355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Лерх » Хидар и Хаф (СИ) » Текст книги (страница 4)
Хидар и Хаф (СИ)
  • Текст добавлен: 29 октября 2020, 18:30

Текст книги "Хидар и Хаф (СИ)"


Автор книги: Ирина Лерх



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

  Тихое стрекочущее ворчание. Почти невесомое прикосновение когтистых пальцев к подбородку. Он сам поднял мне голову, уложив на сгиб локтя. В золотых глазах вновь появился вопрос. Я попыталась небрежно махнуть рукой.


  – Это... пройдет. Потом.


  Ясно различимое демонстративное хмыканье.


  Он поднялся одним четким движением, прижав меня одной рукой к груди, резко оттолкнулся и взлетел в прыжке, ухватился второй рукой за выступ металла, подтянулся и вылез на верх блока аппаратуры. Я только и успела что моргнуть, захлопнув пасть.


  Короткий взгляд. Он чуть подвинул меня. Так, чтобы удобнее было нести и, при необходимости, вести бой. Едва слышное урчание. Ни тени раздражения или недовольства. Словно все так и должно быть.


  – Я сама могу идти.


  Воин стрекотнул, едва заметно дрогнув, дернул клыками, скептическим взглядом выразив свое мнение о моих способностях самостоятельно передвигаться. И снова стрекотнул.


  Он что, ржал?


  Я всмотрелась в ставшие непроницаемыми золотые глаза. Ей богу ржал! Ну и ладно. Имеет право. Да и есть над чем.


  Он оперся о руку, спрыгнул вниз, мягко приземлившись на пол, и быстро пошел куда-то в темноту.


  О чем-то спорить с ним у меня не было никакого желания. Мне очень хотелось ему доверять. Так, как я никогда и никому не доверяла из людей. Целиком, безоглядно.


  Глупо? Несомненно.


  Но мне ОЧЕНЬ хотелось ему доверять...


  – Как пожелаешь. – одними губами беззвучно добавила я.


  Он услышал и сбился с шага. Всего на мгновение, едва заметно вздрогнув. Косо глянул на меня. Но больше ничем не высказал своего отношения к моему мнению. Лишь быстро нес куда-то во тьме коридоров, сворачивая по одному ему ведомому маршруту. А я... а что я? Я просто подчинилась его решению. Смысла дергаться и настаивать на своей самостоятельности я не видела. Я просто доверилась ему.




  Конечной целью нашего похода оказалась довольно большая комната, уставленная массой оборудования. Еще один технический отсек? Воин посадил меня на крышку какого-то устройства, вручил трофейный короткий меч и растворился в темноте. Ушел проверять помещение.


  Вернулся быстро. Отобрал меч, положив на неподвижную часть капсулы, он опять поднял меня на руки. Крышка отъехала в сторону. Меня посадили в мягкое нутро. Я не сопротивлялась, делая то, что он показывал. Воин указал на ботинки и дернул футболку, жестом указам на пол. Ну ладно. Снять так снять. Я быстро сняла указанное. Повинуясь жесту – легла на мягкую слегка волнистую лежанку. Последнее воспоминание: опускающаяся крышка, мягкий свет и темнота.






  * * * * *




  Яут стоял неподвижно, опершись рукой о ребристую крышку регенерационной капсулы. Устройство едва заметно гудело. Удивительно, что оно работало. Удивительно, что на корабле вообще хоть что-то работало после такого падения.


  Остро дернула спина. Верхние клыки непроизвольно дрогнули, но яут не издал ни звука. Двигаться он мог беспрепятственно, значит, позвоночник не поврежден. Остальное значения не имело. Глянул на капсулу. Диагностика завершилась, на экране потекли резкие символы наудского письма. Прочитал. Нахмурился.


  Рука сжалась в кулак. Он колебался. Всего мгновение. Знал, что его действия не нашли бы понимания у большинства соплеменников. Поморщился. Где они, эти недалекие головорезы одной с ним крови и расы? Мертвы.


  Мог ли он поступить иначе?


  Нет.


  Спина все еще чувствовала неизмеримую тяжесть двигателя.


  Великий Воин! Нежданная охота, нежданный долг... сезон скоро. Отвратительно.


