Текст книги "История Авиации 2004 03"

Автор книги: История авиации Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Хотя с октября 1977 г. по январь 1978 г. на фронте установилось относительное затишье, которое обе стороны использовали для усиления своих группировок, бои местного значения, которые велись за тактическое улучшение своих позиций, не прекращались. Особенно ожесточёнными они были в районе Харэра, представлявшего собой административный и исторический центр Огадена, взятие которого было для Сомали вопросом престижа. Операция с ограниченными целями проводилась ими на данном направлении с 17 по 24 ноября. Воспользовавшись нелетной погодой, приковавшей к земле эфиопскую авиацию в Дыре-Дауа, сомалийская пехота, поддержанная танками, попыталась прорвать оборону эфиопов и кубинцев, но после тяжёлых потерь вынуждена была вернуться на исходные позиции.

В начале января 1978 г. эфиопско-сомалийский фронт окончательно стабилизировался на подступах к городам Харэр и Дыре-Дауа; стороны не имели сил для проведения крупных операции и продолжали вести бои местного значения. Однако в воздухе господствовали ВВС Эфиопии, которые вместе с наземной компонентой ПВО успешно отбивали спорадические удары, которые пыталась наносить авиация Сомали. К тому же эти налёты выполнялись слишком малыми силами. Незначительность выделяемых для этого вида боевой работы сил вынуждала нападающих полагаться исключительно на внезапность и призрачную возможность прорыва на малых и предельно малых высотах. Но под плотным заградительным огнём малокалиберной зенитной артиллерии и прицельными пусками ракет, делать это с каждой неделей становилось всё труднее. Ко всему прочему, в сомалийских ВВС, не имевших возможности восполнять потери, вскоре начали испытывать недостаток запчастей. Особенно быстро ухудшалась ситуация с ремкомплектами для двигателей истребителей, которая вскоре почти вплотную приблизилась к критической отметке. Достаточно сказать, что в конце января 1978 г. авиация Сомали могла ежедневно одновременно держать в воздухе не более пары МиГ-21 и звена (три – четыре машины) МиГ– 17. Видимо по этой причине кроме «МиГов» в качестве бомбардировщиков сомалийцам пришлось использовать свои транспортные Ан-26, оснащенные балочными бомбодержателями и прицелами НКПБ-7. Естественно работали эти машины в основном по ночам и там, где не было сильной ПВО. О каких либо успехах, достигнутых их экипажами, практически ничего не известно, что позволяет предположить, что таковых, видимо, и не было. Правда, в январе 1978 г. начались переговоры с Китаем о поставке партии истребителей Г-6, но первые самолеты из этого заказа начали прибывать в Сомали только в 1979 г., когда война уже была проиграна. Проблему потерь в летном составе сомалийцы смогли отчасти решить за счет наемников. По разным, зачастую очень сомнительным, данным на стороне Сомали сражались пилоты из США, Египта, Саудовской Аравии, Ирака, Сирии и Пакистана.

На фронте соотношение сил к началу 1978 г. выглядело следующим образом. Сомали имела 27 бригад, 135 танков, более 100 оронемашин, а также 205 орудий и миномётов. Против этих сил эфиопы и кубинцы развернули 35 бригад, 300 танков, более 100 бронемашин, 156 стволов артиллерии и минометов. Кроме того, на фронт прибыли воинские контингенты из Ливии и НДРИ (численностью до 2000 чел.), начавших участвовать в боях на стороне Эфиопии.

В первых числах января 1978 г., действуя с основной авиабазы Дыре-Дауа, кубинские МиГ-17 и МиГ-21 вместе с F-5 и F-86 начали наносить постепенно всё более усиливавшиеся ракетно-бомбовые удары по позициям сомалийских войск в районе г. Харэр. Сосредоточенные авиаудары, в ходе которых на отдельные батальонные опорные пункты сбрасывалось за сутки иногда до 60 тонн бомб, произвели на сомалийцев ошеломляющее впечатление, – до этого на данном участке фронта по их позициям эпизодически наносили удары лишь одиночные «Канберры» и Т-33. Только на этом участке фронта наблюдатели противника ежедневно фиксировали свыше полусотни пролётов авиации Эфиопии. Иностранные военные наблюдатели отмечали, что кубинские летчики хорошо «видели землю» с воздуха и, действуя нередко под управлением самолёта наведения и целеуказания 4*

[Закрыть] , успешно уничтожали даже отдельные огневые точки и танки в заданных квадратах, чем «приводили противника в полное смятение».

