Текст книги "Пришествие князя тьмы (СИ)"

Автор книги: Иван Непейпиво

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Я перевел ошарашенный взгляд на Грома. Приятель смотрел на этот вертеп широко раскрытыми глазами и буквально пускал слюни, не в силах налюбоваться на полуобнаженных красоток. Вукол же довольно хмыкнул и хлопнул нас по плечам:

– Ну что, добро пожаловать в самое веселое место всей империи! Папенька вас не обманул – здесь можно на всю катушку оторваться. Глядишь, и деньжат огребете, если повезет. Только помните – все, что происходит в этих стенах, остается здесь навеки. Болтнете кому – живо язык вырву.

С этими словами он решительно подтолкнул нас в гущу толпы и растворился в пестрой круговерти.

Я напряженно всматривался в бурлящее людское море, пытаясь высмотреть знакомые лица. Краем глаза заметил, как Гром разлегся на бархатном диване в окружении полуобнаженных девиц. Одна особенно аппетитная красотка привлекла мое внимание – роскошная грудь едва вмещалась в тесный корсаж, а пышные бедра призывно покачивались при каждом движении.

Гром, похоже, был на седьмом небе от счастья. Девица уже откровенно терлась об него всем телом, щедро поливая лицо и шею друга ароматным вином из кубка. Ее груди то и дело выскальзывали из декольте, дразня набухшими сосками. Гром жадно припал губами к ложбинке меж аппетитных полушарий, жарко целуя и посасывая нежную кожу.

Красотка игриво взвизгнула и запустила пальцы в его волосы, притягивая голову парня еще ближе. Пухлые губы скользили по щеке и подбородку Грома, оставляя влажные дорожки. Рука девушки бесстыдно забралась в его штаны, нащупывая мужское достоинство. Судя по экстатическому выражению лица друга, она уже вовсю ласкала его орудие.

Вторая девица меж тем скользнула Грому за спину и принялась покрывать поцелуями его шею, прикусывая мочки ушей. Ее проворные пальчики расстегивали пуговицы на его рубахе. Гром сладко постанывал, зажатый меж двух горячих тел. Его руки шарили по прелестям красоток, жадно стискивая пышные ягодицы и упругие груди.

Я отвел взгляд, чувствуя, как в паху начинает тяжелеть от вида этой откровенной сцены. Эти низменные желания смертных тяготили меня все больше! От сдешней вакханалии меня тошнит!

Напоследок еще раз скользнув взглядом по сплетенным телам на диване, я решительно отвернулся и заскользил через толпу. И почти сразу мой взгляд выхватил из полумрака до боли знакомый высокомерный профиль. Ростислав Шереметьев! Вот уж кого не ожидал тут лицезреть. Хотя, если подумать, его присутствие вполне закономерно. Где развлечения для власть имущих, там и наш гордый аристократ.

Но что это? Рядом с графом плелся тот самый сморщенный старик, в которого обратился Тугарин после нашей схватки. Выглядел он совсем скверно – босой, в одной рванине, весь в кровоподтеках и ссадинах. Похоже, высокородный ублюдок от души поразвлекся, вымещая злобу на беспомощном слуге.

Парочка явно двигалась к неприметной двери в дальнем углу зала. Я решительно последовал за ними, ловко петляя в толпе гуляк. Любопытство снедало меня – что это за дверца и куда ведет? Не в обычную приватную комнату, это уж точно.

Преодолев анфиладу мрачных коридоров, я очутился в просторном зале, разительно отличающемся от места недавних гуляний. Здесь царила зловещая тишина, в воздухе висел тяжелый дух отчаяния и страха. Слабые светильники едва рассеивали полумрак, клубящийся под низкими сводами.

Под стенами громоздились массивные столы, за которыми восседали хмурые субъекты всех мастей. Богато одетые вельможи, разжиревшие купцы, жилистые проходимцы – все они цедили густое вино и держали в руках таблички. Обстановка определенно напоминала торги, вот только лоты здесь, похоже, были особого свойства.

Я притаился за выступом стены, вглядываясь в полутьму. Шереметьев как раз приблизился к помосту, где со скучающим видом восседал тощий господин с козлиной бородкой. Аукционист, не иначе. Граф что-то зашептал на его ухо, кивая на старика-Тугарина. Тот сжался и затрясся, явно чувствуя недоброе.

