Текст книги "Ястреб в огне (СИ)"

Автор книги: Иван Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Иду в Верхний город, там ближайшая высокая точка.

– Ты близко к госпиталю?

– Нет, только что с той стороны. Все занято Пауками, пришлось обрушить мост.

– Ланье?

– Жарко здесь. Держим пару улиц огнеметами, но у этих доходяг гранаты, причем оборонительные... Какой кретин продал им столько! Пользоваться ими не умеют, положили больше своих, чем наших. Но все равно расклад в их пользу – их то больше. Пару раз подтягивали трубы, но мы их вовремя валили. Ракету то в морду получить совсем не хочется...

– Много болтаешь.

– Что поделать, я общительный... ах ты же шлюха-мама...! – Голос Ланье захлебнулся в гуле, похожем на гудение пламени. Кейн, подбежав к краю крыши рядом с башней Верхнего города, увидел, как на противоположном холме под ударами ракет обрушивается церковь – легко, будто игрушечный детский домик из тонких дощечек, растоптанный тяжелым ботинком.

– Сказал же, держать...

– Да откуда они... мать! Всем отходить на центр, мобильная группа, все на центр. Отводите огнеметы!

– Я рядом с постом на башне. – Сказал Кейн, и выпрямился во весь рост, чтобы его смогли увидеть гвардейцы на укреплениях. – Площадь еще держится? Пропустите меня, мне нужно туда успеть.

Площадка на башне, которую он оставил не более полутора часов назад, была окончательно разгромлена. Среди зубцов, возвышавшихся по краям башни, зияли проемы, явно не предусмотренные строителями. Стрелков, лежащих за импровизированными щитами в бойницах, стало явно меньше. Рядом с минометными трубами, то и дело выбрасывающими огненные брызги в сторону Обзорной площади, протянулся ряд неподвижных тел – мертвые и раненые, сложенные в несколько рядов. Кейн прошел мимо, бросив на них быстрый взгляд – серые куртки ополченцев, несколько гвардейцев в черном, и цветные плащи, не меньше десятка.

Торренс был прав – чем ярче цель, тем легче в нее попасть.

Анита лежала в бойнице, ближе к северу. Ее плечи вздрагивали при каждом выстреле – у длинного игольника наверняка была сильная отдача. Кейн прошел мимо, и присел рядом, рассматривая Мириам, привалившуюся к соседнему зубцу. Ее плечо бинтовала смутно знакомая девушка с совершенно разбитым лицом – одна из тех, двух, которых они вытащили из логова Шипов. Мириам казалась спящей, руки девушки двигались неловко и неправильно, запихивая куски марли под наплечник. Кейн, понаблюдав секунд двадцать, оттолкнул ее, приподнял Мириам за здоровое плечо, и начал накладывать повязку заново.

Анита продолжала стрелять, ругаясь при каждом попадании или промахе, изощренно и громко. Кейн рванул бинт, разделяя его на две полосы, и кивнул девушке с разбитым лицом – имени ее он так и не вспомнил.

– Свяжи их, лучше двойным узлом. Это был бронебойный, прошел навылет. Рана чистая, кость не задета. Она могла ее не почувствовать, в таком состоянии, и истечь кровью...

Пальцы Мириам сжались на его руке, сминая бинт. Он поймал ее взгляд. Зрачки, расширившись, поглотили радужную оболочку глаз, делая его совершенно нечеловеческим.

Словно линзы боевого костюма прайма, оказавшиеся на человеческом лице.

– Умирать не страшно. – Сказала Мириам очень тихо. – Это... как хлопок крыльев бабочки. Ты знал?

– Да.

– Ты тоже видишь... это, в небе?

– Облака?

– Нет. Он готовится. Я не знаю, что он сделает, но это страшно... Нужно еще продержаться. Хотя бы несколько минут...

– Продержимся.

– Да. Ей не нужно было давать мне «Грань». Она действует на меня иначе, чем на нее. Я становлюсь как радио – все слышу, и выключаюсь... включаюсь, и так много раз. И сейчас... это не опасная рана. Нужно продолжать стрелять, чтобы никто не прошел на площадь.

– Не шевелись.

– Мне не больно. Лучше иди к Аните, она о тебе спрашивала.

