Текст книги "Коррекция (Йеллоустоун)"

Автор книги: Ищенко Геннадий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

– Почему это дурью? – обиделась Лида. – По-моему, я делаю полезное дело.

– Полезное, – согласился муж, – но не своё. С твоим умом и опытом нужно как минимум возглавлять министерство. У нас, кстати, скоро исполняется семьдесят министру образования. Работает хорошо, но закон для всех один, так что пусть отдыхает, если ты не найдёшь ему какую-нибудь другую работу.

– Уже решил? А это ничего, что я в два раза старше его? И почему именно образование?

– Мы Вечные, для нас законы не писаны, – сказал Алексей. – Не хочешь образование? Ладно, тогда станешь председателем КГБ. Только нужно немного подождать: Василию Петровичу исполняется семьдесят только через год.

– Согласна на образование, а то с тебя станется предложить мне должность министра вооружённых сил.

Ник возвращался с работы вместе с Мартином и, прежде чем зайти к себе, подошёл к комнате генерала и постучал. На стук опять никто не отозвался.

– Жаль, что Зака до сих пор нет, – сказал он Мартину. – Уехал два месяца назад и пропал. Дочь не перестала спрашивать, куда дели деда?

– Нет, – улыбнулся Мартин. – Она к нему прикипела и очень скучает. Приходите сегодня, может, замените вдвоём одного Зака. А то опять придётся отдавать ей телевизор.

– Если жена не будет вымирать, тогда придём, – пообещал Ник.

Кими была на третьем месяце, и беременность протекала тяжело, поэтому ей разрешили работать полдня, а когда было особенно плохо, освобождали от работы. Сегодня она тоже позвонила в свой садик и попросила кем-нибудь заменить. Ник открыл дверь и услышал всхлипывания. Кимико сидела на своей кровати вся в слезах.

– Что случилось? – бросился он к жене. – Тебе плохо?

– Не мне! – помотала она головой. – У наших опять сильное землетрясение! Они, наверное, все погибли!

– Откуда такой пессимизм? – спросил он, обнимая жену и вытирая ей слёзы платком.

– Каждый раз, когда передавали о землетрясениях в Японии, сообщали об ущербе! – сказала она, давясь рыданиями. – А сегодня только сказали о землетрясениях, а об ущербе ни слова! Их сразу два, и оба сильные! И ещё какое-то ледяное цунами! Мало им было радиации из Китая, так теперь постоянно трясёт! Как можно что-то строить под землёй, если всё это раз за разом разрушается! Ник, я боюсь, что моего народа скоро не будет. Останутся только принятые здесь дети и мы! У нас сильный, умный и самоотверженных народ, но он просто ничего не сможет поделать!

Кое-как успокоив жену, Ник решил не ходить сегодня на ужин в столовую, а взять пайки. В коридоре он столкнулся с Заком, идущим с красивой миниатюрной женщиной лет сорока или чуть старше.

–Познакомься, дорогая! – сказал генерал. – Это один из моих друзей и соотечественников Ник Сандерс! А это моя жена Джин! Как у тебя дела? С Кими всё в порядке?

– Замучил токсикоз, – пожаловался он, – а в остальном порядок. Позвольте поздравить вас обоих! Зак, вы ведь будете менять квартиру?

– К сожалению, вынужден уехать совсем, – сказал Зак. – Жена биолог с мировым именем, поэтому её поселили в столице, а я пошёл довеском. Заодно предложили вернуться на военную службу, и я согласился. Жалко с вами расставаться, но ничего не поделаешь. А сюда приехал проститься и забрать вещи.

– Запись на мониторе! – сообщил оператор. – Минус десять секунд.

– Никто ещё не наблюдал цунами при полуметровой толщине льда! – сказал Алексею академик Гурин. – Правда, море замёрзло на километр от берега, но всё равно... Смотрите, пошла волна! Магнитуда землетрясения в океане больше девяти, высота волны у кромки льда около тридцати метров, а скорость около ста километров в час. Посмотрите на лёд!

