Текст книги "Пять причин улыбнуться"

Автор книги: Ирина Градова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Это он тебе сказал?

– Ну да.

– И естественно, он не знает, где ты живешь. А точнее, у кого?

– Не-а, – покачала головой Алька. – Я не стала рассказывать, что живу с мужчиной. Что бы он обо мне подумал?

– А что он подумал, узнав, что ты работаешь в таком агентстве? – ехидно спросил Сергей.

– В каком это – таком? – нахмурилась Алька. – Да я и сама не знала, чем занимается «Альбина». Только бумажки возила. Если бы не Олег, я бы до сих пор думала, что это рекламное агентство… Это из-за него Влада предложила мне такую работу…

– Работа? Вот как это теперь называется? – покачал головой Сергей, все еще не зная, как относиться к Алькиному рассказу. Злиться или принять это так, как есть. – Постой-ка… – прищурился Сергей. – Как называется твое агентство?

– «Альбина», агентство «Альбина».

Алька заметила тень, пробежавшую по его лицу. Казалось, он усиленно пытался что-то вспомнить. Название «Альбина» вызвало в памяти Сергея что-то неприятное. Сергей не сомневался – он слышал его совсем недавно…

– Ладно, потом вспомню, – махнул рукой Сергей. – Где-то я уже слышал про эту твою «Альбину»… И что ты собираешься делать дальше?

– О чем ты?

– О тебе, об Олеге. О твоей, мягко говоря, странной работе…

– Не знаю, – развела руками Алька. – Платят хорошо. Я же не наркотиками торгую. К тому же вряд ли я стану кем-то «напрокат». Их обучают, а я вообще ничего не знаю. Даже как вилку держать правильно. К тому же этот дурацкий говор…

– Ну с этим ты неплохо справляешься. Уже почти не заметно…

– Спасибо, – зарделась Алька. – Не зря ты меня драл как Сидорову козу…

– Да не драл я тебя, а поправлял только.

– Ну поправлял… А Олег… Олег мне и правда нравится. Очень нравится. И я здесь совсем не из-за агентства. Я и так бы пришла, если б он позвал… Кстати, мама у тебя хорошая. Зря ты с ней так неласково, – неожиданно закончила Алька.

– Знаю, – кивнул Сергей. – Но это мое дело. Пошли-ка лучше к гостям. А то жених приревнует, – ехидно добавил он.

– Злишься? Почему?

Опять она со своими «почему». Как малое дитя.

А глаза у Альки были необыкновенно ясными. Такими ясными, что Сергей ни секунды не сомневался, что она выложила ему чистую правду. И об «Альбине», и об Олеге. Но от этой правды легче ему не стало. Он бы даже предпочел услышать, что Алька здесь только из-за агентства, из-за жестокого начальства, продавшего ее в рабство Олегу. Что она сама не знает, что тут делает. Что Олег ей ни фига не нравится, хоть у него фигура Аполлона, глаза Брэда Питта, а улыбка Марчелло Мастроянни. Что ей хочется лишь одного – уехать отсюда сейчас же и никогда с Олегом не видеться.

Но этого Алька не сказала. Она сказала правду. И от этой правды Сергею почему-то стало очень плохо.

Они вернулись в гостиную. Дядя Коля не мог удержаться от комментария:

– Смотри-ка, а Серега-то наш не теряется! Гляди, уведет у тебя девку-то!

– Да брось ты, дядь Коль, – добродушно улыбнулся Олег. – Уведет, скажешь тоже… Сереге просто интересно, с кем я встречаюсь.

Алька вспыхнула. Все эти разговоры ее смущали. Краем глаза она видела, что на нее смотрит Сергей, и этот холодный серый взгляд заставлял ее щеки алеть еще сильнее.

– Что так заалела, Алька? – не унимался уже пьяный дядя Коля. – Правду сказал?

