Текст книги "Хозяйка корней (СИ)"
Автор книги: Ива Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Глава 4
Ан нет, одна парочка с эмоциями. Бабка в лохмотьях, с морщинистым лицом цвета моего пальто, и детеныш – посветлее, но в целом похожий. И вот этого внучка обслуживающий персонал здешнего аукциона за каким-то бесом решил от старушки оторвать. Наверное, в оптовую покупку не поместился или шел по другому прейскуранту, как молодежь, не знаю. Но при первой же попытке оттащить пацана от старухи эти двое вцепились друг в друга мертвой хваткой и заголосили на всю пещеру. Со слезами и с таким отчаяньем, что мне аж нехорошо стало.
Я даже отдельные крики разобрать смогла: «Не разлучайте нас, я работать буду за двоих! Вашими и моими богами клянусь!» Уже вжимаясь в стену, я буквально зубы себе искрошила, пытаясь успокоить бунтующие мысли: «Лилька, не лезь! Лилька, и им не поможешь, и сама пропадешь! Чтоб вам всем флюс до самого геморроя, сволочи зеленые!!!»
Зеленый стражник рядом с пленниками только гоготнул:
– Господа, не слушайте старую дуру! Любому рабу плетку покажи – он отлично работать будет, особенно в ошейнике!
Пацан-то, между прочим, не кричит. Но по лицу видно – звереет.
Один из стражей дубинку поднял, замахнулся…
Вот чесслово, если бы перед этим не задела ногой какой-то булыжник, то просто отвернулась бы. А так – нагнулась, подхватила и ка-а-ак швырнула! А, к черту все, не могу смотреть, как сволочи людей мучают! Получай, гад жабомордый!
Ой! Попала. Мамочки, попала! Только не в зеленого жлоба с дубинкой, а в того урода с жезлом, что мимо как раз шел и страховал серого великана. Прямо по башке ему моим булыжником прилетело, так он враз забыл про свои обязанности, взвыл, согнулся, стал щупать – на месте ли зеленые мозги.
И в этот момент спокойствие в пещере как-то разом взяло и кончилось. От слова «совсем».
Первым делом пацан прочухал свой шанс, отцепился от бабки и рванул к нему со всех ног. К тому самому жезлу, который уронил мимопроходящий стражник. И одновременно с этим серый великан, обнаружив, что болючая бяка с одной стороны исчезла, включил на полную мощность свои каменные мозги, радостно взревел, подпрыгнул на месте (аж пол затрясся) и ломанулся в толпу, размахивая гигантскими кулаками направо и налево, походя снося и второго своего стража, потому что силы одного жезла явно не хватало, чтобы усмирить громадину, но хватало, чтобы окончательно ее разозлить.
Что тут началось! Заорали вообще все – и рабы, и их надсмотрщики, и даже, кажется, жуки-светильники под потолком. И вся толпа принялась метаться по пещере как чокнутые мыши. Одни только сволочи с жезлами пытались хоть какой-то порядок навести – даже стража, что в этот момент тянула створки массивных ворот, бросила свое занятие и ломанулась следом за взбесившимся булыжником.
Вот он, мой шанс! Там, за железными дверями, – солнце и, возможно, свобода! И в суматохе можно не красться, а бежать! Ну, я и решила, что надо дурь свою в зубы и вперед – не тормозить! И-и-и помчалась вдоль стены, перепрыгивая через разные камушки, свертки, упавших в толчее зеленых и прочие препятствия. К воротам. Они стали открываться сами собой – привратный персонал вовлекся в движуху и больше не тянул створки. Лилька, давай-давай, шевели ногами! Больше солнца-а-а!
Уже практически пробегая мимо места, с которого и началось побоище, я вдруг споткнулась глазами о все еще бессильно лежащую на каменном полу старуху и мальца, застывшего над ней с жезлом в руках и смертельной решимостью на зеленой физиономии. Ишь, зубки оскалил...
Уже потом, позже, я придумала вполне логичное оправдание собственной глупости. Вот, мол, добежала бы до ворот, выскочила на свет, и… и что под этим солнышком мне делать? Раз мне вкатили этот амулет языков и я стопудово пойму тут любого без труда, надо взять гида. Живого, так как аудио не предлагают. А кто лучший гид, чем товарищ по несчастью?
