Текст книги "Лев и Сокол (ЛП)"
Автор книги: Ив Лангле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Ты бы предпочёл свое собственное благополучие благополучию прайда? – Его мать приподняла бровь.
Сделал бы он это? Он посмотрел на свою мать и подумал о львицах и тигрицах, которых она выставляла перед ним напоказ на протяжении всей жизни. Ни одна из них не заставляла чувствовать, что весь его мир покоится в их лапах. Ни от одной из них солнце не казалось ярче. Никто не делал его таким счастливым, как его сокол. Заслуживала ли мать внуков, которых так страстно желала? Да, и она могла бы иметь их, если бы отказалась от своего предубеждения против других видов. И после этого его ответ прозвучал ясно.
– Я люблю Клариссу, мама, и всё. Знаю, что это не то, чего хотела ты или прайд. Черт, это не то, чего хотел я, но ничего не могу поделать со своими чувствами. Я люблю её, птица она или нет, и никакие твои слова не заставят меня передумать. Так что привыкай к этому. У тебя в невестках будет соколица. – Реальность обрушилась с новой силой. – Или могла бы быть, если бы она меня не бросила.
– Отлично.
– Ты не должна быть такой самодовольной из-за того, что она меня бросила. – Его плечи опустились, когда он надулся. Заметив недоеденную плитку шоколада, схватил её и принялся жевать сладкое лакомство.
– Я не об этом. Я сказала «отлично», потому что, по-моему, из Клариссы получилась бы прекрасная невестка. Самое время тебе найти женщину, с которой можно было бы остепениться.
Он чуть не подавился арахисом.
– Подожди секунду. Что ты сказала?
– Я сказала, что, по-моему, Кларисса прекрасный выбор.
Нолан моргнул. Почесал зудящую макушку. Похлопал себя по ушам с обеих сторон. Покачал головой и поморщился, когда ложка, запутавшаяся в зарослях, качнулась и ударила его по носу. Он вытащил её из золотистых прядей, прежде чем откашляться и сказать:
– Извини, но не могла бы ты повторить? Мне показалось, я услышал, что, по твоему мнению, Кларисса прекрасный выбор. Мы говорим об одной и той же женщине, верно? Агент ASS. Птичье происхождение. Та, с которой ты ссоришься при каждом столкновении.
– Одной и той же.
Галлюцинация. Должно быть, она была вызвана чрезмерным потреблением сахара и кошачьей мяты. Он бросился обратно на диван.
– Мне нужно еще поспать, – пробормотал он, уткнувшись лицом в мокрую от слюней подушку.
– Ты достаточно спал. Пора перестать предаваться жалости к себе и сделать что-нибудь, чтобы вернуть её.
Нолан повернул голову и, приоткрыв один глаз, посмотрел на мать.
– Давай притормозим. С каких это пор она тебе нравится? В последний раз ты кричала, что ненавидишь Клариссу, потому что она, цитирую, «Маленький тощий голубь с птичьими мозгами».
– Обратная психология, сынок. – Мать потрепала его по щеке. – Если бы я сказала, что она мне нравится, и хорошо с ней обращалась, ты бы убежал в другую сторону.
– Не убежал бы.
– Да, ты бы так и поступил, потому что тебе нравится делать противоположное тому, что я тебе говорю. Ты поступал так с самого детства.
– Потому что ты любишь командовать.
– Да, я такая. И Кларисса тоже. Знаешь, во многих отношениях она очень напоминает мне меня саму.
Нолан поперхнулся.
– О Боже, не говори так. Ты всё испортишь.
– Не будь таким котенком. Я не имела в виду физически, в конце концов, эта женщина просто тощая доска. Я имела в виду психологически. У неё сильная воля. Она смелая и не желает мириться с дерьмом. Отличный стрелок. Идеально подходит для моего избалованного малыша.
– Я не избалованный.
– И это говорит человек, который всё ещё думает, что его нижнее белье волшебным образом выстирается, если он оставит его на полу.
– О, я знаю, кто занимается моим бельем. Я не дурак. Зачем делать это самому, если вы всё так охотно делаете за меня? – Тень улыбки тронула его губы.
