Текст книги "Сила крови (СИ)"

Автор книги: Иван Магазинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2. Урок первый

Доедали медведя мы молча.

Корвин просто наслаждался выдавшимися ему минутами покоя, ну а я… я думал.

О нелегкой судьбе бывшего наркокурьера, который научился перемещаться куда угодно через подпространство. О том, куда выведут меня кривые дорожки психоделического Лабиринта. И о мальчишке, застрявшем в этом кошмаре на целых полтора года.

Верить в то, что его больше нет в живых, мне тоже не хотелось.

Ну и, уже традиционно, о том, что все, блядь, получают то, что хотят, кроме Уборщика!

Корнеев превратился в карающий пулемет закона в неуязвимом доспехе, Алтай получил свой сраный вертолетик. Корвин – телепортацию и собственный мир-тайник, пусть даже и сотканный из ночных кошмаров любителя закинуться кислотой. И только жалкий и никчемный я всего лишь научился пускать мыльные пузыри с запахом ванили. Даже регенерацию, как только что выяснилось, мне по блату подарили, чтобы не помер в Лабиринте раньше времени.

Кто бы там не занимался распределением суперспособностей, он тот еще пидарас.

И почему-то меня невзлюбил.

Хм…

Хотя, есть же еще Мини-Мы и Правая Рука Бога. Интересно, а какие их потаенные желания воплотила аномалия? Задрочиться насмерть?

– А ведь хорошо сидим, да? – подал голос Корвин.

– И часто ты так отдыхаешь?

– Чтобы на трезвую – наверное, второй раз. А вообще… За последний год я много попутешествовал и много чего видел. Такого, что ты себе и представить не можешь!

– Ну-ну. У меня хорошая фантазия. Попробуй меня удивить! Сразу предупреждаю, что Белый Дом, пирамиду Хеопса и Марианскую впадину можешь не упоминать – у меня во снах самое жесткое порево именно там и происходит.

– Космическая станция на Марсе, например.

– Да ну нахуй?! Серьезно?!

Я уставился на мутанта не понимая, шутит он или нет.

– И кто ее построил? Когда?

– Судя по твоим глазам, удивить тебя мне удалось, а насчет остального уговора не было, – ухмыльнулся Корвин.

Он взял бутылку с остатками воды и принялся заливать угли. Оно и правильно – еще не хватало половину Сибири спалить по недосмотру. Хм, интересно, а к недавнему «громкому» пожару наш недоангел имеет какое-нибудь отношение?

– Ну что, готов? – повернулся он ко мне, складывая остатки посуды в пакет для мусора.

– Грабить банк?

– Поближе познакомиться с Лабиринтом для начала. Да и насчет банка это я так, для красного словца сказанул. То, что нам нужно, ни в одном банковском хранилище не найдешь.

– В смысле?

– Вот скажи, Уборщик, во сколько ты оцениваешь свою жизнь?

– Ну… Миллион баксов!

– То есть это примерно две тысячи испачканных краской бумажек, которые для какого-нибудь дремучего папуаса вообще не представляют никакой ценности? Ими даже подтираться неудобно!

Ого.

– То, что требует Лабиринт в уплату, должно быть по-настоящему ценным. Либо лично для тебя, либо для большинства людей.

– А если нет ничего такого?

– Тогда он будет поглощать тебя самого. Высасывать жизненные силы, эмоции, воспоминания. Пока от тебя не останется лишь пустая безумная оболочка, больше похожая на ползучее растение – потому что уже и не помнит, как правильно передвигаться. Очень неприятное зрелище, должен сказать. Хотя, скоро сам увидишь…

– Слушай, – не выдержал я, – если ты хочешь, чтобы я с тобой пошел, то какого хрена запугиваешь, а?

– Не запугиваю, а морально готовлю. Ладно, давай, времени в обрез – я нас всего на пару часов сместил. Запрыгивай!

С этими словами он сорвал с земли… целый слой травы (?), обнажая вычерченный на земле огненными символами контур Лабиринта. А, нет, показалось – это была всего лишь ткань, до поры до времени скрывавшая рисунок от чужих глаз. От моих, если точнее…

– Погоди, – я вдруг кое-что вспомнил, – А как ты меня сюда перенес? Я ни на какие каракули не наступал, просто вошел в двери и все.

– Ага. Настенный календарь на двери приемной помнишь? Было совсем не трудно вложить туда один листочек.

– Так то приемная, а переместился я позже, вместо того, чтобы попасть в кабинет Шефа.