Краем уха я различил обрывки их диалога:

–… совсем ни на что не годен стал, старая развалина… одни убытки от него… лучше сплавить, пока не издох…

У меня похолодело внутри. Так вот оно что! Значит, решили избавиться от преданного слуги, как от отслужившей свой век вещи? Вот уж воистину, хозяева жизни, чтоб их разорвало. И эти нелюди еще чванятся своим благородным происхождением…

Мои мрачные мысли прервал шум в дальнем конце зала. На невысокий помост вытолкнули двух испуганных людей – парня и девушку. Даже на расстоянии было видно, что это близнецы – уж больно схожи чертами. Они жались друг к другу, дрожа от страха. В огромных глазах стояли слезы.

– Итак, почтенная публика, встречайте сегодняшний лучший лот! – разорялся аукционист, треща как заведенный. – Юные маги-близнецы, носители редчайшего дара воздуха! Не пропустите уникальный шанс. Можете взять хоть вместе, хоть по отдельности – не стесняйтесь! Им по восемнадцать лет, все по закону, не придерутся!

Толпа отвечала довольным гоготом, в воздух взлетали таблички с номерами. Никого не смущало, что на помосте рыдают люди. Меня замутило от осознания всей низости человеческой натуры. Это что же, теперь и людьми торговывать можно, словно скотом? Причем покупать оптом, целыми семьями?

Я стиснул кулаки, борясь с яростью. Так и чесались руки спалить к чертям этот гадюшник. Ничего, придет час – я до вас еще доберусь.

В тот миг, когда я уже собрался уходить, на мое плечо легла тяжелая ручища. Я взвился, пытаясь вырваться, но тщетно. Со всех сторон обступили крепкие молодцы в масках. Вот же влип, по самое не хочу! Похоже, меня вычислили.

– Ну-ка, ну-ка, и что это у нас тут? – прорычал один из громил. – Никак крыса завелась в нашем амбаре? А ну, колись, паскуда, кто таков и по какому делу сюда притащился?

– Чисто все, – угодливо отрапортовал второй, бесцеремонно меня обыскав. – Ни жетона, ни приглашения. Шпион, не иначе. Али ворюга местный мышковать забрел, на свою голову.

Меня выволокли на свет и впечатали лицом в стену. В ноздри ударил тяжелый дух застарелого перегара и прогорклого пота. Надо мной навис давешний тощий распорядитель, скаля гнилые зубы. Резким рывком вперед я заставил его отшатнуться.

– Пошёл прочь! – рявкнул я.

– Борзый, да? Ну ничего, сейчас мы тебе быстро язычок-то прищемим. Тащите его в чулан, ребятки! Поучим уму-разуму.

Меня поволокли куда-то прочь из зала, петляя темными коридорами, словно кротовьими норами. В спину доносились вопли торгов и женские взвизги – видно, аукцион набирал обороты. Наконец они остановились и меня грубо развернули. Я уперся взглядом в холеное лицо Шереметьева. Тот презрительно ухмылялся, всем своим видом излучая превосходство.

– Надо же, какая встреча! – процедил он сквозь зубы. – С кем ты здесь? Решил вкусить запретных удовольствий, а, Ведьминов?

Глава 23

Граф Ростислав Шереметьев навис надо мной, словно коршун над добычей. Его холеные пальцы больно впились в мое плечо, а голубые глаза метали молнии.

– Я повторюсь… ну и какого черта ты здесь забыл, щенок? – прошипел он, брызгая слюной. – С кем ты здесь, кто тебя привел? Зачем явился в это богоугодное заведение?

Я невольно поморщился от исходящего от графа густого перегара. Похоже, почтенный Ростислав Вадимович успел изрядно набраться.

– Вы ошибаетесь, граф, – процедил я сквозь зубы. – Я здесь по своей воле и ни от кого не завишу. Просто решил поглядеть, чем живет столичная знать. И, признаться, несколько разочарован увиденным.

Шереметьев занес руку для удара. Я напрягся, готовясь к боли, но в этот миг над ухом раздался насмешливый голос:

– Полегче, Ростислав. Не стоит распускать руки. Этот юноша – мой гость, и я не позволю его обижать в моем доме.

