Текст книги "Видишь принца - целуй! И так восемь раз (СИ)"

Автор книги: Ирина Дарсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Это колыбелька! – неожиданно завопила Аглая. – В ней ребенок! Поплыли!

Лось дернулся от неожиданности и запутался рогами в ветках. Гвардейцы выпрямились в своем схроне в полный рост и стали наблюдать за происходящим, готовясь в любую минуту вмешаться в ситуацию. Мирик, побежавший к берегу сразу, как только услышал вопль Аглаи, увидел девушек уже в воде. Обе энергичными гребками вспарывали воду, уже приближаясь к колыбельке. Всю композицию сносило вниз по течению.

"Детство на Волге есть детство на Волге", – меланхолично подумал лось, пытаясь выпутать рога из коварных веточек. Веточки гнулись, но не поддавались.

* * *

Наконец девушки догнали колыбель и, придерживая ее с двух сторон, поплыли к берегу. Спасенный младенец бессовестно дрыхнул, не обращая внимания на перемену участи. Мирик отправился девушкам навстречу по кромке воды, но, увидев, в каком виде они выходят на берег, застеснялся и побрел назад к костру. Запыхавшиеся спасательницы, которых снесло течением на добрых тридцать метров, пооткрывали рты, поскольку пребывали в полной уверенности, что единственный парень в их компании поможет транспортировать добычу по мелководью. Полина уже собиралась поднять кипеж, когда немного отдышавшаяся Аглая напомнила ей, что они не на пляже дома, а в диком-диком средневековье.

– Посмотри на себя. И посмотри на меня. Тебя же можно отправлять на конкурс мокрых маек, а меня – на конкурс мокрых шаровар. Ты хочешь, чтобы парня удар хватил?

– Нет, это он хочет, чтобы я надорвалась, – проворчала будущая актриса, забрела в воду почти по пояс и потянула колыбельку за собой.

Аглая помогала ей со стороны берега. От идеи нести ребенка на руках они отказались потому, что побоялись его намочить – с обеих обильно текла вода.

Транспортировать колыбельку против течения оказалось не так-то просто: Аглая проваливалась по щиколотку в песок, а Полина постоянно спотыкалась в воде о какие-то корни.

– Ну, Мирик, дорого же нам обходится твое целомудренное воспитание, – бормотала Полина. – Вот Тонат, я думаю, не растерялся бы.

– Ах, Тонат, душка, голубые колокольчики на золотом фоне.

– В смысле?

– Кальсоны помнишь?

Подруги истерически расхохотались. Их потихоньку отпускало нервное напряжение.

Наконец девушки доковыляли до деревьев, с которых начался их неожиданный спринтерский заплыв. Рубаха и полотенце Аглаи и щаровары Полины по-прежнему весели на ветвях. Оставаться в мокрой одежде подруги не собирались, поэтому все с себя поснимали, отжали и развесили на кустах.

Во внезапно колыхнувшихся зарослях раздалось какое-то фырканье, на которое, девушки, впрочем, не обратили внимание. Вытеревшись одним полотенцем на двоих, они натянули оставшиеся сухими вещи.

Аглая, как более одетая, была командирована к двуколке за недостающими предметами гардероба приличной средневековой девушки.

Полина заглянула в колыбельку, не обнаружила там никаких изменений, и принялась от скуки рассматривать окружающий пейзаж. В десятый раз скользнув глазами по рощице, она внезапно обнаружила в двух шагах от себя в зарослях ветлы лосиную морду, нагло уставившуюся ей прямо в голую грудь. Полина инстинктивно хлестнула по морде мокрым полотенцем Лось отпрянул, но далеко сдвинуться не смог: рога намертво запутались в гибких веточках. Полина вздохнула, пролезла в заросли и принялась высвобождать потерпевшего, бормоча себе под нос что-то на тему "зачем же ты, дурашка, сюда забрался". Лось косился на нее большими влажными глазами с поволокой и тяжело вздыхал.