Но это потом, потом. А в этот момент я вообще ни о чем не думала, просто, как полоумная муха, метнулась с прямого пути к спасению, чтобы схватить старуху за лохмотья и рывком поднять на ноги. Она легенькая оказалась, как ребенок, и лилипутского росточка – носом мне в подмышку.
Еще увидела, как пацан именно в ту секунду как раз распорядился жезлом: крутанул что-то внизу, и оттуда шарахнула зеленая звезда в зеленого урода, рванувшего нам наперерез. Тот шлепнулся прямо с разбегу и исполнил танец пресмыкающегося на полу.
Я крикнула бабке:
– Бежим втроем!
Бабка мигом перестроилась от отчаяния к подвигам. Схватила меня за руку. Тоже крикнула:
– Игги, бежим!
Малыш тоже перестроился от мести к спасению и без лишних слов кинулся в сторону солнышка. Стражников у ворот-то не осталось! Туда мы втроем и выкатились. За спиной продолжался дурдом с плясками, но нам троим он был не интересен.
Солнце оказалось ярким и жгучим, это я поняла на бегу. Чтобы полететь чартером на такое солнышко, на такую жару, сейчас на моем родном и промозглом Чракре платят немалые деньги.
Так, не расслабляемся! Я только что приплюсовала к побегу дополнительный криминал – нападение на полицая, помощь другим рабам. Теперь отсюда подальше.
Похоже, мои спутники думали так же. Пацан стал лидером группы, вырвался вперед, цапнув бабусю за лапу, и мы помчались цепочкой вдоль неширокого плато, на которое и выходили железные ворота пещеры. А кругом горы, небо синее, воздух, красота… и какие-то зеленые уроды на соседних возвышенностях – как заорут хором, как давай бежать в нашу сторону. Упс.
Из всех малых архитектурных форм, прилегающих ко входу в пещеру, мое внимание привлекло нечто вроде парковки. Хотя ее можно было принять за выставку психоделического животноводства. Какие-то твари в упряжках, какие-то без. Малыша они не интересовали, он тащил нас мимо.
Потом резко свернул в горку, и не успела я задохнуться и выругаться на десяти ступенях, как он достиг цели. На площадке стояла обособленная тварь – какой-то толстый зеброосёл, только с желтыми полосками. Ни повозки, ни седла, зато на спине конструкция из ремней удерживала большую корзину с местами для сидения. Не знаю, какого дизайна ради, на морду скотине по уши был натянут черный мешок с нарисованным серебристым клыком.
Если охраны рядом с остальными средствами передвижения я не углядела, то осла держал под уздцы хмырь в черной ночнушке с патологическими клыками. Увидев нас, он удивился больше, чем я. Потом рыкнул, выхватил клинок, замахнулся…
Пацан на секунду застопорился и дальше продемонстрировал мне вживую мою любимую сцену из Индианы Джонса: пока Ночнушка махал саблями, малец просто пристрелил его из жезла, не подходя на опасную дистанцию. Зубастый хмырь покатился с холмика, раздирая рубашку.
Бабушка тем временем положила руку на шею тоже немного удивленной скотине. Мне послышалось:
– Будь легким. Будь послушным. Да помогут нам ветра.
Пока я старалась понять, что это за ритуал перед угоном, скотина подогнула колени. Старуха заскочила в корзину, я следом. Парень ловко вскарабкался по упряжи и уселся впереди. Протянул руки, сорвал мешок с морды животного.
И тут произошло самое удивительное. Зеброосёл встал, сделал несколько шагов, причем прямо к краю обрыва. Примерился и, не успела я пискнуть, прыгнул, как кузнечик. А-а-а-а! Мама-мама, это что за зоосуицид?! Я жить хочу! Черт!!!
Глава 5
В какой момент раздался хлопок и из боков копытного выскочили два крыла, я не уловила. Только поняла, что мы перестали падать, потому что мой желудок прекратил попытки выскочить у меня из ноздрей. Чертов полосатый осел с нереально маленькими для такой туши крылышками не рухнул в пропасть, а самым непонятным образом набирал высоту и спиралью ввинчивался в бледное небо. Культяпками своими он не махал, скорее маневрировал. И летел!
Кажется, вовремя. Останься мы на площадке перед воротами, были бы смяты людским потоком. Или человекоподобным – неважно. Толпа выскочила из пещеры и кинулась по дорожке. В толпе бежали знакомые уроды с дубинками, изредка пытаясь дерябнуть разрядом то одного беглеца, то другого. Но выскочить вперед и встать стеной на пути побега они не решались. Еще бы – сто пудов их бы затоптали, наплевав на судороги от жезлов. Меня это обрадовало – и чудища со сцены на свободе, удачи им в их устремлениях. И нами займутся не скоро.
