Текст книги "Пять причин улыбнуться"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– «На земле гораздо больше Блаженств, чем предполагают. Но большая часть людей не умеет их отыскивать», – улыбаясь, произнесла Алька.

Сергей улыбнулся в ответ. В его улыбке сквозила гордость.

– Я смотрю, мои уроки не прошли даром. Ты уже вовсю цитируешь Метерлинка… Кстати, ты не думала куда-нибудь поступить? В этом году уже поздно, но в следующем…

– Думала, – созналась Алька. – Но это слишком дорого. Во всяком случае, пока. И потом, я не уверена, что останусь в Москве…

– Ты хочешь вернуться в Сосновку? – испугался Сергей.

– Уж точно не туда, – успокоила его Алька. – Слишком много воспоминаний… Я хотела бы жить в Подмосковье. В каком-нибудь из областных городков… Москва – не мой город. Слишком уж много здесь шума и суеты.

Сергей понимающе кивнул.

– Это так… – вздохнул он. – Я тоже подумываю продать квартиру и переселиться куда-нибудь подальше отсюда. Туда, где нет ни шумных дорог, ни толпы, ни этого ада, который называют метро…

– Я думала, что привыкну к нему, – пожаловалась Алька. – Да так и жду поезда с закрытыми глазами. А Маришке понравилось. Она вообще здесь как рыба в воде.

– Бойкая она, твоя Маришка, – улыбнулся Сергей.

– Ага. Не то что я…

– Ты тоже не из робких. От мужа сбежала, приехала в незнакомый город. И даже смогла в нем устроиться.

– Если бы не ты…

– Да ладно… – махнул рукой Сергей. – Уверен, ты как-нибудь выкрутилась бы. У тебя был такой взгляд, что наверняка не я один хотел подойти и вмешаться.

– Какой? – лукаво поинтересовалась Алька. Время прошло, и она уже забыла о том страхе, который испытывала тогда, глядя на сгрудившуюся вокруг нее толпу.

– Васильковый. Такой глубокий и отчаянный, что невозможно было пройти мимо девушки, которая так на тебя смотрит.

– А я вовсе и не на тебя смотрела. Даже лица не разглядела, когда ты подошел. Только пальто. Длинное и черное. Прямо как чувствовала, что это. пальто мне поможет…

– Слава богу, я успел догнать тебя утром. Если бы ты ушла… моя жизнь так и осталась бы нераскрашенным холстом…

Сергей не хотел этого говорить, но слова сами сорвались с языка. Он смолк и посмотрел на Альку. Ее лицо выражало не то радость, не то испуг. Синие глаза округлились, как тот шарик, который она постоянно носила с собой. Что она чувствует? Удивление? Замешательство? Радость?

– Ты серьезно? – спросила Алька. – Или это снова твои театральные штучки?

– Нет, не серьезно! – обиделся Сергей. – Конечно, играю, чтобы соблазнить бедную девочку.

– Можешь не стараться, – улыбнулась Алька, – соблазнилась уже.

Сергей растерялся. Он не знал, как реагировать. Счастье само плыло к нему в руки, и ему даже не нужно говорить лишних слов, убеждать, доказывать. Алька сидела раскрасневшаяся от коньяка и от всех этих признаний. Сергею хотелось вскочить со стула, броситься к ней и расцеловать ее розовое, смеющееся лицо, а потом глаза – два синих бездонных колодца. Но он продолжал сидеть, как языческий божок, с мертвым лицом, в окаменевшей позе.

В воздухе повисла пауза. Эта тишина, нарушаемая стуком неутомимого дождя за окном, мешала Сергею дышать. Он задыхался, он чувствовал, что больше не может просто сидеть и смотреть на Альку. А ведь это так легко – встать и сделать несколько шагов. Всего несколько шагов в сторону еще одной радости. Радости любить…

Алька устала ждать. Она встала из-за стола и подошла к Сергею. Его губы были плотно сжаты, но глаза улыбались. Он не шевельнулся, но Алька чувствовала, что его желания полностью совпадают с тем, чего хочет она. А ей больше всего на свете хотелось прижаться губами к этим твердым губам и глазам, серым, как осеннее небо.

