Текст книги "Претендент (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Глава 30
Этот день должен был стать одним из самых счастливых в его жизни, но вместо того, чтобы делать предложение любимой девушке, Ник обнимал ополоумевшего от горя друга, меньше чем за сутки ставшего вдовцом.
Диагноз Тэмми был известен. Необходимое лечение проведено вовремя и успешно. И всё же не рак убил жену Криса, а тромбоэмболия, которая при «угнетённом иммунитете после перенесённого онкологического заболевания – явление вовсе не редкое». Так сказал доктор, вышедший к ним, чтобы сообщить о её смерти.
Никто не был к этому готов. К смерти вообще невозможно подготовиться, тем более, когда она приходит за кем-то из ближних. Осознание конечности жизни один из факторов взросления, и всё же ты не задумываешься об этом, пока не теряешь того, кто всегда был важной его частью.
Тэмми была.
Был и Лиам.
Брата не стало, когда Нику было тридцать два. Прошло пять лет, а он, оказывается, до сих пор не может достойно переживать потери. Снова хотелось закрыться ото всех и в одиночестве захлебнуться в горе. Но теперь оно было общее, и наравне с семьёй Кристофера, ему, Мэтту и Тейлору придётся через него пройти.
Вчетвером должно получиться.
Звонок Мэтта застал Ника в аэропорту. Он как раз ступил на телетрап, по пути доставая из кармана телефон. В предвкушении того, чем закончится этот день, Ник вывел на экран окно сообщений, чтобы написать Элис традиционное «доброе утро». Следующее пожелание он собирался сказать завтра лично – в постели, где они обязательно окажутся сегодня вечером.
Ник едва не сдох от спермотоксикоза, пока изображал перед своей Элли Железного Дровосека и Тупого Страшилу одновременно. Он видел её нетерпение, но, подобно Трусливому Льву, боялся испортить всё спешкой. Впервые в жизни Николас Холланд планомерно занимался завоеванием женщины, которая отчаянно хотела быть завоёванной, но не менее отчаянно с собой боролась.
Работы по перепланировке и ремонту особняка закончились ещё до его отъезда. Три дня, что он провёл в Калифорнии, были даны клининговой службе для того, чтобы навести последний лоск. Он даже заключил договор с агентством по подбору персонала, и теперь порядок в доме будут поддерживать профессионалы. Превращать свою Элли в домработницу Ник не собирался. А вот увидеть её босой и беременной – да, такой пункт в плане был; стоял аккурат после переезда и свадьбы. Хотя, с последним вполне мог поменяться местами.
На прошлой неделе Ник подкорректировал график рабочих поездок. В следующие полгода он должен был оставаться в Чикаго и полностью посвятить себя и первому, и второму.
Таков был план, и начаться он должен был в эту субботу.
Долгие часы ожидания новостей в больничных коридорах скрашивали сигареты и нескончаемые чашки дерьмового кофе.
Каждый по очереди подсаживался к Крису, отвлекал разговорами, но это точно не помогало. Он был там – с женой, за жизнь которой за двойными закрытыми дверями боролись врачи. Ник не хотел даже думать, что переживал сейчас друг и тем более не хотел представлять себя на его месте. Не хотел представлять там Элли.
Не хотел. Не мог. Трусил, наблюдая отчаяние на лице всегда всё контролирующего Криса, и как всего одна фраза стирает с него все краски.
Адово пекло! Как можно захотеть через это пройти? Как можно заставить кого-либо пережить это из-за тебя?! Как люди с этим справляются, и почему он думает, что ему это под силу?!
Может, потому что до этого он никого не любил?
Может, поэтому он никого не любил?
Может, он вообще не способен на чувства, а тот счастливый коктейль, что гуляет по его крови, всего лишь суррогат, которым он постепенно отравит и Элли, и их мальчика.
Ник отчаянно стискивал руки в кулаки, чтобы не набрать её номер и не выплеснуть эмоциональный яд, который, вполне возможно, сможет похоронить то хорошее, что едва между ними зародилось. Он страстно мечтал увидеть Элис и страшно боялся, что в таком состоянии может сделать или наговорить что-нибудь, что навсегда её от него оттолкнёт.
