Текст книги "Натуральное RPG (СИ)"

Автор книги: Исаак Вайнберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава тридцать первая. Девушка не должна слышать как ее любят – она должна это чувствовать

Глава тридцать первая. Девушка не должна слышать как ее любят – она должна это чувствовать

– О, мой милый Джонни! – воскликнула я, любуясь на себя в зеркало. – Сколько же стоит это чудесное ожерелье?

– Не беспокойся об этом, моя великолепная Кларисса, ты достойна ожерелья любой стоимости! – махнул рукой мой красавчик-муж Джонни Три Пальца, стоявший с широкой улыбкой у меня за спиной.

Три Пальца – так его прозвали Тони Апельсиновый Душ и Фрэнки Капуста По Акции (верные друзья Джонни, а заодно и свидетели на нашей свадьбе). Конечно же, я при первой же возможности спросила у них, почему они прозвали моего мужа Три Пальца, ведь у него все пальцы на месте. Но они лишь пожали плечами, сказав, что у итальянцев не принято давать осмысленные прозвища, отдавая предпочтение бессмысленным словам и фразам, первыми пришедшим на ум.

– Что значит «я достойна ожерелья любой стоимости»? – нахмурилась я и непонимающе посмотрела на своего мужа через отражение в зеркале.

– Это означает, что ты достойна совершенно любого ожерелья на нашей планете, – с нежностью в голосе пояснил Джонни Сладенький Красавчик Милая Ватрушечка (такое прозвище я придумала ему сама, посчитав его более подходящим, чем Три Пальца).

– То есть я правильно поняла: ожерелье из «Ашана» мне тоже вполне подойдёт? – недовольно спросила я, резко оборачиваясь к мужу.

– Вовсе нет! Моя милая птичка, я… – начал оправдываться Джонни Просто Симпатичный.

– Так, может, мне подойдёт и ожерелье с бомжихи, как думаешь?! – оборвала его я и, схватив со столика утюг, кинула ему в лицо. – А с мёртвой обоссанной бомжихи мне подойдёт ожерелье?! Из ебучих пивных крышек и жёлтых собачьих зубов, блять!

– Милая, я не хотел тебя обидеть! – воскликнул Джонни Так Себе, уклонившись от утюга и хватая меня за плечи.

– Ну, блять, конечно! – закричала я, со всей силы залепив муженьку кулаком в висок, отчего этот хмырь отшатнулся и неверной походкой сделал два шага назад. – Ты же не мог подумать, что меня обидит твоё заявление о том, что я заслужила всего самого худшего! Давай! Напоминай мне о том, где ты меня нашёл и как много ты мне дал! Ты же тут король, а я – просто ничтожество!

– Ты лучшая, кто у меня есть! – в отчаянии прокричал Джонни Сойдёт Под Винишко.

– Ага! То есть я – уёбище, с которым ты водишься, только пока не нашёл что-то приличное?! – Я схватила со стола бутылку шампанского, которым мы планировали отпраздновать сегодняшнее отплытие, залпом осушила и разбила себе о голову, оставив в руке острую «розочку».

– Нет! Я люблю тебя почти так же сильно, как свою матушку! – продолжал закапывать себя Джонни Страшное Чучело.

– Сравниваешь меня с жирной старухой?! Да чтоб ты сдох, сраный макаронник! – Я кинулась на него, намереваясь воткнуть «розочку» прямо в его наглый ебальник.

– А ну захлопни своё ебало, юная леди! – прогремел жуткий голос, от которого у меня завибрировала грудная клетка. Голос принадлежал миссис Витторини, матушке моего мужа Джонни Витторини по прозвищу Гнида. – Положи заточку на стол, а свою жопу на стул! А ты, Джонни, иди сделай маме кофе с парочкой шоколадных круассанов. Да смотри, чтобы не пригорели!

Я послушно положила «розочку» и скромно присела на краешек стула. Джонни спешно убежал печь круассаны. Миссис Витторини села напротив меня.

