Текст книги "Осторожно, женское фэнтези. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Ирина Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Глава 24
Когда мои друзья со мной
В библиотеке, неважно в каком мире она находится, полагается вести себя тихо, дабы не нарушать священный покой книжных полок и не мешать другим грызть гранит наук. Но разве можно хранить молчание, когда тебя сначала сшибает с ног воздушной волной, затем что-то со звоном ударяет в лоб, выбивая из глаз искры, а следом уже летит огромный огнешар? Естественно, я заорала, да еще как – штукатурка с потолка посыпалась. Хотя не исключено, что потолок вместе со мной пострадал от атакующих заклятий.
Нет, на меня не набросились исподтишка силы зла. Я всего лишь собрала друзей в одном из уютных читальных залов, чтобы поделиться своей бедой и по возможности заручиться их поддержкой, но, как оказалось, у магов на Трайсе не принято верить на слово, когда кто-нибудь говорит, что утратил способность управлять даром, обязательно нужно проверить каким-нибудь “простеньким” плетением!
– Что тут происходит? – сурово вопросила степенно вошедшая в зал библиотекарша. Мои крики не вызвали у почтенной пожилой женщины ни паники, ни даже удивления – только сдержанное возмущение вопиющим нарушением дисциплины.
– Мы… э-э… заклинания отрабатываем, – первым нашелся Рысь.
– Хочу напомнить, что чары выше третьего уровня использовать в библиотеке запрещено, – с осуждением глядя на меня – на меня, сидящую на полу жертву дружеского недоверия, помятую и с дымящимися волосами! – выдала строгая тетка.
– Так второй же, – пискнула со своего кресла Сибил.
– Второй, – авторитетно подтвердила Мэг.
Библиотекарша подняла вверх длинный сморщенный палец, словно хотела определить направление несуществующего ветра, и спустя пару секунд согласно кивнула:
– Второй. Но не забывайте о порядке, вы тут не одни.
Правду говоря, в секции художественной литературы, не слишком востребованной студентами в разгар учебного года, мы были как раз одни. Потому я и выбрала этот зал: никто не помешает спокойно поговорить. И под “спокойно” я не подразумевала нанесение мне физических и моральных травм!
– А еще друзья! – всхлипнула я обиженно, когда дверь за библиотекаршей закрылась.
Меня тут же подняли с пола, усадили в глубокое кресло, укутали пледом ноги, а в руки сунули чашку с горячим чаем, едва не пополнив колекцию нанесенных мне повреждений свежим ожогом. Вздохнули скорбно и уставились на меня тремя парами виновато-сочувствующих глаз.
– Теперь понимаете, почему мне так важно разобраться, что творится в академии? – Чашка обжигала пальцы, лоб еще болел, место, которым я приложилась о пол во время падения – тоже, так что страдание в моем голосе звучало отнюдь не притворное. – Сегодня магия пропала, завтра я сама пропаду…
Наученная горьким опытом последних дней, я не хотела втягивать друзей в сомнительные приключения. Да и инспектор Крейг во многом ошибался: далеко не всех в юном возрасте манят тайны и опасности, большинство предпочитает держаться от них подальше. Поэтому я и не просила о многом, только помочь собрать информацию.
– В академии тысячи студентов, – разъясняла я подсевшим поближе приятелям. – Не может быть, чтобы никто ничего не видел и не слышал. А есть еще смотрители общежитий, горничные, дворники, повара и разносчицы в столовой – на них никто не обращает внимания, а они между тем, часто знают больше остальных о том, что происходит вокруг.
– Да-да, – закивала Сибил. – Горничные подслушивают под дверью. Мамина всегда так делала.
– А разносчицы плюют в суп, – мрачно заявила Мэг, и добавила под нашими ошалевшими взглядами: – Мне так кажется. Со слюной передается множество заболеваний, и, наверное, поэтому всех работников столовой раз в полгода проверяют в лечебнице.
На несколько секунд я потеряла нить разговора, задумавшись, не по этой ли причине у тружеников нашего общепита требуют наличие санитарных книжек. Но все же сейчас это было меньшей из моих проблем.
– Смотрите, что у меня уже есть, – я достала из сумочки записи, сделанные после разговора с инспектором. На двух страницах уместилось то, что Элси помнила о пропавших студентах. – Чарли Лост – первый. Пропал в октябре. Второкурсник, специальность “Темные материи”.
