Текст книги "Хидар и Хаф (СИ)"
Автор книги: Ирина Лерх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Пора бы уже признать: этот неразговорчивый воин стал мне ближе и роднее всей моей расы вместе взятой, потеснив даже брата. Кирилл хоть и любимый родственник, но и его я долго терпеть не могу. Раздражать начинает. И быстро.
– Когда ты получишь СВОЙ шесс?
Яута-те ответил с явным облегчением:
– Завтра.
– Я хочу это видеть.
– Увидишь.
Неприятная тема обдумана, обсуждена и забыта.
– Долго еще лететь?
Хаф вывел ка экран карту с пометкой атта и маяка. Действительно, о чем это я? Что такое сорок шесть километров для аэрокосмического аппарата? Тьфу. Мелочь. Хаф, видимо, летел медленно, давая мне возможность прожевать и переварить новости.
– А почему сорвался именно сегодня?
– Их обнаружили разведчики.
По коже сыпануло холодом.
– Из улья вышла стая в десять бойцов.
На карте появились движущиеся пометки. И как он вообще успел все это отследить, если практически все время находится рядом со мной?!
Челнок мы оставили на опушке метрах в трехстах от стоянки. Скрытие не включали. Каинд амедха так и так увидят, а других людей в округе все равно нет.
Я сбежала по трапу на землю, вдыхая влажный прохладный воздух. Пахло травой, водорослями, влажной почвой, речной водой. Обычные и приятные запахи природы. От костра чуть тянуло дымом и жареной рыбой. В воздухе чувствовались приближающиеся дожди, хотя я знала, что сегодня ночью будет сухо. Тучи еще не настолько плотные, но луну и звезды скрывали, из-за чего тьма стала совершенно непроглядной. Обруч послушно переключил диапазон, и мир окрасился красным, став четким и плоским.
Рядом остановился Хаф. Огромная, закованная в полную броню фигура, громадный шесс в руках. И двигается, словно призрак. Ни единого шороха, скрежета металла или стука. Качнул головой. Вопросительно. Осторожно ощупав запястья, подвигала кистями. Резкая боль унялась, но все еще немного нудело. Неприятно, но не критично. Растопырила пальцы, качнув ладонью в воздухе. Ответный кивок, и яут пошел вперед.
В лагере меня встретила непонятная суета. Костер затушили, но никто не спал. Не поняла? Заметить атта, по идее, не должны. Время – примерно полночь, спать как бы пора. Ан нет, никто не спит. Караулят, катамаран вообще готов отчалить от малейшего касания. Сидят настороженно, вслушиваются и всматриваются в темноту, в руках оружие: два топора и длинные деревянные дрыны.
Потом дошло. Чижи охотятся примерно с полуночи и до рассвета. Вот и не спит народ. На стреме сидят, чтобы если что – сделать ноги. Вот только это не спасет. Каинд амедха превосходно плавают, а катамаран легко повредить. Зато теперь понятно, почему так мало проплыли.
Я посмотрела на яута-те, вопросительно качнула головой. Он кивнул, жестом предлагая самостоятельно разбираться с людьми. В этом он прав: люди – моя проблема. И живы они до сих пор только из-за моего к ним хорошего отношения.
Лезть в лагерь без предупреждения не хотелось. Ребята на взводе, еще огреют чем-то тяжелым на радостях, а Хаф в долгу не останется – перережет.
– Кирилл! – приглушенно крикнула я, не доходя до границы стоянки.
В ночной тишине звуки разносятся хорошо. Шум реки – не помеха. Они меня услышали. Замерли, настороженно всматриваясь в темноту.
– Янка? – тем же шепотом спросил брат, крепко стискивая в руках топорик.
– Нет, мой неупокоенный дух, зараженный спорами чужих! Ты топор-то опусти.
Ребята зашевелились, тихо шушукаясь.
– Тебя заразили? – испуганно переспросила Света.
Вадим опешил:
– Споры? Они что, не как в фильме размножаются?
Я тяжко вздохнула.
– Да, народ... и сплавляться вы резко разучились, и чувство юмора сдохло в корчах. Вы чем занимались, если за это время всего на пол сотни километров спустились?
– Яна. Просто подтверди, что с тобой все в порядке. – напряженно произнес Игорь.
