Текст книги "История Авиации 2005 02"

Автор книги: История авиации Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Впрочем, до определенного момента редкие налеты финских легких бомбардировщиков действительно особенных проблем не создавали. «Гром грянул» в ночь на 23 января. В 21:55 над аэродромом Риеск-ярви послышался шум мотора, после чего в 30 метрах от стоянки самолетов разорвались три бомбы. Поднятый в воздух с аэродрома Ваммель-ярви дежурный И-15бис самолет противника не нашел.

Спустя около двух часов, в 23:45 на аэродроме прогремели новые взрывы. Финский бомбардировщик зашел на аэродром с приглушенным двигателем и с высоты 200–300 метров сбросил бомбы на выруливающий для взлета И-15бис и стоянку самолетов. В результате «бис» был поврежден осколками, а сидевший в его кабине майор Заустинский получил ранение в ногу. На перехват подняли на сей раз уже пару И– 15бис, но один из их сразу после взлета из– за неисправности мотора пошел на аэродром, и при посадке летчик поставил самолет на нос. Сразу после полуночи, в 00:01, Риеск-ярви снова атаковал одиночный финский самолет, уложивший бомбы в районе стоянки самолетов. Принятые меры противодействия снова запоздали – три И-15бис барражировали над аэродромом с 00:40 до 01:55, но противник больше не появлялся.

Командир 4-й эскадрильи старший лейтенант Шинкаренко в своих воспоминаниях так описал произошедшее: «Вечером, во время ужина, послышались близкие разрывы бомб. Зазвенела посуда, в щели между бревнами наката посыпался смешанный с хвоей песок. Я бросился к телефону. Связист, который располагался в маленькой финской баньке на самом берегу озера, доложил, что бомбы рвутся на самолетной стоянке.

Поднялась суматоха. Один-единственный вражеский бомбардировщик безнаказанно сжег два и повредил десять наших самолетов. Такой была цена беспечности, приверженности к шаблонному размещению самолетов на стоянках непременно в ровную линию, без маскировки.

17* Ныне Малышеве.

18* Пачка обвязывалась веревкой, которая крепилась к замку, при сбросе веревка разматывалась и листовки рассыпались.

19* Ныне оз. Правдинское.

Инструкция по применению И-16 с бомбардировочным вооружением, написанная «задним» числом – судя по дате, документ был подготовлен на подпись в марте 1940 г.

После этого случая на всех наших аэродромах самолеты стали рассредоточивать, прикрывать их для маскировки елочками».

В общей сложности, по оценкам штаба полка, за ночь на аэродром упала дюжина бомб калибром 8-12 кг. По горячим следам было подсчитано, что повреждения получили пять самолетов, кроме того, были ранены три человека из состава 150-й авиабазы: политрук Ксенофонтов, красноармейцы Молчанов и Петров. Однако утром при более детальном осмотре вскрылась полная картина произошедшего: различные повреждения получили 12(!!) истребителей 7-го ИАП, в том числе 11 И-16. Три «ишака», буквально изрешеченных осколками, требовалось отправить на ремонт в мастерские. Список повреждений одного из них включал пробоины в бензобаке, обоих плоскостях и хвостовом оперении, в фюзеляже, в т. ч. 1, 6, 8 и 10-й раме, и в кольце НАКА. При этом крылья и хвостовое оперение, было повреждено настолько, что требовало замены! Впрочем, уже к 26 января пять из поврежденных «ишаков» были возвращены в строй, ещё пять машин решили восстановить силами части, а в мастерские отправили только один И-16.

Пользуясь футбольной терминологией, «авторами гола» стали летчики трех «Фоккеров С.Х» из состава все той же LLv 12. Причины столь потрясающей эффективности их налета помогает понять отчет об инспекционной поездке военкома ВВС СЗФ полкового комиссара Шиманова по аэродромам базирования 59-й авиабригады состоявшегося 29–30 января. Буквально в первый же день поездки открылись вопиющие факты нарушений элементарных мер безопасности. На аэродроме Кантель-ярви техники на ночь стаскивали самолеты одного звена поближе друг к другу, чтобы удобнее было прогревать им двигатели. В результате расстояние между самолетами вместо положенных 40–50 м, было только 7–9 м. При этом ПВО аэродромов была организована из рук вон плохо. Шиманов стал свидетелем того, как в ночь с 29 на 30 января зенитчики не смогли обстрелять замеченный в районе Риеск-ярви – Кантель-ярви самолет противника только потому, что бойцы прожекторного взвода вместо того, чтобы дежурить у прожекторов, спокойно спали!

