Текст книги "Видишь принца - целуй! И так восемь раз (СИ)"

Автор книги: Ирина Дарсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Ну, – Алки попытался припомнить всех немногочисленных виденных им представителей горного народа, – гномы тоже разные бывают.

Аглая не ответила. Она пребывала в растрепанных чувствах. Увы, это случается, когда сталкиваешься с осуществленной мечтой лоб в лоб. Какова была до недавнего времени вероятность, что Аглая когда-нибудь встретится с представителем одного из самых популярных фэнтази-народов? Ноль целых, ноль десятых. И нате, пожалуйста – вампир у ее ног, даже под ногами. И что?

Он был слишком взрослым, слишком высоким, слишком красивым и слишком чужим, чтобы даже гипотетически рассматриваться как объект девичьих мечтаний. Тот же Алки, несмотря на все его занудство, казался в этом смысле гораздо привлекательнее. Девушка еще раз вздохнула и скомандовала:

– Готовьте какую-нибудь одеялку, надо обернуть ему спину, чтобы не просквозило. Я закончила.

Близняшки, придерживая школьницу под локотки, помогли ей спуститься на траву, и Полина сразу же накинула на спину Вайорелю одно из походных покрывал. Вампир грациозно поднялся, обмотал вокруг торса предложенную тряпку, непередаваемо изящно склонился, поцеловал Аглае руку и хорошо поставленным голосом произнес:

– Благодарю всех. Я теперь чувствую себя значительно лучше.

Алки, уже снявший с треноги котелок с кашей и пристраивавший туда чайник, негодующе фыркнул. Это же надо так уметь перетягивать все внимание на себя!

Девушки споро порезали хлеб и сыр, высыпали на расстеленное льняное полотенце горку яблок и груш.

У маленького отряда, благодаря Тонату незапланированно разросшемуся на две единицы, изначально недоставало двух мисок. Теперь стало не хватать трех. На предыдущих привалах сестрам и народному дуэту доставалось по одной миске на двоих, благо, ложки, захваченные еще из Зала Ожидания, обнаружились на дне Полининого рюкзака. (Тарелок там почему-то не нашлось, и Полина удостоилась ну очень выразительного взгляда со стороны подруги.) Раскладывавший кашу Алки понял, что теперь и ему придется есть с кем-то из одной тарелки, и этот кто-то – самоуверенный вампирюга.

Алки вздохнул, вредность поборолась-поборолась в нем с гостеприимством, и проиграла. Он протянул свои миску с ложкой Вайорелю, а сам принялся есть прямо из котелка, зачерпывая кашу половником, благо тот был ненамного крупнее обычной ложки, только ручка длинная. Взгляд его при этом как бы предупреждал: пошутите – убью.

* * *

Впрочем, опасения его были напрасны. Все четыре девицы смотрели только в одну сторону, и в ней располагался отнюдь не бедный кашевар. Наконец путешественники насытились, напились чаю – и угадайте, кого чуть не отправили мыть посуду, но не тут-то было – и Вайорель приступил к долгожданному рассказу.

– Как я уже говорил, я солист императорского балета. В середине лета весь двор по традиции выезжает дней на двадцать на море, и у труппы театра появляется что-то вроде отпуска. У нашего костюмера, Айозифа, есть небольшое поместье недалеко от Сигошара, и он каждый год приглашает всех желающих провести в глуши недельку-другую. Для актера очень важно время от времени отрешиться от суеты, поэтому его предложение с благодарностью принимает большая часть труппы. Наш балетмейстер всячески поощряет эти поездки, так как на отдыхе мы проигрываем небольшие кусочки наших спектаклей, обкатываем находки – в общем, новых идей хватает на целый год.