– Где я свернула не туда? – посетовала его мать. Она подняла руки в драматическом жесте, заставившем его закатить глаза. Она заметила выражение его лица и погрозила пальцем. – Дерзкий мальчишка.
– Эй, ты меня вырастила.
– Так и сделала. Несмотря на то, что ты думаешь, в конечном счете, я хочу, чтобы ты был счастлив.
– У тебя забавный способ показывать это, – проворчал он.
– Так подай на меня в суд за чрезмерную заботу. Однажды, когда у тебя появятся собственные дети, ты поймешь.
Его снова охватила депрессия.
– Довольно сложно начинать говорить об этом, когда женщина, которую я люблю, улетела.
– И ты просто позволишь ей уйти?
– А что, по-твоему, я должен сделать?
– Так вот оно что? Ты просто сдашься. Я думала, она тебе небезразлична.
– Небезразлична.
– Ты готов бороться за неё?
– Да!
– Тогда перестань вести себя как слабак. Ты чёртов лев. Веди себя соответственно. Прижми её тощую задницу, и выщипывай перышки, пока она не признается, что любит тебя.
– Эм, мам, я хочу, чтобы она любила меня, а не убивала или арестовывала за нападение.
– Дурацкие законы. Отлично. Сделай это по-современному. Напиши ей или позвони и скажи, что скучаешь. Попроси её вернуться. Признай, что ты чувствуешь. Но, ради бога, не сдавайся без борьбы.
Его мать была права, как бы ему ни было неприятно это признавать. Почему он так легко сдался? Он с самого начала знал, что заставить Клариссу думать о нём будет непросто. Ему пора было действовать, но позвонить ей и признаться в любви? Нет. Слишком безлично. Мне нужно сделать это лично. Лицом к лицу. Или стоя на коленях, может быть, лаская её языком. Она никогда не могла заставить себя сказать «нет», когда он так поступал.
Он вскочил с дивана.
– Знаешь что? Ты права. Я должен разыскать её, чтобы сказать о своих чувствах. – Поцеловать до потери сознания. Заниматься любовью до тех пор, пока она не пообещает ему всё, что угодно, даже всю жизнь вместе. – Где ключи от моей машины?
– Эм, Нолан?
– Что? – рассеянно спросил он, проходя мимо пустых коробок из-под мороженого и пиццы в поисках своих ключей.
– Возможно, ты захочешь сначала принять душ. Провести расческой по волосам. Найти какую-нибудь обувь. Может, надеть какие-нибудь брюки. Знаешь, привести себя в порядок. Ты вроде как статусный человек.
Мельком взглянув на себя в зеркало в прихожей, он задумался. О боже, кто этот лохматый зверь с дикими глазами и налитыми кровью зрачками? Мама была права. Снова. Аргх!
Сначала душ. Одежда. После он отправится за своим соколом и не перестанет преследовать её, пока она не сдастся. Ну и что, что она ушла? Он совершил ошибку, не объявив о своих чувствах. Он знал, какой упрямой она была, какой гордой. По тому, как она открылась ему и посвятила в свои секреты, было понятно, что ей не все равно. Иначе Кларисса не подпустила бы его так близко. И если она не была готова признаться в своей вечной привязанности к нему, то, черт возьми, он продолжал бы подрывать её решимость, пока она, наконец, не уступит давлению.
Его мать ушла, пообещав вскоре вернуться с целым батальоном уборщиков. Но он планировал, что к этому моменту уже уйдет.
Насвистывая под душем, чтобы смыть следы депрессии с помощью мыла, обдумывал, что скажет. Все казалось неправильным. «Я люблю тебя» показалось слишком прямолинейным, но длинная речь? Он мог легко представить себе её презрительную ухмылку. Он мог бы попытаться зацеловать Клариссу до бесчувствия, а когда она дойдет до того, что ей захочется крикнуть «Да!», задать вопрос и обмануть её. Однако он сомневался, что позже, когда она спустится со своего пика, все пойдет хорошо.
Ополаскиваясь, он сморщил нос, когда до него донесся запах несвежего попкорна. Странно, потому что он не помнил, чтобы ел его в своей жалости к себе. Мгновение спустя его глаза расширились от осознания, но прежде чем его ленивый лев успел броситься на помощь, что-то твердое ударило его по голове, и Нолан рухнул на пол душевой кабины, а вокруг его головы, потерявшей сознание, развевалось кольцо из мини Кларисс.