– Да ну вас, отстаньте от девочки, – вступилась Лилия Дмитриевна. – Какой ты, Коля, пошлый, ей-богу… Не слушайте его, Алечка. Кстати, картошка просто прелесть. Вкусная, пальчики оближешь…

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Алька. Лилия Дмитриевна ей очень нравилась. Наверное, Олег в мать, решила она. А Сергей, скорее всего, в отца…

– Вы такая улыбчивая, Аля, прямо солнышко, – продолжала нахваливать ее Лилия Дмитриевна. – Кажется, что вы никогда не унываете.

– Почему, и на меня находит. Но я сразу вспоминаю мамины слова. Она говорила: «У тебя есть целых пять причин улыбнуться, а это уже – повод, чтобы не грустить».

– Каких, позвольте полюбопытствовать? – язвительно поинтересовался Сергей, раздраженный всеобщим вниманием к Алькиной персоне. – Что же такого веселого вы находите в этой жизни?

Его тон возмутил Альку. Ну почему она должна чувствовать себя виноватой всякий раз, когда Сергей злится на весь мир? Когда ему, несчастненькому, плохо? На мгновение Алька опустила глаза, поковыряла вилкой в остатках «мимозы», а потом решилась…

– Мама это не сама выдумала, – ответила она, обращаясь скорее к гостям, чем к Сергею. – Это стихотворение. Я, правда, не знаю, чье оно… Но она его очень любила.

– Прочитаете? – улыбнулась ей тетя Ира, грея в руках бокал уже давным-давно согретого вина.

Если бы не злость на Сергея, Алька наверняка стушевалась и отказалась бы. Она никогда не пела и не читала на публике стихов…

– Прочитаю, – неожиданно для себя согласилась она. Сергей посмотрел на нее с удивлением. – Только не помню, чье оно. А называется: «Пять причин улыбнуться».

Алька обвела взглядом собравшихся – все молчали. Даже лицо Сергея казалось заинтересованным. Отступать некуда. Алька набрала в легкие воздуха, как будто собиралась держать долгую-долгую ноту, и начала:

 
Пять причин улыбнуться есть у меня:
Улыбаюсь предчувствию нового дня,
Поднимаюсь с постели, к окну подхожу —
Улыбаюсь – я вижу, живу и дышу.
Выхожу из подъезда. На улице снег.
Улыбаюсь – ведь он улыбается мне.
Незнакомые лица – и им улыбнусь,
Чтоб стереть с них улыбкою скуку и грусть.
Встал трамвай – улыбаюсь, ведь мне не впервой
По холодному городу топать зимой.
А когда я войду в твой натопленный дом,
Мы шестую причину откроем вдвоем…
 

Алька замолчала. Читая последние строчки, она украдкой взглянула на Сергея. Он выглядел не то смущенным, не то растерянным. Но от его привычно хмурого, недовольного вида не осталось и следа. Даже глаза посветлели, хотя улыбки в них по-прежнему не было.

Гости выразили бурное одобрение, чем спровоцировали дядю Колю на очередной тост. На этот раз пили «за высокое». А Алька все еще разглядывала Сергея. Он смотрел в другую сторону, поглощенный своими мыслями.

«Понравилось или нет? – гадала Алька. – О чем он думает? О пяти причинах? О том, что я не пара его брату? О Елене? Или о погибшем отце?» Сергей являлся для нее загадкой. В его глаза нельзя проникнуть просто так, без пропуска. А пропуском владела только неведомая Елена…

Он то и дело подливал себе в стакан водку и пил, уже не дожидаясь остальных и не закусывая.

Опять напьется! Неужели нельзя по-другому?! Неужели этот взрослый, сильный человек не может решать свои проблемы как-то иначе?

Она подошла к Сергею, сделала сердитое лицо и ткнула пальцем в недопитый стакан.

– Лучшее лекарство? – язвительно спросила она, пытаясь хоть как-то расшевелить Сергея. – Неужели нельзя по-другому?

– Что – по-другому? – вымучил улыбку Сергей. – И как – по-другому?

– Жить по-другому… Радоваться жизни…

– Глупо улыбаться, как ты? Тоже мне, нашлась наставница… Двадцати лет от роду. Думаешь, твои пять причин – панацея? Думаешь, души у всех одинаковы? Ошибаешься, Алька… Посмотри на нашу семейку… – Сергей обвел взглядом веселящихся, пьющих и балагурящих гостей. – Интеллигенция… Да только от их вида запьешь, не то что от разговоров. Выйдешь на улицу, а там – этот город. Огромная клетка со зверями, – усмехнулся он.