Я скосил глаза и увидел прямо перед собой долговязого субъекта лет тридцати пяти в щегольском камзоле цвета бычьей крови. Узкое лицо незнакомца прорезала хищная ухмылка, а глаза цвета стоялой воды глядели колко и проницательно.

Граф отшатнулся, держась за скулу. Неведомый заступник изрядно приложил его по физиономии, пока я глазел по сторонам.

– Ты кто такой? – спросил я.

Незнакомец небрежно отряхнул кружевные манжеты и процедил:

– Меня зовут Виктор Разумовский. Можешь считать меня местным распорядителем. Сейчас я настоятельно советую тебе убраться восвояси, Ростислав, пока я не рассердился всерьез.

С этими словами он щелкнул пальцами, и откуда-то из толпы возникли две мрачные фигуры в темных камзолах. Вышибалы, не иначе – уж больно устрашающе выглядят.

Шереметьев дернулся, явно собираясь возразить, но Разумовский пресек его одним взглядом. Граф скрипнул зубами и, резко развернувшись, зашагал прочь, то и дело оглядываясь. Я выдохнул с облегчением. Пронесло.

– Благодарю за помощь, – пробормотал я, поворачиваясь к Разумовскому. – Не знаю, что на меня нашло. Вечно я влипаю в истории.

Виктор смерил меня странным взглядом и ухмыльнулся краем рта:

– Можно подумать, тебя силой сюда притащили. Расслабься, парень. Здесь все свои, волноваться не о чем. Главное – не отсвечивай и делай, что скажут. Глядишь, и уйдешь целым.

С этими словами он подмигнул мне и, посвистывая, двинулся в сторону игорных столов. Я проводил Разумовского настороженным взглядом. Что-то в этом типе неуловимо настораживало. Уж больно гладко он появился из ниоткуда в нужный момент. И слишком самоуверен для обычного завсегдатая.

Впрочем, какое мне дело? Надо уносить ноги, пока снова не прижали к стенке. Итак, где там этот чертов Гром? Неужто до сих пор кувыркается со своими потаскушками? Вот ведь угораздило на друга-кобеля напороться…

Я вышел в зал и заозирался, пытаясь высмотреть в толпе знакомую вихрастую макушку. Ну точно, вон развалился на диване, кругом девки увиваются. Совсем стыд потерял, ишь как лапищи распускает! Хорош гусь, ничего не скажешь.

Я уже собрался идти на выручку бедовому другу, как вдруг краем уха уловил обрывок разговора за ближайшим столом:

–… партия отменного товара… из столицы доставили… первосортные перстни, сам глянь, загляденье…

У меня похолодело внутри. Липкий страх сковал внутренности, заставляя кровь застыть в жилах. Я уже собирался подойти ближе, чтобы расслышать детали разговора, но вдруг до меня донеслось имя, заставившее застыть на месте.

–… сам Разумовский распорядился… да-да, тот самый, ближайший советник Императора… правая рука государя…

Я окаменел, не веря своим ушам. Вот это поворот! Выходит, эта скользкая гадина не просто из местных, а вхож в самые высшие эшелоны власти? Имеет прямой доступ к Императору Николаю, чтоб его подагра разбила и паралич хватил!

А что, если сам государь в курсе этих грязных делишек? Что, если работорговля и подпольные бои перстов – лишь часть какой-то большой игры, в которую играют сильные мира сего? Мороз по коже от таких мыслей, впору на стенку лезть и волком выть.

Я стиснул зубы, борясь с неудержимым желанием ворваться в эту мерзкую. Но нет, нельзя. Велиал умеет ждать. Придет час – и я вычищу эти чертовы авгиевы конюшни. Выжгу каленым железом, до самого основания. Раз и навсегда.

Но пока надо уносить ноги, и чем скорее, тем лучше. И Грома вытаскивать из этой клоаки, пока парня совсем не затянуло в губительный омут порока. Я решительно направился к другу, грубо растолкал увивающихся вокруг него раскрашенных девиц и, ухватив за шиворот, поволок к выходу. Гром брыкался и орал благим матом, но я был неумолим.