Алька наклонилась и поцеловала Сергея в губы. Они разомкнулись и ответили ей тем же. Внутри стало горячо-горячо, как будто в кровь добавили красный перец…

Не прерывая поцелуя, Сергей обнял Альку и посадил к себе на колени. Она таяла в его руках, как свечка, опаленная дыханием огня. Ее тело было горячим, гибким и податливым. Сергей не помнил, когда в последний раз хотел так сильно, что не осталось сил сдерживать себя.

Через несколько минут они оказались в постели. А позже оба не помнили, как это произошло. Словно некая фантастическая сила перенесла их из кухни и бросила в мягкие объятия кровати. Алька не сопротивлялась, не жеманилась. Она хотела этого так же сильно, как Сергей, и не пыталась скрыть свою страсть. Даже сейчас она оставалась сильной. Сильной и честной, такой, какой была всегда…

Он, сдерживая нетерпение, осторожно снял с нее одежду и чуть не обжег язык, коснувшись поверхности ее кожи, горячей, как раскаленная крыша. Нежной и вкусной, как сладковатые лепесточки клевера. Сергей изо всех сил старался сдерживаться, но не мог. Желание оказалось слишком сильным, чтобы подождать хотя бы несколько минут.

– Я хочу тебя… – зашептала Алька в самое ухо. – Ужасно хочу.

Сергей улыбнулся, и в темноте она заметила его улыбку. Она была нежной и такой ласковой, что защемило сердце. Алька потянулась к нему, прикоснулась губами к глазам, к губам и снова зашептала, но, что именно, Сергей уже не слышал. Он уже погрузился в темный, странный лабиринт желания, лишь в конце пути освещенный яркой вспышкой света…

Утро добрым не бывает, как гласит мудрая поговорка. Вчера Сергей выпил всего несколько рюмок, но чувствовал себя как с глубокого-преглубокого похмелья. Рядом лежала Алька, тихая, как июньское утро. Она все еще спала, ее душа витала где-то далеко, в измерении сна. Сейчас она могла себе позволить не думать о том, что произойдет дальше.

Сергей немного злился на этот безмятежный сон. Он полночи проворочался в раздумьях, спал тревожно, а потом снова проснулся, чтобы думать о неизбежном – последствиях вчерашней ночи.

Как теперь он должен поступить? Слово «должен» смущало Сергея. Заставляло думать о бремени ответственности, которую он не мог, не готов взять на себя.

Одно дело – Алька, какую он знал до сих пор. Его влюбленность, его подруга, девочка, которую можно чему-то научить и которая блестяще усваивает знания, составляя обо всем собственное мнение. И совсем другое – новая Алька, связанная с ним сегодняшней ночью. Такой Альки Сергей еще не знал. И боялся узнать. Слишком долго он жил один, чтобы впустить в свою жизнь другого человека.

А что, если она окажется не способной на настоящее, искреннее чувство? Ведь любовь – языческий бог, требующий жертвоприношений… А что, если Алька все-таки уйдет от него к Олегу, с которым ей проще, чем с ним? А что, если ее порыв спровоцирован коньяком?

Он тихо вышел на кухню. За окном занимался тоскливый осенний рассвет. Достал из шкафчика «нычку» – пару сигарет, сиротливо приютившихся в смятой пачке.

Да и не только в Альке дело. Он сам еще не готов быть сильным, ответственным, надежным. И потом, Елена… Если она вернется, что делать тогда?

Сергей затянулся и закашлялся – он уже давно не позволял себе курить. Да, все верно. Он еще не готов…

Глава 12
«АЛЬБИНА» ПОДНИМАЕТ ЗАНАВЕС

– Баб Зин, мы договорились – никаких заранее, – вяло отмахнулась Алька, чувствуя, что ей не избежать очередного «аванса» для бабы Зины. – Мне самой жить не на что.

– Ну, дочка, – захныкала бабуля. – Ну дай хоть на бутылку. Ты же знаешь, не выпью – помру…

Начинается, подумала Алька и сунула бабе Зине стольник.

– Запиши, дочь, ей-богу, лишнего не возьму…

– Да будет вам, баб Зин. Я верю, – ответила Алька, представляя, как вечером Маришка отметелит ее за то, что она дала бабе Зине еще один стольник.

