Текст книги "История Авиации 2005 02"

Автор книги: История авиации Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Учтя недостатки организации подобных вылетов в декабре, в январе действия истребителей и бомбардировщиков стали более согласованными. пак правило, истребители появлялись в районе действия ударных самолетов за несколько минут до появления последних и патрулировали над целью, обеспечивая прикрытие не только на случай появления истребителей противника, но и при необходимости подавляя средства ПВО. После окончания патрулирования И-16 наносили штурмовой удар и возвращались на свой аэродром. Обычно в состав патруля входило 6–9 истребителей, что при своевременной смене патрулей позволяло парой эскадрилий обеспечить бесперебойное прикрытие бомбардировщиков над одним районом в течение всего дня.

Однако к цели и обратно бомбардировщики по-прежнему шли без эскорта, что делало их потенциально уязвимыми перед атаками истребителей противника. К счастью, случаи появления финских истребителей над занятой советскими войсками территорией в январе стали вообще единичными, что дало возможность пренебречь такой опасностью. Впрочем, непосредственное сопровождение так же по мере возможности продолжало практиковаться, тем более что погодные условия в январе лишь в отдельные дни позволяли бомбардировочной авиации развернуться в полную силу. Наиболее часто на непосредственное сопровождение вылетали истребители 68-го ИАП.

Штурмовые удары после патрулирования являлись реализацией на практике желания командования «совместить в одном флаконе» несколько задач, в данном случае прикрытие бомбардировщиков и штурмовые действия по живой силе и технике противника на переднем крае и в ближайшем тылу. Увы, эта в целом здравая идея не всегда реализовывалась лучшим образом. Имели место случаи, когда истребители уходили на штурмовку еще до окончания работы бомбардировщиков, а то и просто по приходу в район цели. Да и бомбардировщики по-прежнему не всегда действовали грамотно, например, могли над назначенным районом рассыпаться на мелкие группы и атаковать свои цели самостоятельно. Естественно, прикрывающая шестерка – девятка истребителей оказывалась просто не в состоянии уследить за всеми.

Уже 19 января неожиданно появившиеся над линией фронта финские истребители смогли воспользоваться огрехами в организации прикрытия. Шестерка СБ из состава 24– го СБАП ВВС 13-й армии после удара по Д0Ту на северном берегу оз. Суванто-ярви подверглась атаке четверки «Фоккеров». Прикрывающие истребители 68-го ИАП к этому времени, вероятно, с чувством выполненного долга, отправились штурмовать что-нибудь подходящее для своих пулеметов, и бомберам пришлось отбиваться своими силами. Истребители противника преследовали наши бомбардировщики до станции Рауту 12*

[Закрыть] , т. е. около 15 км вглубь территории, занятой советскими войсками, в результате финны заявили о четырех сбитых СБ. Хотя в действительности одно звено СБ смогло уйти от преследователей, а во втором звене безусловно потерянным был только один самолет, разбившийся при посадке из-за полученных повреждений (еще одна машина была повреждена и совершила вынужденную посадку), «звонок» был более чем тревожный. В последующие два дня финские истребители парами или одиночными самолетами еще несколько раз пытались атаковать бомбардировщики 13-й армии, но без успеха, поскольку экипажи уже были начеку.

Как известно, в декабре значительные силы истребителей отвлеклась на ведение разведки в интересах наземного командования. До 10 % боевых вылетов 59-й авиабригады затрачивалось на ведение разведки. Однако в январе этот показатель резко снизился, составив лишь по 20 разведвылетов на каждый полк. Если 25-й ИАП выполнил даже на один разведвылет больше, чем в декабре, то разведывательная деятельность 7-го ИАП сократилась в 5,5 раз, при общем сокращении числа самолетовылетов менее чем в 2 раза.

Несмотря на то, что финские истребители лишь изредка появлялись над «Линией Маннергейма», время от времени им удавалось наносить довольно болезненные удары действовавшим без истребительного прикрытия бомбардировщикам.