– А если из нее Чужой вылезет? – пискнула Настя и спряталась за своего парня.
Хаф фыркнул, сидя на здоровенном булыжнике за их спинами. Ну да, ситуация – блеск.
– Сейчас из меня маты вылезут! Много и изощренные! – я тяжко вздохнула, слыша стрекочущий смешок. – Мало того, что вы, идиоты, встали на ночевку всего в двадцати километрах от улья, так вы еще ведете себя, как... как...
– Поняли. Дебилы. – сказал брат.
– Всегда знала, что ты умный. Так могу я подойти? Или мне уйти?
– Ты где?
– Рядом, Киря. – мягко сказала я. – Ночью на костер смотреть нельзя, из-за этого, внезапно, плохо в темноте видно. А теперь, успокойтесь. А то к вам подходить-то стремно. Еще чем приласкаете.
В наушниках снова хмыкнул Хаф, с интересом наблюдающий за этим представлением.
– Ну что, можно МНЕ к вам?
– А ты что, не одна? – с детской наивностью спросила Настя.
Хаф, конечно, не заржал, но пара быстрых лаконичных жестов ясно показала его отношение к этому апофеозу маразма.
– Ян, иди сюда! – Кирилл призывно махнул рукой, глядя, почему-то, в сторону реки.
– Киря... сзади. – буркнула я, с трудом удержавшись от того, чтобы не подойти и не похлопать его по плечу. Еще заикой станет... – Я возле катамарана!
Брат вздрогнул и резко повернулся. Я запрыгнула на камень, обошла катамаран. Ребята напряженно всматривались в мою фигуру, но в глубокой темноте едва могли различить силуэт.
– Можете включить фонарик. Твари все равно в другом диапазоне видят.
– Откуда знаешь? – тихо буркнул Вадим, доставая шахтерский фонарик.
– Да уж знаю.
Щелкнул переключатель, фонарик залил стоянку приглушенным желтым светом. И меня. Мелькнула мысль, что это еще хорошо, что у меня обруч, а не полная маска, как у яута-те. А то б точно не признали. И так... выражение, с которым они меня рассматривали...
– Ян... это... ЧТО? – Кирилл шевельнул руками, обводя в воздухе мою фигуру.
– Где? – язвительно спросила я, делая вид, что не поняла вопроса.
– На тебе!
– Полагаю – одежда. А что, не похоже? Ну извините, мальчики, привычных вам сеточек там не было!
В наушниках раздался недоуменный голос яута:
– Какие сетки?
– Я тебе потом расскажу.
– Ты нашла корабль. – догадался Вадим.
– Умничка!
– А кому ты это сказала? – вновь поинтересовалась Настя, выглядывая из-за спины Игоря.
Ребята затихли, разглядывая меня во все глаза. Особенно мою броню, на которой очень ясно видны следы переделок.
– Ты сама это сделала? – спросила Света.
– И как ты это себе представляешь? – ехидно спросила я. – Этот металл и алмаз-то едва царапает.
– Кто-то выжил?
Дошло, наконец-то. Я потерла ноющие запястья, хмуро рассматривая старых знакомых. Люди сбились плотнее, судорожно оглядываясь по сторонам, глядя куда угодно, только не за спину, где как раз с удобством расположился откровенно веселящийся яута-те.
– Именно поэтому я возражал против проведения Первого Круга на этой планете. – пришел комментарий. – Что будешь говорить своим... сородичам?
Говорить им много не хотелось, все же, ПОЛНОГО доверия у меня к ним не было. Даже к брату. Язык за зубами он не всегда держит.
– Ясное дело, выжил! – ответила я на вопрос Вадима, передавшего фонарь Свете.
Я пристально смотрела в выразительное лицо брата. Кирилл – умный мальчик. Должен сообразить. Да и меня хорошо знает. Ну, по крайней мере, представляет, что я такое.
До брата дошло. Симпатичная физиономия вытянулась, а глаза оббежали окрестности, пытаясь найти невидимых Охотников.
– А как... ну это...
– Истина – она всегда где-то рядом. – я хмыкнула, услышав тихое рычание яута. – Меньше знаешь – крепче спишь, братец!
– Яна, твою же мать! Не мотай нервы! – Кирилл подошел и внезапно крепко обнял. – Я уже не знал, что думать. Не хотел верить, что ты умерла.
