Текст книги "Претендент (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 28
Их первое официальное свидание состоялось в следующий вторник. Ник пригласил её в ресторан и сразу предложил, чтобы за Лукасом присмотрели его родители.
Элис отказалась. Не от свидания, конечно, а от предложенной помощи. Лукас отправился к Нино и Стефани, а она – в салон красоты, где впервые за несколько месяцев сделала педикюр и эпиляцию. Не то чтобы Элис рассчитывала в этот вечер ими блеснуть, но уверенности в себе эти процедуры девушке значительно прибавили.
Изысканная атмосфера, лёгкое вино, блюда, тающие во рту, услужливые официанты – красиво, дорого, необычно. Услышав, как Ник делает заказ на беглом французском, Элис занервничала. Старые страхи вернулись, неуверенность тоже. Силу педикюра она явно преувеличила, поймав себя на том, что вытирает вспотевшие ладошки о бёдра, обтянутые простым чёрным платьем-чехлом, купленным на прошлогодней распродаже
– Ты часто здесь бываешь? – спросила она у Ника, после того как официант принял заказ.
– Раз год стабильно. На день рождение матери. Это её любимый ресторан.
Лучшие слова для того, чтобы её успокоить, вряд ли бы нашлись.
В родителей Ника Элис влюбилась с первого взгляда, хотя, в случае с его матерью это был раз пятый, не меньше.
Элис присутствовала на всех школьных собраниях, так что с Дейдрой они встречались и до этого. Личной беседы с профессором Коннели у неё не было, и тот звонок о приезде Николаса стал их первой частной беседой. К слову, из профессора математики получился бы неплохой игрок в покер: миссис Коннели ни словом не обмолвилась, что знает того, кто приедет за Лукасом Манфреди.
Семейная атмосфера дома Холландов заставила Элис отказаться первоначального плана устроить Нику головомойку за утаивание информации о матери. Дёргаться и правда не стоило: чувство близости, эмоционального родства к концу вечера переросло в почти что дежавю. Элис будто всю жизнь знала этих людей и росла вместе с двумя мальчишками, о которых любовно рассказывали Дейдра и Берт Коннели. Проказы, забавы, смешные случаи, а ещё уютна гостиная, вкуснейшая курица и тыквенный пирог – пообещать, что вскорости они снова приедут в гости, казалось само собой разумеющимся.
И на том первом свидании, и на последующих они с Ником много говорили, теперь уже не только о сыне и семьях. По сути, они только начали узнавать друг друга, потому их разговоры стали больше походить на исповеди. Элис поймала себя на мысли, что ей вовсе не хочется выглядеть в глазах Ника лучше, чем она есть на самом деле. Удовольствие быть самой собой ей знакомо, но искренняя заинтересованность в этом другого человека – нет.
С Ником было так легко, что она даже как-то рассказала ему об Алане, хотя тема бывших в самом начале отношений всегда и для всех – табу. Разумеется, она прекрасно отдавала себе отчёт, что такой мужчина как Ник Холланд монахом не был, и совершенно не собиралась забивать себе голову информацией об его прошлых связях.
И всё же следующий вопрос не задать не могла:
– Почему ты никогда не был женат?
– Потому что ещё не встретил тебя.
Ответ хоть и был предсказуем, но Элис он всё же рассмешил.
– Хочешь сказать, это что-то вроде благословения на будущее – встреча со мной? Что после меня – хоть потоп? Ну, давай, польсти моему самолюбию.
– После тебя – выжженная пустыня, цветочек. И это вовсе не лесть.
Она оказалась вовсе не готова к его серьёзному тону, потому предпочла перевести всё в шутку.
– Это самый необычный комплимент, который мне делали, но всё же я предпочту думать, что ты усердно строил карьеру.
– На самом деле, ты не далека от истины. Пока строилась моя карьера, я мог неделями не ночевать дома.
– Знаешь, мне не очень-то интересно слушать о твоих похождениях…
– Не в том смысле, детка. Когда «Неотек» только выходил на рынок программного обеспечения я работал по восемнадцать часов в сутки. Спал, где работал. Там же ел. Функциональность нашего здания – детский центр, фитнесс-клуб, магазины – это всё из тех времён, когда никто из моей команды не желал тратить время на дорогу.
– Для чего же ты тогда купил тот дом?
– До последнего времени он был всего лишь инвестицией.