– Ну не буду же я тебе вот так сразу все свои секреты раскрывать! Потом… может быть…

С этими словами он схватил меня за руку и потянул за собой, прямо в рисунок. На краткий миг я оказался в темноте, а потом громадный ком подкатил к горлу, вызывая приступ тошноты…

– Знакомьтесь. Лабиринт, это – Уборщик, Уборщик – это Лабиринт. Надеюсь, что вы подружитесь и станете хорошими друзьями.

– Буэ-э-э… – совсем невежливо отозвался я, выплескивая недопереваренный медвежий шашлык на симпатичный пушистый ковер.

Мы оказались в комнате, напоминающей старинный каминный зал. Повсюду висят шторы-балдахины, закрывающие стены, вместо мебели – огромные шелковые подушки, и везде стоят подсвечники. Впрочем, совершенно пустые.

– Огня он боится после… одного эпизода, – пояснил Корвин, – Но все равно продолжает каким-то образом себя освещать.

И действительно – вокруг оказалось довольно светло, хотя в камине тоже не было огня. Судя по длине и положению теней, источник света находился где-то над центром комнаты и не очень высоко. Возможно, до него даже получится дотянуться!

– Итак, урок первый! Интерьеры. Они бывают трех типов. Самый простой, для путешествий на короткие расстояния – это Катакомбы. Так я называю всякого рода пещеры, склепы, лабиринты и прочие конструкции без особых изысков. Скучно и однообразно аж до зевоты. Один плюс – в таких местах оглядываться не приходится, разве что нужно внимательно смотреть под ноги, чтобы не свалиться в яму или не угодить в капкан. Ну и еще иногда бывают обвалы или затопленные участки.

– Ага. Как ты и сказал: скука смертная.

– Ну да. Опасностей мало, все они легко опознаваемые и избегаемые – просто не зевай да старайся запоминать дорогу. Такой Лабиринт ведет на небольшие расстояния и в легкодоступные места.

Я огляделся. На упомянутые «катакомбы» окружающий нас зал похож не был. Впрочем, и мероприятие мы задумали не самое простое.

– Второй тип: Трущобы. Это разного рода улицы, парки, переулки и прочая урбания. В дома заходить категорически не рекомендуется, да у тебя и не получится. Следовать указателям и дорожным знакам тоже не советую. Наебут-с.

– Тогда как мне искать дорогу?

– Вопрос хороший, но преждевременный – это тема для другого урока. Итак, Трущобы. Длинные и запутанные, то петляющие, то ведущие тебя в тупики. И ухо нужно держать востро, потому как на этих улицах встречается… всякое.

– Это какое?

– Ну а что можно встретить в старых городских трущобах? Или кого?

– Кого?

– Угу. И от местных тоже советую держаться подальше: все они – порождения Лабиринта, а он тебе ничего хорошего точно не желает. Но есть здесь и плюс: Трущобы стабильны, они не меняются. Так что можно даже карту составить, если вдруг припрет нужда.

– Что значит «не меняются»?

– Это значит, что улица, по которой ты уже проходил, не исчезнет. А замеченный тобой издалека переулок послушно дождется тебя на своем месте.

– А что, бывает и такое?

– Угу. Самая стремная вариация – это Дом. Бесконечный лабиринт из хитровыебанных коридоров, комнат и залов, которые при этом еще и меняются. И постоянно заполнены всякого рода дерьмом, словно взятым из кошмаров обдолбанного ЛСД-эшника. Да ты и сам помнишь.

– Да уж, такое не забудешь.

Выходит, мы сейчас будем гулять по третьему варианту. Ожидаемо, конечно, но настроения такие перспективы явно не улучшают.

– Чем дольше ты пробудешь в Лабиринте, тем хуже, потому что эта тварь тебя изучает. Считывает твои страхи, самые неприятные и жуткие воспоминания, и потихоньку начинает подстраиваться. Вот есть у тебя, например, какие-нибудь фобии вроде запирания в шкафу или зловеще тикающих в темноте часов?

– Да вроде нет, – пожал я плечами.

– Это отлично! Впрочем, Лабиринт все равно найдет, чем тебя пронять. Рано или поздно.

Я снова огляделся и понял, что меня смущало в обстановке. Не в смысле необычности интерьера – непривычным и странным здесь было ВСЕ! Нет, кое-что выбивалось из логики самого понятия «комната».

Здесь не было ни окон, ни дверей.

