Текст книги "Пять причин улыбнуться"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9
А ЖИЗНЬ-ТО НАЛАЖИВАЕТСЯ…

Агентство «Альбина» не имело никакого отношения к салону красоты «Сад камней». Олег обратился в него только потому, что кто-то из друзей, узнав о его проблеме, в шутку предложил этот вариант.

Это укрепило подозрения Сергея. Теперь он был почти уверен, что «Альбина» и смерть его отца как-то связаны друг с другом. Но как? Что могло понадобиться отцу в этом дурацком агентстве? Зачем он звонил туда? Если, конечно, успел позвонить… Сергей ломал голову и даже думал сам позвонить в агентство, но Альке удалось его отговорить.

– Ну что ты им скажешь? «Здравствуйте, к вам приходил мой папа. А потом умер. Может, вы знаете почему?» Так, что ли? Они тебя и слушать не станут. Решат, что ты чокнутый. Надо придумать что-то другое.

Но что? Алька предложила свою помощь. В конце концов, она имеет дело с бумагами. Может быть, ей удастся найти что-нибудь интересное? Или расспросить кого-нибудь из сотрудников о Павле Тимофеевиче Вольском?

Сергей согласился. Вообще-то она права, ничего другого не остается. Его в «Альбине» никто и слушать не станет. А вот Алька сможет что-нибудь разузнать. Если, конечно, Сергей не ошибается и «Альбина» в самом деле имеет хотя бы косвенное отношение к смерти отца.

Дни шли за днями, приближалась Алькина зарплата. Сергей с тоской смотрел на то, как она скупает в киосках газеты и просматривает объявления о сдающихся комнатах. Как ей не терпится от него съехать! Хотя удивляться нечему. Она встречается с Олегом, и, естественно, ей не хочется, чтобы Сергей наблюдал за их отношениями. В новой квартире у нее будет полная свобода. Правда, проживет она в ней недолго. Олег настроен решительно: он вот-вот сделает ей предложение.

Напрасно Сергей сомневался. Целеустремленная Алька нашла не только работу, но и мужа. Кто бы ему сказал, что им окажется его собственный брат?!

Еще неделю назад Сергей порадовался бы за Альку. Но теперь не мог. В груди саднило, как будто внутри нарывала заноза. Почти так же он чувствовал себя, когда пропала Елена.

Сравнивать Елену и Альку невозможно. Раньше Сергей сказал бы, что Алька проигрывает по всем статьям, но сейчас, когда он узнал ее поближе, мог сказать лишь, что они разные. У каждой свой конек. У Елены – ее глубокий ум и загадочность. У Альки – детская непосредственность и это странное видение мира, когда все кажется ярким, как радуга.

Ему нравилось, что Алька прислушивается к его словам, замечаниям, советам. Потихоньку его стараниями из безбашенной девчонки она превращалась в девушку. Не интеллектуалку, конечно, но интересную и читающую. Проглотив «Сто лет одиночества», она взялась за «Синюю птицу». Сергей заметил, что в книжке Алька подчеркивает карандашиком заинтересовавшие ее фразы.

Еще Сергею нравилось, что Москва – этот город рассудочных, деловых людей – не убила в Альке сумасшедшинки, искорки, той, что раньше раздражала его, а потом неожиданно полюбилась. Алька по-прежнему совала в сумку свой «счастливый носок», у которого был спутник – стеклянный шарик (она почему-то считала, что стеклянные шарики спасают от неприятностей). По-прежнему думала, что и стул, и стол, и прочая кухонная утварь живут своей жизнью. Это мнение только укрепилось после того, как она прочитала «Синюю птицу». По-прежнему улыбалась своей наивной, немного простоватой, но такой яркой улыбкой, что Сергею казалось – она освещает его хмурую кухню сильнее стоваттной лампочки.

И еще одно осталось в ней неизменным, хотя Сергей много отдал бы за то, чтоб это изменить. Алька вздрагивала от каждого громкого звука и резкого движения. Ее худенькие плечи инстинктивно поднимались вверх, глаза закрывались, будто кто-то занес над ней руку. И вид она имела такой, словно вот-вот полезет под стол или спрячется в шкафу от неведомой Сергею угрозы.

Может, она неспроста убежала из своей Сосновки? Может, случилось что-то, о чем она ему, Сергею, так и не рассказала?

