Текст книги "Коррекция (Йеллоустоун)"

Автор книги: Ищенко Геннадий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

– Какой же ты дурак! Да плевать мне на мир и на деньги! Я ушла с тобой, бросив миллиарды! Вечно вы, мужчины, рвётесь переделывать мир, а о нас не думаете! Зачем всё, если не будет тебя? Если пойдёшь к этому живодёру, требуй больше! Пусть дают квартиру в центре, генеральский чин и машину с охраной! И квартира должна быть просторной, чтобы её хватило, когда у нас появятся дети! И скажи, что я хочу нарисовать его портрет.

– Лида!

– Что Лида? Высшие силы привели нас сюда вдвоём, значит, и делать всё будем вместе! Получится – прекрасно, а если нет, то всё в конечном итоге накроется медным тазом! И о чём тогда жалеть? Где живёт сыночек Иосифа?

– Понятие не имею, – пожал плечами муж. – Будем решать задачи по очереди. Сначала займусь фотографиями, а уже потом начну искать подходы к Василию. Среди московских чинуш о нём должны знать многие, так что как-нибудь найдём.

– А какие сложности с фотографиями?

– Сложности есть. Желательно делать их на профессиональном оборудовании и нужно распечатать хотя бы первые двести страниц, а лучше, если их будет больше. И работу я должен делать сам. Фотографу нельзя это читать. Придётся с кем-то договариваться, а перед этим продать что-нибудь из твоих драгоценностей.

С этой продажей ничего не вышло.

– Квартира закрыта, а на звонки никто не отвечает, – хмуро сказал Алексей. – Я расспросил соседей и узнал, что её хозяин уехал куда-то на такси с несколькими чемоданами. Наверное, его напугало моё оружие. Надо было врезать его парню по голове, а с ядом получился перебор. Ваш мир подействовал на меня не лучшим образом, раньше я не допустил бы такой промашки. Ладно, завтра возьму несколько монет и съезжу на Тишинский рынок. Плохо, что они у нас только золотые.

– Сам же говорил, что они наиболее ценные.

– Я рассчитывал на своё время, – возразил Алексей, – а здесь бегать с золотом по рынку... Ладно, завтра будет видно. А фотоателье я нашёл и даже договорился с мастером. Оговорил своё присутствие при работе, но не сказал, что его к ней не допущу, а то примет за шпиона и побежит докладывать. Заломил цену и наверняка после моего ухода крутил пальцем у виска.

– Так ты его...

– Уколю иголкой и свяжу, чтобы не мешал, а когда сделаю работу, расплачусь и исчезну. Если не дурак, не станет шуметь. Но сначала займусь деньгами, а то после фотографий их хватит максимум на месяц.

Утром сходили в столовую, а после завтрака Алексей проводил жену до дома, поцеловал и ушёл за деньгами. Вернулся к четырём часам, когда Лида уже вся извелась.

– Не ругайся! – сказал он, увидев её лицо. – Всё оказалось намного сложнее. Поначалу эти коллекционеры вообще от меня шарахались, как от чумного, а один даже побежал куда-то докладывать. Пришлось делать ноги и ждать, пока они не начнут расходиться. У всех на виду была одна медь, а чем-нибудь ценным обмениваются только между собой. Повезло с одним, который решил рискнуть, да и то покупателем был не он. Наверняка на мне здорово нажились. Продать три редкие монеты за пять тысяч – это почти даром, но главное, что теперь есть канал для восполнения денег. Проголодалась?

– А ты как думаешь? Сам же запретил уходить из квартиры!

– Давай руку, пойдём в столовую шиковать! Пообедаем, а заодно и поужинаем, так что начинай развязывать пояс.

– Пошли быстрее, а то я сейчас захлебнусь слюной. Как связалась с тобой, вечно хожу голодная!

– Зато будешь стройная, пока я не испорчу фигуру!

– Быстрей бы уж! – прижалась она к нему. – Мы уже столько времени вместе, и ничего.

– У меня по этому поводу есть гипотеза, – сказал Алексей. – Быстрее шевели ногами, а то не буду рассказывать. Валентин пошутил насчёт высшей силы, да и ты совсем недавно ляпнула что-то такое.