Нараставший вал бомбардировок заставил президента Египта Анвара Садата публично объявить о своем намерении оказать Сомали открытую военную и, в том числе, авиационную поддержку. Но никаких конкретных действий за этим заявлением не последовало, поскольку по дипломатическим и иным каналам Москва дала понять Каиру, что не забыла предательства египетского лидера, и в Кремле чаша терпения не беспредельна…

4* В этой роли применялись истребители-«спарки> а если цель авиаудара находилась вблизи линии фронта, то вертолёты Ми-24.

Именно в ходе войны между Эфиопией и Сомали свой возросший потенциал продемонстрировала советская военнотранспортная авиация, получившая на вооружение современные самолёты Ан-12. Ан-22 и Ил-76..

Во многом эффективность авианалётов обеспечивалась тщательной авиаразведкой, которая была возложена на звено МиГ-21Р, которые пилотировались исключительно советскими летчиками-инструкторами. С целью обеспечения безопасной работы «фотографов», каждый их вылет прикрывался парой эфиопских F-5, выполнявших роль непосредственного эскорта, и звена кубинских МиГ-21, по одной паре из состава которого располагалось на флангах, чуть сзади и ниже по высоте. Это позволяло практически полностью исключить угрозу внезапной атаки сомалийских перехватчиков. После посадки отснятые плёнки оперативно попадали в фотолабораторию к нашим специалистам, откуда поступали в отдел дешифрирования снимков. Как правило, уже менее чем через пару часов, у наших советников имелись все необходимые данные о наземной обстановке. Вскоре три МиГ-21Р получил кубинский авиационный контингент. О масштабах использования разведывательной авиации говорит тот факт, что только в течение января 1978 г. кубинские авиаторы выполнили более 120 вылетов, вскрыв 136 целей для своей ударной авиации.

Действия кубинской авиации обеспечивали успех общего контрнаступления наземных эфиопско-кубинских войск. Оно началось 22 января 1978 г. в зоне Харэр – Дыре-Дауа. Атакам бронетанковых частей предшествовала массированная артподготовка и удары авиации. Надо сказать, что и наши советники, и эфиопское командование вместе с кубинским ожидали, что противник всё-таки попытается если и не перехватить инициативу в воздухе, то хотя бы нанести возможной больший урон авиации, атакующей его боевые порядки. Это предположение основывалось на том обстоятельстве, что в тот же день, когда в наступление перешли кубинцы и эфиопы, сомалийцы со своей стороны предприняли последнюю, отчаянную попытку силами нескольких пехотных бригад при поддержки танков и артиллерии захватить Харэр.

По этой причине каждая группа ударных самолётов сопровождалась парами истребителей, оснащённых исключительно для воздушного боя. Однако вскоре выяснилось, что сомалийцы даже не пытаются оспаривать господство в воздухе эфиопо-кубинских ВВС. Со стороны противника было отмечено всего лишь несколько разведывательных полетов. При этом сомалийские «МиГи» пытались проскользнуть под радиолокационным зонтиком сквозь щели соседних зон обнаружения. Взлёт с ближайшего аэродрома пары перехватчиков, пилотируемых кубинскими или эфиопскими пилотами, тут же заставлял сомалийцев ретироваться. Поэтому очень скоро практически вся эфиопо-кубинская авиагруппировка была задействована для ударов по наземным целям. По воспоминаниям же советских военных советников, сомалийская авиация эфиопским частям почти не досаждала. Куда большую угрозу представляли внезапные огневые налеты артиллерии.

Наблюдавшие за сосредоточением сил противника на основе данных фото– и радиоразведки наши советники посчитали, что плотная оборона эфиопских и кубинских частей, поддержанная авиацией, должна выдержать этот удар. Так оно и случилось: несмотря на существенное превосходство обороняющихся в артиллерии и авиации, сомалийцы начали яростный штурм. Уже к вечеру 22 января вокруг города разгорелись ожесточенные бои. На поддержку обороняющихся были брошены все имеющиеся в боеспособном состоянии самолёты и вертолёты, способные нести и применять средства поражения. Однако противник оказался также «не лыком шит» и успел извлечь кое-какие уроки из знакомства с возможностями эфиопских и кубинских ВВС. Поскольку зенитных средств сомалийским частям остро не хватало, то стали широко применяться дымовые завесы. Причём свет дыма противник неплохо подбирал под цвет почвы местности, и это приносило свои плоды. Несмотря на тяжёлые потери, сомалийцы всё же заметно продвигались вперёд.