Вода отхлынула от берега, и теперь ледяное поле на всём видимом пространстве проседало, разваливаясь на отдельные глыбы, и на всё это с сумасшедшей скоростью накатывалась стена воды.

– Лёд не дал воде уйти далеко, – говорил Гурин, – но на километр вглубь берега не осталось ни одного сооружения. Японцев здесь не было, но погибло всё, что они приготовили для подлёдного лова. Все суда в портах – тоже.

– А что с нашими берегами? – спросил Алексей.

– На Сахалине волна была всего метра три-четыре, а на Камчатке ещё меньше. Там даже не разрушился припай.

– А второе землетрясение?

– Это следствие извержения системы Текай, – сказал академик. – Магнитуда около семи. Боюсь, что оно причинило японцам намного больше неприятностей. С ними до сих пор не могут связаться. Они ведь почти всё перенесли под землю, а это уже девятое землетрясение за год. И не одного магнитудой меньше шести с половиной. Каждый раз гибнет много людей и большие потери в ресурсах. Упрямый народ, другие уже давно куда-нибудь сбежали бы.

– Некуда им бежать, – мрачно сказал Алексей. – В Китай или Корею нельзя, да и мы их к себе не приглашали, хотя... Виктор Фёдорович!

– Да, Алексей Николаевич! – откликнулся начальник Центра правительственной связи.

– Продолжайте вызывать японцев и, если ответят, переключите на меня. А пока дайте связь с маршалом Брагиным... Здравствуйте, Александр Иванович! Объявите повышенную готовность экипажам «Ковчегов». Возможная цель – остров Хонсю, регион Тохоку.

– Японцы?

– Похоже, их нации приходит конец. Эти землетрясения их доконают. Я хочу до тёплых времён сдать им в аренду наше побережье. Нам оно пока не нужно, а там хватает городов с реакторами. Есть и всё остальное, что мы готовили для себя, но так и не пустили в ход. Выжившим позже найдём место и поможем устроиться. Эти потом отработают. Плохо, что не удаётся с ними связаться. Ждём ещё сутки, а потом грузите спасателей и отправляете к пяти подземным городам. Не может быть, чтобы они все погибли. Если нужна землеройная техника, перебросите из Хабаровска. Для этого к десантным «Ковчегам» возьмите два грузовых.

Он простился с академиком и на выходе из Центра связи столкнулся с женой.

– Не меня ищешь? – спросил Алексей. – Что-то срочное?

– Не тебя, – ответила Лида, – но ты мне тоже был нужен. Разговор на несколько минут. Ты к себе? Тогда я провожу, заодно и поговорим. Я хочу провести реформу языка.

– Ты не размениваешься на мелочи, – улыбнулся Алексей. – Ну и чем же тебе не угодил русский язык?

– Он слишком сложен для изучения. Несмотря на свои сто тридцать с чем-то лет, прекрасно помню, как учила в гимназии. Учишь и думаешь, мол, кому было нечего делать, что он сочинил эти бесконечные правила. Почему одно и то же слово в разных случаях пишется по-разному, зачем эти исключения и миллион правил по знакам препинания. С «не» настоящий идиотизм. Я изучала историю вопроса. Пять раз поднимался вопрос упрощения письменности, а воз и ныне там. Многие русские часто делают ошибки в письме, а каково иностранцам? Наши иммигранты в большинстве уже свободно говорят на русском, а пишут – тихий ужас! А детям нужно идти в наши школы.

– Да я не против, – сказал Алексей. – И у меня в школьные годы русский не относился к любимым предметам. Только к такой реформе нужно подойти очень осторожно. Убрать явную глупость и анахронизмы и ввести две формы написания на переходной период. А в школу нужно внедрять специальную аппаратуру, которую мы используем для экспресс обучения. Определись с потребностью, тогда запустим в производство.

За полчаса до конца работы его вызвали из Центра связи и переключили на один из резервных каналов, по которому связались японцы. Появившейся на экране мужчина был Алексею незнаком.