– Почему ляпнула? – обиделась Лида.

– Потому что я не верю в бога, – объяснил он. – Кому-то нужно было изменить историю, и его возможности не назовёшь человеческими, но это не значит, что я должен крестить лоб. Так вот, я думаю, что у тебя не будет беременности, пока не выполним необходимого.

– Хочешь сказать, что она помешает работать, поэтому...

– Если кто-то легко перебрасывает людей во времени, ему ничего не стоит устроить им безопасную любовь. Мне недавно помогли офицеры, причём сам я на их месте так не поступил бы. То ли действительно повезло нарваться на очень порядочных людей, то ли их к этому мягко подтолкнули.

– А почему тогда он сам не подтолкнет кого нужно без твоей помощи? А лучше не подтолкнуть, а дать пинка под зад, чтобы шея отвалилась!

– Потому что есть разница в том, подтолкнуть к добру хорошего человека или мерзавца. И одним пинком не ограничишься, да и слишком многих придётся пинать. Наверное, человеческим обществом должны заниматься сами люди. Вот представь, что твой бог начнёт вмешиваться в наши дела на каждом шагу. И что из этого получится? Я не хотел бы жить в таком мире.

– Ладно, посмотрим, что получится у тебя. Уже пришли. Обещал кормить, так корми!

Сегодня качество готовки было хуже обычного, поэтому в столовой долго не засиделись.

– Во сколько завтра пойдёшь в ателье? – спросила Лида на обратном пути. – Не хочешь, чтобы я помогла?

– Не стоит, – отказался Алексей. – Я с трудом договорился насчёт себя. Пойду к закрытию, а домой вернусь очень поздно. Не самое безопасное занятие – мотаться по Москве ночью, тем более с красивой женщиной. Так что меня не жди, и ложись спать. А хозяев сегодня предупредим.

– Ну хорошо, завтра ты всё напечатаешь, а дальше что? Как думаешь искать Василия?

– Есть одна мысль. Его сестре дали квартиру в правительственном «Доме на набережной». Может, и Василий там же живёт? Плохо, что у нас совсем нет нужных знакомств. Ладно, не морочь себе голову, что-нибудь придумаю.

Утром он проснулся первым и долго лежал, глядя на умиротворённое лицо жены. Впервые пришла мысль отдать все материалы и уехать с ней подальше от Москвы, от всей этой паучьей суеты. Он был готов рисковать собой, ставить на кон жизнь любимой женщины готовности не хватало. Устраниться мешала возникшая откуда-то уверенность в том, что его вчерашние слова о зачатии не плод воображения, а доподлинная реальность. Он не хотел прожить жизнь пустоцветом, да и Лида будет несчастной.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила проснувшаяся жена. – Я не святая Богородица, меня нужно не рассматривать, а любить. Сейчас уйдут хозяева, и я тебя долго не отпущу. А пока расскажи, чем думаешь заниматься весь день.

– Сходим позавтракать, потом отведу тебя домой, а сам пойду в ресторан.

– А почему не со мной?

– Вдвоём не получится. Мне нужно познакомиться с жаждущим общения клиентом, довести его до кондиции и разговорить. Можно было бы послать тебя. Это более выигрышный вариант, но он должен закончиться койкой, а я пока не готов к таким жертвам.

– А выпитое не повредит в ателье?

– Солнышко, я буду не столько пить, сколько спаивать. Не беспокойся, всё будет нормально. Слышишь, заперли входную дверь. Я тебе точно был для чего-то нужен или только дразнилась?

Весь день Лида не находила себе места от беспокойства. Это просто свинство – вот так её изводить! Сам занят делом, а она за него волнуется! Все купленные книги и те немногие, которые стояли на хозяйской книжной полке, были прочитаны, а слушать радио муж отсоветовал.

– Мы не знаем, на сколько хватит заряда батарей, а коммуникаторы ещё понадобятся. Включи лучше приёмник хозяев, они не возражают.

А что можно слушать по этому убожеству? Одни хрипы, треск и завывания! Хорошо хоть обещал позвонить перед походом в ателье, а то она до ночи сошла бы с ума от беспокойства! Тихая трель вызова пришла в четыре часа дня.