Вопрос о том, что же изменилось, так и вертелся у Элис на языке, но озвучить его означало поставить Ника перед необходимостью вести речь о будущем. Опыт предыдущих отношений подсказывал, что чем меньше строишь планов, тем меньше разочаровываешься, когда они рушатся. И пусть она в который раз ругала себя за сравнение двух совершенно непохожих мужчин, Ника и Алана, от прошлой ошибки Элис дала себе слово удержаться: она не будет строить иллюзии, что близкое знакомство с семьёй парня что-то да значит. Не будет форсировать события, подталкивать к решениям, которые он принять не готов. Позволить себе плыть по течению – роскошь, которую она заслужила. Так почему бы не насладиться тем темпом развития отношений, который выберет сам Ник.
Он не любил мессенджеры – сообщения от него всегда были лаконичными. А вот говорить по телефону мог часами. Они действительно не могли наговориться, и часто прощались далеко за полночь. Ник был первым звонившим утром и последним, кто желал Элис спокойной ночи.
В пятницу они ходили в театр, после которого снова был ужин, на это раз в тайском ресторане. Лукас остался с её родителями и, опять же, впервые за долгое время на Элис был новый комплект белья. Врать себе она не привыкла, потому прекрасно отдавала отчёт в своих действиях, предпочитая быть во всеоружии, когда Ник предложит что-нибудь помимо модной пьесы и пад тая с креветками.
Домой она вернулась в одиннадцать. Пусть её губы опухли от поцелуев, и укладка сбилась на бок, всё же в ту ночь и каждую следующую после их свиданий Ник привозил Элис домой.
Она даже предприняла попытку затащить его к себе, но он всегда находил повод отказаться от предложенной чашки кофе или ещё одного пива. И чем страстнее становилось их прощание на пороге дома, тем оно было короче. Николас будто бы сбегал от неё, чтобы на следующий день появиться как ни в чём не бывало.
За ужином во вторник Ник сообщил, что до конца недели уезжает в деловую поездку пообещав вернуться в субботу, чтобы остаток уик-энда провести вместе с ней и Лукасом. В тот вечер Элис предприняла ещё одну попытку пригласить его в квартиру, но Ник уехал настолько быстро, что даже блеск на её губах остался цел.
Из командировки он не звонил, однако сообщения с пожеланиями доброго утра и спокойной ночи для неё и сына слал регулярно. Её звонки переводились на голосовую почту, но Элис так и не нашла в себе силы оставить сообщение. Казалось, начни она говорить, и от слёз не удержаться. Или, наоборот – от истерики. Умом она понимала, что Ник занят, но он настолько приучил её к своему присутствию, что теперь Элис находилась на грани отчаяния от его нехватки.
Она попала в собственную ловушку: плыть по течению оказалось не так уж приятно. А самое противное, что похоже, «трусики силы» от «Агент провокатор» в её случае больше не работали.
Глава 29
В субботу утром телефон молчал, что было, с одной стороны, необычно, с другой – вполне ожидаемо. Ник либо возвращался и находился в воздухе, либо отдыхал после ночного перелёта. Игнорируя сосущее ощущение под ложечкой, Элис предпочла сосредоточиться на первом варианте.
Обычно развлечения для себя и сына она планировала заранее, но, разумеется, не на этот раз. С другой стороны, не сидеть же весь день дома в ожидании, когда Ник позвонит. Всегда можно пойти в парк или же в ближайший сквер на детскую площадку.
Однако погода этим утром оказалась под стать настроению, преподнеся неприятный сюрприз в виде снега с дождём и промозглого холодного ветра, дующего со стороны озера.
Прогулка отменялась. За домашние дела браться не хотелось. Оставив сына наедине с мультиками, Элис спустилась в магазин.
– Доброе утро, мисс Элис! – Широкое краснощёкое лицо Энцо расплылось в приветливой улыбке. – Ну и погодка!
– Доброе утро, Энцо. И не говори. Мрак.
– Сеньора София заходила за пекарским порошком. А больше никого и не было. Чувствую, тот ещё будет денёк! Ничего не наторгуем.
– Оно и понятно. Кому захочется высунуть нос из дома в такой-то ливень. Кстати, спасибо, что согласился сегодня выйти.
С самого начала между Элис и её единственным продавцом была договорённость, что по выходным он работать не будет, но Энцо всегда с радостью приходил ей на помощь, с первого дня став больше другом, нежели подчинённым. Что, в общем-то, неудивительно: их отцы приходились друг другу троюродным кузенами.