Монах кивнул, и отпустил полоски бинтов, передавая их девушке, протянувшей руки из-за его плеча. Черные глаза смотрели в небо, куда-то мимо него, обозревая площадь, или весь город.

 За спиной Мириам, внизу, бурлило месиво из пыли и порохового дыма. Над которым, словно камни посреди весеннего потока, поднимались груды обломков, оставшиеся от баррикад. Бой продолжался – кипящей полосой, отблескивающей металлом и кровью, отделяя цветные пятна рейдеров от совсем небольшой группы наемников и гвардейцев, оттесненных за последнее укрепление: ряд неровных дуг из бетона рядом с руинами ворот. У крайней из дуг тяжело и ритмично двигалось длинное лезвие, грязное, коричнево-алое – такого же цвета, как и окружающие Арго обломки камня. Перед ним в мостовой зияли две воронки, сейчас ставшие неглубокими ямами для трупов. Как если бы гладиатора забрасывали гранатами издалека, и без особого успеха.

Сбросив винтовку с плеча, Кейн опустился на колено позади Аниты – так, чтобы видеть край ворот, выбитых взрывом. Рейдеры стремились туда, десятками падая под перекрестным огнем. Но каждый труп ложился все ближе ко входу в Верхний город.

Электронный прицел разложился и лег на глаза монаха. Ствол легко двинулся влево, ловя бегущую цель, и еще один Тигр рухнул в коричневую пыль, цепляясь за свой игольник.

Слов для него не было. Счет мертвых Кейна за этот день уже превысил пять десятков.

– Скоро это закончится. – Сказал он тихо, и Анита, оборвав очередное ругательство, замолчала. – Но мне больше не о чем будет сожалеть.

Рейдер на первой баррикаде, сосредоточенно целившийся во что-то на стене, опрокинулся назад и замер.

– Я не должен сомневаться. – Продолжал Кейн. – Но никак не мог перестать думать о том, что стало с тобой. Даже когда у меня не осталось больше мыслей – эта все равно жила где-то. Так что мне пришлось встать и идти за ней.

Девушка в красно-черной броне и с трубой ракетомета на плече, выбежав из-за угла на улице слева, повернулась на месте и неловко осела. Кинувшийся ей вслед рейдер упал на нее сверху, и тоже больше не двигался.

– И теперь все заканчивается. Я нашел тебя. Мне нечего больше искать, и не в чем сомневаться. Если я сожалею – то только о том, что ушел тогда, оставил тебя одну... Но сожаления ничего не исправят. Я здесь, и пусть даже у нас осталась всего пара минут – я нашел тебя, и больше мне ничего не нужно. Эй, ты меня слышишь?

Он дотронулся до ее плеча, провел рукой по волосам, и взглянул на свои пальцы, окрасившиеся красным. Осторожно отложил винтовку, пригнулся и перевернул ее на спину.

Отверстие от бронебойной иглы было маленьким и аккуратным, прямо над левой бровью. Глаз сощурен, словно она продолжала целиться, даже сейчас.

Он закрыл ей глаза, и снова дотронулся до волос – ставших еще ярче, чем прежде.

– Вот, ты опять ушла... И где же мне искать тебя теперь?

Внизу, у ворот, взорвалась еще одна граната, разбрасывая деревянные обломки, один из которых ударил Арго в грудь, отбросив его за баррикаду. Облако белой пыли накрыло остатки укреплений, и через него ринулись рейдеры – минуя оставшихся защитников, прямо в ворота верхнего города, навстречу редким выстрелам укрепившихся там гвардейцев.

Кейн грустно улыбнулся, снова поднял винтовку, и сел в бойнице, уже не прячась.

Он успел выстрелить еще одиннадцать раз, прежде чем что-то легко толкнуло его в правую сторону груди, заставив потерять равновесие и осесть вперед, упираясь лбом в остатки зубца. Зрение поплыло, но он еще успел увидеть, как рядом медленно встает Мириам, и поднимает игольник, направляя его вниз.

– Две минуты осталось. – Донесся до него шепот. – Глупо не дождаться.

Глава VII

Интермедия VI.