Кроме того, шоферы разъезжали по территории аэродрома с зажженными фарами без какой-либо светомаскировки, освещая склады, штабы, аэродромные постройки и самолеты. Этот факт был особенно возмутителен, учитывая, что глубоко в тылу, в Ленинграде, несоблюдение мер светомаскировки каралось самым строгим образом. В частности, газета «Ленинградская правда» в номере от 8 февраля 1940 г. сообщала об осуждении на восемь лет(!) шофера А.Семеняева за езду по городу ночью с зажженными фарами.

В плохом состоянии находилась и наземная охрана аэродрома. На одного часового приходилось восемь-девять самолетов, что давало обширное поле для деятельности Минских диверсантов. Особенное возмущение 1иманова вызвал тот факт, что командир 150-й авиабазы, имея в полтора раза больше людей, чем должно было быть по штату, не мог организовать нормальный учет и распределение личного состава. Для несения караульной службы не хватало людей даже при графике дежурства сутки через сутки.

Услышал Шиманов и немало жалоб на матчасть. Как выяснилось в ходе боев, И-16 тип 5, мягко говоря, сильно недобирали в скорости. Выпущенное лыжное шасси даже на испытаниях снижало скорость И-16 на 41 км/ч. На практике у довольно сильно изношенных самолетов скорость падала гораздо сильнее. По словам летчиков, на высоте 500 м скорость истребителя не превышала 260–280 км/ч, на высоте 1000 м – 290 км/ч, на высоте 2000 м – 300 км/ч и на высоте 3000 м – 320 км/ч. «Есть у нас такой самолет – значит летать будем, но лучше было бы, если бы он убрал ноги», довольно двусмысленно шутили пилоты.

Вообще, объективно говоря, ситуация с матчастью в 59-й авиабригаде была самой лучшей среди истребительных частей ВВС ЛBO. После всех перестановок в бригаде 7-й ИАП стал к концу января практически образцово-показательным в плане оснащения современными самолетами. Только в 4-й эскадрилье было девять «пятерок», причем в основном последних серий выпуска, с моторами М-25В. Несколько «подкачал» 25-й ИАП, в котором процент «пятерок» оставался достаточно высоким, причем эти истребители были 1936–1937 гг. выпуска. Для сравнения, в 68-м ИАП практически все И-16 были тип 5, за исключением одной «десятки» и одного тип 18. Даже на таком ответственном участке, как ПВО Ленинграда, семь из десяти эскадрилий И-16 из состава 54-й авиабригады летали на «пятерках» разных годов выпуска.

Тем не менее, поток нареканий на изношенность матчасти сначала от летчиков, а потом и от командования 59-й авиабригады, в январе стремительно нарастал, а в начале февраля жалобы на изношенность матчасти пошли уже от командования ВВС 7-й армии. Так в своем письме от 10 февраля Военному Совету СЗФ Денисов и военком ВВС 7-й армии полковой комиссар Королев писали: «…имеются самолеты (особенно истребители) выпуска 1936-37 гг., которые по своим летно-техническим характеристикам значительно отстают от других типов самолетов, что при их эксплуатации в боевых условиях приводит к перегреву и выводу моторов из строя. Эти самолеты для боевой работы не пригодны и могут быть использованы в учебно-тренировочных частях ВВС КА. Для замены изношенных машин требуется тридцать И-16, причем одиннадцать из них для 7 иап.». Таким образом, в 7-м ИАП видимо хотели заменить не только все И-16 тип 5, но и тип 10, что выглядит, по меньшей мере, странным. Например, по состоянию на 24 января в 4-й эскадрилье 7-го ИАП, где и были сосредоточены все «пятерки» и «десятки», лишь у одного самолета ресурс мотора был менее 100 часов, у большинства же истребителей он существенно превышал 150 часов, а ресурс планера у многих И-16 уже зашкалил за 300 часов! Самый изношенный самолет (И-16 № 521А387) имел ресурс планера в 246 часов и мотора в 96 часов. Называть такие машины «непригодными для боевой работы» вряд ли было можно, опираясь на реальное положение дел.