Квартирка, в которую Алька переехала уже на следующий день после ночи с Сергеем, была довольно уютной. Несмотря на то что баба Зина изрядно закладывала за воротник, она умудрялась содержать в чистоте свое скромное жилище.

Альке здесь нравилось. По крайней мере, она, нимало не смущаясь, переставила все по своему усмотрению. Но самое главное, эта квартира не напоминала ей о Сергее.

В то утро она сразу почувствовала, что что-то не так. Сергея не было в постели, когда она проснулась. Он долго просидел на кухне, и по запаху, доносящемуся оттуда, Алька поняла, что он курит.

Она не стала выяснять отношений и ни словом не обмолвилась о проведенной ночи. Зато лицо Сергея говорило ярче всяких слов. Хмурое, смурное, как в первый день их знакомства. И Алька понимала – почему. Вчера он, не подумав, отдался страсти. А утром наступило раскаяние. Все верно, он хотел ее, его влекло к ней. Но не больше… Впрочем, на большее Алька и не могла рассчитывать. Ту пустоту внутри него могла заполнить только Елена. И глупо думать, что Алька, маленькая девочка, сможет противостоять пусть и призраку, но призраку взрослой женщины, умевшей преподнести себя так, как надо…

Алька сразу решила, что уедет. Правда, не думала, что это случится так скоро. В тот же день она позвонила Маришке и узнала, что та тоже собирается переезжать. Троюродная сестра оказалась не подарком и постоянно попрекала Маришку жильем, за которое та не платит денег.

Их выручил охранник Пашка, чья бабка срочно искала квартирантов.

Сергея не было дома, когда Алька окидывала квартиру прощальным взглядом. Если бы не Маришка, она, наверное, разрыдалась бы. И только присутствие подруги удерживало ее от глупых слез.

Уезжать вот так, не попрощавшись, было неловко. В конце концов, Сергей очень много для нее сделал… Поэтому Алька вырвала из блокнота листок бумаги и написала: «Спасибо тебе за все. Я очень надеюсь, что ты будешь счастлив и найдешь ту женщину, которую ищешь». И подписалась – «Алька».

Маришка все торопила ее, что-то спрашивала про бабу Зину, но Алька ничего не слышала. Она выходила из дома, как оглушенная, даже в ушах звенело. А в глазах стояло лицо Сергея. Его глаза улыбались, а губы шептали ее имя. И от этой картины на Алькиных ресницах застывали слезы…

Она ждала, что разлука принесет с собой пустоту внутри. Но вместо нее в Альке поселилось какое-то болезненное беспокойство, которое заставляло ее в каждом прохожем видеть Сергея. А в каждом звуке слышать его голос. И каждый раз чувствовать жгучее желание набрать его номер, чтобы только вслушаться в его дыхание, раздавшееся в трубке. Но Алька не позвонила. Она даже хотела вырвать из записной книжки листочек с номером Сергея. И все-таки передумала. В конце концов, неужели она такая безвольная, что не может держать себя в руках?..

Дни шли за днями, и ничего не менялось. Спустя неделю после переезда Алька нашла в себе силы встретиться с Олегом. Она не имела права бросить его вот так, ничего не сказав. Однако, выслушав Альку, он не очень-то расстроился.

– Жаль, что все так вышло. Всю прошлую неделю я места себе не находил. А на этой вдруг успокоился. Знаешь, как будто почувствовал, что ты все решила… Ты хорошая, Алька. Только, по-моему, сама не знаешь, чего хочешь…

Олег просил ее звонить. Мало ли что бывает в жизни? Да и потом, его мама уже успела к ней привыкнуть. И даже спрашивала, как у нее дела. Алька стояла, не зная, куда девать глаза. Ведь она так и не рассказала Олегу всей правды. Что она жила у его брата, что она спала с его братом. И что его брат плевать на нее хотел…

Несколько раз Алька пыталась перебить Олега и очистить свою совесть. Но не вышло – этим вечером он оказался чрезмерно болтливым. Альке показалось, что его мысли тоже заняты кем-то другим. Но она даже обрадовалась. Ей не хотелось, чтобы Олег мучился из-за ее ошибки.