  Взгляд скользнул по капсуле. Умана. Дитя Первой Крови. Она не знает законов... не будет требовать.


  Тяжесть на спине, безнадежность...


  Она – не будет. Он – будет.


  Не обязан. Закон дает лишь шанс. Возможность сохранить жизнь. Он прикрыл глаза.


  Вспышка воспоминания: тихий мягкий голос: «Как пожелаешь».


  Когти скрежетнули по металлу.


  За свою жизнь он сделал много ошибок. Делал так, как принято, а не так, как хотел. Он делал так, как требовали традиции. Его действия не вызывали нареканий у Наставников и Старейшин. Но потом, в тишине долгих перелетов, воспоминания выедали его изнутри.


  Вновь всплыл в памяти разговор с кар'клеем Черным Крецом. Долгий разговор в тишине кехрите под пустыми взорами черепов поверженных врагов. Разговор о том, что есть Кодекс и Закон. Как и чем его истинная трактовка отличается об общепринятой в среде таких же пустоголовых юных головорезов, каким был и он в то время.


  Перевел взгляд на капсулу. Умана спала. Маленькая, хрупкая, не приспособленная к той жизни, что он ведет с юности. Такие как она вызывали лишь презрительное фырканье у его сверстников. Слабое, неприспособленное к жизни создание. Так они считали. Хаф прикрыл глаза, позволив себе насмешку. Прав был кар'клей. Недалекие сопляки с раздутым самомнением и гордыней! Может, именно потому так много молодняка погибает в первых испытаниях? Из-за самомнения? Веры в свою непобедимость? А ведь маленькая, слабенькая, практически беззащитная умана смогла сделать то, что две трети его сверстников не смогло: выжить при первой встрече с каинд амедха. Может, именно потому, что она ясно и без иллюзий понимала, на что способна?


  Хаф тряхнул головой.


  Сейчас не то должно занимать его разум.


  Сможет она выжить или нет, зависит не от нее.


  От него.


  Именно он даст ей шанс. Или погубит.


  Тихий мягкий голос: «Как пожелаешь» и доверчиво прижавшееся к груди хрупкое тело.


  Яут дрогнул всем телом.


  Никто и никогда, даже на мгновение, так не верил ему и не доверял.


  Он делал много ошибок. Но никто не мог упрекнуть его в том, что он предавал доверие!


  Хаф принял решение.


  Он тронул пульт. Крышка отошла.


  Возможно, он об этом пожалеет.


  Яут приподнял спящую девушку на руки, осторожно снимая с нее одежду. Умана не шевелилась. Спала. И будет спать еще долго.


  Время покажет, прав он или ошибся в очередной раз.


  Он вновь уложил хрупкое тело в мягкое нутро капсулы. Вбил новую программу. На мгновение замер, прикрыв глаза.


  Старейшие это не одобрят.


  Едва слышно рыкнул, включил капсулу.


  Они и его не одобрили.


  Подхватил клинок и выбежал в коридор.


  За девчонку он не переживал: капсула достаточно крепка, чтобы выдержать любые посягательства каинд амедха.










  Глава 4: Я так решил






  Сознание возвращалось медленно, выплывая из тумана. Постепенно начали доходить звуки и ощущения: едва слышное гудение, попискивание аппаратуры, приглушенный свет, пробивающийся сквозь закрытые веки, мягкая, бархатная поверхность лежанки и легкий ветерок, щекочущий обнаженное тело сквозь укрывающую меня ткань.


  Стоп!


  Я открыла глаза и резко села, автоматически придержав сползающую красную ткань.


  Не поняла.


  Я сидела в теплом и мягком нутре капсулы, куда меня сунул охотник. Но я-то ложилась как бы одетая, а сейчас – совершенно голая! Глянула на руки. Химические ожоги исчезли без следа, пропали все царапины, порезы и старый шрам. Мне даже показалось, что рука стала как-то тоньше.


  Я вздохнула. Ладно, хрен с ним. Раздел и раздел. Видимо надо было. Но почему сразу-то не попросил? Подумала. Представила себе это действие. Н-да... Видимо, действительно хорошо знает мою расу.


  В глубине комнаты что-то едва слышно зашуршало.


  Я вздрогнула, настороженно всматриваясь в темноту лазарета.