Вчера мы с Гару – он медведь-оборотень – проигрывали финальную сцену второго акта балета "Вампир-варвар" на свежем воздухе. Танцуем мы на отдыхе в сценических костюмах, но босиком. У Айозифа специально для этих целей припасен гигантский ковер. В сцене, которую мы прокатывали, мой герой долго и красиво сражается с героем Гару в звериной ипостаси, побеждает его и пьет его кровь. Гару предложил добавить в балет финальный танец гибели его персонажа. Я с ним не согласился, объяснив, что, по моему мнению, такой танец уместен только для романтического героя, когда, например, он гибнет во славу императора. И пошел погулять.

– Почему – погулять? – спросила Полина, удивленная неожиданным методом ведения дискуссии среди артистов балета.

– Наш балетмейстер Шенол – очень мудрый человек,– принялся объяснять Вайорель. – После четырех дуэлей и одной драки, в которой участвовала почти вся труппа, он издал приказ, регламентирующий поведение актеров при споре. Следует учесть, что среди нас есть не только вспыльчивые оборотни и самоувенные вампиры, но и весьма высокомерные и нетерпимые эльфы. Так вот, во избежание конфликтов, Шенол повелел, чтобы каждый, высказав свое мнение, тут же отправлялся погулять. Собеседник за это время мог обдумать его аргументы и подготовить свои. Несмотря на то, что спор теперь может растянуться на несколько часов, система действует безупречно.

Стояла прекрасная погода. Я бездумно шел по какой-то дорожке, с наслаждением ощущая прогретую землю босыми ступнями. Незаметно для себя я вышел за пределы усадьбы и углубился в лес. Гару, наверное, уже обдумал ответ, но возвращаться совершенно не хотелось. В лесу было хорошо. Мерно гудели пчелы, чирикали какие-то невидимые пташки, одуряющее пахли нагревшиеся на солнце цветы.

Так я добрел до зарослей малинника, усеянного редкими в этих местах крупными желтыми ягодами. Среди кустов я увидел голову Гару, так и не сменившего звериную ипостась. Видимо, наскучив ждать, партнер отправился за мной, но соблазнился сладкими ягодами. Я неслышно подошел к Гару и неожиданно хлопнул его по плечу. Приятель с рычанием обернулся. Через секунду я уже бежал сломя голову через какие-то кусты. Это был не Гару.

– В какого зверя, напомни-ка, оборачивается твой партнер? – с подозрением спросил Алки.

– В королевского медведя.

При этих словах трое доферцев стали настороженно оглядываться по сторонам. Полина и Аглая, видевшие медведей только в цирке, озабоченности друзей не разделяли.

– И ты привел к нам на хвосте самого страшного хищника империи, – обреченно пробормотал пастух.

– Да ни приводил я никого! – в первый раз проявил раздражение Вайорель. – Я бежал от этой скотины почти двое суток! Думаешь, легко довести вампира до того состояния, в котором вы меня обнаружили?

– Почем я знаю, – продолжал ворчать Алки, – я вампиров никогда не доводил.

– А сейчас что ты делаешь? – ласково спросила у приятеля Сониа, заметив, как опасно блеснули у найденыша глаза. Вайорель, между тем, постарался взять себя в руки и успокоить спасителей.

– Я еще вчера от него оторвался. Но, зная, какой это опасный и настырный зверь, бежал всю ночь, чтобы оставить между ним и собой как можно большее расстояние. И потом, если бы в окрестностях пахло королевским медведем, разве козлы вели бы себя так безмятежно?

Путешественники дружно уставились на козлов, пытаясь угадать в их поведении малейшие признаки паники.

Козлы меланхолично пережевывали траву.

– Ой, твои коллеги, наверное, тебя потеряли? – забеспокоилась Аглая, в подкорку которой было намертво вбито, что надо предупреждать, если задерживаешься хотя бы на полчаса.

– Да, пожалуй, они уже задались вопросом, куда это я исчез на двое суток в одной набедренной повязке, – криво усмехнулся вампир, которому и в голову не пришло, что кто-то может о нем беспокоиться. – Отошлю-ка я Айозифу весточку из ближайшей деревни.