Алька вздохнула. Переубеждать его бесполезно.

– Хочешь – надирайся. Но знай, что смотреть на тебя противно. Не думала, что ты такой слабый.

– А кто, по-твоему, сильный? Тот, кто тупо принимает все как есть? Или тот, кто вообще не думает? Отнимите у меня голову – и я буду счастлив… – Сергей сделал свою излюбленную театральную паузу. – Потому что мне нечего будет бояться, мне не о чем будет думать. И нечем, кстати, тоже… Я рад посмотреть на вещи по-другому. Но у меня нет того алмаза, что есть у тебя, Алька. Который можно просто повернуть – и жизнь заиграет яркими красками…

Алька не стала его дослушивать. Ей неприятно, что он ведет себя как актер в театре. Но она-то не зритель. Еще алмаз какой-то приплел. Совсем свихнулся от своей водки…

Переборов смущение, Алька подошла к Лилии Дмитриевне и попросила вызвать такси.

– Как, ты уже уезжаешь, Алечка? – огорчилась та.

– Это Сергею. Но мне тоже пора. Хочу как следует выспаться. Я очень устала.

– Жаль, очень жаль… Пожалуйста, звони мне, Алечка. У тебя есть наш домашний? – Алька кивнула. – Ну вот и славно. Звони и приезжай в гости. Будем пироги печь. Я вижу, готовить ты любишь… Ты уже сказала Олегу, что уезжаешь?

Задав этот вопрос, Лилия Дмитриевна посмотрела на Альку таким внимательным и странным взглядом, что девушке стало не по себе. Как в самую душу заглянула. Как знала, что творится в этой душе. Хотя Алька сама еще не разобралась, что в ней творится…

Глава 8
СОН ИЛИ ПОДСКАЗКА?

«Привет, Маришка!

Я уже очумела ждать твоего письма. Может, ты потеряла конверт с адресом? Тогда посмотри на этот. И запиши себе куда-нибудь. И наконец ответь мне!

Кстати, Сергей разрешил мне «в случае крайней необходимости» давать его телефон. Так что я напишу его тебе в конце письма, и, надеюсь, ты мне позвонишь…

Ладно, слушай про мои дела. Сначала про работу.

Агентство наше оказалось с вывертом. Вот именно с ним. Никогда не угадаешь, чем оно занимается! Так вот, рассказываю: «Альбина» предлагает напрокат… родственников…

Напишу в двух словах, чтобы не грузить тебя подробностями. Богатенькие буратино, ну, в общем, те, кому некуда девать деньги, приходят в «Альбину» и берут напрокат матерей, отцов, невест, братьев или сестер, кому чего надо. Почти как овощи на базаре. Наверное, тебе интересно, зачем? Видишь ли, Маришка, те, у кого много бабок и приличные друзья, хотят иметь еще и приличных родственников. Ну вот представь себе: ты одеваешься от Зайцева, базаришь, как по книжке, а твоя мать живет в городе Запупинске и говорит, как… ну, как мы с тобой. Тебе неудобно представлять своим друзьям такую мамашу. И ты идешь в «Альбину», где тебе за бабки предоставляют интеллигентную матушку, которая знает толк в светской жизни и прочитала не одну книгу. Так-то вот, Маришка. Не все довольны своими предками. А мне, честно сказать, было бы по фигу. Если это мои друзья – они все поймут.

Про Сергея я наконец выяснила, чем он занимается. Кроме того, что книжки пишет, про которые никто ничего не слышал. Оказывается, он несколько дней в неделю учит детей в школе. Предмет называется риторика, у нас в школе его не было. Представляю, как он отвечает им на вопросы. Которые наверняка еще глупее, чем у меня…

В «Альбине» мне сейчас платят неплохо. Скоро смогу съехать от Сергея, сейчас ищу что-то взамен. Правда, он меня не гонит, но все равно мне кажется, что я достала его…

Правду сказать, Сергей, конечно, не подарок. Но знаешь, есть что-то, из-за чего мне не хочется с ним расставаться… Я и сама пока не знаю, что именно. Совсем запуталась. Особенно после того, как познакомилась с Олегом, его братом.