Между тем, после провала декабрьского наступления на Карельском перешейке перед командованием ВВС 7-й армии, а затем и ВВС фронта во весь рост встала проблема нехватки разведывательной информации о противнике, особенно о системе его укреплений на перешейке. И истребители решить эту проблему всилу разного рода обстоятельств были не в состоянии, что стало очевидно уже в декабре. Так, по мнению начальника разведотдела штаба ВВС фронта майора Пронина: «Ведение авиаразведки средствами ИА, особенно поля боя, является вынужденной мерой из-за отсутствия соответствующего маневренного и скоростного самолета разведчика и, в условиях боевых действий на СЗфронте, часто давало отрицательнее результаты из-за недостоверности сведений». Кроме того, ситуация на фронте не требовала постоянного наблюдения за перемещениями крупных сил финнов. В условиях статичного фронта вести постоянное наблюдение за перемещениями войск противника насущной необходимости не было, тем более что советское командование не ждало от финнов на этом участке фронта каких-либо активных наступательных действий. Поэтому отвлекать на ведение разведки истребители, у которых и так работы было выше крыши, острой необходимости в принципе не было. Тем не менее, отказаться от использования истребителей в роли разведчиков совсем было пока не возможно. Истребители привлекались главным образом для периодического наблюдения за передвижениями противника в тылу на глубине от 15 до 30 км.

Ещё одним важным моментом, позволившим снизить нагрузку на истребительные полки 59-й авиаоригады в плане разведки, стало резкое увеличение числа разведывательных подразделений в ВВС 7-й армии. Задача по сплошному фотографированию «линии Маннергейма» целиком была возложена на единственную разведэскадрилью, имевшуюся в составе ЁВС 7-й армии на начало войны – 1-ю ДРАЭ, имевшую в своем составе по состоянию на 14 января 14 СБ и три специальных И-15бис, оснащенных фотокамерами.

Для ведения разведки в интересах наземных войск к началу января были сформированы три отдельные авиаэскадрильи – 10, 19 и 50-й ОАЭ, подчиненных непосредственно командирам трех стрелковых корпусов 7-й армии. Большим подспорьем в этом деле было наличие в составе ВВС 7-й армии двух полков (3-й ЛБАП и 14-й РАП), оснащенных разведчиками Р-5, штурмовиками ССС и легкими бомбардировщиками Р-Z, фактически не принимавших участия в боевых действиях. ВВС 13-й армии такого резерва не имели, поэтому первую разведэскадрилью получили лишь в конце января, когда этими «резервными» полками распоряжалось уже Управление ВВС СЗФ. В январе же на фронте начало стремительно увеличиваться количество корректировочных авиаотрядов.

Однако все эти отряды и отдельные авиаэскадрильи имели один общий недостаток – устаревшую матчасть в лице всё тех же Р– 5 различных модификаций и штурмовых Р– 5ССС, которые всилу своих летно-технических характеристик «ни в какой степени не обеспечивали выполнение задач воздушной разведки в интересах войскового и армейского командования». Ввиду опасности встреч с истребителями противника, а так же из-за растущего противодействия зенитных артиллерии и пулеметов противника глубина ведения войсковой разведки этими подразделениями была ограничена 10–15 км вглубь обороны противника.

ВВС 13-й армии ввиду отсутствия специальных разведывательных подразделений пошли своим путем. Задачи по разведке в интересах наземных войск, в числе прочих, в январе были возложены на специальные группы истребителей, базирующихся на льду оз. Нурмиярви и в районе дер. Метсяпирти. Эти группы имели на вооружении истребители И– 15бис и фактически являлись двумя частями 4-й эскадрильи 68-го ИАП (бывшей 2-й эскадрильи 7-го ИАП), и взаимодействовали с частями 3 и 15-го стрелковых корпусов. В группу на оз. Нурмиярви входило еще и звено И– 16, однако они не слишком отвечали стоявшим перед группой задачам и в феврале исчезли из её состава. Помимо разведки и других задач, истребители групп обеспечивали деятельность самолетов-корректировщиков.