– Не за что. Ты же знаешь, я всегда рад помочь. Да и дома сидеть – скука смертная. После обеда Ронан обещал зайти – всё веселее. Кстати, твоя мама передала, что ждёт вас с Лукасом на обед.
– Спасибо. Можешь закрыться сегодня пораньше, если хочешь.
– Сориентируюсь на месте. Пятничный отчёт по остаткам на твоём столе. Можешь посмотреть, если хочешь.
– Хорошо. Как раз собиралась этим заняться.
Нет ничего лучше рутинной работы, особенно когда на душе скребутся кошки. А они скреблись, вернее, висели грузом, оттягивая карман весом молчавшего смартфона.
Проверив отчёт Энцо и сравнив его со своими цифрами, Элис осталась довольна. Несмотря на то, что работе она стала уделять меньше внимания, дела в магазине шли хорошо. Всё же годы, положенные на налаживание механизма закупок и продаж, дали неплохие результаты. Если возникнет необходимость, она легко сможет обучить своим обязанностям и Энцо, и любого, кто заинтересуется этой работой, пока она будет «налаживать» свою личную жизнь. Надо снова переговорить с отцом. Всё же по документам Джакомо Манфреди до сих пор является хозяином лавки, и чисто с юридической точки зрения вопрос её возможного отхода от дел она обязана в ним обсудить.
Если будет что обсуждать. Время приближалось к полудню, а вестей от Ника так и не было. Элис решила дать ему ещё пару часов, а затем начать разыскные работы.
Отчий дом встретил её запахом лимонной полироли и арахисового печенья. Мать всегда готовила его по субботам, возведя в ранг традиции столь же незыблемой, как утренняя молитва и ежевечернее шоу на канале NBC.
Кстати о шоу. В конфликте интересов, произошедшем на телеканале в две тысячи десятом, она горячо поддерживала ирландца О’Брайена в противовес близкому по крови Джею Лено. Судя по этому, перспектива заиметь зятя ирландца Софию Манфреди испугать не должна – согласилась же она ранее на еврея. Не то чтобы Элис питала определённые надежды или хотя бы признавалась себе в их состоятельности. С другой стороны, уж кто-то, а сеньора София должна была знать, что без приличного галлона зелёной крови в венах одного из её внуков не обошлось.
Подарив Элис короткие объятия, мать сразу усадила их с Лукасом за стол и поставила перед каждым стакан с горячим какао.
– Паоло забегал перед работой, – пояснила она, показав рукой на наполовину пустую миску с печеньем. – Даниэллу тошнит от орехов, так что теперь в их доме арахис под запретом. Ты знаешь, что она снова беременна?
– Да, Эдди говорил. Младший братец решил нас всех переплюнуть и пошёл за третьим?
– Её мать тоже плодилась как кошка: пятеро детей от трёх мужчин. И только последний стал её мужем. Идиот.
– Мама! – Элис выразительно показала глазами на энергично жующего Лукаса.
– Да ладно тебе. Можно подумать, он что-либо понимает.
И всё же, взяв тарелку и отложив с дюжину дымящихся кругляшков, мать вручила её внуку.
– Лука, сокровище моё, иди отнеси печенье дедушке и дяде Эдуардо. Они в большой комнате смотрят эти жуткие гонки. Эдди сказал, что это запись, и что Нино там опять что-то выиграл, но я не верю. И не смотрю, как ты знаешь. – Это было уже Элис.
– Знаю, мам.
Тренькнул звонок духовки, оповещая о готовности ещё одной партии печенья. Элис потянулась за полотенцем, чтобы достать противень, но мать её остановила.
– Я сама. Лучше начинай перетирать помидоры.
Помидоры для соуса всегда перетирались. Не резались, не давились, а именно перетирались. Элис помнила это с детства. Получившаяся масса уваривалась, становясь плотной и тягучей, как джем, но при этом сочной. Ни с одной из невесток мать этим секретом не поделилась, хотя, и симпатизировала всем трём. Даже Даниэлле – младшей и по времени появления в их семье, и по возрасту.
Они занимались привычным делом, готовили, как это обычно бывало, в полной тишине, прерываемой редкими указаниями матери. Для разговоров сеньоре Софии вполне хватало соседок и целой россыпи знакомых – профессиональная издержка работы в единственном магазине квартала. Дома с отцом они разговаривали мало, если только речь ни шла о детях. Проказы, успехи и внутрисемейные новости обсуждались всегда активно. Поводов для них со стороны Элис было мало, чему она всегда радовалась.