Они попрощались по-доброму, как хорошие друзья. Уходя, Олег обернулся и помахал ей рукой. Алька чуть было не расплакалась. Она снова одинока и несчастна, почти как тогда, когда приехала сюда. Но теперь у нее есть свобода. А еще Маришка, которая во всем поддерживает подругу. И еще любовь, от которой пересыхает в горле и к глазам подкатывают слезы.

Но Алька улыбалась сквозь слезы, потому что всех этих причин достаточно для того, чтобы улыбнуться…

Сегодня Алька приехала в офис раньше обычного – ей позвонил охранник Пашка, которому не терпелось сообщить ей какую-то новость.

– Это не телефонное, Алька, – заговорщическим тоном поведал он, когда она попросила дать ей поспать еще хотя бы часок. – Приезжай, поговорим.

Увидев раскрасневшуюся Альку, Пашка первым делом сунул ей какой-то журнал.

– Что это? – удивилась Алька.

– Журнал посещений. Я сюда записывал данные всех, кто к нам приходил!

– Ну и что? – удивилась Алька.

– А то. Помнишь, ты просила узнать, не был ли в «Альбине» Павел Тимофеевич Вольский?

Кровь отхлынула от Алькиного лица. Неужели подозрения Сергея подтвердились?

– Конечно, помню, – прошептала она. – Ты что-то узнал?

– Еще как узнал. Вольский здесь был. Это точно. – Пашка распахнул журнал и ткнул пальцем в одну из клетчатых страничек. – Видишь?

– У-у, – покачала головой Алька. Она изо всех сил старалась увидеть фамилию Вольского, но ничего подобного не видела.

– А зря. Странички-то пронумерованы.

Алька присмотрелась – страницы журнала действительно пронумерованы. Но за семьдесят пятой почему-то шла семьдесят седьмая. Она озадаченно посмотрела на Пашку.

– Не доходит?

– Ее вырвали?

– Вырвали. Спрашивается: зачем? И журнал этот был спрятан так, что я нашел его по чистой случайности. Ты же знаешь, я недели три его искал, все нигде не мог найти… – Алька кивнула. Пашка действительно три недели тщетно пытался отыскать этот журнал. – Журнал еще полбеды. – Пашка ткнул пальцем в камеру. – Она ж все пишет. Все, кто заходит в «Альбину», должны быть на кассетах… Так фигушки. Этой записи тоже нет. Я все перерыл. Есть за предыдущий день, есть за следующий. А за этот – нет, – развел руками Пашка. – А еще, – полушепотом продолжил Пашка, – в тех самых числах приезжал Виталь Гнатич. По-моему, я уже говорил тебе, как часто он здесь появляется… Кстати, приехал он не один, с той самой расфуфыренной теткой… Уж не знаю, кем она ему приходится… В общем, пошли они к Владе, просидели там битый час. Все о чем-то спорили. Это мне уже уборщица рассказывала. Видать, говорит, что-то серьезное вышло, если сам приехал и так долго сидел…

– Значит, говоришь, в этих числах… – задумчиво произнесла Алька. – А уборщица та все еще работает?

– Ох, Алька, не лезла бы ты в это, – предостерег ее Пашка. – Чует мое сердце, дело нечисто. Не знали мы ничего, было хорошо. Меньше знаешь…

– Крепче спишь, – закончила за него Алька. – Да слышала я. Скажи лучше, уборщица уволилась?

Пашка вздохнул, поняв, что Альку не переупрямить:

– Черт с тобой. Работает. Пошли, она как раз на втором полы моет…

Через полчаса Алька узнала, что человеком, из-за которого между троицей шел сыр-бор, был именно Павел Тимофеевич. Уборщица почти ничего не слышала. Только пару фраз и одну повторявшуюся фамилию. Вольский то, Вольский се. Она тогда подумала, что Вольский – какой-то набедокуривший сотрудник.

Недолго думая, она попросила Пашку передать Кобре, что ее сегодня не будет, и рванула к Сергею. Пашка только укоризненно покачал головой – он чувствовал, что в Алькину авантюру волей-неволей придется втянуться и ему. Он совершенно не мог отказать этой девушке, когда она просила о чем-то со своей обезоруживающей улыбкой.

Алькино сердце бешено забилось, едва она вошла в знакомый подъезд, окрашенный в тускло-зеленый цвет. Как ее встретит Сергей? Как он посмотрит на нее?