Как хорошо известно, если что-то где-то убавится, то в другом месте обязательно прибавится. Хотя у истребителей 59-й авиабригады задач по ведению разведки заметно поубавилось, на их место пришли другие – прикрытие разведчиков и корректировщиков. Войсковые разведчики и корректировщики базировались на озерных аэродромах на перешейке, зачастую на одних с истребителями. Например, 9 и 16-й КАО находились на оз. Кантель-ярви, а 19-я ОАЭ – на оз. Суула-ярви вместе с истребителями 25-го ИАП. Хотя такое соседство могло облегчить взаимодействие, командование 25-го ИАП было от него не в восторге: «Базирование мелких подразделений… самолеты связи, санитарные самолеты загружают аэродром, вносят путаницу в работу, загружают средства связи и работу штаба полка». Кроме того, скопление на небольшом озере Кантель-ярви до полусотни самолетов было просто опасно и чревато большими потерями в случае налетов авиации противника. Побывавший на аэродроме военком ВВС СЗФ Шиманов писал в своем отчете: «Необходимы оргмероприятия по перебазированию или корпусных отрядов или частично истребителей». Решение приняли, как это часто бывает, половинчатое – с аэродрома Кантель-ярви убрали только один КАО.

Сама схема организации прикрытия разведчиков зависела от того, с каким именно типом самолетов имели дело истребители. СБ 1-й ДРАЭ получали непосредственное прикрытие, причем довольно солидное. Как правило, на сопровождение даже одиночного СБ вылетало звено И-16, однако плохая погода и нехватка опыта иногда приводили к досадным промахам. Например, 20 января три И– 16 из состава 25-го ИАП, вылетевшие на сопровождение одиночного разведывательного СБ, который должен был сфотографировать часть финской оборонительной линии, потеряли своего подопечного в районе станции Кямяря на высоте 2000 м. Случаи потери истребителями своих подопечных на протяжении всей войны были далеко не единичными, чему в немалой степени способствовали плохие метеоусловия, сильная облачность, туманы. Зачастую по метеоусловиям подопечные истребителей вылетали с опозданием или вообще не вылетали. Так, 6 января истребители 7– го ИАП несколько раз поднимались в воздух для прикрытия корректировщиков и бомбардировщиков, но ни разу не встретили их в районе патрулирования.

Непосредственное сопровождение для Р-5, ССС и Р-Z войсковых эскадрилий и корректировочных отрядов не выделялось никогда, главной причиной такого положения была большая разница в скоростях между разведчиками и истребителями 13*

[Закрыть] . Истребители обеспечивали деятельность разведчиков и корректировщиков патрулированием в районе их работы. 59-я авиабригада получала заявки на прикрытие из штаба ВВС 7-й армии и непосредственно от командиров стрелковых корпусов, которым войсковые разведэскадрильи подчинялись напрямую.

Впрочем, И-16 59-й авиабригады недолго привлекались к прикрытию войсковых разведчиков. Командование ВВС 7-й армии, резонно посчитав, что раздергивать истребители на прикрытие стремительно размножающихся ВРАЭ, ОАЭ и КАО 14*

[Закрыть] слишком накладно, уже в первой декаде января решило выделить в состав разведывательных эскадрилий стрелковых корпусов по звену И-15бис, которые появились там 21–22 января, целиком взяв на себя прикрытие войсковых разведчиков.

