Текст книги "Дни без князя"

Автор книги: Иван Афанасьев

Соавторы: Сергей Жданов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Да, почти по направлению их пути, чуть восточнее, кто-то только что совершил важное и трудное дело. И этот всплеск эмоций сумели уловить спутники, наделенные незаурядным даром восприятия астральных волн, что испускают любые живые существа.

– Ведмедь, ты запомнил его ментальный отпечаток? – спросил Юрий по-русски. Вдвоем они говорили на родном языке, потому что язык Амату ведун так и не смог освоить в нужном объеме.

– Запомнил, – недовольно проворчал ведун. – Ты мне лучше скажи, понял ли ты, что он такое совершил?

– Кажется мне, что он сумел починить какой-то механизм, – неуверенно проговорил Кондрахин.

– По механизмам ты у нас знаток, – проворчал Ведмедь, прибавляя ходу.

Смеркалось. Похоже, на Голые Холмы они выберутся в темноте. Страшного ничего – за самими холмами дурной славы не водилось. Но как-то неприятно, неуютно ночевать на открытом месте. Юрий предложил:

– Попробуй отыскать в лесу домик охотников. Не может его не быть. Я не хочу ночевать на холмах. Мне кажется, они лишены растительности специально для того, чтобы кто-то смог заметить любого, их пересекающего.

Ведмедь ничем не выразил своего отношения к предложению Кондрахина, но Юрий не сомневался, что ведун немедленно начнет поиски. Отправляясь в мир Амату, Кондрахин настоял, чтобы ему позволили взять с собой напарника. Его опыт действий на Иоракау, Земле и Тегле подсказывал – сильный астральный боец, хорошо знакомый с местными условиями, ему понадобится. Ведмедь был не местный, он происходил с Тегле, зато он был знатоком лесов и живущих в них людей. А действовать им предстояло как раз в лесах. Люди же везде люди.

Если поблизости есть охотничьи избушки – а как им не быть, раз люди живут в лесах Амату не одну тысячу лет – Ведмедь их отыщет. Его способности следопыта не раз ставили Кондрахина в тупик. Впрочем, он-то вырос не в лесах. Какие вокруг земного города Орла леса? Так, перелески. Только и научился, что грибы собирать. Да и потом, бегая по тайге у Енисея, он рассматривал окружающую природу узко нацеленным взглядом диверсанта.

А Ведмедь – он в лесах вырос. Знал и понимал каждую травинку, каждого паука или малую пичужку. Он – найдет.

Так и получилось. Ведун вдруг круто взял вправо, и сквозь сгущающийся сумрак Юрий разглядел под ногами слабое подобие тропинки. Она петляла среди стволов, упорно обходя выпирающие из земли то там, то тут каменистые возвышенности. Грунт под ногами стал суше, докучливые кровососы отстали.

– Такая вот сторожка, – пробасил с уважением ведун, показывая рукой вверх. Там, метрах в пяти над поверхностью, между трех гладких стволов висел над головами помост из досок. Потемнели доски от старости, но шатровый навес над помостом, сделанный из коры, снизу казался исправным. На стволах деревьев – ни одной зарубки. Как же они лазали на свой висячий настил?

– Походи вокруг, поищи бревно нужной длины со ступеньками. Неподалеку должно лежать, – посоветовал недоумевающему Кондрахину спутник.

Бревно вскоре нашлось. Приставлять его к помосту пришлось вдвоем, зато забрались наверх они без труда. Здесь на досках лежало несколько свернутых мехом внутрь старых и засаленных медвежьих шкур, стоял низкий столик с глиняными тарелками и кружками. Под столиком обнаружились глиняные кувшины, в трех из них оказалась вода. Ведмедь понюхал ее, взболтал.

– Недели две стоит. Вода хорошая, с горных речек.

– Шкуры медвежьи, – произнес Кондрахин, намекая на то, что брать медведя – привилегия княжеского рода, – Амаравата не говорил, что он здесь охотится.

– То не княжьи люди соорудили, а вольные лесовики. Сдается мне, они за Лысые Холмы ходят. То ли охотятся, то ли еще какие промыслы имеют. Хотелось бы с ними потолковать, – с интересом и неожиданной теплотой промолвил ведун.