Доктор Брисс сдвинул фиксатор зубами, извлек из инъектора пустой пластиковый цилиндр, и отбросил в сторону. В сумке на его поясе перекатывались еще три таких же. Утром их было десять.

Раненые занимали весь второй этаж госпиталя, и часть третьего, все палаты и коридоры. Свободных коек давно уже не было, и людей располагали как попало – на полу, вдоль стен, на лестницах. Почти не оставляя проходов для защитников госпиталя, понемногу присоединяющихся к ним, или оказывающихся в грудах неподвижных тел. Времени их вытаскивать не было, и возле окон живые лежали рядом с мертвыми.

Доктор установил новый цилиндр, неловко орудуя одной рукой, и протянул инъектор девушке в белом балахоне с красными пятнами, сжавшейся у стены. Ее руки были плотно прижаты к ушам.

– «Морфин-13». – Сказал он. – Всем, кто кричит, по одной дозе, на большее времени нет. Обойди всех, кого сможешь.

Девушка смотрела на него, широко открыв глаза, будто не слыша. Доктор нахмурился, и слегка ударил ее по лицу тыльной стороной ладони.

– Всем, кто кричит. – Сказал он уже громче. – Понятно?!

Девушка кивнула. Полковник вложил ей в руку инъектор, отвернулся, и пошел дальше по коридору, осторожно ступая между ранеными. Очередной залп минометной батареи на крыше отозвался ударом в потолок, наполняя воздух мелкой кирпичной пылью. Стационарный «Единорог», установленный в окне впереди, медленно поворачивался, то и дело вздрагивая, когда управляющий им гвардеец давил на спуск. Доктор обошел орудие, и присел рядом с парой гвардейцев у соседнего окна – живым, прислонившимся к стене справа, и мертвым, лежащим грудью на подоконнике.

Треугольный двор госпиталя напомнил ему старое кладбище в Атланте, вскрытое бульдозерами – груды песка и белого камня, перемешанные с человеческими останками, бесформенными и неузнаваемыми. Но древние мертвецы не шевелились, и не истекали кровью. Полоса черных минометных разрывов пересекла двор, и пару выходящих на него улиц, накрывая прячущихся там рейдеров – и добавляя их тела в общую могилу, вырытую перед госпиталем. Дома с другой стороны двора огрызнулись огнем. Доктор услышал, как крошат раму выпущенные оттуда иглы, и отскакивает от стены коридора случайная пуля. Потеряв не меньше двух сотен человек при первой попытке штурма, рейдеры больше не кидались толпой на укрепленное здание, а засели в домах. И осторожно продвигались вперед небольшими группами, отстреливая защитников по одному. Пока их сдерживали «Единороги» и минометы. Но доктор отлично знал, как мало минометных зарядов осталось на крыше, и что может сделать со старым зданием пара ракет, выпущенных по окнам.

– Площадь еще держится? Пропустите меня, мне нужно туда успеть. – Продолжил прерванную фразу голос в переговорнике, и доктор Брисс поправил гарнитуру – она сломалась после взрыва ракеты на крыше, в самом начале штурма, и постоянно спадала.

– Что там случилось, у магистрата? – Спросил он, укрывшись за трупом гвардейца и снова выглядывая во двор. – Отсюда ничего не видно.

– Церковь взорвали. – Хрипло ответила прайм. – Я иду к вам по крышам, не стреляйте.

– Церковь? Но зачем? – Доктор отодвинулся от окна и встал, под прикрытием стены. – Там разве была огневая точка? Укрепления?

– Может, как раз потому, что их там не было?

– А где вы?

– В паре кварталов к северу, пришлось сделать большой крюк. Ваш статус?

– Мобилизовали всех, кого могли. Но я потерял половину личного состава. Осталось два взвода, почти все ранены. Три «Единорога», минометная батарея. Мы держим двор, но всех, кто там был...

– Ясно. Подхожу.

– На улицах слишком много рейдеров...

– Я зайду через крышу.

Потолок снова вздрогнул. Доктор отошел от окна, и в этот момент что-то взорвалось во дворе, метрах в двадцати перед госпиталем, сыпанув в окна пылью и мелкой кирпичной крошкой.

– Ракетомет на четырнадцать часов, второй этаж. – Выкрикнули дальше по коридору, и длинный ствол «Единорога» повернулся, отыскивая цель.