И если отсутствие окон еще можно было как-то объяснить и принять, то двери… Зачем вообще нужны комнаты без возможности в них войти и выйти? Причем, я понимал… нет – я ЧУВСТВОВАЛ, что даже за портьерами не отыщется выхода.

– Гхм. А двери где?

– Молодец! – Корвин показал мне большой оттопыренный палец, – Зришь в корень.

– Будешь стебаться – и я сейчас сниму штаны и назрю на какой-нибудь диван или в камин.

– Что у тебя есть, чтобы оплатить проход?

– Ничего. Ты же меня взял и выдернул, ни о чем не предупреждая. Я даже понятия не имел, что все сложится… вот так.

– Верно. Поэтому расплачиваться тебе придется своей жизнью.

В руке недоангела сверкнул нож.

Внимание! Обнаружен высокий уровень адреналина!

Я отпрыгнул, помня о том, что там стояло что-то вроде дивана, сложенного из вездесущих шелковых подушек. Так что мой прыжок оказался не столько назад, сколько вверх, чтобы между нами оказалась хоть какая-то преграда.

«Я даже жертвы приносил… Ты понравился Лабиринту» – вспомнились мне слова Корвина. Только вот кто мог подумать, что я ему понравлюсь именно в таком смысле?

– Да ладно, Уборщик, ты же понимаешь, что здесь у тебя нет ни единого шанса?

– Это мы еще посмотрим…

Я и сам не заметил, как в руках оказалась верная швабра-дубинка, тут же удлинившаяся до швабры-посоха.

– Помнишь, что я тебе рассказывал про изменчивость комнат дома?

С этими словами Корвин сделал шаг назад и… пропал! Он просто прошел сквозь стену.

Или через дверь, которую я не мог видеть? Конечно, подойти и проверить было очень заманчиво – не исключено, что это и есть выход отсюда. А если нет? Если это просто ловушка?

– Ку-ку, а вот он я! – раздался голос прямо за моей спиной.

Что-то плотное, мягкое и одновременно упругое тесно обхватило меня сзади, словно старое одеяло, пропахшее пылью и истлевшим хлопком.

Крылья! Это же его гребанные ангельские крылья!

А ведь в чувстве юмора аномалии не откажешь – торговец наркотой, зверски убивший и замучивший десятки людей, обзавелся белоснежными шикарными крыльями.

– Не дергайся!

Разумеется, я тут же попытался вырваться из захвата, но даже моего двухкратного адреналинового усиления не хватило, чтобы вырваться из «перьевого» плена. А эти крылышки, оказывается, не просто неудобная бутафория, а вполне себе функциональные конечности! Может, он еще и летать умеет?

Вот сейчас врежу ему дубиной по яйцам, и узнаю.

Но едва я попытался перехватить ее поудобнее, как сильный удар по запястью вынудил мои пальцы разжаться, и посох выпал.

Я проследил за его полетом и увидел, как тот беззвучно упал на пушистый ковер, покрытый узором с изображением сражающихся ангелов на манер старинных картин: у них даже нимбы имелись, а мутузили они друг друга золочеными арфами.

Ворсинки ковра вдруг вытянулись и «обняли» мой МФУ, словно сотни тонких шерстяных пальцев, обхватив его надежно по всей длине. И даже ухитрись я за ним нагнуться, что-то подсказывало мне, что отнять посох у ковра вряд ли удастся.

– Ну вот, кушать подано! – радостно прокричал Корвин, занося нож для удара.

Глава 3. Бегущие по Лабиринту

Я зажмурился.

Ну а что еще остается делать, когда сам ангел смерти занес над тобою свой клинок?

Острая боль обожгла правую ладонь, а затем и левую, которую перед этим какая-то неведомая сила вывернула так, что едва не сломала запястье.

Хотя, почему это неведомая, если тут кроме нас с Корвином никого и нет?

Я открыл глаза.

По-прежнему живой, испуганный, и разве что слегка истекающий кровью из свежих разрезов на каждой ладони.

– Что, обосрался? Неужели подумал, что я собрался тебя зарезать?

– Бля, а что мне еще думать-то?

– Ты уж извини за это представление, но мне нужно было, чтобы ты испугался. Почему-то Лабиринту это очень нравится, когда его боятся.

– Его? Я тебя испугался, жопа ты с крыльями!

– Это не важно. Главное, что он остался доволен и попробовал тебя на вкус. Смотри!