Ему оставалось только теряться в догадках. Да, Алька, конечно, не Елена… Но она не переставала его удивлять…

Алька как раз дочитывала «Синюю птицу» и дожевывала бутерброд, когда в дверь позвонили. Сергей уже не удивлялся тому, что Алька вздрагивала от каждого шороха. Но сейчас она прямо подпрыгнула на табуретке, чуть не перевернув локтем чашку с горячим чаем.

– Да что ж ты, в самом деле… – не то проворчал, не то посочувствовал Сергей. – Всего-то в дверь позвонили. Наверняка соседка. Почтальонша небось опять перепутала ящики и сунула ей мою квитанцию.

Алька недоверчиво выслушала его объяснения. Но открывать не пошла, а вжалась в стул, как будто Сергей собирался стащить ее насильно. Пришлось идти открывать самому.

Уверенный, что увидит на пороге морщинистое лицо Галины Петровны, Сергей опешил. Перед ним стояла молоденькая и очень хорошенькая девушка с блестящими, почти как у Альки, глазами. Только в золотистой глубине этих задорных глаз не было и намека на страх или растерянность. Кудрявая блондинка смотрела на Сергея, как на своего хорошего знакомого.

– Вы к кому? – удивленно спросил Сергей.

– К вам, наверное. Но не совсем, – улыбнулась блондинка.

И улыбка не такая, как у Альки. Но все-таки сравнение с Алькой напрашивалось. Что-то между ними было общим. Но что? И что это значит: «К вам, но не совсем»? Сергей нахмурился. Уж не хотят ли его развести, как выражался его брат, «словно лоха»? Может, за спиной у этой девочки рослые парни, которых хлебом не корми, дай уколоться…

– Вы ошиблись. Я вас не знаю, – буркнул Сергей, потихоньку прикрывая дверь перед носом кудрявой блондинки.

– Вы – Сергей Вольский? – ни капельки не смутившись его реакцией, поинтересовалась блондинка.

– Ну да, – растерянно кивнул Сергей. Он отпустил от удивления дверь. Может, это одна из его поклонниц? Ведь его фотография – на задней обложке всех его книжек. Правда, он на себя не похож на этих фото. Но при желании можно и узнать… – Вы…

– Я – подруга Альки, – перебила блондинка.

Ожидания Сергея не оправдались, но он даже обрадовался. Больше всего он боялся, что станет известным настолько, что все его лелеемое и оберегаемое «личное пространство» ляжет на стеклышко под микроскоп толпы. От сердца отлегло, и он улыбнулся.

– Подруга Альки? Тогда проходите. Она… – Он хотел сказать «дома», но потом поправился: – Здесь.

Сергей пропустил нежданную гостью в квартиру. Но где же Алька? Может, и правда залезла в шкаф?

– Сейчас я ее позову, – кивнул он блондинке. Теперь понятно, что общего между ней и Алькой. Легкий говорок – чуть менее заметный, чем у Альки, когда она только приехала, и эта потрясающая непосредственность…

Не найдя Альку на кухне, Сергей пошел в ее комнату. Он постучал – из комнаты не доносилось ни звука. Черт, что за чудачества! Сергей уже начал волноваться. Не было ее и в гостиной. И в его комнате тоже.

– Алька! – крикнул он в коридор. – Ну что за глупости! К тебе подруга пришла, а не смерть с косой!

Через несколько секунд Алька появилась в коридоре. Сергей понял, что все это время она просидела, запершись в ванной комнате… Кстати, если блондинка – Алькина подруга, наверняка она приехала из этой самой Сосновки. Вот это номер! И что, теперь ему придется жить с двумя девушками?

Но ситуация довольно быстро разъяснилась. После трогательной сцены объятий, поцелуев и слез Сергею наконец была представлена кудрявая блондинка. Ее звали Марина Курнева, а друзья называли просто Маришкой.

Маришка приехала в Москву где-то с неделю назад. Какая-то ее троюродная сестра – седьмая вода на киселе – приезжала в Сосновку на свадьбу их родственника. Естественно, Маришка не могла не вцепиться в эту возможность всеми зубами. Заручившись поддержкой троюродной сестры и заняв денег у матери, она рванула покорять столицу. И надо сказать, небезуспешно. Меньше чем через неделю она устроилась работать консультантом по косметике в компанию «Кора». Естественно, Маришка не удержалась и привезла подруге кучу баночек с кремами. И принялась уверять подругу в том, что они «ужасно» эффективны.