У самой двери она заробела и долго не могла нажать на кнопку звонка, но потом все-таки решилась. В конце концов, она пришла сюда не из-за себя, а ради Сергея, которому обещала помочь.

Дверь открылась, и Алька с трудом узнала в гладковыбритом, причесанном молодом человеке своего мрачного и хмурого хозяина.

– Сергей?

Он бросился к ней так, словно они не виделись уже несколько лет.

– Алька! Господи, ты вернулась… Я из Олега всю душу вытряс, где ты… А он молчит, как воды в рот набрал. Расстались, говорит, знать ничего не знаю. Если захочет, сама тебя найдет…

– Ты рассказал Олегу? – удивилась Алька. Она не ожидала от Сергея такой прыти.

– Ну да. Все равно ты с ним рассталась…

– А он?

– Нормально. Удивился, конечно, но пережил… Пришлось мне тебя самому искать. И я нашел. Правда, поздно. Ты сама пришла… Еще несколько секунд, и мы бы разминулись. Я искал бы тебя в твоей квартире, а ты меня – здесь…

Альку накрыло радостью, как волной. И самое восхитительное, она видела – Сергей чувствует то же самое. Он говорил, говорил много, как никогда. И за этим словопадом крылись волнение и радость. Радость от того, что он снова ее увидел.

Но Алька не собиралась уступать так просто, Она сделает то, зачем пришла, а дальше… А дальше – поглядит на поведение этого нового Сергея…

– Сбежала, хоть бы слово сказала, – продолжал тараторить Сергей, затаскивая Альку в квартиру. – Надо полагать, ты думала, мне будет легко?

Он еще и отчитывает… Алька хотела возмутиться, но снова вспомнила, зачем пришла. Неожиданная радость, с которой ее встретил Сергей, совсем задурила ей голову.

– Твой отец, – быстро начала она, не дав Сергею высказать все, что он думает, – был в «Альбине». Мне Пашка сказал, охранник. В журнале, где отмечают посещения, нет одного листа. И сам журнал был спрятан так, что фиг найдешь. Кассета с записью посетителей выброшена. И еще… в тех числах, когда делались записи на пропавшем листе, в агентство приезжал директор с какой-то дамой. Они долго сидели у моей начальницы и о чем-то спорили, упоминая фамилию Вольский.

– Вот, значит, как… – Сергей с минуту задумчиво смотрел куда-то сквозь Альку, а потом подошел к вешалке и схватил пальто.

– Ты куда? – испуганно спросила Алька.

– В «Альбину». А ты мне дорогу покажешь.

– Даже не думай. Это глупо. Тебе все равно ничего не скажут.

– А что ты предлагаешь?! – взвился Сергей. – Сидеть здесь и гадать на кофейной гуще, что там делал мой отец? Я, знаешь ли, уже не сомневаюсь, что смерть отца и твое агентство связаны одной ниточкой. Факт. Скажу даже больше: сейчас я почти уверен в том, что «Альбина» причастна к его смерти. И ты предлагаешь мне сидеть здесь?!

– Нет, – покачала головой Алька. – Не предлагаю. Мы поедем в «Альбину», но позже. А сейчас я позвоню Пашке и узнаю, что он делает вечером.

– Какому еще Пашке? – нахмурился Сергей. Неужели за это время у Альки появился еще один ухажер?

– Охраннику.

– Зачем?

– У меня есть план.

– Ф-фуф… – Сергей вздохнул, отер со лба холодный пот и сел на тумбочку для обуви. – Вот до чего дошло – за меня решает женщина.

– Помолчи уж, мужчина, – отмахнулась Алька и, подняв телефонную трубку, набрала Пашкин номер: – Привет, Пашка. Знаешь, мне ужасно нужна твоя помощь…

Около двенадцати над самым Пашкиным ухом раздался звонок. Вздремнувший было Пашка продрал глаза и заглянул в камеру внешнего наблюдения. На пороге топталась Алька, а за ней стоял незнакомый мужчина. Он напоминал кого-то Пашке, но Пашка так и не смог вспомнить, кого именно. Матерясь про себя, он нажал на кнопку. Ох уж эта Алька! И зачем он рассказал ей все это?..

– Сергей Вольский, – представился мужчина, одетый в элегантное черное пальто.