Командование ВВС фронта пошло еще дальше. Решив, что раздавать собственные эскадрилий каждому корпусу слишком расточительно, Птухин 27 января издал приказ, согласно которому ОАЭ расформировывались, а вместо них каждая армия получала по одной дневной и одной ночной разведывательной эскадрилье, подчиненные непосредственно командующему ВВС армии. В состав дневных эскадрилий должны были помимо собственно разведчиков 15*

[Закрыть] входить группы в количестве 9-10 И-15бис, предназначенных для обеспечения боевых действий разведчиков. Таким образом, с истребительных полков задача по обеспечению деятельности разведчиков снималась. Правда, на практике собственные истребители получила только 31-я ВРАЭ ВВС 7-й армии, а вот 68-й ИАП так и продолжал прикрывать Р-Z «своей» 32-й ВРАЭ. Для истребителей 59-й авиабригады актуальной задачей в этом плане оставалось только прикрытие корректировщиков.

Для сравнительно тихоходных, а также обладавших довольно слабыми оборонительными возможностями, разведчиков Р-5 и P-Z полёты в глубине вражеского воздушного пространства были изначально противопоказаны. Однако неумолимая логика войны диктовала свои законы, и, поскольку, скоростным И-16 подчас было не с руки сопровождать армейских «следопытов*, последним в качестве прикрытия выделили более подходящие И-15бис.

А что же финны г Как они реагировали на все усиливающуюся активность советской разведывательной и корректировочной авиации? Как бы странно это не выглядело на первый взгляд, но командир LeR-2 полковник Лоренц всячески противился попыткам привлечь своих подчиненных к боевым действиям над линией фронта, считая, что главная задача истребителей – уничтожать бомбардировщики, действующие по тыловым районам Финляндии. Однако с такой позицией в корне не были согласны командиры действующих на перешейке армейских корпусов, солдаты которых на собственном опыте могли почувствовать изменение методов ведения войны со стороны советской авиации. Под давлением фронтовых командиров сухопутных войск командующий финскими ВВС генерал-лейтенант Лундквист буквально вынудил(!!) Лоренца высылать к линии фронта патрули истребителей.

Финские истребители вылетали на перехват корректировщиков по заявкам наземных частей, уже имея точные данные о месте расположения корректировщика или аэростата наблюдения. Используя в качестве прикрытия облака, перехватчики могли незаметно подойти к району работы корректировщиков и внезапно атаковать. Правда, в выполнении таких задач финны особо не усердствовали, как правило, ограничиваясь одной атакой во избежание встреч с советскими истребителями, после чего уходили назад в облака. Наибольший успех такая тактика приносила в борьбе с аэростатами, поскольку сбить с одного захода даже Р-5 было довольно трудно. Так, 20 января финские истребители напали на корректировщик Р-5 и аэростат, корректировавшие огонь артиллерии 3-го стрелкового корпуса 13-й армии. Советский биплан с ходу сбить не удалось, а вот аэростат финны сожгли. На следующий день самолет противника там же сжег ещё один аэростат и спокойно ушёл, пользуясь плохой погоды. Патрулирующие советские истребители просто не успевали среагировать на внезапные атаки.

Впрочем, на протяжении всего января финны не особенно часто беспокоили советскую авиацию, работавшую по переднему краю, причем большинство «эпизодов» имели место в полосе 13 армии. На участке же 7-й армии пассивность финнов, в течение почти всего января практически не атаковавших корректирующие огонь артиллерии самолеты и аэростаты, вызвала некое чувство успокоения у командования 59-й авиабригады. Но финны вновь показали, что за беспечность на войне приходится платить человеческими жизнями.

29 января в штаб 59-й авиабригады поступила заявка от 16-го КАО на прикрытие пары Р-5ССС в районе Бобошино. Однако начальник штаба бригады полковник Парвов, зная, что рядом с районом работы корректировщиков будут действовать другие истребители из состава 59-й авиабригады, решил не выделять прикрытие конкретно для этой пары. Это решение стоило жизни экипажу одного из разведчиков – погибли военком отряда старший политрук Г.Р.Войнов и младший лейтенант Г.А.Субботин. Их самолет был сбит четверкой внезапно вывалившихся из облаков «Фоккеров» на глазах у бойцов 19-го стрелкового корпуса. Второй корректировщик, несмотря на то, что финны так же

записали его в сбитые, вышел из боя всего с тремя пробоинами.