– Малефик, – поморщился Рысь.
Магов, специализирующихся на проклятиях мало кто любит. Но я, увы, этой неприязни не разделяю.
– Основной курс у них читал милорд Райхон, – продолжила с горьким вздохом. – Но кто курирует группу, в которой учился Чарли, еще не выяснила. Думаю, стоит разузнать. Второй – Герман Складовик. Судя по имени, откуда-то с границ с Виштлицем.
– Или нет, – пожала укутанными синей шалью плечиками Сибил. – В наше время активных миграций населения, с учетом увеличения доли межнациональных и межрасовых браков, определять происхождение и место проживания по имени уже не актуально.
– Согласна, – не спорила я. – Тогда все, что мы знаем о Германе, это то, что он пропал в середине ноября, а до этого учился на четвертом курсе теормага.
– Но “Темные материи” тоже изучал, – сказал вдруг Норвуд. – Минимум семестр по обязательной программе.
– К чему это ты? – прищурилась я подозрительно.
– Пытаюсь выявить что-то, что связывало бы этих двоих.
– Бери тогда полный перечень дисциплин общего курса, – рыкнула я сердито.
Показалось, что Рысь пытается приплести к исчезновению студентов Оливера, и меня это неожиданно сильно задело, хотя вряд ли один только ректор читал данный предмет, были ведь и другие преподаватели.
– Основы целительства все учат, – напомнила Мэг с гордостью за свою специальность.
– И простейшие способы предсказания, – вставила Сибил.
Отлегло.
– Третий – Виктор Нильсен, – вернулась я к своей тетрадке. – Седьмой курс, выпускник. Специальность – “Прикладная некромантия”. Исчез в конце декабря. Четвертый, как вы знаете, – Мартин Кинкин. Третий курс, боевик, пропал три дня назад.
– Октябрь, ноябрь, декабрь, февраль, – по очереди загнула пальцы Сибил. – У тебя есть точные даты? Можно попытаться выявить закономерности во времени их исчезновения. Но четырех случаев маловато для статистических расчетов.
– Пяти хватит? – спросила я, представляя, какое впечатление произведут на друзей последние новости. – Камилла Сол-Дариен. “Теоретические основы магии”. Преподаватель. Пропала… сегодня, наверное…
Рысь обалдело присвистнул, девушки недоверчиво захлопали глазами.
– Серьезное дело, – повторила я слова инспектора. – И никто не застрахован. Поэтому думайте, помогать мне или… или переводиться куда-нибудь подальше отсюда. Куратор Вульф сказал, что сейчас многие уходят. В Глисетский университет или в Найтлоп.
– Никуда я не переведусь! – возмутилась Маргарита. – Мне нужен диплом академии, а не какого-то провинциального университетика.
– А школа Найтлопа – жуткая дыра, – подала голос Сибил. – Прорицатели у них до сих пор работают с хрустальными шарами.
– И ни там, ни там нет отдельного курса для магов-оборотней, – развел руками Норвуд. – Так что мы с тобой… Кстати, почему только мы втроем? Ты не звала Грайнвилля? Или он не смог прийти?
– Не звала.
– Почему? – спросила Мэг так, точно уже знала ответ и лишь хотела проверить, совпадет ли он с моим.
– Он – эльф.
Целительница согласно кивнула.
– Мы подозреваем эльфов? – встрепенулась Сибил.
– Возможно. Но не нужно забывать о других. Например… – на мгновение я умолкла, осененная новой догадкой. – Руководство других магических школ – им ведь выгодно, если студенты побегут из академии к ним? А это главный принцип всех детективов: ищи, кому выгодно.
– Ох, Элси, – с укором погдядела на меня Мэг. – Это же не книга!
– Уже поняла. Поэтому героев изображать не будем. Расспросим ненавязчиво знакомых, послушаем, что говорят, разузнаем побольше о пропавших.
На том и порешили.
В общежитии я первым делом отыскала Летти. Горничная обреталась в маленькой комнатке на первом этаже и удивилась тому, что мисс Аштон лично пожаловала в ее скромное жилище.
– Вы умеете стричь? – огорошила я ее еще больше. – На практике мне немного подпалили волосы.
После “проверочного” огнешара на волосах было больше копоти, чем подпалин, но я с первого дня мечтала отделаться от косы.
– Я совсем чуть-чуть срежу, – успокаивающе ворковала женщина, усадив меня перед зеркалом и вооружившись ножницами и расческой.