Разобравшись с одной проблемой, я принялась оглядываться и пугаться других.
Наш ишачий пегас, к счастью, взлетал не вертикально, а под углом в сорок градусов и по спирали. В корзине были четыре плетеных сиденья-кресла, не считая кучерского, занятого пареньком. Как в любой нормальной земной машине, я сразу увидела ремень безопасности – на сиденье лежал свернутый шнур, прикрепленный сбоку к основанию. Я быстренько размотала его, нашла карабинчик, колечко с левой стороны, застегнулась. Уф.
Вовремя! Пегас уже набрал изрядную высоту и искал свой воздушный коридор резкими маневрами, отчего кренился то влево, то вправо. Если бы не ремень безопасности, то я уже успела бы крикнуть путникам «пока». А так лишь болталась вместе с корзиной и любовалась здешними видами в условиях относительного дискомфорта.
Я сразу поняла: пещера была на окраине огромного города, похожего на апельсин в разрезе – этакий гигантский круг, поделенный на сектора-дольки. И мы летим в его центр. У меня, не знаю, с какого перепуга, иногда рождается двойной взгляд: вижу сразу мелкие детали и какие-то общие контуры. Проектами мне надо заниматься, если бы не лень, а не в чужих зубах ковыряться!
Вот и сейчас. Вижу с удобной обзорной высоты в полкилометра башни, круглые и конусные, какие-то выдающиеся здания, может, дворцы и храмы. Некоторые будто запущенные, чуть ли не деревьями поросли. Хотя внизу разная жизнь.
И одновременно общее наблюдение. Про тот самый апельсин или торт, нарезанный на пять кусков, с отдельным, не разрезанным центром. У каждого куска свои флаги. Мы покинули черно-зеленый сектор – видимо, пристанище уродов-работорговцев. Слева мелькнули бело-зеленые флаги, с правой стороны – черно-красные. Под нами был именно центр города, и здесь дома были без флагов, зато улицы особо оживлены. А далеко впереди – бело-черные флаги.
– Он летит в дом вампиров, – безо всякого испуга констатировала бабушка. Вот, блин, только вампиров мне не хватало для полного счастья. А нельзя к ним не лететь? А, можно.
Внучек не растерялся и начал стопорить экипаж. Надел предусмотрительно сохраненный мешок на морду ослу, тот замер и перешел в режим вертикального, но в меру медленного спуска, редко взмахивая крылышками. Пару раз пацан снимал мешок, чтобы пегас продвинулся вперед и чуть в сторону, повинуясь вожжам, но тотчас надевал. Я почти сразу разглядела импровизированный аэродром: пологую крышу высокого здания. К счастью, пустую, не считая не слишком привлекательных статуй и выросших рядом кустиков.
Еще пара взмахов – и ослик приземлился. Сначала я освободилась от «ремня безопасности». Мало ли что взбредет в башку этой скотине, хотя парень уже надел ей мешок на голову? Как скакнет...
Мои спутники тоже сошли на землю, если таковой можно назвать крышу, напоминавшую заброшенный газон.
– Храм проклятого племени, – сказал пацан. – Здесь быть плохо. Если поймают – будет хуже.
Бабуся оказалась многословней. Она села на корточки, коснувшись одной лапкой крыши, а другую подняв вертикально.
– Благодарю тебя, спасительница. Пока меня носит земля и греет солнце, я не забуду твой милостивый поступок. Ты всегда можешь просить меня в нужде, и пусть отсохнет этот язык, если я тебе откажу.
«Браво, браво, ну что вы, право», – подумала я, но прерывать не стала. Во-первых, может, это не принято. Во-вторых, насчет нужды – актуально. Я не знаю, что здесь пьют, что едят, кто может обидеть (похоже, каждый). И вообще, как это место называется. Ясно только, что не Земля.
Паренек времени не терял. Он подошел к ближайшей башенке, пару раз стукнул кулаком, а потом двинул ногой, как заправский футболист. На секунду его скрыло облако ржавой пыли, грохнула выбитая дверь, и образовался черный проем.
– Если не уйти – увидят, – сказал паренек и схватил осла за упряжь.