Глава 18
Когда Кларисса приняла неожиданное решение сбежать, струсив для прощания со своим львом, она думала, что приняла правильное решение. Так оно и было на самом деле. Мы не созданы друг для друга, независимо от того, что думало её сердце.
А что думало сердце? Оно любило глупого льва. Вероятно, любило дольше, чем хотелось признавать. Но любовь к нему не означала, что она будет умолять остаться с ним или цепляться за крохи привязанности.
Не Кларисса. Гордость не позволит ей. Точно так же, как она не хотела показывать, как сильно хотела, чтобы кто-нибудь удочерил её, когда была маленькой, она не осмеливалась показывать Нолану, что хочет чего-то большего. Как часть её фантазировала о том, что они навсегда останутся вместе и у них появятся маленькие птенцы или даже пушистые малыши, они станут семьей.
Несмотря на понимание того, что их совместное времяпрепровождение было временным, она наслаждалась тем, что у неё есть кто-то, к кому можно прийти домой, кто спрашивает о её дне, кто слушает, что она хочет сказать, кто заставляет чувствовать себя важной. Любимой. Нолан так хорошо играла роль заботливого партнера, что она жила фантазиями, пока могла, и любила глупого кота, пока был шанс.
Когда пришло время прощаться? Она не могла встретиться с ним к лицу, боясь, что не выдержит и начнет умолять о том, чего он никогда не предлагал. О счастливом «жили они долго и счастливо».
От тоски перехватывало горло, она собрала вещи и ушла, пока он был на работе. Её записка, ничего не значащая строчка вместо нескольких страниц, которые она разорвала, слабая благодарность за то, чем они поделились. Но что ещё она могла сделать? Всё остальное, что она написала, звучало так… так прилипчиво. Отчаянно. Нуждающимся.
Со слезами на глазах – пыль, это должно быть пыль – она села в автобус и поехала домой, оставив позади «Голдвинг», который обожала, жизнь, которой дорожила, и мужчину, которого любила.
Она ошибочно полагала, что, как только вернется домой и вернется к своей обычной жизни, все вернется на круги своя, что снова станет такой же, как прежде: холодной, язвительной и безразличной. Вместо этого она поймала себя на том, что оборачивается, когда краем глаза замечает блеск золота. Прислушивается, не раздаётся ли рёв, которого так и не последовало. И, что еще более жалкое, даже прошлась по витринам в поисках котенка.
К счастью, здравомыслие возобладало до того, как она купила маленький комочек шерсти, но это только усугубило одиночество, и именно поэтому она не обращала особого внимания, когда босс – тот самый придурок, который в первую очередь поручил работу в FUC, – отчитывал её за что-то. Она не могла бы сказать, что именно. Возможно, это было из-за того, что она была невнимательна на работе, что было правдой, он бубнил и бубнил. Ей было все равно, она выглянула в окно, еще раз оглядывая парковку в поисках темно-серого ауди.
Проклятье. Почему я не могу перестать думать о нём?
Зазвонил мобильный, и она уставилась на экран. При виде номера абонента её спина напряглась. Она оборвала начальника на полуслове.
– Мне нужно ответить.
– Даже не смей. Я разговариваю с…
Кларисса повернулась к нему спиной.
– Привет, Гарфилд. Уже скучаешь по мне? Твои злобные друзья не дают тебе нагрузку, в котором ты нуждаешься? – Она поддразнила Бренду, слабо улыбнувшись впервые за много дней.
– Кларисса. Слава богу я дозвонилась. Ты мне нужна. Точнее, ты нужна Нолану.
Правда? На мгновение от восторга у неё заколотилось сердце, но затем она вернулась на землю.
– Нужна ему? Он нашел забавный способ показать это. Я имею в виду, ну правда, заставить свою маму позвонить мне?
– Да брось ты, птичка. Несмотря на то, что ты можешь подумать, Нолан был в ужасном состоянии с тех пор, как ты ушла.
– Да? Почему?