Справедливости ради нужно отметить, что поводы для недовольства у ряда летчиков 59-й бригады все же были. Некоторые их коллеги уже летали на скоростных И-16 тип 18 с существенно возросшей тяговооружённостью, другие пилотировали мощно вооруженные тип 17, вполне на уровне выглядел и тип 10. Им же, действовавшим, как и вся бригада, практически на острие главного удара, достались «пятерки» с не убираемыми лыжами, по большинству параметров проигрывавшие финским D.XXI, особенно в скорости. С точки зрения рядового пилота, страна была просто обязана обеспечить их самым лучшим оружием для борьбы с врагом, но этого не происходило, что вызывало естественное раздражение и желание немедленно исправить несправедливость. Эти настроения, безусловно, передавались более высокому начальству, а, в конце концов, добрались и до командования ВВС 7-й армии.

«Фоккеры С.Х» (борт. №№ FK-99, -100, 101 и -104) из состава 3/LLv 12 на аэродроме Суур-Мерийоки в начале декабря 1939 г. Возможно, одна или несколько из этих машин приняли участие в налетах на Риеск-ярви в ночь на 23 января 1940 г. Исключение можно сделать только для третьего в ряду самолета: 4 декабря 1939 г. он разбился, вылетев на задание в плохую погоду.

Зенитная счетверённая пулемётная установка М-4 на базе 7,62-мм пулемётов «Максим» в кузове грузовика ГАЗ-АА. От двух до четырёх таких огневых установок входили в состав авиабаз, обеспечивавших боевую работу авиаполков.

Кадры кинохроники запечатлевшие И-16 тип 5 из состава 25-го ИАП. Все самолёты на неубирающихся лыжах и на многих сдвижные фонари раннего образца.

Состав истребителей 59-й авиабригады и 68-го ИАП по состоянию на 30.01.40 г.

Тип истребителя	Полки
	7-й ИАП	25-й ИАП	68-й ИАП	Всего
И-16 тип 5	9	28	44	81
И-16 тип 10	4	17	1	22
И-16 тип 17	19			19
И-16 тип 18	13		1	14
И-16 тип 27	—	7		7
И-153	21	9		30
И-15бис	4	4	15	23
ВСЕГО:	70	65	61	196*

* Не учтены два И-16 и одна «Чайка» Управления 59-й авиабригады.

Однако из Москвы ситуация выглядела по-другому. Истребительные полки 59-й авиабригады достаточно успешно, а главное, с небольшими потерями выполняли боевые задачи на имеющейся в их распоряжении технике, следовательно, в её замене острой необходимости не было. Тем более что выпускавший И-16 завод № 21 как раз в это время осваивал новые типы И-16 с моторами М-63, однако, до конца 1939 г. из-за некондиционных моторов и винтов 166 самолетов сдать военной приемке не удалось. Более эффективными в условиях Карельского ТВД себя показали истребители-бипланы, и именно пополнение истребителями такого типа шло в действующую армию достаточно высокими темпам, позволяя не только покрывать потери, но и перевооружать действующие, а так же формировать новые эскадрильи. Поэтому смысл ответа Смушкевича на запросы из 7-й армии о замене «изношенных» И-16 был прост – летайте на том, что есть.