– Я приветствую вас, ваше превосходительство! – сказал он, отвесив поклон. – Мы слышали ваши вызовы, но не могли ответить: были серьёзные повреждения. Я вас слушаю.

– Нет, это я вас слушаю! – сердито сказал Алексей. – Сообщите, пожалуйста, что у вас случилось и кто вы такой.

–Землетрясение, – внешне спокойно ответил японец. – Очень большие жертвы. Премьер-министр тоже погиб. Пока не получается пробиться ни в один из подземных городов. На поверхности уцелел один реактор, который питает города Итиносеки и Осю. В них остались три миллиона человек. Я губернатор префектуры Иватэ Икиру Танигава.

– Сколько человек под землёй?

– Ещё пять миллионов.

– А остальные? – спросил Алексей, уже зная, что сейчас услышит.

– Это все, – ответил губернатор. – Последний год был нелёгким.

– Значит так! Сейчас к вам вылетят наши спасатели, которые попробуют пробиться к заваленным городам. Всех остальных воздухом эвакуируем во Владивосток. Он рассчитан на полтора миллиона жителей и сейчас пуст, так что вы как-нибудь уместитесь. Энергии там достаточно, а продовольствие на первое время подбросим. Потом запустите нефтедобычу и завод БВК. Фермы и подземные производства пищи там есть. Сегодня же туда доставят всё необходимое для их обслуживания и специалистов. Помогут вам и вернутся. Свои продукты есть?

– Да, примерно на полгода. Благодарю вас!

– Надо было обратиться за помощью раньше. Я знал, что вам трудно, но не думал, что дойдёт до такого! Когда прибудут «Ковчеги», оставьте несколько тысяч человек в помощь нашим спасателям, а остальных сразу же отправляйте. До Владивостока по прямой около тысячи километров, так что вас всех переправят за четыре дня. А если будут живые под землёй, их повезём в Хабаровск. И не нужно гордо молчать! Если что-то потребуется, не стесняйтесь просить. Чем сможем, поделимся, а если не сможем, так и скажем. Всё поняли?

– Что ты такой мрачный? – спросила Лида, когда приехали домой. – Это не связано с японским землетрясением? Ты ходил в Центр связи, чтобы связаться с Сатоми Морисима?

– Как жить с человеком, который видит тебя насквозь? – сказал Алексей. – Я в последнее время начал принимать близко к сердцу чужие беды. Знал, как трудно японцам, а всё равно стало тоскливо, когда доложили, что их почти не осталось. А времени прошло меньше полутора лет. Но на них навалились все напасти: и кислотные дожди, и китайские радиоактивные осадки, и землетрясения с извержениями вулканов. И в Японии не было больших запасов продовольствия.

– И что теперь? – спросила Лида.

– Всех, кого спасём, приютим у себя, – ответил муж. – Досидят до тепла, а потом найдём, где их поселить. Наверное, выждем, как я и хотел, двадцать лет и отправим их в Китай. Разрешим занять хорошие земли на побережье, а они займутся чисткой его территории.

– Ты же не хотел занимать Китай.

– Он нам не сильно нужен, но придётся занимать. У нас только на востоке общая граница больше четырёх тысяч километров, и на западе не меньше. В Индию я не рвусь, а Китай за собой застолбим. А японцев уже не наберётся на полноценную нацию. У нас их детей больше, чем уцелевших. Так что, скорее всего, войдут в наше государство на правах автономии. Мы не будем их тянуть, сами попросятся.

– Жалостливый ты стал, как я посмотрю! – усмехнулась Лида. – С чего бы это? Европейцев пропускаем сквозь мелкое сито, а японцев, у которых мозги работают иначе, берём на содержание без всяких тестов. Про англичан я уже не говорю: выхаживали полмиллиона живых покойников!