Вообще-то это долгая история, лучше при встрече… Надеюсь, ты приедешь ко мне, как только я разберусь с квартирными делами. Если б ты знала, как я соскучилась! Тебе хорошо – у тебя пруд пруди знакомых. А у меня здесь – почти никого…

Ладно, пока! А то я уже начинаю хныкать. Надеюсь, ты скоро позвонишь мне или напишешь… Очень скучаю. Ужасно! Пожалуйста, не пропадай!

Крепко целую.

Твоя Алька».

Было чуть больше пяти утра, когда Сергей, пошатываясь, вышел на кухню. Голова гудела, как гнездо встревоженных ос. Но его беспокоила не столько головная боль – от нее-то можно избавиться, выпив таблетку. Больше всего его пугало то, что творилось в его мыслях, истыканных осколками сна.

Снилось ему много страшного и неприятного, но запомнился только последний миг сна. Убегая от какой-то жуткой женщины в красном, которая целилась в него из огромного старинного пистолета, он наткнулся на отца. Тот грустно смотрел на него и протягивал ему бумажку с надписью… «Альбина».

У снов – своя, особая логика. Они вскрывают глубины подсознания, которые недоступны бодрствующему человеку. Когда-то, еще в институте, Сергей читал «Толкование сновидений» Фрейда. Родоначальник психоанализа уверял, что в снах нет ничего лишнего, ненужного. Любая, даже самая мелкая деталь, будь то шершавый подоконник или закорючки на перилах лестницы, доносит, пусть и в зашифрованном виде, ту информацию, которая имеет для нас большое значение. Но расшифровать эти символы – символы снов – могут лишь те, кому не лень копаться в себе, а главное – те, кто в состоянии отмести страхи и открыться самим себе настолько глубоко, насколько это возможно.

Сергей был уверен, что этот сон напрямую связан с загадочной гибелью отца. Он часто пытался представить себе, как это произошло, однако его мгновенно захлестывали эмоции. Сергей не мог спокойно думать о том, что стряслось с отцом. Он не мог рассуждать, логически мыслить. Он видел только эту душераздирающую картину: ночное шоссе и…

«Стоп, – сказал себе Сергей. – Если сейчас я продолжу в том же духе, все закончится, как обычно. И плакали мои надежды связать этот бессмысленный сон с реальностью…» Чтобы привести мысли в порядок, он решил выпить чаю и потянулся за чайником. Но щелкнуть выключателем не успел. Задетая его рукой, с полки сорвалась чашка. Раздался грохот, и под ногами Сергея расплескались осколки.

– Мать твою! – выругался он.

На шум прибежала испуганная Алька, которая тут же включила свет, лишив Сергея желанной возможности подумать в темноте. На ней был голубенький халатик до колен, открывавший стройные бледные ножки.

– Что случилось?! – растирая заспанные глаза, спросила она.

– Да ничего, – сердито буркнул Сергей, прикрывая глаза от неожиданного яркого света. – Чашку разбил.

– Пять часов. Чаво не спишь?

– Чаво! – передразнил Сергей. – Не спится. А ты что пришла? Думала, твой пьяный сосед громит кухню?

– Ничего я такого не думала, – обиженно пробормотала Алька. – Думала, тебе плохо…

– Ух, какие мы трогательные, – начал было Сергей, но тут же осекся. Он разбудил Альку, она испугалась за него, даже с кровати вскочила. И вместо того чтобы поблагодарить ее за заботу, он пытается язвить. – Ладно, не сердись, – попытался улыбнуться Сергей. – Я часто так встаю. Кошмары донимают.

– А ты поставь под кровать стакан с холодной водой, – посоветовала Алька. – И пей, когда приснится дурной сон. Помогает…

– Угу, – хмыкнул Сергей. – Десятилетнему ребенку, может, и помогает. Но не мужчине, которому тридцать восемь.