Действительно проблематичным было положение с запчастями для «пятерок», поскольку производство И-16 тип 5 официально закончилось еще в марте 1938 г., давно не выпускались моторы М-25 и М-25А. Новых моторов М-25В в распоряжении бригады не было, а замена цилиндров давала лишь временный эффект. Двигатели не выдавали положенной мощности, чтобы не отставать от истребителей с более новыми двигателями, летчики были вынуждены летать на повышенных оборотах. Моторы все чаще начали выходить из строя, особенно много проблем было с прогоранием головок цилиндров. Вопиющий случай имел место 27 января, когда при возвращении из разведки звена флагштурмана 3-й эскадрильи 25-го ИАП старшего лейтенанта Большакова, сразу на всех истребителях отказали моторы. К счастью, это произошло уже над своей территорией, и все три самолета смогли благополучно сесть, однако «звоночек» был более чем тревожный. Сейчас уже сложно сказать, был ли отказ моторов результатом недоведённости силовой установки, или просто следствием неграмотной эксплуатации, но в результате 1 и 3-я эскадрильи были на некоторое время отстранены от полетов в глубину обороны противника во избежание потерь из-за ненадёжной работы матчасти. Командование ВВС фронта отреагировало на сложившуюся ситуацию, передав 29 января в 25-й ИАП семь новых И-16 тип 27, полученных ВВС фронта в январе. В отличие от полученных в декабре И-16, эти самолеты не были оснащены ПТБ, что, в принципе, этому авиаполку и не требовалось. Это были последние новые И-16, поступившие в 59-ю авиабригаду в ходе войны.

Несмотря на определенные проблемы с запчастями, никаких «провальных» падений боеспособности 25-го ИАП, не говоря уже о 7-м ИАП, по причине неисправности матчасти в ходе войны не наблюдалось. В январе же ситуация вообще выглядит почти идеально: по состоянию на 28 января из 45 истребителей И-16 25-го ИАП несправными были только пять, в 68-м ИАП из 46 И-16 неисправными были три.

Потери истребителей И-16 на Карельском перешейке в январе снизились, что впрочем, и неудивительно, учитывая существенное сокращение количества боевых вылетов по сравнению с декабрем и полное отсутствие воздушных боев, пак уже говорилось выше, боевые потери ограничились всего двумя «ишачками», сбитыми огнем с земли. Рост опыта личного состава, в свою очередь, положительно сказался на небоевых потерях. Так 6 января политрук Астахов, помощник военкома 1-й эскадрильи 25– го ИАП, возвращаясь из боевого вылета попал в низкую облачность и потерял ориентировку. Однако летчик не растерялся и, выйдя к Финскому заливу, восстановил ориентировку и благополучно посадил самолет на лед Сестрорецкого разлива. 12 января звено И-16 из 7-го ИАП в составе старших лейтенантов Ефимова и Антонова, а также лейтенанта Мошина уже в районе аэродрома попали в полосу густой облачности. Опытные пилоты не растерялись и направились вглубь советской территории, где Антонов и Ефимов сели на аэродроме Касимово, а вот Мошин на время пропал из поля зрения командования полка, но вскоре пришло сообщение, что летчик благополучно сел на лёд Финского залива в районе Гребного порта.

Увы, не все случаи заканчивались так же благополучно. При перелете после ремонта из Пушкина на оз. Лембаловское 15 января пара И-16 из 68-го ИАП попала в полосу плохой погоды, в результате один из истребителей сел в Касимово, а второй, пилотируемый лейтенантом Масичем (И-16 № 521А286), все же долетел до Лембалово, но при попытке сесть был разбит и списан как не подлежащий восстановлению. 19 января лейтенант Задара при вынужденной посадке в районе Перкярви 20*

[Закрыть] повредил первый серийный И-16 тип 19, а его однополчанин старший лейтенант Востров, инспектор по технике пилотирования 25-го ИАП, при взлете налетел на шедшего по взлетной полосе младшего лейтенанта Тужикова из 54-й авиабригады 21*

[Закрыть] . Самолет почти не пострадал, а вот Тужиков погиб на месте. Наконец, 24 января на одном из трех И-16 из 68-го ИАП, базировавшихся на оз. Нурмиярви, в полете возник пожар двигателя. Пилотировавший «ишак» старший лейтенант Плотников смог посадить горящий истребитель недалеко от станции Рауту, но при посадке самолет (И-16 № 5210942) был полностью разбит, хотя летчик остался цел.

Таким образом, 59-я авиабригада и 68-й ИАП в январе недосчитались ещё четырёх «ишаков», доведя общий счет безвозвратных потерь за два месяца войны до 14 И-16. Тем временем Красная Армия заканчивала приготовления к решающему штурму «линии Маннергейма». Февраль предвещал значительную активизацию ВВС обеих сторон. Советская группировка пополнялась новыми авиаполками, да и финские ВВС начали получать помощь из-за границы.