Сегодняшний день не грозил стать исключением. Тем более неожиданными стали следующие слова матери.
– Слышала, тот парень со свадьбы Мэри начал за тобой ухаживать.
Руки Элис замерли над миской с томатным месивом.
– Энцо проболтался?
– Эдди. Они вроде как сдружились.
Элис хмыкнула: сдружились. Служитель закона и бизнес-воротила. Звучит более чем странно, но так оно и есть.
Если Эдди что-то озвучил, отрицать бесполезно. Именно как законнику и как старшему, Эдуардо в семье верили безоговорочно.
– Да, вроде как. А мы вроде как пробуем встречаться. Его зовут Николас.
– Что ж, Николас. – Мать энергично работала скалкой, раскатывая тесто для лазаньи. – Хорошее имя. Впечатление производит приятное. Что у него за семья?
– Отец физик. Мать – математик.
– Оу! – Скалка ударилась об стол, выпуская вверх маленькое мучное облачко. Мать уважительно качнула головой. – Учителя, значит? Что ж, достойная профессия. А сам Николас чем занимается? Тоже детей учит?
– Насколько мне известно, нет. – Элис вытерла руки о полотенце и повернулась к матери. – Я хочу тебе кое-что сказать, но прошу, чтобы это осталось между нами. Если у нас с Ником срастётся, никто не станет задавать вопросов, если же нет, пусть всё останется как прежде. – Пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить. – В общем, Ник отец Лукаса.
Мать замерла над тестом и только через секунд пять повернула к Элис поражённое лицо.
– Ну-ка, повтори.
– Ник – отец Лукаса. Такова правда.
– И ты так просто об этом говоришь? – Голос сеньоры Софии сам по себе стал на октаву выше.
– Ты удивишься ещё больше, когда я скажу, что сама недавно об этом узнала.
Не отрывая от неё изумлённого взгляда, мать тяжело опустилась на ближайший стул.
– Хорошенькое дело! Ты что, делала искусственное оплодотворение? Но зачем, дочка?
– Мам, успокойся. Всё происходило вполне традиционно. Просто тогда я не знала, что Ник – это Ник.
– Час от часу не легче. Ты что, ходила в один из этих клубов, где все друг с другом спят?
У Элис округлились глаза.
– Ты-то откуда об этом знаешь?
– Алессия, отвечай! – рявкнула мать.
– Нет, никуда я не ходила. Хотя, суть ты поняла правильно. Случайный секс со случайным парнем, который случайно оказался другом Мэтта Крайтона.
– А если бы он оказался извращенцем? Или проходимцем? Или, не дай бог, заразил тебя чем-нибудь?
Мать озвучивала все страхи, мучавшие Элис во время беременности, и, слава богу, что тогда она прошла через это одна. Подобного осуждения в то время и так находящаяся на грани нервного срыва девушка не выдержала бы.
Сейчас же она смогла ответить совершенно спокойно.
– Как видишь, мне повезло. Ник не проходимец, мы с Лукасом здоровы, но за остальное оправдываться не стану.
Качая головой, мать морозила её взглядом. Казалось, большего разочарования в её жизни никогда не было. Даже когда дочь пришла сообщить о беременности.
– И что вы намерены делать? Сам парень-то знает о Лукасе? – Мать волновалась. Она даже изменила своей привычке называть её сына на итальянский манер Лукой.
– Знает. Я же сказала: мы вроде как начали встречаться.
– В наше время люди сначала знакомились, а потом у них появлялись дети. У вас, молодых, наоборот.
– Прости, что разочаровала, мам.
– Ты разочаруешь меня ещё больше, если упустишь этого парня.
– Можешь делать это сразу. В первую очередь я думаю о Лукасе, а уже после о том, как бы кого не упустить.
– Вот и подумай ещё раз. Мальчику нужен отец. Какой бы он ни был.
– Такой, о котором ты говоришь, не нужен ни одному ребёнку. Тем более, моему сыну.
– Алессия! Я заставлю Эдди поговорить с этим Николасом, и ты…
– Мама, ты себя слышишь?! – вскричала Элис. – Мне тридцать лет, и, возможно, я в первый раз в жизни решила чем-то с тобой поделиться. С тобой! Ни с отцом и ни с Эдди. И ни с кем из родственников. С тобой! Я не прошу совета. Не прошу о помощи. Я говорю тебе то, о чём практически никто не знает. Если ты хочешь нести это дальше или чему-то учить меня, то забудь. Считай, что я соврала. Для той, кто не оправдал твоих надежд не велика беда оказаться ещё большей дурой.