Я взглянула в небо и заметила две точки, не очень маленькие. Они летели по дуге, и одна уже скоро оказалась бы над нами. Поэтому я без особых раздумий поспешила за старушкой, уже скрывшейся в темном проеме. Там щерилась побитыми ступеньками каменная лестница.
Крылатый осел оказался не слишком упрямой скотиной. На морде мешок – значит, надо слушаться. И с лестницей повезло. Хотя ступеньки от времени полуосыпались, ноги переломать нам не грозило. Ее освещали несколько щелей, то ли по задумке зодчего, то ли кровля прохудилась. Судя по ширине, прежде на крышу поднимали какие-то крупные грузы, наверняка вот на таких же зеброослах с крылышками. И таскали их вниз вот по этому проходу.
Низ лестницы был почти не освещен. Поэтому пацан нащупал дверь своим кошачьим зрением, так же грубо, пинком, открыл. В зале, куда мы вкатились, со световыми щелями оказалось чуть лучше. Храм, наверное, был интересен и красив – статуи, росписи, но я благоразумно смотрела под ноги. И не зря. На полу лежал скелет. И не один. Пол храма напоминал костехранилище, причем запущенное. Не то чтобы оскаленные зубы, как в ужастиках, но хорошего мало.
Тоже мне, храмы строят, на дворниках экономят. Впрочем, это же проклятый храм, тут и должно быть страшно и грязно. Или страшно грязно.
– Не бойся. Никто не станет тратить силу, чтобы они встали, – успокоил пацан, небрежно кивнув на скелеты. Ну спаси-и-ибо. То есть тут бывают и такие, которые встают? Зашибись, как здорово! Так, валим. Вон дверь наружу.
Ступени храма и ближайшие окрестности заросли высоким раскидистым кустарником. И почти не колючим – любезно с его стороны. К ступеням вела тропка, судя по состоянию, не очень популярная.
– Здесь нельзя жить, – сказал парень. – Это проклятый удел. Прийти ненадолго, найти, унести и продать – можно. Но стражам остролистого лучше не попадаться.
«Ну да, цветочки с могилки тут набрать можно, а все остальное уже украдено до нас», – подумала я, разглядывая окружающее запустение. Судя по взломанным дверям и вывернутым могильным плитам, таких умников – охотников за древностями за века тут побывало много.
Пока все складывалось не так и плохо. Если бы не болела голова. Еще на крыше я почувствовала неприятный гул в ушах, на затылок словно натянули влажную и горячую ватную шапку, а в висках застучало. Черт. А, нет, нурофен же есть. Достала упаковку, отметила, что в ней три блистера и только один почат. Это радует. На всю жизнь не растяну, но на первых порах обезболивающее, пусть слабенькое, точно не помешает.
Кинула в рот таблетку, достала бутылку. Отхлебнула, поймала взгляд старушенции, подавила секундное сомнение, протянула. Та удивленно оглядела пластик, потом дала внучку, тот жадно отхлебнул и отдал обратно, старушка допила.
– Мы найдем воду, – сказала она, возвращая пустой сосуд. Ободренная обещанием, я засунула его в сумочку и спросила:
– Почему этот храм проклят?
Вообще-то в голове крутился другой вопрос: что это за мир хренов? Но нельзя же так прямо.
– Это был храм людей – сильных и беспощадных магов, – ответила старушка. – Люди владели этим миром и держали в покорности остальные расы. Когда народы восстали и захватили Город, маги людей отступили в этот храм и лишили себя жизни, породив Великую кару. Теперь в Городе живут пять народов, а часть посередине осталась ничейной. Здесь торгуют и живут те, кто не принадлежит одному из пяти Домов. А тут – проклятый удел и жить нельзя.
«Ну как обычно, люди всех заугнетали, и им устроили революцию. А они напоследок дерябнули какую-то свою ядерную бомбу. Все ясно и понятно, – подумала я. – И как всегда, после революции особо лучше не стало, если судить по рабскому аукциону в подземелье. Как, кстати, эта парочка попала на него?»
Я подумала-подумала, да и спросила об этом вслух.
– Мы жили далеко от проклятого сердца мира, вольным племенем, на берегу реки. На поселок напали охотники за рабами. Мой муж, я и Игги, – показала она на паренька, – попали к одному хозяину. Муж был искусным мастером над кореньями силы, поэтому нас держали вместе. Мы были полезны хозяину и уже долго жили в Городе. Но недавно мой муж умер, хозяин сказал, что на нового садовника нужны деньги, поэтому нас решили продать.