– Да брось ты свои баночки, – отмахнулась Алька. – Потом попробую. Объясни-ка мне лучше, почему ты сразу не объявилась?

– Сначала напои меня чаем, – закапризничала Маришка. – И угости чем-нибудь сладким. Ты же знаешь, не могу я рассказывать, когда во рту нет ни крошки вкусненького…

Алька развела руками. Чай-то, конечно, есть. Но вот сладкого ни она, ни Сергей не ели. Поймав ее беспомощный взгляд, Сергей, вздыхая и ругаясь про себя, поплелся в магазин и купил там целый пакет пирожных, зефира в шоколаде, сливочной помадки, рулет с вареньем. Кто знает, что любит эта сладкоежка! Для Альки он взял пиццу «Четыре сыра», которую она обожала.

Дома он поставил перед девушками пакет и долго выслушивал Маришкины восторги по поводу того, «какое все вкусненькое».

Алька наградила его благодарной улыбкой. Ее глаза – синие-синие и яркие-яркие – улыбались вместе с губами. Она так радовалась приезду подруги, была такой веселой… А ведь какой-то час назад спряталась в ванной, чтобы не столкнуться с тем, кто пришел…

Чтобы дать девушкам спокойно поболтать, Сергей ушел к себе в комнату. Маришка, и до этого не особо стеснявшаяся, почувствовала себя совсем раскованно.

– Офигеть, Алька… – восхищенно прошептала она. – Вот это парень. Только не говори мне, что он женат.

– Вообще-то он не парень, – ответила Алька, задетая живым интересом подруги к Сергею. – Ему тридцать восемь…

– Не похоже.

– Считает себя стариком… И он действительно не женат. И никогда не был.

– Да ладно?

– Прохладно. У него была женщина, но она ушла. Он ее искал, но не нашел. В общем, долгая история… И знаешь, к женщинам он относится так, будто они – пустое место…

– Голубой?

– Дура ты, Маришка!

– Ты с ним спишь?

– Вдвойне дура. Ты что, не знаешь меня, что ли?

Щеки Альки напоминали два красных перчика.

– После того как ты сбежала из города, я уже не знаю, что думать. Кричала тогда как сумасшедшая. Говорила, что мужики у тебя в ногах будут валяться. Что ноги о них будешь вытирать заместо половой тряпки.

– Вместо.

– Грамотная стала?

– Станешь с ним… – Алька выразительно покосилась на стенку, разделявшую кухню и комнату Сергея. – Следит за каждым словом…

– То-то я гляжу, ты совсем как москвичка. Даже прикид другой. Похорошела… – восхищенно оглядела подругу Маришка. – Слушай, а ты в него не втюрилась? – вдруг осенило ее.

Алька отвела глаза, но «нет» сказала достаточно твердо, чтобы нанести непоколебимый удар сразу по всем сомнениям, засевшим в слишком сообразительной Маришкиной голове.

– Да? – разочарованно вздохнула Маришка. – А я-то обрадовалась. Мужик-то клевый… А после Саньки так вообще – герой-любовник.

Услышав это имя, Алька инстинктивно вздрогнула.

– Ой, прости, – искренне извинилась Маришка. – Я и в самом деле не хотела. Но раз уж начала…

– Может, не надо? – умоляюще посмотрела на нее Алька. – Не хочу я о нем…

– Надо. А то ты так и не решишься. А он, между прочим, заходил. Спрашивал, где ты. К ментам побежал, в розыск подал…

– Сказала?! – Алька прикрыла рот ладонью. По жилам словно горячая вода побежала. Стало нечем дышать.

– Да успокойся ты. Я либо на чокнутую похожа, наверное?

– У-у… – покачала головой перепуганная Алька.

– Тогда чё побелела? Не найдет он тебя. Но лучше б ты сама его нашла. Решаться надо, Алька. Решаться, – повторила Маришка.

– Я боюсь.

– А ты не бойся. Сделай и отрежь. Кстати, у тебя есть регистрация?

– Да, Сергей сделал временную.