– Ну, доченька, рассказывай, что тут у вас стряслось? – уже совершенно доброжелательным и участливым тоном спросила она.

– Миссис Витторини, я… – заговорила я писклявым голосом.

– Называй меня «мама», а не то вечером будешь обедать своими пальцами, – ласково поправила меня миссис Витторини.

– Да, мама, – кивнула я. – Джонни сказал, что я достойна ожерелья из супермаркета. Мне стало очень обидно.

– Я услышала тебя, доченька. – Миссис Витторини протянула руку и сжала мою ладонь. – Я скажу Джонни, что он был не прав, и позабочусь о том, чтобы больше он не проявлял к тебе подобного неуважения…

– Спасибо, мама, я очень вам благодарна. – Я наклонилась и поцеловала перстень на её руке.

– Но и тебе придётся ответить мне любезностью на любезность, – продолжила миссис Витторини. – Когда мы отплывём от берега и окажемся в открытом океане, ты убьёшь моего любимого сына Джонни.

Я выпучила глаза от удивления. Мне показалось, я смотрела на миссис Витторини целую вечность, будучи не в силах поверить в то, что только что услышала. Всё это время миссис Витторини терпеливо ждала. Наконец я обрела дар речи:

– Миссис Витт… То есть мама… Да вы просто мысли мои читаете! Я сама всем сердцем желаю убить этого мерзкого ублюдка, уверенного, что женщины – это кормовые свиньи, никчёмные кухарки, жалкие домработницы, достойные лишь ожерелий из ниток и пивных крышек!

– Я рада, что ты оказалась умной девочкой, способной верно выбрать, на чьей стороне играть. Мы, девчата, должны держаться вместе. – Миссис Витторини встала со стула и потрепала меня за щёку. – Пойдём выпьем кофе с круассанами.

Спустя два часа мы подошли к мостику, ведущему на большой корабль. Я была наряжена ничуть не хуже миссис Витторини, а она, уж поверьте, была наряжена как надо! В начале двадцатого века все вокруг просто охуели бы от роскошности её пышного платья и вычурности гигантской шляпки с утончённым украшением в виде страуса (настоящего чучела страуса, между прочим)! На моей нежно-розовой шляпке страуса не было, зато была целая клумба цветов. Земля с клумбы периодически попадала в глаза, отчего они быстро начали слезиться, а вес шляпки так и норовил сломать мне шею, но зато я чувствовала себя так, как всегда мечтала, – принцессой.

Я подошла к мостику и протянула свой билет тому самому старичку с кочергой. В этот момент сбоку в меня кто-то врезался и рванул через мост. Старичок не растерялся и бросил ему вслед свою кочергу, но было уже слишком поздно – ловкач в потрёпанном костюме буквально перепрыгнул через мост, взобрался на палубу и оглянулся, лукаво улыбаясь. На мгновение наши взгляды встретились.

– Дорогая, ты его знаешь? – ревниво спросил Джонни Почти Покойник, загораживая от меня ловкача в потрёпанном костюме.

– С чего ты, блять, вообще сделал такой вывод? – удивилась я. – Ты думаешь, каждый, с кем я встречаюсь взглядом, – мой, блять, любовник?

– Просто ты так на него посмотрела! – продолжал наседать Джонни. – Не могу сказать прямо, что ревную. Вот я и решил…

– Что мы ебёмся? – закончила я. – Нет, Джонни, мы ещё не ебались! Но я использовала язык взглядов, чтобы договориться о ебле на носу корабля сегодня, в час тридцать ночи! А теперь, если ты позволишь, могу я показать этому злоебучему дедуле свой злоебучий билет и пойти в свою злоебучую каюту, чтобы помыть пизду и немного поспать, – ведь сегодня, блять, мне выпало охуенное счастье всю ночь ебаться с каким-то ебучим бродягой?

Высоко вздёрнув нос и подхватив свои юбки, я оскорблённо и решительно двинулась по мостику, плечом оттолкнув с дороги Джонни.

Каюта была что надо: большая мягкая кровать, богатый мини-бар.