– Вообще-то я не знала, что тебе тридцать восемь. Думала, ты гораздо моложе. Лет на восемь. Или на девять.

– Не льсти мне.

– А я и не льстю.

– Не льщу.

– Какая… Ну ладно, не льщу. Так что тебе приснилось?

– Тетка какая-то с пистолетом, куча трупов. И покойный отец, – мрачно усмехнулся Сергей. – Веселый сон?

– Веселее некуда… Это потому, что ты все время думаешь о смерти отца…

– Сам знаю. Только при чем здесь…

Сергей замолк, и Алька решила, что это одна из его любимых театральных пауз. Но, глянув на Сергея, она поняла, что ошиблась – на его лице было такое выражение, будто он вдруг разгадал давно мучившую его загадку. И отгадка его ошеломила настолько, что…

– Да что с тобой? – перепугалась Алька. – Может, водички?

– Ага. Два кубика льда и стрихнин.

– Да что с тобой?!

– Я вспомнил, откуда знаю название твоего агентства… В морге мне выдали отцовские вещи. Куртку, штаны, ну и прочее… Так вот, в кармане куртки лежала записная книжка. И когда я вытащил ее, из нее выпал клочок бумаги, на котором было написано слово «Альбина» и телефон. Тогда я не придал этому значения. Отец – деловой человек, мало ли фирм, с которыми он мог сотрудничать…

– А теперь… – робко начала Алька, но запнулась, не зная, как выразить свою мысль.

– Что – теперь?

– А теперь тебе кажется, что это удивительно?

Сергей молча кивнул. Он хотел было рассказать Альке про записку, которую во сне протягивал ему отец, но передумал. Взрослый мужчина верит снам, как какая-то бабка. Смешно.

– А ты не помнишь телефон?

– Думаешь, у меня фотографическая память?

– А где бумажка?

– Хрен знает, – раздраженно ответил Сергей. Ведь правда, он мог бы быть аккуратнее. И вложить бумажку в записную книжку, а не совать ее в один из своих забитых хламом ящиков. Теперь ее не найти… – Одного только не пойму: зачем отцу понадобилось обращаться в это агентство? У него была приличная жена и двое сыновей с высшим образованием. С такой семьей незачем искать поддельных родственников…

Алька пожала плечами:

– Ну мало ли… Ты говорил, твой отец владел салоном красоты?

– Да. Им сейчас заправляет Олег.

– Может, этот салон оказывал какие-то услуги «Альбине»?

– Какие, например?

– Ну… – Алька задумалась и присела на краешек табуретки. – Например, ваш салон обслуживал девочек из «Альбины». Красил их, укладывал волосы и все такое? Ты бы их видел. Я с самого начала подумала, что они из салонов не вылазят.

– Вылезают… Хорошее объяснение, – немного подумав, согласился Сергей. – Надо бы поговорить с Олегом. Если у отца были дела с «Альбиной», он наверняка об этом знает… Кстати, как я не сообразил… Олег ведь и сам приезжал в «Альбину». Правда, по другим делам… – По лицу Сергея пробежала тень. – Ладно, это не важно. Но с Олегом нужно поговорить так, чтобы он ничего не заподозрил.

– Почему?

– Не хочется волновать его понапрасну. Он у нас, видишь ли, человек эмоциональный, горячий. Мало ли чего может натворить…

– Хочешь, я поговорю? – робко предложила Алька. – Я спрошу осторожно, и он ни о чем не догадается.

Мелькнувшая в глазах Сергея благодарность уже через секунду сменилась привычной холодностью.

– Ну да, конечно, как я забыл – ты ведь его невеста…

– Может, хватит язвить? Я вообще-то помочь хотела.

– Ну, если тебя не затруднит… – Пусть говорит с Олегом, если хочет. Ему ее одолжения не нужны.

– Если тебя не затруднит?! – возмутилась его официальным тоном Алька. – Не затруднит! Тем более после всего, что ты для меня сделал. Можно подумать, мне все равно, что с тобой!

– А разве нет?

Их взгляды встретились. Васильковый и серый.

«А ведь ей и вправду не все равно», – с облегчением подумал Сергей.