Они слегка перекусили, выпили по кружке воды из кувшина. Вода как вода, на вкус Юрия. Ведмедь же ее просто смаковал. Мечтательно подняв вверх глаза, он заявил:

– Горы севернее лесов Прежних называются хребтом Водопадов. А за теми горами лежит плоскогорье Ясности. Думаю, не зря ему дали такое название. Вода эта, похоже, там начала свой путь. Излилась водопадом с одного из горных обрывов, бежала по горной долине, затем соединилась с другими горными реками в лесах, куда мы идем. Там ее и налили в кувшины. Вольные эти люди толк в хорошей воде понимают.

– Да что ж такого в этой воде замечательного? – не утерпел Кондрахин, которого весьма удивило такое, можно сказать поэтическое, настроение спутника.

Ведмедь откинулся телом назад, прислонившись к древесному стволу.

– То для вас, городских, вода просто вода. А в ней остаются следы всего, с чем она соприкасалась. Даже дождевая вода несет в себе отпечатки пыли и дымов, а уж в речной воде столько всего понамешано, что за год не разберешься. И все это наш организм принимает. Отсюда и суета в мыслях, и нездоровье. А вода горных речек несет в себе только отпечаток камня. Камень обладает упорядоченностью, и жизни не враждебен. Такую воду можно считать чистой, по-настоящему чистой. А чистая вода – это не просто вода для питья. Это и лекарство, и источник силы, и жизненная опора для наших чувств.

Юрий предостерегающе поднял палец к губам, но ведун замолчал и сам. Оба почувствовали рядом присутствие людей. Причем обнаружили их поблизости, просто непозволительно близко. Кондрахин в лесу определял ментальное поле человека минимум за два километра. Ведун – на гораздо большем расстоянии. Но сейчас двое мужчин, здоровых, сильных, сумели приблизиться к ним на семь десятков шагов. Уже поздно было покидать помост и скрываться. Шли же мужчины – в этом сомнений не было – именно к помосту.

В этой части леса практически не было подлеска, и вскоре спутники разглядели незваных гостей. Впереди шел сухощавый темноволосый бородач в зеленой чалме и длинной зеленой рубахе навыпуск. На его ногах были высокие сапоги. За ним следовал рыжеволосый молодой парень, босой, в набедренной повязке. Он шел, сгибаясь под тяжестью четырех матерчатых тюков. Бородач нес в руках лук с наложенной на него стрелой.

Спутники переглянулись. Последовал мгновенный обмен мыслями, который подходящие незваные гости не смогли бы уловить, даже обладай они княжеским даром. Ситуация оказывалась сложной. Не столь многое знали спутники про неявные стороны местной жизни. А таковые были, не могло не быть. Ведмедь и Кондрахин, побывавшие в разных мирах, в этом не сомневались.

Всегда находятся люди, общины, учения, идеи, иногда даже правила жизни, которые остаются сокрытыми от рядового обывателя. Иногда их никто специально не скрывает, просто касаются они тех сторон бытия, с которыми обыватель просто не соприкасается. А чаще скрывают некоторые тайны, дабы удержать в руках власть.

Вот и сейчас: к ним приближались бородач и рыжий. Бород на Амату не носили. Не отращивали ни монахи, ни крестьяне, ни горожане. Это было уделом родовых князей, немногочисленных святых, безродных бродяг и пожилых романов. Идущий же лесом бородач явно не относился ни к одному из них. Для святого слишком деловит, силен и вооружен. Для бродяги – хорошо одет. Романом он быть не может – нет обязательных для мужчин этого племени кожаной безрукавки и красной косынки на голове. Бородач уже представлял собой загадку.

И не только внешне. Попытка прочесть его мысли не удалась. Здесь применялась та же защита, что и в братстве Увилбене Ласа на Тегле: внешние мелкие мыслишки о текущих событиях и о видимом вокруг закрывали истинное содержание сознания.