– А назад к друзьям-товарищам ты разве возвращаться не будешь? – настороженно поинтересовался Алки.

Вайорель не обманул его опасений.

– Нет. Я лучше немного попутешествую с вами. Вы ведь, как я понял, направляетесь в столицу? До нее уже ближе, чем до Айозифова поместья, к тому же в Сигошаре есть банк и приличные магазины – не вечно же мне щеголять в костюме вампира-варвара.

* * *

Вайорель не стал признаваться, что его уж очень заинтересовала разношерстная компания спасителей. Шестое чувство подсказывало актеру, что среди этой развеселой молодежи он скорее наберется вдохновения и впечатлений, чем в обществе изученных вдоль и поперек коллег.

Алки еле слышно вздохнул. Вот ведь как чувствовал, что не надо было тянуть за бесхозные ноги! Теперь от этого навязчивого вампирюги так просто не отделаешься.

Девичий квартет, впрочем, его настроения не разделял. Найденыш оказался таким симпатичным и рассказывал такие интересные вещи!

– А девушки у вас в труппе есть? – почувствовав настроение возницы, постаралась перевести разговор на другое Аглая.

– Конечно, нет! – возмутился Вайрель. – Женщинам неприлично носить балетные костюмы!

– Понятно, – вздохнула Полина. – Паранджа и танец маленьких лебедей – вещи несовместные.

– Что такое паранджа? – тут же спросил Алки.

– Это специальный женский костюм, который оставляет ну очень большой простор для мужской фантазии.

– Нарисуешь? – заинтересовалась Сониа.

– Обязательно. Когда доберемся. Только вряд ли ваши будущие клиентки им соблазнятся. Хотя... Учитывая местные нравы...

У Полины испортилось настроение. Ну почему женщин везде затирают?

– Что такое танец маленьких лебедей? – перебил ее терзания Вайорель.

– А, – Полина вяло махнула рукой, – в наших краях есть балет "Лебединое озеро", и в нем, соответственно, танец маленьких лебедей. Но вам он не пригодится.

– Почему?

– У нас в Руасии мужчины танцуют танец маленьких лебедей только в пародиях.

– Что такое пародия?

– Ну когда ты в набедренной повязке душишь медведя и высасываешь из него кровь – это комедия, а медведь в набедренной повязке, высасывающий из тебя кровь – пародия.

– Что такое пародия я понял, а почему комедия? Это героическая драма вообще-то.

– Ну, смешно это.

– Смешно?!

Вайорель, кажется, не на шутку рассердился, но Полине это было параллельно. В голове у нее уже крутились феминистические шестеренки, готовые выдать на гора небольшой такой скандал. Тем временем искушенный в театральных интригах солист нашел чем поддеть непочтительную девицу. "Вы посмеялись, и мы посмеемся", – коварно подумал он и попросил:

– А не покажешь ли ты хоть маленький кусочек этого танца лебедей? Ну, чтобы иметь представление?

– А и покажу, – согласилась Полина, у которой к этому моменту чесались и руки, и ноги, и язык. Или скандал, или танец. – Если девочки мне помогут. Его как раз надо танцевать вчетвером. И если ты подыграешь. Сейчас мы музычку подберем.

– Сейчас мы вещи подберем. И поедем дальше. Или вы решили остаться жить на этой расчудесной поляне?

Настырный голос возницы наконец пробился через скрежет шестеренок у Полины в голове, и она обнаружила, что близняшки уже помыли посуду и оттряхивают одеяла, а Алки запряг козлов.

– Танцевать и все остальное будем вечером. Вайорель, ты как, уже пешком пойдешь или проедешь еще один переход на телеге?

Балерун встал, как был, завернутый в покрывало, и сделал несколько осторожных махов руками и ногами.

– Пожалуй, я пройдусь. Ведь двигаетесь вы не быстро? Только, – на минуту он замялся, – у тебя не найдется какой-нибудь рубахи? В этом одеяле я чувствую себя как солдат халифата во время Северной войны.

