Текст книги "Дни без князя"

Автор книги: Иван Афанасьев

Соавторы: Сергей Жданов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Землянин прибавлял к произносимым словам ментальный посыл угрозы, и несчастный торговец, забыв о корыстных планах, был теперь готов на все, лишь бы спасти свою шкуру. Знал он немногое и пользы для Кондрахина не представлял. Скупал иногда купец найденные в лесах Прежних предметы непонятного назначения. Следил – через своего агента в храме Ямы – за организуемыми монахами в тех же лесах поисками. Предупреждал своих расхитителей. Вместе с несколькими единомышленниками поклонялся Зооле.

Единственное, что заинтересовало землянина, это имя постоянного скупщика амулетов Прежних. Даже не имя, а прозвище. Корзинщик. Тот же самый, что выкупал добычу у знакомой Юрию парочки – Бинду и Маграна.

Оставив трясущегося от страха купца, Кондрахин удалился с туго набитым кошельком. Тут же, не покидая Руга, он сделал подношения храмам Асвата и Кумбера, а затем отправился в храм Удры. Пройдя между деревянными колоннами, стоящими шестью рядами под открытым небом, остановился у стола пожертвований. Высыпал в ящик горсть монет, погладил рукоятку топора, висящего на ближайшей колонне. Рядом раздался удар гонга, а затем мерно зарокотал барабан.

Жрецы Удры приветствовали подношения звуками, угодными их божеству. Юрий повернул назад. Он слабо помнил, какие подношения следовало посвящать самому Удре, а какие – трем его сыновьям: Кахоле Могучему, Мукти Ослепительному и Манигу Неуязвимому. Впрочем, было бы подношение, а между собой боги как-нибудь разберутся. Предоставив им возможность заняться дележом, Кондрахин направился в сторону реки, где в небольшой заводи можно было совершить обряды в честь владыки запада Баруны.

Купаться или пить воду из лежащей на берегу большой раковины он не рискнул, лишь покрошил в воду край большой хлебной лепешки. Живущие в заводи рыбы бесстрашно подплыли к угощению. Владыка океана и морей Баруна принял подношение.

Аю Амаравата ждал Юрия во дворце. Увидав его новый костюм, улыбнулся одними глазами.

– Ты не умеешь носить такую одежду. Впрочем, это заметно лишь княжескому глазу. Мне сообщили, ты сделал подношения нашим храмам. Разумно. Вечером я пришлю тебе женщину, чтобы ты смог возрадовать Мамуха Солнцерожденного.

– Князь, я вызвал Веда с княжичем и слугами. Послал Сура с лошадьми, пусть встретит.

Амараванта пристально посмотрел на Кондрахина: считает ли он, что опасность миновала или же задумал очередной хитроумный план.

– Сегодня, я думаю, опасности нет. Наши враги не предполагают, что князь и княжич спокойно будут спать в собственном дворце. А вот завтра ночью могут и напасть. Но завтра мы чего-нибудь придумаем.

Вскоре вернулся из лесного схрона княжич, и его приезд вызвал всеобщий восторг дворни. Ведмедь безмятежно растянулся на своей лежанке, но Юрий не дал ему возможности впасть в привычную сонную дремоту.

– Ведмедь, нам ночью предстоит одно испытание. Ты как, женщину на ложе ублажить способен?

– А зачем? – лениво поинтересовался ведун.

– Я сделал подношения в здешних храмах. Но Мамуху, сыну Асвата, прародителю людей, требуются не деньги и не драгоценности. Мамуху Светлому, Повелителю Быков, угодно соединение мужчины и женщины. Женщин нам пришлет князь. Как с ними принято здесь соединяться, они объяснят сами. Я уже посмотрел в книгах у князя…

– Ты что, не знаешь без книг, как это делается? – засмеялся Ведмедь.

Юрию пришлось признаться, что такой изощренности соития, какую практиковали здесь, в своем родном мире он не знал.

– Дело в том, что я не могу быть с женщиной. Развитие астральных способностей подавляет мужские способности. А обряд совершить надо, иначе на княжьем суде я окажусь ненадежным свидетелем.