Выпив пару бутылок холодного ликёра, я завалилась спать. Проснулась от криков чайки, когда было уже совсем темно. Встав с кровати, я подошла к круглому иллюминатору и, открыв его, выглянула наружу. Прямо под моим иллюминатором под светом фонаря трое матросов ногами пинали чайку, которая истошно звала на помощь.

– Получай, сука, будешь знать, как срать на палубу! Мы её полдня пидорили!

– А можно выяснять отношения в другом месте? – возмутилась я. – Тут люди отдыхают, вообще-то!

– Простите, мисс, – Один из матросов схватил чайку и быстро спрятал её за пазуху. – Мы не знали, что гостей уже разместили.

– Угу, – кивнула я и закрыла иллюминатор.

Огляделась вокруг. А где же мой муженёк? У нас же общая каюта! Тут я заметила на столе записку. Развернула её. На белом листочке идеальным почерком было выведено лишь одно предложение: «Не забудь убить моего сына».

– Ты совсем ебанулась?! – Я воровато огляделась и, скомкав записку, сунула её в рот. – Я фе фуф не она шифу, а эфли пы туой фын уидил?

Проглотив записку, я поправила платье и вышла на палубу. Солёный морской воздух ударил в ноздри. Вот он – заслуженный отдых! Довольная собой, я взбежала по лестнице на основную палубу и побежала! Бежала так быстро, насколько позволяло моё пышное платье. Звонко хохоча, я выбежала на самый нос корабля и ухватилась за перила.

– Добрый вечер, – услышала я томный голос.

Повернула голову – и увидела, что рядом со мной стоит тот самый задрипаный ловкач-бродяга. Но теперь он был совершенно голым, если не считать часов на его руке.

– Эм… Не подскажете, который сейчас час? – Я не знала, как ещё разрядить стрёмную обстановочку.

– Ровно час тридцать, милашка, – даже не взглянув на часы, ответил Ловкач. – Тот самый час, в который мы с тобой условились предаться плотским утехам.

– Долбоёб, я это просто так сказала! – скривилась я, с презрением осмотрев этот тощий кусок говна. – Ты вообще не должен был услышать! А в час тридцать тут совершенно случайно ока…

– Кларисса! – услышала я потрясённый голос своего мужа. – Я до последнего не верил! Надеялся, что это шутка!

– Вот блять… – обречённо вздохнула я, понимая, что будет очень сложно объяснить эту злоебучую ситуацию

Глава тридцать вторая. Счастлива я могу быть только в его руках

Глава тридцать вторая. Счастлива я могу быть только в его руках

– Это просто совпадение! Я вышла погулять и оказалась в этом месте совершенно случайно! – оправдывалась я.

– Я многое тебе прощал в нашем браке! – воскликнул Джонни Умру Через Две Реплики. – Но этого я простить не в силах!

– Но, дорогой! Я правда не собиралась ебаться с этим мудозвоном!

– Нет, ты собиралась! – тыкнул в меня пальцем Джонни Умру Через Одну Реплику. – Ты прекрасно собиралась поебаться с этим мудозвоном! А ведь я носил тебя на руках, дарил тебе дорогие украшения!

– Разве можно сказать «ты прекрасно собиралась»? – решила на всякий случай уточнить я. – Хотя сейчас это не так важно, и даже если и нельзя, у тебя есть такое право – ведь ты так потрясён всей этой ситуацией!

– О, да, ты права, дорогая моя жёнушка! – почти безумно закивал Джонни Умру После Этой Реплики и достал из внутреннего кармана револьвер (о боже, опять мужик с револьвером!). – Я возил тебя по разным странам! Осыпал подарками! Вылечил твоего пса, когда его сбил тот доставщик пиццы, – а ведь я ненавидел его с его слюнявой рожей всем сердцем!

– О, Джонни! Как же насыщенно мы прожили всё это время после нашей встречи на той скамейке! – Ностальгическая слеза стекла по моей щеке.

– Ребята, а как давно вы познакомились? – решил поучаствовать в разговоре голый Ловкач.