  Проклятье! Ладно бы с ней, с одеждой! Но оружие мог бы и оставить! Вот без него я реально чувствую себя голой!


  Он появился из темноты, словно призрак, одним движением выйдя на границу света. Без единого звука.


  Н-да. С его ростом, массой и скоростью..., а ведь двигается тише призрака.


  Чувство ущербности росло, как тесто на дрожжах.


  Вопросительно склонил голову, заурчал. Я прислушалась к себе. Ничего не болело, голову не вело. Кивнула. Не сводя с него глаз.


  Пока я была в капсуле, он явно без дела не сидел. Сейчас могучая фигура охотника была затянута в полный доспех. Никакой сетки, черепушек, косточек и прочей ерунды не было и в помине. Ничего такого, что могло бы зацепиться, сковать движения. Никакого мусора. Тело от шеи до пят покрывали темные пластины полной брони, лицо – скрыто под маской, перчатки отсутствовали. Никаких неполных доспехов как в кино. Это логично. Смысл вешать броню на плечи и открывать уязвимые места: живот, спину, бока, ноги? Выглядит круто, варварски и глупо. Никаких сандалий с торчащими когтями – охотник обут в высокие бронированные ботинки, начинающиеся сразу под наколенником. Тяжелые массивные наручи с аппаратурой обхватывали предплечья, над тыльной стороной ладони действительно матово блестели лезвия ки'кти'па, а в руке воин держал устрашающее оружие: гибрид короткого копья и двуручного меча.


  Огромный клинок без гарды, плавно переходящий в массивную рукоять с противовесом на конце, буквально заворожил меня. Я не могла отвести взгляда от этого масляно блестящего металла, от бритвенно-острых режущих кромок, от прихотливого узора, покрывающего рукоять и лезвие вдоль дола. Воплощенная в металле Смерть, созданная руками тех, кто готов без колебаний оборвать жизнь другого разумного или погибнуть.


  Воин перехватил мой взгляд. Подошел, поворачивая страшное оружие в руке так, чтобы я могла лучше его рассмотреть. И негромко сказал:


  – Шесс.


  Первое слово, которое я от него услышала. Название оружия, сказанное низким рокочущим голосом.


  – Шесс. – повторила я, катая это слово на языке.


  Я выпрыгнула из капсулы, завязала красную ткань как парео на груди. Потянула руку.


  – Можно?


  Едва слышное журчащее низкое урчание. Смех.


  – Йен.


  И он протянул мне шесс, без видимых усилий удерживая его на вытянутой руке.


  Брать оружие в руки я не рискнула. Это чудовище я просто не удержу, а позориться не хотелось. Осторожно тронула рукоять, скользя пальцами по шершавой оплетке и тонкой, изумительно красивой декоративной резьбе. Боевое оружие. Килограмм десять. Не меньше. Чудовищное, страшное, созданное не для охоты, а для убийства. Я осторожно тронула зубцы, перескочила на верхнюю треть клинка – слегка изогнутую ровную полосу, скользя по глубокому долу. От темного металла шли ощутимые волны того магнетизма, которым обладает только настоящее боевое оружие, не раз лившее кровь и отнимавшее жизнь.


  Отдернув руку, кивком поблагодарила охотника. Он молча повернул шесс, уперев массивным противовесом в пол. Я села на край капсулы, болтая ногами в воздухе. Он молча стоял и смотрел на меня. Я так же молча сидела и смотрела на него, терпеливо ожидая его действий. Я никуда не спешу, делать мне нечего, идти – некуда. Я полностью от него завишу, и мое выживание – это лишь вопрос его решения и его же мастерства. Сама по себе... буду честна: я не способна выжить в диком лесу, даже если по нему и не будут бегать огромные черные твари, являющиеся воплощением всех кошмаров моего вида.


  Так чего дергаться? Воин для меня – не угроза, пока я не сделаю что-то такое, что может изменить его ко мне отношение. Я это понимала очень ясно. Так что... я просто сидела и рассматривала своего нежданного... даже не знаю, как и назвать. Напарник? Слишком самонадеянно. Я для него – обуза. Защитник? Возможно. Хотя... Больше подходит слово «нянька», как бы это ни звучало.