Глаза у мужчины были холодными, мрачноватыми, а сам он производил впечатление суровой гранитной глыбы. Лицо в шрамах, узкий рот как будто сковало зимним холодом. И где она его откопала? – подумал Пашка.

– Павел, – кратко ответил он и сунул Альке связку ключей. – Это – от второго. Это – от кабинета Влады… Может, все-таки обойдемся без самодеятельности?

– Не получится, – покачала головой Алька. – Зато узнаем, чем занимается «Альбина» в свободное от фальшивых родственников время…

Пашка махнул рукой: мол, делайте что хотите. Он услышал, как они поднялись на второй этаж, как открыли дверь кабинета Влады Григорьевны. Что-то упало, кажется, разбилась ваза. Пашка покачал головой. И на фига он взялся помогать Альке? Все его дурацкая мягкотелость и ее курский говорок…

Проклиная про себя Альку, он оторвался от камеры видеонаблюдения. Достав из-под стола веник и совок, Пашка вздохнул и поплелся к лестнице, ведущей на второй этаж. Но подняться он не успел. Звук отпираемой снаружи двери заставил его обернуться. Кого еще принес черт?! Конечно, начальство! У кого еще есть ключи от офиса… Будет скандал, к бабке не ходи, будет… И погонят его с работы, как пить дать…

Пашка замер с совком и веником в руках и во все глаза смотрел на дверь. Предчувствия его не обманули. Дождался…

– Я тут, это… вазу разбил, – бросил Пашка первое, что пришло в голову. – Пойду-ка приберусь…

– А ну, стоять!

Глупая улыбка мгновенно сползла с Пашкиного лица. На охранника выпялился круглый черный глаз пистолета… Почему-то совсем некстати Пашке вспомнилась Пенза и листочки молодых берез, блестящие от капель первого дождя…

– Ну вот мы и встретились, Сереженька…

Сергей услышал до боли знакомый голос и не поверил своим ушам. Обернувшись, он понял, что не ошибся. На пороге кабинета стояла Елена. Рядом с ней подпирал дверь крупный немолодой мужчина.

– Елена? – спросил Сергей. Ему все еще не верилось, что перед ним действительно стоит она, а не призрак, не мираж.

Елена согласно кивнула. На ней, как всегда красивой и чуть-чуть уставшей, была дорогая шубка из стриженой норки и красный шарфик из какой-то жесткой ткани. Этот шарфик казался ему знакомым и таким же призрачным, как сама Елена.

Он не понимал, что она здесь делает, но уже начал смутно о чем-то догадываться. Фразы, брошенные отцом за несколько дней до смерти, одна за другой оживали в голове. Неужели – она? Неужели Елена…

Она опередила его вопрос усталым кивком.

– Да, это я… Все я… Знакомься, Сереженька, это – Валерий Игнатьевич, владелец «Альбины». Мой гражданский муж… Если ты разрешишь нам расположиться в собственном агентстве, то мы, пожалуй, присядем… – Елена подошла к столу своей легкой походкой и устроилась в кожаном кресле, ничуть не смущаясь присутствием Альки, которую она, казалось, вообще не замечает. Валерий Игнатьевич остался стоять у двери. Его лицо не выражало никаких эмоций. Они с Еленой представляли слаженный механизм: она была речевым аппаратом, а он – устрашающей силой. – А я и не думала, что мы с тобой встретимся, – продолжила Елена. – И не встретились бы, если бы не твой любознательный папочка. Павла Тимофеевича погубило любопытство, которое, скажу заранее, погубит и вас. Зря он полез качать права. Мы его предупредили, но он отказался слушать и сдуру поперся в ментовку… Ну что мне было делать? – растерянно развела руками Елена, словно прося поддержки у слушателей. – Естественно, мы с Валерием Игнатьевичем решили, что нам не нужен такой любознательный знакомый… Я была уверена, что ты, Сереженька, не полезешь в это дело, – притворно вздохнула Елена, теребя тонкими пальцами красный шарфик. – Ты же у нас такой отстраненный, не от мира сего. Учитель – писатель, – хмыкнула она. – Утонченная натура, не нашедшая себя в нашей грубой реальности… Но ты все-таки полез. Да еще и девку за собой потащил… До сих пор не понимаю, как она оказалась в «Альбине». Впрочем, это уже не важно… Вы оба сделали свой выбор. Неужели непонятно, что у нас тут каждое движение сотрудников отслеживается?..

