Текст книги "Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]"
Автор книги: Иван Майский
Соавторы: Виктор Попов,О. Герман,Аркадий Семенов,В. Бауман,Дмитрий Коротков,М. Цебоев,Евгений Рубинин,Михаил Сонкин,Евсей Шарапов,Семен Аралов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Борис Семенович Шапик
Гонец из Нью-Йорка
Март 1920 года. США. Вашингтон. Расследование в подкомитете американского сената «подрывной» деятельности первого советского представителя в США Людвига Карловича Мартенса подходило к концу.
Реакционные круги, используя то, что Мартенс не был официально признан правительством США в качестве представителя Советского правительства, упорно пытались сфабриковать против него провокационное «дело». Нетрудно было предвидеть, какое решение будет принято подкомитетом сената. Над представителем Советской России нависла прямая угроза не только ареста, но и тюремного заключения.
Вот что по этому поводу позднее писал заместитель министра труда США Л. Пост в своей книге «Бредовая кампания 1919–1920 за высылку иностранцев»:
«Министерство юстиции (США) через свое пресс-бюро заполняло газеты всякого рода историями об ужасах, уготованных для Мартенса, как только он попадется им в руки…
О том, что ожидало бы Мартенса после ареста, можно судить по тому, как поступили… с иностранцами, арестованными сыщиками и загнанными вместо иммиграционных пунктов в тайные места… Они впоследствии жаловались на то, что их подвергали различного рода пыткам, начиная от ужасного перекрестного допроса до не поддающихся описаниям физических истязаний…» [12]12
Louis F. Post The deportation delirium of the nineteen – twenty. Chicago, 1923, p. 288.
[Закрыть]
В связи с создавшейся обстановкой Л. К. Мартенс в конце марта 1920 года назначил мне встречу в Вашингтоне – не в гостинице Ла-Фоллет, где проживали он и его сотрудники, а на частной квартире, у своих друзей. Когда я в условленное время пришел по указанному адресу, меня ожидали Л. К. Мартенс, первый секретарь представительства А. Ф. Нуортева и адвокат Чарльз Рехт. Все они были весьма озабочены. После пятичасового изнурительного допроса в подкомитете сената у Мартенса был измученный вид.
– Итак, друзья мои, – сказал Людвиг Карлович, – комедия с расследованием подходит к концу. Нужно быть готовым ко всему… Необходимо срочно послать подробную информацию в Москву, в частности для принятия Наркоминделом соответствующих контрмер. Нужен надежный человек для поездки в Москву…
Мартенс взглянул на меня и добавил:
– Я полагаю, что для этой цели ваша кандидатура вполне приемлема. Вы располагаете документами моряка. И это облегчит выезд из США.
Людвиг Карлович подчеркнул, что мне предстоит любыми путями в кратчайший срок доставить посылаемый им важный документ Г. В. Чичерину.
Я сказал, что постараюсь выполнить все как надо.
Далее Мартенс посоветовал мне наняться на грузовой пароход, идущий в Стокгольм, где я должен связаться со шведскими товарищами, которые помогут перейти шведскую и норвежскую границы, а затем переправят на рыбачьей шхуне в Мурманск.
– Кстати, – добавил Мартенс, – шведские и норвежские товарищи вас знают по переписке, и надо использовать возможность лично с ними познакомиться. Воспользуйтесь пребыванием в Швеции и Норвегии, договоритесь с товарищами об улучшении связи с Нью-Йорком.
Выехать нужно было в ближайшие дни.
Поручение Л. К. Мартенса я принял с большой радостью, хоть было оно и опасным и ответственным, – помимо всего прочего оно давало мне возможность вернуться на Родину, в Россию, ставшую советской.
Перед моим мысленным взором прошло около двух лет работы в советском представительстве в США. Это было суровое время – время больших волнений и напряженного труда. Вспомнились и юные годы…
Немного о прошлом
Родился я в городе Александровске (ныне Запорожье) в семье мелкого служащего. Отец рано умер, оставив мать с четырьмя маленькими детьми без средств к существованию. Острая нужда заставила мать отдать меня, двенадцатилетнего мальчика, в услужение к купцу.
Побои, унижения, изнурительный труд – все это с годами все более тяготило, заставляло искать какого-то выхода. Как-то я услышал о далекой, таинственной стране – Америке, куда, как говорят, уезжали многие в поисках лучшей жизни и заработка. Вот бы попасть туда! Но где взять деньги на поездку? В конце концов решил наняться на пароход матросом.