  Что я могу сказать о нем? Мощь, запредельная сила, ловкость, грация и стремительность. Охотник, воин, убийца. Воплощение того, что потеряла наша раса в процессе развития. Высокие технологии космической расы и древнее оружие войны. Я не строю иллюзий на его счет. Я прекрасно понимаю, что он такое. Но это понимание не мешает мне... восхищаться этим существом. Ведь кинематографический образ даже близко не передает эту стремительную сдержанную мощь, невероятную пластику и грацию превосходно тренированного воина!


  Тихий писк вернул меня в реальный мир. Охотник встрепенулся и ушел куда-то во мрак лазарета. Что-то зашуршало. Я вновь спрыгнула на пол, поправила сползающую тря... «одежду», и пошла следом. Оставаться одной не хотелось.


  Воина я нашла у... верстака. По крайней мере иной ассоциации этот заваленный разными... ну, допустим, инструментами и оборудованием широкий стол у меня не вызывал. Как оказалось позднее, я была права.


  Первое, что бросилось в глаза – мое сокровище, висящее на подставке. Надо же, нашел и не поленился принести это, откровенно говоря, убожество и поставить на стояк. На почетное место. Но зачем? Рядом с другим оружием мой самодел с проеденной кислотой рукоятью выглядел... жалко и нелепо, как кустарная поделка рядом с произведениями искусства. Но, это было мое первое оружие. И оно уже пролило кровь врага!


  Возможно, именно поэтому разваливающийся самопал и оказался на стойке? Потому, что это – боевое оружие. Не самое лучшее и совершенное. Но – боевое, уже унесшее жизнь врага.


  Подошла ближе, остановилась возле края верстака, наблюдая за его действиями. Он не обернулся, продолжая работать, хотя я знала, что меня услышали и заметили. Видела, как на мгновение замерла его рука.


  Мне придется быть предельно внимательной, тщательно отслеживать малейшие его жесты, анализировать каждое его действие, каждое изменение интонации, каждый жест. Я должна научиться его понимать. А еще я буду сама вежливость, покладистость и честность. Я не хочу, чтобы этот воин разочаровался во мне и в своем решении сохранить мне жизнь.




  Охотник жестом подозвал меня, указывая на небольшую возвышенность. Я подошла, запрыгнула на круглый постамент и замерла, вопросительно глядя в прорези его маски. На какое-то мгновение воин замер, задумчиво меня рассматривая. Молча. Его пальцы непроизвольно теребили замок на широком оружейном поясе. Молчала и я. О чем он думал? Сложно сказать. Если бы я видела его лицо и глаза... а так... толку гадать, глядя в бесстрастную маску?


  Он принял решение. Совершенно по-человечески вздохнул, поднял с широкого стола то, что делал, и показал мне.


  Сердце пропустило удар.


  Доспехи. Крохотные, почти детские в его руках. Как раз на меня.


  Он стоял и ждал моего решения. Молча, склонив голову набок.


  Как много значили эти вещи! Предложение, предостережение, угроза. Если я приму его дар, я не смогу вернутся назад? А разве сейчас я могу? Смогу отказаться? Все бросить и уйти?


  Нет, не смогу.


  И я просто кивнула, подняв на него глаза.


  Охотник едва слышно заурчал.


  Интересно, он хоть представляет, какую обузу в моем лице готов повесить себе на шею?


  Воин стряхнул броневые пластины обратно на стол и протянул мне что-то вроде сплошного комбинезона. Я взяла. Мягкая, но тяжелая плотная ткань осела на руки. Или не ткань. И где у него замок? Как в него вдеться?


  Мои затруднения были поняты сразу: Охотник оттянул ткань, подцепил когтем казалось бы сплошное полотно, потянул, и материал разошелся как по молнии. Я моргнула. Он застегнул, стрекотнув. Предлагает попробовать. Я повела ногтем. Фигушки. Материал оставался сплошным. Охотник вздохнул, аккуратно сжал мой палец и показал, как поддеть ткань. Материал послушно разошелся. Кивнула. Он склонил голову набок, отошел на пару шагов назад. Заворчал, сделав непонятный жест.