– Японцы сделают себе продовольствие сами, мы только поможем, – возразил Алексей, – и не станем мешать их со своими людьми. Эта нация, несмотря на её чуждость, знает, что такое честь, и будет благодарна за помощь. А европейцы страдают разжижением мозгов. Не все, но многие. Они не способны долго помнить добро. А за англичанами попёрлись на край света и выхаживали, потому что их премьер забрал с собой лучших. Он провёл отбор за нас. И наше участие запомнят не только спасённые, но и все остальные.

– У тебя и жалость в конечном итоге оборачивается трезвым расчётом и выгодой, – вздохнула Лида. – Неужели и я такая же?

– Ты почемучка, – улыбнулся муж. – Каждый вечер задаёшь вопросы.

– Потому что ты намного больше знаешь и не делишься знаниями. Сел на диван, обнял, отсидел свою норму и на боковую! Составляли бы хоть итоговую сводку за день для тех министров, которые не протирают штаны в твоём кабинете. Я тогда тоже молча тебя обнимала бы.

На следующий день, перед обедом, Алексею позвонил на комм председатель КГБ.

– Алексей Николаевич, у нас появилась интересная информация. Запустили на обработку записи с камер тех разведчиков, которыми обследовали Китай. Сегодня утром машина отобрала кадры, на которых были самостоятельно перемещающиеся объекты. На одном фрагменте увидели человека. Пошлём группу?

– Посылайте, Василий Петрович, – сказал Алексей. – Только обязательно используйте скафандры, а этого китайца нужно как следует упаковать и поместить в карантин. Не будем рисковать, пусть сначала с ним поработают учёные.

Город лежал в руинах. В отдельных местах возвышались остатки высотных зданий, но остальные превратились в бетонное и кирпичное крошево, из которого торчали искорёженные металлические конструкции. Входы в убежища были расчищены, и сейчас из них бесконечной чередой шли к громадам «Ковчегов» японцы. Мужчины и женщины, одетые в комбинезоны, которые, как знал Рощин, неплохо защищали от радиации. Стариков он не видел, а дети попались на глаза только несколько раз. Проходя мимо него, японцы кланялись и вежливо улыбались, но в их глазах стыла тоска. Каждый нёс в руках небольшую сумку.

– Городами только занялись, – сказал Рощину шедший рядом японец. – В первую очередь расчищали убежища здесь. А там, если кто-то выжил, могут подождать. Воздуха много, и в каждом городе свой реактор. У нас есть землеройная техника, зря вы привезли свою.

– Посмотрим, – ответил Рощин. – У вас всё прекрасно организовано, так что поедем к месту работ.

Вход в один из подземных городов располагался в километре от окраины разрушенного Итиносеки и представлял собой бетонный купол. Неподалёку стояли грузовые «Ковчеги», из которых выгружали нужное оборудование.

– Шахту смяло, – объяснил японец, показав рукой на купол. – Через вход не пробиться, проще прокопать другой. Есть ещё два аварийных выхода, но там то же самое. Очаг землетрясения был недалеко...

– Пока не задействуйте свою технику, – попросил Рощин. – Лучше подтяните нам электропитание для комбайна. У него есть встроенные накопители, но это только аварийный резерв, а энергии нужно много. У вас есть план верхнего яруса?

– Кабель сейчас подведём, – кивнул японец. – План есть, только он без точной привязки к поверхности.

– Ладно, найдём сами. За вами кабель.

Рощин подошёл к спасателям, которые уже вывели своим ходом комбайн с цистерной уплотнителя и сейчас выгружали остальное.

– Почему дали два «Ковчега»? – сердито спросил старший группы. – Мы можем начать работы только с тремя городами!

– Вот и начинайте, – спокойно сказал Рощин. – Грузовые «Ковчеги» заняты на перевозке продуктов. Начали раскупоривать склады с продовольствием, поэтому они все там. Ничего, хватит и этих. Сейчас развезут оборудование и сделают ещё один рейс. Японец сказал, что если внизу кто-то выжил, то должны дождаться помощи. Реакторы там есть, и он почему-то уверен в том, что они уцелели. К планам городов долго делать привязку, поэтому действуйте сами.