Так же был защищен и рыжий парень, у которого, к тому же прослеживались явные задатки княжьего дара. Рыжий. Рыжие на Амату – редкость. Рыжеволосый Аю Васанта, сын темноволосого Амараваты, единственный рыжий среди темноволосых сестер, служил предметом достаточно прозрачных намеков. Причем не только при дворе Аю Амараваты, а даже и за его пределами. Но поскольку княжич обладал княжьим даром, вслух и явно никто сомнений в супружеской верности его темноволосой матери не выражал.

Обмен мыслями окончился тем же, чем заканчивался всегда. Ведун предоставил право Кондрахину самому определять линию поведения. Хотя Ведмедь не скрывал, что бородач ему очень даже интересен и он не прочь бы с ним побеседовать.

– Добрый вечер, охотники. Не ваш ли помост мы заняли без разрешения?

При звуках голоса Кондрахина бородач лишь поднял голову, глядя на стоявшего во весь рост землянина. Лук в его руках даже не шевельнулся. Значит, оружие он держал наготове на случай нападения хищных зверей.

– Помост общий для всех, кого здесь ночь застала. А тебя я вижу впервые. Ты из чьих будешь?

Бородач с рыжим, не сбавляя шага, подошли к бревну-лестнице.

– Как из чьих? – изобразил непонимание Юрий, – я и мой друг никому не служим.

– Пролетела по небу колесница Куругли, гремя железом и звезды затмевая…

Бородач не договорил, явно ожидая, что Кондрахин продолжит начатую фразу. "Пароли какие-то, ядрена вошь. Вот влипли-то! Бородач для нас не менее интересен, чем князь, будет. А мы сейчас ему покажемся ненужной помехой в его тайных делах. И захочется ему от нас избавиться. Чтобы этого избежать, придется пробудить в нем взаимный интерес".

– Ты меня с кем-то путаешь, владелец бороды. И долго буду тем любезен я народу…, – в свою очередь не докончил начатую фразу Юрий, вопросительно глядя на бородача.

Шевельнул губами и раскрыл глаза в недоумении рыжий. Наверное, сумел взять часть продолжения стихотворной строки сквозь защиту. Напрасно Юрий использовал текст Пушкина. Настоящая поэзия пробивает даже мыслезащиту. Но рыжий смолчал. А бородач снял стрелу с лука и попросил:

– Веревку, привязанную к дереву, сбрось вниз.

Когда к веревке привязали тюки и взобравшиеся наверх гости втянули их на помост, пришло время назвать свои имена.

– Я Юр, он – Вед. Говорит плохо, но понимает все. Мы свободные люди, а последнее время гостили у Аю Амараваты. Сейчас направляемся на север. Вы не оттуда идете?

Бородач назвался Бинду, рыжий – Маграном. О своих занятиях странная парочка умолчала.

– Отсюда до Лысых Холмов шесть тысяч шагов. За холмами сразу начинается лес. Держитесь прямо на север и за пол-дня достигнете реки. Мы набираем там воду, и она хранится почти месяц. Вы, вроде, охотиться не собираетесь? – бородач не столько отвечал на вопросы спутников, сколько прощупывал их самих.

– Живых плохо лишать жизни.

Поглядев на Ведмедя, Бинду кивком выразил одобрение его взглядов.

– Мы там тоже не охотимся. А оружие – для защиты. Много там такого зверья, что уговоров не понимает. У вас даже копья нет?

Ведмедь осклабился:

– Не нуждаемся.

Рыжий Магран внимательно слушал, переводя глаза то на одного, то на другого собеседника. Похоже, он пытался уловить мысли Юра и Веда, но это у него не получалось. Спутники закрывались, чувствуя в Магране начинающего астрального мастера.

– У вас обоих есть княжий дар! – с уверенностью выпалил вдруг рыжий.

А бородач добавил:

– Кто еще без оружия в леса Прежних пойдет? Ясное дело, княжичи или монахи. Ну, чернокнижники еще, – добавил он, как бы между прочим.

Юрий быстро перевел разговор на другую тему.

– О северных лесах столько всякого говорят. Вы там бывали: есть там настоящие опасности? Или одни только россказни?

Рыжий с бородатым переглянулись. Юрий отметил это для себя. Возможно, в том, что касалось лесов Прежних, Бинду не был столь явным лидером. Однако обмениваться мыслями эти двое не умели, и заговорил бородач.