В начале 1913 года, накопив деньги на билет, я уехал в Либаву, где надеялся найти работу на каком-нибудь пароходе, идущем в Европу. После долгих мытарств мне посчастливилось устроиться матросом на грузовое судно отправлявшееся в Гамбург. Из Гамбурга таким же путем я добрался до Англии, а затем нанялся на английский пассажирский пароход, который готовился к отплытию.
И вот в апреле 1913 года я прибыл в Нью-Йорк, где меня встретила исполинская статуя Свободы – символ страны золота и свободы, в которой, говорят, даже чистильщик сапог может стать миллионером. (По крайней мере так заверяли агенты по вербовке в Европе дешевых рабочих рук.) Самый большой город мира ошеломил своим многолюдьем, пестротой, бешеным движением транспорта. Меня со всех сторон обступили исполинские кристаллы небоскребов в багровом зареве реклам. На пароход я уже больше не вернулся, хотя там и оставались мои скромные пожитки.
Очутившись на берегу, среди неимоверного шума и гама, я остро почувствовал свое одиночество. Я был чужим и беспомощным в этом огромном и враждебном городе. Оказавшись в незнакомой стране без знания английского языка и без специальности, я первое время сильно бедствовал. Таких, как я, в Америке презрительно называли «зелеными». Предприниматели использовали «зеленых» на самой тяжелой и грязной работе, а платили им гроши.
Через агентство по найму в конце концов удалось устроиться на сезонную работу на ферме. В дальнейшем приходилось работать и чернорабочим на заводах, и матросом на пароходах. Это был тяжелый, изматывающий труд.
Чем дольше я жил в Америке и приглядывался к порядкам в этой стране «свободы и демократии», тем больше убеждался, что капиталистическая свобода – это лишь свобода угнетать и эксплуатировать человека труда. Что же делать, с кем и куда идти? Эти вопросы стали все чаще занимать меня.
В 1915 году я вступил в нью-йоркское отделение Союза русских моряков. Союз имел свой клуб, который мы посещали после возвращения из очередного рейса. Здесь я встречался со своими соотечественниками, знакомился с новыми людьми, среди которых были и члены американской социалистической партии. Особенно подружился с бывшим матросом Балтийского флота Андреем Федоровичем Ковалевым, членом РСДРП. В 1908 году, скрываясь от царского суда, он эмигрировал в США и работал на пароходе матросом. Ковалев был убежденным, мужественным революционером, человеком значительно старше меня. Я к нему очень привязался и многое от него воспринял.
В начале 1918 года я оформился аденом левого крыла социалистической партии США, а в 1919 году, после раскола социалистической партии, вступил в коммунистическую партию. Это было время великих событий на далекой моей родине. В начале ноября 1917 года в США поступило телеграфное сообщение о том, что пролетариат России, руководимый большевиками, Лениным, сверг буржуазное Временное правительство. Это было что-то небывалое, неслыханное: власти помещиков и капиталистов пришел конец!
А. Ф. Ковалеву и мне довольно часто доводилось наблюдать, как на пароходы грузили военное снаряжение, обмундирование, боеприпасы. Для кого? Сомнений быть не могло. Американское правительство оказывало помощь белогвардейским армиям. Из портов США во Владивосток и в другие порты шло непрерывным потоком военное снаряжение, оружие, продовольствие и т. д.
Понимая, что все это будет использовано против нашего рабоче-крестьянского государства, мы решили установить, какое военное снаряжение грузят на пароходы, в какие порты его отправляют, и по возможности мешать погрузке. Успех работы зависел от того, удастся ли завести нужные знакомства среди американских докеров и моряков, попытаться открыть им глаза на то, что происходит. Мы начали осторожно вести беседы среди докеров и моряков, говорили об Октябрьской революции в России, о Ленине, о героизме народа, преодолевающего голод и разруху, об иностранной интервенции… Эти беседы были очень опасны и для нас, и для наших собеседников. Полиция хватала всех подозреваемых в сочувствии к Советам и большевикам. Но, невзирая на трудности, все-таки удалось привлечь на свою сторону ряд докеров и моряков. Много лет спустя стало известно, что наша работа давала полезные результаты.
