет ни у стен, ни у пола, если только ты не умеешь превращаться в тонкий блин.
– Корвин, у твоих крыльев какая грузоподъемность? – поинтересовался я.
– Помнишь тот бассейн? Это мой предел. И то, тогда я был в лучшей форме… да и лет на десять помоложе, кхе-кхе…
В тусклом свете Лабиринта он сейчас и вовсе напоминал старика, бледное лицо которого было испещрено тенями-морщинами.
– Метра четыре-пять, получается. А только вперед или вверх тоже?
– Не важно. Но моих сил хватает буквально на несколько секунд, и это если без груза.