Сергей молчал, то сжимая, то разжимая кулаки. Он смотрел на Елену, как только что прозревший человек смотрит на уродливый предмет, который сослепу считал восхитительным. Елена утратила очарование недосягаемого призрака. Теперь она – зримая, ощутимая – вместо прежней любви вызывала у Сергея омерзение и ярость. Ему хотелось бросить ей в лицо что-нибудь резкое, но он даже не мог подобрать слова. Но больше всего он злился на самого себя. Как можно было думать, что Елена – эта холодная дрянь – лучше и ближе, чем Алька? Как можно было решить, что эта кукла – та настоящая и единственная…

– Но зачем? – услышал он Алькин голос.

Синие глаза смотрели на Елену без страха, но с недоумением. Это маленькое и чистое существо искренне не понимало всех этих игр человеческими судьбами и жизнями. Сергей стиснул зубы. Ни себя не уберег, ни ее… Какой же он дурак, что не оставил ее дома!

– Что – зачем? – пренебрежительно улыбнулась Елена, даже не глядя в ее сторону.

– Зачем нужно было убивать?

– Господи, ну где ты нашел эту наивную дурочку? Затем, что мы занимаемся не только родственниками… Мы обучаем девушек, которые ищут нам деньги. Живые деньги, понимаешь, Сереженька… Карманы, набитые бабками… Агентство заранее узнает все о своих жертвах: их вкусы, привычки, любимые блюда… В общем, все вплоть до мелочей. А наши девочки, блестяще владеющие искусством соблазнять, вооруженные информацией, отправляются на охоту. И как видишь, мужчины на них клюют. Они готовы выложить все до последней копейки, лишь бы спасти своих любимых от беды. А потом любимые, увы, исчезают… Ты долго искал меня, Сергей? – усмехнулась она. – А ждал? Полагаю, это моя замена, – покосилась Елена на Альку. – А я-то надеялась, что привила тебе хороший вкус…

– Ну и гадина, – сплюнул Сергей. – Экая дрянь… Одного я не пойму, какого дьявола твой «гражданский муж» подложил мне свою любовницу? Что, другую не мог найти?

Елена сморщилась. Ей не нравилось, когда ее называли подстилкой. Рослый питбуль – Валерий Игнатьевич – учуял настроение своей хозяйки. Его большая тень отделилась от дверного косяка, но Елена жестом приказала ему остановиться.

– Ты же у нас крепкий орешек, Сереженька… – улыбнулась она, поправляя шарфик. – Просто так не расколешься. Вот и пришлось вступать в игру козырям… Квартирка-то недешевая… Я долго смеялась, когда оказалось, что все так просто.

– Вот дрянь! – не выдержал Сергей. – Ни чести, ни совести!

Он бросился к Елене, но тень на пороге окончательно ожила и заорала:

– Стоять!

Алька только сейчас заметила пистолет в руках Валерия Игнатьевича.

– Сергей, у него оружие! – закричала она, но Сергей словно оглох. Он выволок Елену из кресла и тряс ее, как куклу, пытаясь выпотрошить из нее остатки души, если таковые, конечно, имелись.

– Сергей! – беспомощно крикнула Алька.

«Тень» взвела курок.

У нее было несколько секунд на раздумья, но Алька не собиралась ими пользоваться. Сергей увидел, как что-то метнулось между ним и «тенью», а потом услышал звук выстрела.

Его руки разжались, он отпустил Елену. Не было смысла сжимать ее хрупкие холодные запястья. Не было смысла мстить, винить, упрекать. Не было смысла ни в чем, когда Алька, милая, нежная… его Алька… лежала на полу такая бледная, поникшая, как высохший василек.

Сергей кинулся к ней, почти физически чувствуя ее боль. Алькины глаза все еще были открыты, а вечно потрескавшиеся губы улыбались, как всегда, неизвестно чему. Жизнь уходила вместе с этой улыбкой. И Сергей уже наполовину чувствовал себя мертвецом…

– Алька… – стонал он, тычась губами в ее волосы, глаза, лицо. – Что ж ты наделала, Алька…