Мой взгляд непроизвольно опустился вниз, туда, где на ковер обильно капала кровушка Уборщика, пущенная одним излишне ретивым мутантом.

Там, где алые капли падали на густой ворс, внезапно открывались крошечные рты, жадно хватающие «угощение», и тут же исчезали снова. А сам ковер вдруг начал менять свой цвет, наливаясь кроваво-алым оттенком.

– Да он же меня жрет! И это, по-твоему, хороший знак?! – набросился я на Корвина.

– Не тебя, дебила ты кусок, а твое подношение! Сам-то как себя чувствуешь? Голова болит, ноги подкашиваются и чертовщина всякая мерещится?

Я прислушался к своим ощущениям.

– Нет, вроде ничего такого.

– Вот именно. Так что пока он тебя не тронет. Конечно, пары капель ему хватит ненадолго, но нам и идти недалеко. Да и ты же у нас регенерирующий сукин сын! А значит, можешь регулярно его подкармливать и не откинуть при этом свои замечательные оранжевые кроссовки. Верно?

И действительно. Раны мои уже почти затянулись и перестали кровоточить. Еще минут десять – и даже шрамов не останется. Правда, режим питания мне тоже придется пересмотреть…

– Ах ты ж муха-альбинос! – наконец, дошло до меня, – Так вот почему ты меня медвежатиной откармливал!

Корвин зааплодировал:

– Браво! Похоже, с выбором кандидата я не ошибся.

– Погоди… С чего ты вообще взял, что я смогу найти этого твоего Максима, за пару недель если ты за полтора года бесконечных скитаний видел только его спину?

– Потому что от меня его Лабиринт прячет. А от тебя – нет. В конце концов, ну что ты теряешь, а?

– Месяц времени, литров пятьдесят крови, килограмм десять нервных клеток и нормальный сон?

Корвин ухмыльнулся, развернулся и зашагал к ближайшей стене.

– Продолжаем наш урок, – бросил он через плечо, – Не отставай! Итак, все, что мы видим вокруг – это и есть сам Лабиринт. Эта стена, ковер, камин, подсвечник и даже паутина в углу… Он может принимать любые формы, размеры, цвета, запахи и даже вкусы! Мороженого хочешь? – сменил он вдруг тему.

– А у тебя есть? Конечно, хочу!

– У меня нет, а вот в какой-нибудь из комнат Лабиринта, может, и отыщется, если ты будешь хотеть этого достаточно сильно.

– Погоди, то есть как это? Он что – желания исполняет?

Корвин остановился, тяжело вздохнул и, судя по всему, закатил глаза – со спины мне не было видно.

– Уборщик, ты дебил? Это же Лабиринт! Смысл его существования – заманить тебя и сожрать, высосать твои силы, эмоции и мысли! Понятно?

– Нет. Так мороженое будет?

– Если и будет, то есть его не советую. Эта тварь играет на твоих слабостях, в основном – на страхах и желаниях, провоцирует тебя свернуть с правильного пути.

Мы остановились перед стеной, завешенной шелковой шторой цвета крови. Корвин схватился за нее и с силой дернул, обрывая. Тяжелый шелк зловеще зашуршал, опускаясь на пол, и нашим взорам предстала… стена…

Самая обычная глухая стена.

– А выход где? – разочарованно протянул я.

– Ты меня что, совсем не слушал?

– Все что мы видим и слышим вокруг – это есть Лабиринт.

– Верно. Ему все равно, какую форму принимать: стены, двери или гобелена. И если ты не видишь выхода, то тут есть два варианта. Первый: дверь есть, но он спрятана. И тогда ее можно найти по косвенным признакам. Например, дверная ручка там, где ей не положено быть, врезанные прямо в стену петли, странная тень или сквозняк, в конце концов!

Я внимательно посмотрел на стену перед нами и прислушался к своим ощущениям.

– Здесь ничего такого нет, – наконец, изложил я свои выводы.

– Конечно нет! Это же просто стена! Второй способ найти выход – заставить Лабиринт создать его. Сделать дверь – своим самым большим желанием или страхом. Только учти, что там может оказаться ловушка. Правда, в этом смысле у Лабиринта воображение весьма слабенькое, так что чаще всего это будет обычная гильотина, паутина из невидимых нитей-лезвий или огненное кольцо.

– Чур, ангелы вперед!

– Ну а теперь твое первое задание: найди в этой комнате дверь! Даю тебе три минуты.