– Не дай им разобрать больницу, док. – Голос шерифа едва пробивался сквозь помехи и низкий звук, напоминающий гул пламени в промышленной печи. – Что за город без больницы?

– Смотрите, чтобы вам магистрат не разобрали. – Огрызнулся доктор, пригибаясь у последнего окна на этаже, перед лестницей. – А я уж здесь как-нибудь сам...

Он не заметил, как она прыгнула.

Видел только приземление – черно-красная фигурка влетела через разлом крыши, перекатилась, разбросав осколки старинной плитки, покрывавшей пол, и легко вскочила на ноги.

Минометный расчет, трое гвардейцев, оставшихся из целого взвода, смотрели на нее во все глаза.

– Спокойно. – Сказал голос, искаженный усилителем. – Рейдеры так не смогут. Полковник?

– Здесь. – Ответил доктор.

– Сколько еще вы сможете продержаться?

Последняя фраза прозвучала только в переговорнике – прайм отключила внешний усилитель.

Ее настоящий голос был полон усталости и боли.

– До следующего штурма. – Тихо сказал доктор Брисс.

Прайм прошла мимо него, к разлому стены, когда-то поддерживавшей часть крыши. Сняла со спины игольник, и уложила на изломанный каменный край.

– Акселератор сломался. – Сказала она непонятно кому, и доктор едва разобрал слова в какофонии голосов и криков в переговорнике. – Всего тридцать выстрелов, и все. Кажется, Обзорная площадь захвачена.

– Это значит...

– Как только они войдут в Верхний город, и взберутся на эти стены, вам конец – без всякого штурма.

– Но вы пришли...

– Да. Вы помните, что я собираюсь сделать.

Доктор подошел ближе. Прайм стояла очень прямо, глядя вниз, во двор, на рейдеров, перебегающих от укрытия к укрытию, и белые султаны от выстрелов "Единорогов". Алые пластины ее наплечников были покрыты копотью, трубки экзоскелета оплавлены. Узкие прорези почерневшего шлема взглянули в сторону доктора, и только тогда он почувствовал ее запах – химическое топливо, гарь и сгоревшие волосы.

– Да. – Ответил он. – Помню.

На крыше за его спиной снова взвыл миномет. Би наклонила голову, прислушиваясь к происходящему в переговорнике.

– Ланье. – Позвала она. – Ланье, ты слышишь?

– Еще слышу! – Крик наемника на секунду заглушил остальные. – Мы отходим к магистрату, за последнее заграждение. Огнеметы потухли, еще немного – будем их ножами резать!

– Видишь мой кар?

– Да, он еще здесь стоит, у входа, за ним мои парни прячутся. Что, думаешь, время?

– Верхний город потерян, сколько вы продержитесь – не знаю, а госпиталь...

– Ладно. – Тихий ответ Ланье утонул в новом взрыве криков и команд. – Говори, что делать.

– Я передам пакет команд на перегрузку реактора, и открою колпак кабины. Тебе нужно будет подтвердить приказ вручную.

– Ах ты.... – Ланье вздохнул, а затем рассмеялся. – Все надеялся, что до этого не дойдет. Ладно, ползу туда. Буду рядом – крикну.

– Давай.

Прайм снова взглянула во двор, и подняла рукоять игольника, направляя ствол вниз.

– Все-таки решились. – Медленно сказал доктор. – Не думал, что вы сможете.

– Есть варианты? – Тихо спросила прайм, и ее игольник хлопнул – раз, второй, третий.

– Вы убьете сорок тысяч человек.

– Пятьдесят – рейдеры тоже умрут.

– Это все – только чтобы убить их?

– Убить Руку. Если долина сгорит, они больше не войдут ни в один город, не подойдут даже близко к стенам. – Би расстреливала рейдеров, бегущих к госпиталю, не целясь, просто глядя вниз поверх игольника.

– И сорок тысяч смертей... этого стоят?

Алый шлем снова повернулся в сторону доктора.

– Это не обмен. Думаете, мы можем торговаться, доктор?

– Я думаю, что вы ничем не отличаетесь от Саймона.

– Да, он считал так же... и, наверное, был прав. Я никого не смогу спасти, полковник... Но я пыталась.