Однако пробиться под ударами авиации сквозь плотную эшелонированную оборону, насыщенную десятками огневых точек, атакующим не удалось, и на следующий день сомалийцы были остановлены всего в километре от шоссе, связывающего Харар с Дыре-Дауа. Фактически, ещё один успешный бросок мог серьёзно сказаться на возможностях обороняющихся, которые бы лишились последней артерии, по которой поступали подкрепления и снабжение, но сил на эту атаку у сомалийцев уже не было. В пехотных ротах оставалось по 20–30 человек. Ощущалась острая нехватка боеприпасов. Огромное количество раненых во фронтовой зоне требовали эвакуации, а на дорогах эфиопские самолёты и вертолёты охотились едва ли не за отдельными машинами.

Стало ясно, что наступательный порыв сомалийской армии выдыхается, и утром 24 января после интенсивной авиационной и артиллерийской подготовки эфиопские и кубинские подразделения перешли в контрнаступление южнее Харара. В результате сомалийцы были разгромлены и, потеряв более 4 тыс. человек, а также 60 танков, начали 2 февраля отступление в направлении Джиджиги. В период со 2 по 3 февраля был нанесен ещё один контрудар в районе Дыре-Дауа, в результате которого противник был отброшен от этого города на 45 километров.

Не имея возможности воздействовать на ситуацию своими ВВС, сомалийское командование попыталось прикрыть организованное отступление своих войск наземными средствами ПВО. Для этого были впервые массово применены все имевшиеся у Сомали средства армейской противовоздушной обороны – несколько десятков ЗСУ– 23-4 «Шилка», мобильные ЗРК «Квадрат» (экспортная версия «Куба») и «Стрела-1» на шасси БРДМ, а также большое количество буксируемых ЗУ-23-2, 37-мм автоматов и пулеметов ДШК. В первую очередь сомалийцы постарались выделять средства ПВО для прикрытия бронетанковых частей и позиций полевой артиллерии.

Кубинцы сразу же почувствовали на себе усиление вражеской ПВО. Именно в феврале 1978 г. FAR понесли в Эфиопии единственные за войну безвозвратные людские и технические потери. Огнем ЗСУ-23-4 «Шилка» были сбиты МиГ-17Ф лейтенанта Эладио Кампоса и МиГ-21бис старшего лейтенанта Рауля Эрнандеса Видала. Оба пилота погибли. Еще один МиГ-21бис был сбит огнем «Шилки» и(по другим данным – ракетой ЗРК «Квадрат»), но его пилот лейтенант Бенигно Кортес успел катапультироваться и остался жив. Еще три или четыре кубинских «МиГа» получили боевые повреждения. Так, МиГ-21бис, пилотируемый капитаном Мануэлем Рохасом Гарсиа, получил повреждения от попадания снарядов малокалиберной зенитной артиллерии – на «МиГе» прямо над сомалийскими позициями остановился двигатель. Чётко действуя в остававшиеся в его распоряжении считанные секунды, капитан Рохас сумел запустить двигатель и привел подбитый «двадцать первый» на аэродром Дыре-Дауа.

Как это ни парадоксально, но усиление ПВО дорого обошлось самим сомалийцам. Как указывает ряд источников, наши советники быстро сориентировались в ситуации и организовали подавление радаров наведения сомалийских ЗРК средствами РЭБ, а кубинцы начали выделять отдельные пары и звенья «МиГов» для подавления ПВО. Любой обнаруженный ЗРК или установка ЗА немедленно попадали под удар и во многих случаях уничтожались. В итоге в течение буквально двух – трёх недель сомалийцы потеряли почти все свои «Шилки», «Квадраты» и «Стрелы», а также множество буксируемых зенитных установок. К началу марта 1978 г. расчеты уцелевших сомалийских ЗРК и зенитных установок вовсе перестали открывать огонь по самолетам противника, боясь быть обнаруженными. Это породило в сомалийских наземных войсках явление, именуемое «самолетобоязнь». Заслышав рёв реактивных двигателей, солдаты в ужасе разбегались, и даже если самолёты не наносили удар, сомалийским офицерам стоило немалых усилий их снова собрать. Определённые надежды сомалийское командование связывало с возведённым в районе Джиджиги поясом заранее подготовленных позиций в горах перед этим городом.