20*Ныне Кирилловское.

21* Звено Тужикова вынужденно село в Каннельярви из-за отказа маслопомпы на одном из самолетов.

По всей видимости именно гак мог выглядеть И -16 тип 17 из состава 7-го И АП, принадлежавший старшему политруку И.СХотилёву.

И-16 тип 5 из состава 25-го ПАП, ледовый аэродром Каннельярви, зима 1939–1940 гг.

И-16 тип 5 старшего лейтенанта Боруздина из состава 13-й ОИАЭ ВВС; КВФ, аэродром Купля, зима 1939–1940 гг.

И-16 тип 5 старшего лейтенанта Боруздина из состава 13-й ОИАЭ ВВС КБФ, аэродром Купля, зима 1939–1940 гг.

И-16 тип 5 старшего лейтенанта Новикова из состава 13-й ОИАЭ ВВС КБФ, аэродром Купля, зима 1939–1940 гг.

Большая часть вылетов 13-й ОИАЭ была направлена на обеспечение прикрытия манёвренной базы КБФ. Эскадрилья обладала достаточно внушительным потенциалом, располагая, например, 30 лётчиками, в распоряжении которых по состоянию на 20 февраля находилось 24 И-16, семь И-15бис и 11 «Чаек».

Продолжение в следующем номере.

ВОЗВРАЩАЯСЬ К НАПЕЧАТАННОМУ

Может хватит бездумных нападок?!.

Окончание, начало в ИА №№ 31 и 32.

Александр МАРДАНОВ

7. Кое-что о тактике, мужестве и воинской чести

Тактика оборонительного круга, применявшаяся нашими летчиками-истребителями в сложной ситуации с самого начала войны, была вынужденной, так как им приходилось воевать на сравнительно тихоходных самолетах. Как это не покажется странным, её применяли летчики не только наших ВВС, но и Королевских ВВС(!), Люфтваффе(!!), и, даже страшно подумать(!!!), американских ВВС, когда истребители противника обладали даже незначительным преимуществом в скоростных характеристиках или в вертикальной манёвренности. За примерами далеко ходить не надо. Экипажи тех же Bf110 и Ju87 нередко использовали этот приём с 1940 г., основная масса пилотов английских «Харрикейнов» также часто вставала в оборонительный круг не только при появлении грозных «мессеров», но и при встрече с куда менее опасными японскими «Зеро» и «Хаябусами» начиная в 1941–1942 гг. Не редко в глухую оборону в схватках с этими «птичками» уходили и американцы на своих Р-39, Р-40 и «Уайлдкэтах», не говоря уже про «Баффоло», на которых, кстати, вполне достойно воевали финны…

Чтобы не быть голословным, приведу несколько конкретных примеров. Так 1 июля 1942 г. при подходе к Мурманску девятка Ju87 была встречена семеркой «Харрикейнов» из состава 78-го ИАП. Пилоты «Юнкерсов» заняли оборонительный круг, но нашим летчикам удалось его разорвать и сбить два Ju87R (сер. №№ 6225 и 5691), а также возможно и Ju87B-2 (сер. № 5720).

2 августа 1942 г. на Кестеньгском направлении группа из 12 Ju87 была атакована четырьмя «Харрикейнами» из состава 760-го ИАП и 17-го ГШАП. Хотя сверху «лаптежников» прикрывали два Bf109E, их пилоты произвели всего одну атаку и ушли вверх, оставив «штуки» один на один с четырьмя «Харрикейнами», которые, как не трудно догадать ся, разорвали оборонительный круг «штук» и сбили один Ju87R-2 (сер. № 6001).

20 сентября 1942 г. в районе станции Полярный Круг группа 10 Bf110 атаковала железнодорожный состав. Поднятая по тревоге пара «Киттихауков» 760-го ИАП настигла «стодесятых», и пилоты последних также образовали оборонительный круг, который стал медленно оттягиваться в своё воздушное пространство. Надо признать, что на этот раз оборонительный строй противника нашим лётчикам разорвать не удалось, хотя им и был засчитан один сбитый Ме-110, который не подтверждается данными противника.