Аглая, не тратя время на то, чтобы обуться, быстренько добежала до двуколки, на ходу крикнув Мирику, чтобы он отвернулся. Быстро похватав вещи, она велела засмущавшемуся парню через пять минут явиться на берег, потому что больше таскать эту колыбельку вдвоем с Полиной она не намерена. Обнаружив подругу в кустах в компании лося, Аглая молча вручила ей одежду. Девушки стянули с себя скудные одеяния и принялись надевать запасные комплекты белья производства швейной мастерской "Сониа и Васла" в одинаковый мелкий фиолетовый цветочек. Сразу вспомнились вечерние примерки-посиделки в гостеприимном доме близняшек в Сигошаре.

– Интересно, как там девчонки? – ностальгически протянула Аглая, и тут же возмущенно добавила: – Слушай, а чего это лось так на нас пялится? Тебе не кажется, что в его поведении есть что-то странное?

У кромки вода показался Мирик, и девушки поспешили натянуть на себя платья, сразу же забыв про наглого лося.

Тащить колыбельку к дороге стало настоящим испытанием, и вовсе не потому, что она пропиталась водой – напротив, днище ее оказалось на удивление водостойким, как будто конструкция и была рассчитана на путешествие по воде. Тяжести добавляли обнаружившиеся при беглом осмотре боковые шкафчики, битком набитые бутылочками с детской едой, подгузниками, ползунками и прочим младенческим барахлом.

– Ого! – одобрительно воскликнула Аглая, мысли которой последние полчаса занимали вовсе не неестественно поведение лося, стеснительность Мирика и тому подобная ерунда, а то, чем они будут кормить несомненно проголодавшегося младенца посреди этой живописной лесостепи. – Найденыш-то у нас с приданым!

В конце концов она вынула оказавшегося довольно увесистым ребенка из люльки и, пыхтя от натуги, потащила на взгорок к разбитому Мириком бивуаку. Мирик и Полина, подхватив сзади и спереди колыбельку на манер носилок, направились вслед за ней. За ними трусил наконец выбравшийся из зарослей лось.

Добравшись до места, Аглая немедленно приставила друзей к делу. Мирик должен был погреть в котелке (– А как же чай!? Я тоже есть хочу!) бутылочку, а Полина принести из двуколки пару пледов, свернуть их в четыре раза и расстелить на траве, чтобы было где с комфортом перепеленать найденыша.

Младенец, успевший за время неизвестно сколько длившегося плавания хорошенько промочить пеленки, отнесся к процедуре переодевания стоически и только слегка покряхтывал, когда школьница ворочала его с боку на бок. Упакован же он оказался на совесть – под теплой пеленкой обнаружилась хлопковая, под ней – подгузник из мягкой ткани и две распашонки. Аглая поснимала с питомца все это добро, обнаружила, что перед ней мальчик, промокнула сухим краем пеленки мокрую попу и, не удержавшись, поцеловала крохотную круглую пяточку.

Голодный Мирик, которого школьница попросила прополоскать описанное белье, брезгливо поднял пеленки двумя пальцами, но под ее суровым взглядом безропотно отправился к реке. Полина с академическим интересом принялась наблюдать, как подруга одевает кроху в сухое.

– У кого ручки? У кого ножки? У кого животик? Кто у нас здесь самый умный и красивый? – бормотала Аглая несвязную ласковую чепуху, которую обычно приходится выслушивать всем младенцам мира во время пеленания.

И Полина, и Мирик, и даже лось, слушая ее кудахтанье, невольно скривились. Все они находились еще в том замечательном наивном возрасте, когда самым умным и красивым полагаешь именно себя, не отдавая отчета в том, что народились уже следующие поколения обладателей ручек, ножек и животиков.

Положение усугублялось тем, что Полина росла единственным ребенком, в доме Мирика для обихаживания младенцев имелись полчища нянек, а лося до возни с грудничками попросту не допускали. Найденышу крупно повезло, что в компании оказалась Аглая, перенянчившая бесчисленное количество отпрысков многодетной родни. Иначе ходить бы ему мокрым и есть холодную кашку – не по злому умыслу, а по причине неопытности неожиданных воспитателей.