Я пожал плечами, бросился к ближайшей ширме и сорвал ее. Внимательно изучил оголившуюся стену в поисках хоть каких-нибудь признаков двери, но безрезультатно. Даже ощупал ее, закрыв глаза и пытаясь отыскать какую-нибудь странность тактильно. Потом перешел к следующей стене, и еще, и еще…

– Сдаюсь, – наконец, признал я.

– Иногда Лабиринт прячет двери на самом виду. Ты ее видишь, но не замечаешь.

– Слышу, но не понимаю, щупаю, но не возбуждаюсь, ага. А по конструктиву замечания будут, или мне и дальше тыкаться во все щели слепым котенком?

– Картины и зеркала. Ищи в них.

Я огляделся.

Две картины и огромное зеркало-трюмо у одной из стен. Не так уж много вариантов! На первом рисунке было изображено море, и никаких дверей на поверхности волн мне обнаружить не удалось.

Вторая картина оказалась копией «Купания красного коня», разве что конь этот был не красный, а, скорее, кровавого оттенка. И снова никакого признака дверей.

– Вон она! – я ткнул пальцем в зеркало и повернулся.

В отражении дверь оказалась прекрасно видна, но вот на самой стене ее не было.

– Под картины Лабиринт двери маскирует специально, это у него такое чувство юмора. В нее ведь потом нужно как-то войти, но сделать это совсем непросто, я в свое время на этом немало шишек набил. А вот с зеркалами ситуация другая – он про них просто забывает, упускает из виду.

– Это как в порнухе в отражении оператора увидеть с камерой?

Корвин аж рот отрыл от удивления и задумчиво почесал затылок:

– Ну… вроде того, – наконец, согласился он, – Идем дальше?

И мы вышли через дверь, которая существовала лишь в отражении зеркала. Как? Да хрен его знает – ее Корвин открывал. Только что ничего не было, а тут вдруг раз – и дверной проем. Ни самой двери, ни петель, ни ручки, ни даже скрипа не было. Только прямоугольная дыра в стене.

– Самое главное в Лабиринте – это отыскать верный путь в место, куда ты хочешь попасть, – продолжал бубнить супер, – И он всегда существует, это самая главная приманка.

– И как найти этот путь?

– Во-первых, он выглядит более реальным и адекватным, чем все остальное. Смотри!

И Корвин замер на месте.

Перед нами была развилка из двух коридоров. Тот, по которому мы шли, с его мягкой ковровой дорожкой, завешанными шелковыми портьерами шторами и бесконечными рядами пустых канделябров, уходил налево.

С правой же стороны появился новый путь, и выглядел он совершенно иначе.

И напоминал самую обычную советскую прихожую. Грязную, с неизменной полкой, на которой валялись лишь бы как сложенные образцы разной обуви, с непременным зеркалом в половину человеческого роста, и старой люстрой, покачивающейся туда-сюда.

– Как думаешь, куда нам дальше? Где обманка, а где – верный путь?

– Направо конечно. Я почти в такой же хрущовке жил. Ощущение такое, что вот-вот дядя Федя выйдет из комнаты в своей майке-алкоголичке, с мусорным ведром и газетой под мышкой…

– Уверен?

Корвин хитро прищурился.

– Лабиринт создал этот путь, используя образы из твоей памяти. Но он лишь выхватывает по верхам, а остальное додумывает, берет фрагменты чужих воспоминаний и вставляет их вместо недостающих кусков. Это такие сигналы-маячки, на которые ты должен клюнуть. Присмотрись! Где обманки?

Блядь, да он издевается что ли? То есть бесконечный ковер и пустые, идеально чистые подсвечники – это реальность что ли?

Тем не менее, я застыл и прищурился, внимательно оглядывая «хрущовку».

И потихоньку мне в глаза начали бросаться «неправильности».

Люстра раскачивается, но свет и тени остаются на своих местах.

Обои в зеркале имеют другой рисунок, и даже оттенок.

Пять пар обуви: три мужской, одна женская и одна детская. Все – для разных сезонов и погоды. Да и покажите мне ту идеальную женщину, которую устроит одна пара осенних туфель!

Кошачий лоток и миска, а рядом – пакет с едой для собак.

– Ну что?

Я озвучил вслух свои наблюдения.

– Напоминает исторические фильмы, где костюмеры и декораторы накосячили с антуражем, верно? Вон, видишь, часы висят?

Ха! «Сяоми» позапрошлого года выпуска! Да и пара «Конверсов» тоже явно не вписывается в обстановку. А если присмотреться, то становится понятно, что оба они левые.