– Это хорошо. И у меня скоро будет… – удовлетворенно кивнула Маришка. – А жизнь-то налаживается?

Алька кивнула и слабо улыбнулась. Да, жизнь налаживалась. Но Алька все больше путалась в самой себе, в своем прошлом, настоящем и будущем. И если прошлое было уже свершившимся фактом, то настоящее и будущее напрямую зависели от ее решений и поступков…

«Жених» подарил Альке букет белоснежных, как облако, хризантем. Алька почему-то не обрадовалась этим цветам. Она заставила улыбнуться только свои губы. Глаза не смогли.

Олег, улетавший на пару дней в Кемерово, решил, что не угодил ей, и очень расстроился. Алька пыталась утешить его, но не смогла. Олег хотел получить утешение поцелуями, которые, Алька чувствовала, будут подарены ею не от всего сердца.

Окончательно возненавидеть букет помог Сергей, который раздраженно хмыкнул, глядя на него:

– Что это за веник?

Алька не выдержала, расплакалась и убежала к себе в комнату. Сергей долго стоял на кухне, глядя на несчастные хризантемы. И недоумевал, почему его глупая ревность так легко вывела Альку из себя.

На следующий день неожиданно позвонила Лилия Дмитриевна и позвала Альку в гости. К Сергею это приглашение не относилось, но он, по всей видимости, и не расстроился.

– Устроим маленький девичник, – предложила Лилия Дмитриевна. – Ты, я и моя соседка. Между прочим, гадалка.

Лилия Дмитриевна очень нравилась Альке, но идти в гости одной было как-то неловко. Поэтому она попросила разрешения взять с собой подругу.

– Конечно, приходите вместе, – обрадовалась Лилия Дмитриевна. – Уверена, твоя подруга такая же чудесная девочка, как и ты.

Похвала шлепнула Альку больнее пощечины. «Если бы вы знали, Лилия Дмитриевна, что творится в моей голове. Тогда вы бы не звали меня «чудесной», а выгнали бы в шею из своего дома…»

Она тут же позвонила Маришке и предложила ей сходить в гости. Слава богу, подруга всегда была легкой на подъем…

Лилия Дмитриевна встретила девушек в фартуке и с выпачканными мукой руками. У Альки создалось впечатление, что эта женщина никогда не отходит от плиты. Правда, выглядела она хорошо: этакий добродушный енот-полоскун с улыбкой на пушистой мордашке.

Альке казалось, Лилия Дмитриевна смотрит на нее как-то особенно. Не так, как смотрела в прошлый приезд. Нет, ее отношение к девушке не ухудшилось, но оно стало другим. Самую малость, самую капельку… Или это беспокойная Алькина совесть заставляла ее видеть то, чего нет на самом деле?

Маришка, как обычно, чувствовала себя в своей тарелке и тут же понеслась на кухню, чтобы помочь Лилии Дмитриевне делать «греческий» салат. Ссыпая с доски квадратно-красные кусочки помидоров, Маришка хвасталась тем, что именно она научила Альку печь замечательную картошку с сыром, которую та готовила на незабвенном ужине.

Гадалка пришла последней. К удивлению девушек, она оказалась совсем не старой – около тридцати пяти – и даже красивой. Черты лица правильные, хоть и несколько суховатые, и пронизывающий взгляд влажных и темных глаз. Только по этим глазам можно было сказать, что эта женщина чем-то отличается от остальных.

Она принесла с собой аромат восточных благовоний, и Алька, которая ждала ее прихода с некоторым опасением, окончательно растаяла. Маришка, наоборот, разочаровалась. Ей подавай настоящую гадалку, в цветастой юбке, ярком платке…

За столом говорили о делах житейских: неумолимо растущих ценах на квартиры, дороговизне продуктов, отсутствию выбора при видимом наличии оного. Алька вспомнила слова Сергея о своей матери. Он считал ее мещанкой. Что ж, с ней действительно не хотелось говорить о Синей птице, но при этом она была прекрасным человеком. Светлым и чистым.

С тем житейских перешли к отношениям между детьми и родителями. Лилия Дмитриевна заговорила о сыновьях, почему-то отдавая предпочтение Сергею. Алька изо всех сил пыталась выказать свою заинтересованность Олегом, но Лилия Дмитриевна неумолимо возвращалась к Сереженьке, который «такой хороший, но такой одинокий».