– Эй, ты чего творишь, психопат ненормальный? – возмущенно забулькал приятель, пытаясь вырваться из моей железной хватки. – Совсем сдурел, да? Мне там такой момент обломился, я почти уломал ту черняву…

Я со всей дури припечатал его к стене и прорычал прямо в перекошенное лицо:

– Слушай меня, ты, недоумок хренов! Пока ты тут с шлюхами кувыркался да в беспамятстве барахтался, я такое узнал – волосы дыбом встают. Эти твари, будь они неладны, людьми торгуют. Живым, мать его, товаром! И я не уверен, что они следят за законом и не кромсают тех, кому не стукнуло восемнадцать! А заправляют всем этим скотским базаром не абы кто, а царевы прихвостни.

Гром вытаращил глаза и приоткрыл рот, являя миру неприглядное зрелище кривых зубов:

– Чего-о-о? Быть такого не может…

– Еще как может, дубина! – прошипел я, встряхивая его что есть силы. – У отца спроси! Весь этот вертеп – один сплошной гнойный полип. Фурункул на задницы Империи! И хозяева тут – мрази из дворца, сиятельные, чтоб им пусто было. Им плевать с высокой колокольни, кого в расход пускать. Сегодня перстов, завтра тебя или меня. СМЕКАЕШЬ?

Приятель судорожно сглотнул и часто-часто закивал, не сводя с меня испуганного взгляда. Еще бы, не каждый день лицезреешь меня полуобращенного в демона да еще и в гневе. Я и сам чувствовал, как звериные черты проступают на лице, а глаза наливаются багровым адским огнем.

– Вот что, Гром, – процедил я сквозь зубы, пытаясь совладать с рвущимся наружу демоном. – Сейчас ты очень внимательно меня выслушаешь. Я собираюсь раз и навсегда покончить со всей этой мерзостью. Выжечь каленым железом, до золы спалить, чтобы духу поганого не осталось. Но мне нужен соратник. Всем нужны соратники на пути к цели, если кто-то говорит иначе он лжёт!

Гром ошалело моргнул и непонимающе нахмурился, морща лоб. Я схватил его за грудки и притянул к себе вплотную, заглядывая прямо в осоловевшие глаза:

– Если ты действительно со мной – то докажи. Прямо здесь и сейчас. Иди со мной плечом к плечу, будь надежной опорой. Вместе мы справимся с этой заразой, отсечем гнилые головы змеям. Но если хочешь и дальше прозябать да загнивать бок о бок с этими упырями – то вали на все четыре стороны. Можешь хоть с ног до головы в их благородном дерьме вываляться. Только учти: в таком случае, нам больше не по пути. Ясно выражаюсь?

Несколько бесконечных мгновений Гром смотрел на меня расширенными глазами, в которых плескался ужас вперемешку с непониманием. Но потом его взгляд прояснился, а на простоватом лице проступила несгибаемая решимость. Он до хруста стиснул мою ладонь и хрипло выдохнул:

– Я с тобой, Ванька. До самого конца, куда бы ты ни повел. Прикажешь – в огонь и в воду пойду. Будь я трижды проклят, если отступлюсь или предам тебя!

Я шумно выдохнул и расплылся в жутковатой ухмылке, обнажив заострившиеся клыки. Ну вот, теперь мы точно сила. Теперь нас ничто не остановит на пути к цели. Уж я покажу этим князькам недобитым, прохиндеям диванным, как на самом деле выглядит Ад. И как истинные демоны вершат свое темное правосудие.

– Идем, брат. Но для начала – нам нужно закончить академию. Только так мы сможем подобраться к этому крысиному королю. Сперва заслужим доверие и власть на царской службе, а уж потом двери к подлому творцу интриг сами распахнутся. Одним махом всех не перебьешь, тут хитрость нужна.

Гром кивнул, явно не до конца понимая мой план, но не желая перечить. Мы вышли из душного притона и направились вдоль по улице, жадно глотая относительно свежий ночной воздух. Но после спертой атмосферы игорного дома казалось, что дышишь самой свежестью.