  Предлагает мне самостоятельно в это вдеться? Логично предположить, что да. На голое тело? Вариантов нет. Мои шмотки по-прежнему на глаза не показывались, да и сама по себе ткань очень приятная на ощупь. При нем? А что, есть еще что-то, что он не успел увидеть, когда раздевал меня и укладывал в нутро капсулы? Вот и я так думаю, что нет. Развязав узел, я сложила ткань и повесила ее на край верстака, вновь подняла комбинезон.


  Воин вел себя как-то... непонятно. Он стоял как статуя. Молча. Напряженно. Сжав пальцами край стола так, что побелели костяшки. И чего-то ждал.


  Моргнув, вопросительно глянула на него. Охотник качнул головой, вновь указал на черный комбинезон. Да поняла я, что в него одеться надо. Но... То ли я дура, то ли что-то не так поняла, но у меня эта ткань по прямой не расстегивалась! Как угодно, но не по прямой!


  Охотник расслабился. Убрал руку со стола.


  Как я натягивала этот долбанный комбез – это отдельная песня радости и счастья! Мало того, что расстегнула я его с трудом. Потом шов хаотично расползся по всей ткани, быстро превратив одёжку в неопрятные лоскуты. Охотник за этим цирком наблюдал, склонив голову набок и опершись плечом о стену. Сперва молча. Потом я различила тихое шипение и урчание. Когда же шов застегнулся не с тем куском, соединив рукав и штанину, самообладание окончательно покинуло его, и могучий охотник заржал в голос, запрокинув голову. Сдавленно урча, переходя на прерывистое порыкивание.


  – Не смешно.


  Дернула ткань. Рукав расползся пополам и упал на пол. Стрекот и урчание стало истеричным.


  Я вздохнула, с досадой глядя на черные огрызки.


  – Ладно, согласна. Смешно.


  Смех тут же утих. Охотник пару раз придушенно ухнул, одним плавным стремительным движением подошел и быстро собрал на мне комбез из огрызков ткани. Так же молча и быстро навесил броню. Но, не полную. И так ее вес лег на плечи довольно ощутимым прессом.


  Доспех закрывал мой торс целиком, частично – ноги. На талию лег широченный оружейный пояс, стянув юбку из гибких чешуйчатых пластин. На пол упали ботинки. Практически такие же, как и на самом охотнике. Только раза в три меньше. Он тронул какой-то элемент, и броневые пластины разошлись, позволяя мне поставить ногу внутрь. Так же тихо сошлись, мягко обхватывая икру. Последним штрихом стал наруч. Охотник вынул блок с запястными лезвиями, выбрал лишние звенья и защелкнул на моей руке. Отпустил. Наруч с издевательским стуком упал на пол.


  Вздохнули мы оба. Синхронно.


   – Слишком маленькая.


  – Йен.


  Вздохнули еще раз. Воин протянул когтем вдоль кнопок на боку верстака, и над столом поднялось какое-то устройство, с готовностью растопырив лапки. Я подняла наруч, подала его охотнику. Тот молча взял, расстегнул и установил на «лапки».


  Как он собирается подогнать оборудование под мой размер – понятия не имею! Даже этот уменьшенный вариант будет держаться только на моем плече. Если повезет. Черт его знает, что со мной сделала капсула, но я явно стала ощутимо меньше. Словно сбросила килограмм десять и стала уже в кости. Никакого дискомфорта я не чувствовала, скорее наоборот, в движениях появилась легкость и даже какая-то гибкость, утерянная мной где-то после двадцати лет, так что возникать я не собиралась. Наоборот. Хотелось поблагодарить.


  Воин закончил возиться с настройками станка и жестом подозвал меня. Я подошла, послушно протянув руку. Молча. И чего он так на меня смотрит? Неужели думал, что я буду как-то возражать? Или начну грузить глупыми вопросами? А смысл? Нет, он меня поймет, это я уже знала наверняка. То ли язык знает, то ли просто переводчик есть. Не важно. Но я-то его не пойму! И по личному опыту могу сказать, что ничто так не раздражает, как бесконечный поток вопросов и пустая болтовня. Особенно – под руку. Я не люблю ни задавать бессмысленные вопросы, ни отвечать на них, и потому своей добровольной няньке не надоедала.