Алька ничего не понимала. Лилия Дмитриевна знала, что она встречается с Олегом. Может, Сергей беспокоил ее сейчас больше, чем Олег? Во всяком случае, Алька могла объяснить эти разговоры только так.

Наконец Маришка не выдержала и предложила гадалке – Софье Станиславовне – раскинуть карты. Алька, относившаяся к такого рода вещам с недоверием, на сей раз поддержала подругу. Пусть уж лучше гадалка со своими предсказаниями, чем Лилия Дмитриевна с рассказами о Сергее. Они вгоняли Альку в краску, ибо адресованы скорее ей, чем остальным. И пробуждали чувства, которые совсем не стоило тревожить…

– Кто первый? – спросила Софья Станиславовна, лукаво сощурив темные глаза.

Карты лежали аккуратной бледно-зеленой стопочкой. Только и ждали мига, когда какая-нибудь сумасшедшая захочет узнать свою судьбу.

Разумеется, первой решилась Маришка.

Движения у Софьи Станиславовны были мягкими, усыпляющими. Пока она раскладывала карты, у Альки чуть не слиплись глаза.

– А вы… всем гадаете? – поинтересовалась Алька, только чтобы не уснуть.

Софья Станиславовна загадочно улыбнулась:

– Нет. Есть люди, которым гадать нельзя. Слишком уж они верят в то, что ничего нельзя изменить.

– А можно? – удивленно спросила Алька. Странно слышать такое от гадалки.

– Конечно, – уверенно ответила Софья. – Изменить нельзя только одно – смерть. Но даже ее можно отсрочить.

– Вот это да! – восхитилась Маришка. – Значит, если я узнаю, что умру в пятьдесят, то смогу вести здоровый образ жизни и прожить до ста?

– Может, и до ста. А может, и меньше. Никто не знает, какой предел ему отпущен… – Софья Станиславовна, прищурившись, вгляделась в карты. – Вы, Марина, определенно добьетесь того, чего хотите. Собственно, для этого сюда и приехали. И будете счастливы. Во всяком случае, еще несколько лет… Очень скоро вы встретите красивого мужчину. Но… он может стать вашим, а может и нет. Все будет зависеть от человека, которого вы хорошо знаете…

– Как интересно, – оживилась Маришка. – Красавец мужчина! Да еще такой загадочный!

Закончив с Маришкой, Софья вопросительно посмотрела на Альку. Она не настаивала, не подталкивала Альку к решению. Алька согласилась сама – Софья Станиславовна почему-то вызывала у нее доверие.

Гадалка разложила карты, и Алька зевнула. Наверное, она повторит то, что сказала Маришке. В лучшем случае с небольшими поправками. Но Софья опровергла ее догадки.

– У вас серьезные проблемы, Алечка. Вся ваша жизнь – сплошная путаница. Она полна неопределенности. – Софья посмотрела на Альку так серьезно, что на мгновение девушка испугалась. Даже мурашки по коже побежали. Алька встрепенулась. До чего же глупо бояться каких-то предсказаний… – Кто-то ищет вас, Аля. А вы от кого-то скрываетесь. Вам страшно. В вашей голове, в вашем сердце все смешалось. Вы запутались и вместо того, чтобы найти выход, намереваетесь сбежать в очередной раз. Но знайте, все зависит только от вас… А это еще что? – Софья нахмурилась, и Алька посмотрела на карты, словно они могли ей что-то сказать. – Вам грозит опасность. Смертельная опасность. Правда, вы можете избежать ее… Но тогда едва ли будете счастливы по-настоящему…

– Я не буду счастлива, если спасусь? – не веря своим ушам, переспросила Алька.

– Да, – кивнула Софья. – Так говорят карты. Это только кажется, что в их предсказании нет логики. Время пройдет, и вы поймете, что именно они имели в виду. Карты никогда и ничего не говорят наверняка. Потому что судьба человека – в его руках. Высшая сила лишь способствует устройству его жизни. Но выбирать свой путь – ему, и только ему… – Софья Станиславовна склонилась над столом и смешала разложенные карты, словно подтверждая свои слова. А потом подняла голову и очень внимательно посмотрела на Альку. – Вам нужно хорошенько подумать о себе, Аля. Карты говорят, что сейчас вы на распутье. И куда, в какую сторону идти, решать только вам. Никто не сможет сделать за вас этот выбор…

Жаль, очень жаль. Алька закусила губу. А ей бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь взял да и решил за нее, как ей жить дальше. Если она не может поймать Синюю птицу своими руками, пусть кто-то сделает это за нее. Но глупые карты сказали, что тогда она не будет счастлива. А вдруг они правы?