– Выжила я только благодаря чуду.
– А это чудо? – Кирилл неопределенно махнул рукой.
– Еще какое!
Братец задумался. Что-то прикинув, расплылся в довольной улыбке.
– Ты не представляешь, как я рад видеть тебя живой и здоровой!
– А уж я-то как рада!
Народ тихонько захихикал.
– Яна. Тварей-то сколько? – задал животрепещущий вопрос Игорь.
Всегда знала, что Игорь – самый умный в их компании. Братец, конечно, хитрожопый, но вот порой логического мышления и здравого смысла ему определенно не хватает.
– По последним наблюдениям примерно полторы-две сотни. – ответила я.
Народ затих, переваривая эту мысль.
– А как ты нас нашла?
– Вадим, река как бы одна, прошерстить ее много ума не надо.
– Но...
– Да вашу мать! Вы же еле ползете! Да тут пешком быстрее двигаться можно! Я уж надеялась, вы давно свалили!
– Река сложная. – Кирилл поморщился. – Дней пять назад налетели на камень и чуть не развалили катамаран. Пришлось вставать на ремонт. Дня два потеряли. И теперь плыть приходится осторожно. Пехом двигать не рискнули. Лес же просто непролазный.
– Ты что, хочешь сказать, что за пять дней вы догребли только сюда и только-только починили катамаран? – вкрадчиво спросила я.
Народ молчал.
– Понятно.
В наушниках раздался голос яута:
– Стая близко.
– Сколько точно?
– Одиннадцать. Выйдут из леса на другом берегу.
Я отстегнула арост, переводя оружие в боевое положение. Ребята смотрели во все глаза.
– Они что... здесь?
– Здесь, конечно! За вами вышла стая. Скоро будут тут.
Надо отдать им должное. Никакой паники, криков и попыток получить объяснение. Ребята живо подскочили, пакуя катамаран.
– Стоять! – от моего окрика народ тут же замер. – Твари прекрасно и очень быстро плавают! На берег идите... Да не на тот! На правый выходите!
Удивительное дело: никаких комментариев, только – полное послушание! Вот что делает с умными людьми хорошо оцененная и понятная опасность! Ребята подхватили свое оружие и гуськом потянулись за мной на берег. Светка жалась к Вадиму, но – молча, стиснув в руках фонарик. Правильно у нее оружия не было. А так – хоть какая-то помощь.
Твари появились из-за деревьев на том берегу, двигаясь врассыпную. Я подняла арост, прильнув к прицелу, а первые уроды уже покатились по траве. Хаф уже вел стрельбу. Выдохнуть, поймать в прицел тварь, вжать курок. Ход у кнопки стрельбы плавный, но момент спуска чувствуется. Чиж дернулся, споткнулся, клюнул башкой траву. Дрожь оружия: автоматика дослала стрелку, кнопка отошла, арост готов к стрельбе. Выстрел, перезарядка, выстрел. Два урода успело нырнуть в воду, скрывшись из виду. Я сложила арост, убрала в зажим.
– Отойдите от воды. Двое прошло.
Народ отшатнулся, рассыпаясь полукругом. От страха подрагивают руки, тяжело дышат, но никаких попыток к бегству. Хотя... куда тут смотаешься? Все равно же догонят. Рано или поздно.
Ножны без шелеста обнажили лезвия, к"дайк"те приятно лежали в руках.
Тварь выбралась из воды прямо передо мной, ярко-белая на красном фоне, и без раскачки прыгнула на меня. Я дернулась в сторону, подсекая заднюю лапу правым клинком, повернулась на пятке и тут же бросилась вдогонку. Скрипучий вопль продрал нервы, чиж, заваливаясь на полуотрубленную лапу, резко развернулся, хлестнув хвостом по стоящим позади парням, но ни в кого не попал, зато его чуть занесло инерцией разворота, открывая мне левый бок. Шустрая сволочь! Держа правый меч обратным хватом, я осторожно обходила подранка, следя за отведенным для удара хвостом. Ну, давай же, нападай! Тварь шипела, но не нападала. Вот же! Я прыгнула практически прямо на оскаленную пасть, чуть поворачивая туловище, хвост метнулся, полоснув по выставленной руке и прижатому к предплечью к"дайк"те. Клинок надрубил хвост, но не отсек. Не давая глисту повернуться, я на противоходе воткнула правый меч в бок и со всей силы рубанула вторым, разваливая жесткий хитин и ребра. Поворот на инерции движения, подрубить хвост почти у самой задницы, заставляя уродца развернуться, и по шее, по шее! Длинная башка отвалилась и упала на траву. Туша пару раз дернулась и затихла. А из воды выскочила последняя тварь.