– Нет, стригите покороче… насколько приличия позволяют.
Это не книга, да.
Значит, прощай прекрасная героиня Элизабет Катарина Амали Ислин Лиер Аштон.
Здравствуй я.
Глава 25
Первое дежурство
В лечебнице я появилась к восьми, успев перед этим плотно позавтракать. Обрезанные чуть ниже лопаток волосы и приготовленная с вечера одежда существенно экономили время на сборы.
– Вы все же пришли.
Этой же фразой леди Пенелопа приветствовала меня и в прошлый раз. Видимо, понадобится не один день, чтобы наставница уверовала в то, что я не отступлюсь от намерения выучиться на целителя.
– И книги взяли? – заметила она тяжелую связку учебников, которые я протащила через половину академгородка. – Не стоило. У меня есть все, что вам понадобится. В будущем берите сюда лишь тетрадь для заметок и пару-тройку сэндвичей. Вы ведь не озаботились сегодня вопросами пропитания?
Я уныло покачала головой.
– Ну что же я, нелюдь какой? – рассмеялась моей преждевременной тоске по обеду леди Райс. – Отпущу вас в столовую. Но путь не близкий, и, как по мне, лучше было бы обойтись холодными закусками и горячим кофе. Впрочем, кофе я вас и так напою. Одна из недавних пациенток презентовала мне зерен, весьма неплохих. Ее супруг ведет торговлю с колониями… не всегда легально, как я поняла, но тем вкуснее кофе. Вы любите кофе?
Кофе я любила, но дружелюбный тон целительницы настораживал. Уж не пытается ли она усыпить мою бдительность, прежде чем взвалить на меня гору невыполнимых заданий, или одно, но такое, что сразу покажет, что девицам вроде меня не место в медицине?
Однако если подобное и планировалось, то не сразу.
Сразу меня, как и обещали, напоили кофе, который леди Пенелопа лично смолола в маленькой ручной мельнице и сварила на спиртовке, стоявшей в примыкавшей к ее кабинету комнате для отдыха. Затем мне были торжественно вручены накрахмаленный белый чепец и передник с огромными карманами и выделено отделение в шкафу для их хранения.
– Это лечебница, Элизабет, и тут есть определенные правила, часть которых касается внешнего вида, – при этих словах наставница придирчиво оглядела меня, но поводов для замечаний не нашла: платье я выбрала простое и удобное, волосы гладко зачесала назад, подколола на затылке шпильками и спрятала под сетку, а ногти, обломанные на полигоне, были аккуратно обрезаны. – Приходя сюда, будете надевать чепец и передник. Следить за их чистотой – также ваша обязанность. Никаких пятен, будь то шоколад или кровь, – леди Райс посмотрела на меня и, не дождавшись паники при упоминании крови, продолжила: – В девять, если дежуривший ночью доктор не оставил иных рекомендаций, я делаю обход. Под моим попечительством пациентки, лежащие в палатах на втором этаже в левом крыле больницы. Женские заболевания, беременности, протекающие с осложнениями – позже посмотрите истории. Если кто-то из докторов отсутствует, нужно обойти еще несколько палат, проследить, выполняют ли больные все рекомендации и оказывают ли сестры необходимую помощь. Такое случается редко. У нас шесть ведущих докторов и четверо, включая меня, работают посменно, совмещая практику с преподаванием, и накладок обычно не бывает. Но, к сожалению, работать исключительно в рамках своей специализации не получается. К примеру, явится сейчас некая дама, чья репродуктивная система работает как часы, ничуть не беременная, но с вывихнутой лодыжкой или, упасите боги, с геморроидальным кровотечением, и потребует, чтобы ее ногу или зад осматривала неприменно целительница-женщина, а никак не травматолог и не хирург, которых она к своему телу не допустит ввиду того, что оба они мужчины. И придется осматривать, потому как клятва целителя не содержит уточнений, и после слов “никогда не откажу в помощи страждущему” не добавляется “если страдания его вызваны такими-то и такими-то заболеваниями”. Но не бойтесь, – женщина усмехнулась, – вы клятвы пока не давали, и, случись такое сегодня, от созерцания кровоточащей задницы я вас избавлю.
– И от вывихнутой лодыжки? – осмелилась спросить я.