Надо признать, что применение тактики оборонительного круга немецкими летчиками на нашем фронте имело место всё же куда реже, нежели нашими, летавших на И-16 и «Харрикейнах». Это объясняется исключительно разницей высотно-скоростных и манёвренных характеристик самолётов противоборствующих сторон. Нельзя не сказать и о том, что оборонительный круг для истребителей в воздушном бою является исключительно оборонительным боевым порядком, находясь в нём очень трудно захватить инициативу. В то же время он часто позволяет минимизировать свои потери или их вовсе избежать. При этом атака круга извне всегда сопряжена со значительным риском, поскольку атакующий самолёт наблюдает не один, а, как правило, несколько(!) лётчиков противника. В этом случае угроза быть сбитым для атакующего существенно возрастает.

Так 15 сентября 1941 г. семь И-16 из состава 72-го КАП в воздушном бою с Bf109 и Bf110 заняли оборонительный круг и без своих потерь сбили один Bf110.

12 апреля 1942 г. после бомбардировки Мурманского порта группой Ju87 восемь «Харрикейнов» 2-го ГКАП были направлены вдогонку за пикировщиками. Наши истребители настигли вражеские самолеты уже за линией фронта. Первая атака «Харрикейнов» была произведена по замыкающему звену Bf110. Согласно нашим данным, в дальнейшем противник подтянул дополнительные силы, введя в бой до 18 Bf109 и Bf110, которые со всех сторон атаковали наших истребителей. Неравный бой продолжался в течение нескольких минут. Два «Харрикейна» оказались сбиты, а их летчики погибли. Командир группы капитан Коваленко отдал команду по радио: «Перейти на бреющий». Встав в вираж, пятерка «Харрикейнов» начала организованный отход на восток с боем по спирали. В дальнейшем, уклоняясь от атак многочисленных «мессеров», «Харрикейнам» не удалось сохранить оборонительный круг, и в районе Западной Лицы их строи был окончательно разбит противником, и пилоты маневрировали самостоятельно до Ура-губы, где им удалось снова собраться вместе.

10 мая 1942 г. в районе линии фронта встретились 22 «Харрикейна» 2-го ГКАП и 78-го ИАП с 22 Bf109 и Bf110. Наши истребители заняли оборонительный круг на трех эшелонах на высотах 2000,1500 и 500 м. Производя атаки из круга, летчики вновь возвращались в свою группу. Бой длился 30 минут, в результате были сбиты три «Харрикейна» 78-го ИАП, летчики, к сожалению, погибли. Еще два подбитых «Харрикейна» 78-го ИАП сели на вынужденные посадки. Немцы потеряли один Bf109Е-7, летчик которого погиб.

2 июня 1942 г. в районе Мурманска тяжелый бой провели 11 «Харрикейнов» 2-го ГКАП и 768-го ИАП. Наши летчики заняли оборонительный круг. Используя свое преимущество в скорости и скороподъемности, 12 Bf109Е и F все время находились на 500 м выше и с высоты производили атаки. Пять «Харрикейнов» были сбиты, один летчик погиб. 1 июля 1942 г. два «Харрикейна» 768-го ИАП при встрече с Bf109 заняли оборонительный круг и без потерь вернулись на аэродром. Как видно на приведённых примерах, в каждом конкретном случае исход боя был разным, но такая тактика позволяла нашим летчикам в проигрышной для себя ситуации снизить или вообще избежать потерь. К несчастью, значительная доля наших истребительных полков на Севере была вооружена «Харрикейнами» до конца 1943 г., что в немалой степени и было причиной их высоких потерь.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что для осуждения капитана Калошина серьезных оснований не было. Летчик был осужден и по существовавшей тогда судебной практике срок исполнения приговора откладывался после окончания боевых действий с правом сократить или вообще снять срок, если летчик проявит себя в борьбе с врагом. Так капитан Калошин продолжал участвовать в боевых действиях в составе 78-го ИАП, вылетая на боевые задания ведущим звеньев «Харрикейнов». Например, 28 декабря 1942 г. или 24 января 1943 г. Хочу посоветовать Рыбину проверять и подвергать критике не только наши военные документы, говорящие об успехах, что он с таким усердием делает, но также проверять и те документы, в которых отражены наши неудачи и сделаны командованием выводы о «плохих» действиях наших авиаторов. В частности, выводы командования в отношении штурмовых налетов на аэродром Луостари 4 марта 1942 г.