Я едва успела отскочить в сторону, пропуская стремительное поджарое тело. Резкий свист, каинд амедха споткнулся, кулем рухнув на землю, дернулся и затих. А из туши возвышался огромный шесс яута-те.
Тщательно вытерев оружие, я убрала к"дайк"те в ножны. Шесс трогать не стала. Все равно не вытащу, он же прошел все тело и вошел в почву. По рукоять! Я видела, как Хаф, перемахнув в пару прыжков реку, уничтожал трупы чижей на том берегу, поливая растворителем. Той самой мерцающей синей жидкостью. Конечно, со временем бактерии их сожрут, но яута не привыкли оставлять за собой мусор.
Как ни забавно, чижи съедобны для тех, из кого они вышли. Кислота после смерти уродов быстро разлагается, и тела становятся не опасны. Пару часов, и можно жрать. Вот такая пищевая цепочка. Они ведь тоже едят. Подъедают трупы умерших носителей. Именно поэтому после них так чисто. Они же не только живых утаскивают, а вообще все тела. Запасливые сволочи!
Я глубоко вдохнула свежий лесной воздух, чувствуя, как отпускает горячка боя. Восхитительные ощущения! Глянула на замерших столбиками парней. Светка, судорожно сжав фонарь, светила на пришпиленную тушу. За ее спиной, вцепившись в плечи, стояла Настя. Рассеянный свет неплохо освещал поле боя.
– Можно расслабиться. Больше в округе ничего нет. Пока, по крайней мере.
Мои слова словно стали командой «отомри». Парни загомонили, расползлись, разглядывая изломанные туши уродов.
– А где... ну... – Настя судорожно подбирала слова. – Ну, ЭТИ?!! – и она показала на шесс.
Кирилл и Вадим таращились на шесс, попробовали достать. Куда там! Я не выдержала и заржала, глядя на их попытки расшатать и вытащить массивное оружие.
– Не трогайте.
Парни тут же отскочили, а от Хафа я услышала ехидный урчащий смешок. Его забавляла реакция и поведение моих знакомых. А вот мне было почему-то... стыдно.
– Первое. – внятно и четко произнесла я, разом привлекая к себе внимание. – Все равно не сможете вытащить: силы не хватит. Второе. У оружия есть хозяин.
Что-то мне подсказывает, что будь на месте этого шесса личное оружие Хафа, он не был бы столь благосклонен.
При слове «хозяин» парни резко отошли от туши и возвышающегося из нее клинка. Достав нож, я примерилась к подпорченному хвосту собственноручно убитого урода, уже привычно воткнула лезвие между позвонками и отделила кончик. Прижала к земле, дожидаясь, пока закончит шипеть кислота.
Подошел Кирилл и Игорь, с интересом следя за моими действиями.
– Трофей?
– Нет. Бусин нарежу. У кости красивая текстура. – я отряхнула почву, придирчиво осматривая добычу. И тут же пустила шпильку: – Ну не могу же я на себе весь скелет таскать? Тяжеловато как-то, цепляться будет за все подряд... да и выглядит... гм... глупо. Как и всякие там косточки-черепочки...
Игорь намек понял и хмыкнул. Настя смотрела на меня круглыми, полными обалдения глазами. Видать, представляла меня в скелете. Ага, цельном. Света с фильмами про Хищников знакома не была, а потому моего сарказма не поняла. До Вадима и Кири юмор тоже не дошел. А вот Хаф уже просто ржал: вот с чем с чем, а с воображением и фантазией у яута-те было все в полном порядке!
Проржавшись на том берегу, Хаф пересек реку, безмолвной тенью появившись из темноты, подошел к трупу и легко, без каких-либо усилий выдернул свое оружие. Тихо пискнула Настя. Ребята оцепенели. Не обращая внимания на произведенный эффект, яута-те стряхнул едкую кровь на землю, чуть отошел и встал за моей спиной, держа чудовищный шесс в одной руке так, что острие касалось верхушек травы, подбривая высокие стебли.
Вопросительно глянула на яута, кивнув в сторону атта. Хаф склонил голову на бок, едва заметно пожав плечами. Ему было, по большому счету, все равно, что я буду делать со спасенными людьми. Лишь бы под ногами не мешались. Качнув головой, он занялся уборкой: синяя пакость сожрала оба трупа в момент, оставив неопрятное курящееся дымком черное пятно.
Я знала, что зона безопасности от улья – сто, сто двадцать километров. Примерно. Дальше эти твари без большой нужды не заходят. Сто километров – это минут двадцать полета. Оставлять ребят здесь – бессмысленно. В улье уже знают об их существовании, и следующей ночью отправится новая, более сильная стая. Выследить людей чутья хватит, и тогда их судьба... безрадостная.
Есть два пути решения: убить или вывезти отсюда. Если я попрошу, Ннан"чин"де их убьет. Быстро и безболезненно. Но... но попросить об этом я не могла. Кирилл – мой единственный родственник. Каким бы он ни был, брат, все же, меня любит и искренне обо мне заботится и переживает. На свой манер, конечно, но... что есть, то есть. А еще у меня перед ним должок: не вытащи он меня в этот поход...
Я вздохнула.
– Чего стоите? Собирайте самое ценное. – пришлось повысить голос, чтобы народ обратил на меня внимание. – Катамаран бросите. Считайте – вы разбились, он пришел в негодность, и дальше вы шли через лес своим ходом.
Хаф меня понял правильно, чуть слышно хмыкнул, качнул головой, подошел к катамарану, провожаемый пятью парами глаз, вытащил его на камень и несколькими ударами превратил его в обломки, перебив жесткий каркас.
Впечатление он произвел очень сильное! Молчаливая закованная в броню Смерть, двигающаяся мало того что стремительно, так еще и абсолютно бесшумно.
– Действительно. Чудо. – едва слышно булькнул Кирилл.
Не обращая никакого внимания на людей, Хаф плеснул синей жидкости на обломки. Растворитель быстро поедал органику: баллоны, пластик, дерево..., корежа и оплавляя даже металл. Дождавшись, когда реакция прекратится, яута-те небрежным пинком спихнул неопрятные металлические кляксы в воду, развернулся и ушел к атта. Света светила фонариком ему в спину.
– Шевелитесь!
Повторять дважды не было нужды. Никаких споров и возражений. Парни сорвались с места, судорожно собирая то, что не сожрал растворитель, а Света, все так же обняв фонарик, завороженно смотрела на виднеющийся на границе света атта.
– Это корабль? – спросил брат.
– Челнок, Киря. Ты что, не видел габариты корабля, когда он спускался?
– А он сильно пострадал? – вновь забросил удочку Кирилл.
Я поморщилась. Можно подумать, кого-то из них и правда волнует, погиб экипаж корабля или нет.
– Тебе-то какая разница? – я вздохнула. – Земля мягкая. Деревья падение смягчили.
– Есть надежда, что он взлетит?
– Есть.
Конечно, надежда, что корабль таки взлетит, у нас есть. Вот только с шансами и возможностями не все так радужно.
– А... где другие? – опасливо спросила Настя.
– Другие... – я покачала головой. – Настюх, вот скажи честно, а тебе не все равно, где другие?
Что на это ответить, Настя не придумала, да и подошедший Игорь ее отвлек от дальнейших расспросов. Като Кирилл все никак не успокаивался и снова попытался начать допрос:
– Ты же говорила, что Чужих много.
– И?
Кирилл помялся и сменил наживку:
– Нууу. – он глянул на челнок. – А вы справитесь?
– А есть выбор?
– Выбор есть всегда, сестренка. Кому как не тебе это знать.
Я поморщилась: намек «вали ты от этих уродов» прозвучал более чем прозрачно.
– Киря. Есть варианты, для меня... – я поправилась, – для нас не приемлемые. Каинд амедха должны быть уничтожены.
Брат внимание на оговорку обратил, но не понял.
– Кто ж спорит. Сам бы помог, но понимаю, что мы в лучшем случае обуза. В худшем – лишние твари.
– Всегда говорила, что ты... умный мальчик. – фыркнула я, слушая негромкие комментарии яута.
Брат пристально меня рассматривал. Лицо, доспехи, оружие.
– Ты хочешь остаться с ними?
– А сам-то как думаешь?
Кирилл тяжело вздохнул.
– А выдержишь?
Хороший вопрос. Сама бы хотела знать!
– Постараюсь.
Киря прищурился.
– А они знают о..?
– А это – не твое дело! – отрезала я.
– Яна, но они должны знать, чем ты рискуешь!
– Киря!
Брат фыркнул.
– Все, что потребуется – я скажу сама. И тогда, когда посчитаю нужным!
– Не сказала?
Киря склонил голову набок, с откровенным ехидством меня рассматривая. Я демонстративно тронула наушник, в чем совершенно не было никакой нужды, и задала не менее демонстративный вопрос:
– Тебе это сейчас интересно?
Вместо ответа, из темноты донесся столь же демонстративный хмык.
– Он же все слышит?
Я пожала плечами.
– Ясен пень. И Киря... Эта раса намного превосходит людей. В том числе и по остроте слуха. О физической силе, скорости реакции и прочем подобном я вообще молчу. Сомневаюсь, что у тебя есть желание все это проверить на себе. Поэтому, или ты сейчас затыкаешься и молча идешь за мной, или ты продолжаешь трепаться, а мы – улетаем.
Видимо, угрозу в голосе он все же почувствовал.
– Да ладно. – брат примирительно поднял руки. – Ну, ты же меня поняла? Я о тебе забочусь, глупая. Не загони себя в могилу!
– Кирилл! Ночь – не бесконечна! И поверь, нам есть чем заняться, кроме как подрабатывать таксистами на пол ставки!
Хаф едва слышно, но на редкость ехидно прокомментировал весь этот бардак.
– Вы решили нас подвезти? – тихо спросила Света, все так же крепко сжимая фонарик.
– Я решила.
– А он?
– Как видите, пока – не возражает. – глянула на брата. – Надеюсь, все понимают, что вам придется держать язык за зубами?
– Понимаем. Уже думали, что врать будем. – Игорь вздохнул. – Узнать бы еще, что с остальными.
– Уверены?
– Да.
Я посмотрела Игорю в глаза, и он вздрогнул.
– Они свернули в другой рукав. Здесь неподалеку была деревушка.
– Была? – уточнил Вадим.
– Была.
Кирилл нахмурился, обдумывая ситуацию. К атта шли медленно. Спешить особо некуда, а Хаф не подгонял. Понимал, что мне надо поговорить со своими сородичами. Так сказать, расставить все точки над всеми буквами алфавита.
А Игорь понял мои слова сразу:
– Они там были, когда твари напали на деревню?
– Да.
– Их... заразили?
– Нет.
– Ян! – вспылил брат – Говори прямо!
Я глянула на Кирилла. Хочешь прямо? Твое право.
– Их пришлось пристрелить. Мгновенная смерть.
Киря вздрогнул, глянул на темный силуэт яута, стоящего возле челнока.
– Но... это же наши друзья! – ахнула Света.
– Ну, могли бы стать нашими Чужими. Тебе от этого было бы легче? Света, между прочим, процесс вылупления Чужого для жертвы весьма мучителен.
– Шансов не было? – спросил Игорь, не давая остальным вмешаться.
– Мне жаль. – нейтрально ответила я.
Он кивнул. Они были его друзьями. Не просто знакомыми, а настоящими друзьями.
До атта дошли в молчании. Подчиняясь моему жесту, загрузились на борт, а я, закрыв шлюз, устроилась в кресле второго пилота.
Перелет много времени не занял. Ребята сидели компактной кучкой на полу, молча рассматривая интерьер, периодически косясь на огромного воина, но старались делать это осторожно. Яута эти попытки забавляли, что очень хорошо было видно в его жестах, но он решил людей не травмировать.
Спустя какие-то минут пятнадцать, атта приземлился на большой поляне в двух километрах от крупного поселка, откуда ребята без проблем смогут добраться до более обжитых мест. Мгновением спустя открылся шлюз. Им не надо было сообщать очевидное вслух. Едва челнок приземлился, люди зашевелились, и довольно быстро выкатились по трапу в ночную темноту.