Находясь в эмоциональном раздрае, Ник не сразу понял, что Мэтт что-то ему говорит.
– Тейлор остаётся. Крису сейчас не до этого, а он, как его адвокат проследит, чтобы все формальности были соблюдены. Тебя подвезти домой?
– Не надо. Вызову такси.
– Твой багаж в моей машине.
– Заберу как-нибудь. Передавай привет Мэри.
– Спасибо.
– Мэтт! – Ник окликнул его, понимая, что не может просто отпустить друга, не задав волнующий вопрос. – Как ты с этим справляешься?
– Хреново, брат. Этого не должно было случиться.
– Нет, как ты с этим справляешься? С мыслью, что когда-нибудь тоже через это пройдёшь?
Мэтт до этого стоявший вполоборота, повернулся, и впервые за день Ник увидел его глаза. В них был тот же страх, что терзал его. Каждый из них представлял себя на месте Криса, и каждый понимал, что сил пережить подобную потерю у него не будет.
– Не буду говорить, что не думал об этом, что не представлял… – Голос Мэтта сорвался, и прежде чем продолжить, он несколько раз прочистил горло. – Эгоистично это, знаю, но я чёртов счастливец, что могу сейчас пойти домой и обнять свою Мэри. Каждый день буду обнимать её, Ник, и постараюсь не думать, что он может оказаться последним.
– Так и рехнуться можно.
– Можно, – согласился Мэтт. – Если думать об этом. Но я не стану. И буду молиться, чтобы когда-нибудь через много лет бог смилостивился и забрал меня раньше.
– Тогда через всё это придётся пройти Мэри.
– Надеюсь, что к тому моменту я оставлю ей много причин, чтобы жить дальше. Дети, внуки, правнуки. – Губы Ника скривились в некоем подобии улыбки. – Они сильнее нас, Ник. Намного сильнее. И, в отличие от нас, не такие трусливые.
Он ещё долго сидел у главного входа в больницу, куря сигарету за сигаретой. Видел, как уехал Тейлор. Как ближе в полуночи в сопровождении родных вышел Крис. Отец поддерживал его за плечи и выглядел при этом жалким стариком.
Неожиданно Ник вспомнил, как противился Олаф Престон женитьбе сына на темнокожей девушке из бедного квартала. Как настойчив был Крис, борясь за Тэмми, потому что та была уверена, что их связь ничего хорошего не принесёт. Пятнадцать лет она отказывалась выходить за него замуж, и чуть больше полгода назад именно отец Криса был тем, кто вёл Тэмзин к алтарю. И теперь этот старик выглядит таким же убитым горем, как и его сын.
Скорбный кортеж из нескольких черных автомобилей покинул больничную парковку, а Ник всё ещё думал над словами Мэтта.
«Они сильнее нас».
Конечно, сильнее. Выносливее, жилистее. Тянут дом, детей, работу. Их, мужиков, тянут – рассматривают самое лучшее, цепляются за это и тянут. Иногда устают, уходят, живут один на один с собой, никогда при этом не бывая в одиночестве. Потому что дом, дети, работа – всё это та жизнь, которой не раскидываются.
Вот и его Элис из таких. Супергерой вселенной «Мстителей». Железный человек. Он – Дровосек, а она – Человек. Тони Старк в юбке, у которого, как все теперь знают, «тоже есть сердце».
А ещё свой атлас шрамов. И, насколько ему кажется, он хорошо ориентируется в его контурах. Как бы сейчас не выйти за грань, обидев её недоверием.
Сначала Ник назвал таксисту адрес Элис, но с полдороги передумал. Глубокая ночь – не самое лучшее время для визитов, а тем более, для скорбных новостей. Завтра он обязательно всё ей расскажет и попросит прощения за своё малодушие. Надо будет – вымолит. На колени встанет перед Элли и сыном, и признается, что на мгновение ради собственного же спокойствия позволил себе от них отказаться.
Ник едва не застонал, представив, как возвращается в дом, где никогда их не будет. Они и сейчас ещё не там, но все эти недели его воображение рисовало очень яркую картинку, где Элис разгуливает по комнатам в своей любимой розовой кофте; где Лукас играет на лужайке с Бонго-младшим. Любое место может стать их домом, но его дом – это они. А он едва от них не отрёкся.