Пока бабушка рассказывала, мы выбрались из зарослей.
– Тут проклятый удел кончается и начинаются Ничейные кварталы. – Бабулька покрутила носом и спряталась обратно. – Пусто. Хорошо. Можно уходить.
Малец, который тащил за собой в поводу нашего ослика, тоже высунул голову из-под куста, осмотрелся и вдруг сдернул у животного мешок с морды, ловко шлепнув его прутом по крупу.
– И-и-их-х-хи-и-и! – взвизгнул он, как-то особенно добавив в голос противности. Осел в ответ на такое подпрыгнул, заржал и галопом унесся по заброшенной улочке.
– Его ищут, – пояснил парень на мой недоуменный взгляд. – Нас тоже, но он стоит дороже, поэтому искать будут сильнее. Пусть бежит и погоню уводит.
«Спасибо, утешил», – подумала я и вслед за бабкой зашагала по первой улочке Ничейных кварталов.
Глава 6
Лимеас из клана Остролиста
Начальник приходит на службу раньше всех, только если дела идут плохо. Сегодня мне сообщили в присланной сводке, что за ночь в Городе зафиксированы три кражи и пьяная драка в таверне «Перекресток». Украдено немного, драчуны живы. Поэтому бежевый лист сгорел на углях под кофейным сосудом, а быстрокрыл вернулся в Башню пустым. Что значило: буду как обычно.
Кофе – выпит. Халат летит на постель. Халат – не ручная стрела, поэтому могу позволить небольшую небрежность. Правый рукав остался на полу. И никакого ворчания-замечания, что мог бы сделать два лишних шага, аккуратно положить.
Моя жизнь избавлена от замечаний в спальне. Позаботился два месяца назад.
Задержался перед ростовым зеркалом. Здравствуй, начальник городской стражи. Хранитель покоя Города пяти Домов, Города пяти народов. Разгладил почти незаметную складочку на левом рукаве серо-оранжевого мундира.
Не самое удачное цветовое решение. Но одежда городской стражи не должна повторять ни одного цвета пяти Семейств. Нас и так обвиняют в симпатиях к своим. Например, я – эльф. Когда арестовываю эльфа, наверное, должен приказать убить его на месте, чтобы меня не заподозрили в предвзятости.
Не надо грустных пустых мыслей. Если они явились – жди реальную проблему.
Экипаж у крыльца. Грум тронул, едва я сел. Дважды в минуту трубит, взмахивает желто-серым флажком. Если кто-то не уступит дорогу, то получит компенсацию, только доказав глухослепоту.
Ровно в полдень я был перед Башней. Мой предшественник, гном, пользовался для подъема водяной корзиной. Мне она ни к чему. Быстро поднимаясь по парадной лестнице, я поощрял кивками часовых и заодно наметанным взглядом подмечал малейшие детали – кто как стоит, как смотрит, не отводит ли глаза.
В кабинет вошел не запыхавшись. Тотчас явился секретарь Хвыщ, самый умный из известных мне гоблинов, переживший четырех начальников. Этот живет строго по уставу, кратко излагает утреннюю сводку. Укладывается за двадцать секунд, чтобы перейти к чему-то более важному. Но не настолько, чтобы вывалить новость начальнику на пороге.
– Господин Лимеас, происшествие на Подземном Торгу. Два часа назад. Массовый побег рабов и похищение кем-то из них гипперфлая.
Подземный Торг мне не нравится. Он многим не нравится, но его терпят, и не каждый готов ответить почему. Громче всех его ругает мое эльфийское Семейство. Ругает и ездит за покупками. И ждет своей очереди на… на то, о чем не говорят вслух никогда.
Рабы не ругаются. Они только убегают, иногда восстают. Кто-то может добраться до Города, и сегодня ночью сводка окажется кровавой. Впрочем, Ничейные кварталы всегда опасны для новичков.
Я уже предлагал Семейству гоблинов направлять на торги нашу стражу. Отказались. Подземный Торг – территория Дома гоблинов, и чужим туда вход закрыт. Как и в остальные Дома. А пространство вокруг Торга – ферма Дома гоблинов. На нее, как и на фермы других Семейств, стража может войти лишь по ордеру. Который выписываю я, на три часа.