Несмотря на несколько описанных выше весьма неприятных инцидентов, связанных с появлением финских истребителей в районе действия советской авиации, в целом финские ВВС на фронте 7-й и 13-й армии оставались пассивными. А поскольку противника в воздухе советские истребители не встречали, логичным следствием стали активные поиски противника на земле. В январе резко, почти вдвое по сравнению с декабрем (и это при двукратном снижении общего количества боевых вылетов!), выросло количество полетов на штурмовку и бомбардировку войск противника. Фактически штурмовым ударом по любой мало-мальски заманчивой цели, вплоть до отдельных домов, сараев, машин, людей и просто «подозрительных» мест могло закончиться не только специально назначенное задание, но и любой другой вылет, будь то патрулирование, разведка или сопровождение бомбардировщиков. Широкое распространение получили вылеты на «свободную охоту» – т. е. самостоятельный поиск и уничтожение целей в указанном районе с попутной разведкой. Например, в течение 5 января И-16 только из состава 25-го ИАП обстреляли 13 эшелонов, 17 отдельных домов, семь грузовых автомобилей и несколько групп людей, а 12 января – семь деревень, девять отдельных домов, шесть групп людей, три повозки, три автомобиля и две станции.

Однако И-16 в качестве штурмовика выглядел «бледнее», чем истребители-бипланы И-15бис и И-153. Последние при сходном пулеметном вооружении были гораздо устойчивее при стрельбе, их маневренность у земли была выше, а, кроме того, важным преимуществом была возможность несения бомб, что не было предусмотрено на серийных И-16, хотя испытания И-16 с бомбовым вооружением массой до 200 кг проводились ещё в феврале-марте 1937 г. По этим причинам номенклатура целей для И-16 была ограничена возможностями его стрелково-пулеметного или пушечного вооружения. Некоторые командиры вообще сомневались в необходимости использования И-16 для атак наземных целей, поскольку эффект от их применения в качестве штурмовика не оправдывал риска потерь. Так, в 25-м ИАП отмечали: «Атаки отдельных незначительных объектов: домики, отд. всадники, люди при усиленной зен. обороне ведет к напрасным потерям летного состава и матчасти при незначительном ущербе для противника…».

К подобным выводам пришла и побывавшая еще в декабре в 26-м ИАП 54-й авиабригады группа преподавателей Ленинградского Высшего Авиационного Командного Училища, сообщавшая в своём отчёте:

«а) пулеметный огонь истребителей может путем вывода из строя пулеметного расчета временно, на 10–15 минут, прекратить огонь, а это подавление использовать некому – следовательно, и не имеет смысла;

б) уничтожить пулеметы пулеметным огнем нельзя;

в) возможности больших потерь своих истребителей без существенного ущерба для противника…».

Действительно, финские солдаты достаточно быстро научились оказывать противодействие советской авиации. Атакующие «ишачки» обстреливались не только из немногочисленных зенитных пулеметов, но и из всего наличного стрелкового оружия. Огонь чаще всего открывался в хвост выходящему из атаки истребителю. Сбить таким образом И-16 было довольно трудно, т. к. летчик сзади был прикрыт бронеспинкой, а истребитель отличался достаточно высокой живучестью и устойчивостью к повреждениям, но пробоины летчики привозили регулярно.

Однако, к сожалению, одними пробоинами дело заканчивалось не всегда. В ходе атаки наземных войск в районе оз. Куолема-ярви 16*

[Закрыть] 6 января 1940 г. огнем с земли был сбит младший лейтенант Кульбацкий из 7-го ИАП, а 11 января – лейтенант Богомолов из 25-го ИАП. В ходе штурмовки в районе оз. Алакууса под огнем ПВО противника его И– 16 (№ 5210866) внезапно вошел в штопор и упал на землю. На следующий день жертвой огня с земли едва не стал командир 1-й эскадрильи 7-го ИАП капитан Сотников. Звено И-16 атаковало станцию Лейпясуо, и самолет Сотникова получил пулю в маслопомпу, в результате чего на обратном пути двигатель заклинило. К счастью, Сотникову удалось посадить самолет на оз. Кантель-ярви.