Выругавшись, он снова попросил отвезти его на Лумис-стрит.
Улица спала. Ни одного горящего окна ни в одном из домов. Жалюзи магазина Манфреди опущены. Элис перебудить полквартала, когда начнёт их поднимать.
– Приехали, сэр. С вас шестнадцать долларов.
Ник с тоской посмотрел на тёмные окна второго этажа, где мирно спали его будущая жена и сын, и назвал водителю свой адрес.
Прямо перед въездом на его подъездную дорожку кто-то припарковал машину. Нику пришлось рассчитаться с водителем на проезжей части и пешком двинуть к дому.
Только подойдя ближе, он неожиданно узнал лимузин Мэтта и испытал нечто, похожее на панику. Только что-то по-настоящему важное могло в этот час оторвать его от жены. Мозг взорвался от количества пердположений, и почему-то в каждом из них фигурировало имя Элис, хотя об их отношениях никто из его друзей даже не догадывался.
Поскальзываясь на ледяной корке, устлавшей дорогу, Ник едва ли ни бегом кинулся к тёмному автомобилю.
При его приближении у машины вспыхнули задние огни. Одновременно с этим открылись багажник, водительская дверь и задняя пассажирская.
При виде выходящей оттуда Элис ноги Ника буквально приросли к асфальту. Голова отказывалась верить в то, что видели глаза, воспринимая всё как нечто, происходящее в другой вселенной.
Элис делает небольшой взмах ладони – «привет».
Элис идёт к багажнику и принимает из рук водителя его чемодан.
Элис прощается с водителем.
Машина трогается с места. Элис идёт к нему.
Подойдя почти вплотную, она останавливается, бросает чемодан, тянет руки к его лицу. Теплота её ладоней через кожу проникает прямо в его сердце.
Тёмные глаза мечутся по его лицу, пока губы едва касаются нервно сжатых губ.
– Мне жаль, милый. Мне очень и очень жаль.
Ник чувствовал себя ледяным истуканом, не способным ни пошевелиться, ни ответить на поцелуй, ни обнять. Руки не слушались, превратившись в два размокших, привязанных к телу мешка с песком.
– Ты здесь. – Вот всё, что он смог из себя выдавить.
– Здесь.
– Зачем, Элли?
– Ты знаешь, зачем.
– Не хочу. – Ник помотал головой и, испугавшись, что может быть не так понятым, быстро добавил: – Не хочу, чтобы ты меня видела… таким.
– Каким, Ник? Скорбящим? Потерянным?
– Перепуганным. – Вот точное слово. – Я трус, цветочек. Самый последний трус и дурак.
– Ну, трус. Что же с этим поделать? – Тёплые пальцы тихонько поглаживали его щёки, и Ник начинал постепенно отогреваться. – Относительно дурака я бы тоже согласилась, но у Мэтта было точно такое же выражение, когда он вернулся.
– Ты видела Мэтта?
– Да.
– Значит, ты всё знаешь?
– Знаю. Он позвонил утром. Попросил побыть с Мэри, пока... – Взгляд Элис на мгновение стал болезненным, и Ник с тоской про себя отметил, что она сегодня много плакала: веки припухли и покраснели. – Ты же знаешь, ей нельзя волноваться.
– Я тоже не хотел, чтобы ты волновалась. Потому и оставил в стороне.
– Знаю, милый. Но такова жизнь. Радость и горе всегда ходят вместе. Если хочешь делить со мной первое, то не ограждай от второго. Ты должен позволить мне быть рядом в любое из наших мгновений, Ник. Иначе мы так и останемся поодиночке.
Как же эти слова оказались созвучны тому, что он чувствовал. Беда, вместо того, чтобы объединить, встала меж ними стеклянной стеной. Он бы и рад её разрушить, но как бы осколки не добавили обоим ещё больше шрамов.
Вероятно, что-то такое увидев в его лице, Элис выпустила его из рук, с тревогой заглядывая в глаза.
– Скажи мне. Пожалуйста.