Алки с сомнением поглядел на просителя. Вампир был выше его ростом и существенно шире в плечах.

– В рубаху мою ты не влезешь, уж извини. А жилетку дам.

Алки порылся в своих вещах и вынул запасной жилет типично доферкого покроя, длинный, просторный и со множеством карманов. Вайорель, скинув одеяло, немедленно в него облачился, покрутился и огорченно произнес:

– Ну, и на кого я теперь похож?

Алки внимательно оглядел вампира, начиная с босых ног и до растрепанной головы, причем взгляд его задержался на краешке меховой юбочки, выглядывающей из-под холщевого жилета, и честно ответил:

– Черти на кого. Штаны не дам.

Сердобольная Полина попыталась было предложить свои шаровары от запасного голубого комплекта, но тут уже отказался Вайорель.

– Завтра будет деревня. Что-нибудь купим, – прервала их пререкания практичная Васла.

Вайорель, наконец сообразивший, что капризничать в его положении не приходится, рассыпался в благодарностях и заверил, что все потраченные на него деньги немедленно вернет в столице, вот только доберется до банка. Полина порывалась спросить, как он собирается снимать деньги, имея при себе из всех документов лишь набедренную повязку и собственную физиономию, но промолчала, боясь выдать вопиющее незнание местных реалий. "Молчи, за умную сойдешь" – пригрозила себе девушка.

Аглая в этот момент решала непосильную задачу. Снова идти впереди процессии на пару с Алки, в непосредственной близости от острых козлиных рогов? Или следовать с девчатами за колымагой? Там был вампир, которого она, несмотря на массаж и веселую трепотню во время обеда, все еще побаивалась. Ситуация разрешилась в тот же момент.

– Аглая, полезай в телегу, сейчас твоя очередь путешествовать с удобствами, – скомандовал возница.

Наученная опытом вампира, девушка напихала себе под спину и бока чьи-то дорожные мешки и с удовольствием вытянула ноги. И не то чтобы она сильно уставала от пеших переходов, но экзотика, господа! Как хорошо лежать в мерно покачивающейся колымаге, смотреть в небо, видеть медленно проплывающие верхушки деревьев, легкие облака, небольшие стайки птиц, гоняющихся за стрекозами.

Неугомонная Полина тем временем достала свою балалайку и принялась бренчать на ходу, подбирая на слух танец маленьких лебедей. Неожиданно к ней присоединился Алки, добыв откуда-то из многочисленных жилетных карманов самую обыкновенную свирель. И пусть Чайковский с трудом бы узнал свое гениальное творение, ноги Вайореля от этого задорного проигрыша так и норовили пуститься в пляс.

– Сможешь повторить? – требовательно спросила у него девушка.

– Ну, повторить-то такое невозможно, – усмехнулся Вайорель, – но что-то в этом ключе я, пожалуй, сумею наиграть.

– А большего и не требуется, – успокоила его Полина. – Наш танец тоже будет весьма ... приблизительным.

* * *

На ночевку стали устраиваться уже часа через четыре. Алки сообщил, что это их последняя ночь на природе, завтра к обеду они будут в первой деревне на земле Вулакии («Успокойся, Аглая, там и вампиров-то наверняка нет, они почти все живут в столице»), а ближе к вечеру – и в самом Сигошаре. Для стоянки возница опять выбрал симпатичную полянку с родником и подальше от дороги.

Еще вчера девичья команда с восторгом обустраивала ночлег, находя в этом достойное развлечение после однообразного дня пути. Но сегодня у девиц появилась новая игрушка, и теперь четыре пары очаровательных глаз умильно смотрели на приятеля.

– Алки! Ну приготовь еще раз поесть, А завтра мы сами. Ну нам же надо репетировать!

– Только вместе с Вайорелем, – заартачился парень. – И если вы соберете хворост. Эй, вампир, ты умеешь чистить репу?