– Можешь говорить? – услышала Лида тихий голос мужа. – У меня всё хорошо закончилось, поэтому иду делать фотографии. Там вообще не ожидаю сложностей, поэтому ложись и отдыхай.

Легко сказать, но попробуй заснуть, когда муж шляется по уголовно наказуемым делам! И то, что муж элитный боец, успокаивает мало. Она всё же попробовала заснуть, но только три часа проворочалась в кровати до его прихода.

– Ну и зачем себя так изводить? – спросил Алексей, держа на руках бросившуюся к нему жену. – Я же говорил, что всё будет в порядке. Фотографии сделал и о Василии узнал. О нём здесь многие знают, популярная личность. Так что осталось изучить его распорядок дня, и можно наносить визит. Правда, есть одна тонкость: я вспомнил, что за ним присматривали органы безопасности. Вряд ли это делалось постоянно, но влипнуть можем. Наверное, сделаем так. Понаблюдаем за домом, чтобы определить, когда он приходит и с кем. Утром Василий едет на службу, поэтому для разговоров мало времени, а ему ещё нужно часа два на знакомство с текстом. Так что остаётся только вечер. Если он приезжает поздно, придётся идти к нему в квартиру, а в дом просто так не пройдёшь. А если пишут его разговоры... Лучший вариант – перехватить одного возле дома, и делать это нужно тебе.

– Бабник? – спросила Лида. – Конечно, сделаю, лишь бы никто не помешал.

– Ладно, – Алексей поцеловал жену в губы и опустил на пол. – Уже поздно, давай спать.

– Ну да! – тихо засмеялась она. – Довёл меня до истерики, а теперь укладываешь спать.Сначала нужно успокоить. Ты хорошо закрыл дверь? Вот и начинай успокаивать, а о хозяевах можешь не думать: я буду кричать тихо. Если ненароком разбужу, они поймут, сами не так давно были молодыми.

Утром проснулись поздно, когда хозяева уже ушли на работу, и первой на этот раз встала Лида.

– Хорошо я тебя вчера заездила! – сказала она мужу. – Как ни проснусь, ты уже не спишь и смотришь на меня так, что в голове не остаётся ничего, кроме желания. А сегодня продрых, и даже не разбудила утренняя возня хозяев. Ну и я смогла вволю полюбоваться на тебя спящего. Встаём или...

– Встаём, а «или» будет как-нибудь потом. А проспал я не из-за тебя. Хоть немного, но вчера пил, ты должна была унюхать. Вот водка и нагнала сонливость, да ещё поздно легли. Сейчас поедим, и нужно в темпе пробежаться по магазинам кое-что купить, в том числе зонты, а потом пойдём знакомиться с домом и его обитателями.

– Дай хоть посмотреть на то, что у тебя получилось, – попросила Лида. – Где фото?

– Вот смотри. Распечатал три сотни страниц. Качество очень приличное.

– А что сделал с бедным фотографом?

– Уколол и связал. Когда он стал приходить в сознание, объяснил, чтобы сидел тихо и не орал, если не хочет получить по кумполу. Товарищ оказался понятливым, и мне не пришлось прибегать к крайним мерам. Когда закончил работу, даже не стал колоть его второй раз, развязал, оставил деньги и ушёл. Понятное дело, что на всякий случай вытер везде пальчики и обрезал провод телефона. Очень сомневаюсь, что фотограф куда-нибудь побежит. Он сам пошёл на нарушение, оставшись в лаборатории после работы с посторонним. Потрясётся от страха и постарается забыть.

Они привели себя в порядок, сходили в столовую и пошли пешком к станции метро. Покупки сделали за какой-то час, сложили в сумку и, не возвращаясь домой, отправились на разведку. По территории определились быстро. Все, кого привозили автомобили, покидали их в сотне шагов от дома и оставшееся расстояние шли пешком. Поэтому, если Василий приедет один, перехватить будет нетрудно.

– Я передумал, – сказал жене Алексей. – Сейчас возвращаемся домой, оставляем вещи и берём фотографии. Обедаем и едем сюда. Если Василий приедет не один, мы его пропускаем, в противном случае ты его перехватываешь и передаёшь мне. А дальше будем действовать в зависимости от его готовности с нами общаться. Если он нас пошлёт, займёмся Светланой.