– О! Я помню этот день, словно он был сегодня! – воскликнула я. – Хотя это вроде бы и было сегодня, да, Джонни?

– Да, моя дорогая, – со зловещим спокойствием ответил Джонни После Этой Реплики Точно Умру и поднял свой револьвер.

– Пожалуйста, Джонни, не делай этого! – испуганно попросила я, но было уже слишком поздно.

Хорошенько прицелившись, он размахнулся и бросил свой револьвер. Тот пролетел в каком-то сантиметре от головы Ловкача.

– Блять! – выругался Джонни Всех Наебал и, махнув рукой, ушёл спать.

– Он чуть нас не убил! – почти восхищённо воскликнул Ловкач.

– Да уж… – неохотно согласилась я. – Только не понимаю: чему ты так радуешься?

– Ну, я люблю приключения! – радостно ответил Ловкач. – Я не то что все эти злобные, думающие об одних лишь деньгах толстосумы! Я настоящий! Да, я бедный, но я не унываю! Я пробрался на этот корабль, я уплываю навстречу приключениям, и я счастлив! Я улыбаюсь этому миру, я умею смеяться, я умею любить по-настоящему! Я предпочту рай в шалаше с любимой девушкой богатой жизни в каменных джунглях! А ещё я умею рисовать! А теперь давай вместе посмеёмся, чтобы показать, что вдвоём нам по-настоящему хорошо!

И он засмеялся. Надо сказать, хохотал он от всей души, не халтуря, так что его вялая сосиска тряслась, словно килька, только что вырванная из проруби. Зрелище, прямо-таки скажем, так себе.

– Слушай, долбоёб, надо бы револьвер выловить – его мужу подарил Гарри Медвежьи Сиськи. Можешь по дружбе нырнуть за ним, а? – без особой надежды спросила я.

– Конечно! Я же говорил: я просто обожаю приключения! – без тени сомнения ответил Ловкач и прыгнул за борт, извиваясь всем телом, словно косатка.

– Надеюсь, тебя засосёт в винты и больше я тебя не увижу! – буркнула я.

В тот же момент я увидела, как из-за борта, всё так же извиваясь, словно косатка, вылетает Ловкач, держа в зубах револьвер. Он шумно приземлился на палубу. Вода ручьями стекала с его тела.

– Какого хуя… – удивилась я и перегнулась через борт. – Да тут метров сорок высоты!

– Для меня это ничто, – махнул рукой Ловкач. – Ведь я влюблён. А тот, кто любит, способен свернуть горы ради любимой.

– Слушай, Аквамен, раз уж не получилось тебе намёками объяснить, что ты не в моём вкусе…

– Когда же ты на это намекала? – удивился Ловкач.

– Когда предложила тебе ночью прыгнуть с сорока метров в ледяную воду с движущегося корабля? – предположила я.

– Постой-ка! – поднял руку он. – Я всё понял! Я слишком тороплю события! Сначала ты должна изображать из себя девушку, которая почти стала такой же каменной, как окружающий её мир, хотя где-то глубоко внутри ты такая же настоящая, как я! А уже потом я растоплю твоё сердце – и вот тогда мы будем звонко хохотать и показывать миру, насколько мы с тобой простые и настоящие, а наши нежные чувства друг к другу будут столь сильны и прекрасны, что все вокруг будут мечтать полюбить кого-то так же сильно!

– Дай-ка мне револьвер, пожалуйста, – праздным тоном попросила я.

– Ну уж нет! – помотал головой он. – Ты меня застрелишь! Мы же ещё не дошли до стадии совместного смеха! Давай так: мы отправимся на нижние палубы, где живут простые работяги, и я покажу тебе настоящую жизнь, а не эту пластиковую, которой привыкли жить богачи, нацепив на себя серьёзные лица!

– Что-то не очень хочется, – с сомнением ответила я. Но Ловкач уже схватил меня за руку и увлёк за собой.

Мы спустились на несколько уровней ниже и по узким коридорам добежали до неприметной тёмно-синей двери с табличкой «Только для персонала».