– И вы предпочтете...

– Да. Вы видели поселения, захваченные рейдерами?

– Я... – Доктор медленно обвел взглядом крыши соседних домов, и стену Верхнего города, над которой поднимались столбы жирного черного дыма. – Я наверное слишком стар, и напуган. Наверняка вы правы, и вам... нечего терять. Лучше умереть быстро...

– Все, кого я могла потерять – там, на площади. – Би кивнула в сторону стены. – Ворота рухнули, и если на обзорной площадке кто-то еще жив, то они молчат. Ланье?

– Я почти на месте... давай!

– Передаю кодовый пакет на общей частоте.

К звукам выстрелов и отрывистым командам в переговорнике прибавился тонкий механический скрип, словно где-то далеко пыталась запеть птица с металлическим горлом. А затем сквозь него пробился еще один голос, смутно знакомый доктору:

– Вероника? Би?

– Здесь. – Быстро ответила прайм. – Мириам, вы еще держитесь?

– Еще минута. – Ответил голос, слабея. – Пусть он сделает это... пока все не умерли.

– Минута?

– Даже меньше.

Алый шлем медленно кивнул.

– Ланье, ты слышал. Триста секунд.

– Здесь их чертова прорва, можем не успеть.

– Ты веришь в чудеса, Ланье?

Наемник хрипло рассмеялся. Громкий удар, отдавшись в наушниках, заглушил его смех – видимо, что-то взорвалось совсем рядом с передатчиком.

– А вы, доктор... вы верите?

Полковник сбросил игольник с плеча, и подошел к краю стены, становясь на колено под прикрытием излома, чуть ниже того места, с которого стреляла прайм. Треугольник двора внизу, укрытый дымом от разрывов мин, кипел – рейдеры снова пошли на штурм. Справа, у входных дверей, выбитых прямым попаданием ракеты, уже завязалась рукопашная схватка.

– Хотел бы, но не могу.

– И я... не могу. – Прайм выстрелила вниз еще несколько раз, и забросила игольник за спину. – Иду вниз, там узкие коридоры... Отличное место.

– Вы ввяжетесь в рукопашную?

– Да.

– Чтобы задержать их у входа?

– Да.

– Несмотря на то, что уже отдали приказ на уничтожение города?

– Еще пять минут, доктор. Как и Саймон, я предпочту пойти до конца. Но если есть малейший шанс... – Прайм сняла алый шлем, повернула забралом к себе, рассматривая, а затем отшвырнула в сторону. – То я буду держаться за него зубами, потому что не умею иначе!

Она стремительно обошла дыру в полу, и спрыгнула вниз, на лестничную площадку. Мелькнули растрепанные обрывки тонких косичек, явно обрезанные чем-то острым.

– Вот и он... не умел. – Тихо сказал доктор, глядя ей вслед.

I.

– Глупо будет не дождаться. – Сказала Мириам, поднимая игольник. Он казался легче, чем раньше – словно за те несколько минут, пока она смотрела на собирающийся в небе невидимый ураган, кто-то подменил оружие точной копией из пластика.

Справа, под ключицей, медленно нарастала боль – чужая, далекая, ненастоящая. Мириам чувствовала давление повязки, наложенной Кейном, шершавую поверхность рукояти у себя в руке – но "Белая грань" отдаляла эти ощущения, превращая тело Мириам в подобие бинокля. Заставляла чувствовать издалека, быть наблюдателем – равнодушным, бесстрастным... не истекающим кровью.

Кейн не ответил. Похоже, он даже не слышал ее, стоя на коленях, и неловко упираясь головой в остатки каменного зубца. Его пламя едва трепетало. Мириам, три раза выстрелив в толпу рейдеров внизу, обернулась к Тине, перевязывающей гвардейца в паре шагов позади.

– Забери его, он ранен.

Другая девушка, в грязном, коричнево-желтом плаще перехватила край бинта. Тина подползла, на четвереньках, пригибая голову как можно ниже. Выпущенные снизу иглы щелкали о камни зубцов, разлетаясь длинными искрами рядом с Мириам.

– А... она? – Спросила Тина немного шепеляво, дотронувшись до ноги Аниты, лежащей в соседней бойнице.