Василий приехал один, махнул на прощание рукой водителю и целеустремлённо зашагал к подъезду.

– Извините, Василий Иосифович, вас можно на несколько минут? – перегородила дорогу Лидия.

– Только на несколько минут? – улыбнулся молодой парень в генеральской форме. – Может быть, я могу уделить вам больше времени?

– Это было бы неплохо, – сказал ему Алексей, который подошёл и встал рядом с женой. – Вы можете сейчас уйти, можете попытаться нас задержать, но я не советую, потому что речь идёт о вашей жизни. Мы поможем её сохранить, а вы взамен окажете нам только одну услугу. Если посчитаете это для себя неприемлемым, скажете, и мы уйдём. Но сначала вам нужно ознакомиться с документами, а на это потребуется время. И нам не хотелось бы делать это в ваших комнатах. Не из страха перед вами, а из-за того, что они могут прослушиваться. Что вы нам скажете?

Глава 8

Василий думал недолго.

– У вас есть оружие? – спросил он Алексея.

– Есть, но я не воспользуюсь им без крайней необходимости.

– И вы согласны поехать туда, куда я вас повезу?

– Почему бы и нет? – улыбнулся Алексей. – Если только вы не повезёте на Лубянку или в свой штаб. Поймите, вам не стоит нас опасаться. Поговорим, вы узнаете много нового, а если не захотите иметь с нами дело, просто разойдёмся.

– Какого рода услуга вам нужна?

– Ничего особенного, – сказала Лида. – Отдадите отцу те бумаги, которые почитаете сами. Мы могли бы обратиться к вашей сестре, но вам это проще сделать. К тому же вам выгоднее иметь с нами дело, потому что её, в отличие от вас, никто не тронет.

– Едем! – решительно сказал Василий. – Здесь рядом стоянка такси. Если всё ограничится разговором и просмотром бумаг, вам тоже не нужно бояться. Поедем в «Сокольники», там в это время не так много людей.

Через полчаса они шли по одной из аллей, почти не встречая других посетителей.

– Больше, я думаю, нечего искать, – сказал Василий. – Давайте сядем на эту скамейку и поговорим.

– Я буду говорить невероятные вещи, – начал Алексей. – Постарайтесь не уходить, выслушать до конца и не материться, хотя бы из-за присутствия моей жены. Дело в том, что мы с ней пришли сюда из будущего.

–Действительно, хоть вставай и сразу уходи!

– Чтобы вы этого не сделали, мы покажем действие одного прибора, который используется для связи. Вот он. Это не часы, а что-то вроде радиостанции, которая передаёт не только звук, но и изображение, причём в объёме. В будущем с его помощью можно связываться на огромных расстояниях, здесь возможности скромней, но километров на десять хватит. Мы не будем гонять мою жену далеко, посмотрите так.

Гулявших в пределах видимости не было, поэтому Алексей вызвал Лиду, и у обоих над запястьем вспыхнули голографические изображения.

– Как я уже говорил, передаётся и звук, – сказал Алексей, и его голографический двойник повторил ту же фразу. – Не надумали уходить?

– Говорите, я вас слушаю, – сказал Василий, зачарованно смотревший на изображение головы Лидии.

Оно подмигнуло ему и исчезло.

– Сначала поговорим о вас, – продолжил Алексей. – Я хочу показать и попросить отнести отцу фотокопию одной из книг, описывающих жизнь хорошо известного вам человека. Это Никита Хрущёв. В этой книге о вас ничего нет, но мне довелось читать другую, в которой была коротко описана ваша судьба. Мы не знали, что нас занесёт в это время, иначе скопировали бы и её. Но я думаю, что вам и так интересно послушать. Там было написано, что вы в разговоре с сестрой сказали, что живёте до тех пор, пока жив отец. Эта фраза оказалась пророческой. Нет, вас не убили, но лишили всего и на восемь лет посадили в тюрьму, следствием которой стала инвалидность.

– Когда умрёт отец? – севшим голосом спросил Василий.

– Вечером пятого марта пятьдесят третьего года. Первого марта вашего отца разобьёт паралич и до самого конца он так и не придёт в себя.

– И что мне припишут?

– А что приписывают в подобных случаях? В вашем обвинений было много, начиная от аморального поведения и злоупотребления служебным положением и заканчивая клеветой на СССР. С вами в той ситуации всё равно разделались бы, потому что вы слишком много знали и были невоздержанны на язык. Но если бы сидели тихо, это произошло бы позже и могли меньше пострадать.

– Можете сказать, что я такого сделал?

– Конечно, – ответил Алексей и повернулся к жене. – Ты куда собралась?

– Надоело сидеть, – ответила Лида. – Погуляю рядом и разомну ноги, а вы беседуйте.

– Вы почему-то решили, что Сталин был отравлен, – сказал Алексей, – и попытались вывести всех на чистую воду. Наплевали на приказ Булганина...

– А что он приказал? – спросил Василий.

– Он направил вас командовать каким-то военным округом. В книге не написали каким, но, скорее всего, где-нибудь подальше от Москвы. В то время вас плотно опекала госбезопасность. Все телефонные разговоры прослушивались, а вы не стеснялись в выражениях. После того как вас выперли из армии, обратились в китайское посольства с заявлением, что отец был отравлен, и с просьбой уехать к ним. После этого вас арестовали, три года вели следствие, и в конце получили признание по всем пунктам обвинений.

– Это они умеют, – криво усмехнулся Василий. – Но если я так себя вёл и говорил об отравлении, значит, были основания.

– Может, и были, – не стал спорить Алексей, – но даже если так, глупо вести себя вызывающе, не имея за спиной сильной поддержки. Вас выбила из колеи смерть отца, и вы слишком привыкли к тому, что всё сходит с рук.

– Когда я умру?

– В конце марта шестьдесят второго года. Точной даты я не помню.

– Сорок один год! И что делать, молчать? Сами же говорили, что всё равно не оставят в покое!

–Успокойтесь, Василий! – повысил голос Алексей. – Вы были такой не один, просто пострадали одним из первых. Делёжка власти началась при жизни вашего отца, но основные баталии разгорелись после его смерти. В конечном итоге к власти пришла всякая сволочь и кончилось всё очень плохо. Мы ведь здесь не из-за вашей печальной судьбы, хоть я вам и сочувствую.

– Хрущёв?

– Да, но не он один. В результате борьбы за власть уничтожили самых честных, знающих и порядочных, а наверх всплыло всё дерьмо. Будете читать книгу?

– Почитаю, но у себя, – ответил Василий. – Вы же оставляете её для передачи отцу.

– Я хотел сделать пометки на полях, но передумал. В личном разговоре можно сказать больше.

– Вы рискнёте встретиться с отцом? – удивился он.

– Готов рискнуть, – кивнул Алексей. – Я говорил, что всё плохо кончилось, не сказал только насколько плохо. Ради того, чтобы это предотвратить, можно рискнуть жизнью. И потом здесь не вся книга, только две трети. Таких книг у меня несколько, а это история страны до конца века. Кроме того, есть информация по технике будущего, да и я сам очень много знаю. Постарайтесь донести до отца, что он получит от меня намного больше на добровольной основе, чем выбивая зубы в подвалах Лубянки или шантажируя женой. Я мог ограничиться этой книгой, только тогда даже ваша судьба изменится мало. Хрущёв почти наверняка уже конченый человек, но Берия принимал в вашей судьбе не меньшее участие. Его отстранение от власти и арест – это во многом работа Хрущёва. А если уберут Никиту, может не быть и ареста. Понимаете? Хрущёва ваш отец сотрёт в порошок, но Берию не тронет.

– Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, но не могу ничего обещать, потому что отец мало считается с моим мнением.

– Ладно, возьмите пакет, – сказал Алексей, поднимаясь со скамейки. – Поговорите с отцом, а потом мы встретимся, и вы скажете о результате. Если он решит воспользоваться моими знаниями, я готов служить. Только все материалы я отдам лично ему, а уж он пусть решает, кому можно доверить с ними работать. Говорю для того, чтобы у меня ничего не изъяли при обыске. Пусть проверяют, что я не несу оружие или взрывчатку, но потом всё вернут обратно. Не стоит такое оставлять в посторонних руках даже ненадолго.