Игорь немного задержался. Помявшись у шлюза, он, глядя в бесстрастную маску, тихо сказал:
– Спасибо... За... других. Полагаю, это сделали вы. – он запнулся и едва слышно прошептал: – Больше ведь ник... некому.
Хаф не ответил, задумчиво рассматривая стоящего перед ним человека. А потом молча встал, что-то достал из небольшой ячейки в поясе и протянул замершему в ступоре удивления человека. Игорь очнулся, перевел взгляд на старую серебряную монету – екатерининский рубль, чуть поклонился и забрал подарок.
Братец стоял у трапа в полном смятении. Неожиданный подарок, который аккуратно убрал во внутренний карман куртки Игорь, его, мягко говоря, изумил.
– Киря, очнись.
Брат вздрогнул, моргнул, возвращаясь на землю.
– А...
– Что тебя так удивило?
– Он же дал ему старую монету!
– Верно.
– Зачем?
– Затем, что посчитал это правильным. – и добавила: – Идите вдоль реки. Там крупный поселок, откуда вы сможете добраться до городка. Оттуда уже поездом. Тварей в округе нет.
Брат кивнул, вышел из ступора:
– Могу я узнать... ну...
– Заглянуть перед отлетом?
– Было бы неплохо.
– А стоит?
– Хотелось бы знать, что с тобой все хорошо.
– Киря, все будет хорошо. Иди.
– И все же, дай знать. Мне будет спокойнее
Братец немного помялся, крепко обнял меня и, не оборачиваясь, ушел к ребятам. Они так и стоял, глядя в нашу сторону, пока не потерял атта из виду. А я свернула окошко в углу экрана. Пока у брата будет камера, я смогу за ним присматривать. Мой подарок – серебряный браслет – он не снимет. Хаф знал, куда подсадить маячок.
Глава 9: Начало облавы
Есть что-то восхитительное в процессе создании оружия. Когда видишь, как из бруска невзрачного серого металла рождаются чья-то жизнь и чья-то гибель. В тишине и темноте, под проблески резака в феерии искр, брызжущих от трения инструмента о металл. Это было удивительно просто и в то же время поразительно сложно, ведь технологии накладывают свой отпечаток на процесс работы. Не было никакой кузни, раскаленного металла, звона молотов: оружейный металл науда невозможно проковать или отлить. Был всего лишь увесистый брусок масляно блестящего металла серебряного цвета и большой высокотехнологичный верстак, позволяющий ваять из прочного материала то, что пожелает мастер. Оружие делалось в тишине, сразу, целиком, с учетом всех конструктивных особенностей, полостей под аппаратуру, если ее предусматривает модель, иначе огрехи после окончательной обработки уже не исправить. Конечно, мелкие недочеты можно поправить. Чуть заострить лезвия, чуть укоротить шипы или прорезать узор. Но именно конструктивные, основные элементы исправлению не подлежат. И металл на переработку тоже не годится. Его структура меняется раз и навсегда. И тогда неудачный образец идет в лом. Бесполезный мусор.
Хаф работал уже пятый час, не отрываясь на еду и нападения чижей. Уроды как почувствовали, что могучий яут занят и лезли один за другим, а я получила прекрасную возможность поохотиться в хорошо знакомых коридорах, облазанных за пару дней вдоль и поперек. Последнего я перехватила в мастерской, когда эта... мразь... прицельно прыгнула с антресоли, разматывая длинный хвост. И прыгнул мордохват на яута! Хаф даже не шевельнулся, когда я сбила эту пакость прямо у него перед лицом! Проклятье! А если бы опоздала? Или не заглянула?
Глянула на широкий, покрытый бритвенно острыми зубьями нож, лежащий на столе возле левой руки яута-те. Ну да, о чем это я? Отмахнулся бы.
Хаф закончил работу поздно вечером. Отключил оборудование, оставив свое творение остывать после окончания изменения материала.
На столе в зажимах верстака покоилось самое страшное и странное оружие, какое я только видела. Да весь богатый арсенал на ман"дасе не впечатлял меня так, как это нечто! Двухклинковый шесс. Чуть больше трех метров от острия до острия, два идентичных широких, изящно изогнутых клинка с двухсторонней заточкой, одна сторона ровная, а вторая – покрыта загнутыми, заточенными до остроты молекулярного лезвия, зубцами. Клинки – зеркальны. Один смотрит зубьями вниз, второй – вверх. Соединены овальной в сечении достаточно толстой и длинной рукоятью, в центре – что-то вроде двух стесанных по бокам шаров противовесов.