Старший отдал несколько распоряжений, и спасатели быстро установили в разных местах с десяток датчиков. Громыхнул взрыв, и на большом экране интровизора появилась картина части коридоров верхнего яруса.

– Есть точка врезки! – сказал оператор. – Ставьте комбайн возле пятого датчика!

Загудели электромоторы, и комбайн, задрав в небо блок фрез, переполз в указанное место. К нему подогнали цистерну, и соединили её намотанным на барабан шлангом. Вовремя подъехала машина японцев, от которой отцепили питающий кабель и подключили его к комбайну.

– Десять градусов влево! – скомандовал оператор. – Угол заглубления – сорок. Пока нормально, потом внесём коррективы. Пошёл!

Диск фрез наклонился под нужным углом и комбайн начал на глазах погружаться в землю. Когда на поверхности осталась только его задняя часть, спасатели быстро пристыковали к ней двадцатиметровую транспортную спираль. Опять заработали моторы и комбайн уполз под землю, а за ним поползла спираль, выбрасывающая наружу срезанный грунт. Когда и она скрылась в прорытом туннеле, двигатели остановили и спираль нарастили.

– Стенки пропитываются раствором из цистерны, – пояснил Рощин подошедшему японцу. – Потом всё нагревается и твердеет. За час, я думаю, доведём туннель до одного из ходов.

С гулом в небо поднялся первый транспортный «Ковчег», за ним – другой... Последние японцы покидали острова, которые их предки некогда поэтично назвали Страной восходящего солнца.

Глава 33

– Что узнали у нашего китайца? – спросил Алексей. – Ваши материалы, Эдуард Константинович, я почитаю после. Расскажите самую суть.

– Для меня после разговора с ним всё ещё больше запуталось, – сказал профессор. – Судите сами, Алексей Николаевич. Он служил связистом на высокогорной радиорелейной станции. Насколько я понял, цепочка ретрансляторов была резервом на случай уничтожения космической связи. Он сидел там не один, а в компании трёх солдат, которые охраняли эту станцию. Ему разрешалось от неё удаляться только в туалет, даже спал в помещении, смежном с аппаратной. А вот солдаты отлучались часто. Неподалёку была деревенька, где покупали выпивку и по взаимному согласию валяли деревенских дев. Там же оставляли для них продукты, чтобы не тащить их на гору. Этот связист от безделья днями напролёт слушал эфир. Когда случилось извержение, для них ничего не изменилось, разве что потемнело, похолодало, да девы стали требовать за развлечения продукты. За пять дней до того как ушли солдаты, внезапно очистился эфир. Не было ни армейских шифровок, ни просто переговоров, вообще ничего. Это случилось в тот день, когда Индия и Китай обменялись ядерными ударами. Если после этого кто-то и использовал радиосвязь, то только маломощные передатчики, которые он не мог слушать. Три дня они волновались, а потом солдаты отправились снимать стресс в деревню. На их беду туда добрался офицер, который уже был болен. Он и рассказал, что повсюду свирепствует болезнь, которая косит людей как траву. Никакие лекарства не помогают, не помогают даже противогазы. Его, во всяком случае, противогаз не уберёг. От офицера узнали, что за два дня до войны всех оповестили, что против противника используют смертельную болезнь. Сказали, что болеть ею будут только индийцы, а китайцев она не затронет или почувствуют небольшое недомогание. Таким больным предписывалось не выходить из палаток и ожидать помощи.

–Генетическое оружие? – спросил Алексей.

– Похоже, – ответил профессор. – Чистое генетическое оружие научились создавать только для негроидной расы. Других оно не затрагивает, разве что полукровок. А вот такое же оружие для азиатов, в той или иной мере затронет и европейцев. Если это так, понятно, почему не озаботились вакцинацией. Изготовить нужное количество вакцины при их численности, да потом ещё незаметно и быстро обработать сотни миллионов жителей... У индийцев наверняка была своя агентура в Китае, так что узнали бы. Но тогда непонятно, почему вместо лёгкого недомогания все умерли. Одним из непременных условий создания генетического оружия, является стабильность сконструированных микроорганизмов, а у китайцев были хорошие генетики. Не могли они так ошибиться. Я даже подумал, что их противники вывели и применили такую же дрянь, но уже рассчитанную на китайцев. Если это так, то мы рано успокоились. Те бактерии, от которых погибли китайцы, не несут угрозы, а вот другие могут оказаться более стойкими и долгоживущими. Хотя лично я в это не верю. Не будут создавать такие микроорганизмы, сами потом замучаются лечиться. Но проверить не помешает.