Безрассудство, граничащее с последним гребком идущего на дно человека, последним глотком воздуха, разрывающего лёгкие – вот что Ник сейчас ощущал. Он обязан кинуться в пучину правды, иначе эта ночь навсегда останется стоять между ними – будут они с Элис вместе или нет.
– Я не справился в прошлый раз, Элли, и, похоже, не справляюсь сейчас. Так было с братом. Теперь Тэмми. Что, если когда-нибудь это произойдёт с тобой? Я… я не смогу. Совсем не смогу.
– Это ты так мне в любви сейчас признаёшься или говоришь, что отказываешься от пробной поездки?
Ник промедлил с ответом всего мгновение – только, чтобы разделить вопрос на составляющие. Мужики – тугодумы, в этом он ничем не отличался от своих собратьев.
Этого промедления хватило, чтобы глаза Элис потускнели, а с пылающих щёк сошла краска.
С лёгким восклицанием девушка сделал шаг назад.
– Нет!
Не раздумывая, Ник сделал то, о чём мечтал весь день – схватил Элис и вдавил в себя, заключив в самые крепкие объятия. Руки легли на её лопатки, а лицо оказалось погружено в припорошенные снегом волосы. А он и не заметил, что на улице снег, что холодно, и его ноги совсем промокли.
– Дьявол, Элли! – прорычал он, вдыхая неповторимый запах своей женщины. – Я не хочу ничего пробовать. Здесь и сейчас, цветочек. Полный пакет. Всё путешествие.
Элис всхлипнула где-то в районе сердца и обернула руки вокруг его талии. Повернув голову, она так трогательно потёрлась щекой о его пальто, что он едва не заскулил от радости, как щенок-переросток.
– Я тоже хочу. Всё. С тобой. До финального пункта. Конечно, лучше попозже, но пусть всё идёт, как идёт. Не надо мерить жизнь потерями.
– Мне тридцать семь, а я так и не научился этого делать.
– Думай о будущем. Другого совета я тебе не дам.
– Это сложно, любовь моя.
– Но по-другому никак, когда есть те, кто от тебя зависит, – добавила Элис, поднимая к нему лицо. – Дело вовсе не в потерях, Ник. Речь об ответственности.
– Даже если и так – другого мне не остаётся. – Он улыбнулся, глядя в её заплаканные глаза и, подняв руку, погладил по голове. – Думаю, я ещё буду лажать, Элли. Тебе придётся мне об этом говорить. И лучше сразу.
– Так и будет. Не сомневайся.
Она счастливо улыбнулась и снова приникла к его груди, греясь в его руках, отогревая его душу.
И всё же Ник решил идти до конца.
– Сегодня я должен был сделать тебе предложение, Элли. Планировал привести вас обоих сюда, показать обновлённый дом. Хотел, чтобы вы остались здесь, и когда Лукас уснёт, попросить тебя выйти за меня. Ты бы не отказала мне, цветочек?
– Нет, – помотала Элис головой. – Не отказала бы.
– В больнице я радовался, что не успел этого сделать. Что я один, что мне не по кому сходить с ума от волнения и страха. Пустошная радость. – Ник горько усмехнулся. – главный страх – что ты мне откажешь.
Элис ответила не сразу. За это время Ник едва не поседел. Вокруг его грудной клетки будто обернули резиновый жгут, останавливающий кровоток и не дающий свободной дышать. Он сразу и снег почувствовал на лице, и ветер холодный, и промокшие ноги.
– Не откажу, – сказала она просто, и жгут лопнул.
Когда способность говорить снова к нему вернулась, Ник поднял к себе лицо Элис, заставив на себя посмотреть.
– Я обязательно сделаю это, малыш, но позже, когда закончится траур по Тэмми. Хочу большую свадьбу и тебя в платье, похожем на торт. Хочу напиться с друзьями на мальчишнике, и чтобы твои братья пообещали оторвать мне ноги, если я в чём-то с тобой накосячу. Пока у тебя есть моё обещание и слово. Я люблю тебя, Элис Манфреди и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Сколько бы её не осталось, – добавил Ник в конце и поцеловал плачущую к этому моменту девушку.
– Сколько бы её не осталось, – повторила Элис следом, закрепляя этими словами его клятву.