– Если вам не страшны свинорылы, пещерные обезьяны и выжиры, то ходить по лесам можете спокойно. А если начнете шарить по дурным местам, то вам не поможет ни оружие, ни княжий дар. Сходите, воды наберите и возвращайтесь. Грибы, ягоды собирайте без опаски…

Бинду еще продолжал что-то рассказывать про старые дороги и свежие тропинки, а Юрий уже почерпнул из его сознания все необходимое. Неопытный Бинду, пытаясь скрыть правду, не употребляя прямой лжи, на мгновение забыл о защите. Сразу все стало ясно. Эти двое жили тем, что отыскивали в лесах схроны и заброшенные подземелья Прежних. Можно было найти там и дороги из стальных полос, и широкие длинные бетонные полосы, и заросшие кустарником здания. Но самое ценное Бинду и Магран разыскивали в подземельях. То было оружие и загадочные механизмы; их иногда удавалось сбыть за очень хорошие деньги.

Бинду, опытный, тертый мужик, водящий знакомство со многими сомнительными людьми, главенствовал в обжитых районах. А в лесах Прежних верховодил Магран. Рыжий мог и хищников обнаружить загодя, и, главное, распознавал на расстоянии дурные места. Иногда он разрешал Бинду приблизиться и обшарить такое место. А иногда советовал быстрее уносить ноги. Бинду слушался беспрекословно. Он знал слишком многих искателей удачи, что сгинули в лесах за Голыми Холмами.

– Бинду, ты что наделал…, – тихий вздох Маграна остановил разливающегося соловьем бородача.

Скользнув взором по обиженно скривленному лицу рыжего, и внимательным лицам Юра и Веда, Бинду понял, что его разоблачили. Он мгновенно дернулся к своей поклаже, но Ведмедь парализовал его движение небольшим энергетическим уколом на уровне верхних поясничных позвонков.

– Чернокнижники псоглавые…, – прохрипел тот, тщась преодолеть неожиданное непослушание ног. Юрий, мысленно воздав должное искусству ведуна, спокойно сказал:

– Это вы что же, ребятки, рассчитывали своим делом многие годы заниматься? Аю Амаравата вас бы закопал по ноздри в землю возле своего двора и повелел слугам испражняться на ваши головы, пока вы не сдохнете. Кроме князя, нашлись бы и другие желающие. Ты, Бинду, лучше знаешь, кто еще мог прервать ваши жизни. Что молчишь? Скрывать свои тайны уже поздно, справиться с нами вам не суметь. Что остается? Героически умереть или договориться. Выбирай.

Бинду деловито произнес, как будто произошедшее было малозначимым пустяком:

– Вед, ты говорил, что лишать живую тварь жизни нельзя. Неужели…

Ведун его речи пресек:

– То я говорю, не Юр, не Амаравата.

Короткую паузу прервал Магран:

– Кто вы, не служащие никому, владеющие княжьим даром? Неужто служители Салу? Что хотите от нас, бедных и бездомных?

В общем, договорились. Расхитители сокровищ Прежних сообразили, что лучше присоединиться к Юру и Веду и помогать им изо всех сил, чем пытаться хитрить или уйти своим путем. И Бинду, и Магран понимали, что человека, владеющего княжьим даром во всей его полноте, нельзя ни обмануть, ни победить. К тому же им немедленно захотелось пройти по своим любимым местам в сопровождении двух настоящих чернокнижников.

Хотя Юр и Вед так и не рассказали, кто они и чего добиваются, оба расхитителя безоговорочно признали их чернокнижниками. А кем еще могли быть двое свободно шатающихся по княжествам Амату людей с княжьим даром?

Раскрыли тюки, что тащил на своей спине рыжий расхититель. В сгущающейся тьме Юрий разглядел плоскую панель из неведомого материала с пятью рядами кнопок. Нижний ряд, в котором на каждой кнопке была изображена цифра, состоял всего из десяти кнопок. В верхних рядах кнопки украшались либо буквами, либо неизвестными значками. Немного напоминало клавиатуру пишущей машинки. Только каретки не было, как не было и ролика, под который можно было засунуть лист бумаги. От плоской панели отходил короткий шнур. На его срезе блеснула серебром металлическая прожилка.