– И что было дальше с этим связистом?

– Офицеру стало хуже, и к ночи он умер, а к утру заболели все солдаты и часть жителей. Связисту сообщили об этом по армейскому коммуникатору, который брали с собой. Он оказался сообразительным парнем и не стал ждать их возвращения. Собрал продукты, которые были, и сбежал в расположенную неподалёку пещеру отшельника. Там и просидел какое-то время, прежде чем выйти. Его искали по комму, но парень не отозвался. На следующий день умер один из солдат, второй прожил после этого три дня. Третий нашёл в себе силы заложить камнями тела товарищей и ушёл. Когда связист через месяц пришёл на станцию, там никого не было, не было и продуктов. В деревне тоже не осталось живых жителей, а вот продукты были. Он собрал всё, что смог найти, не побрезговал даже остатками замёрзшей пищи, которую ели больные незадолго до смерти. Всем этим они питались вместе с отшельником, и никто не заболел. А потом, по его словам, отшельник заявил, что наступил конец мира и он не видит смысла в жизни. После этого старик отказался есть и скоро умер. Там действительно была могила, в которой лежало тело буддийского монаха, убитого ударом кинжала в спину. Смерть «уставшего от жизни» отшельника позволила бывшему связисту растянуть продукты до нашего появления. Он не стал прятаться и сдался сам. В пещере к тому времени не осталось еды, а всё, что было в деревне горючего, он сжёг. Из рассказа можно сделать кое-какие выводы. Во-первых, болезнь могла передаваться контактным путём. Но это и понятно: при её заразности так и должно быть. Во-вторых, с момента заражения человек жил от одного до семи дней. Семь дней я беру по офицеру. Получается довольно большой разброс. Ну и, в-третьих, микробы умирают со смертью носителя и не образуют эндоспоры. Я убеждён, что в Китае сейчас безопасно, а вот Индию надо посетить и проверить. В тех штатах, где есть высокогорья, должен лежать снег, значит, сохранится и часть тел. Если разрешите, я готов туда слетать.

– Спасибо, Эдуард Константинович, – поблагодарил Алексей. – После вашего рассказа необязательно читать доклад, но я прочитаю. И вашу готовность буду иметь в виду. Сейчас вряд ли, а через два-три месяца, возможно, такая экспедиция состоится.

Когда профессор простился и вышел, Алексей связался с секретарём.

– До совещания осталось десять минут. Никто не подошёл?

– Только что появился Александр Иванович, – доложил секретарь.

– Это кстати, скажи ему, чтобы заходил.

–Здравствуйте, Алексей Николаевич! – поздоровался вошедший Брагин.

–Здравствуйте, Александр Иванович, – сказал Алексей. – Садитесь ближе. Пока никого нет, обсудим один вопрос. Мы уже приняли около семидесяти миллионов беженцев, пора закругляться. Сейчас их подходит немного, но через полгода я ожидаю ещё одну волну, а нам с вами она уже не нужна.

– У них закончится еда?

– Конечно. Как ни уменьшай порции, запасов продовольствия не хватит, если не заниматься его производством. Они это не мы и не запасали еду восемьдесят лет. От тех, кто к нам пришёл, известно, что никто не производит в больших объёмах БВК или что-то другое. Немцы и болгары не в счёт, они к нам не побегут.

– И что будем делать? – помрачнел маршал. – Если попрут валом... Полтора года принимали людей, а сейчас в них стрелять? А как на это отреагируют уже принятые? Ведь не скроешь!