Еще один эпизод, в котором Рыбин обвиняет командира эскадрильи капитана Коваленко, в том, что он якобы бросил бомбардировщиков: «Он, возглавляя группу из 13 «Харрикейнов» оставил над территорией противника без прикрытия одно звено бомбардировщиков, экипажи которых впервые вылетели на боевое задание. В результате три «Мессершмитта» без особого труда сбили один ДБ-ЗФ…» 1*

[Закрыть] . Причем Рыбин не указывает ни дату этого события, ни фамилий, а потому этот эпизод в его изложении выглядит просто как очередная «байка». Попробуем разобраться и в этом случае, что же произошло тогда на самом деле?

Строго говоря, речь идет о торпедно-бомбовом ударе по транспортам противника в порту Лиинахамари 28 марта 1942 г. С приближением сумерек три ДБ-ЗФ из состава 2-го ГКАП вылетели для торпедного удара высотными торпедами по транспорту в порту Лиинахамари. Следом за ней взлетела вторая тройка ДБ-ЗФ того же полка, которая должна была нанести бомбовый удар по той же цели. Запасной целью были определены склады в районе Титовки. Истребительное прикрытие состояло из двух групп «Харрикейнов» 2-го ГКАП: три истребителя непосредственного прикрытия и пять истребителей ударной группы, то есть группы ведения воздушного боя, которым по заданию было определено идти на 1000 м выше бомбардировщиков. Заметьте, не 13, а только восемь «Харрикейнов»!

Высотные торпеды были сброшены по цели ведущим звеном ДБ– ЗФ с высоты 3500 м, которые взорвались у причалов Лиинахамари в 20:10. Немцы открыли сильный заградительный зенитный огонь, но так как разрывы зенитных снарядов ложились слева, то ведущее звено ДБ-ЗФ развернулось вправо. Ведущий второй тройки ДБ-ЗФ, отстав от первого звена, посчитал, что ведущий направил их на запасную цель (склады в районе Титовки), и направилась в юго-восточном направлении, тем самым допустив ошибку.

Таким образом, группа разделилась на две части и все пошло вопреки намеченному плану. Четверка «Харрикейнов» во главе с капитаном Коваленко в условиях сумерек, находясь на 1000 метров выше бомбардировщиков, потеряла их из виду. Сделав вираж, группа пошла со снижением в расчете обнаружить ДБ-ЗФ, но встреча не произошла, и «Харрикейны» пошли в сторону Мотовского залива, куда должны были отходить бомбардировщики. Четверка «Харрикейнов» непосредственного сопровождения, шедшая за первым звеном торпедоносцев, решала одновременно две задачи: обеспечивала прикрытие ДБ-ЗФ и выполняла фотографирование результатов торпедометания.

В условиях сумерек лётчики наших истребителей на вираже потеряли второе звено. Тройка ДБ-ЗФ второго звена капитана Поповича самостоятельно вышло в район Титовки и 20:17 с высоты 2600 м звено сбросило бомбы по цели. Зенитная артиллерия открыла сильный огонь, который послужил подсказкой поднявшимся с аэродрома Луостари на перехват трем Bf109E из состава 5/JG77. Над линией фронта «Мессершмитты» догнали ДБ-ЗФ старшего лейтенанта Сидорова. В ходе атаки «мессеры» подожгли оба мотора нашего бомбардировщика, и он упал на нашу территорию южнее губы Западная Лица. Весь экипаж не вернулся на свои аэродром.