– Добро пожаловать в настоящий мир! – улыбнулся Ловкач и открыл дверь.

Не могу сказать, что этот мир стал для меня открытием, – примерно так я себе его и представляла: пьяные матросы блюют друг на друга. Некоторые уже спят. Некоторые обоссались во сне. Те, кто ещё не отрубился, дерутся или играют в карты, громко матерясь. В воздухе стоят запахи дерьма, мочи, пота, табака и алкоголя.

– Давай танцевать! – радостно прокричал Ловкач и схватил меня за руки. – Микола, врубай музыку!

«Где бы я ни был, ты знаешь: все танцуют локтями», – заорала хриплая портативная колонка.

– Пиздец… – обречённо покачала головой я.

Внезапно в каюту ворвался какой-то взбудораженный моряк. Он растолкал всех и, пробравшись в самый центр помещения, забрался на стол. Будучи явно подвыпившим, он просто стоял, покачиваясь из стороны в сторону.

– Нахуя ты сюда залез? – спросил кто-то из толпы.

– Я… эм… – Морячок задумчиво почесал репу. – Чё-то забыл уже, пока бежал…

– Так слезай тогда нахуй! – предложил другой морячок, сидевший с картами в руке за столом, на который залез забывчивый морячок. – Мы тут в маджонг играем!

– А маджонг – это не карточная игра! – заявил морячок, стоявший на столе.

– А мне похуй! – ответил морячок с картами. – Уёбывай, я тебе говорю! Играть мешаешь!

– Ну ладно, – грустно согласился забывчивый морячок и уже наклонился, чтобы ёбнуться со стола головой вперёд, как вдруг его озарило: – О! Вспомнил! Ребята! Там такое! Вы просто охуеете! – Он показал пальцем на дверь, ведущую в коридор.

В этот момент раздался низкий гудок.

Все мы быстро высыпали в коридор и побежали на палубу, а там действительно охуели: в какой-то сотне метров от борта нашего корабля, покачиваясь в тумане, стоял ещё один – ничуть не меньшего размера, но весь проржавевший, с тёмными иллюминаторами. Это был настоящий корабль-призрак.

Глава тридцать третья. И позвонит, и напишет, если ты та, кем он дышит

Глава тридцать третья. И позвонит, и напишет, если ты та, кем он дышит

Все пассажиры корабля собрались на верхней палубе, фотографировались на фоне корабля-призрака, записывали сторис в Инстаграм и шушукались.

– Дамы и господа! – прогремел усиленный рупором голос капитана – плотного мужчины с густой белой бородой и в белом мундире. – Морские правила предписывают в случае встречи с судном, терпящим бедствие, оказать любую посильную помощь его экипажу. Но я с прискорбием вынужден сообщить, что в данном случае для оказания помощи придётся перейти на борт терпящего бедствие судна, так как на наши многочисленные призывы никто не откликнулся, а это действие я вынужден признать непосильным. – Капитан прокашлялся и продолжил: – Как следствие, неоказание помощи экипажу терпящего бедствия судна не будет расцениваться как неисполнение морских правил ввиду непосильности их исполнения. Иными словами, у вас есть ещё пять минут, чтобы сделать фотографии, а потом мы поспешно уплывём из этого проклятого места.

– Постойте! – остановила я уже вознамерившегося уйти капитана. – Я не совсем поняла, что значит «ввиду непосильности их исполнения». Почему переход на терпящее бедствие судно вы считаете непосильным?

– Потому что нам пиздецки страшно, мэм, – признался капитан. – Да вы сами видите этот корабль. Это же кромешный ужас! Он словно высасывает из тебя душу, если слишком долго на него смотришь…

– Но это ваша обязанность! – возмутилась я. – Там могут быть люди, и они нуждаются в помощи!

– Вы правы, мадам, – задумавшись на секунду, кивнул капитан. – Я прикажу наладить сообщение между судами, и вы сможете отправиться на разведку – как вам такое, а? Уверен: вы не откажетесь! Ведь вы так переживаете за судьбу несчастного экипажа корабля-призрака!