  А он аккуратно взял мою руку, мягко обхватив запястье пальцами, и осторожно потянул к себе. Я подошла ближе, став практически под боком. Слегка шершавые горячие пальцы переместились к локтю, выставляя мою руку над ребристым прибором. Выставил. Отпустил. Я замерла в том положении, в котором меня поставили, удостоившись еще одного косого взгляда. Я вопросительно выгнула бровь, глядя в прорези маски и терпеливо ожидая его дальнейших действий.


  Глупо так доверять? Возможно... Но он еще ничего не сделал мне во вред. Так что... я БУДУ ему доверять, даже если потом меня будет ждать разочарование. Хотя... какое у меня может быть разочарование? В худшем случае – просто прирежет. Быстро и безболезненно.


  Охотник рыкнул, клацнул когтем по кнопке. Приборчик ожил, и по предплечью пробежал красный луч. Тихо пискнуло. Короткий кивок, и я убрала руку, продолжая стоять у него под боком, с интересом наблюдая за его действиями. Опять же – молча.


  Меня не выгнали.


  Он позволил стоять рядом, лишь передвинул левее, поставив прямо перед собой. Я стояла и смотрела, как он работает, иногда ощущая затылком прикосновения нагрудной брони. Да, я едва доставала макушкой ему до груди!


  Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой маленькой и слабой рядом с мужчиной! Это чувство лишь усиливалось в той едва уловимой ауре силы и сдержанной стремительности, что окутывала его фигуру подобно флёру, ненавязчиво оседая на чувствах. И мне это ощущение нравилось! Я буквально млела, чувствуя рядом эту спокойную мощь, непоколебимую надежность. И я совершенно искренне боялась сделать что-то не то, как-то разочаровать это существо и лишиться его расположения.


  Сборка браслета подходила к концу. Воин каким-то чудом удалось уменьшить диаметр, и сейчас он собирал разрозненные пластины, что-то глухо ворча. Едва слышно, словно что-то в работе шло не так, как хотелось. Могу понять. Техника явно не рассчитана на такое кардинальное урезание, вот и не сходились массивные звенья. Я как завороженная наблюдала, как из разрозненных деталей собирается наруч. Блок с запястными лезвиями он так и не вставил. Видать понял, что я ими сама себе что-то оттяпаю по причине косорукости.


  Последняя пластина с тихим щелчком соскочила, распрямилась, и крохотный зажим взвился в воздух, выпрыгнув из-под когтя. Я резко дернулась, перехватывая детальку. Прям как джампер ловить, когда эта пакость из пальцев выпрыгивает. Я вытянула руку, показывая улов. Охотник стрекотнул. Я подхватила фиговинку и поднесла к тому месту, куда он пытался ее пристроить, повернула так, как поворачивал он.


  Он не возражал, молча принимая мою помощь: отогнул пластину, давая возможность нацепить зажим на язычок, вставил в паз и провернул, закрепляя на положенном месте. Я вытянула руку, предлагая примерить. Охотник снял браслет с «лапок» верстака, опустил на мое предплечье и свел пластины, закрывая замок. Браслет сидел как влитой, мягко обхватывая и не пытаясь сползти. Я пошевелила рукой. Сидит. Кивнула.


  Когда он собирал второй наруч, я сама предложила помощь. И он не стал отказывать, просто принимая как данность мое желание поучаствовать в процессе. Я не лезла, пока он собирал и монтировал что-то мне непонятное, лишь придерживая детальки, когда он подцеплял их когтями и на мгновение замирал, давая мне возможность вмешаться. И чтоб меня черти побрали, но мне это нравилось! И воин это прекрасно понял. Могу же я потакать своим маленьким слабостям? Могу. Пока его это не напрягает. Забавляет? Пусть.


  Он надел мне второй браслет, резко отстранился, разворачивая на месте. Я вопросительно посмотрела на него, но опять же, молча. Видимо, я действительно правильно выбрала линию поведения «молчать и делать то, что велено», поскольку за все время я не видела и тени раздражения или недовольства. И пусть так будет и дальше.


  Охотник откинул крышку на наруче и активировал аппаратуру. По казалось бы сплошным броневым плитам промелькнули красные огоньки, появились резкие рубленные символы в окошках, наручи едва ощутимо завибрировали, но когда информация на экранах устаканилась и перестала меняться, вибрация исчезла. Зато мой злополучный комбез словно ожил: ткань стала более упругой, подтянулась, плотно облегая каждый изгиб тела, ее поверхность потеряла рельеф, превратившись в монолитную, но гибкую броню.