Октябрьская революция была встречена американскими рабочими, а в особенности выходцами из бывшей царской России, с непередаваемой радостью и волнением. Трудно описать ликование эмигрантов – русских, украинцев, евреев, поляков, литовцев и других. Весь этот трудовой люд, испытав на себе тяжесть гнета и преследований со стороны царского самодержавия, был вынужден оставить родные места, уехать в далекую, чужую страну, но никогда не забывал о своей родине, тянулся к ней.
Мне довелось быть участником в Нью-Йорке грандиозной демонстрации, которая была организована левыми профсоюзными и другими прогрессивными организациями в связи с победой Октябрьской социалистической революции в России.
В Ист-сайде, где проживают главным образом рабочие, на улицу вышли тысячи людей с плакатами и транспарантами. Они обнимались и поздравляли друг друга, пели революционные песни, восторгам не было конца. Это было поистине проявление великой пролетарской солидарности трудящихся США с рабочими и крестьянами России, свергнувшими власть капитала и установившими первое в мире социалистическое государство.
Америка бурлила. Октябрьская революция влила новую революционную струю в жизнь американского рабочего класса. В разных городах стали вспыхивать забастовки, сначала экономические, а затем, начиная с 1919 года, принимавшие форму политической борьбы против капиталистического гнета, против интервенции в Советской России. В течение 1919 года в США произошло около 3500 стачек, в которых участвовало свыше 4 миллионов человек.
В ответ на развернувшееся революционное движение правительство США ввело в ряде крупных городов военное положение. Буржуазная пресса призывала к беспощадной расправе с бастующими.
Трудные годы
В этой сложней обстановке 2 января 1919 года Советское правительство приняло решение назначить своего представителя в США – Людвига Карловича Мартенса [13]13
В 1919–1921 годах – первый представитель РСФСР в США По возвращении в Советскую Россию – на крупной хозяйственной и научной работе. Профессор, доктор технических наук, видный ученый, автор ряда научных работ и изобретений. Подробнее о Л. К. Мартенсе см. в брошюре: Евгеньев Г., Шапик Б. Революционер, дипломат, ученый. М., 1960.
[Закрыть].
В марте 1919 года в Нью-Йорке было открыто Бюро советского представительства. Америка впервые получила возможность услышать слово правды о «стране большевиков». Тысячи людей хлынули к представителю РСФСР за получением визы на право въезда в Советскую Россию. После согласования вопроса с партийной организацией о моем отъезде из США в Советскую Россию и я обратился к Л. К. Мартенсу с просьбой дать мне въездную визу. Но последний неожиданно предложил мне остаться работать в Бюро советского представительства в качестве сотрудника для особых поручений. Как профессиональный моряк, сказал мне Мартенс, я буду полезен ему для организации связи между Нью-Йорком и Москвой. Мог ли я предполагать тогда, что это предложение станет крупнейшим событием в моей жизни…
После первой встречи с Л. К. Мартенсом он предложил серьезно обдумать все и сказал, что вызовет меня. Все мои мысли были сосредоточены исключительно на будущей работе, о которой я имел тогда, разумеется, самое смутное представление. Через несколько дней мне сообщили, что Людвиг Карлович хочет меня видеть. Во время беседы он подробно ознакомился с моей жизнью, узнал, в какой партийной организации я состою, кто из партийных руководителей знает меня. Затем подробно изложил суть будущей работы. Мартенс поставил задачу организовать регулярную связь между Нью-Йорком и Москвой. Такая работа, подчеркнул он, будет сопряжена с большим риском и опасностью не только лично для меня, но и для лиц, с которыми придется соприкасаться. Один ложный шаг может привести к непоправимым последствиям.
Я сразу же дал согласие на предложение Мартенса и с молодым задором сказал, что готов сделать все, чтобы быть полезным своей родине.
По характеру работы я довольно длительное время был непосредственно связан с Л. К. Мартенсом, и его весьма сложная, ответственная и самостоятельная работа в Нью-Йорке проходила, что называется, на моих глазах.
Чем занималось советское представительство в Нью-Йорке? Прежде всего принимало все меры к установлению нормальных дипломатических и торговых отношений с правительством США. Но американское правительство, активно участвовавшее в вооруженной интервенции в России, отнюдь не стремилось установить добрососедские отношения с государством рабочих и крестьян. Напротив. Разнузданная антисоветская клевета заполняла столбцы реакционных газет. Опасаясь, чтобы к ним не залетели искры Октября, реакционные круги США применяли самые подлые средства, чтобы расправиться с неугодными им элементами, задушить все мыслящее, прогрессивное.