– Ее уже не нужно. – Ответила Мириам. И сама удивилась спокойствию в своих словах, прозвучавших издалека, со дна колодца, в который медленно погружались ее чувства. Би, отозвавшись в переговорнике один раз, больше ничего не говорила. Не смеялся Ланье, и затих Арго, оставшийся внизу, за последней баррикадой. Перекликались гвардейцы из четырнадцатого взвода. Среди их голосов Мириам смогла различить голос Никки, приказывающий отступить и занять оборону у верхней площади.

Она сидела у бойницы, под градом игл, бьющихся о камень, среди трупов, в осажденном городе – и могла думать только о том, что вот-вот снова останется совсем одна. И от этой мысли было больнее, чем от иглы, прошедшей сквозь плечо. Что-то тянуло ее вверх, в небесный колодец, заставляя смотреть на себя со стороны. Она сосредоточилась, обводя взглядом площадку и ее защитников, цепляясь за каждую деталь как за камень в потоке – чтобы не последовать за этим зовом, бросив свое тело, дрожащее от страха. Не желающее оставаться в одиночестве.

 От взвода, размещавшегося справа, остались всего трое. Чернокожий гвардеец, возглавлявший его, отвел своих людей от стены. Теперь они устраивались у притихших минометных труб, готовясь отразить атаку со стороны мостиков, ведущих на улицы Верхнего города. К ним понемногу сползались девушки Аниты, не более десятка, и ополченцы, мужчины и женщины. Их явно стало больше – видимо, Мириам пропустила момент, когда горожане присоединились к защитникам.

Мостики были пусты, но за ними различалось движение – рейдеры прорывались к площади через редкие огневые точки гвардейцев. В голосе Никки, раздающемся на общей частоте, звучала паника. Залитая кровью площадка у минометов заполнялась людьми, прячущимися за импровизированными укрытиями из камня и телами своих товарищей. Мириам внезапно вспомнила слова Аниты, долетевшие до нее меньше часа назад:

– «Страшно умирать одной».

Но здесь, в этом клубке из живых и мертвых тел, никто уже не был одинок. Мириам взглянула в глаза сержанта Торренса, сидящего у ящиков из-под мин, отрешенные, принадлежащие человеку, лишившемуся всего.

А затем сила, вращающаяся в небе над городом, завершила свой последний оборот.

Это было совсем не так, как в начале штурма. Она не смотрела чужими глазами – нет, она была сверху, и одновременно нигде. Рядом с черноволосой девушкой в бронежилете на наблюдательной площадке – и очень далеко от нее.

Маховик силы, накопленной в небе над городом, не желал останавливаться. И Сломанная Маска сдерживал его – самим собой, невероятным усилием, словно тяжелый меч, зажатый в окровавленных ладонях. Направляя туда, куда он так не хотел падать...

Вниз, на улицы Хокса, полные движения и смерти.

Мириам чувствовала, как меняет направление невидимый ураган. Застывает в воздухе, сгущаясь настолько, что даже рейдеры, прячущиеся за заграждениями перед магистратом, поднимают головы и смотрят в небо, отыскивая его. Будто невидимое черное солнце внезапно взошло в зените, между редких облаков. И каждый ощутил его притяжение, где-то в центре лба, и в животе, давящее томление, нависающее, словно духота перед страшной грозой.

И там, внутри солнца, парил Сломанная Маска, пронзенный струной, проходящей через сердце урагана – и через его тело. Нанизанный на собственную силу, точно бумажная бабочка, пробитая боевой иглой. Девушка ощущала его взгляд над городом и долиной, везде и нигде одновременно. И все это длилось вечность – или такую короткую долю секунды, что не хватило бы даже на один удар сердца.

Меч, размером в небо, между ладонями одного человека...

Падающий вниз, разрезая плоть...

Не совсем понимая, что делает, Мириам подалась вперед, чтобы поддержать Сломанную Маску – и дотронулась до плеча...

Ощутила ткань серого плаща, стремительно пропитывающуюся кровью.

Почти в километре от нее решетчатая башня чуть заметно вздрогнула.