Она повернула голову и поймала на себе глубокий, задумчивый взгляд Лилии Дмитриевны. Та казалась сейчас печальной и уставшей.

Алька возвращалась домой с тяжелым сердцем. Она десять раз пожалела, что позволила Софье Станиславовне погадать. Но что самое обидное, она поверила всей этой чепухе… Только откуда Софья могла знать, что Алька сбежала из Сосновки? Как поняла, что ее ищут?

Нет, все-таки зря она согласилась на это гадание…

Глава 10
ШАРИКИ И ПРОЧИЕ РАДОСТИ

У подруг было заведено: если Маришка идет куда-то с Алькой, то в следующий раз Алька обязательно сопровождает Маришку. Так и вышло. Через несколько дней Маринка Курнева передала ей два приглашения на выставку косметики и парфюмерии «Очарование».

– Ну мне-то зачем? – изо всех сил отбивалась Алька. Она слабо представляла, что будет делать в огромном торговом центре, забитом людьми и косметическими средствами. – Это ж ты консультант…

– Будешь просвещаться, – настаивала неугомонная Маришка. – Тебе уже сколько лет, а ты даже кремом не пользуешься! И волосы моешь мылом…

– Сколько мне лет?.. – простонала Алька. – Ты говоришь так, будто мне уже пятьдесят стукнуло!

– Эх, отсталая ты все-таки, Алька, – вздохнула Маришка. – Сейчас пятидесятилетние выглядят получше, чем мы с тобой. А все потому, что за собой следят. Не то что ты морду намылила, смыла водой, и на мороз вперед и с песнями… Губы вон потрескались все!

– Ну спасибо, подруга! – возмутилась Алька. Маришка всегда отличалась непосредственностью, которая подчас переходила все границы. – И ты еще хочешь, чтобы я пошла на эту выставку?

– Конечно, хочу, – улыбнулась Маришка. – И Олега своего возьми… Хотя… Он же уехал. – Маришка недолго подумала и выдала: – Тогда возьми Сергея. Я бы, пожалуй, проверила, насколько он равнодушен к женщинам…

– Маришка!

– А что? – задорно поинтересовалась Маришка. – Тебе он не нужен. А мне – в самый раз.

Алька покачала головой. Провокаторша… Она знала Маришку и не сомневалась, что та говорит о Сергее для того, чтобы вывести подругу на чистую воду. Маришку не проведешь. Еще когда они учились в школе, стоило Альке влюбиться, как Маришка сразу узнавала в кого. Наверное, замечала по Алькиным глазам.

Альке совсем не хотелось, чтобы Сергей оказался таким же наблюдательным, как ее подруга. Он ей нравился. Очень нравился. И когда он находился рядом, Алька чувствовала себя как заводная игрушка, в которой повернули ключик. Ей не сиделось на месте. Хотелось бегать, прыгать, говорить о чем-то, только не молчать и не бездействовать. Внутри кипело какое-то нетерпение, но Алька никак не могла его выплеснуть. Вместо этого она сидела и молчала, слушала Сергея. Или болтала глупости. Или задавала дурацкие вопросы, от которых он хмурился… А потом, лежа в комнате с книжкой в руках, смотрела сквозь страницы и ругала себя на чем свет стоит. Ведь ей было о чем поговорить с ним. Но почему-то, когда она смотрела на Сергея, мысли путались, прятались, убегали от нее. И Алька ни капельки бы не удивилась, если бы узнала, что Сергей считает ее дурочкой…

С Олегом все по-другому. Гораздо проще. Он не ставит для нее высокой планки, к которой надо тянуться. С ним легко и просто, весело и спокойно. Но почему-то Альку тянет к нему гораздо меньше, чем к Сергею. Нет ощущения, когда ты вроде бы знаешь человека и все равно чувствуешь, что не знаешь о нем ничего… И из кожи вон лезешь, чтобы узнать побольше.

К тому же Олег все время торопил события. Он лез целоваться, когда она совсем этого не хотела. Сжимал ее своими сильными руками, тискал так, что ей приходилось вырываться и объяснять, что «еще рано». «Почему рано?» – каждый раз спрашивал Олег. И каждый раз Алька не знала, что ответить. И самое страшное, не только Олегу. Но и самой себе. Слава богу, он хоть на сексе не настаивал. Альке, конечно, любопытно, каков он в постели, она даже испытывала желание это проверить, но не позволила бы себе сделать этого сейчас, вот так, ни в чем не разобравшись…

Оказалось, что надеть на выставку нечего. Идти в стареньких джинсах неприлично. А синее платье, в котором Алька была у Лилии Дмитриевны, надевать не хотелось. Сразу вспоминались этот скомканный вечер, пошлости дяди Коли и Сергей, который хлестал рюмку за рюмкой.

Этот удачный предлог Маришку не убедил. Она тут же вытащила из шкафа несколько платьев и бросила их Альке:

– На-ка, примерь.

Проклиная про себя ее настойчивость, Алька влезла в одно из платьев – длинное, по щиколотку, оно было к тому же светло-зеленым. Этот цвет категорически не шел к бледненькому Алькиному личику. Поэтому она выбрала серебристо-серое, шелковое, которое Маришка надевала, когда играла фею на утреннике для младших классов.

Слава богу, Маришка одобрила ее выбор и не заставила примерять остальные. Сунув в пакет, где уже лежали туфли, тушь и коробочку с серыми тенями, она назидательно изрекла:

– Чтоб была как человек. Накрашенная. И маску не забудь сделать. А то рожа с утра опять опухнет, как у алкашки.

– Алкоголички.

– Не важно. Зря я тебе, что ли, косметики надарила? Чтоб пользовалась!

Алька обреченно вздохнула. Если Маришка чего-то хотела, она обязательно этого добивалась. Не мытьем, так катаньем. Решила расстаться с Колькой – и сразу рассталась, не дожидаясь момента, когда закончатся силы терпеть. Не то что Алька – ушла лишь потому, что остаться было бы полным сумасшествием.

Когда Алька вернулась домой, Сергей сидел у себя в комнате и строчил свою книгу. Слышался стук его тяжелых пальцев по клавиатуре.

Алька не знала, с какого бока подойти к нему насчет выставки, и в растерянности остановилась у двери, обдумывая, что сказать. Вообще-то она полагала, что Сергей откажется. Мужчины и косметика – вещи несовместимые.

Пока она, волнуясь и подбирая слова, комкала в руках билет с надписью «Очарование», Сергей закончил стучать по клавиатуре и направился к двери. Отскочить Алька не успела, поэтому удар пришелся точно по лбу.

Вот черт, появится шишка, подумала она, прикладывая руку к ушибленному месту. Опять Маришка скажет, что она – сплошное недоразумение…

Сергей испугался больше, чем Алька, и тут же поволок ее на кухню. Вынув из морозилки кусок мороженого мяса, он приложил его к Алькиному лбу.

– Больно? – спросил он виновато. – Я не хотел. Откуда мне было знать, что ты за дверью?

– Да ничего, – махнула Алька свободной рукой. Другой она прижимала ко лбу кусок твердого, как камень, мяса. Рыжий прямоугольный листочек с надписью «Очарование» выскользнул из рук и плавно упал на пол.

Сергей поднял билет и прочитал вслух:

– «Очарование». Это что?

– Билет.

– Я вижу. Куда?

– На выставку косметики. Маришка подарила. Две штуки. – Хорошо, что на лбу у нее лед. Сергей подумает, что это она из-за него такая красная… – Она хочет, чтоб я пошла.

– А с кем? – полюбопытствовал Сергей.

Алька хотела сказать, что могла бы пригласить Олега, но он уехал. А потом подумала, что Сергей может обидеться. Поэтому спросила напрямую:

– Может, ты пойдешь?

– На выставку косметики? – засмеялся Сергей. – Заманчивое предложение… Особенно если учесть, что я в ней как свинья в апельсинах… – Алька почувствовала, как вместе с каплями подтаявшего мяса утекает ее хорошее настроение. – Хотя… – немного подумав, продолжил Сергей, – почему бы и нет? Тебе ведь все равно больше некого позвать. Олег-то уехал.