«Как будто я сказала новость», – возмущенно подумала Алька.

Они пристально смотрели друг на друга, так, словно хотели сказать что-то важное, но не могли облечь в слова свои чувства. Алька казалась Сергею маленькой, как пичужка, но уж не такой маленькой, чтобы он смотрел на нее как на девочку…

А Сергей казался Альке большим и хмурым утесом, как в стихотворении Лермонтова. Жаль, что не было тучки, хоть изредка скрашивавшей одиночество, на которое он сам себя обрек…

А что, если бы она стала такой тучкой? Эта мысль заставила Альку покраснеть и немедленно отвести глаза. Она почувствовала, как по венам побежало что-то горячее, искрящееся, вероломное. Это чувство распирало ее изнутри так, что Алька уже не могла спокойно усидеть на стуле. Ей захотелось вскочить и выбежать из кухни, чтобы Сергей перестал сверлить ее своим серым взглядом…

– А что ты говорил про алмаз? – спросила Алька, чтобы хоть как-то скрыть свое неприличное смущение.

– Алмаз?

– Ну да. В гостях у твоей матери. Ты напился и сказал, что у тебя нет такого алмаза, какой есть у меня? Бредил, что ли?

– Да не бредил, – улыбнулся Сергей. – Дурочка ты, Алька, совсем неграмотная. Это ж Метерлинк.

– Кто? – спросила Алька, не обращая внимания на «дурочку». Слава богу, Сергей перестал изучать ее своим рентгеновским взглядом.

– Морис Метерлинк. Неужели не читала «Синюю птицу»?

– Только смотрела. Спектакль такой. Детский.

– Эх ты… Детский… Это пьеса. И не столько для детей, сколько для взрослых. Просто в форме сказки. Символизм называется…

– А алмаз при чем? – хмурясь, спросила Алька. Нравится ему, что ли, попрекать ее тем, что она не читала, не видела, не слышала?

– При том. Помнишь волшебную шапочку Тильтиля? – Алька кивнула, чтобы снова не вызвать насмешку. Волшебная шапочка Тильтиля осталась где-то в далеком детстве, как и сам спектакль. – Так вот, к этой шапке был прикреплен алмаз. Если Тильтиль поворачивал алмаз в одну сторону, он видел души предметов, животных, явлений природы. В общем, яркую, невидимую сторону жизни. Если поворачивал алмаз в другую сторону – все это исчезало, уходило в страну молчания.

– Хочешь сказать, что ты не видишь того, что вижу я? – догадалась Алька.

– Почти. В твоем представлении все очень яркое и заманчивое. Но ты молода. У тебя еще нет того жизненного опыта, тех переживаний, которые изменили бы твое отношение к миру…

– Ну вот опять, – рассердилась Алька. – Вечно ты говоришь как актер со сцены. «Опыт, переживания, боль»… Да было у меня все это! Было! Только… Только я не разучилась радоваться тому, что есть.

– Лучше синица в руках, чем Синяя птица в небе? – скептически поинтересовался Сергей.

– Да ну тебя. Если я не гоняюсь за призраками, это не значит, что у меня нет фантазии.

– Ты о Елене? – уточнил Сергей.

– О Елене, – кивнула Алька, еще больше обозленная тоном, которым он произнес ее имя. Никогда не назовет ее Леной или Леночкой. Все время Еленой. Эта женщина во всем должна быть особенной. Даже в том, как он произносит ее имя… – Ты, по-моему, даже не разобрался, кто она такая. Тут же превратил ее в какую-то сказочную королевну. Елену Прекрасную. Может, она такая только твоими стараниями? И ничего в ней особенного не было?

– По себе людей не судят, – насупился Сергей. – Это ты любишь приукрашивать. Елена – это Елена. И хватит на эту тему. Иди, досматривай свой сон. Извини, что разбудил…

– Спокойной ночи, – бросила Алька, поднявшись со стула.

«Приятно тебе помечтать», – хотела добавить она, но передумала. Да, Сергей рассердится. Ну и чего она добьется? Не перестанет он от этого думать о своей Елене Прекрасной…