Между тем, «Объединенное командование» 5*

[Закрыть] кубинско-эфиопских войск начало разрабатывать план «последнего решительного наступления». Планировалось взять г. Джиджига и, разгромив сомалийские войска в районе этого населенного пункта, выбить их за границу, а затем полностью очистить Огаден от сомалийцев. От атаки на Джиджигу в лоб кубинцы отказались – на подступах к городу сомалийцы установили минные заграждения, разместив на господствующих высотах сильные артиллерийские позиции. Генерал Очоа Санчес при участии советских офицеров разработал план, предусматривающий взятие сомалийцев в классические «клещи». Две кубинских танковых бригады генералов Флейтаса и Кинтра Фриаса должны были, обойдя сомалийские укрепления с флангов, скрытно пересечь горные массивы и атаковать Джиджигу с тыла, с южного и северо-западного направлений. У сомалийцев при этом оставался узкий «коридор», позволявший отойти за границу. Советские советники оценили этот план как «удовлетворительный».

5* Отражением агрессии руководил штаб во главе с М.Х.Мариамом, в состав которого входили пять эфиопских, пять советских, два йеменских и восемь кубинских генералов и офицеров. Советскую группу военных советников возглавлял генерал армии В.Петров Помимо него в её состав входили генерал-лейтенант авиации Г.Дольников, генерал– майор Е.Алещенко, генерал-майр П.Голицын и ряд старших офицеров.

Кубинский расчёт маловысотного самоходного ЗРК «Стрела-10». Обломки сомалийской авиации в короткий срок усеяли древнюю землю Огадена.

На фото хвостовая часть истребителя-бомбардировщика МиГ-17Ф

Наступление началось 3 марта 1978 г. Ему предшествовала почти часовая артподготовка, в которой, помимо прочего, участвовала отдельная группировка йеменских реактивных систем залпового огня БМ-21, эквивалентная усиленной бригаде (восемь дивизионов). На позициях обороняющихся дыбом вставала земля, поскольку огонь артиллерии корректировался с вертолётов. Едва смолкли залпы артилерии, как в атаку поднялась эфиопская пехота, поддержанная усиленной кубинской танковой бригадой, насчитывающей 90 танков Т-62. Первая атака была начата на участок с наиболее прочной обороной. Всего же город обороняли пять сомалийских пехотных бригад. Длительная подготовка укрепленных позиций позволила их защитникам сравнительно спокойно пережить удары авиации и артиллерии, хотя без потерь конечно не обошлось. Йх настроение существенно повысилось, когда, придя в себя и заняв огневые точки, они смогли уже через четверть часа заставить залечь эфиопскую пехоту. Практически сразу же остановились и кубинские танки, начавшие огневой поединок с уцелевшими противотанковыми орудиями сомалийцев.

Считая, что первый натиск отбит, а район нанесения главного удара противника определён, сомалийское командование начало подтягивать из глубины к месту боя две танковые и две мотострелковые бригады, появление которых на поле боя должно было заставить отойти эфиопов и кубинцев. Тот факт, что на этот раз по движущимся колоннам техники и войск практически не работали ни кубинские, ни эфиопские ВВС должен был насторожить сомалийцев, но этого почему-то не произошло. А между тем, основной удар наносился в совершенно другом месте ещё одной усиленной кубинской танковой бригадой, насчитывавшей также около сотни Т-62, с которой взаимодействовала 10-я эфиопская пехотная дивизия. При этом удар наносился в обход долговременных позиций, а, кроме того, в тылу оборонявшихся сомалийцев был высажен посадочным способом десант с Ми-8 и Ми-6, которых поддержали Ми-24.

Первый эшелон сил, задействованных в «вертикальном охвате», состоял из усиленного батальона (пять рот) с подразделениями тяжёлого оружия (крупнокалиберными пулемётами, ротными и батальонными миномётами, а также ПТРЮ. Заняв необходимый периметр обороны, десантники обеспечили переброску в течение суток на этот плацдарм до 70 единиц лёгкой бронетехники, в основном представленной БТР-152, БМД-1 и БРДМ-2. Любопытно, что кубинские историки начисто отрицают участие в этой операции кубинских военных. По их мнению, в вертолетном десанте, высаженном в районе Джиджиги, участвовали исключительно регулярные части советских ВДВ или части морской пехоты. К сожалению, отечественные источники по данному эпизоду хранят абсолютное молчание.