Гром на ходу остервенело тер лицо, пытаясь стереть с него остатки помады и румян. Видок у приятеля был тот еще – взъерошенный, раскрасневшийся, глаза безумные. Краем глаза я заметил, как он бросает на меня опасливые взгляды, явно борясь с желанием завалить вопросами.

Молчи уж, друже, не до того сейчас. Дай мыслям улечься, план составить. Не след дергаться, когда такие дела творятся вокруг. Это тебе не девок портовых щупать, тут государственный размах.

Спустя четверть часа мы вышли на набережную. Сумрачные воды Невы тускло блестели в свете луны, навевая тоску и безысходность. Я кивнул в сторону ближайшей скамьи, и мы уселись прямо на холодный камень, доставая припасенные в карманах бутылки портвейна.

Некоторое время мы просто сидели молча, передавая друг другу емкость и делая длинные глотки кислятины. Наконец, Гром не выдержал и произнес с нескрываемым сомнением:

– Слушай, Вань, а что мы вообще можем? Ну вот, подумай сам. Мы же еще сопляки зеленые, первогодки. Какие из нас борцы с системой? Это тебе не морды аристократам бить, тут ого-го какие силы замешаны. Боюсь, как бы не сожрали и косточек не выплюнули.

Я криво ухмыльнулся и хлебнул еще портвейна, прежде чем ответить:

– Эх, Гром, Гром. Ты библию-то хоть раз открывал? Там столько историй о том, чего может добиться человек, если по-настоящему уверует и пойдет до конца. Взять хоть Давида и Голиафа. Казалось бы – мелкий пастушок супротив матерого великана. А чем кончилось? То-то же.

Приятель задумчиво почесал в затылке:

– Оно, конечно, так. Только где ж мы еще союзников-то найдем? Не вдвоем же против всего царства переть. Засмеют ведь, и поделом.

– А мы и не одни будем, – уверенно возразил я. – Ты вспомни хоть ту же Анну нашу. Уж она-то с потрохами предана идеалам, сто очков вперед иным мужикам даст. Да и Дмитрий, хоть и придурок изрядный, но, сдается мне, правильный он парень в глубине души. Таких вот и надо в соратники брать, да по-тихому. Глядишь, лет через пять такую кодлу сколотим!

Гром затряс головой:

– Ой, не знаю, Вань. Дюже сомнительно все это. Я Анну и прочих наших оболтусов знаю, не пойдут они супротив власти. Больно хорошо им и сейчас живется, с чего им рожи-то подставлять?

Я вздохнул и отхлебнул еще. Эх, наивная ты душа, Гром. Ни черта-то ты в людях не смыслишь. Не ведаешь, на что они способны, когда припечет.

– Был один демон, – медленно начал я, глядя в темную даль. – Тоже когда-то предал своего господина, за что и был низвергнут с небес. Думал, самый умный, без любви и веры проживет. А в итоге – ужасно пожалел о содеянном. Понял, что ни власть, ни могущество не стоят потери близких. И раскаялся, да поздно было.

– К чему это ты? – прищурился Гром.

– А к тому, – назидательно произнес я, – что каждый может исправиться и встать на верный путь. Были бы причины и желание. Даже отпетые грешники и предатели. Что уж говорить о нашей ветреной молодежи. Анна, Дима – да они первые в мой крестовый поход запишутся, дай только время.

Приятель недоверчиво хмыкнул:

– Ишь ты, как загнул – про демонов да крестовые походы. Прям как по писаному вещаешь. Будто, сам знавал того перебежчика с небес?

Я расплылся в загадочной ухмылке и допил остатки портвейна, не спеша отвечать. Гром попал в точку, сам того не подозревая. Уж я-то знаю, каково оно – предавать и жалеть. И каково мечтать об искуплении, которого, быть может, не видать, как своих ушей.

Но не время раскрывать карты. Придет час – Велиал явит себя миру. Но лишь тогда, когда от моих слов и поступков будет зависеть судьба страны. А пока – притаимся, будем вить веревки. И плести собственную паутину интриг, куда попадутся все эти расфуфыренные мошки.

Вот что, Гром, – решительно произнес я, хлопнув друга по плечу. – Хватит околачиваться без дела. Завтра с утра пораньше нас ждет практика, а у меня до сих пор и перста-то нет! Непорядок, нужно исправлять ситуацию. Двинули в гостиницу, покемарим чуток, да с новыми силами в бой.