Ведмедь уставился на него вопросительным взором, недоумевая:

– Какое отношение имеют твои слова на суде к способности ублажить бабу? Что-то я тебя совсем не понимаю.

Пришлось долго объяснять, что жрецам, присутствующим на суде, очень важно знать, что Юр не пренебрегает принятыми здесь ритуалами. Мнение жрецов, зачастую происходящих из княжеских родов, способно повлиять на князей. И Ведмедю, как спутнику Юрия, придется завтра перед рассветом отправиться в храм Асвата, бога Солнца, и встречать там восход на вершине ступенчатой пирамиды.

– Серебро и стеклянную посуду Асвату, деньги Удре и трем его сыновьям, самоцветы и золото Кумберу я поднес и от твоего имени. А вот утренний обряд, как и ночной, тебе придется исполнить полностью.

– Надо, так исполним, – проворчал Ведмедь, впадая в обычную сонливость.

После торжественного обеда, посвященного возвращению княжича, уже Ведмедя ждал обряд омовения. Ведуна облачили в новый расписной халат, заставили надеть сандалии. Вымытый и наряженный ведун вызвал у рыжеволосого отрока бурное ликование. А князь тем временем, стоя на балконе, тихонько беседовал с Кондрахиным.

– Князья дали согласие, завтра за три сотни дрит до заката начнется суд. Зрящие не могут не узнать, подобные суды – событие нечастое. Соберутся монахи ближних монастырей. Ты произвел своими пожертвованиями хорошее впечатление, но тебя обязательно спросят, кто ты такой. Допросят и Веда. Выдумка про Союз Рыжих слабовата, но придется придерживаться ее. Кстати: неподалеку расположился табор романов. Большой табор. Поговори завтра с их вожаком. Большие таборы водят умные люди. Кто знает, может и у них встречается княжий дар. Романы хорошее обращение ценят. Только потом предупреди их о княжьем суде. Пусть сами решают, как им жить дальше.

Чего-то князь явно не договорил. Не захотел. Показал Юрию свою коллекцию оружия, спросил, владеет ли тот мечом. Подобрал в оружейной для него подходящий клинок. Затем перед обедающими мужчинами пели и танцевали девушки. Обед, он же ужин, не закончился и с заходом солнца. Васанту отослали спать, причем Кондрахин уловил, что отвели княжича не в его комнаты, а в комнаты охраны. И почивать он лег рядом с Мегхамом.

А в пиршественной зале Юру и Веду торжественно представили миниатюрную большеглазую носатую Ишвами и высокую, стройную, в самом соку Одхару. Девушки должны были помочь гостям совершить этой ночью ритуалы почитания Мамуха Начального. Сонно-ленивый Ведмедь с неожиданным проворством ухватил за руку Ишвами. Естественно, землянину осталась Одхару. Высокая, с Юрия ростом, мощная девушка не вызывала у него никаких желаний. Не помогали ни просвечивающая ткань ее одеяния, ни жар прильнувшего к его боку гибкого тела.

Однако Юрий улыбался девушке, что-то рассказывал. Остальные, сидящие за столом, вскоре перестали обращать на них внимание. В положенное время Кондрахина и Одхару отвели в приготовленную для них комнату. Здесь, кроме обычного ложа, стояли кресла разной высоты, скамейки причудливой формы. Рядом с ложем возвышалась огромная лоханка, наполовину заполненная водой. В воде плавали лепестки роз. На маленьком столике горела черная свеча в виде вздыбленного фаллоса.

Едва за ними закрыли дверь, Юрий прикрыл всю комнату мыслезащитой, и, используя внезапность, погрузил мгновенно женщину в глубокий гипнотический транс. Ему предстояла нелегкая работа – внушать женщине, что он совершает с ней все полагающиеся действия, при этом пропуская через мыслезащиту лишь ее любовные фантазии. Да, пожалуй, легче было сойтись в поединке с бойцом Прежних.

Ведь к тому же, кроме проверки его мыслей, его наверняка и просто слушали. Стены и двери дворцовых помещений не позволяли разобрать слов, но стоны и крики из соседней комнаты доносились вполне отчетливо. Неизвестно, что именно там делал Ведмедь, но кричала Ишвами достаточно громко и натурально.