Рядом лежала небольшая дубинка с дырочками на тупом торце. Из другого торца тоже выходил провод с тремя металлическими штырьками. Похоже, у этих Прежних все работало от электричества, и было в мире Амату абсолютно бесполезным.

Они осмотрели еще несколько непонятных предметов с кнопками, ручками, цифровыми шкалами и небольшими темными окошками. В большом тюке лежал предмет, показавшийся смутно знакомым. Металлический прямоугольный ящик с передней стеклянной стенкой. Ручки с рисунками и на передней стенке, ниже стекла, и на задней, решетчатой. Шнур питания, свернутый в моток и закрепленный в нише на задней стенке. Если Кондрахина не обманывала его память, примерно так должен был выглядеть приемник телевизионных сигналов. Когда он был на Земле, то читал, что подобная техника уже разрабатывается. Неужели Прежние создали все это уже несколько тысяч лет назад?

А Ведмедь с отвращением бросил на доски предмет, в назначении которого ни он, ни Юрий ошибиться не могли. Автоматическая винтовка. Очень короткий ствол, откидывающийся вбок металлический приклад. Кондрахин выщелкнул рожок. Пусто. Затвор тоже пуст.

– Знаешь, что это такое? – обратился он к Маграну. Тот, хоть и не сильно учен грамоте, все же должен разбираться в вещах, далеких от повседневности. Рыжий замотал головой. Не врет.

– Такие штуки у нас всегда хорошо покупали. В Ити. В основном Корзиночник. Это прозвище, а его имени я не знаю.

Это уже подал голос Бинду. Он еще не мог двигаться, хотя Вед и обещал ему, что к утру тот полностью поправится.

Оказалось, о необходимости патронов к такому оружию не знал ни бородач, ни рыжий, ни даже Корзиночник.

Вещи вернули в тюки. Бинду посоветовал столкнуть в сторону бревно-лестницу, чтобы ночью к ним на помост не забрался какой-либо хищник. Змеи здесь не водились, зато хватало крупных тигров с торчащими из пасти двумя огромными клыками. Именно от них помост был поднят на такую высоту. Но хищник мог легко залезть по наклонному бревну и утащить спящего человека.

Ведмедь молча поднялся и энергично толкнул бревно в сторону. Юрий почувствовал, что ведун не совсем уверен в своей способности отпугивать здешнюю живность. Легли на доски, Кондрахин даже прикрылся шкурой – со стороны холмов тянуло ночной свежестью. Ведмедь покосился на него с недоумением. Вскоре землянин сбросил шкуру, под ней было жарко. Ведмедь уже спал, безмятежно посапывая, а бородач с рыжим пока бодрствовали. Юрий чувствовал их страх и понимал, что уснуть им вряд ли удастся. Да и как уснешь, если рядом с тобой чернокнижник, способный, согласно местным поверьям, превратить человека в отвратительного зверя или в такое создание, которого и в природе нет?

– Спать немедленно! – тихо приказал Юрий, используя и требуемые интонации голоса и ментальный импульс, – завтра рано встаем.

Последние слова он произнес уже самым обычным голосом, больше для себя. Внушение не помогло. Магран, а за ним и Бинду сонно засопели, а к Юрию сон не шел. Он перебирал местные легенды, стараясь выбрать из них то, что могло бы свидетельствовать о существовании в прошлом развитой культуры.

Вична, один из шести главных богов, которые хронически воевали с есурами, тоже происходящими от Прародителя Браха, создал прочный доспех. Вична считался хранителем вселенной и совершил множество подвигов, когда боги в своих войнах с есурами уже почти разносили мир в клочья, он сохранял его первозданный облик. Так вот, доспех тот Вична отдал Праладе, дочери одного из есуров, которая восстала против жестокости отца. Копья и мечи убийц затупились, едва коснувшись доспеха. Девушку швырнули под ноги разъяренным слонам, но и те не причинили ей вреда. Тогда слуги отца бросили Праладу в ров с ядовитыми змеями. Когда отец убедился, что она и там уцелела, он заточил ее в темницу. Вична освободил ее, но продолжение легенды уже не интересовало Кондрахина.

"Итак, доспех, неуязвимый для известного здесь оружия. Что еще?"

Есур Маяа, великий силой своего духа, закаленной длительным отшельничеством, мечтал прекратить войну богов с есурами. В этой войне есуры, несмотря на искусность в рукоделии и воинских искусствах, многочисленность и богатство, постоянно проигрывали. Сила духа Маяи была столь велика, что он сумел дозваться до Прародителя Браха, чего не могли добиться даже боги. И попросил Маяа построить для есуров такую крепость, которую не смогли бы разрушить боги, и которая стояла бы вечно.

"Я не могу этого сделать", ответил тогда Брах. "Никто и ничто не может существовать вечно". Тогда есур уговорил Прародителя построить такую крепость, которую смог бы разрушить только Вудра-Разрушитель, и то, только стрелой из своего лука.

Построена была крепость Трех Стен, и первая стена была из железа, врытого в землю, вторая из серебра, и она упиралась в небеса; третья же стена, золотая, возвышалась над небесным сводом. Правил крепостью Трех Стен Маяа, и поселились в ней множество есуров со своими подданными. Под надежной защитой стен есуры вскоре осмелели. В их душах поселились алчность и злоба, ночами они пировали и развлекались, а днем спали. Есуры перестали украшать свои жилища, вытаптывали цветы, загрязняли водоемы. А вскоре они начали совершать набеги на жителей небесного царства.

Обратились боги к Вудре, восседавшему на вершине горы со своей супругой Умой. Воспели ему хвалу и попросили уничтожить крепость Трех Стен. Согласился Вудра, но предупредил, что и другие боги должны вступить в битву со всем своим воинством.

И вот возле крепости закипел бой. Воины Удры, Повелителя Гроз, загнали войска есуров под самые стены. Но Маяа применил свое искусство, и показалось воинам Удры, что на них надвигается стена огня, а земля под ногами колеблется и трескается. В страхе бросились они назад. Тогда в битву вступили сами боги.

Наваждение рассеялось, и воинство Удры бросилось в атаку. Тысячами гибли ратники есуров. Упал боевой дух защитников крепости. Наполнил тогда Маяа священный водоем водой из тайного источника. Опустил в него погибшего воина и тот восстал из мертвых. Умножались ряды защитников крепости, воинство есуров шло в бой, не ведая страха. Тысячами они погибали и тысячами возрождались. Стали есуры теснить богов, а те не знали, как отразить их напор.

Выручил богов Вична. Невидимый, он взлетел над землей, опустился внутри крепости и превратился в быка. Бык выпил воду из священного водоема, съел росшие вокруг цветы и распугал живущих там прекрасных птиц. Теперь уже боги стали брать вверх. Они загнали армии есуров в пределы городских стен. Стены эти не могли пробить ни окованные железом тараны, ни молнии Удры, ни огненный буйвол бога Смерти Ямы.

Наложил тогда Вудра стрелу на свой грозный лук, натянул тугую тетиву и пустил ту стрелу в неприступную крепость. Через мгновение раздался страшный гром, небо вспыхнуло золотым огнем, и крепость есуров рухнула в океан. Все ее защитники погибли, только Маяа уцелел. Вудра пощадил его, потому что Маяа не был виновен в развязывании той войны. Маяа поселился потом на краю вселенной и не воевал больше с богами.

"Стрела Вудры, уничтожающая крепости. Уничтожение, судя по всему, полное. Даже небо заполыхало золотом. Изрядная штучка, если она действительно существовала". Кондрахин огляделся, используя княжий дар. Ведмедь успел набросать вокруг сигнальных и охранных заклятий. Даже рядом с расхитителями он поставил мощные заклятия парализации. Ведун достаточно серьезно относился к своей безопасности.

Ведмедь разбудил всех затемно. В темноте поочередно спрыгнули вниз. Кондрахин, как и Бинду, носил в лесу кожаные сапоги, Ведмедь и Магран обходились без обуви. Прыгая вниз, землянин представил, каково им сейчас.