– Не знаю, как тебе это удалось, но мой глупый сын влюбился в тебя. Сказал мне, что его счастье важнее, чем долг перед прайдом, и что оно зависит от того, будешь ли ты с ним. Настаивал, что хочет провести с тобой всю свою жизнь.
– Правда? – Она прошептала, прежде чем прочистить горло и обрести остатки гордости. – Если он так сильно переживал, почему не позвонил?
– Потому что такой же упрямый идиот, как и ты.
– Я тебе не верю. Докажи. Дай ему трубку. – Ей так хотелось услышать его голос, поверить его матери, что он скучает по ней.
– Я не могу.
– Почему?
– Потому что его похитили, ты, сорока-болтушка.
– Что? Почему ты мне не сказала? – закричала Кларисса.
– Я пыталась, но ты продолжала болтать.
– Когда? Как давно? – Несмотря на панику, вызванную новостями, она попыталась сосредоточиться на важных фактах.
– Час или около того. На самом деле, он собирался пойти и найти тебя, когда на него напали. Мы нашли следы крови в его душе.
Кровь? Её лев был ранен. Кларисса расхаживала по комнате.
– Кто его похитил? Есть ли какие-нибудь зацепки?
– На самом деле ничего, кроме кукурузного зернышка и нескольких волос, которые, как мы полагаем, принадлежат этому психопату по имени Лестер.
Сердце заколотилось. Это было плохо.
– Но на месте преступления было недостаточно крови, чтобы констатировать смерть?
– По словам Мейсона, он думает, что мутант вырубил Нолана и куда-то увёз. Мы просто не знаем, куда. Мне нужно, чтобы ты нашла его, Кларисса. Пожалуйста, найди моего мальчика.
Даже от «пожалуйста» Клариссе всё было понятно, но от надрывных ноток в голосе Бренды на глаза навернулись слезы.
– Я найду его, – пообещала она. – Скоро буду.
Она повесила трубку как раз в тот момент, когда босс схватил её за руку.
– О, нет, это не так. Не знаю, кем ты себя возомнила, но, как сотрудник этого офиса, ты не можешь просто уходить, когда заблагорассудится, или игнорировать меня, когда я говорю.
Кларисса уставилась на руку, сжимавшую её.
– Отпусти меня.
– Или что?
– Или я сломаю твои пальцы.
– Сделай это и лишишься работы.
– Мне не нужна твоя работа. – Она убрала его руку, холодно улыбнувшись, когда он поморщился.
– Выйду отсюда и с ASS будет покончено.
Она склонила голову набок и ухмыльнулась.
– Хорошо, потому что знаешь, чему я научилась за время своего отсутствия? FUC лучше. Определенно, это доставляет больше удовольствия. Я бы даже сказала, что FUC намного лучше, чем ASS. Я ухожу. – И с этими словами развернулась на каблуках и ушла.
Ей нужно было спасти льва. Поцеловать мужчину. И признаться. Пора перестать быть упрямой курицей и сказать, что я чувствую.
Ну и что, что они с Ноланом принадлежат к двум разным мирам? Она любила его, и пришло время признаться в этом. Теперь, если бы только он смог продержаться достаточно долго, чтобы она успела спасти его и рассказать все сама.
Я уже в пути, Сильвестр. И она была готова надрать задницу какому-нибудь мутанту.
Глава 19
Нолан пришел в себя только для того, чтобы пожалеть, что вообще проснулся. У него болело всё тело, и потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, почему. По крайней мере, какие-то отрывки.
Лестер застал его врасплох в душе. Неловко. Какой же из меня хищник. В свою защиту мог сказать, что он не ожидал нападения. Тем не менее, его льву следовало бы опустить голову от стыда. Шимпанзе превзошел неповторимого кота джунглей? Мейсон никогда не позволит ему забыть об этом.