Хвыщ подготовил ордер заранее. Я подписал, передал вбежавшему посыльному вампиру. Дал напутственное слово:
– Постарайтесь задержать одного или двух рабов. Хозяевам скажите, что вернем, если они обойдутся с ними по Закону Города. Я хочу знать, кто им помог сбежать.
Потом задал Хвыщу ненужный вопрос:
– Патрули на гипперфлаях уже в небе?
– Через минуту после сообщения.
– Какому Семейству принадлежал похищенный гипперфлай?
– Выясняем.
Я поблагодарил кивком. По Закону Города каждое из пяти Семейств имело право держать пять ездовых гипперфлаев. Если держать кто сколько захочет, не будет видно облаков. Я сам стараюсь путешествовать по земле. Ну и такая мелочь, как то, что для полета этих полосатых бестий надо в полнолуние подкармливать цветами пероснежника, тоже играет роль. Реликтовый цветок растет медленно, размножается крайне неохотно даже в дикой природе, в оранжереях не приживается и стоит баснословно дорого. И вообще, охраняется союзом пяти Домов.
Но какому Семейству выгодна эта заварушка с побегом рабов и краденным гипперфлаем? Что вообще за странная фантазия?
Я озабоченно уставился сквозь частый переплет окна на центральную площадь. Хм, вот, кажется, и ответ на мой вопрос. У ворот управления остановилась карета, украшенная остролистым гербом.
– Лимеас, как удачно, что я тебя застал! – Отец скинул капюшон и недовольно поморщился, оглядывая мой кабинет. – Даже из твоей невероятной дури можно извлечь пользу. Ты слышал о происшествии у гоблинов?
– Да, отец. И жду, что ты объяснишь мне, в чем смысл этого нагромождения нелепостей. А также то, почему вдруг я тебе так понадобился, что ты снизошел до презренного сыщика.
– Они упустили чистокровку, – сразу и в лоб выдал визитер. И прищурился, оценивая впечатление, которое произвела на меня новость. – Теперь она где-то в Городе, среди трущобного быдла. Чистая кровь, ничья.
У меня дух перехватило. Святой остролист, да они мне город снесут до основания! Все пять Домов разнесут Ничейные кварталы по камешку ради такого приза! Кровососы ждали своей очереди и копили золото на выкуп чистых почти три десятка лет. И вот, получается, у гоблинов опять открылся портал в нужный мир, но они настолько озеленели от жадности и лени, что даже не сумели сберечь сокровище, и одна из девчонок сбежала! Святой остролист, помоги нам… Охота уже началась, и она может быстро перейти в вооруженную грызню.
– Ты правильно все понял, – кивнул отец, наблюдавший за моим лицом. – Я хочу, чтобы ты нашел ее первым. Не зря же честь клана столько лет втаптывалась в грязь твоими привычками к вульгарному сыску. Пришла пора расплатиться за это. Найди ее первым! Этот твой главный помощник из вампиров сейчас в отъезде и не сможет помешать. А если не получится захватить – уничтожь. Она не должна достаться другому клану. Это нарушит равновесие… – он сделал многозначительную паузу, – не в нашу пользу. Ты понял? Ну, заодно ты предотвратишь резню в городе, если это для тебя так важно.
Я скрипнул зубами и уже хотел сказать отцу все, что думаю про него, про клан и про их общую честь. Но тут скрипнула дверца шкафа, и мне на плечо рухнула привычная тяжесть. Я даже через кожаный наплечник ощутил острые коготки Тишины, хотя она и старалась меня не поранить. По щеке прошлась мокрая терка, а чувствительное ухо ощутило прикосновение жесткой шерсти.
– Тьфу! – Шарахнувшийся от моего кресла отец с невыразимым омерзением передернул изящными плечами и скривил губы. – Опять эта помоечная тварь! Я же просил! А, что с тобой говорить! Я сказал, ты услышал. Чистокровка должна быть у нас или ни у кого, иначе… ты помнишь.
Глава клана Остролиста развернулся и с достоинством выплыл из кабинета, оставив за собой только тонкий запах дорогого ароматического масла и общую атмосферу наступившего конца мира.
– Молодец, киса. – Я погладил почти лысую морду уличного мутанта, давно и прочно ставшего моим лучшим другом. – Много крыс поймала? Три? Пять? Умница, Тишина. Если бы ты так же легко поймала мне чистокровку, цены бы тебе не было.
– Мур-р-р, – услышал я в ответ и понял сказанное: «Мне и так нет цены».