Ещё и ходе войны 1977–1978 гг. советское поенное руководство планировало «обкатать» в бою иод управлением наших и кубинских лётчиков новейшие истребители-бомбардировщики МиГ-23БН. Уже в марте 197 8 г. на авиабазу Дыре-Дауа на борту Ан-12 начали прибывать в разобранном виде первые из 44 МиГ-23БН. Однако собрать и облетать одну эскадрилью этих машин успели только в апреле 1978 г., после окончания войны. Шесть МиГ-23БН, пилотируемых кубинцами, участвовали в военном параде, прошедшем в Аддис-Абебе 13 cентября 1978 г. Вместе с «товарищем Менгисту», парад принимал Фидель Кастро.

На фото внизу: награждение победителей.

4 марта десантники внезапно атаковали Джиджигу с севера, откуда их никто не ждал. Одновременно эфиопские части при поддержки кубинских танкистов выбили сомалийцев с двух стратегических горных проходов Марда и Шеделе. Теперь удерживать укреплённую дугу после флангового обхода и высадки десанта в тылу уже не только не имело особого смысла, но и было опасно, а потому сомалийцы начали отход под ударами авиации. К исходу дня 4 марта сомалийцы начали поспешный и беспорядочный отход из Джиджиги, и на следующие сутки город был взят. Если потеря примерно одной тысячи человек рассматривалась в Могадишо как вполне допустимая плата за неудачный исход оборонительной операции, то утрата 42 танков и свыше полусотни орудий в этом районе оказалась тяжёлым ударом для командования вооружённых сил Сомали. Надо отметить, что большая часть этого вооружения была попросту брошена беспорядочно отступавшими войсками. Сказать, что войскам агрессора приходилось не сладко, значит, ничего не сказать. Ежедневно, если позволяла погода, кубинская и эфиопская авиация выполняла до двухсот боевых вылетов для ударов по отходящему противнику и его частям на линии боевого соприкосновения. Примерно 2/3 из этого числа приходились на долю истребителей-бомбардировщиков, а оставшаяся 1/3 – на боевые вертолёты Ми-24. Экипажи последних совершали в день иногда до четырёх боевых вылетов, что было практически предельным напряжением для лётного состава.

В последующие несколько дней потери сомалийцев возросли до 6 тыс. человек, а три из пяти бригад почти полностью утратили свою боеспособность. К вечеру 5 марта 1978 г. Джиджига и её окрестности были окончательно очищены от остатков сомалийских войск, а в течение последующей недели Огаден был полностью занят эфиопско-кубинскими войсками – сомалийцы были отброшены на исходные позиции. Любопытно, что 10 марта Сиад Барре официально признал вовлечённость регулярных вооружённых сил Сомали в боевые действия, проходившие на территории Огадена. Но ещё днём ранее на заседании ЦК Сомалийской революционной социалистической партии было принято решение о выводе войск из Огадена, «пока их там полностью не уничтожили». Однако в официальном коммюнике в тот же день сомалийская сторона гарантировала вывод своих частей при условии эвакуации всех иностранных вооружённых сил из района Африкаснкого Рога, а также «признания всеми заинтересованными сторонами права народа Западного Сомали на самоопределение».

Это заявление ни в коей мере не удовлетворило высшее политическое руководство Эфиопии, а потому вскоре развернулось общее наступление эфиопских и кубинских войск на юго-восток на глубину до 350 км. Уже 16 марта вся территория провинции Огаден была очищена от оккупантов, а днём ранее, 15 марта, правительство Сомали успело объявить в официальном коммюнике о полном выводе своих войск с территории Эфиопии.

Итоги короткой войны на Африканском Роге были тяжёлыми для обеих сторон. Эфиопия потеряла около 40 тыс. человек (15 тыс. военнослужащих и 25 тыс. мирных жителей) свыше 600 тыс. жителей страны стали беженцами. Сомалийская армия потерпела сокрушительное поражение, потеряв свыше 20 тыс. человек убитыми, около 300 танков (почти три четверти довоенного парка), большую часть артиллерии, средств ПВО и транспортных средств. Сомали фактически лишилась своих ВВС. К концу войны в их строю числилось всего 12 самолетов МиГ-21 и несколько МиГ-17.

МОДИФИКАЦИИ