Конечно, только если он справится со своей нынешней дилеммой. В данный момент он обнаружил себя привязанным к столу в каком-то плохо освещенном складском помещении, довольно странном, что заставило задуматься, не галлюцинирует ли он, поскольку вокруг возвышался реквизит из разных фильмов, от восьмифутового хоббита до вооруженного героя боевика. Потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что он видит остатки кинопродукции. Плакаты висели на стенах, накладываясь друг на друга, во многих случаях загибаясь уголками. По всей комнате были разбросаны картонные коробки с вырезками, напоминающие об ушедших в прошлое фильмах. Сбоку от него стояла машина для приготовления попкорна, частично заполненная. Но маслянистый запах попкорна был не единственным в комнате. Судя по запаху немытого мускуса, который перекрывал всё, в настоящее время он гостит в логове одного ненормального шимпанзе-мутанта по имени Лестер.
И не думаю, что он привел меня сюда на свидание в кино.
Возможно, из-за того, что он оказался прикованным скотчем к столу и не мог пошевелить ничем, кроме головы, или из-за различных игл, торчащих из тела, или из-за безумного смеха невнятно бормочущего психа, который скакал вокруг, напевая что-то о том, что прописал доктор, у Нолана сложилось впечатление, что он, возможно, находится в небольшой неприятности.
Где мама со своим надувным мячом, когда так нужна мне? Сейчас бы не помешала гиперопека прайда. По крайней мере, мутант не вцепился в Клариссу. На самом деле, если то, что он почерпнул из пылкой речи Лестер, было правдой, он выжидал своего часа, пока она не уйдет.
– Я был таким умным, доктор. Очень, очень умным, – прошипел Лестер, когда появился в поле зрения. И какое это было чудовищное зрелище. В последний раз, когда Нолан видел Лестера, он был прилично выглядящим парнем с аккуратно подстриженными волосами и чертами лица. Теперь, с уродливым лицом, больше похожим на лицо монстра, чем на лицо человека, носом, в несколько раз превышающим нормальный размер, распухшими губами и растрепанными волосами, Нолан мог признать, что у парня могла быть причина для недовольства. – Я видел, как они охраняли тебя. Эти FUC с ружьями и надоедливая птица с острым взглядом. Они никогда не оставляли тебя в покое. Поэтому я ждал. И ждал. Но они продолжали искать. И искать. Так и не найдя ни меня, ни моих бывших сокамерников.
– Ты шпионил за мной?
– Наблюдал. Да. Ожидал. Был умнее FUC. Спугнул своих друзей из подземелья. Убил тех, кто не хотел уходить. Я знал, знал, что если буду терпелив, очень, очень терпелив, то охранники в конце концов уйдут.
– И зачем всё это понадобилось? – Нолан ожидал ответа, решил, что чем дольше будет заставлять Лестера говорить, тем больше у него будет времени найти выход, или больше надежды на спасение. Сила льва или нет, но чертова обезьяна знала, как связать человека. Должно быть, смотрел «Декстера».
– Конечно, я хотел воспользоваться шансом заполучить вас, док-тор.
– Но почему? – спросил Нолан, шевеля пальцами, проверяя, крепко ли они связаны, и надеясь, что шимпанзе не заметит, как из кончиков его пальцев выскакивают когти.
– Потому что ты должен заплатить! – Лестер поднял руки, и Нолану не понравился тот факт, что он сжимал по несколько шприцев в каждой руке.
– Почему я должен платить? Я не тот, кто причинил тебе боль. Это сделала Вдохновительница, и она мертва.
Лестер ответил, брызгая слюной, его безумные, налитые кровью глаза закатились.
– Все врачи должны заплатить! Злобные создания с иглами. – Тык. – И взятием крови. – Тык. – Всегда проводите всё больше и больше тестов. – Лестер с пеной у рта разглагольствовал и наугад вводил шприцы в бедное, скрюченное тело Нолана.
– Я просто хотел тебе помочь.
– Помочь мне? Помоги! Посмотри на меня! Я чудовище! – Лестер закричал. – Вот к чему привела помощь мне? И теперь ты тоже будешь страдать.
Бесформенное существо, больше похожее на зверя, чем на человека, прыгало вокруг стола, тыча иголками, и Нолан морщился, каждый укол превращался в мини-пытку. Подумать только, люди платили иглотерапевтам за такое лечение. С другой стороны, Нолан готов был продолжать иглоукалывание, когда Лестер вытащил нож, видимо ему надоела его игра с уколами.
– Что ты собираешься с этим делать, Лестер?