Сейчас младенец, которому Аглая дала на глаз чуть больше полугода, сидел у нее на руках и с аппетитом сосал из бутылочки какую-то тюрю. Мирик, развесивший пеленки на ближайших деревьях, принялся заново кипятить воду для чая, а Полина начала строгать довольно кривые бутерброды выделенным парнем огромным ножиком, по едкому замечанию Аглаи, более похожим на саблю. Своего ножа у народного дуэта, несмотря на тщательные сборы в дорогу, почему-то не оказалось.

* * *

За Полиниными кулинарными усилиями из кустов внимательно наблюдали королевские гвардейцы.

– Смотри и делай выводы, Клюник, – поучительно сказал дядька Полтавчик, – высокая блондинка, конечно, повиднее, но в жены себе выбирай такую, как чернявая малышка.

– Вот еще, – возмущенно ответил Клюник. – Не собираюсь я жениться.

Полтавчик усмехнулся в усы и вынул из сумки белого голубя: надо было подать начальству знак, что наследника престола благополучно выловили из воды и все с ним в порядке.

* * *

Некоторое время спустя, сытые и умиротворенные, путешественники валялись на травке и пялились в небо все на той же полянке. В голубой дали плыли редкие кучевые облака, легкий ветерок играл кронами деревьев, река блестела на солнце так, что резало глаза. Младенец, наевшись и наигравшись, дремал в своей колыбельке. Вставать с травы и двигаться в путь никому не хотелось, тем более что, поднявшись, пришлось бы приступать к решению двух животрепещущих задач: как погрузить на двуколку трофейную колыбельку и куда ее везти.

Ибо, при всей симпатии к младенцу, усыновлять его никто из путешественников не собирался.

– Колыбелька приплыла к нам по течению, – рассуждала Полина, покусывая травинку, – следовательно, родителей-растерях нужно разыскивать выше по реке, куда мы, собственно, и направляемся. Наводнения никакого в стране нет, колыбелька была набита запасным бельем и питанием. Похоже, что младенца взяли с собой на пикник. Странно, что его до сих пор не ищут – перепились они там все, что ли? В любом случае дорога идет по берегу реки, и мимо мы не проедем.

– Интересно, кто родители этого малыша и как он оказался в воде, – задумчиво произнес Мирик. – Колыбель выглядит богато, однако сделана она из туи, которая крайне редко используется для производства мебели. Зато из нее получаются самые лучшие, и, замечу, дорогостоящие лодки. У меня была... – парень споткнулся на слове, чувствуя, что еще минута, и он бы сболтнул лишнего. К счастью, его разглагольствования очень вовремя перебила Полина.

– Погоди, Мирик, – возмутилась студентка, – какие еще лодки из туи, это же кустарник?

– А вот и нет. Это у вас в Руасии туя кустарник, а у нас в ... дома вырастают такие деревья, что мы и втроем не обхватим. От климата зависит, влажности и всего такого.

– Да погодите вы, ботаники, – вмешалась в разговор Аглая, – значит, Мирик, ты считаешь, что здесь кроется какая-то тайна? Может быть, наш малыш – тайный принц в изгнании, навроде царевича Дмитрия?

– Это который "и мальчики кровавые в глазах"? – возмутилась Полина. – Ну ты, подруга, и сравнила. Да и нету в этом королевстве принца, мы же в путеводителе смотрели.

– Что за кровавые мальчики? – неожиданно заинтересовался Мирик. Несмотря на нежелание учиться в военной академии, которое завело его на пыльные дороги Тарии, всякие кровавые истории парня очень интересовали.

– Да это у нас в Руасии, – досадливо принялась объяснять Полина. – Поэт такой был, Пушкин. Про государственный переворот пьесу написал.

– Пушкин? Какая воинственная фамилия!

– Ему это не помогло.

– Что так?

– Застрелили.

– Сурово у вас в Руасии. А с мальчиками что?

– Так я же и говорю. Государственный переворот. А потом понеслось: Лжедмитрий первый, Лжедмитрий второй, Марина Мнишек, "я слышу речь не мальчика, но мужа"...

– Погоди, где-то я это уже слышала, – вмешалась в интересный разговор Аглая. – Далась тебе эта Марина.

– Какая захватывающе интересная у вас история!

– Да уж, она у нас такая, – приосанилась Аглая, которая, признаться, отечественной историей никогда особенно не интересовалась и во время последней контрольной по этому предмету позорно спутала Александра Первого Благословенного с Александром Третьим Освободителем.

* * *

Пока молодежь загорала на травке и строила разные интересные предположения касательно личности дрыхнущего в кроватке младенца, в паре километров от них разыгрывалась драма.

Двойка дежуривших выше по течению гвардейцев настолько слилась с пейзажем в своем схроне, что их полянку облюбовала семья диких свиней и уже несколько часов изводила засадников видом своих откормленных окороков, так и просящихся на вертел.

Деловито похрюкивая, свиньи рылись под кустами, выискивая червей и улиток, терлись боками о стволы деревьев и вообще славно проводили время. К обеду вся поляна была перерыта, как будто здесь трудилась орава трудолюбивых, но сумасшедших пахарей.

И когда в небе наконец показался белый голубь, несущий благую весть, один из гвардейцев не выдержал и вонзил боевой нож в спину крупного кабанчика, примостившегося практически у него под боком в небольшой ямке меду корней старого дерева.

Кабан вывернулся, взревел и рванул в кусты со скоростью хорошего арбалетного болта. Остальные свиньи разбежались кто куда. Самозваный охотничек сплюнул и вытер нож о траву.

* * *

Для бешеной собаки, как известно, сорок верст не околица. Как оказалось, для подраненного кабана тоже. До полянки, где предавались послеобеденному отдыху юные путешественники, он добрался в считанные минуты. И, возможно, протаранил бы на бегу многострадальную колыбельку, если бы на пути его не оказался обреченно подставивший лоб лось.

Врезавшись головой в неожиданное препятствие, кабан взвизгнул и рухнул на траву как подкошенный. Мирик с неожиданной для такого увальня скоростью подхватил со скатерти свой гигантский ножичек, в два прыжка добрался до оглушенного кабана и вонзил острие ему под ухо. Брызнула темная кровь, кабан несколько раз дернулся и затих.

Девушки, не ожидавшие от юного менестреля такой прыти, вытаращили глаза. Лось, очумело тряся головой, побрел к краю поляны и принялся общипывать тонкие веточки, заедая стресс.

И тут, как будто бы этот день был недостаточно богат на неожиданности, из ближайших кустов выскочили два странных субъекта и огромными прыжками понеслись в сторону стоянки, размахивая удочками и погромыхивая новеньким жестяным ведерком. Мирик принял их за рыбаков, но обе девушки, выросшие в рыбацком крае, машинально отметили какое-то несоответствие. Полине сразу же пришел на ум гражданин с улицы Бассейной, имевший скверную привычку вместо шапки на ходу надевать сковороду, и вместо валенок перчатки надевать себе на пятки.

Один из новоприбывших держал удочку вверх ногами, ведерко выглядело слишком новеньким и блестящим, как будто только со склада. На ногах у подозрительных рыбаков были одинаковые высокие ботинки, до странности напоминавшие форменные.

Почти добежав до стоянки, рыбак помоложе споткнулся, взмахнул рукой с зажатым с ней глиняным сосудом, и щедро окатил ожидавшими там своего часа дождевыми червями колыбельку, девушек и скатерть с остатками еды.

Подруги, не сговариваясь, завизжали, вытряхивая извивающихся червей из волос и одежды. Мирик, открыв рот, смотрел на это неожиданное бедствие.

– Все в порядке? – спросил у него, отдышавшись, старший рыбак.

– Было. До вашего появления, – хмуро ответил Мирик. Парня все еще трясло от нахлынувшего адреналина. Все-таки песни песнями, а тренировки прекращать не следовало. Появление агрессивного животного он чуть не прозевал, и страшно подумать, что было бы, если бы не лось и его странная особенность не пропускать мимо себя ни одну свинью. – Помогите девушкам собрать червей, оглохнуть уже можно от этого визга. И вы, девушки, это, хватит уже орать!

Попытка Мирика успокоить взвинченных потерпевших результата не принесла. Визги усиливались с каждым новым обнаруженным червяком. К возмущенным воплям народного дуэта присоединился рев разбуженного младенца. Крики разносились далеко по воде и скоро достигли ушей так неудачно поохотившихся засадников. С ужасом переглянувшись и осознав, что подранок умчался в ту сторону, откуда выпустили голубя, и именно оттуда сейчас доносятся вопли, они побежали на звук.

* * *

В последний раз отряхнув платье и не обнаружив на нем больше ничего ползающего, Аглая поспешила к колыбельке. Брать на руки так некстати разбуженное сокровище она не стала, а принялась нежно ворковать и легонько укачивать, попутно с отвращением отловив среди пеленок еще нескольких дождевых червей. Внезапно в отдалении затрещали кусты и из них, пыхтя на всю рощицу, вывалилась новая пара как бы рыбаков с удочками, глиняным горшком с червями и блестящим ведерком. Вновь прибывшие, судя по их тяжелому дыханию и заплетающимся ногам, пробежали за короткое время изрядную дистанцию. Мирик решительно выставил в их сторону руку и грозно произнес:

– А ну стоять! Еще одной порции червей нам только не хватало!

– Мы услышали крики и поспешили на помощь, – пояснил один из бегунов и переглянулся со стоящими столбом коллегами. – У вас все в порядке?

– В порядке, в порядке, – проворчал Мирик.

– Нет, правда, ничего не случилось? А чего вы так визжите? – настойчиво продолжил рыбак, кося глазами на колыбельку.

Полина отвлеклась от извлечения из прически наиболее верткого червя и с упреком посмотрела на мужчину. Совсем близко к ней подбиралась истерика. Мало того, что волосы после неожиданного заплыва стали похожи на паклю, так еще доброхоты-спасители накидали в них противных дождевых червей. И это не считая эффектного появления невменяемого кабана с последующим его зверским убийством. Чего вы визжите, девушка, ведь ничего не случилось. Продолжайте вынимать червей из одежды.

Мирик наконец пригляделся к рыбакам, заметил на них одинаковую форменную обувь, сделал определенные выводы и немедленно припряг всех четверых к работе. Первая пара была отправлена вытряхивать испачканную скатерть и попутно собирать с деревьев просохнувшие пеленки, а вторая – оттаскивать с глаз впечатлительных девиц покойного кабана. Тем временем Полина уже кое-как успокоилась, младенец заснул, и всем сразу стало ясно, что пикник подошел к концу и пока двигаться дальше.

К сожалению, сердобольные рыбаки не смогли подсказать, где искать родителей спасенного младенца. Однако старший из них, представившийся дядькой Полтавчиком, посоветовал отвезти найденыша в управу ближайшего городка. И даже вызвался сопроводить путешественников, чтобы засвидетельствовать на месте и все такое, а то ведь молодые люди, как не крути, иностранцы.

Мирик с сомнением посмотрел на свою повозку, на лося, на рыбака, на колыбельку, на народный дуэт, потом опять на повозку, на лося... В его глазах Полина прочитала бессмертный гоголевский вопрос: а доедет ли бричка до Казани?

Полтавчик, не оставляя парню времени на размышления, взобрался на козлы. Остальные рыбаки помогли загрузить колыбель. Она заняла в бричке почти все место, и уплотнившиеся путешественники окончательно стали походить на отставшую от своих часть цыганского табора.

Печальный лось безропотно потащил по дороге увеличившийся груз.

Повеселевшие рыбаки торжественно помахали отъезжающим вслед и отправились готовить шашлык из кабанятины. Дело свое они сделали и, в конце концов, разве сегодня не государственный праздник?

* * *

Прошло два часа, заполненные еще одним кормлением – бутылочку на этот раз загодя погрели на солнце – и сменой пеленок на ходу. Колеса двуколки неспешно катились по дороге, впереди по-прежнему не было ни души, и Аглая с Мириком вернулись к дискуссии о личности младенца. Рыбак дремал или делал вид, что дремлет, откинувшись на козлах. Полина, которой все до чертиков надоело, стоически сжимала губы, чтобы не начать ругаться.

– Посмотрите, какие дорогие пеленки, подгузники и распашонки – разорялась Аглая, привязывая вышеперечисленные предметы к тенту для просушки. – Из хорошей ткани, ни разу не надеванные, а ведь в этом мире, – девушка запнулась, встревожено взглянула на Мирика и поправилась, – то есть, я хотела сказать, в этой части мира распространена многодетность, и вещички друг за другом донашивают. Такое белье может себе позволить только очень богатая семья.

– Например, королевская? – усмехнулся Мирик. – На королевском белье, дорогая моя, должны быть вышиты гербы.

– Ты-то откуда знаешь? – неожиданно набросилась на него Полина. – Приходилось спать на королевских простынях? Может, у тебя был роман с принцессой? Или ты сам принц?

Мирик вздрогнул, обиженно отвернулся, затем соскочил с козел и повел лося в поводу.

– Тихо, тихо, тихо, – Аглая с упреком посмотрела на подругу. – Ну что ты разошлась. В конце-концов, у нас при себе уникальный детектор по обнаружению принцев. Хочешь, проверим Мирика, хочешь – найденыша. – Аглая выпростала из пеленок крохотный пухлый кулачок и предложила подруге. – Давай, целуй.

– Не буду я. – Полина отодвинулась от подруги на пару сантиметров – больше не позволяло место. – Он его обслюнявил.

– Конечно, обслюнявил, – не стала спорить самоназначенная нянька. – У него зубки режутся. И ты в таком возрасте тянула руки в рот. Давай, поцелуй тогда лобик.

Полина с сомнением посмотрела на предложенный лобик. Она не то чтобы не любила таких маленьких детей, она их просто боялась. Аглае пришлось подбодрить подругу:

– Тоната ты же как-то поцеловала, а здесь, посмотри, какая прелесть!

– Маленькие они все прелесть, – проворчала будущая актриса, – а потом вырастают всякие козлы навроде доферского принца.

– Ну, не всегда же! – оптимистично сказала Аглая. – Вот мы вырастем умными и красивыми, правда, малыш? Да ты мой сладенький, маленький, хорошенький, пупсенький! Ах ты, прелесть моя, ах ты, моя радость!

Младенец спокойно спал в колыбельке и не обращал никакого внимания на девичье сюсюканье. Наконец Аглае надоело это занятие, и она переключилась на подругу.

– А ну целуй! – Полина получила ощутимый толчок в бок. – Хватит тянуть кота за рога. То есть бери быка за хвост! Ну, ты поняла!

Полина, устрашенная подобными призывами, быстро наклонилась и чмокнула найденыша в маленький лобик.

Немедленно после этого на квестометре загорелась пятая бусина.

– Принц! – удивленно ахнули девушки. Услышав их восклицание, рыбак едва не свалился с козел, а Мирик резко обернулся и обнаружил, что обе его спутницы восторженно разглядывают голое запястье Полины. Где они разглядели принца, было совершенно непонятно.

– Целуй теперь второго! – начала тормошить подругу неугомонная Аглая.

– А? – Полина никак не могла прийти в себя от неожиданности и как всегда в такие минуты туго соображала. – Но у нас же только один младенец.

Аглая в негодовании закатила глаза.

– Мирика целуй!

– Может, еще дядьку Полтавчика? – разозлилась Полина. – Ты что, думаешь, вокруг нас одни принцы? Нет, дорогая моя, снаряд дважды в одну воронку не попадает, а принцы добываются тяжким трудом. Кстати, я до сих пор не могу понять, откуда взялся этот.

– Тут как раз все ясно, – горячо зашептала Аглая на ухо подруге, – спасение принца из реки подстроено, а дяденька Полтавчик – никакой не рыбак, а телохранитель.

– Но зачем? – изумилась такому предположению Полина. – Зачем подвергать опасности жизнь ребенка? В чем смысл?

– А была ли опасность? – продолжала шептать Аглая, косясь на попутчика. – Мирик же сказал – колыбелька из туи прочнее всякой лодки, и набита она была и едой, и одеждой. А по берегу – ты же видела! – рыбаки в форменных ботинках. И фэйс-контроль этот на границе, и неведомый государственный праздник.

– А вот сейчас мы все узнаем, – загорелась Полина и тронула за плечо показавшегося еще более подозрительным рыбака. – Скажите-ка, дядька Полтавчик, а какой у вас сейчас отмечают государственный праздник? Не День ли спасения на водах?

* * *

Полтавчик ожидаемо смутился и завис в поисках ответа, но тут, на его счастье, бричка как раз выехала из очередной рощицы, и впереди на дороге обнаружилось просто невероятное количество конного и пешего народа. Особо выделялся оркестр в красных мундирах, который тут же принялся исполнять какой-то бравурный марш. Младенец проснулся и заорал. Аглая нахмурилась, Полина поправила прическу. Дядька Полтавчик удовлетворенно улыбнулся. Мирик бросил поводья, вышел вперед и подбоченился.

Навстречу остановившейся бричке важно выступил представительный господин в штатском, взмахом руки остановил оркестр и начал произносить явно заранее написанную и, возможно, даже отрепетированную речь.

– Высокочтимые путешественники! Королевство Тария благодарит вас за спасение жизни наследника престола принца Красотура Тарского. Согласно нашей древней традиции, принц Тарии до совершеннолетия должен пройти шесть испытаний. И первое из них – испытание водой, в честь чудесного избавления основателя династии от неминуемой гибели при наводнении, случившемся в государстве 486 лет назад. Согласно легенде, колыбельку с ним унесло при разливе реки Вертлявки, а спасли его от утопления простые путники. И с тех пор в нашем королевстве для каждого принца воссоздают подобную ситуацию, а его спасители получают звание почетных граждан Тарии и богатые подарки.

Речь представительного господина разозлила Мирика, который не любил, когда им манипулируют. Полина оживилась, услышав про подарки, а Аглае стало до слез жалко найденыша. Впереди его, оказывается, ждало еще пять глупых и опасных испытаний. Девушка взяла младенца на руки и громко заявила:

– Чем докажете, что это ваш ребенок? В королевстве Тария нет принца, это все знают. Ишь, чего удумали, аферисты, еще оркестр с собой притащили. Не отдам!

Полина прервала гневную речь подруги, потянув ее за рукав.

– Тебе не кажется, что здесь собралось многовато народу, чтобы все оказались жуликами. Да столько проходимцев даже в Москве с трудом наберется, не то что в крошечном королевстве!

Замечание Полины внезапно очень заинтересовало Мирика. Парню захотелось немедленно узнать, что же это за Москва, где обитает такое пугающее количество аферистов. Чтобы, не дай бог, туда случайно не попасть.

– Да это городишко у нас в Руасии, – с досадой пояснила Аглая, отвлеченная от препирательства с важным господином, – который слезам не верит.

– Да, да, – авторитетно подтвердила Полина, – прародина страшной руаской мафии.

* * *

Господин в штатском переглянулся с молодым властным мужчиной в красном мундире. Еще полчаса назад он гордился тем, что испытание было разыграно как по нотам, с минимальным риском для принца, и король благодарил его за службу. И вот тебе на. Советник по безопасности короля Румыха Харман Василе не находил слов. В истории Тарии еще ни разу не было случая, чтобы Путники отказывались отдавать принца венценосным родителям.

Ситуация выглядела глупо – действительно, по традиции появление наследника в королевской семье утаивалось от общественности до того момента, пока он не пройдет первое испытание. Как доказать этой решительно настроенной отроковице, что у нее на руках действительно принц?

Положение спасла высокая блондинка. Она доверительно наклонилась к подруге и сказала:

– Испытания у них, конечно, дурацкие, – при этих словах советник нахмурился, – но я знаю, что это принц, и ты знаешь, что это принц. И не думаю, что кто-нибудь действительно собирался причинить твоему любимцу вред, его же охраняли как... как принца? Сама же говорила, что опасности для ребенка не было.

– Через несколько лет после наводнения основатель их династии рухнул с дуба, потом за обедом его клюнул жареный петух... И малыш должен все это терпеть? Почему? У каждого своя судьба и свой способ набивать шишки.

Аглая смело взглянула на притихших тарийцев, и глаза ее сразу выделили в толпе статную женщину, которая внимала каждому ее слову, как божественному откровению. Школьница вздохнула, протянула малышу палец, в который тот сразу же вцепился, поцеловала крохотный кулачок и ласково прошептала: "Ты самый красивый принц из всех, что мы видели на Альтре". После чего без споров отдала мальчика даме, глядевшей на него со слезами на глазах. Потому что ребенку, конечно же, лучше всего с мамой. Да и со своим уставом в чужой монастырь, как известно...

Дюжие гвардейцы под руководством дядьки Полтавчика наконец сняли с брички колыбельку, и лось с облегчением вздохнул. Правда, длилось его облегчение недолго – ровно до того момента, когда благодарные тарийцы погрузили в бричку вместительные корзины с подарками, деликатесами, сладостями и бог знает еще чем.

Утомленные богатым на события днем, путешественники отказались принять участие в празднествах, которые развернулись прямо на берегу реки. И хотя отказ этот был еще одним нарушением многовековых традиций, памятуя революционные выступления Аглаи, их отпустили без споров.

* * *

Бричка неспешно катилась по поросшей травой дороге под удаляющиеся звуки оркестра, а затем и оружейного салюта.

– Гуляет народ, – снисходительно прокомментировала Полина. – Может, зря уехали? Я есть опять хочу.

– Ага, там пока дело до пиршества дойдет, слюнями захлебнешься, – заявил опытный в таких делах Мирик. – Представляешь, сколько речей по случаю явления народу наследника у них заготовлено? Часа через четыре доберемся до постоялого двора, где и поедим нормально, и заночуем. А пока давайте перекусим на ходу. Что там у них в корзинах? Я вроде яблоки видел.

Аглая поочередно откинула с корзинок с едой белые полотняные салфетки.

– Так, вино и фрукты. И квас вроде. А здесь хлеб, пироги, сладости и печенюшки всякие. О, а вот и кое-что посущественнее. Полина, а где наш ножик?

– Нету нашего ножика. Точнее, он где-то есть, я его точно упаковывала, но на привале найти не смогла. Да ты же видела, что я пользовалась Мириковым.

– Вот, возьми, – парень вынул из чехла и протянул назад нож, но Аглая доброты его не оценила.

– Убери свой свинокол! Надеюсь, ты им никого не убил перед тем, как Полина стала резать на привале продукты, и этот несчастный кабан был первым. Я хлеб лучше руками поломаю.

– И ветчину? – надулся Мирик. Вот и спасай таких от диких животных.

– Ветчину покусаю. О, вот копченая колбаса в колечках, она отлично ломается.

Аглая протянула Мирику криво оторванную горбушку и полкольца колбасы.

Парень грустно посмотрел на предложенное угощение. Опять эти кривые бутерброды, сделанные кривыми (простите, девочки) руками. Где накрахмаленная скатерть, серебро и хрусталь? "А я, оказывается, избалован в большей степени, чем мне казалось при побеге, – с оторопью подумал парень. – Неужели романтика пыльных дорог способна так быстро приесться?"

* * *

Полина и Аглая, не подозревавшие об аристократических муках попутчика, бодро сжевали по кривому бутерброду, закусили яблоками и принялись развлекаться за счет безответного лося. На богатую тему набрела Полина, всего лишь попытавшись выяснить у Мирика, как зовут его ездовое животное.

Оказалось, никак.

Девушки заявили, что ситуацию следует немедленно исправить.

– Ты вообще где его взял, такого бесфамильного? – для начала поинтересовалась Аглая.