Наутро, оставив сладко спящую поклонницу Мамуха Всадника, Юрий затемно выбрался во двор. Совершенно голый Ведмедь обливался водой под одобрительными взорами миниатюрной Ишвами. Девушка задорно поздоровалась с Юрием и принялась прилежно вытирать мокрое тело ведуна красным полотенцем с вышитым изображением колоссального фаллоса.

К счастью, на церемонию утренней встречи восхода она с ними не пошла. Сидя на верхней площадке ступенчатой пирамиды, друзья безмолвно обменивались мыслями. Ведмедь, в отличие от Юрия, трудился этой ночью в полную силу. Он не прикрывал своих мыслей, так что все обладатели княжьего дара знали, что он думает о девушке и каким именно способом он ее пользует в данный момент.

Юрий же вынужден был полагаться на эротические фантазии своей напарницы, подстраиваясь под ее мысли и передавая их сквозь мыслезащиту. Он также добивался от нее разрядки, используя различные способы, описанные в местных книгах. Стонала и вскрикивала Одхара вполне натурально. Настолько натурально, что Юрий даже подумал, что обычный способ соития безнадежно устарел.

Взошло солнце, они спустились с пирамиды. За малую мзду им вывели коня, которого они украсили сами. Цветные ленты, вплетенные в гриву серебряные монеты. Обвели коня вокруг пирамиды. И пошли назад, обсуждая сегодняшние дела.

– Послушай, Ведмедь, смотался бы ты в тот подземный бункер. Прихвати пару автоматов и патроны. Боюсь, они нам пригодятся.

– Повоевать хочется? Напрасно ты это планируешь. Оружие в руках, знаешь ли, стреляет и тогда, когда не ждешь. Не пойду, Юрий, и тебе не советую. Смотрят за нами, понимаешь? Выйдешь ты с автоматом – против тебя пулемет выставят. Пока мы без оружия, нам ничто серьезно не угрожает. Что, ты не сможешь справиться с одиночным бойцом, будь он с обычным оружием?

– Знаешь, здесь в горах есть монастыри Вудры. В них готовят изрядных бойцов. Сур оттуда, понимаешь? Он говорит, есть еще Солдаты Вудры, как они себя называют. Эти, если что, рубят своих врагов в любом месте – хоть в княжьем дворце, хоть в храме. Кто может поручиться, что среди них никто не обладает княжьим даром?

Ведун только хмыкнул в ответ. В общем, пришлось Юрию согласиться. Он не мог пренебречь советом князя и отправился к романам. Ведун же должен был подумать, как обеспечить безопасность княжича, убрав его из дворца еще до приезда соседей-князей.

На южной дороге было многолюдно. То и дело попадались навстречу повозки с мешками зерна. К южным границам княжества везли доски, пахнущие смолой и скипидаром бочки, тщательно охраняемые тюки с мехами. Верхом Юрий потратил на дорогу едва ли больше часа.

Табор расположился на околице придорожного поселения. Группами бродили женщины романов, приставая ко всем встречным с предложением угадать судьбу. Мужчины романов, в неизменных кожаных безрукавках, стояли между домами по двое, по трое. Юрий небрежно склонил голову к ближайшей такой группе и спросил, как найти их вожака.

– Тебе для чего надо? – незлобиво, но как-то неуважительно спросил роман постарше.

– Большой разговор есть.

Романы переглянулись. И сразу в их мыслях всплыла Айохель, к ней они собрались, было, направить Юрия. Айохель эта, говорливая и безудержно-напористая, считалась в таборе первой мастерицей по заморачиванию не очень желанных гостей.

– Айохель мне без надобности, – предупредил Юрий, едва роман собрался открыть рот.

– Пойдем, провожу, – с неохотой сказал старший роман и пошел вперед.

Кондрахин пустил лошадь вслед за ним, прекрасно понимая, что в этот момент оставшиеся за спиной романы с одобрением озирают лошадь из княжеской конюшни и ее сбрую. В лесу, спрятанные среди деревьев, стояли повозки табора. Горели костры, бегали голые детишки, варили похлебку старые женщины. Возле одной из повозок роман окликнул:

– Храван! К тебе, – и пошел назад, окинув на прощанье внимательным взглядом лошадь Кондрахина.