– Ты отнял у меня жизнь. Отнял мою внешность. И теперь я собираюсь отплатить тебе тем же. – Он захихикал, и Нолан напряг мускулы в надежде, что сможет освободиться.
– Мы не можем поговорить об этом ещё? Может быть, за чашечкой кофе? Или за коробкой крекеров?
– Нет. С меня хватит разговоров. Я больше не буду слушать. Больше не позволю тебе разрушать мою жизнь.
И Нолан перестал быть милым.
– Не заставляй меня выводить льва наружу.
– Вперёд, – поддразнил Лестер. – Предлагаю попробовать. В одной из игл, которые я воткнул, был подавитель. Твой лев, наверное, уже крепко спит. Удивительно, что в наши дни можно найти на улицах.
Несмотря на леденящие душу слова, Нолан попытался. Позвал своего льва. Приказал ему завладеть телом. Мысленно взревел, чтобы он проснулся, но в ответ услышал только громкий храп. Кажется, его пушистое «я» не придет на помощь.
Псих, смеясь, приплясывал вокруг связанного тела.
– Я же говорил. Я же говорил. Каково это быть беспомощным пациентом, док-тор? Знать, что ты во власти кого-то другого? Пора сделать косметическую операцию. Приготовься страдать. – Лестер схватил Нолана за волосы и дернул его голову назад. Мгновение спустя Нолан взревел.
Глава 20
Забыв об ожидании подкрепления, в тот момент, когда Кларисса услышала крик Нолана, она выбила ногой дверь кладовки. Зрелище, открывшееся её пронзительному взгляду, не сразу удалось переварить.
Нолан лежал на столе, связанный туже, чем индейка на День Благодарения. Серебристая лента обвивалась вокруг него, превратившись в кокон, в то время как тело ощетинилось, как у дикобраза, из-за того, что из него торчали иглы разной длины. Его усеяли капли крови, но не это заставило льва закричать в страдании. Нет, причина оказалась более ужасной, чем эта.
Когда псих отскочил от стола, держа в одной руке сверкающий нож, а в другой прядь волос, Нолан простонал:
– Нет, только не моя грива!
Позже она наверняка найдет время посмеяться, возможно, когда возьмет в руки ножницы, которые понадобятся, чтобы выровнять не совсем профессиональную стрижку её котенка, но сейчас нужно было справиться с психопатом, который стоял между ней и счастьем.
– Брось нож, – приказала она, тренировки дали о себе знать.
Лестер повернулся к ней, его налитые кровью глаза смотрели в разные стороны, отчего у неё по спине пробежали мурашки.
– Цыпа, цыпа, – проворковал сумасшедший шимпанзе. – Подойди поближе, я сделаю из тебя наггетсы.
– Ты это серьезно? – фыркнув, спросила она. Прицелилась и, прежде чем псих успел броситься, всадила пулю в его мозг размером с горошину. Угроза была устранена. Неподходящий момент для веселой погони, в которую он их втянул. Конечно, некоторые люди стали бы болтать, попытались бы арестовать, возможно, вступили бы в рукопашный бой. Но это была реальная жизнь, а не кино, и Кларисса не для того проводила часы на стрельбище, чтобы пропустить момент, когда наступит решающий момент действовать. Итак, она выстрелила на поражение и положила конец террору этого психопата.
– Кларисса! Ты пришла за мной! – голос Нолана звучал так радостно, он широко улыбнулся.
Она чуть не покраснела.
– Ну, кто-то же должен был.
– Я рад, что это ты, но ты не могла прийти на несколько минут раньше, прежде чем он изувечил меня? – добавил Нолан скорбным тоном, смотря на прядь волос, которую она достала из сжатого кулака шимпанзе.
Чтобы скрыть повреждения кожи головы, потребовалось бы нечто большее, чем расческа и стрижка.
– Бедный Сильвестр. Не волнуйся. Они отрастут снова. Со временем.
Нолан нахмурился, вероятно, в ответ на ухмылку.
– Это не смешно, Кларисса. Гордость льва – это его грива.
– Ну, несколько недель у тебя будет ирокез. Только представь лицо своей матери, когда она это увидит.
– Ей это не понравится, не так ли?