  – Круто! – непроизвольно вырвалось у меня. И никакой похабной сеточки!


  Он стрекотнул, ухнув смехом. Тронул крохотную кнопочку в основании левого наруча. Красные значки сменились, ткань тут же вернула свой рельеф и слегка обвисла. Тронул опять, и вновь комбез превратился в доспех. Жестом приказал попробовать. Я попробовала. Оборудование слушалось без возражений. Когтистая рука захлопнула крышку, едва заметно сжав мне запястье. Я кивнула.


  – Поняла. Ничего больше не трогать, если не хочу, чтобы оторвало башку.


  Воин кивнул.


  Я колебалась. Стоит или нет. Я не хотела его напрягать, но ответ на один вопрос я желала узнать. Он мои колебания заметил и теперь просто ждал моих действий. Вопросительное урчание, склоненная набок тяжелая голова. Разрешаешь спросить? И я решилась.


  – Один вопрос.


  Он кивнул, жестом предлагая продолжать.


  – Как мне тебя звать?


  И он замер. Словно окаменел, молча, без единого звука глядя на меня бесстрастными провалами глазниц маски. Молчала и я. Ты разрешил мне задать вопрос. Я задала. А отвечать или нет – твое решение. Я не настаивала. Не повторяла вопрос снова. Просто стояла и ждала. Ждала его решения.


  И он решил.


  Тяжелая, сплетенная из стальных мышц рука медленно поднялась, отжав клапан на маске. Так же медленно он снял ее и положил на край стола. Не спеша. Как-то странно глядя на меня. Молча. Давая возможность рассмотреть свое лицо. И я смотрела. Внимательно, тщательно ощупывая взглядом каждый миллиметр, стараясь как можно полнее запомнить.


  Для меня его внешность не была чем-то неожиданным, ведь кинематографический образ достаточно точно совпадал с оригиналом. Я уж не знаю, чего он от меня ожидал. Страха? После того, как столь... заботливо отогрел и вытащил из-под блока оборудования на руках? Какой страх? Он исчез, так и не появившись. Зато появилось восхищение. Особенно после лечения в капсуле и подгонки доспеха. Я уже никогда не буду его бояться. Ни на мгновение. Даже если он станет отрывать мне башку.


  Чего еще он мог ждать? Отвращения? Если бы я увидела его лицо впервые... кто знает? Но сейчас... Когда многие годы видишь подобную физиономию и на экране, и на плакате во всю стену, к ней привыкаешь, и она кажется естественной и нормальной. Принимаешь как данность и перестаешь обращать внимания.


  Из года в год я видела лицо вымышленного Охотника, открывая глаза утром. Первое, что я видела, просыпаясь, и последнее – когда засыпала. Оно стало родным и близким, привычным и приемлемым, давным-давно утратило чужеродность. Тем более, что хоть его физиономия нечеловеческая, но все же определенная красота и притягательность присутствовала. Не знаю, чего он там от меня ожидал, но я просто стояла и смотрела, запрокинув голову.


  Он вздохнул. Совершенно по-человечески, как-то устало и обреченно. И ответил. Все же ответил! Низким рокочущим голосом, от которого у меня мурашки по коже шли.


  – Ннан"чин"де.


  Имя, впечатавшееся в мою память на всю жизнь.


  Я разобрала его имя на части, медленно повторяя про себя по кускам пока не добилась нужного звучания. Я стояла и молчала, пытаясь про себя повторить это странное имя, четко соблюсти препинания и ударения. Наконец, решилась. И, глядя в эти гордые золотые глаза, я четко и внятно произнесла:


  – Ннан"чин"де.


  Одобрение во взгляде, какое-то облегчение. Он едва заметно дернул клыками.


  – Йен.


  Низкий глубокий голос с неповторимым рокочущим перекатом. Проклятье! У меня задрожали руки. Знал бы он, как на меня действует его голос! Я опустила глаза. При его проницательности и наблюдательности – это лишь вопрос времени. Рано или поздно – заметит.


  Тихий урчащий смешок.


  Да чтоб тебя! Ну почему ты настолько наблюдательный?


  Я подняла глаза.