Все то, что Алька хотела и не могла сказать, сказал за нее Сергей. Она почувствовала, как внутри щелкает и снова срабатывает механизм, от которого ей хочется крутиться как заводная игрушка.

Утром Алька выполнила все Маришкины наставления. Наложив на лицо грязевую маску, она отгладила серое платье. На дне пакета, кроме туши, теней, помады и прочей декоративной косметики, она обнаружила маленький бархатный мешочек. В нем лежала серебряная гривна, которую без Алькиного ведома засунула туда Маришка. Алька улыбнулась – подруга даже это предусмотрела!

Смыв маску, Алька наложила следующую, а затем, через какое-то время, сняла ее и воспользовалась кремом. И правда, лицо было, как будто она только что родилась: свежим, чистым и бархатным. Ни отеков, ни дурацкого шелушения, которое постоянно донимало сухую Алькину кожу. Маришка не приукрасила. Эта самая «Кора» и правда оказалась замечательной. Алька даже губы слегка подкрасила, но не помадой, а розовым блеском, так что они выглядели сейчас влажными и сочными.

Услышав, что Сергей поднялся, Алька прихватила платье и заперлась в ванной. Ей хотелось, чтобы он сразу увидел ее преобразившейся, красивой. Правда, красивой Алька не была никогда и хорошо это знала. Но многие говорили, что у нее прекрасная улыбка и восхитительные глаза. А этого, по мнению Альки, уже достаточно, чтобы не переживать по поводу того, что она – не фотомодель.

В длинном серебристом платье Алька немного путалась. «Ничего, привыкну», – утешила она себя. Красота требует жертв. Нацепив черные туфельки на шпильках, Алька почувствовала себя, взрослой и интересной женщиной. Это новое ощущение придало ей уверенности, и к Сергею она вышла спокойной, без лишнего волнения.

Когда Алька появилась на кухне, он так и замер с чайником в руках. Облегающее серебристое платье, изящная гривна, украшающая тонкую шейку, струящиеся по плечам волосы… Даже синие Алькины глаза отливали теперь серебром. В этой сказочной фее сложно было узнать смешную девчонку, у которой вместо язычка на сапоге висела канцелярская скрепка.

– Вот те на… – присвистнул от неожиданности Сергей. – На твоем фоне я буду смотреться жалким заморышем.

– Не прибедняйся, – улыбнулась Алька. И улыбалась она как-то по-новому, торжественно и спокойно. – Ты, конечно, не красавец, но уж заморышем тебя точно не назовешь.

Сергей засмеялся:

– Да, ты мастерица делать комплименты. Ну ладно, по крайней мере, искренне. Придется надевать костюм. А я-то, наивный, думал обойтись джинсами и свитером…

Алька развела руками: мол, я же не виновата, что ты такой недогадливый. Настроение у нее было приподнятым и игривым. Глаза Сергея говорили лучше всяких слов. Она ощущала себя по-другому. И нравилась такой Сергею. А это – самое главное.

Алька не ошиблась – народу на выставке было полно. Обычно в толпе она чувствовала себя неуютно и неуверенно. Но сегодня особенный день, вернее, Альке казалось, что он особенный. И поэтому ей наплевать на то, что вокруг так много мужчин в костюмах и дам, так же как она, одетых в красивые платья.

Поначалу Алька даже не смотрела на то, что происходит вокруг. Ее взгляд постоянно следил за Сергеем, выискивал на его лице признаки радости или недовольства. Она боялась, что выставка ему не понравится – ведь он пришел сюда ради нее. Но Сергей, очень элегантный в темно-сером костюме, выглядел спокойным и веселым.

Успокоившись на этот счет, Алька принялась разглядывать происходящее вокруг. Выставка напомнила ей подготовку к новогоднему празднику: залы были украшены воздушными шарами, флажками, красочными постерами, не хватало только яркого фейерверка и конфетти. Альке казалось, вот-вот грянет музыка, пробьет двенадцать, польются золотые струи шампанского и все начнут целовать друг друга и поздравлять с Новым годом. Но ничего подобного, естественно, не произошло. Гости спокойно прогуливались вокруг стендов с разложенной продукцией, а участники выставки завлекали их медоточивыми речами о том, как хороша их продукция и какие большие у нее перспективы.