– Определенно.
– Как ты узнала, где меня найти? – спросил, когда она перерезала скотч, которым он был обмотан.
– Когда я прилетела обратно, чтобы спасти твою волосатую задницу, – что она сделала в рекордно короткие сроки, даже несмотря на дорожную сумку с одеждой и оружием, которую носила на шее, – у меня было время обдумать то немногое, что мы знали об этом деле. Единственное, что объединяло все места преступлений, которые посетил Лестер это попкорн. – Те, у кого было хорошее обоняние, не только заметили необычный запах, но и обнаружили несколько зерен и крошек. Они просто не поняли, что это значит.
– Парню понравилась эта воздушная штука.
– И тут меня осенило. Где же было единственное место, где он мог достать тонны этого? Место, которое в настоящее время заброшено из-за продолжающегося спора с городом о разрешении на реконструкцию?
– Кинотеатр в центре города.
– Бинго. Исходя из этого предположения, я отправилась прямиком сюда и вызвала подкрепление, как только убедилась во всём.
– Ты попросила о помощи?
Хмурый взгляд в его сторону не стер недоверия с его лица.
– Так и сделала. Я не хотела рисковать твоей безопасностью.
На его губах появилась самодовольная улыбка.
– Потому что тебе не всё равно.
Она не ответила. Не смогла. Несмотря на то, что сказала Бренда, Кларисса не была готова ни в чём признаться. Или, по крайней мере, не первой.
Одним рывком Нолан разорвал частично распиленные путы, удерживавшие его, и быстро справился с теми, что были на ногах. Пока он выбирался из-за стола, Кларисса наблюдала за ним, не зная, что сказать. Не зная, что скажет он. Что будет дальше? Что…
Забудьте об этом в ближайшее время. Группа агентов FUC с оружием наготове ворвалась в тесное помещение, выкрикивая приказы. Нолан был не единственным, кто размахивал руками, крича «Не стреляйте». К счастью, никто не разозлился, и, несмотря на очевидное, начали задавать вопросы. Люди толкались перед ней, ухаживая за её львом, и, чувствуя, что им мешает, Кларисса выскользнула за дверь, не зная, что делать и куда идти.
Рёв заставил оглянуться, но она не смогла увидеть Нолана из-за толпы агентов на пути.
– Кларисса! – Нолан снова заорал. – Не смей больше от меня улетать, женщина. Нам нужно поговорить.
Прислонившись к стене, она ничего не ответила, просто ждала, и, конечно же, оттуда выскочил взъерошенный мужчина с дикими глазами, одетый только в боксеры, из которых в беспорядке торчали иглы. Она поморщилась при воспоминании о его пытках.
– Ты должен позволить врачу позаботиться об этом.
Опустив взгляд, Нолан заворчал, вытаскивая шприцы.
– Я врач. И со мной все в порядке. Или будет, как только мы с тобой кое-что выясним. Почему ты оставила меня?
– Там становилось тесно.
– Не сейчас. Раньше.
Она пожала плечами.
– Мой офис приказал вернуться.
– Значит, ты просто ушла, не попрощавшись?
– В тот момент это казалось лучшим решением.
– Лучшим решением? Всё то время, что мы провели вместе, то, что мы разделили, все чувства, и ты ушла, даже не поговорив со мной.
– Я оставила записку.
Нолан скрестил руки на груди, не выглядя впечатленным.
Заметив любопытные взгляды, устремленные на неё из-за двери, она неловко поежилась.
– Мы обязательно должны обсуждать это здесь?
– Да, обязательно. Видишь ли, не собираюсь рисковать, что ты снова улетишь. Не раньше, чем я выскажу своё мнение. – Он глубоко вздохнул, и она приготовилась к новой тираде. – Я люблю тебя, Кларисса.
Она изумленно уставилась на него. Он только что сказал то, что сказал?
– Что?
– Я сказал. Я. Люблю. Тебя. В смысле, я-хочу-чтобы-ты-провела-остаток-своей-жизни-со-мной, люблю тебя.
Её сердце бешено колотилось.
– Но ты же кот. Я птица.
– И что?
– Значит, твоя мать никогда этого не потерпит.