– А что той лодыжки? Вправим, – леди Пенелопа с хрустом размяла пальцы, и мне подумалось, что излишне привередливая дама еще пожалеет, что пошла не к тому доктору.
Обход мало отличался от того, что проводят в наших больницах. Наставница, накинув длинный белый халат, обошла своих пациенток, расспрашивала, как прошла ночь и есть ли жалобы. Некоторых ощупывала, то удовлетворенно кивая, то недовольно морщась, кому-то вписывала в карточки, которые за ней носила невысокая пухленькая сестричка в таком же как у меня чепце, новые назначения.
Следить за всем и вслушиваться в разговоры, пытаясь определить, кто и от чего тут лечится, я не успевала: леди Райс понимала больных с полуслова, а где-то использовала магию, чтобы определить их состояние, и тогда и вовсе обходилась без слов. Лишь в палате, где лежали беременные, быстрый темп, в котором она начала обход, замедлился, а деловитое участие на лице целительницы сменилось прямо-таки материнской нежностью.
– Доброе утро. Как тут мои девочки?
Еще не отойдя от реалий родного мира, я решила, что девочками она назвала пациенток, но потом поняла, что обращение адресовано большому животу одной из женщин.
– Как вы, маленькие? – спрашивала леди Пенелопа, обхватив его ладонями. И отвечала сама себе: – Замечательно. У Гледис уже затягивается бочок, и правая ручка у Сью почти догнала левую. Пальчики… прекрасные пальчики…
– Доктор Грин тоже так сказал, – улыбнулась будущая мать.
– Он заходил? – спросила наставница. На висках и над верхней губой у нее выступил пот, а лицо побледнело, словно размеренное поглаживание живота беременной требовало огромных усилий.
– Да, рано утром.
– Задам я ему, – проворчала целительница, как мне показалось, только для вида. – Ходит тут, будит моих девочек… молодец какой, плечико подтянул…
Второй пациентке и ее мальчику она уделила меньше времени. Ощупала живот, погладила круговыми движениями, словно желая перевернуть спрятанный внутри плод, и взяла у сестры деревянный стетоскоп.
– Чудесно. Сильное здоровое сердечко. Элизабет, хотите послушать?
Я непроизвольно отступила на шаг, а мое собственное сердце пропустило удар.
– Нет, я… боюсь, не пойму ничего…
Леди Пенелопа смерила меня долгим взглядом, но, если и подумала что-то при этом, мыслями своими не поделилась.
– У миссис Лешвиц случай довольно простой, – начала объяснять она, когда мы вернулись в ее кабинет. – Простой для нашей лечебницы. Неправильное предлежание плода, и пуповина обвила левую ножку малыша, из-за чего был нарушен приток крови и наметились отклонения в развитии конечности. Хорошо, что акушерка направила ее к нам. До родов есть время все исправить, и осложнений не возникнет ни у матери, ни у ребенка. Случай миссис Перли намного сложнее. У нее близнецы. Однояйцовые близнецы. Вы же знаете, что это такое? На ранней стадии развития они не разделились полностью. Общая печень и легкое. У одной из девочек правая рука практически отсутствовала: недоразвитый плечевой сустав с коротеньким отростком…
В этом мире нет и не было страны Сиам, и описываемая леди Райс патология, возможно, так и не получила названия, но бедным деткам и их матерям вряд ли было от этого легче.
Однако в голосе целительницы не слышалось ни скорби, ни сочувствия – только гордость, и вскоре я поняла, чем она вызвана.
– Обычно таким детям позволяют родиться и уже после проводят разделение. Если, конечно, их родители в состоянии оплатить подобную операцию. Это сложно, опасно и не дает гарантий полного исцеления. Операция на стадии внутриутробного развития еще сложнее и опаснее, но с учетом того, что организм ребенка в этот период только формируется, больше шансов, что поврежденные органы, при определенном вмешательстве целителей, восстановятся в пределах нормы.
– Такие операции возможны? – не удержалась я от восхищенно-недоверчивого возгласа.
Леди Райс прошла к книжному шкафу, сняла с полки толстый том в черной обложке и положила на стол передо мной.
– Одиннадцатый параграф. Там подробное описание. Если в общих чертах, то делается небольшой надрез, в матку внедряются инструменты, и доктор путем телекинетического воздействия проводит операцию по разделению. Предвосхищая ваш следующий вопрос: нет, оперировала не я. Я лишь ассистировала доктору Грину вместе с еще несколькими целителями.
Взаимодействие целительской магии с другими направлениями. Вот, значит, как оно происходит.
Я вспомнила счастливое лицо миссис Перли и мысленно вычеркнула доктора Грина из списка подозреваемых… И снова вписала. Гений и злодейство – две вещи несовместимые? Чушь! А вот творящаяся в академии чертовщина вполне может быть делом рук злого гения. Потому как на происки заурядного пакостника все это явно не походило.
– Леди Пенелопа, простите, я сейчас не могу судить, потому что… вы знаете… Но я правильно поняла: целитель может определить беременность на взгляд?
Если так, зачем было пугать меня осмотром и водить к единорогу?
Да, я злопамятная.
– И не целитель тоже, – кивнула наставница. – Приблизительно к концу второго месяца у эмбриона формируется собственная аура. Но целитель, конечно, распознает ее раньше, чем маг иной специализации.
– А на совсем ранних сроках?
– На взгляд, как вы изволили выразиться? Если приложить усилия, думаю, возможно. Но зачем? Обычный осмотр даст ответ на этот вопрос. В случае сомнений можно провести анализы… А, я, кажется, поняла, – леди Райс усмехнулась. – Вы запутались в понятиях, Элизабет. Хотя вам еще на первом курсе должны были объяснить, что магия – это не сказочные чудеса. Возможности целителей, как и других магов, ограничены, как силой их дара, так и общими для всех законами природы. И любое действие имеет свою цену.
– Но если сравнивать сложнейшую операцию или даже сегодняшний обход и простое определение беременности…
– Вот именно, что простое, – не дала мне закончить наставница. – Не нужно усложнять. Операция, о которой я вам рассказывала, потребовала слаженного взаимодействия нескольких опытных магов и использования мощных дорогостоящих артефактов. Артефекты вообще вещь полезная, – она сняла с запястья и, напоказ повертев в руке, убрала в ящик стола толстый медный браслет, на который я сразу не обратила внимания, – в том числе, при детальном осмотре, когда может понадобиться обновить исцеляющие плетения. А какой смысл тратить силу на ерунду вроде той, о которой вы спрашиваете? Нет, Элизабет, если вы уж решили заняться целительством, то первое, чему вам нужно научиться, это различать случаи, когда необходимо задействовать дар, а когда можно обойтись средствами немагической медицины. Потому что…
На стол передо мной легла еще одна книга.
– Посмотрите потом. А сейчас, пока есть время и нет пациентов, проведу вам небольшую экскурсию.
Экскурсия оказалась весьма познавательной.
Как и говорил Мэйтин, в мире, где существует магия, науки развиваются иными путями. К медицине это утверждение относилось, наверное, в первую очередь. Я задумывала Трайс как мир, похожий на тот, каким был мой родной лет сто пятьдесят назад, но в девятнадцатом веке на Земле еще и не помышляли о том, что было возможно здесь.
Комната для осмотров, оборудованная неизвестными мне приборами, возможно, какими-то диагностическими артефактами. Операционная, похожая на наши облицованными белой плиткой стенами, наличием хирургического стола и лотков с инструментами и отличающаяся черным шероховатым полом, на котором, как объяснила наставница, иногда приходится вычерчивать вспомогательные ритуальные рисунки.
Лаборатория: все виды анализов, включая тесты на содержание и уровень гормонов (тут их называли регулирующими секретами), цитологические исследования при помощи микроскопа и магии и собственное производство лекарственных препаратов.
И это – в обычной студенческой больнице!
Впрочем, не обычной. Это же лечебница при королевской академии магии, выпустившей из своих стен не одно светило медицины. Анабель говорила мне, что они принимают пациентов отовсюду и лечат практически от всего, а леди Райс сказала, что результаты проводимых тут исследованияй служат базой для работы других медицинских учреждений королевства.
– Вот будете готовить диплом, может быть, тоже обогатите науку новым методом лечения или диагностики, как некоторые из наших выпускников, – добавила она, и я не услышала в ее голосе насмешки.
А что? Я запросто… Но лучше не надо. С моей удачей я, скорее, выведу какой-нибудь вирус и устрою глобальный зомби-апокалипсис. Пусть уж будет, как и планировалось, доброе фэнтези.
Странно, но “доброе фэнтези” неплохо сочеталось с устройством для стерилизации инструментов и аппаратом для вентиляции легких. Но если первое было, по сути, огромной “пароваркой” достаточно простой конструкции, то у второго имелся магический движок, чтобы обеспечить бесперебойную работу в течение нескольких часов.
– Технический университет уже несколько лет обещает разработать для него другой, – рассказывала леди Пенелопа. – Не такой, как в автомобилях, конечно, вы же понимаете, что эта гарь в лечебнице недопустима, – электрический, кажется… Я в этом не разбираюсь, доктор Кленси, наш хирург составлял требования. Но пока это так и осталось мечтой.
Интересно, сколько тут осталось до полной электрофикации, открытия немагического “рентгеновского” излучения и ультразвука? Можно только представить, как они тут тогда развернутся.
Хотя, быть может, именно наличие магических аналогов задерживало исследования в этой области. Зачем изобретать велосипед, когда есть ковер-самолет? Но паровые двигатели уже изобрели и двигатели внутреннего сгорания тоже (автомобили тут вроде не на паровой тяге), так что и до остального со временем дойдут.
Но и сейчас, спроси кто, мне сложно было бы сказать, где медицина развита лучше, на Трайсе или на нашей прогрессивной Земле. По рассказам наставницы и тому, что помнила Элси, сложностей и у них хватало. Однако даже если бы я в свое время послушала деда, поступила бы в мед и, вопреки прогнозам отца, стала “нерядовым” врачом, сомневаюсь, что смогла бы что-то предложить этому миру. Разве что перчатки. Если бы, конечно, была знакома с технологией производства латекса. Потому как чего-чего, а перчаток тут не было. Руки мыли и обрабатывали дезинфицирующим раствором. И капельниц, обязательного атрибута наших амбулаторий, я тут не видела… Но мне ли судить? Я ни в нашей медицине не разбираюсь (не считать же рассказы родителей и чтение справочников из семейной библиотеки специальным образованем?), ни в местной.
“И не разберусь”, – подумалось с неожиданной грустью. Свой шанс я упустила много лет назад, а этот – для Элси. И, судя по тому, что я не чувствовала никаких внутренних противоречий, ей понравится. И, может быть, получится добиться успехов. У нее.
После экскурсии мы с леди Райс вернулись в ее кабинет. Пациентов все еще не было, и наставница занялась изучениями лежавших на ее столе историй болезни.
– Леди Пенелопа, а что делать мне? В смысле, с чего лучше начать?
– Начните с этого, – она кивнула на книгу, которую велела посмотреть потом. – Страница шестьдесят семь.
На указанной странице были напечатаны данные по средней продолжительности жизни магов, работающих в разных направлениях. Если верить этой информации, меньше всех жили некроманты и целители. Первые, вызывая духи умерших и “оживляя” трупы, делились с ними жизненной энергией. Вторые отдавали ее больным при исцелении. Наверное, эта невеселая статистика призвана была заставить меня в очередной раз задуматься, действительно ли я хочу стать целителем. Но я перевернула страницу и нашла короткую историческую справку: в прежние времена некроманты часто прибегали во время ритуалов к человеческим жертвоприношениям, чтобы сохранить собственные силы. У целителей практиковалась “замена”, когда жизнь здорового раба, например, меняли на жизнь его хворого хозяина, и целитель при этом также отдавал минимум собственной энергии. Это наводило на интересные размышления.
Итак, у нас тут есть доктор творящий чудеса в операционной и не боящийся браться за самые опасные и энергоемкие случаи. А еще у нас тут пропадают молодые, полные сил маги.
Если моя неприязнь к Эдварду Грину продиктована интуицией, а не первым произведенным им впечатлением, я, кажется, нашла мотив.
Однако наличие мотива – еще не доказательство вины. Хотела же я избавиться от Камиллы? И инспектор Крейг знал об этом от Оливера, но все же не заподозрил меня в причастности к ее исчезновению. Надеюсь, Оливер тоже.
Сердце замирало, а руки начинали мелко дрожать, когда я думала о предстоящей встрече с ним. Завтра. Уже завтра. Во время нашего последнего разговора, он еще не подозревал, что Камилла пропала, и обошелся со мной довольно мягко. Страшно было представить, что в нынешних обстоятельствах обычная его сдержанность даст сбой. Что он сделает? Наорет на меня? Выскажет все, что думает? В лучшем случае милорд ректор считает меня влюбленной дурочкой, способной пакостить исподтишка. А в худшем? Не знаю. И знать не хочу.
Но мысли эти не давали покоя и не позволяли сосредоточиться ни на чем другом.
На мистере Эдварде Грине, например. Неприятном господине с незаурядными целительскими способностями.
Думать об Оливере было приятнее, даже с учетом моих опасений. А Грин… Одно воспоминание о нем будило в душе необъяснимое предчувствие беды, и внутренний голос настойчиво убеждал держаться от него подальше… Но, может быть, это и есть пресловутая интуиция? Прежде никакие предчувствия меня не беспокоили, и я решила, что версию злодея-доктора нужно, как пишут в детективах, отработать.
Ради этого я даже на обед не пошла, соврав леди Пенелопе, что еще одной чашечки кофе и пары печенюшек из коробки, которую принесла пришедшая на плановый осмотр пациенка, мне хватит. А во время распития кофе улучила момент, чтобы расспросить наставницу о заведующем лечебницей, не забывая восторгаться талантами этого гения.
Узнать удалось немного. Да, гений (краткий перечень заслуг прилагался). Выпускник нашей академии (его дипломная работа, конечно же, произвела фурор. Странно, что не переворот в науке). Холост (иначе говоря, женат на своей работе). Сорок три года (я думала, больше: Оливеру тоже немногим за сорок, но Грин выглядит старше него. И хуже). Начинал в нашей лечебнице, работал тут лет десять после выпуска, а потом вдруг пропал на пять лет. Где был, никто доподлинно не знал, а когда вернулся, тогда и начал демонстрировать чудеса исцеления. Закономерный итог – народная любовь, уважение руководства и достойная должость, которую Грин получил после того, как бывший заведующий отошел от дел. В мир иной. Внезапно, всего на шестьдесят втором году жизни, что для магов, даже целителей с их расходом сил, далеко не старость.
Подозрительно?
Еще как!
К сожалению, леди Райс сочла беседу о гинекологических заболеваниях и патологиях при беременности более интересной темой и, забыв о Грине, стала пересказывать мне истории своих пациенток. После у меня было два часа на самообразование, которые я провела, изучая анатомичесий атлас. Затем мне позволили присутствовать при осмотре, после которого я решила, что лучше выберу в качестве специализации патологическую анатомию, чем акушерство, во всяком случае до изобретения перчаток. Далее была “вывихнутая лодыжка”: как и предрекала наставница, явилась фифа-студентка, из тех, что в столовой занимают лучшие места и не носят форменных платьев, и пожаловалась на боль в спине. Наставница ее приняла, осмотрела, но магических манипуляций не проводила: выписала целебную мазь и травяной отвар для ванн и порекомендовала не так сильно затягивать корсет. Девица оскорбленно фыркнула и заявила, что ничего она не затягивает, при ее фигуре это лишнее. Леди Райс пожала плечами и будто невзначай заметила, что при такой фигуре лишнее – это пирожные к чаю, после чего фифа вылетела из смотровой пулей, напоследок пообещав, что пожалуется заведующему на такой прием. Если бы я была уверена, что она это сделает, обязательно пошла бы следом, чтобы послушать, что ответит жалобщице добрейший доктор Грин…
К девяти вечера я, “усталая, но довольная” и голодная как Тантал после десяти лет в Аиде, вернулась в общежитие. Без слов отобрала у Сибил, в мое отсутствие расположившейся на моей кровати, надкушенное яблоко и почти целиком запихнула его в рот.
– Как прошло первое дежурство? – участливо поинтересовалась Мэг.
– Плодотворно.
Леди Пенелопа, кажется, осталась мною довольна, “фронт работ” в учебе намечен, и “досье” на подозреваемого собрано. А главное, я умудрилась не создать себе новых проблем.
– У нас тоже, – загадочно улыбнулась Сибил. – Ты оказалась права. Если задавать правильные вопросы правильным людям, можно узнать много интересного.
Провидица разложила на столе исписанные листы.
– Вот это передал Рысь. Это – мое. А это – Мэгги.
– В буфете еще можно взять мороженое и кофе? – спросила я.
– Нет, – покачала головой Маргарита. – Но мы припасли для тебя большой кусок шоколадного торта.
– А кофе я могу сварить у себя, – сказала Сибил.
Отлично. Кофе и шоколад – то, что нужно, чтобы включить настроившийся на отдых мозг. Потому что, похоже, сейчас нам предстоит то, что в книгах называют мозговым штурмом.