10* Ныне оз. Суходольское.

11* По данным “Отчета о боевой деятельности 59 авиабригады».

12* Ныне Сосново.

13* Интересно, что, например, в ВВС 9-й армии разница в скоростях не считалась существенной проблемой, и истребители, в том числе и И-16, могли действовать в составе одной группы с Р-5. Вероятно, дело было в наличии на Карельском перешейке существенно более сильной ПВО и более серьезного воздушного противника, опасность встречи с которым не позволяла истребителям летать на минимальных скоростях.

14*По состоянию на 15 января 1940 г. их было уже шесть, насчитывавших 36 Р-5 и Р-5ССС.

15* Эти эскадрильи вместо Р-5 и ССС были вооружены более современными P-Z.

16* Ныне оз. Пионерское.

Командир 2-го авиаполка ВВС Финляндии РЛоренц. На фото он запечатлён в звании майора на должности командира истре-бительной эскадрильи LLv 24. Надо признать, что полковник Лоренц, под командованием которого находилась вся исгребительная авиация Финляндии, реально оценивал имеющиеся под его началом силы и не хотел положить своих не-многочисленных подчиненных в заведо-мо безнадёжных боях с превосходящими силами советских истребителей. В этом он с определенным успехом убеждал коман-дование финских ВВС. В сложившихся ус-ловиях гораздо предпочтительнее было, опираясь на развитую тыловую сеть аэродромов и постов ВНОС, перехватывать действующие без прикрытия немногочис-ленные по своему составу группы совет-ских бомбардировщиков. Это в некоторой степени позволило сохранить тыловую инфраструктуру страны к началу решающих боёв и одновременно нанести доволь-но чувствительные потери бомбардиро-вочной авиации ВВС РККА…

Однако на данном этапе альтернативы И– 16 не было. Практически полное отсутствие в составе ВВС 7-й и 13-й армий штурмовых и легкобомбардировочных частей, а также достаточного количества более подходящих для этих целей И-15бис и И-153, вынуждало привлекать к штурмовкам «ишачки». Тактика таких действий оттачивалась постепенно, путем проб и ошибок приходя к своим наиболее оптимальным формам. Так, например, при атаке населенных пунктов наиболее целесообразным методом оказался следующий: заход на объект атаки с тыла на удалении 10–12 км, снижение до 400–600 м с последующей атакой (как правило, огонь велся вдоль улиц или по стенам домов) и уход от цели змейкой с последующим набором высоты в 2–3 км от цели. Интервал между атакующими звеньями составлял около 200 м. Для атаки зенитных точек применялся метод, получивший название «карусель». Несколько звеньев в строю «пеленг» на дистанции 600–800 м поочередно пикировали на цель с высоты 1000–1200 м, после атаки звено разворачивалось с набором высоты, пока следующее за ним звено штурмовало цель. Такая «карусель» продолжалась, пока зенитная точка не оказывалась уничтоженной или не замолкала.

Наиболее выгодными для И-16 целями были скопления людей, автомобили и повозки, а также эшелоны. Если удавалось застать врасплох группу солдат противника, то батарея из двух-четырёх скорострельных ШКАСов могла наделать в ней изрядные бреши. По наблюдениям летчиков, при атаке автомобилей последние часто съезжали с дорог в кюветы и переворачивались. Пехота из атакованных машин, как правило, разбегалась по лесам, но летчики истребителей в таких случаях стали штурмовать обочины дорог и прилегающий к дороге лес.

Вывести из строя паровоз пулеметы не могли, однако обстрел вагонов приводил к довольно чувствительным потерям среди пассажиров. К сожалению, иногда объектами атак летчиков-истребителей оказывались не только воинские эшелоны, но и составы с беженцами. Финская сторона приводит также несколько случаев, когда целью советских истребителей становились санитарные поезда с ясно видимыми специальными опознавательными знаками.