– Мне всё равно. Я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
– Даже если твоя семья меня возненавидит?
– Они тебя не ненавидят.
– Тогда почему твоя кузина Янна продолжает присылать мне по электронной почте рецепты фаршированных птиц?
Он ухмыльнулся.
– Потому что ты продолжаешь посылать ей разные рекламные ролики с едой для кошек с этими дурацкими бубенчиками.
Губы Клариссы скривились в усмешке при этом напоминании.
– Я не обещаю, что буду сидеть дома как хорошая девочка. Я, вероятно, захочу работать агентом FUC.
– Меня это устраивает.
– Я не буду убирать твои грязные носки.
– Какое совпадение. Я тоже.
Она сердито посмотрела на него.
– Если мы собираемся быть вместе, то ты не можешь ожидать, что женщины из твоего прайда будут продолжать заботиться о тебе.
– Прекрасно. Я уберу за собой, если ты научишься готовить.
– Если подумать, кошачьи вредничают, когда проводят слишком много времени на лапах. Может быть, мы позволим им и дальше заниматься своими делами. Но я не позволю твоей маме совать свой нос в мои дела.
– Удачи. Я пытался в течение многих лет.
– Я также, возможно, все ещё поддаюсь желанию рассказывать плохие анекдоты о Гарфилде и покупать игрушки для кошек.
– И я с нетерпением жду, когда ты сможешь развлечь её, сводя с ума.
– Я не изменюсь.
– Никто об этом не просит. Единственное, чего я хочу это твоей любви. Ты сможешь любить меня, Кларисса?
Глядя на свои ноги, прекрасно осознавая, что зрители смотрят и слушают, Кларисса на самом деле хотела убежать, взмахнуть крыльями и улететь, всё еще боясь открыть своё сердце. Палец приподнял её подбородок, и она встретилась с пристальным взглядом Нолана.
– Я никогда не покину тебя, Кларисса. И не хочу, чтобы ты становилась не такой, какая ты есть. Доверься мне.
На глазах у неё выступили слезы, а горло по-дурацки сжалось, и она прошептала слова, которые никогда и ни для кого не произносила вслух.
– Я люблю тебя.
Она едва расслышала радостные возгласы, когда его губы приникли к её в обжигающем поцелуе. Она цеплялась за своего льва – да, моего льва – и удивлялась, как она вообще могла уйти. Как она могла не заметить признаков его любви?
Она могла бы целовать его вечно, но хлопки по спине и поздравления стали слишком навязчивыми, и они неохотно отдалились. Хотя они не могли продолжать целоваться или уйти, Нолан отказался покидать её. Его пальцы все время были переплетены с её, пока они отвечали на вопросы, и она изо всех сил старалась не краснеть, когда он одаривал интимной улыбкой.
В какой-то момент она выпустила его из рук, когда его мать протиснулась мимо агентов и заключила в крепкие объятия. Кларисса закатила глаза, когда Бренда принялась разглагольствовать о том, какой вред был причинен её бедному малышу.
Когда дело дошло до того, что она начала говорить о том, что вот-вот подоспеет время обеда, Кларисса прервала.
– Сильвестр, я понимаю, что ты привязан к маме, но не хочешь ли ты разрезать завязки на фартуке, чтобы мы могли пойти домой, или предпочитаешь ещё немного пососать титьку и заставить меня ждать?
Нолан поперхнулся. Мейсон согнулся пополам. У всех отвисли челюсти, и несколько прохожих отступили на несколько шагов, освобождая место.
Кларисса ухмыльнулась Бренде, ожидая взрыва.
– Я уже говорила, как сильно люблю эту девушку? – Его мать просияла. На неё. – Ты будешь замечательной женой для моего сына. Мы планируем свадьбу весной.
Прошу прощения? Что только что произошло?
– Что ты сказала?
– Ну, ты же не можешь ожидать, что мой мальчик будет жить во грехе. Мы объявим об этом к выходным, как только я смогу опубликовать объявление в «Шифтер таймс».
– Вы не сделаете ничего подобного, – проворчала Кларисса.
Бренда продолжала, как ни в чем не бывало.
– Я подумываю о пастельных тонах. Много розового. Что скажешь, дочка?