Хаф убрал крепежи и легко подхватил тяжелое оружие, жестом приглашая следовать за собой. По дороге до отсека кар"кахтера нам не встретилась ни одна тварь. Вот в самом-то деле, они его что, чуют на уровне инстинктов?
Хаф зашел на тренировочную площадку, взвесил оружие в руке, а потом... потом я просто выпала из реальности.
Бой с тенью. Стремительные каскады стоек, ударов, скользящих блоков и уклонений с чудовищным оружием в руках. Танец со смертью, поразительно изящный, текучий как вода, невероятно быстрый и пластичный. Яут проверял новое оружие. Бой поменял динамику, стал более агрессивный, атакующий. Лезвия с шелестом и свистом вспарывали воздух, а сам Хаф двигался без единого звука.
Короткое рвущее движение, и двухклинковый шесс... распался в его руках на два вполне самостоятельных меча с длинной рукоятью, рассчитанной на двуручный хват. И танец с тенью начался заново, но теперь два клинка вспарывали воздух.
И ЭТОМУ он хочет меня научить? Бою на таком же оружии? Да я таким шессом себе руки-ноги за пару минут обкорнаю! Да тут акробатика и паркур высшей степени! Куда мне?! Чем больше смотрю я на его тренировки, тем пышнее расцветает чувство собственной никчемности и бесполезности.
Что я могу противопоставить ТАКОМУ мастерству и ТАКОЙ силе, ловкости и скорости? Пусть он говорит, что не все яута такие. Но ведь есть же! А я... да я едва могу рассмотреть его движения, и то потому, что он меня в капсуле хорошенько апнул!
Хаф внезапно замер на месте, держа оба клинка обратным хватом, чуть согнув ноги в коленях. Повернул голову, пристально всматриваясь в мое лицо.
– Я никогда ничего подобного не видела, Хаф.
Голос предательски дрожал.
Встроенные ножны покрыли острейшие лезвия чешуйчатым кожухом, яут повесил шесс за спину. Оружие проверку прошло, и недовольства создателя не вызвало.
– Ты сможешь. – негромко сказал яута-те.
Заметил! В бою. Пусть и в тренировочном...
– Как? Такого мастерства я никогда не достигну. Чтобы ТАК двигаться...
Я запнулась. Ннан"чин"де внезапно оказался рядом, бережно, но крепко обхватил горячими пальцами мой подбородок и поднял голову, всматриваясь в лицо. И припечатал:
– Сможешь.
– Мне бы твою уверенность.
– Я обещаю.
И что-то мне от этих слов стало как-то стрёмно. Он обещает. Да еще таким проникновенным голосом?! А ведь действительно научит. Но чую, будет мне во время такой учебы плохо.
– Верю. И от этого мне как-то...
Я передернула плечами, а он рассмеялся. Тихо так, вдумчиво. Знает же, что у меня в голове за мысли крутятся.
– Оружие удалось?
Он кивнул.
– Ты, случайно, у аттурийских оружейников не учился?
– Случайно? – Хаф удивленно моргнул. – Нет. – хмыкнул, чуть ехидно ухмыльнулся. – Сознательно.
– О как! Долго?
– Долго. – в золотых глазах промелькнуло лукавство.
– А что дальше?
Хаф усмехнулся. Очень выразительно. И склонил голову набок, кивнув в сторону только что оставленной им тренировочной площадки. Ну да, ну да. Я вытащила свои к"дайк"те из ножен и начала отрабатывать начальные этапы ежедневной тренировки. Задания на рассинхронизацию рук, разработку запястий и прочите прелести. А еще – привыкание к оружию. А Хаф куда-то исчез, буквально одним движением растворившись в темноте. Пожав плечами, я продолжила тренировку, раз за разом отрабатывая одни и те же движения. Все, как и сказал яут. Основы должны осесть в подкорку. До состояния безусловного рефлекса. Тело уже начало двигаться самостоятельно, я медленно провалилась в уже знакомое состояние «автопилот самообучающийся» или как называл это Хаф – т"хар – медитативный транс.