– И где эта книга? – хмыкнул отец.

– Забрала твоя охрана! – ответил Василий. – Но я их предупредил, чтобы не вздумали читать.

– Позови Алексея.

Сын вышел и через минуту вернулся вместе с Рыбиным.

– Не разворачивали? – спросил Сталин у телохранителя, кивнув на пакет в его руках. – Ну и правильно, давай его сюда. Оба свободны. А тебе, – он посмотрел на Василия, – я позвоню.

– Продал двадцать монет, – отчитался Алексей. – Больше у них не было денег. Теперь нужно сохранить наши запасы. Не будем делать тайники в лесу под ёлкой, а спрячем драгоценности, золото и часть денег на чердаке какого-нибудь дома. И легче взять, и ничего не промокнет. А оружие прятать не буду, всё равно им никто не сможет воспользоваться.

– А если отберут? – спросила Лида.

– Если со мной будут считаться, то вернут, а если нет, мне оно не понадобится.

– Когда ты так говоришь, мне хочется плакать! – всхлипнула жена. – Когда пойдём к Василию?

– Я пойду, – поправил он, вытирая ей слёзы платком. – Уже прошло три дня, поэтому Сталин наверняка успел оценить нашу книгу. Пообедаем и пойдём искать место для тайника. Если успеем всё сделать до возвращения Василия, то сегодня и пойду. Тянуть время – это только трепать себе нервы. А ты постоишь в сторонке и посмотришь. При любом исходе дела вернёшься домой. От нас до дачи Сталина меньше пятнадцати километров, так что на изображение коммуникаторов хватит. Лучше продемонстрировать вождю твоё изображение, чем тебя саму, а дальше посмотрим.

С тайником управились быстро. В первом же осмотренном пятиэтажном доме люк на чердак был открыт, отсутствовали даже петли для замка. Разгрести насыпку и уложить в углубление купленную деревянную шкатулку было делом нескольких минут.

– Хорошо запомнила место? – спросил жену Алексей. – Тогда я зарываю.

На лестничной площадке никого не было, поэтому они поспешно спустились с чердака и потом по лестнице к выходу из подъезда.

– Вроде не запачкались, – сказала Лида, осмотрев мужа. – Я как?

– Грязи не наблюдается, – ответил он. – Ключ не забыла? Если договорюсь и тебя будут забирать, собери все вещи и выйди с ними в сквер. Ни к чему подставлять хозяев квартиры. И давай уже направимся к Василию, он через час должен подъехать.

– Меня всю прямо колотит! – призналась жена полчаса спустя, когда Алексей оставил её за местом парковки автомашин, а сам собрался встречать сына Сталина.

– Обещай, что если со мной случится несчастье, ты не станешь делать глупостей, – попросил он, прижав её к себе. – Постарайся прожить жизнь счастливо!

– Иди, дурак! – ответила она. – Я тебе наобещаю! Только попробуй умереть! И позвони сразу, как только сможешь.

Алексей отстранился и пошёл к подъезду дома. На душе было паршиво, как никогда. Вот надо было ему влюбиться? Насколько легче рисковать только собой!

Василия пришлось ждать больше двадцати минут. Он, как и в прошлый раз, приехал на машине и сразу же направился к дому. Пройдя половину дорожки, увидел Алексея и ускорил шаг.

– Хорошо, что вы пришли! – сказал он, протягивая руку для пожатия. – Отец звонил вчера и сегодня. Сказал, что никто не собирается вас гнобить, если сами не дадите к тому поводов. Пойдёмте в дом, мне нужно позвонить.

Василий воспользовался служебным телефоном на первом этаже.

– Выходим и ждём машину, – сказал он после звонка.

Через полчаса подъехал сто первый ЗИС, в котором находились два офицера ГБ.

– Михаил Старостин, – представился открывший дверцу подполковник. – Садитесь в машину. Оружие есть?

– Есть, – ответил Алексей. – Сдать?

– А вы как думали? – удивился он вопросу. – Сдают все, исключений не предусмотрено. Товарищ генерал-лейтенант тоже сдаёт, несмотря на родственные связи.