Вожак Храван оказался совершенно лысым, крепким мужчиной лет сорока с небольшим. Склонный к полноте, с глазами навыкате, подвижный, он приветствовал землянина так, как будто увидал родного брата после длительной разлуки. Юрий представился и прервал его буйное гостеприимство всего одной фразой:

– Княжим даром владеешь? Тогда поговорим без слов.

Храван сразу увял и сделал вид, что не понимает, о чем речь.

– Какой княжий дар, о чем ты говоришь, Юр! Мы люди бедные, у нас ничего, кроме повозок нет.

Но мысли свои он скрывал хорошо, не так, как большинство местных жителей. Закрылся так, как сумеет не всякий князь.

Юрий не настаивал:

– Дело твое. Только лишних ушей нам не надо.

Он обвел вокруг рукой, показывая на царившую вокруг суету.

– Э, – махнул рукой Храван, – это мои. Бабы, дети. Какие уши? Говори, что хочешь.

– Ты должен был слышать, что убили Ити Шаратхи. Позапрошлой ночью пытались убить князя. Убийца был из Прежних, а подослали его Зрящие. Сегодня вечером на княжьем суде Аю Амаравата обвинит Зрящих. Это просил передать тебе сам князь. А мои вопросы такие: какое отношение имеют романы к Зрящим, к амулетам Прежних, к рыжеволосым детям?

Храван нервно оглянулся и понизил голос:

– Передай мою благодарность Амаравате. Романы всегда помнят добро. Кто ты князю? Я слышал о тебе, как о босоногом бродяге?

На "босоного бродягу" Юрий нисколько не обиделся.

– Я помогаю князю в расследовании смерти его супруги, – ответил он, не покривив душой.

Вожак романов неопределенно хмыкнул, и было непонятно, что он этим хотел выразить.

– А откуда известно, что подосланный убийца был из Прежних?

– Я сам его подстерег во дворце князя и разоружил. Он ответил на мои вопросы, а потом смог убежать, выпрыгнув в окно.

– Он так сам и сказал, что из Прежних? – недоверчиво спросил Храван.

Вместо ответа Юрий открыл свое сознание и направил на собеседника свои воспоминания о той встрече. Да, вожак романов обладал княжьим даром. Он ни о чем не спросил больше, а принялся немногословно отвечать на вопросы Кондрахина. Выяснилось, что табор самого Хравата чист, как горный снег. Со Зрящими дружбы не водят, амулетами Прежних не торгуют, рыжих младенцев по селам не высматривают. Из ответов вожака явственно следовало, что отдельно шатающиеся романы, без табора, вполне могут этим заниматься, но ни один табор за такие дела отвечать не станет. Скорее откажутся от попавшего в беду романа.

Юрий вопросительно поднял брови.

– Ээ, ты знаешь, кто такие Солдаты Вудры? – пояснил Храван. – Несколько таборов в лесах Прежних они вырезали. А других – сами Прежние, должно быть. Это ж совсем без головы надо быть, чтобы всем табором в леса лезть. А я что? Я князю должен платить за пребывание в его княжестве. Захочет князь деньги – отдам деньги, захочет, что другое… Он здесь господин.

– Кому романы продают амулеты Прежних? – перебил землянин.

Храван развел руками. Продавали тем, кто платил. И не раз на этом попадались, потому что покупателями могли выступить и Солдаты Вудру, и монахи Ямы Беспощадного. В общем, амулетов по княжеству бродило множество. Оказалось, не только в лесах Прежних можно было обнаружить следы построек Прежних. Они были раскиданы по лесам всего княжества. Большинство из них давно разграбили, а некоторые запечатали неснимаемыми заклятьями монахи Ямы. Только в дни без князя все заклятия теряли силу…

Находились и такие романы, что служили Зрящим. Те платили хорошо, и от монахов защищали. Только романы люди вольные, а Зрящие своеволия не позволяли. Исчезали те романы бесследно, почти никто до старости не доживал.