– Ну что, идем дальше?

– Сложно это, – пожаловался я.

– Ничего, научишься. Талант у тебя определенно есть.

– А если пойти неверной дорогой, что будет?

– Заблудишься. Будешь кружить снова и снова, а Лабиринт будет тебя пожирать и подбрасывать все новые и новые куски из твоего прошлого. Иные и вовсе решают остаться тут навсегда, переставая различать, где реальность, а где жалкая подделка. Ну и в таких местах у него больше власти, больше пакостей он может подстроить. Тропа всегда безопаснее.

– Тропа?

– Дорога, ведущая к цели.

– Еще скажи, что ты с собой мешок с болтами и гайками таскаешь, – ухмыльнулся я.

– Зачем? – Корвин посмотрел на меня с недоумением, не поняв отсылки.

– Забей.

Остаток пути мы проделали молча. Не было больше ни уроков, ни комментариев, ни просьб присмотреться и подумать. «Замковый» коридор сменился комнатой, похожей на «ресепцию» в больнице – даже стойка и терминал, выдающий талончики, были в наличии. Оттуда мы вышли на лестничную площадку, и дальше пришлось карабкаться по настоящей пожарной лестнице. Хоть я и предлагал вернуться и попробовать другие двери, но Корвин заявил, что мы идем правильно.

Лестница привела нас в… бассейн! Вроде тех, что обычно есть во всех физкультурно– оздоровительных комплексах. Даже запах хлорки и шумящие плескающиеся дети, веселые визги которых то и дело перекрикивал мерзкий женский голос, гулко разносившийся по залу – оказались в наличии.

Правда, только виртуально – потому что никого, кроме нас с Корвином, здесь не было, а по воде сиротливо плавали надувные круги-уточки да мячики.

Полный сюр, в общем.

– Галлюцинации? – спросил я.

– Да хуй его знает, – отозвался мой спутник.

И мы пошли дальше.

В столовую. Судя по мотивационным плакатам во всю стену – в заводскую столовую.

Потом через извилистый коридор больницы – в школьную библиотеку.

Затем были лабиринты с прекрасным и стильным евроремонтом, словно меня привели на экскурсию в особняк на Рублевке.

Следующим оказался спортзал.

Заброшенный, пыльный и заставленный ржавыми тренажерами.

Именно там меня первый раз Лабиринт и попытался прибрать к своим э-э-э… интерьерам?

Когда мы проходили мимо шведской стенки, часть ее вдруг упала прямо на меня.

– Побер-регись! – рявкнул Корвин.

Крылья его сомкнулись надо мной спасительным куполом и приняли на себя удар, мягко пружиня.

– Какого хрена? – крикнул я.

– Опять проголодался. Нужно поторапливаться…

С жутким и угрожающим рокотом из-за угла начали выкатываться стальные диски – «блины» для штанги. Они замирали у стены, выстраиваясь в шеренгу и разворачиваясь в нашу сторону.

– Нож есть?

Я протянул руку. Мой проводник молча вложил в него «выкидуху», которой я и полоснул себя по ладони. Размахнулся, и алые капли веером оросили потертые доски пола с облупившейся зеленой краской.

– Жрите, не обляпайтесь.

– Надолго это их не задержит, – предупредил Корвин, – Так что… побежали!

И мы побежали.

Чехарда сменяющихся интерьеров прекратилась, так что мы бегали по обычным тускло освещенным коридорам, в которых стояли скамейки да разнообразный спортинвентарь. Изредка мы выскакивали то в раздевалки, то в душевые, то к боксерским рингам или очередным бассейнам да «качалкам»…

– Это он так намекает, что мне не мешало бы заняться спортом, да? – на бегу выдохнул я.

– Хочешь спросить его об этом? Налево!

И мы свернули налево за секунду до того, как из-за правого поворота вылетели и ударили в стену шары для боулинга. Ну или что-то похожее на них по размеру и форме: оглядываться и рассматривать эти «снаряды» лично у меня не было никакого желания.

Судя по таймеру, в Лабиринте мы провели около пятнадцати минут.

Мне же показалось, что часа два, не меньше.

В реальном же мире прошло шесть с половиной минут.

– Все, конечная, – шумно выдохнул Корвин, распахивая передо мной металлическую дверь, – Девочки вперед!

Спорить я с ним не стал и выскочил наружу.

И оказался… в музее!