В целях запугивания и шантажа реакционные круги США пошли даже на такую чудовищную провокацию, как рассылка по почте посылок с бомбами [14]14
Подробнее об этом см.: Флинн Элизабет Герли. Своими словами. М., 1962, с. 336.
[Закрыть]. Эти провокационные акты были использованы реакцией для усиления клеветнических нападок на коммунистов, Советскую Россию и ее представителя в США Л. К. Мартенса.
Прогрессивная общественность, возмущенная действиями реакции, ответила организацией грандиозных массовых митингов. Один из них проходил в майские дни 1919 года под лозунгом «Справедливость к России» в самом большом зале Нью-Йорка «Медисон-сквер гарден».
Огромный зал был переполнен. Прилегающая площадь залита морем людей. Сотни пеших и конных полисменов оцепили здание. На соседних улицах стояли наготове полицейские фургоны с решетками.
На митинге выступали представители социалистической партии, профсоюзов, прогрессивные деятели. Речи ораторов воспринимались с огромным воодушевлением. Раздавались возгласы:
– Да здравствует Советская власть!
– Долой Колчака!
– Прекратить блокаду и интервенцию против Советской России!
Участники митинга приняли приветственное послание советскому народу. Правительству США была направлена резолюция с требованием снять блокаду с Советской России, эвакуировать американские войска, прекратить военную и финансовую помощь контрреволюционным бандам.
Столь внушительная политическая демонстрация – а подобные ей проходили по всей стране – не на шутку встревожила американских правителей. Кампания антисоветской травли и клеветы была взвинчена до предела.
С первых же дней своей деятельности миссия Л. К. Мартенса натолкнулась на враждебное отношение американских официальных кругов. Верительные грамоты и меморандум Мартенс направил в госдепартамент США 19 марта 1919 года. В ответ на это госдепартамент сообщил в печати 6 мая, что он не признает ни Советского правительства, ни его представителя, а единственным «законным» представителем России в США считает посла Временного правительства Бориса Бахметьева.
Все же, несмотря на непризнание, Бюро советского представительства в Нью-Йорке развернуло полезную для обеих стран работу по установлению торговых связей с американскими деловыми кругами, контактов с широкими кругами общественности.
Но над советским представительством в Нью-Йорке стали сгущаться тучи. Кто-то всячески натравливал на советского представителя самых оголтелых молодчиков. В адрес Мартенса стали поступать анонимные письма с угрозами и бранью. По утрам, просматривая почту, Мартенс сразу узнавал их по особым конвертам, откладывал в сторону, а потом читал, усмехаясь.
Особенно изощрялась террористическая организация «Виджелентес» («Бдительные»). В своих анонимных письмах, ночных телефонных звонках «Виджелентес» требовали, чтобы Мартенс покинул США, в противном случае грозили подвергнуть его линчеванию. За Мартенсом была организована постоянная полицейская слежка. Близкие товарищи и друзья Л. К. Мартенса, понимая, что его жизни грозит опасность, никогда не отпускали его одного. Мне тоже приходилось довольно часто сопровождать его и выезжать с ним за пределы Нью-Йорка. Всегда поражали его спокойствие, хладнокровие, выдержка и собранность.
День ото дня росли симпатии к Советской республике со стороны американских рабочих, прогрессивных политических деятелей, проявлялся интерес деловых кругов к Стране Советов. Чтобы противодействовать росту этих настроений, американские реакционные круги задумали грандиозную провокацию.
…12 июня 1919 года в помещении Бюро советского представительства шла обычная, повседневная работа. В три часа дня у здания резко затормозил автобус. Оттуда выскочили десятка два сыщиков и десять дюжих полисменов. Они быстро вошли в подъезд и, оттолкнув посетителей, ожидавших лифт, поднялись на третий и четвертый этажи, где размещалось Бюро. Ворвавшись в помещение, сыщики приказали сотрудникам представительства не трогаться с места, перерезали телефонные провода во всех комнатах, а коммутатор разбили. И начался погром.