А с детьми рыжими, был грех, не скрывал Храван. Искали рыжих романы, и проверяли на княжий дар задолго до возраста испытания. Он сам знает нескольких таких детей, что пропали потом из родных селений, а родители их не искали и не печалились. Сам он этого не понимает, поскольку княжий дар у рыжих встречается не чаще, чем у всех остальных.

Найдя рыжего, романы сообщали о таком ребенке тому, кто просил его найти. Тот платил, и ничего больше романы не знали.

– Мир тесен. Мы хоть и бродим, где хотим, а на старые места возвращаемся. Нельзя нам с селянами ссориться, а то совсем для нас места не останется, – сделал философский вывод вожак романов

Вроде и имен не назвал, и сам от всего отпирался, а на вопросы Храван ответил. Понимал, что не послал бы к нему князь предупреждение просто так. Юрий отъезжал, гадая, сколько еще людей на этой планете имеют представление о Прежних. Князья, романы, Зрящие, монахи… Все они одной рукой оберегали от прочих тайны прошлого, а другой норовили сами залезть в них поглубже.

Во дворе княжеского имения суетились слуги, распаковывая поклажу гостей. В этот раз явились только обладатели княжьего дара. Но приехали они в расчете на неизбежную ночевку. Княжеский суд – дело серьезное, может одним днем не ограничиться. Дрипур размещал гостей, а Аю Васанта крутился во дворе под пристальным взором охранников.

Ведмедя Кондрахин обнаружил в их комнате. Ведун благодушно рассматривал рисунки в книжке. Почему его заинтересовали местные звери?

– Куда Васанту спрячем, Ведмедь?

– А туда, где мы его первый раз нашли. Никто не догадается. Я научил его закрывать мысли.

Что же, идея была неплоха. Либо попытаются искать княжича во дворце, либо вновь прочешут окрестные леса. Опасность грозила княжичу лишь в том случае, если кому-то захочется спалить имение или хотя бы конюшню.

Поели спутники на кухне. К Ведмедю слуги относились попросту, как к своему, а Юрию пищу подавали с почтением, как советнику. С князем Кондрахин увиделся накоротке, в коридоре.

– Мой сосед, князь Пуяна, Аю Амаванта, приехать не сможет. В пути на него напали разбойники и ранили стрелой, судя по всему, отравленной. Через несколько минут после стычки князь умер от легкой раны. Прибудет его советник и несколько монахов из Пуяна. Зрящий уже здесь, это Сура. Ты не должен говорить с ним до суда, так что не покидай своей комнаты.

– Где он сейчас?

Аю Амаравата, не ответив, удалился. Действительно, для человека с княжьим даром вопрос был излишним.

В судейской зале князья величаво занимали места за большим столом в середине. Вдоль стен на длинных деревянных скамьях расселись монахи. Сура занял место в стороне, на стуле у окна, а Юрия и Ведмедя пригласили сесть на скамейку возле входа. Никто из советников в зал допущен не был. Присутствующие, кто как умел, закрывали свои мысли.

Юрий присмотрелся астральным зрением к их энергетическим полям. На случай, если придется сражаться. На первый взгляд, достойных противников для него здесь не было. Но как раз достойный противник и сумеет скрыть свою силу, так что землянин находился в полной боевой готовности.

Зачитали список судей. Аю Рудара из Чонхора, Аю Свам из Тирика, Аю Даюс из Канге, Аю Ганада и Ити Шатру из Пидгиля, Аю Шудара из Имьяса, Аю Прахлад из Санаса, и хозяин Дастрана Аю Амаравата. Никого не смутило, что один из судей, он же хозяин дворца, собирался выступить с обвинением. Здешнее правосудие дозволяло князьям совмещать роли судьи, обвинителя и потерпевшего.

Суру не представили вообще. Юрия назвали гостем с восточных островов, Ведмедя – его помощником. Судьи, судя по всему, уже успели обменяться мнениями по сути дела, поэтому, после того, как Аю Амаравата обвинил Суру в смерти Ити Шаратхи, основные вопросы поступали со стороны сидящих возле стен монахов. Пришлось повторить сказку о злодейском Союзе Рыжих, что сбивал с толку некоторые кланы восточных островов, отчего они уходили в необжитые места и забывали прежних богов.

– Если на островах нет князей, то кто правит?