Нельзя не отметить, что советские командиры самого разного уровня не раз задумывались о повышении ударных возможностей истребителей. Хотя «Чайки» и И-15бис достаточно неплохо показали себя в качестве ударных самолетов, их общим недостатком был небольшой калибр применяемых бомб, не превышавший 50 кг, что существенно ограничивало номенклатуру их целей. Между тем, всё сильнее ощущалась потребность в самолете, способном точными ударами уничтожать такие цели, как мосты, полевые укрепления, крупные станционные здания и сооружения и т. д. В Особой авиабригаде под командованием Г.П.Кравченко 38-й ИАП достаточно успешно экспериментировал с подвеской на И– 153 пары ФАБ-100, но на Карельском перешейке решили пойти другим путем.

В январе командир звена 7-го ИАП старший лейтенант Г.С.Жуйков предложил установить под фюзеляж И-16 приспособление, на которое можно было бы подвешивать 100-кг бомбу. Командование бригады заинтересовалось идеей Жуйкова и по распоряжению Ерлыкина мастерскими бригады в Пушкине один И-16 тип 18 был переоборудован в истребитель-бомбардировщик. В качестве «приспособления» был выбран бомбодержатель Дер-7, на который подвешивалась бомба ФАБ-100. Испытания в тылу дали положительные результаты: самолет хорошо вел себя на взлете, в полете присутствие бомбы на пилотажных качествах машины отражалось незначительно, И-16 хорошо пикировал, бомба не мешала уборке шасси, а при сбросе не задевала винт. По результатам испытаний было принято решение дооборудовать таким образом ещё несколько «ишаков» 18 типа с моторами М-62.

Работа была поручена очень кстати оказавшейся в 7-м ИАП бригаде завода № 21 из четырех человек (Н.Ф.Святов, С.Е.Панин, М.Л.Мурылев и П.П.Липатов), прибывшей для устранения возникших неполадок с вооружением пушечных И-16 тип 17. Заводчане попытались отказаться от неожиданно свалившейся на них работы, упирая на то, что она не входила в круг их задач. Однако командование бригады, а возможно и ВВС 7-й армии, нашло для них «убедительные аргументы». В результате ударного труда рабочих, длившегося с 9 до 17 часов без выходных, в период с 28 января по 8 февраля были не только проведены доработки пушечного вооружения на 16 И-16 тип 17, но одновременно с этим 11 И-16 тип 18 и один И-16 тип 27 получили бомбодержатели Дер-7. По ряду косвенных данных можно предположить, что в истребители-бомбардировщики планировалось превратить также пушечные И-16 тип 17, но найти какие-либо сведения о проведении подобных работ автору не удалось.

Боевой дебют модернизированных И-16 59-й авиабригады в роли истребителей-бомбардировщиков состоялся 7 февраля, когда звено И-16 под командованием Антонова нанесло удар по опушке леса восточнее Няюкки 17*

[Закрыть] . «Ишаки»-бомбардировщики выполнили несколько боевых вылетов, однако после этого все они вышли из строя по причине появления трещин в пятом узле крепления моторной рамы. Тем не менее, это не помешало Ерлыкину сделать по результатам применения этих машин вполне благоприятные выводы и рекомендовать их для серийного выпуска:

«1. Самолеты И-16 (так в тексте, правильно И-16. – Прим. Авт.) с моторами М-62 и М-63 необходимо в мирное время при выпуске с завода вооружать бомбовой балкой под ФАБ-100 или ФАБ-250.

2. Этот вопрос просмотреть с точки зрения усиления надмоторной рамы при выпуске самолета с завода, что сколь нибудь серьезных затрат не дает».

Как известно, бомбы в последующем получили достаточно широкое распространение на последних типах И-16, однако конструкторы пошли по пути подвески бомб под крылья, а не под фюзеляж.