– Постараемся обойтись без стрельбы, – сказал Алексей. – Мы даже не прекратим приём, но открыто объявим, что не будем никого брать. А немцев попросим распустить слух о том, что минируем границы. Поставьте себя на их место. Приём беженцев ведётся только на польской границе, поэтому все идут через немецкие земли. Можно было бы пройти через Чехословакию, но там никого не пропускают и не стесняются применять силу. А если мы завернём беженцев, куда они пойдут?

– В Польше им делать нечего, поэтому пойдут к немцам, – ответил Брагин. – А им тоже не нужно такой радости. Распустят они ваш слух – это без вариантов. Ещё и сами начнут препятствовать.

– А нам надо усилить охрану границы. Мы не французы, чтобы отстреливать людей с вертолётов, но хоть часть завернём.

– А для них что так, что этак – одинаково! – высказался Брагин.

– Для них одинаково, а для нас? Кто только что плакался насчёт стрельбы? Мало мы отказывали, выбрасывая людей на смерть по ту сторону границы? А ведь никого, насколько я знаю, не застрелили! Что же вы мне, Александр Иванович, нервы мотаете? Или думаете, что если я прожил сто тридцать лет, то мне уже по фиг чужое горе? Сами же знаете, что мы не можем взять всех! В общем, продумывайте всё, что можете предложить по своему министерству, я тоже подумаю и кое-кого озадачу, а потом соберёмся и всё обсудим.

– Алексей Николаевич, – связался по комму секретарь. – Все собрались.

– Пусть заходят, – ответил ему Алексей и сказал маршалу: – Границу с финнами тоже нужно перекрыть. Мы бесплатно поставляем им газ с условием, что на нашей границе не будет беженцев, но, когда припрёт, наплюют на все договорённости. А их там больше шести миллионов. Всё, закончили. Здравствуйте, товарищи! Рассаживайтесь и начнём. Извините за то, что немного задержал. У нас с вами на повестке дня не горящий, но важный вопрос. Атмосфера почти очистилась от пыли, и мы уже можем использовать космические средства наблюдения за планетой. В связи с этим предлагаю организовать комитет, который займётся сбором информации об ущербе, нанесённом катастрофой природе и населению на всех значимых для нас участках суши. Одних спутников недостаточно, поэтому уже запущена программа производства большого числа летательных средств дальней разведки. Мы с вами должны знать, что творится в мире, и отслеживать всё самое важное. Я думаю, что в этот комитет нужно отобрать профессионалов разведки и учёных из Института стратегических исследований. Остальных они сами включат в постоянный состав или привлекут на временной основе. Помимо общих задач, у этого комитета будут и приоритетные задания. Есть подозрение, что китайцы и индийцы погибли от разных микроорганизмов, и это нужно проверить. Академия наук внесла интересное предложение. По прогнозам, через пять лет в таких африканских странах, как Замбия, останется не больше десяти процентов населения. Естественно, что государственность в таких условиях не сохранится. Но тепла и света у них будет достаточно для выращивания овощей на грунте под плёночным укрытием. А через два-три года можно сеять зерновые без плёнок. У нас такие условия будут на десять лет позже.

– Они предлагают взять себе одну из африканских стран? – спросил министр иностранных дел.

– Правильно поняли, Алексей Павлович, – кивнул Самохин. – Без этого можно обойтись, но если возьмёмся, можем в изобилии обеспечить всех овощами. Кроме того, поможем остаткам населения занятой страны наладить нормальную жизнь, да и нам не помешают продовольственные резервы. К этому времени уже можно использовать флот, а не только «Ковчеги». К задачам нового комитета я отнёс бы и отправку нескольких экспедиций в Штаты. Там тоже нужно осмотреться, а заодно выяснить, нуждаются ли в помощи кубинцы. Задача ясна? Персонально ответственность за создание нового комитета возложим на Василия Петровича. Кадров у него в КГБ достаточно, но можно привлечь и армейцев. Только учтите, что создание комитета на вас, а его руководство будет подчинено лично мне. Вопросов ко мне по этому делу нет? Тогда пойдём дальше. Как у нас дела с японцами, Игорь Юрьевич?