– Старейшины, советы кланов, – отвечал Юрий, подстраиваясь под местные представления о принципах устройства общества.

– Те романы, что рассказывали о поселке рыжих в Дастране, постоянно живут на островах?

– На островах романов нет. А слышал я это в южном княжестве Динбоче. Мы уже не первый год странствуем по материковым землям.

Динбоче – княжество удаленное. Юрий помнил лишь его общую карту и основные города. Да имя князя подсказал в свое время советник Сита. Но про деятельность островитян в Динбоче его расспрашивать не стали.

– Причастен ли Союз Рыжих к возникновению мерзкой веры в Алджу?

– Точно не знаю. Полагаю, не причастен.

Сура оставался невозмутимым. Казалось, его не интересовало, откуда взялся Юр и что ему надо. Угрозы он ждал с другой стороны. Зато Ити Шатру так и сверлила его взглядом. Ее муж, Аю Ганада, наоборот, оставался вообще равнодушен к происходящему. Остальные скрывали свое отношение.

Вопросы продолжались. Похоже, для монахов куда важнее было определить, кто такой Юрий и как он смотрит на политические проблемы княжеств, чем то, что он может сказать в качестве свидетеля. Пришлось намекнуть монахам, что у себя на островах Юрий выполняет функции религиозного надзора – как монахи Ямы здесь.

– О Прежних я услыхал только здесь, когда князь послал меня за Дриль. Да, в лесах я встречал множество их амулетов и просто предметов, вроде обуви. Из лесов я вынес только сосуды работы мастеров Амату, за которыми меня посылал князь.

Теперь Зрящий оживился. Он потребовал показать ему найденные вазы. Когда их принесли, Сура спросил, что Кондрахин может сказать об их происхождении.

– Все три вазы изготовлены в одной манере. Время изготовления можно определить с достоверностью только для одной из них, на которой имеется посвящение Ити Кайкайе. Это примерно семь сотен лет назад, если допустить, что вазу изготовили неподалеку отсюда. В южных княжествах могли быть и другие княгини с тем же именем.

Рассказ Юрия вовремя прервали – до того, как иссяк его запас исторических знаний, почерпнутых в беседах с князем и в книгах из его библиотеки. Юрия признали знатоком древностей, а Сура вновь утратил к нему всякий интерес.

Настала очередь Ведмедя. Его лукаво-простодушные ответы, к которым невозможно было прицепиться, тоже не вызвали особых придирок. В особо каверзных случаях Юрий успевал дать ему ментальную подсказку. Князья, как и монахи, это замечали, но реагировали спокойно. В конце концов, Ведмедь числился подчиненным Кондрахина, потому и спрос с него был меньшим.

Монахам пришлось согласиться, что там, где нет ни князей, ни монастырей, обладатели княжьего дара вполне могут разгуливать где угодно и обходиться без титулов. А если такой гость прибывает в княжество, то местный князь либо должен признать его высокий статус, равный монаху, либо вообще не пускать его в пределы княжества. Обвинять такого гостя в ереси будет совершенно неправильно.

Перешли к самому обвинению. Его Сура выслушал с полным безразличием. Не удивительно. Наверняка знал его содержание заранее. Начались вопросы к свидетелю. На стол перед князьями лег отбитый у Прежнего пистолет, а Юрий подробно пересказал весь разговор с подосланным убийцей. Он отпустил, естественно, упоминание про установку Прежних и собственное заявление о гибели родного мира Прежних.

Сура попытался было заявить, что Прежний мог ввести в заблуждение свидетеля, но Ме Димешвар, игравший в суде непонятную, но важную роль, объяснил, что обмануть человека с княжьим даром невозможно.

– Так ведь, как сказал свидетель, как раз был "день без князя"! – возразил Сура, не скрывая сарказма.

Между ним и монахом возникла короткая перебранка. Князья, хоть никто из них не сказал ни слова, явно в словах Юрия не сомневались. Вероятно, они что-то такое знали, что позволило им сразу поверить словам Кондрахина. А возражения Зрящего, вполне разумно обоснованные, по сути, отметались ими заранее. Ме Димешвар, похоже, полностью разделял позицию князей.