Капитан с ехидной ухмылкой скрестил руки на груди, ожидая моего отступления. Что ж… Он его не получит!

– Разумеется, я согласна! – воскликнула я.

– Я отправлюсь вместе с этой смелой женщиной, чтобы прикрывать её спину, как верный напарник! – воскликнул Ловкач, помахав в воздухе револьвером.

– Лучше бы ты прикрыл свои причиндалы, – заметила я.

– Мне это ни к чему! Я открыт для этой жизни, открыт приключениям! – завёл он любимую пластинку. – Так зачем мне прикрывать…

– Ой, да завали ты ебало! – прохрипел старик, подойдя ко мне. Я сразу узнала его – это был старик с кочергой. – Нашёлся мне тут Ди Каприо! Я тоже отправлюсь на корабль, разрази меня гром!

– Вы? – удивился капитан. – Но полчаса назад вы первым выступили против идеи переходить на злосчастный корабль-призрак!

– Я передумал, – коротко ответил старик.

– Запишите и меня тоже! – раздался знакомый голос у меня за спиной. Обернувшись, я увидела своего мужа. Он растерял весь былой лоск: сменил свой роскошный фрак на растянутую футболку и джинсы, отрастил небрежную бороду, даже волосы его были растрёпаны, как у найденной в канаве шлюхи. Рядом с ним сидела большая собака с совершенно дебильной мордой.

– Дорогой, что с тобой произошло? – задала риторический вопрос я.

– Неважно, – драматически отвернул лицо Джонни Мелодрама. – Просто я узнал, что моя любимая жена изменила мне… Я пытался найти покой на дне бутылки, но каждый раз находил там лишь краткий миг беспамятства, сменяющийся новой волной нестерпимой боли… Ты разбила мне сердце, Кларисса! Оно болит…

– Как же ты меня достал! – закатила глаза я. – Да не ебалась я с этим хмырём!

– Она отказала мне! Сказала, что любит тебя! – неожиданно выпалил, выступив вперёд, Ловкач. – Думает, что любит тебя!

– Она не может любить меня! – прокричал в ответ Джонни.

– Да я люблю тебя! – завопила какая-то толстая женщина, стоявшая неподалёку, тряся в воздухе руками, в одной из которой был зажат надкусанный эклер.

Мы все непонимающе уставились на неё.

– Ой, простите, не удержалась! – коротко пояснила толстуха и вернулась к самозабвенному поеданию эклера.

– А что это за псина с тобой? – Я решила воспользоваться моментом и сменить тему.

– Это же Скуби! – воскликнул Джонни.

– Ску-у-у! – гортанно протянул пёс, склонив голову набок.

– Какой ещё, на хуй, Скуби? – нахмурилась я.

– Ну конечно! Его ты тоже забыла, как и меня… – покачал головой Джонни. – Скуби, твой любимый пёс! Его сбила машина, а я его спас, ради тебя. Неужели ты не помнишь?

– А-а-а-а! – хлопнула себя по лбу ладошкой я. – Так это же я его и сбила! Заебал он со своим «ску-у-у»! Нахуй ты его вылечил?

– Для тебя, любимая. Я думал, ты любишь его…

– Это ты когда так решил? – удивилась я. – Когда притащил его, а я сказала: «Убери эту хуйню из моего дома»? Или когда я попросила Майки Фею Крёстную застрелить его нахуй, а он, скривившись, отказался, сказав, что эта мразь не стоит того, чтобы тратить на неё пулю?

– Но это же твой Скуби! – не сдавался Джонни. – Я помню, как ты обнималась с ним.

– Джонни, блять, я пыталась его задушить!

– Ты кормила его конфетками…

– Крысиный, блять, яд, Джонни!

– Ты гуляла с ним…

– Привязала у супермаркета в соседнем городе. Ублюдок нашёл дорогу домой…

– Он спал в нашей кровати…

– Это был наш садовник. И нет, я с ним не ебалась.