– Я этого... не хотел. – Отчетливо проговорил Сломанная Маска. Мириам не поняла – слышит ли она его потому, что вдруг оказалась рядом, или его голос разносится теперь над долиной, заглушая грохот взрывов.

Сила упала вниз, разделяясь на тысячи потоков, выстреливших с вершины решетчатой башни в разные стороны, хлестнувших металлическими канатами, невидимыми, но всевидящими. И у Мириам, стоящей на пронизанной ветром стальной пластине рядом со Сломанной Маской, уже не было выбора – оставалось только смотреть.

Мозаика города под ногами – разноцветные огни, сливающиеся в потоки, и разлетающиеся цветными искрами. Где каждый огонь – человек.

Такие разные, такие похожие.

И невидимые нити силы, в каждой из которых – приказ, словно яд, поражающий прямо в сердце. Знающие свою цель в лицо.

Тысячи лиц одновременно.

Рейдеры прорвали последний заслон на центральной площади Верхнего города. И хлынули на нее, сталкиваясь с горожанами, взявшимися за оружие, смешиваясь с ними, заливая кровью белую мостовую. Маленький человек, с мечом в правой руке, и игольником в левой, бегущий по крышам вместе с отрядом из Пауков и Тигров, едва успел обернуться, когда Тигры открыли огонь, расстреливая своих союзников в спину. Пауку не оставалось ничего другого, кроме как прыгнуть вниз, в гущу схватки на краю площади, в которой рейдеры дрались уже не только с горожанами, но и друг с другом.

Темнокожая предводительница Змей широко размахнулась, но граната, предназначавшаяся гвардейцам в переулке, вылетела из руки слишком рано – прикрывавший ее Тигр ударил в спину длинным ножом. Лезвие вошло неглубоко, увязнув в кожаной броне. Но толчок сбил девушку с ног, а граната, отскочив от ближайшей стены, взорвалась рядом, среди Змей.

Уже знакомый Мириам седовласый рейдер взбежал на крыльцо госпиталя, разрушенное взрывом, заваленное трупами. Жуткий механический смех, раздавшийся из развороченного чрева госпиталя, заставил замереть его свиту.

– Иди сюда! – Сказал механический голос, и вылетевшая из темноты игла ударила между глаз рейдера, шедшего впереди. Рейдеры рассыпались по крыльцу. Предводитель Тигров кивнул, и в паре шагов у него за спиной поднялись, заглянув в коридор, широкие трубы ракетометов. И тут Волки, смешавшиеся с Тиграми во время штурма, неожиданно взвыли и бросились на него и его маленький отряд.

Ланье тяжело откатился из-за кара Би, проскрежетав наплечником и бронепластинами на спине по мостовой. И встал, изумленно глядя на площадь перед магистратом, туда, где только что взорвалась ракета, запущенная с боковой улицы. Ревущая масса рейдеров, несколько секунд назад рвущихся на баррикады, теперь кружилась в кровавом водовороте над воронкой, пожирая сама себя.

Никки, погребенный под трупами гвардейцев и рейдеров, с трудом приподнял игольник. Но по переулку, в который их оттеснили, уже никто не бежал, и визг Змей на улице становился все тише.

Доктор смотрел вниз, во двор госпиталя, не зная, верить ли своим глазам. Рейдеры, больше не скрываясь в дыму, убивали друг друга. Все новые отряды вливались в схватку с соседних улиц, а прайм, в оплавленной броне, вертелась среди них. И все, кого касалось черное от крови лезвие, падали и больше не двигались.

И были еще лица, незнакомые, и знакомые смутно, одно за другим: рейдеры, высаживающиеся из машин, чтобы расстрелять своих бывших союзников, бегущих навстречу, Марта, прижимающая к себе Тони при виде ревущей волны рейдеров, разрывающей площадь, Пиона, обнимающая кого-то за плечи в душном переулке. И десятки, сотни других, обнаженных и беззащитных перед силой, хлещущей через Сломанную Маску – а теперь и сквозь Мириам.

Она смутно помнила про свое тело, задыхающееся и кричащее от боли у минометных труб, среди трупов. Чувствовала, как от страшного давления намокает кровью повязка на плече, выступает кровь на коже. Но сила шла по ней, как идет караван из тяжелых каров по проторенному пути, прочерченному кислотой на железной пластине купеческой карты. Стальные жгуты приказов, бьющие точно в цель, десятки лиц, тысячи смертей – она переживала их одну за другой, или все одновременно.