Около суток налетчики бесчинствовали в помещении советского представительства. Они перерыли архив, содержимое всех письменных столов, сейфов, шкафов. Все Бюро было перевернуто вверх дном. Однако организаторов провокации ждало горькое разочарование: никаких «компрометирующих» материалов, не говоря уже о бомбах или адских машинах, они не обнаружили. Все захваченные материалы – переписка с деловыми кругами, финансовые документы, бухгалтерские книги и т. п. – были изъяты без описи и переданы Объединенному парламентскому комитету штата Нью-Йорк, призванному, как подстрекательски писала газета «Нью-Йорк таймс» от 13 июня 1919 года, «расследовать подрывную деятельность некоего Мартенса, претендующего быть представителем РСФСР».
В день полицейского налета на советское представительство меня не было в городе. О налете я узнал из печати. Буржуазные газеты печатали на первых страницах пространные статьи под крикливыми заголовками:
«Налет на советское представительство».
«Захвачены тонны материалов!»
«Большевики расходуют 2 млн. долларов ежемесячно для свержения правительства США».
Я тут же выехал в Нью-Йорк, чтобы быть рядом с Л. К. Мартенсом. «Налетчики вели себя как настоящие гангстеры, – рассказывал Людвиг Карлович. – И это только начало; очевидно, в ближайшее время нас ждут более тяжелые удары».
О создавшейся ситуации было немедленно сообщено Г. В. Чичерину. В своем докладе от 14 июня 1919 года Наркоминделу о полицейском налете Л. К. Мартенс писал:
«Трудно также предположить, чтобы все это совершилось без ведома Вашингтона. Если принять к тому же во внимание, что набег был произведен накануне того дня, когда в американской печати появилось сообщение о фактическом признании Колчака, то станет понятным, что и Вашингтон… не стоял в стороне» [15]15
См.: Рейхберг Г., Шапик Б. «Дело» Мартенса. М., 1966, с. 45.
[Закрыть].
События подтвердили слова Л. К. Мартенса. Организаторы незаконного налета на советское представительство решили одновременно учинить расправу над Мартенсом, создав против него «дело» о подрывной деятельности в США. 12 июня 1919 года Л. К. Мартенс предстал перед Объединенным парламентским комитетом штата Нью-Йорк под председательством известного реакционера сенатора Клейтона Р. Лоска.
Полицейский налет на советское представительство вызвал глубокое возмущение среди рабочих и в широких кругах американской общественности. 17 июня 1919 года в зале «Медисон-сквер гарден» состоялся грандиозный митинг протеста. На митинге присутствовало около 20 тысяч человек. Люди, пришедшие на митинг, но не сумевшие попасть в зал, были разогнаны полицией, а многие избиты и арестованы за «нарушение общественного порядка».
На митинге выступили член городского управления Нью-Йорка Алжерон Ли, кандидат на пост губернатора штата Нью-Йорк Дудлей Ф. Мелон, прогрессивный писатель Альберт Рис Вильяме, первый секретарь советского представительства А. Ф. Нуортева. На митинг был приглашен и Л. К. Мартенс. Многие ораторы призывали рабочих и всех прогрессивных людей США оказать помощь советскому народу в его борьбе с международным империализмом. Участники митинга бурно аплодировали при всяком упоминании о первом в мире государстве рабочих и крестьян.
С речью на митинге выступил Л. К. Мартенс. Его речь была воспринята собравшимися с большим воодушевлением. Все присутствующие стоя бурно приветствовали советского представителя.
При бурных возгласах «Позор!» участники митинга приняли резолюцию, в которой потребовали возврата незаконно захваченной в советском представительстве переписки и привлечения к судебной ответственности организаторов налета.
В связи с накаленной обстановкой мы имели основания ожидать, что в ходе митинга определенные лица попытаются инсценировать провокацию, с тем чтобы во время свалки организовать покушение на советского представителя. Вокруг трибуны сновали подозрительные личности, которые норовили пролезть поближе к Мартенсу. Кое-где раздавались угрожающие выкрики. Видимо, в зале находились специально подосланные молодчики. Поэтому было решено сразу после окончания речи Мартенса немедленно и незаметно вывести его через один из запасных выходов в переулок, где находились наши люди.
С появлением Л. К. Мартенса в президиуме митинга за ним все время следили шпики, которые вертелись поблизости, и было очень трудно уйти незаметно. Нужно было быстро изменить внешний облик Мартенса. Мы плотно окружили Людвига Карловича, один из товарищей незаметно отдал ему свой пиджак, кепку и темные очки. Маскировка сделала свое дело. Опираясь на палку, прихрамывая, он настолько преобразился, что никто не узнал его. Вместе с Мартенсом мы вышли из помещения «Медисон-сквер гарден» через запасной выход.