– Но он хороший мальчик…

– Да, он приятный, у него отличное тело, но он мексиканец, а у меня много плохих воспоминаний, связанных с ними… к тому же я не шлюха.

– Скуби – мексиканец? – удивился Джонни.

– Скуби, блять, немецкий дог!

– Трап налажен! – прервал нас капитан.

– Тогда самое время выдвигаться навстречу приключениям! – воскликнул Ловкач.

– Ску-у-у! – протянул Скуби.

– Надеюсь, мой сын не вернётся живым из этого похода! – прошептала появившаяся словно ниоткуда миссис Витторини.

– Но почему, мамуля?! – поразился Джонни.

– Ой, сынок, ты стал такой лохматый, такой помятый, так похож на Клариссу в день вашей первой встречи! – Она похлопала его по животу. – Иди покушай, мой дорогой, я просто пошутила! Всем спокойной ночи!

Уходя, она обернулась и, пристально посмотрев на меня, многозначительно провела большим пальцем по шее.

Вскоре я, старик с кочергой, Ловкач и мой муж с мерзким псом (пёс испуганно трясся у него на руках) оказались на палубе корабля-призрака. Трап поспешно убрали, а корабль так же поспешно отплыл и быстро скрылся в тумане. Мы остались одни в темноте, а из звуков был слышен лишь глухой шум разбивающихся о борт корабля волн.

– Эм… – почесал в затылке Ловкач, – а разве мы договаривались о том, что они уплывут, как только мы перейдём на палубу корабля-призрака?

– Я бы такое точно запомнила, – взволнованно заметила я.

– Они предали нас! – в ужасе осознал Ловкач.

– Добро пожаловать в клуб, – невесело хмыкнул Джонни Пиздострадалец.

– Ой, блять! Всё! – не выдержала я. – Пойдёмте уже осмотрим этот ебучий корабль, найдём выживших и съебёмся отсюда! – Я быстро зашагала вперёд.

– Постой! – крикнул мне вслед Ловкач. – Тут же совсем темно!

– Я кошечка, которая гуляет сама по себе, и я прекрасно вижу в темноте! – не оборачиваясь, ответила я и почти сразу въебалась во что-то твёрдое.

– Вы слышали? – раздался испуганный голос старика. – Что это был за хруст? Кажется, мы тут не одни!

– Это был мой нос… – призналась я, пытаясь вправить сломанный об дверь, стену или ещё какую-то хуёвину нос.

– Тебе не больно? – участливо поинтересовался Ловкач.

– Ясен хуй, больно!

– Добро пожаловать в клуб…

– Да пошёл ты на хуй, Джонни!

– Не нужно ссориться! – раздался голос старика. – У кого-нибудь есть фонарь?

– У меня есть! – обрадовался Ловкач. – Всегда ношу его в кармане штанов.

– А где твои штаны? – спросила я, на ощупь пытаясь добраться до остальных.

– Остались на корабле, – грустно вздохнул Ловкач.

– Значит, фонарей у нас нет… – обречённо констатировал старик. – Предлагаю остаться тут до утра, а как начнёт светать, фонарики нам уже не понадобятся.

Вскоре мы разлеглись прямо на палубе. Я какое-то время слушала звук волн, затем недолго поигралась в своём телефоне и сама не заметила, как заснула. Кажется, я проспала целую вечность. Чувствуя себя отлично отдохнувшей, открыла глаза. Темнота…

– Господи боже, я ослепла! – закричала я.

– Вовсе нет, Кларисса! – Ловкач успокаивающе положил руку мне на плечо. – Просто тут всё ещё темно!

– А сколько сейчас времени? – немного успокоившись, спросила я.

В воздухе загорелся циферблат часов Ловкача. Он молча поднёс их к моему лицу.

– Уже почти обед?! – удивилась я.

– Да, моя девочка, – послышался хрип старика. – На часах уже почти два часа дня, а солнце так и не встало…

– Добро пожаловать в клуб… – послышался печальный голос Джонни.

– А сейчас-то ты это, блять, к чему сказал? – закатила глаза я.