Глава 31
Канкун. Мексика. Полгода спустя
Из неё получилась красивая невеста – это правда. Все три раза, что они с Ником обменивались клятвами, Элис была довольна тем, как она выглядит.
На первой церемонии в мэрии на ней было трикотажное платье до колен цвета топлёных сливок, бежевые ботильоны и маленькая шляпка-таблетка аля Джекки Кеннеди.
Это процедура должна была стать формальностью, предназначенной исключительно для того, чтобы Ник начал процесс усыновления Лукаса. Так они оба изначально к ней отнеслись – как к необходимости. И всё же в то декабрьское утро, собираясь на официальную регистрацию брака, Элис волновалась, как никогда в жизни.
Они уже месяц жили вместе, начиная с той самой ночи, которая должна была стать первой для них в качестве жениха и невесты. Она и стала. Только не первой, а нулевой, когда балансируя на грани между прошлым и будущим, они стали друг для друга настоящим.
Элис никогда не забудет, как, измученные событиями прошедшего дня, они оба отказались от ужина и сразу пошли в спальню. Как в абсолютной тишине и глядя друг другу в глаза разделись, и как Ник снова целовал её – пил её поцелуи, как измученный от многолетней жажды раб, который никогда не мог напиться досыта.
– Пойдём со мной в душ, – попросил он, и она пошла, а после мыла его, пока Ник дрожал под горячими струями, грозившими оставить ожоги на её нежной коже.
Смущения не было. Желания тоже. Тела их отзывались зову плоти, но разум – нет. Ник остановил её руки, когда они двинулись ниже его талии, и Элис не стала возражать. Она водила губкой по его спине и рукам, иногда касаясь их губами, иногда прижимаясь, словно горячей воды было недостаточно, и только своим телом она могла его согреть.
Чтобы вымыть ему голову, Элис попросила Ника сесть на пол. Он подчинился, и она встала за ним на колени и долго и медленно массировала кожу головы, поглаживая, царапая ноготками, пропуская его мокрые волосы сквозь пальцы. В какой-то момент его плечи начали мелко подрагивать, и Элис едва не зарыдала от нежности и боли за своего сильного и смелого мужчину, который не побоялся предстать перед ней слабым. Она села за Ником, обвила его талию ногами и крепко прижалась к спине, заведя руки ему на грудь, туда, где билось сердце.
Они долго сидели под горячими струями, отогреваясь друг другом, успокаивая и успокаиваясь. В постели, когда уже Ник обнимал её со спины, неосознанно воссоздавая их последнюю сцену, Элис переплела их пальцы и подтянула к своим губам.
Признание вырвалось само.
– Я люблю тебя.
К тому моменту Ник уже крепко спал, но всё же ей показалось, что после её слов он задышал глубоко и ровно.
А дальше было утро, в котором Элис проснулась одна, и поначалу страшно испугалась.
Сев в кровати, она позвала Ника, и он немедленно появился из ванной с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер и ещё одним, переброшенным через шею, с белыми островками пены на идеально выбритом подбородке. Выглядел он при этом довольно встревоженным.
– Всё хорошо, Элли?
Вцепившись в простыню, она хлопала глазами и пыталась сообразить, что именно её так напугало: что Ника нет рядом, или что он мог так и не появиться.
– Солнышко, ответь мне, – попросил он с улыбкой, вытирая с щёк остатки пены и присаживаясь рядом с ней на кровать.
– Мне показалось, – забормотала она. – Всего на мгновение. Что ты… что мы…
– Что я ушёл?
– Да.
– Ну, разве я мог бы уйти от тебя без этого, любовь моя? – Ник подтянул её к себе, усадил на колени и принялся целовать со всей страстью влюблённого.
Элис отвечала, мгновенно позабыв и о страхах, и о том, что, в отличие от Николаса, она ещё не умывалась и её дыхание далеко от совершенства. Ничего не остаётся в голове, всё уходит, когда тебя целуют губы того самого парня.
– Ты задолжала мне это утро, цветочек, – прошептал он её на ухо, прежде чем опустить на постель и стянуть с её обнажённого тела простынь. – Какая же ты красивая, Элли! – Восхищённый взгляд скользил по её вытянувшейся фигурке, и Элис так себя под ним и чувствовала – восхитительной!
– Я изменилась. Не могла не измениться. Пять лет прошло. И ещё Лукас…
– Нет, любовь моя. Для меня ты так же желанна, как и пять лет назад.
Ник привстал, чтобы сдёрнуть с себя полотенце, обнажая перед Элис весомое доказательство своих слов. Её кровь мгновенно вскипела, а рот наполнился слюной. Другой жидкий огонь разлился внизу живота, заставив свести бёдра в попытке облегчить внезапно возникший зуд.
Это движение не укрылось от Ника. Серые глаза вспыхнули, и он немедленно навис над девушкой, беря в плен её затуманенный взгляд.
– Дьявол, Элли! Какая же ты отзывчивая!
– Только с тобой, – выдохнула она, пытаясь дотянуться до его губ.
– Конечно, со мной, – согласился Ник и лёг рядом.
Его руки гладили её тело, следуя за глазами, и никогда ещё возбуждение не простреливало в ней так остро, как под этими совместными ласками – тактильными и вербальными.
– Я помню, какая нежная у тебя кожа, потому прежде чем заняться с тобой любовью, должен был побриться.
– Значит, у тебя и мысли не возникло, что я могу отказать? – В притворном возмущении Элис дёрнулась в сторону, но Ник со смехом её остановил, мгновенно подминая под себя.
– Утренний секс с женой – это то, как я хочу начинать каждый свой день.
– Мы же ещё не… – Элис не закончила фразу, застонав, когда Ник вклинился между её бёдрами, заводя колени себе за спину.
– Уже да. Особенно после того, что ты сказала этой ночью.
– Ты слышал?! – взвизгнула она, подскакивая на добрых полфута.
– О, да! – Ник засмеялся, поймав её и снова уложив на спину, фиксируя растрёпанную головку меж своими ладонями. – И заснул счастливым. Таким и проснулся.
Он безошибочно расположился напротив её входа, не испрашивая разрешения, потому что знал – оно ему и не требуется. И всё же у самого края помедлил.
– Скажи ещё раз. Пожалуйста.
Она могла бы продолжить игру, сделать вид, будто не понимает, о чём он. Поелозить бёдрами, поизгибаться призывно, покапризничать. Только зачем? Они «уже – да». Время для игр вышло. Или ещё не настало – тут как посмотреть.
Нерастраченная, невостребованная любовь, спящая в самых дальних уголках её сердца – вот что лилось из глаз Элис, когда её руки поднимались к плечам нависшего над ней мужчины. Она ухватилась за Ника, как утопающий хватается за брошенный пенопластовый круг, и для неё вырывающееся из её горла признание стало тем самым кругом – Элис впервые открывала себя, признавалась в слабости и была этому счастлива.
– Я люблю тебя, Ник. Я очень, очень люблю тебя.
Её последнее слово стало его первым вздохом, и со стоном облегчения Ник снова сделал её своей.
Принадлежать ему оказалось настоящим счастьем. Возможно, из-за того, что счастье их было настоящим, его почти ничего не омрачало. Её отцу, правда, не понравилась идея, что они с Лукасом так скоропалительно переезжают к едва знакомому мужчине, и только вмешательство Эдди не дало развить из этой ситуации скандал. Конечно, большая часть вины лежала на Элис, потому что она категорически запретила Нику просить у отца её руки, до последнего отстаивая своё право на самостоятельное принятие решения.
Что удивительно, в разгроме, устроенном дочери сеньором Джакомо, его жена участия не принимала. Как бы сеньор Манфреди не взывал к её разуму, сеньора София твердила одно:
– Это её жизнь. Пусть поступает, как хочет.
Возможно, именно благодаря этой политике невмешательства, отношения Элис и матери постепенно начали теплеть. И всё же, на регистрацию в мэрию Манфреди не явились.
Со стороны невесты свидетелем был Ронан Лири, со стороны жениха – Мэтт и Мэрилин Крайтон. Обряженный в новый костюм Лукас самолично подавал своим женящимся родителям кольца.
Сложностей с ним не было, хотя в душе Элис и была готова встретить сопротивление со стороны сына, но Ник хорошо удобрил почву. Лукас от идеи, что они будут жить вместе, пришёл в восторг. Ей даже стало немного обидно, глядя, с каким энтузиазмом сын носился по их новому дому, выбирая себе комнату. Ну а после того, как в первый вечер Ник приехал с работы и вынул из-за пазухи щенка золотистого ретривера, Лукас едва на него не молился.
– Мамочка, мы останемся здесь навсегда? – спрашивал он Элис перед сном ещё почти месяц.
– Конечно же, дорогой. Теперь это наш дом.
– А наш старый дом не обидится?
– Нет. Ты всегда сможешь навещать его, когда будешь приезжать в гости к дедушке с бабушкой.
Квартиру над магазином было решено запереть до лучших времён. Последний раз Элис ночевала там как раз перед церемонией в мэрии. Пусть это была гражданская процедура, но ей захотелось соблюсти все положенные традиции.
Утром её ждал торжественно одетый Ронан, держащий в руках маленький букетик ландышей – это в декабре-то!
– Где ты нашёл такую красоту? – воскликнула растроганная Элис.
– Твой парень позаботился. Из самой Ирландии доставили прямым рейсом. Готова, девочка?
– Да. Спасибо, Ронан.
– Это тебе спасибо. Порадовала старика. Пусть в церкви тебя ведёт отец, ну а сегодня моя очередь. Хороший из Николаса получится папаша для нашего сорванца. Настоящим ирландцем его вырастет.
– Нисколько в этом не сомневаюсь.
Свадьбу назначили на март. Здесь всё было традиционно: долгая подготовка, двести человек гостей, зал в отеле «Дрейк», пятиярусный свадебный торт и полное ощущение, что этот день никогда не кончится. Лишь в самолёте, который уносил их в свадебное путешествие в Канкун, Элис смогла спокойно выдохнуть.
Их ждал люкс для новобрачных в огромном отельном комплексе на берегу моря, но первую ночь они, не сговариваясь, дружно проспали в объятиях друг друга.
Потянулись дни ленивого отдыха. Они вели себя как все курортные парочки: много гуляли, много плавали, пробовали экзотическую еду и напитки и, конечно же, занимались любовью.
Однажды Элис пришла в голову мысль найти тот пляжный дом, где они впервые познакомились, но Ник её остановил.
– Его снесли, Элли. Года два или три назад кому-то из местных застройщиков приглянулся тот кусок пляжа, так что там сейчас строится отель. Если хочешь, можем съездить посмотреть.
Она отказалась. Всё же пусть воспоминания останутся тем, чем они и должны быть – отголосками памяти.
В стоимость их номера входило проведение брачной церемонии на пляже, но Элис эта идея не вдохновляла. Всему виной трёхмесячный свадебный марафон, который из-за большого количества участников в любой момент мог перерасти в грандиозную свалку. У неё тоже была распорядительница, тоже было несколько репетиций и примерок платья. Ещё были платья для подружек невесты, рецепты торта, выбор музыки для первого танца. Может, если бы она совсем недавно не проходила через это вместе с Мэри, Элис реагировала бы легче. Слава богу, Ник почти ежедневно твердил ей, что она в любой момент может остановить этот локомотив. Без этого ментального пинка Элис обязательно воспользовалась бы его предложением.
Тем удивительнее, что Нику идея пляжной церемонии понравилась.
– Арка из цветов, чудесный карибский закат, мы босиком. Детка, мы два раза проходили через это. Давай для полного счёта ещё раз.
– У меня осталось только восемь свободных пальцев.
– Намёк понял. На этот раз обойдёмся без колец.
– И я не буду сочинять клятву. Мне и первая-то нелегко далась.
Свою клятву, написанную на листочке, Элис просто сунула Нику в карман, потому что прочитать при всех то, что она написала, у неё не хватило духу. Когда писала, уже рыдала, что уж говорить о том, чтобы прилюдно её зачитывать.
– Окей. Никаких клятв.
– И ты будешь босиком.
– Окей.
– И в белом.
– Ты тоже.
В конце концов, когда мужчина соглашается надеть всё белое – это много значит.
После обеда с ними поговорила девушка-администратор, объяснила, как всё будет проходить. Арка на пляже ждёт их в семь вечера, а до этого счастливой невесте предложили провести несколько часов в спа.
Аромаванна, двухчасовой массаж, затем обёртывание и маски – под конец процедур Элис чувствовала себя новорождённой. В комнате, которую выделили для переодевания, её ждало несколько белых платьев, и на этот раз она выбрала самое легкомысленное – короткое, в оборках, больше похожее на ночную рубашку. Волосы ей оставили распущенными, вплетя в них несколько экзотических белых цветов – этот третий образ навсегда остался для Элис самым любимым.
Ник ждал её возле обещанной цветочной арки весь в белом и босиком. Она никогда не забудет, как последние десять футов буквально летела к нему по песку – так сильно рвалось к нему её сердце.
Со смехом он поймал её у алтаря и почти всю церемонию продержал на руках.
Никогда она так сильно не смеялась. Никогда не была так счастлива. В момент, когда их снова объявили мужем и женой, Элис так сильно обожала своего мужчину, что едва могла повторить за священником обязательные слова.
– В горе и радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.
– У меня для тебя есть ещё один подарок, цветочек. Но за ним надо плыть. Готова?
– Куда угодно, только бы с тобой.
– Ловлю на слове, – улыбнулся загадочно Ник и потащил её на пирс, где их ждал небольшой катер.
Пятнадцать минут безумной гонки вдоль побережья, благодаря которой Элис едва не сорвала голос от радостного визга, а её волосы лишились всех цветочных украшений, окончились в небольшой бухте, залитой светом множества свечей, установленных прямо в песке возле флагштоков с белыми и розовыми полотнищами.
– Ник, как тут красиво! – воскликнула Элис, пока он сбрасывал газ и медленно подруливал к маленькому лодочному пирсу.
Их встречали двое мужчин, которые поздоровались с Ником и помогли им выйти из лодки.
– Вы как раз вовремя, мистер Холланд. Всё готово.
– Что готово, Ник? – допытывалась у него Элис, пока тот, загадочно улыбаясь, вёл её по хорошо обструганным доскам пирса к зарослям тростника, через которые шла тропинка, освещённая теми же фонариками, что и на пляже.
– Ник, что это? Куда ты меня привёз?
– Шагай по дороге из жёлтого кирпича, Элли. И не подпрыгивай.
– Тут только песок. Никакого кирпича нет.
– Сейчас появится.
Она и правда появилась – дорожка, выложенная камнями, покрашенными жёлтой краской.
Элис засмеялась.
– Ну и ну. Прямо как в стране Оз! А ты, значит, у нас Гудвин?
– Я, значит, буду всем, кем ты захочешь.
– Вот это признание. Спасибо, милый. Но мне достаточно тебя.
– А мне – тебя.
Тростник внезапно закончился, и они оказались в полной темноте.
– Ник, что это? – прошептала Элис испуганно, и тут же зажмурилась, когда яркий свет внезапно залил всё пространство.
Ник обхватил её со спины, заключая в кольцо рук, и она крепко в него вцепилась.
– Это мой свадебный подарок, солнышко, – прошептал он ей на ухо. – Только не говори, что тебе не нравится.
Элис несколько раз моргнула, привыкая к свету, и с интересом уставилась на большой двор с синей чащей бассейна и двухэтажный дом, чьи двери и окна были приветливо открыты.
– Боже мой, Ник! Это же… Это…
Она захлебнулась словами, когда поняла, на что именно смотрит.
– Ты же говорил, что его снесли! – вскричала она.
– Я соврал.
– И на его месте строят отель.
– Хренушки. Я выкупил его, так что теперь этот дом официально наш.
– Наш дом?
– Да. Тебе нравится?
– Нравится? – завизжала Элис, подпрыгивая на месте, как маленькая мартышка. – Да я в восторге!
– Внутри пока ничего нет, – объяснил Ник, пока Элис тянула его за собой. – Ты сама обставишь его по своему вкусу.
Они бродили из комнаты в комнату, планируя, рассуждая и беспрестанно целуясь. На втором этаже Ник сразу повёл её в дальнюю комнату. Сердце Элис сделало кульбит, когда она оказалась перед той самой дверью.