Слёзы жгли глаза. Элис долго их сдерживала, но под конец не выдержала – отвернулась, чтобы вытереть. Никогда раньше она не позволяла себе подобную слабость в присутствии матери, не собиралась делать это и сейчас.
Близости между ними никогда не было – той традиционной, что присутствует у матери с дочерью, но на каком отрезке времени они отдалились друг от друга настолько, чтобы стать чужими, – кто теперь вспомнит! И даже не появление Лукаса стал тому виной. Всё произошло гораздо раньше, пожалуй, ещё во времена её учёбы в колледже. Чем больше Элис приобретала независимости, чем больше узнавала, чем больше решений принимала в одиночку, тем чаще видела в глазах матери непонимание и даже осуждение. И всё же то, что родители позволили ей заниматься любимым делом, значило гораздо больше тёплых объятий или задушевных бесед. Но как же их порой не хватало!
Вот и сейчас мать могла обнять её со спины, чтобы просто успокоить, но этого не произошло. Тишина с другого угла кухни вскоре сменилась равномерными ударами: скалка вновь начала опускаться на тесто, равномерно раскачивая обеденный стол, который часто использовался как разделочный.
Ничего не изменилось между ними, и всё же надежда, что мать её услышала, была. Всё же усложнять ей жизнь она вряд ли станет, тем более, если есть вероятность, что это может отразиться на Лукасе. Всё же мальчиков сеньора София всегда любила больше.
У Элис болело сердце. Обижать родителей отказом остаться на обед не хотелось, но и находиться под полным упрёка взглядом матери больше не представлялось возможным. В конце концов, она уже и так исчерпала дневной лимит снисхождения к чужим нуждам. Жаль только, что к чужим теперь помимо родной матери она вынуждена отнести и человека, в которого начала влюбляться.
Словно услышав её мысли, в кармане ожил телефон. Увидев на экране имя звонящего, Элис замерла и не сразу нашла силы провести дрожащим пальцем по экрану.
– Привет, Элли.
– Здравствуй, Мэтт. – Нехорошее предчувствие сдавило горло, и голос, которым она задала следующий вопрос, был похож на воронье карканье. – Что-то с Ником?
– С Ником? С чего ты взяла? – Мэтт даже не пытался скрыть удивление в голосе. – С Ником всё в порядке. По крайней мере, было, когда я минуту назад с ним разговаривал.
Всхлип облегчения, вырвавшийся из её горла, заставил мать оторваться от теста и внимательно посмотреть на Элис.
А дальше Мэтт огорошил новостью, от которой у неё буквально подкосились ноги.
– Тэмми утром увезли в больницу. Час назад она впала в кому.
– Тэмми в пала в кому? О, господи!
– Да. И прогноз не утешительный.
– Господи, Мэтт! Как же так? – Борясь с нахлынувшими эмоциями, Элис прикрыла рот рукой. Красавица Тэмзин, с которой они познакомились всего несколько месяцев назад и Крис – высокий, красивый, похожий на голливудского актёра. Безумно приятная пара. Как же так?
– Да, к сожалению, так бывает. Тейлор летит из Нью-Йорка, мы с Ником уже здесь, поддерживаем Криса. Мэри тоже рвалась, но ты же знаешь, ей сейчас нельзя волноваться. Могу я попросить тебя побыть с ней? Она сейчас одна...
– Конечно, никаких проблем! – Элис заметалась по кухне в поисках своей куртки. – Я немедленно выезжаю.
– Подожди, Элли. Я пришлю машину.
– Не стоит.
– Стоит. На улице сущий ад. И прости, что нарушаю твои планы.
– Ничего ты не нарушаешь.
Элис подумала о Нике, который в данный момент находился рядом с другом. Неудивительно, что он ей не звонит. И всё же внутри что-то дёрнулось при мысли, что в беде Ник предпочёл остаться один. Может, это ничего и не значит, все мы когда-то остаёмся один на один со своим горем, и у всех оно разное. И всё же, она бы предпочла, чтобы о постигшем друзей несчастье ей сообщил не друг, а тот, кого она мысленно уже считала своим мужчиной. То, что этого не произошло, означает, что граница между ними всё ещё существует, и ей либо стоит дождаться, что она падёт сама собой, либо… либо уйти вглубь своей территории. Закрыться, спрятаться за привычные стены, смириться с мыслью, что на этот раз она остановилась всего в одном шаге от счастья.