– Хорошо с ними обстоят дела, Алексей Николаевич, – ответил председатель Комитета по иммиграции Ханин. – Все бы так работали, мы бы горя не знали. Повезло в том, что у них оказались разрушены верхние ярусы, где было очень мало людей, поэтому потери составили около восьмидесяти тысяч человек. Хотя докапывались до них долго. Спасённых перевезли в Хабаровск и в Спасск-Дальний, перед этим оттуда пришлось убирать наших каторжников. На островах осталось всего двадцать тысяч японцев, которые готовят к отправке продовольствие и другие грузы, а мы доставляем в занятые ими города. Во Владивостоке и Хабаровске налажено производство БВК, а во всех трёх городах уже действуют птицефабрики и теплицы. Немного продовольствия мы им подбросили. Это в основном мороженая рыба. Скота дали совсем чуть, пусть разводят на будущее. Фактически им теперь не нужна наша помощь.

– Ну и прекрасно, – сказал Алексей. – Сделали доброе дело и при этом почти не потратились. Всегда бы так. Теперь поговорим о наших иммигрантах. Какие сводки за последние дни?

– По обоим пунктам приёма не больше тысячи человек в сутки, – ответил Ханин. – Отсеиваем примерно треть.

–Отправляйте-ка вы, Игорь Юрьевич, половину ваших сотрудников в отпуск, – сказал Алексей. – Нагрузка на пункты сейчас небольшая, а людям нужно отдохнуть от такой работы. Потом они вернутся, и отдохнут остальные. Я уже говорил Александру Ивановичу, говорю и вам. Приём беженцев нужно заканчивать. Возможности пока есть, но не стоит сильно разбавлять наш народ. Если будет возможность помочь кому-то ещё, не принимая к себе, мы это сделаем. А теперь рассмотрим заявки министерств на производство новых видов техники.

– Спасибо за оборудование, – поблагодарила Лида. – Мы используем его только для изучения языка. Обучение ускоряется раза в три. Когда дадите больше, попробуем и для других предметов.

– А как твоя реформа? – спросил Алексей. – Иммигранты не писают кипятком от счастья?

– Не знаю, я их об этом не спрашивала, – улыбнулась жена. – И ещё рано судить о результатах. В школах начнём учить по-новому с начала учебного года. Лёш, в сегодняшнем выпуске новостей была информация по Африке. Говорили, что там уцелело намного больше растительности и животных, даже крупных. Вы решили рассекретить часть информации комитета?

– Нет смысла такое засекречивать, – ответил Алексей, – а людям позитивная информация пойдёт на пользу. Боюсь только, что крупные животные не дотянут до тепла, всех съедят люди. Жителей осталось мало, но когда в Чёрной Африке были запасы продовольствия? Его там вечно не хватало.

– А может, занять одну небольшую страну и подкормить тех, кто остался? Глядишь, и животных спасём. Жалко!

– Я не понял, кого тебе жалко, животных или африканцев? – засмеялся муж. – Открою государственную тайну. Есть планы занять то, что раньше было республикой Замбия. Населения до взрыва было восемнадцать миллионов, а сейчас, насколько могли оценить со спутников, всего тысяч восемьсот.

– А почему так мало? – удивилась Лида. – Там же не было сильных холодов.

– После катастрофы власти быстро утратили контроль за ситуацией, а города, в которых жили шестьдесят процентов замбийцев, при отсутствии подвоза продовольствия и параличе коммунальных служб стали непригодными для проживания. Люди из них побежали в деревни, а у крестьян не было ни возможности, ни желания их кормить. К тому же население Замбии очень неоднородное в этническом отношении. Одним словом, крови пролилось много, да и соседи не остались в стороне. А среди них две трети были больны СПИДом. Лекарство от этой дряни стоят дорого, откуда у замбийцев такие деньги? Так что вымирали они быстро.