  Вопросительный, требовательный взгляд.


  – Яна.


  Вздох, легкое качание головой, с каким-то сожалением.


  – Й'на.


  Проклятье, пусть называет как хочет!


  – Необычно. – я едва заметно улыбнулась. – Мне нравится.


  Он мои слова оценил. Едва заметно склонил голову, принимая то, что я ему сказала. Вздохнул и сказал, ткнув пальцем себе в грудь:


  – Хаф.


  – Хаф. – я легко повторила простое слово. – Не имя?


  – Мо. – усмешка.


  – Тебя так зовут другие?


  – Йен.


  Йен. Его вариант согласия. Значит, я угадала. Ннан"чин"де – действительно имя. Настоящее, не прозвище. Я указала пальцем на себя и вопросительно приподняла брови. Ну, как ты меня назовешь? Какое прозвище дашь? И он ответил, негромко, едва заметно обрубая гласные:


  – Хидар.


  – Хидар. – я прикрыла глаза, смакуя свое новое имя. – Как пожелаешь.


  И вновь эта едва заметная дрожь могучего тела. Чем же тебя цепляют эти два слова? Почему ты вздрагиваешь? Что не так? Или...? Я ничего о тебе не знаю. Кто ты, что ты... но эти два слова, именно ЭТИ два слова, что-то для тебя значат. Или может, потому, что я говорила искренне, без тени лжи или двусмысленности, а ты это понял. И оттого такая реакция?


  Проклятье! Да ты как огромная загадка, которую и трогать-то стрёмно! Вдруг что-то не то сделаешь, скажешь, не так посмотришь.... Общение с тобой, словно пляски по минному полю!


  И что дальше? Ты дал мне доспехи, вернул оружие, дал новое имя. Что ты решил? Какие мысли бродят в твоей голове? Ладно, куда мне уже спешить? Все узнаю со временем.


  Как оказалось, у него было другое мнение. На счет времени и спешить.


  Охотник жестом пригласил следовать за собой и пошел куда-то вглубь этого огромного, захламленного разнородным оборудованием помещения. Я подхватила оружие и вприпрыжку побежала за ним. Благо – недалеко. Он усадил в высокое и слишком большое для меня кресло, осторожно надел на голову странный обруч. Я молчала, ничего не спрашивая. А смысл? Объяснять он не станет и все равно сделает так, как посчитает нужным. И я положилась на его опыт и знания.


  Мерно загудела большая установка, вмонтированная в стену. В виски кольнуло, меня «повело», и я опять отключилась.






  * * * * *




  Х'тран заработал, начав сканирование мозга реципиента. Мгновения текли, на экране появлялись короткие лаконичные данные. Яут ждал, неподвижно стоя у контрольной панели, готовый в любое мгновение отключить опасное устройство. Но сканирование завершилось, и х'тран начал работу, записывая огромные блоки информации в чужой мозг.


  Хаф заметно нервничал и даже не пытался подавить столь недостойные эмоции. И было от чего. Он еще никогда не использовал это аттурийское устройство на уманах. Никто и никогда не проверял его на совместимость с другими расами. Он рисковал, рисковал чужим разумом и жизнью. Если что-то пойдет не так, если разум девушки не выдержит... сможет ли он простить себе преданное доверие?


  «Как пожелаешь».


  Эти слова жгли разум огнем. Неужели она не понимает?


  Яут зарычал на себя. Откуда она может знать?


  Он не шевелился, ожидая окончания записи. Ждать придется долго. Но терпение было ему присуще. Он подождет. Сколько бы ни заняла запись. Разбивать на части не стоит. Дважды на такой риск он не пойдет и ей не даст.


  Если она не воспримет знания, если не запомнит... придется учиться естественным путем.




  * * * * *




  Я проснулась внезапно, без раскачки переходя от глубокого сна к бодрствованию. Это уже начинает входить в привычку, вот так просыпаться после очередного отключения. Сперва отрубилась от истощения, потом – в регенератор яут сунул, теперь это. Я открыла глаза, лениво всматриваясь в ребристый потолок. Лампы светили тускло, слегка мерцая от перебоев питания. Удивительно, как после такой аварии энергоцентраль вообще уцелела. Или ман'даса на аварийке живет?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю