Текст книги "Видишь принца - целуй! И так восемь раз (СИ)"

Автор книги: Ирина Дарсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава восьмая, последняя. Поцелуй восьмой, последний

Без меня в твоем саду

Засыхают грядки.

Принесу кувшин воды,

Будет все в порядке.

Хулиганы, хулиганы,

Хулиганы, да не мы.

Есть такие хулиганы -

Не выходят из тюрьмы.

Дайте в руки мне баян,

Я порву его к свиньям!

Из репертуара народного дуэта «Поля и Глая».

Не успев толком осмотреться в Меллорнбурге, юные артисты загремели в кутузку. Произошло это буквально на второй день после их прибытия в столицу Эльфиона. Увы, но вписаться в местный менталитет не удалось ни свободолюбивому народному дуэту, ни даже Мирику, которому когда-то добровольно-принудительно пришлось прослушать начальный курс дипломатии.

Первый звоночек прозвенел уже на въезде в город, но по юной легкомысленности путешественники не придали ему особого значения.

Их нисколько не насторожили ни неодобрительные взгляды редких прохожих, ни излишняя придирчивость стражи, которая дотошно допрашивала каждого въезжающего в столицу.

За бродячую труппу стражники взялись особенно рьяно. Интересовало белокурых парней в форме буквально все. Откуда и с какой целью артисты прибыли в Меллорнбург, сколько планируют здесь пробыть, кем друг другу приходятся, где предполагают остановиться, имеют ли документы, подтверждающие право давать концерты. И главное – располагают ли достаточными средствами, ибо жизнь в столице не дешева, а нищебродов, особенно не эльфийской национальности, здесь быстренько направляют на общественные работы.

Стражники Аглаю разочаровали. Все они, конечно, были эльфами, высоченными блондинами, но разговаривали тонкими визгливыми голосами и показались школьнице на одно лицо. Аглая куксилась, нетерпеливая же Полина начала беситься уже на втором десятке вопросов. К счастью, переговоры вели не они, а дисциплинированный Мирик. Он добросовестно отвечал на все вопросы, демонстрировал документы и деньги, и безропотно согласился отвести Пикапера на ветеринарный контроль, а бричку отдать в чистку. Сразу, как заселятся в гостиницу. Вот только найдут подходящую. Да, вот прямо сейчас и отправятся искать. Да, господа офицеры. Всенепременно, господа офицеры. Всего доброго, господа офицеры.

* * *

– Мне показалось, или нам действительно здесь не рады? – задумчиво проговорила спустя полчаса Аглая. Улицы, по которым двигалась пропыленная бричка, выглядели ухоженными и солидно-старомодными. Вот только красоты города юных артистов не радовали, поскольку все, буквально все прохожие при попытке Мирика спросить дорогу до ближайшей гостиницы воротили головы.

Вышагивали они при этом с таким горделивым достоинством, что Полине сразу вспомнилось старорежимное выражение "чистая публика". На мгновенье ей показалось, что вот-вот из-за угла вывернет "проминающий себя" Мокий Парменыч Кнуров и, не обращая внимания на поклоны буфетчика, сядет к столу уличной кофейной и вынет из кармана французскую газету. А буфетчик Гаврила важно пояснит слуге Ивану: "Как же ты хочешь, чтобы он разговаривал, коли у него миллионы. С кем ему разговаривать?".

Будущая актриса помотала головой и вынырнула в эльфийскую явь из хорошо знакомой еще по школьной постановке "Бесприданницы". Вместо неприлично богатого купца на пути брички появился очередной долговязый эльф, предсказуемо отпрянувший в сторону, стоило Мирику с ним заговорить.

Полина внимательно посмотрела на него, что-то решила про себя, и обратилась к следующему Мокию Парменычу на безупречном эльфийском.

Мирик досадливо хлопнул себя по лбу. Следовало сразу догадаться, что столичные снобы не станут отвечать сидящему на пропыленных козлах провинциалу, обратившемуся к ним на общеимперском.

Полина щебетала и щебетала, даря собеседнику самые обворожительные свои улыбки.

Мокий Парменыч отвечал ей тонким высоким голосом, и будущая актриса начала понимать, что волшебный контр-альт Бондюэля не такая уж редкость, как ей поначалу показалось. По крайней мере, в Эльфионе.

– Хорошо, что ты догадалась заговорить с местными на эльфийском, – сказала довольным голосом Аглая, когда бричка свернула в ближайший переулок – вожделенная гостиница оказалась совсем рядом. – Они ведь, наверное, общеимперского здесь не знают.

Полина обернулась к подруге и тяжело вздохнула.

– Простодушная ты, Аглая, доверчивая. Все они знают, и получше тебя.

– А почему тогда? – школьница с обидой распахнула наивные карие глазки.

– Ну как тебе объяснить? Ты джактихов каракуматских помнишь? Помнишь, конечно, как их забыть. Вот и эти такие же, не гляди, что нарядней одеты. Эльфион вошел в империю еще позже халифата, не успели пообтесаться.

– Думаешь, пообтешутся? – Аглая с сомнением огляделась по сторонам. Прохожие по-прежнему не проявляли дружелюбия.

– А куда они денутся с подводной лодки? В их узкий средневековый мирок пришла интеграция и эта, как ее?.. кооперация. Да и тьфу на долдонов белобрысых, нам о себе подумать надо. Что-то мне уже подсказывает, что подобраться к принцу будет не просто. Ладно, сначала надо поселиться в гостиницу и посадить наконец ВНебо в центральном парке. Пока у него корни не отсохли.

* * *

В гостинице «Утренняя роса» все трое новых постояльцев, не сговариваясь, стали общаться – и с персоналом, и между собой – на эльфийском. Помогло это слабо – на них по-прежнему посматривали свысока, но хотя бы снисходили до ответов. У юных артистов приняли плату, показавшуюся практичной Аглае грабительской, выдали ключи от двух номеров – и все это, разговаривая через губу.

Мирика такое отношение начинало выбешивать, но он пока держался. Народный дуэт на причуды местных обращал мало внимания, ведь цель была как никогда близка.

– Что-то мне в Мэллорнбурге уже не нравится, – наконец озвучил свою позицию юный менестрель, с отвращением ковыряясь позолоченной вилкой в салате из 33 трав. Все блюда в пригостиничном ресторане внезапно оказались вегетарианскими. – Вы уверены, что все еще хотите здесь выступать?

– Да-да, конечно, обязательно, – наперебой стали уверять его приятельницы. Голоса их при этом звучали на редкость фальшиво.

– Я краем уха услышала, что скоро здесь будет проходить Фестиваль цветов, – продолжила Полина. – В город съезжаются менестрели из провинции и сопредельных государств. Завтра мы запишемся на выступление, а сейчас пойдем и посадим наконец наше деревце.

На самом деле девушка прочитала про фестиваль в справочнике-путеводителе, к которому кинулась, едва они с Аглаей остались в комнате одни. И теперь откровенно радовалась, что все так удачно сложилось. Ведь главой жюри был заявлен принц Бондюэль!

– Ладно, – вздохнул Мирик, который совсем не понимал возню подружек с каким-то подвядшим саженцем. – Я тогда пойду покажу Пикапера ветеринарам, а бричку отдам в чистку. Вы все вещи из нее вынули?

– Нет, там еще остался мешок с тарскими подношениями, – легкомысленно сказала Полина, отправляя в рот ложку салата. Ей одной из всей маленькой компании фруктово-овощной обед доставлял удовольствие. – Пусть продолжает лежать под сиденьем. Не таскать же его туда-сюда.

* * *

Поиски Королевского парка превратились для подруг в отдельный квест. Лопата на плече у Аглаи и потрепанная корзина с саженцем в руках у Полины закономерно отпугивали чистую публику. За двадцать минут пути никто из прохожих так и не снизошел до беседы с приезжими замарашками. Не помогали ни ослепительные улыбки Полины, ни наивные глазки Аглаи. Пришлось искать дорогу самостоятельно.

Подруги долго топали по извилистой улице, застроенной двух– и трехэтажными особняками с нарядными палисадничками, и с надеждой крутили головами по сторонам. Полина время от времени перекладывала тяжелую корзину из руки в руку и ругалась вполголоса.

Юная красотка не привыкла к пренебрежению. Особенно ее бесило то, что сами встречные-поперечные, вопреки ожиданиям, особой красотой не блистали. Однако им забыли об этом сказать, и столичные снобы высоко несли белокурые головы с общим налетом начинающегося вырождения.

– Вот когда сюда ехали, парки попадались на каждом шагу! – возмущалась Аглая, перекладывая лопату на другое плечо. – А теперь, когда надо, как назло, ни Королевского парка, ни Принцевского какого-нибудь! Деревьев полно, а парков нету. Но сажать ВНебо у первого попавшегося забора я не дам. И в сквере из трех осинок не дам! Только самый лучший парк!

– Королевский, Аглая, только Королевский. Не знаю, лучший он или худший, но я обещала принцу Крепкие Корни, что посажу его братишку именно там, среди мэллорнов.

– А как мы узнаем, что это именно центральный парк?

– Помимо того, что на воротах, наверное, есть вывеска? Принц говорил, что искомый парк расположен в зоне видимости от королевского дворца. В путеводителе же написано, что королевский дворец – самое высокое здание в столице.

– Вон торчит какое-то самое высокое здание, – Аглая мотнула головой в сторону открывшегося в переулке серебряного шпиля.

– Ага... Ага, – Полина внимательно рассмотрела крышу гипотетического королевского дворца, для порядка огляделась, не обнаружила более ничего подходящего и решительно направила стопы в переулок. Настроение у актрисы повысилось, и она неожиданно запела знаменитую песню из мультфильма "Летучий корабль":

– Ах, если бы сбылась моя мечта,

Какая жизнь настала бы тогда...

Ах, если бы мечта сбылась,

Какая жизнь тогда бы началась!

– Ты это к чему? – подозрительно спросила ее Аглая, еле успевая шагать за решительно рванувшей вперед подругой.

– Да так, подумалось, вдруг получится встретить у стен дворца дорогого товарища Бондюэля? Мы его быстренько целуем, сажаем дерево и – вуаля – уже дома!

Аглая возмущенно запыхтела.

– Во-первых, целуем не мы, а ты, а, во-вторых, мы же сразу перенесемся, ни в ВНебо посадить не успеем, ни с Мириком попрощаться! Нехорошо это!

– Спокойно, Маша, я Дубровский! Бондюэли просто так по улицам не расхаживают, так что и спорить не о чем.

Аглая продолжала возмущенно пыхтеть.

– Ну теперь-то что?

– А то! Спасибо тебе, подруга, за Дубровского! Только я расслабилась в этом чудном мире, забыла про ЕГЭ...

– Постой, бухгалтерам ведь литература не нужна.

– А сочинение? Сочинение! Ваш выпуск его не писал, а мы будем! И потом не факт, что и литература волшебным образом не окажется в следующем году в числе обязательных предметов. В министерстве образования работают очень энергичные люди.

– Да, не повезло тебе... Я-то, слава богу, уже отстрелялась. Кстати, фразы "Спокойно, Маша, я Дубровский" у Пушкина нет. Смотри, в сочинении не напиши, если попадется.

– Серьезно? Не знала, – с умным видом протянула Аглая. На самом деле ее воспоминания о романе "Дубровский" были весьма куцыми и ограничивались шуткой кого-то из одноклассников на тему, что курил Троекуров. – Значит, как говорит наш поллитрук Никита Игоревич, произведение писателя пошло в народ.

– Чего это он поллитрук? – обиделась за неведомого ей педагога Полина, для которой литература всегда была любимым предметом. Ну, кроме фехтования и актерского мастерства. И вокала. И основ грима.

– Балбес он, – тяжело вздохнула Аглая, невольно вспомнившая невыносимо скучные уроки литературы. – Два года после института. Мама его – наша географичка.

* * *

За разговором девушки миновали переулок и восхищенно замерли, любуясь на открывшийся перед глазами вид. Оказалось, что переулочек вывел их на центральную площадь города, одна сторона которой упиралась в королевский дворец, а другая – о, наконец-то! – в центральный парк.

Площадь оказалась украшена роскошными клумбами и скульптурой какого-то деграданта с длинноватой шеей и унылым лошадиным лицом. Во всяком случае, так его определила для себя Полина, мимолетно ужаснувшись тому, как же на самом деле выглядел прототип. Ведь скульптор, несомненно, обязан был польстить персоне, которой ставят памятники на главной площади столицы. Аглая же лишь мазнула по скульптуре взглядом и потянула подругу к парку, который, на удивление, был огорожен лишь низеньким, по колено среднему эльфу, изящным металлическим заборчиком.

Чутье подсказало школьнице, что нарочито доступные ценности охраняются вдвое строже, и она сразу же пресекла попытку Полины перешагнуть через ограду.

– Ты чего?

– А того. Не видишь, через кусты просвечивают двое в форме. И вон там еще парочка. Хочешь, чтобы нам сделали а-та-та?

Полина не хотела и дисциплинированно побрела вдоль оградки, которая совершенно издевательски все не заканчивалась и не заканчивалась. Возможно, девушки изначально пошли не в ту сторону, поскольку, прежде чем вход наконец обнаружился, им пришлось сделать почти полный круг.

Королевский парк был великолепен. Не настолько, конечно, как Петергоф, в котором Аглая побывала с родителями после седьмого класса, а Полина – прошлым летом с группой из своего училища. Но все же. Особенностью его, на которую сразу обратила внимание Полина, было обилие круглых эстрадных площадок, окруженных рядами изящных плетеных креслиц. "И ни одной скамейки! Ну и индивидуалисты же эти эльфы", – подумала актриса и с некоторой завистью представила себе, как здорово выступать на такой мини-эстраде для благожелательной публики, среди цветов и деревьев. "Хотя акустика здесь, наверное, никакая".

Девушки пошли по центральной аллее, все дальше и дальше углубляясь в парк.

– Ну и где твои мэллорны? – раздраженно спросила подругу Аглая после пятнадцатиминутной безрезультатной прогулки. Лопата изрядно оттянула ей оба плеча, и теперь школьница, держа за древко, просто волочила ее за собой. На дорожке оставался не очень заметный извилистый след, как будто здесь проползла змея. – Я, конечно, не знаю, как мэллорны выглядят, но уж точно не как кусты с фиолетовыми и розовыми цветочками. И хвойными они, по идее, тоже быть не должны, – Аглая с отвращением уставилась на очередную елку.

– Что-то ты сегодня нервная, – осадила подругу Полина. – Мы в столице эльфийского государства, в центральном королевском парке, эрго, здесь обязательно должны расти мэллорны.

– Что еще за эрго? Это ты на каком языке сейчас сказала?

– А, – Полина небрежно отмахнулась от подружки, – на латыни это. Переводится как "следовательно".

– На латыни? На латыни? – школьница немедленно принялась закипать. – Значит, мало тебе эльфийского, гномьего, джахтихского суахили этого, так ты еще на латыни решила здесь трепаться!

– Тихо, не кипятись ты, я на ней только одно это слово и знаю. Посмотри лучше, какие тут шикарные деревья! Наверное, это и они и есть!

Перед девушками рядами стояли высокие стройные деревья с серебристой листвой. Высаженные прихотливой рукой садовника, они образовывали квадрат, в который был вписан ромб, в который был вписан овал. В центре всего этого садового безобразия располагалась круглая клумба с маленькими разноцветными розочками, которая сразу же напомнила Полине площадку перед особняком Вайореля. Эх, хорошее было время!

– Пирамидальные тополя эти ваши мэллорны, – рассмотрев священные деревья поближе, авторитетно заключила Аглая. – Только здоровые. У нас такую аллею возле дома вырубили, потому что тополиный пух реально всех достал.

– Ты только эльфам этого не говори, – оглянулась по сторонам Полина. – Обидятся.

– А наш ВНебо, кажется, немного другой породы. Или вот, – Аглая принялась активно жестикулировать, настолько ее захватила новая мысль, – все меллорны здесь – подделка, а наш – настоящий! Сейчас мы его посадим.

Школьница начала придирчиво выбирать место для ростка. Никакой участок долго ей не глянулся. То вид открывался некрасивый, то почва казалась недостаточно плодородной.

Наконец Аглая выбрала пятачок в самой середине центральной клумбы. На осторожные замечания Полины, что местный садовник – а таковой здесь, несомненно, имелся – вовсе не будет рад их самоуправству, Аглая отвечала, что садовник не заметит. А если заметит, то потерпит. ВНебо должен получить все самое лучшее.

Школьница решительно прошла в центр клумбы, стараясь, впрочем, не наступать на розочки, и вонзила лопату в мягкую почву сразу до середины штыка. Розовые кусты цеплялись своими колючками за одежду и уже успели оцарапать руки, что не добавляло добровольной садовнице добродушия.

На самом деле, причина ее скверного настроения была проста – роскошный вегетарианский завтрак из 33 видов эльфийского сена оставил молодой растущий организм голодным, и теперь тот требовал от хозяйки нормальной еды, не принимая во внимание никакие смехотворные обстоятельства вроде затянувшихся посадочных работ.

Самозваная садовница в очередной раз отмахнулась от организма, и с таким остервенением принялась копать лунку, что, не останови ее вовремя Полина, ВНебо поместился бы там полностью. Девушки аккуратно расправили корни, постепенно присыпая их землей, нежно, но плотно утрамбовали землю у ствола. Полина извлекла из корзины небольшой кувшинчик с водой, которую, как и велел принц Крепкие Корни, набрала в ручье в его роще, и всю ее вылила в лунку.

Скудный полив возымел неожиданный эффект. Пока Полина ходила к ближайшему фонтану за добавкой, ВНебо будто бы что-то подтолкнуло изнутри, и он вытянулся сразу на два метра. Новая порция уже местной водицы прибавил ему еще около метра.

– Ого! – обрадовалась такому садоводческому успеху Аглая. – Он теперь и будет так расти?

– Да, то есть нет, – начала объяснять Полина. – Для того, чтобы он догнал своих ровесников и нормально вырос, нам надо...

Ее речь прервал внезапно вывернувшийся из-за кустов жандармский патруль. Два долговязых эльфа в зеленой форме подошли к краю разоренной клумбы и строго осмотрели творящееся там безобразие.

– Так так так... Что это здесь у нас? – произнес ближайший тонким противным голосом. – Повреждение зеленых насаждений. Статья 11 дробь один главы 9 Положения о Королевских лесах, парках и озерах. Штраф до двух имперских золотых.

– Незаконные посадки в Главном Королевском парке, – подхватил второй жандарм, похожий на первого, как разлученный в детстве близнец и вследствие этого отличающийся от него только формой прически. – Статья 6-я подпункт Д главы 18-й Положения о Королевских лесах, парках и озерах.

Немедленно выкопать!

– Постойте, коллега, – обратился ко второму патрульному писклявый. – Дерево превышает в высоту 6 локтей, следовательно, подпадает по пункт 18 статьи 3 Указа о недопустимости сноса зеленых насаждений без решения городского собрания.

После этих слов Аглая сразу же простила ему неприятно визгливый для такого высокого мужчины голос.

– Боюсь, что вы правы, коллега, – произнес, немного поразмыслив, разлученный близнец. – Составляйте акт, и не забудьте вписать несанкционированное изъятие воды из королевского фонтана, – близнец покосился на кувшин, который актриса поставила на землю рядом с корзиной. – А я соберу вещественные доказательства. Отведем нарушительниц в участок. Для дальнейшего разбирательства.

"Нет худа без добра, – философски думала Полина, наблюдая, как патрульный поднимает с земли осточертевшую корзину, кувшин и лопату и маркирует их специальными наклейками, извлеченными из плотной зеленой папки. – Не придется хотя бы снова тащить на себе весь этот садовый инвентарь".

* * *

Долготерпения актрисы хватило ненадолго. Оказавшись за решеткой, она сразу же со злостью пнула ближайшую лавку. Красивую, резную, но привинченную, надо отметить, к полу. На ее буйство с пониманием смотрело примерно тридцать пар глаз – камера предварительного заключения оказалась забита под завязку.

– Ну что ты, успокойся, у нас каникулы, приключения, вот теперь тюрьма настоящая, – попыталась заболтать ее Аглая, которой и самой не очень понравилось находиться за решеткой. Тем более, что было совершенно непонятно, предусмотрен ли здесь обед. – Посмотри, какие тут панно красивые на стенах, в наших тюрьмах наверняка такого не увидишь.

– В гробу я видела такие приключения, – простонала будущая актриса и пояснила: – Без водопровода, канализации и интернета. И панно эти, кстати, уродские, как и сами героические эльфы, на них изображенные.

В неприметной комнатке, затерянной в Ангельских горах, кто-то смущенно хихикнул.

– А ты представь, что ты у бабушки в деревне.

– Нет у меня бабушки в деревне! И в тюрьме тоже нет!

Полина плюхнулась на лавку, опустила голову и занавесилась волосами, чтобы попсиховать в уединении. Завеса из пышных, уже изрядно отросших волос помогла ей отгородиться от неприглядной действительности.

Аглая пристроилась рядом и принялась раскачивать ногами, разглядывая товарищей по неожиданному заключению. Однако полностью сосредоточиться на этом небезынтересном занятии ей никак не удавалось – школьницу тревожила судьба ВНебо, с которым они так внезапно и стремительно расстались. Она тронула подругу за локоть, привлекая внимание.

– Как ты думаешь, что теперь будет с ВНебо? Его выкопают? Или, упаси господь, срубят?

– Ну да, конечно, как же! – Полина выпрямилась и открыла глаза. – У них в Меллорнбурге, чтобы изъять любое дерево в парковой зоне города, принимается отдельное решение городского совета. Полный кворум обязателен. Я в Уставе города смотрела. Единственное, многое зависит от высоты дерева. Там прописана целая градация. Ниже 6 локтей – можно пересадить в сквер, ниже 12 – на другое место в пределах парка. Я всех подробностей не помню. Для гарантии мы должны были исполнить рядом с новым обиталищем ВНебо "Песнь Торжествующей Весны". Это гимн такой местный, его здесь все знают. Я слова и ноты сразу же из путеводителя достала, чтобы по бумажке можно было спеть. Крепкие Корни говорил, что после исполнения гимна его братишка сможет сам призывать тучи для полива и стремительно пойдет в рост. И его уже точно тогда не тронут.

– Да уж, не вовремя появились эти жандармы, – загрустила Аглая. – Чуть-чуть не успели.

– Не расстраивайся, все равно сейчас петь смысла не было. Делать это надо непременно в новолуние.

– Ого! И здесь лунный посевной календарь! Вот моя прабабушка...

– Да причем тут календарь! Крепкие Корни объяснял про какие-то там природные токи...

– Помни, поэт, в новолунье// природные токи деревьев// войдут в равновесье// с нежной душою певца, – мелодичным голосом произнесла сидящая рядом с народным дуэтом девушка.

Подруги совершенно неприлично уставились на нее, как на внезапно заговорившую птицу. За полтора дня в Меллорнбурге обе настольно привыкли к тому, что с ними никто не заговаривает, что теперь даже впали в некоторый ступор.

– Это что еще за фольклор? – наконец грубовато спросила Полина. Вступать в беседы с аборигенами, да еще угодившими за решетку, ей совершенно не хотелось. А вдруг это воры какие-нибудь, или, пуще того, проститутки?

– Это строка из Главного Эльфийского Наставления Поэтам, Музыкантам и Певцам, – торжественно произнесла ничуть не обидевшаяся девушка.

Аглая, которую всегда смешил излишний пафос, невежливо хихикнула, ойкнула, и прикрыла ладошкой рот.

Девушка, не обратив на ее неловкость внимания, продолжила:

– Большой Фестиваль цветов в Меллорнбурге всегда начинается накануне новолуния. И проходить он будет в Главном Королевском парке. Все, кого вы здесь видите, его будущие участники. Те, кто приехал слишком рано и не избежал внимания стражи. А новолуние через два дня.

– Оппа-на!

Полина, удивленная неожиданным поворотом событий, начала разглядывать соседей. Только теперь она заметила, что большинство из них были молоды, практически все ярко одеты и имели при себе разнообразные музыкальные инструменты. Рядом с их общительной соседкой, например, стоял разрисованный футляр со, скорее всего, гитарой.

Н-да. На Земле, конечно, в иные времена актеров хоронили за оградой кладбищ, но до того, чтобы селить их в кутузке вместо гостиницы, все-таки не додумались.

Будущих участников фестиваля, судя по всему, такое положение дел совершенно не смущало, они, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, удобно устроились на широких скамьях и спокойно переговаривались между собой.

– Два дня, два дня... – Полина в задумчивости прикусила губу. Выпустят ли их через два дня? А обязательство перед принцев дендровитов, хочешь не хочешь, исполнять надо.

– Послушай, а ты "Песнь Торжествующей Весны" знаешь?

– Конечно, знаю! – девушка с удивлением взглянула на Полину и звонким голосом затянула: – Весна идет, //И каждый день и час //Со-о-лнце светит ярче! // Ла-ла ла-ла ла-ла // Ну и так да-ле-е-е!

– А исполнять на фестивале будешь?

– Нет, сейчас же не весна. Фестиваль цветов – летний праздник! Меня не поймут. Главный приз точно не дадут.

Полина задумалась, просчитывая разные варианты. Руки ее нервно мяли полу верного доферского жилета.

– А что у вас в качестве главного приза? – спросила певицу Аглая для поддержания разговора.

– Приз денежный, четыре полновесных имперских золотых. Хватит на вступительный взнос в императорскую консерваторию. Туда многие из участников фестиваля стремятся поступить.

– А тебе приз светит? – подключилась к разговору явно что-то задумавшая Полина.

– Честно? – девушка погрустнела. – Если честно, то навряд ли. Нет, певица-то я неплохая, но конкуренции... На фестиваль съехались лучшие из лучших, и в нашей камере еще не все, соседняя тоже битком набита. Но и просто спеть здесь – для меня ступенька наверх. Когда накоплю денег на взнос в консерваторию, сертификат об участии в фестивале мне может пригодиться.

У Полины загорелись глаза.

– Тогда, может быть... А кстати, как тебя зовут? Очень приятно, а мы Полина и Аглая. Так вот, Дехана, может быть, заключим контракт? Нам просто жизненно необходимо, чтобы "Песнь торжествующей весны" прозвучала в новолунье у главной клумбы Центрального королевского парка. Хотели сами ее исполнить, но не уверены, что нас выпустят к тому моменту. Нет, ты не думай, мы не бандитки какие-нибудь, – поспешила уточнить актриса, – нас задержали по административной статье. Мы нарушили какое-то "Положение о Королевских лесах, парках и озерах".

– О, это вы попали, – не стала успокаивать народный дуэт Дехана. – Административные дела в столице рассматривают гора-а-здо придирчивее уголовных.

– Ну и вот, – не стала раньше времени огорчаться Полина, – мы заплатим тебе эти четыре золотых, а ты исполнишь "Песнь" вместо нас. Мы бы дали и больше, но с собой только эти деньги. Надеюсь, они все еще здесь, – одернула себя девушка и позвенела полой жилета, в которую целую вечность назад – в Ангельских горах – она зашила свои подъемные.

Монеты у обеих подруг оказались на месте, и, довольные друг другом, девушки заключили устный договор.

Таким незатейливым образом судьба старой королевской династии Эльфиона была решена – существовать ей оставалось два дня. До наступления полнолуния.

* * *

– Интересно, где сейчас Мирик? Как бы ему передать, что нас замели? – сыто откинувшись на скамейке, произнесла Аглая.

Полина нервно пожала плечами. Мирика, конечно, предупредить надо было, но сделать это пока не представлялось возможным.

Народный дуэт находился в камере уже часа четыре. Заключив договор с Деханой и перетерев кости томящимся вместе с ними за решеткой певцам – вот бы, к примеру, участников Евровидения в такие условия пристроить! – девушки принялись отчаянно скучать. Некоторое оживление привнес тюремный обед, оказавшийся на удивление съедобным. Во всяком случае, никаких элитных салатов из силоса заключенным не предлагалось. Но вот пустую посуду унесли, и потянулись минуты ожидания непонятно чего. Создавалось впечатление, что про самозваных садовниц просто забыли.

В реальности это было, конечно, не так, а на допрос народный дуэт не вызывали потому, что некоторое время назад в их простом, хотя и малопонятном деле появились отягчающие обстоятельства. Появились они благодаря Мирику, который уже два часа как находился гораздо ближе, чем народный дуэт мог предполагать. А именно буквально за стенкой, в соседней камере предварительного заключения, так же заполненной известными певцами.

В участок Мирика с мрачным Пикапером доставили прямиком из ветеринарной клиники. Жандармов пригласил санитарный инспектор, с которым юный менестрель не сошелся во взглядах на условия содержания крупных сельскохозяйственных животных в городе. Проще говоря, инспектор предложил Мирику кастрировать лося, ссылаясь на совет осматривавшего животное ветеринара.

Парню эта идея не понравилось, и уж совсем она не пришлась по душе Димке. Он даже позволил себе немного побуянить и в панике разнес коновязь и стену ближайшего к ней сарая. Что позволило санитарному чиновнику еще более утвердиться в своих намерениях и на всякий случай вызвать стражу. Присутствие патруля придало словам санинспектора дополнительной убедительности, и он принялся вещать, попеременно сверля юного менестреля и его животное пронзительным взглядом:

– Нет, принудительно делать операцию вашему лосю никто не будет. (А-лилуйя!) Хотя бы я настоятельно советовал. (Ах ты ж гад!) Сразу видно, какое агрессивное животное! (Посмотрел бы я на твою реакцию, если бы кто-нибудь настоятельно советовал тебя кастрировать!) Обломанный рог свидетельствует о частых драках. (Я Мирика отбивал!) И, кстати, обратите внимание, как ваш лось злобно на меня смотрит! (Убил бы вообще!) В общем, решение за вами (Смотри, Мирик, тебе жить!), но в случае несогласия вас вышлют из королевства без права появления здесь в течение трех лет. (Ноги бы нашей здесь не было!) Хотите подумать?

Мирик, рассчитывающий потянуть время, чтобы успеть сгрести в охапку народный дуэт и уже вместе покинуть негостеприимные земли, энергично закивал головой.

– А вот думать придется в участке, – с удовольствием, как показалось парню, протянул санинспектор. – Ваше животное несет угрозу жителям Меллорнбурга. Стража имеет право задержать вас на три дня до выяснения... Да, до выяснения личности и причин появления в Эльфионе.

Старший из двух жандармов, унылый длинный детина в зеленой форме, кивком подтвердил слова санинспектора и уточнил, что лось тоже задержан и все это время будет содержаться в тюремной конюшне.

Мирик помрачнел. Ему совсем не понравилось навязчивое внимание к собственной персоне.

– Пожалуй, я уже подумал. Не надо ничего выяснять. Я согласен уехать. Только заберу бричку из чистки. Тут недалеко. И прихвачу своих подружек. Мы с ними приехали на Фестиваль цветов. И остановились в "Утренней росе".

– Ага, – задумчиво протянут инспектор. – Ага...

Он сразу понял, что дело нечисто. Заезжие менестрели! Ишь ты, остановились в "Утренней росе"! Видимо, им есть что скрывать, ведь все порядочные певцы сразу идут в тюрьму.

Колесо эльфийского правосудия завертелось. Скоро Мирик и Димка уже сидели за решеткой, один – в камере предварительного заключения, другой – в укрепленной конюшне. Бричку доставили в тюремный двор, обыскали – и нашли в ящике под сиденьем много интересного. Персонал "Утренней росы" допросили, подружек подозрительного лосевладельца – как оказалось, вещи в бричке принадлежат им – разыскали. И даже не удивились, обнаружив девушек среди задержанных в той же самой городской тюрьме.