– Возьмите, – протянул Василий свой ТТ.

– А это моя пушка, – сказал Алексей, передавая метатель рукояткой вперёд. – Можете не осторожничать: в ваших руках не выстрелит.

– Вы не шутите? – подполковник с изумлением осмотрел оружие. – У него даже нет отверстия в стволе!

– Вас как по отчеству? – спросил Алексей и, получив ответ, добавил: – Я не склонен к шуткам, особенно сейчас. Если хотите, Михаил Гаврилович, я позже покажу, как он работает, а сейчас, может, лучше поедем?

– Ладно, давай, Николай, – сказал Старостин сидевшему за водителя капитану. – Всё равно ещё будет досмотр.

В первый раз их проверили, когда машина съехала с Можайского шоссе на дорогу, ведущую к даче Сталина. Увидев знакомых офицеров, машину сразу же пропустили, не спрашивая об остальных.

– Какой-то поверхностный осмотр, – высказался Алексей.

– Я старший сотрудник для поручений при Сталине, – сказал ему Старостин. – Если кого-то везу, значит, имею право. Это не последняя проверка.

Вторая проверка была у ворот на саму дачу, и здесь их тормознули, пока не вышел помощник коменданта Лозгачов.

– Пётр, это тот человек, о котором шла речь, – сказал ему Старостин.

– Оружие имеете? – спросил он Алексея.

– Сдал товарищу подполковнику, – ответил тот.

– Машину на территорию, – приказал Лозгачев. – А вас попрошу на досмотр.

Досмотр происходил не на самой даче, а в примыкающем к ней двухэтажном помещении охраны.

– Что имеется с собой? – спросил Алексея майор ГБ. – Выкладывайте всё, что есть в карманах.

– Это что-то вроде микроплёнки, но разделённой на кадры, – пояснил Алексей, выкладывая пакет с микрофишами. – А это устройство для их просмотра. Вот так его можно разобрать на две части и осмотреть. Это оптика, аккумулятор с лампой и устройство управления. Собираю и показываю в работе. Только хочу предупредить, товарищ майор, что просматривать кадры вам или кому-либо ещё категорически не рекомендуется, если не хотите продолжить службу за полярным кругом. Это привезено лично для товарища Сталина. И постарайтесь не повредить устройство для чтения, оно такое одно.

– Учтём, – ответил майор. – Всё выложили? Тогда разведите руки, вас осмотрят.

– Что под мышкой? – спросил один из офицеров, быстро прощупавший одежду.

– Кобура, – ответил Алексей. – Пистолет у Старостина.

Все запасные магазины он оставил жене.

– Снимите!

Пришлось снимать пиджак и освобождаться от ремней.

– Всё чисто, – сделал заключение проверяющий, ещё раз обшарив Алексея.

– Долго вы там? – заглянул в помещение Старостин. – О нём уже справлялись.

– Можно вести, – ответил майор.

– Товарищ подполковник, – обратился к нему Алексей. – Изъятые плёнки и устройство для их просмотра предназначены для Иосифа Виссарионовича, и мой визит к нему без них не имеет смысла. Кроме того, никому другому плёнки смотреть нельзя. Я уже предупредил товарища майора, но считаю нелишним сказать и вам. Поверьте, что это очень серьёзно. Принадлежность к ГБ не даёт право на знание всех секретов государства.

– Да, мне говорили, – сказал Старостин. – Я их заберу сам. А вы идите за майором и строго следуйте всем его указаниям. Я сейчас подойду.

Одним майором не ограничились, и на выходе из здания к ним пристроились два офицера. Все прошли через ворота на территорию дачи и дальше, к отдельно стоявшему большому двухэтажному зданию с верандами. Возле входа стоял ещё один офицер, который отступил в сторону, пропуская их через тамбур в просторную прихожую.

– Ждём здесь, – сказал майор Алексею. – Подойдёт подполковник, он вами и займётся.

Старостин не заставил себя ждать и вошёл следом за ними.

– Сейчас я о вас доложу, – сказал он и после стука вошёл в левую дверь.