Поклажей путники себя не обременяли. Одна кожаная фляга с водой, четыре свернутых покрывала из плотной ткани, небольшой мешок за спиной Кондрахина, да лук в руках Бинду. В мешке – сушеное мясо, фрукты, походная аптечка, набор свечей. На поясе Юрия – примитивный нож в кожаных ножнах. Длина клинка – в ладонь. Добычу, принесенную накануне, расхитители спрятали с приметном для них месте.

Маленький отряд вел Бинду, используя обычную тропу расхитителей. Как он видел в темноте – загадка. Молчали. Лес оборвался неожиданно. До холма, круто уходящего вверх, оставалось чуть больше сотни метров. Ведмедь спокойно сказал:

– Теперь за мной, след в след. Молчать и скрывать мысли.

Ведун взял наискось, игнорируя некое подобие тропы, уходящей влево, к седловине между холмами. Первый холм они преодолели возле самой вершины. Заметно посветлело. Ведун ускорил шаг, а потом просто побежал вниз. Ровные склоны холма, поросшие чахлой травой, бегу не препятствовали. Оглянувшись назад, Юрий заметил в его нижней части холма присутствие каких-то заклинаний. Каких – отсюда не разобрать.

Вслед за ведуном, где шагом, где бегом они обогнули еще несколько холмов. Ведмедь больше не заставлял их карабкаться к вершинам, в то же время избегая обычных тропинок. Местность явно кем-то проверялась, как охотник проверяет расставленные им капканы. Юрий несколько раз обнаруживал сигнальные заклятия, паутиной перекрывающие проходы между холмами.

Они поднимались. Северная часть Лысых Холмов находилась заметно выше южной. Оторвавшееся, наконец, от линии горизонта солнце припекло их своими лучами. На склоне очередного холма Ведмедь заставил всех лечь.

– Дальше придется ползти.

Хорошо хоть, что для передвижения по-пластунски он выбрал теневую сторону холма. Отсюда уже виднелся лес, взбегающий выброшенным вверх язычком кустарников на склон того холма, по которому они ползли сейчас.

Бинду держался хорошо, а вот Магран устал. К тому же рыжий исцарапал грудь и живот, и сейчас полз, оставляя на травинках капли крови. Юрий мысленно толкнул ведуна, а когда тот обернулся, глазами указал на грудь Маграна. Так же глазами ведун показал на мешок за спиной землянина.

Остановились. Кондрахин перевязал рыжего расхитителя. Поползли дальше. След, оставленный Маграном – а кровь для владеющего княжьим даром различима очень хорошо – обрывался на месте перевязки. Оттуда, из лесов Прежних, его не должно быть заметно. Но Юрий, сам не зная почему, полагал, что стерегут Лысые Холмы с воздуха. В таком случае все их предосторожности бесполезны. Оставалось надеяться, что осматривали холмы время от времени, и что они как раз сумели попасть в тот промежуток, когда неведомый сторож отдыхал.

Ползком достигли кустарника, пригнувшись, пробежали сквозь кусты к лесу. Углубившись на три сотни шагов, остановились. Наскоро перекусили, попили воды. Юрий осмотрелся вокруг астральным зрением. Людей, на таком расстоянии, на каком он мог их почувствовать, вокруг не оказалось. По лесу бродили разные животные, но все травоядные. Ведмедь как-то совершенно не к месту и времени впал в легкую дремоту. Юрий несколько удивился, но решил, что его напарнику лучше знать, что делать.

Беспокойство проявил только Бинду. Он недоуменно посмотрел сначала на Ведмедя, затем на Юрия. Вздохнул. Помолчал. И не выдержал.

– Юр, почему мы задержались?

Кондрахин отвечать не стал. Он решил, что Бинду просто боится находиться в лесах Прежних.

– Магран, а карты местности вокруг у вас есть? Инструменты, которыми можно копать, оружие?

– Все есть, но дальше. Нам незачем их таскать через холмы. А на пути к нашему тайнику опасностей не попадется.

В этот момент Кондрахин вдруг ощутил в километре к северу источник голодной злобы. Распознать животное он не мог, но рыжий расхититель сразу встрепенулся.