Почти одновременно командование 59-й авиабригады озаботилось и тем, как усилить не только материальное, но и моральное воздействие на врага. В таком, казалось бы, простом вопросе, как разбрасывание листовок, по мнению Ерлыкина, тоже было не все гладко. Дело в том, что летчики выбрасывали листовки вручную, небольшими пачками. При этом листовки часто попадали на хвостовое оперение и рвались. Ударившие в середине января морозы вынудили вообще прекратить разбрасывание листовок, поскольку для этого летчикам приходилось снимать перчатки, что было чревато обморожениями.

ФАБ-100 на подфюзеляжном бомбодержателе И-16 тин 24. Судя по всему, подобная конструкция была реализована и зимой 1939–1940 гг. в 7-м ИАП на И-16 тип 18.

Оцененная и вовремя подхваченная Ерлыкиным идея старшего лейтенанта 3-й эскадрильи 7-го ИАП Григория Сергеевича Жуйкова дала жизнь «полевой модификации» И-16 тип 18 в варианте истребителя-бомбардировщика с бомбой ФАБ-100. Сам рационализатор по итогам советско-финляндской войны был награжден орденом «Красная звезда». Данный снимок сделан в сентябре 1941 г., когда Жуйков воевал в составе 191-го ИАП.

Потратив конец января на изыскания в области улучшения процесса разбрасывания листовок, в начале февраля Ерлыкин обратился к военному комиссару ВВС 7-й армии полковому комиссару Королеву с предложением «листовки выбрасывать массировано, чтобы не было возможности их собирать или уничтожать офицерам», для чего выбрасывать не вручную, а «механическим способом». Если для И-15бис и И-153 этот способ заключался в подвеске пачек под бомбовые замки с нехитрым приспособлением для разбрасывания 18*

[Закрыть], то для И-16 капитаном Алексеевым из 7-го ИАП было придумано специальное приспособление, представлявшее собой буксируемый мешок по типу мишени-«конуса», в который загружалось одновременно до 15 тыс. листовок. Испытания показали отличные результаты, и новинку немедленно внедрили. Так 3–4 февраля истребителями бригады было разбросано 124 тыс. листовок. Увы, все усилия командования 59-й авиабригады в этом вопросе оказались напрасны. Как хорошо известно, советская пропаганда в период Зимней войны не оказала практически никакого влияния на противника.

Активность советской авиации в редкие погожие дни не могла не вызвать ответных действий со стороны финнов. Поскольку вступать в прямое противоборство с советскими истребителями над перешейком финским ВВС было не под силу, тем более что LLv 24 была существенно ослаблена отправкой в приладожскую Карелию почти трети истребителей, финское командование решило организовать ночные налеты на аэродромы, где базировались советские истребители силами легких бомбардировщиков 1– го авиаполка (LeR 1). Например, 19 января, начиная с 18 часов, LLv 12 совершила четыре налета с участием в общей сложности девяти С.Х на оз. Киркко-ярви 19*

[Закрыть] , где якобы были замечены 20 советских истребителей. По результатам ударов, как полагали финские летчики, оказались повреждены восемь самолетов. На самом деле, на озере Киркко-ярви базировались только 10-я и 50– я (JA3, имевшие в своем составе в общей сложности восемь Р-5 и четыре ССС. К сожалению, автору неизвестны советские данные о результатах бомбардировки, однако, судя по тому, что количество исправных и неисправных машин в эскадрильях никак не изменилась, никаких серьёзных последствий налет не имел.

Как уже упоминалось, низкая активность финских ВВС породила некоторое чувство расслабленности, выражавшееся в самых различных формах, К организации ПВО передовых аэродромов относились во многом формально. Так Риеск-ярви прикрывали всего три счетверенных пулеметных установки, которые к тому же, по словам начштаба Парвова, были расставлены тактически неграмотно, «таким образом, что вероятность попадания по самолету противника должна была выразиться – 0».