– Ой, да ладно тебе, привереда! – отмахнулся Гром, пошатываясь. – Да ты своей некромантией кого хочешь за пояс заткнешь, хоть с перстом, хоть без.

Наконец мы добрались до постоялого двора. Гром мгновенно заснул, едва коснувшись подушки, а я вышел на скрипучий балкон, вдыхая ночную прохладу. Покой мне только снился – мысли роились, настойчиво требуя действий.

Внезапно с улицы донеслись грубые голоса и звон клинков. Я глянул вниз и увидел потасовку меж двумя пьяными гвардейцами. Судя по обрывкам фраз, не поделили бравые вояки какой-то долг. Решили, стало быть, рассудить спор оружием по пьяни. Ну-ну.

В какой-то миг один из них оступился и пропустил колющий удар прямо в грудь. Тускло блеснула в лунном свете окровавленная сталь, и несчастный пьянчуга осел на землю, хрипя и булькая горлом. Его противник, шатаясь, побрел прочь, даже не думая помочь товарищу по попойке.

Умирающий корчился на грязных камнях, и я буквально всей кожей ощущал, как жизнь медленно покидает его тело. В груди медленно загорелся уже знакомый голод – жажда чужой боли и страданий. Демоническое наследие, будь оно неладно.

Почти не раздумывая, я простер руку вниз и прошептал заклинание на древнем наречии, которого сам толком не понимал. И почему у остальных магия просто есть, а мне нужно еще нести всякую тарабарщину? Хорошо, что слова сами срывались с губ, повинуясь зову инстинктов. Страшные, полные первобытной мощи формулы, призывающие силы.

И некротическая материя услышала своего повелителя! Почерневшие вены гвардейца вдруг вспыхнули призрачными фиолетовыми всполохами, а из развороченной груди вырвалось облачко серного дыма. Ребра с омерзительным хрустом срослись, вдавленные внутренности вернулись на место. Спустя пару мгновений пьянчуга, кряхтя, поднялся на ноги, живой и невредимый. Разве что бледный, как сама смерть.

Он медленно поднял голову и уставился прямо на меня. В тусклом свете луны его глаза отливали трупной зеленью, а лицо исказила жуткая гримаса. Он смотрел на своего невольного спасителя с немым обожанием, граничащим с религиозным экстазом. Меня передернуло.

– Ты… Ты вернул меня с того света, – просипел гвардеец не своим голосом. – Я в неоплатном долгу перед тобой, господин. Приказывай!

От его слов за версту разило потусторонним холодом. Я невольно попятился, борясь с желанием сигануть прочь с балкона. Только восставшего раба не хватало для полного счастья.

– Ты… Ты свободен, – выдавил я, лихорадочно соображая, как бы поделикатнее отделаться от нежданного почитателя. – Живи себе дальше, вот и все мое желание. Иди с миром.

Гвардеец нерешительно кивнул, явно борясь с собой. Затем вдруг рухнул на одно колено и склонил голову, сложив руки у груди в странном жесте:

– Да будет воля твоя, повелитель. Но знай – отныне моя жизнь принадлежит тебе.

С этими словами он поднялся, еще раз поклонился и, пошатываясь, скрылся за поворотом. Я перевел дыхание, чувствуя, как меня колотит нервная дрожь. Вот же угораздило! И ведь главное – сам дурак, руки распускаю, не думая. Надеюсь, у несчастного не будет проблем с его новым амплуа!

Обессиленно прислонившись к шаткой балконной ограде, я сполз по ней на пол и обхватил руками голову. Да уж, Велиал, второй раз ты на те же грабли наступил. Вечно тебя на подвиги тянет не ко времени. Выпендриться захотелось, мускулы некротические размять?

Кряхтя, я поднялся и побрел в душную комнатушку, на ходу стягивая сапоги. Гром дрых без задних ног, разметавшись поперек кровати. Я со вздохом примостился с краешку, кутаясь в одеяло.

Я закрыл глаза, проваливаясь в тревожный сон. Что принесет грядущий день – одному дьяволу ведомо. Но я готов встретить его лицом к лицу.