Слов для этого больше не было.

А потом сила ушла.

Мириам смотрела снизу вверх в глаза сержанта Торренса – пустые и одновременно наполненные каким-то безумным удивлением. Ее голова лежала у него на коленях, а кто-то из девушек держал ее за руки.

– Все. – Сказала она хрипло, чувствуя, как с трудом ворочается пересохший язык. – Они убивают друг друга. Еще немного, и побегут.

Руки на ее запястьях разжались.

– Ну ты и орала. – Прошептал кто-то рядом. Кто – она не поняла.

Мириам перевернулась, встала на колени, и подняла свой игольник, лежавший рядом.

– Готовьтесь. – Сказала она громко. – Эти, с площади... сейчас они будут здесь.

Интермедия VII.

Предсказатель шел по центральному коридору боевого сектора Атланты А. Десятки информационных щупов, свисающих вдоль его спины, беспомощно волочились следом – гравитация в этой части станции была близка к земной.

Перед ним расступались военные, десантники, офицеры связи и пилоты – в штабах кипела жизнь. Клод, погруженный в вычисления, автоматически регистрировал встречных, распознавая имена, звания и назначения. Его белый костюм выглядел здесь чужеродно – предсказатели редко появлялись на нижней орбите. И еще реже ходили по коридорам в коммуникационных комбинезонах.

Он вышел на перекресток – пересечение четырех основных коридоров сектора. И некоторое время смотрел на точечные лампы на потолке, рассеянно моргая. Он никогда здесь не был, и чтобы переключиться на электронную карту станции, понадобилась почти секунда.

Затем он улыбнулся девушке-связисту, жмущейся к стене, чтобы не наступить на один из его щупов. И кивнул паре десантников, стоящих в символическом карауле у подъемника, выделяющегося зеленым квадратом на белом полу. Подъемник пришел в движение мгновенно – допуск Клода позволял ему появляться в командном центре наземных операций. Скорее устаревшая привилегия, чем действительная необходимость.

Центр располагался двумя уровнями ниже – большой зал с широким возвышением по центру, мерцающий переливами голографических экранов. Восемь боевых операторов замерли на оперативной платформе, перед объемными проекциями одной и той же картины – долины Хокса, увеличенной, отображенной схематически, смоделированной тактическими и вероятностными анализаторами.

Предсказатель тихо зашел за крайнюю консоль. И, не обратив внимания на напряженную тишину, установившуюся в зале при его появлении, положил ладонь на контактную поверхность, включаясь в информационный обмен.

Человек, сидящий в широком кресле в центре платформы, поднял руку в вялом приветствии.

– Решил зайти? – Спросил генерал Чикони. – Посмотреть, чего стоят твои маркеры в настоящем деле?

Его голос отдавал металлическими нотками. Разрушительный процесс в горле возобновился, и генералу приходилось пользоваться речевым синтезатором.

– Что, увидел такую угрозу программе, что даже переодеться не успел?

Клод рассмеялся, и тихий звук его смеха заставил замереть обслуживающий персонал платформы.

Генерал развернул свое кресло к предсказателю.

– Хочешь что-то сказать?

– Да... вы правы, как это ни странно.

Генерал смерил предсказателя взглядом, потом развернул кресло обратно, к двум экранам слева, на которые начали поступать данные Клода.

– Предсказание имеет ценность только в том случае, если его используют. – Трехмерная карта на экранах развернулась, с разных ракурсов демонстрируя центр долины, усыпанный тысячами цветных маркеров. – Вы же не хотите слышать. Операция провалена, генерал, но вы не видите даже этого. Программа в регионе потерпит крах, а Хокс устоит... Он уже устоял.

Карта Клода совместилась с картой на соседнем экране. Общие контуры совпали, и на мельтешение огоньков в тепловом диапазоне наложились тактические обозначения.

– Смотрите, генерал. Бой проигран, но что гораздо хуже – вы даже не дали мне возможности выяснить, почему...

– Кто-нибудь понимает, о чем он вообще говорит? – Спросил генерал.