Этому митингу все газеты Америки уделили большое внимание (хотя и различного рода). Буржуазная пресса неистовствовала, призывая расправиться с «красной крамолой».
***
Так называемый «комитет Лоска» производил расследование «подрывной деятельности» советского представителя в США с 12 июня по 12 декабря 1919 года. Но как ни старался председатель комитета сфабриковать обвинение против Мартенса, он не смог предъявить ему ни одного факта, ни одного документа, который обличал бы его как нарушителя американских законов. Л. К. Мартенс сумел блестяще доказать, что, строго выполняя соответствующие директивы Советского правительства, он никогда и ни при каких обстоятельствах не вмешивался во внутреннюю жизнь США.
Казалось бы, после столь скандального провала американских крючкотворов «дело» Мартенса следовало закрыть. Но это отнюдь не устраивало вдохновителей антисоветских провокаций. 20 декабря 1919 года конгресс США принял постановление расследовать деятельность советского представителя. Расследование проводил подкомитет комитета внешних сношений сената США с 12 января по 29 марта 1920 года. За это время состоялось 16 допросов Л. К. Мартенса. Количество заданных ему вопросов перевалило за 4 тысячи.
Для доказательства «красного заговора» был, в частности, использован изъятый во время налета красный флаг, находившийся в кабинете Мартенса. Этот шелковый флаг, на котором были вышиты золотом буквы «РСФСР», преподнесла советскому представителю делегация русской колонии. Видимо, и флаг, по мнению обвинителей, должен был служить вещественным доказательством «попытки свергнуть существующую форму управления в США».
После отъезда Л. К. Мартенса в феврале 1921 года в Москву многие незаконно захваченные американской полицией документы были возвращены адвокату Чарлзу Рехту – доверенному лицу Бюро советского представительства в США. Но флага среди них не оказалось. Все попытки Рехта вернуть его ни к чему не привели. Доказать, что флаг был захвачен во время обыска, было почти невозможно, так как описи изъятого имущества не существовало. И все же Ч. Рехт не смирился с беззаконием. «Я хотел, – вспоминал он позднее, – во что бы то ни стало получить флаг обратно, ибо знал, что Мартенс очень дорожил им как подарком русской колонии в США».
В течение нескольких месяцев адвокат вел поиски. Ценой больших трудов ему удалось наконец встретиться с одним бывшим служащим парламентского комитета штата Нью-Йорк, который сообщил Рехту, что флаг незаконно присвоен адвокатом этого комитета Арчибальдом Стивенсоном. Сей господин поступил так, разумеется, отнюдь не из-за симпатий к Советской России. Именно вражда к ней толкнула его на кощунственный поступок: он сделал из флага абажур для лампы…
На основании доверенности, выданной Мартенсом, Рехт подал в суд иск против Стивенсона, требуя возвращения красного флага как собственности советского Бюро. И процесс был выигран, хотя его начало и не предвещало этого.
– Флаг не может быть возвращен, потому что его превратили в абажур для лампы. Какова его стоимость? – заявил судья, пытаясь свести все к чисто материальной стороне.
Чарлз Рехт ответил, что дело тут вовсе не в деньгах, а в чувствах людей, сделавших подарок.
– Что же вы предлагаете? – раздраженно спросил судья.
– Единственный выход заключается в том, – заявил Рехт, – чтобы Стивенсон заказал точно такой же флаг и вернул его от имени парламентского комитета штата Нью-Йорк. В этом случае я отзову иск из суда, – подчеркнул он.
Судья вынужден был согласиться, что Стивенсон не имел права присваивать флаг. Слушание дела было отложено.
В начале 1922 года Ч. Рехт приехал в Москву с отчетом о ликвидации дел Бюро советского представительства в США. При встрече с Мартенсом он с улыбкой сказал:
– А ведь после нового судебного вмешательства мне таки удалось получить флаг от Стивенсона. С удовольствием возвращаю вам его [16]16
После смерти Л. К. Мартенса флаг был передан в Музей революции в Москве, где он хранится и поныне.
[Закрыть].
Господа сенаторы хотели во что бы то ни стало «доказать», что Мартенс возглавлял «большевистский заговор» против правительства США. Они стремились использовать любой повод, чтобы попытаться скомпрометировать советского дипломата, упрятать его за решетку.