Отсутствовал минуты три, после чего приоткрыл дверь и приказал Алексею зайти. Он вошёл в просторную светлую комнату, в которой не было другой мебели, кроме большого полированного стола, трёх стульев и кожаного дивана. В одном из углов комнаты находился камин. Сам Сталин сидел за столом, на котором лежали отобранные у Алексея вещи, и с любопытством на него смотрел. Алексей в свою очередь рассматривал вождя, отметив его усталый и нездоровый вид. Уже не новый серый китель хорошо вписывался в спартанскую обстановку комнаты. Он знал, что у Сталина на даче был кабинет, но от этой комнаты он отличался только отсутствием камина и чехлом на диване.

– Ты приехал сюда играть в молчанку? – с едва уловимым акцентом спросил Сталин.

– Жду, когда хозяин разрешит говорить, – ответил Алексей.

– Хозяин разрешает. Всё, что говорил сыну, правда?

– Если он точно пересказал мои слова... Он ведь сильно волновался. Если хотите, я могу и повторить. Только не помешает ли нам товарищ подполковник?

– Хочешь остаться со мной наедине? – усмехнулся Сталин. – Ты ещё не заслужил такого доверия.

– Иосиф Виссарионович, – упрямо сказал Алексей, – я ничего не имею против товарища Старостина, хотелось бы только знать, что из сказанного здесь станет известным его руководству.

– Ты так плохо относишься органам или испытываешь моё терпение? – спросил Сталин.

– Ну как хотите! – не скрывая досады, сказал Алексей. – Я понимаю, что со многим из того, что я скажу и вам передам, будут ознакомлены отдельные руководящие работники. Со многим, но не со всем же! А если вы опасаетесь меня, то товарищ подполковник вам от меня не защитник. Я пришёл помогать и делать дело, которое считаю для себя важнейшим в жизни, а не устраивать покушение.

– Поясни, – спокойно сказал Сталин.

– Я офицер Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых сил СССР. Боевиков с такой подготовкой было немного и в России, у вас их нет совсем.

– А почему в России? – удивился Сталин.

– Потому что через сорок лет после моего рождения СССР развалили. Стал бы я идти сюда, рискуя жизнью, и что-то вам доказывать, если бы это не было так важно!

– Говори что хотел, – сказал Сталин. – Михаил, спрячь пистолет! А ты не бойся: всем, что ты скажешь, буду распоряжаться я. Что там Василий говорил о ваших часах?

– Это не часы, а устройство связи. Здесь они работают не в полную силу, но с женой связаться могу. Я только хотел сделать это позже.

– Показывай сейчас. Будет больше веры твоим словам.

Алексей пожал плечами и включил коммуникатор.

– Тебя можно поздравить с генеральским чином? – пошутила жена, но по голосу было заметно, как она волнуется.

– Лида, перестань, – сказал он. – Я сейчас на даче и только начал беседу. Это Иосиф Виссарионович.

Он развернул коммуникатор так, чтобы жена могла видеть Сталина. Её голограмма повернулась от него в сторону стола.

–Здравствуйте! – поздоровалась она. – Вы уже дали мужу своё согласие на то, чтобы я нарисовала ваш портрет?

– Мы ещё не говорили на эту, несомненно, важную тему, – усмехнулся Сталин, с удивлением рассматривая парящую голову очаровательной женщины.

– С вашего позволения, я прерву эту демонстрацию, – сказал Алексей, выключая свой коммуникатор. – Не знаю, на сколько хватит заряда батарей, а связь может понадобиться.

– Ты принёс только это, или есть что-то ещё? – спросил Сталин.

– Есть оружие, которое я отдал подполковнику.

– Непонятная штуковина, – сказал Старостин, вытаскивая из кармана метатель. – Похожа на пистолет, но нет отверстия в стволе и не реагирует на спуск.

Сталин с интересом осмотрел оружие, держа его стволом от себя, и вопросительно посмотрел на Алексея.

– Это оружие будущего, – объяснил тот. – Действует только в моих руках. Импульс магнитного поля со скоростью пули выбрасывает небольшие стальные иглы. Весь секрет в накопителе электрической энергии, который имеет чудовищную ёмкость. Заряда хватает на две тысячи выстрелов, а в магазине сто иголок. Может стрелять непрерывно. Часть игл смазывают парализующим или смертельным ядом.