Бой двух оставшихся «Ильюшиных» с тремя истребителями противника продолжился до Ура-губы. ДБ-ЗФ уходили с резким снижением до 500 м. Несмотря на отсутствие истребительного прикрытия, паре ДБ-ЗФ удалось отбиться от атак противника, при этом два стрелка получили ранения, один самолет имел пулеметные и пушечные пробоины, произвел посадку на своем аэродром на одну ногу и подлежал среднему полевому ремонту. Лейтенанты Верховский и Обувалов из состава непосредственного истребительного сопровождения обнаружили эту пару ДБ-ЗФ над Ура-губой, идущих на бреющей высоте, пристроились к ним и сопроводили до своего аэродрома.

Как видим, причиной потери одного бомбардировщика ДБ-ЗФ была ошибка ведущего звена капитана Поповича, уклонившегося в сторону Титовки, а не ведущего группы «Харрикейнов» капитана Коваленко. В отчете об этом неудачном боевом вылете четко сказано, что первой причиной являлось: «неправильно принятое решение командира бомбардировочного звена капитана Поповича идти на вторую запасную цель, некомпактный строй, растянулись на километр, что затруднило истребителям вести наблюдение при резком изменении курса капитаном Гарбуз (торпедоносцы). После удара потеряны из вида… Сумерки затрудняли наблюдение и даже на вираже истребители потеряли бомбардировщиков». 2*

[Закрыть]Ведущему же группы «Харрикейнов» капитану Коваленко указали на недостаток в его действиях: «не сообразуясь с конкретной воздушной обстановкой, формально выполнил приказ командира АП быть над основной группой самолетов с превышением 1000 метров». То есть, приказ был держаться на 1000 метров выше, что и выполнил комэск. Как известно, наши истребители весьма широко использовали эшелонирование по высоте, в том числе и в 1942 г. Именно в соответствии с этой тактикой и был построен боевой порядок в данном боевом вылете.

Почти наверняка можно предположить, что если бы «Харрикейны» спустились ниже, а в это время «мессеры» атаковали с превышения в 1000 м, командиру эскадрильи выдвинуть обвинение в том, что он действовал вопреки приказу держаться выше на 1000 м и просмотрел атаку противника. Одним словом, куда не кинь – всюду клин.

Именно потому, что капитан Коваленко действовал согласно намеченного плана и его вины не было в том, что звено капитана Поповича уклонилось на юг, ему было указано на недостатки в действиях, а не последовало наказание. Капитан Коваленко был летчиком-асом, и в дальнейшем участвовал в тяжелых воздушных боях и по праву был удостоен высокого звания Героя Советского Союза в июне 1942 г., вторым в составе ВВС Северного флота после Бориса Сафонова. Если бы капитан Коваленко был действительно виновен в потере бомбардировщика ДБ-ЗФ в описываемом боевом вылете 28.03.1942 г., то его бы никто не представил к этому званию. Еще раз приведу пример 9 сентября 1941 г., в котором наглядно видно, что превышение истребителей над прикрываемыми ударными самолетами (бомбардировщиками или штурмовиками) иногда являлось причиной потерь последних от истребителей противника (были сбиты два Ju87).

Ну и полнейшей выдумкой Рыбина является заключительная сцена, связанная с этим боевым эпизодом: «На этот раз командир полка гвардии майор Сафонов не стал грозить расстрелом своему подчиненному он собрал всех офицеров и в их присутствии сделал разбор этого вылета где подверг суровой критике действия командира группы истребителей заставив его смотреть в глаза летчикам которых он был обязан прикрывать в воздухе» 3*

[Закрыть] .

В реальности ни в одном из документов ВВС Северного флота нет и упоминания о подобной сцене! Разумеется по этому боевому вылету было разбирательство, в ходе которого выяснялись причины потери ДБ-3Ф, и, как видим, виновный был определен вполне справедливо – ведущий бомбардировочного звена капитан Попович. Как именно проводился разбор этого вылета с летным составом – об этом упоминаний никаких не сохранилось. Обычно в нашей авиации разбор полетов производился в подразделениях после выполнения полетных заданий в конце дня. Мог быть произведен позже и полный разбор неудачного вылета со всем летным составом но никаких обвинений в адрес капитана Коваленко не было, поскольку ему было указано лишь на недостатки в действиях, ведь эти недостатки не выглядят явными, ведь не он же виноват в том что тройка ДБ-ЗФ ушла от группы на другую цель!