– Нам нельзя сейчас идти дальше. Придется подождать, пока выжир уйдет с нашего пути.

– Выжир? – спросил Кондрахин. Его знание языка не включало в себя имен собственных и названий тех предметов и животных, которых он не знал на Земле.

Выжиром оказался зверь, соединяющий в себе черты волка и медведя. Его лапы были толще волчьих, и он мог раздирать ими тела пойманных животных. Мощные челюсти, отличный нюх, быстрый бег. Выжир уступал волку в остроте слуха и выносливости, зато был умнее. Магран утверждал, что выжир способен чувствовать страх своей жертвы на огромном расстоянии. Зверь даже мог, при необходимости, залезть на дерево. К счастью, такие опасные хищники никогда не собирались в стаи.

– А волков здесь нет. Для человека в этих местах опасны выжир, пещерный медведь, свинорыл, большой длиннонос да пещерная обезьяна. Из тех, кто ест траву, лучше не приближаться к болотному вепрю, рогачу, да и вообще всем, кто выше твоего пояса и рогат.

Ведмедь внезапно вырвался из дремы, на его лице появился живой интерес к разговору. Он мысленно предложил Юрию продолжить разговор о здешних зверях. Землянину пришлось признаться, что здешних животных он знает не всех.

– Так вы, значит, с островов к нам пожаловали, – сделал вывод внимательно слушающий Бинду. Юрий в ответ только пожал плечами. Пусть думает, что с островов. Но теперь расхитители уже вдвоем описывали всю местную живность.

Болотный вепрь оказался огромным зверем, на широкой морде его имелся вырост, направленный вверх, на котором располагались ноздри. Такая особенность позволяла животному беспрепятственно поедать водоросли в болотах и озерах. Он был труслив, неповоротлив, но вполне мог с перепугу растоптать оказавшегося на пути человека.

Рогач, у которого имелось два направленных вперед и вверх рога на носу, и еще два по сторонам головы, вообще стремился растоптать или поддеть рогом любое существо, оказавшееся поблизости. Поскольку в росте рогач достигал четырех с половиной метров, легко можно было представить, что он мог сотворить с человеком, который попался ему на открытом месте. Но видел рогач не очень хорошо, поэтому за сто шагов его можно было обойти без особого риска.

Пещерный медведь, вдвое больше обычного земного бурого медведя, атаковал человека, оказавшегося вблизи его лежки или пастбища. От него можно было убежать, если не успел подойти к медведю слишком близко – ближе шестидесяти шагов. Только бежать следовало от лежки или пастбища. А как узнать, где они?

Про свинорыла Юрий знал достаточно, а пещерная обезьяна, судя по описанию, была не кем иным, как первобытным человеком. Впрочем, расхитители родства с ней не признавали.

– У нее лоб не прямой, как у человека, а покатый. Спина и грудь волосатые. И не говорит она по-человечески, а мычит и ухает.

– Но если она использует дубины и острые камни, охотничьи ловушки делает и капканы – то это уже человек. Только дикий, – упорствовал Кондрахин.

– Был бы то человек, – возразил Бинду, – давно бы нас в покое оставил.

Оказалось, пещерная обезьяна выслеживала расхитителей. Охотилась на них. И если охота была удачна, свою добычу съедала.

Ведмедь неожиданно приподнялся.

– Ждать нечего. Обойдем выжира с запада. Отогнать его я не могу.

– Там, на западе, уже не наш участок. Мы не знаем его, – попробовал возразить Бинду, но ведун не обратил на его слова внимания.

Шли редколесьем. Деревья были Кондрахину незнакомы, южнее Лысых Холмов он таких не встречал. Высоты средней, кроны широкие. Листья темно-зеленые, с зубчиками по краям. Попадались и хвойные, имевшие несомненное сходство с соснами. Под ногами шуршала невысокая трава с красными проблесками земляники.

Вскоре Юрий обнаружил, что они идут по улице поглощенного растительностью города. По обеим сторонам от их тропы равномерно располагались прямоугольные и квадратные возвышения. Горное зрение показывало – сложены они из битого камня и лишь сверху присыпаны землей, в которой укоренились кусты и деревья.