– Весь суд строится на показаниях свидетеля, который в княжестве всего несколько дней! – горячился Сура, понявший, что пропадает в полном одиночестве. – Даже если он честен, что он видел? Странно одетого человека, заявившего, что Зрящие послали его убить князя и признавшегося в содействии в убийстве княгини. Он даже не сказал, кому содействовал! И проверить его слова нельзя, так как яблоко то давно выбросили!

– Проверить можно, – спокойно возразил Аю Амаравата, – сходить к Прежним и спросить. Тебя устроит такая проверка?

Сура даже онемел от такого предложения. Вероятно, княжеский суд и был рассчитан на то, чтобы вывести обвиняемого из себя. На короткий миг Зрящий растерялся, его мыслезащита лопнула, являя собравшимся в зале страх и недоумение. Всегдашняя политика Зрящих – удерживать разумно организованное противостояние монастырей и князей – рухнула. Рухнула, потому что в случае смерти княгини и те и другие почувствовали, что ими управляют исподволь.

Нераскрытое убийство резко изменило обычную ситуацию, а Сура даже не знал, кому понадобилась эта смерть. Сейчас все, владевшие княжеским даром, отчетливо понимали, что сам Сура в смерти Ити Шаратхи не виноват. Он даже не знал, кто и зачем это сделал. Зато о том, что Зрящий Тжанак приказал Прежним убить Аю Амаравату, он знал. Знал – и князя не предупредил.

Поняли князья и монахи и то, что Тжанак постоянно встречался с Прежними, принося от них знание о наступлении "дней без князя". И смерть Аю Амаванты, спешащего на княжий суд, Сура тоже считал делом рук Тжанака.

В общей суматохе, когда все заговорили, перебивая друг друга, Ведмедь тихо произнес Кондрахину на ухо:

– Я приказал княжичу прятаться. А тебе пора доставать свой меч. Через лес к дворцу идут люди. Сознание закрывают, но намерения их очевидны. Сейчас здесь начнется бойня.

Добравшись до сознания князя, Кондрахин успел передать ему только один сигнал: "Опасность!" Быть может, это предупреждение спасло князю жизнь. Аю Амаравата встал и отодвинул стул. В этот момент за окнами вскрикнул, умирая, Мегхам. Раздались характерные щелчки спускаемой тетивы и звон мечей. Не менее десятка лучников ворвались во двор, мгновенно положив наружную охрану. Выскакивая в расположенную рядом дверь, Юрий видел, как падает со стула со стрелой в затылке Сура, как закрывается от летящих в окно стрел массивным стулом князь. Княжий дар не помог его обладателям остановить нападавших.

Из всех, кто сидел в зале, лишь один монах использовал силовой астральный удар, действовавший не на сознание, а на нервные центры организма. Прочие надеялись остановить нападавших мысленным приказом – и падали под неумолимым потоком стрел.

В коридоре у входа шла отчаянная рубка. Сур, вооруженный мечом и кинжалом, противостоял не менее искусному бойцу. Они то рубились, то, блокировав оружие друг друга, пытались ударить противника ногой или головой. В сплошном мелькании оружия и конечностей Кондрахин с трудом нашел щель, чтобы нанести противнику Сура астральный удар, не задевая самого охранника.

Бежать за мечом было поздно. Лучников, проникших во двор незаметно даже для Ведмедя, вот-вот перебьют. Дружинники князя, рассредоточенные среди хозяйственных построек, тоже стрелять умели. А в зале действовали искусник-монах и Ведмедь. Ведун, хоть не убьет никого, парализует нападающих за несколько мгновений. Но за лучниками придут другие, быть может, не со столь защищенным сознанием. Но, зато, возможно, с автоматами.

Кондрахин еще успел оценить, как Сур двумя движениями руки закончил схватку со следующим противником, как все кончилось. Лучников во дворе не осталось, а в коридоре лежало пять трупов нападавших. Четверых из них посек Сур. Вернувшись в зал, землянин с болью смотрел на пригвожденных стрелами к высоким спинкам стульев князей и монахов.

Аю Амаравата, морщась, вытаскивал стрелу из левой руки. Стул, который он только что опустил, закрыл его голову и грудь, приняв на себя три стрелы. Рядом захлебывался кровью Аю Свам, которому стрела пробила горло. Аю Рудара во время вражеской атаки сидел спиной к окну, и его стрела поразила в затылок. Князь Чонхора так и остался сидеть на стуле, лишь голова склонилась на грудь.

Князь Имьяса выбирался из-под стола, растерянно глядя на лежащие в лужах крови тела монахов. Сообразил, куда спрятаться, и остался цел. Аю Даюс с пронзенной грудью рухнул всем телом на стол. Он еще дышал, хотя его смуглые руки уже неостановимо белели. А на своем стуле плакала Ити Шатру, с ужасом глядя на торчащее из бедра оперенье стрелы.

Аю Ганада, тоже сидевший спиной к окну, укрылся за высокой спинкой кресла. Стрела пробила крепкую древесину, но, потеряв силу, не смогла глубоко войти в тело князя. Сейчас он сам отлепился он стула и разглядывал торчащее из спинки стула окровавленное острие. Аю Прахлад остался невредимым, даже не прячась.

Лучники метились в князей. Убили всего двоих монахов, скорее всего – случайно. Еще двое были ранены. Ведун занялся Ити Шатру, а Юрий выглянул в окно, разглядывая тела нападавших. Зеленая обтягивающая одежда. Незнакомо, но сшито все же на Амату. Босые ноги, обычные луки. Все, кроме одного, застрелены в спину. Один, его парализовал Ведмедь, упал на спину. Его добили пикой в горячке боя.

Рядом встал Аю Амаравата, зажимая окровавленную руку.

– Где княжич?

Взяв князя за раненую руку обеими руками, Кондрахин сосредоточился, восстанавливая астральные потоки жизненной силы. Рана не тяжелая. Кровотечение он сейчас остановит, через неделю князь сможет понемногу этой рукой пользоваться.

– Аю Васанта спрятан в надежном месте, – землянин опустил руку князя.

– Мы не станем ночевать во дворце, – решительно заявил князь.

Ни князья, ни монахи нападавших не распознали. Четырнадцать тел, одинаково одетых, без отличительных признаков. Оружие – самое обычное, изготовленное в разных княжествах. Стреляли лучники отлично, из всех выпущенных стрел – всего один промах. Сур, обучавшийся в монастыре Вудры, и считавшийся наиболее подготовленным бойцом, утверждал, что нападавшие использовали незнакомую ему школу боя.

– Отменные бойцы. Тот, что сражался двумя мечами, сильнее меня. Если бы не помощь, он бы меня победил. Его кто-то ударил, используя княжий дар – и он на роковое для него мгновение застыл.

Ме Димешвар с трагическими нотками в голосе предложил немедленно утопить пистолет Прежнего. Монахи его поддержали. Юрий не стал возражать, только высыпал все пули из обоймы, предложив их сжечь. Эту идею монахи тоже приняли с энтузиазмом. Из их разговоров Юрий понял, что нападавших они считают Прежними, вернувшимися за своим колдовским амулетом. Уцелевшим князьям вообще было не до следствия.

Раненая княгиня глубоко расстроилась весьма вероятной хромотой, ее супруг, которому быстро забинтовали рану на спине, ее успокаивал. Аю Шудара с советниками и охраной, ускакал к себе, клятвенно пообещав, что никогда в Дастран не вернется. Ускакал, не глядя на надвигающуюся ночь. Аю Прахлад, с которым Юрий собирался поговорить, разговора не поддержал.

– Ваше Высочество, а Вы не почувствовали приближение посторонних?

– Нет. Ничего не почувствовал. Только когда стрелки умирали, их разум открывался. Я считаю, всему причиной ваше с князем Дастрана кладоискательство. Я обещаю, что дело это так не оставлю. Следующий суд состоится уже в моем княжестве!

Вот и весь разговор. Аю Васанта вылез из своего убежища и крутился возле ведуна. Дрипур размещал в Руге всех тех, кто побоялся ночевать во дворце, а Сур расставлял охрану. Юрий никак не мог понять, почему люди, замеченные в лесу Ведмедем, не напали на дворец. Может, их остановил провал первой атаки? Или это вообще была другая группа, не связанная с первой?