– Да, человек. И не только репу.

Повернувшись к девушкам спиной, чтобы ненароком не напугать, найденыш уставился на кашевара фирменным тяжелым взглядом вампира-варвара из второго акта одноименного балета. Однако Алки видывал и не таких, и молча протянул Вайорелю нож, котелок и мешочек с репой. Сам же принялся в очередной раз устанавливать треногу.

Девушки, поставив рекорд по скоростному собиранию топлива для костра, выбрали на поляне наиболее ровный участок и принялись шушукаться.

– И хватает же у них сил на всякую ерунду после целого дня пути, – продолжал ворчать Алки.

– Человеческие женщины вообще необычайно выносливы, – поддержал разговор Вайорель, нарезая репу аккуратными кружочками.

Полина меж тем выстроила самодеятельных балерин в линию и начала показывать движения ногами. Парни с интересом косились в их сторону.

– При этом на протяжении всего танца маленьких лебедей, – объясняла Полина подругам, – балерины держатся за руки. Самое главное – их не перепутать и не выпустить. Каждая держит за руки двух других. Сониа, ты стоишь с краю и согнутой в локте правой рукой держишь соседнюю Васлу за правую же руку, а вытянутой левой рукой стоящую за Васлой Аглаю тоже за правую руку. Ты, Васла, оставшейся левой рукой будешь держать за правую руку стоящую с другого края меня. Аглая свободной левой рукой держит меня за согнутую левую руку. Все понятно?

Девушки дружно замотали головами.

– Ладно, – не отчаялась Полина, – давайте выучим, что надо делать ногами, а потом я нас всех просто прицеплю друг к другу.

* * *

Наконец репетиция закончилась, и Полина пригласила парней на просмотр. Слегка рисуясь, Алки в последний раз помешал кашу, плотно прикрыл котелок крышкой, снял с огня и поставил упариваться. Вайорель неторопливо сполоснул руки в ручье, пошарил вокруг себя взглядом, не нашел ничего подходящего и обтер их о полы жилета. Затем подхватил с телеги Полинину балалайку и мягким шагом направился к девушкам. Алки со своей свирелью уже был на месте.

Полина сочла необходимым дать некоторые пояснения.

– То, что вы сейчас увидите, будет напоминать изображаемый танец весьма отдаленно. Но сам принцип понять, я думаю, будет можно. Танец маленьких лебедей танцуют в специальных балетных костюмах, полностью белых. Это обтягивающий лиф и короткая юбочка, примерно такая, как у тебя, Вайорель, только из очень тонкой ткани и сильно, ну, скажем, накрахмаленная. На голове широкий ободок, руки обнажены, на ногах колготки и пуанты. То есть тапочки специальные такие балетные. Костюмы у всех балерин одинаковые.

– Кто такая балерина? – перебил рассказчицу Вайорель.

– То есть как? – не поняла Полина. – А. Ну да. Это девушка-балерун.

Актриса посмотрела на Вайореля с некоторым вызовом, но на "балеруна" звезда императорского театра отреагировал спокойно, видимо, на общеимперском это слово не несло насмешливого оттенка.

Аглая, с интересом прислушивающаяся к разговору, с недоумением спросила:

– Кстати, а кто у вас в балете танцует женские партии?

– В наших спектаклях вообще не бывает женских ролей. Ведь все постановки традиционно посвящены эпическим событиям, которые происходят без участия женщин.

– Ну, это вы зря, – разозлилась Полина. – Так и до толерантности недалеко.

– Что такое толерантность?

– Это когда мужчины любятся с мужчинами, а потом с благословления властей устраивают в честь этого достижения парады на главной площади города.

– Эльфы?

– Если бы. Эльфам бы я простила все.

– И много ты видела эльфов?

– Ни одного вообще-то.

– Ну, тогда тебя когда-нибудь ждет сюрприз.

– Люблю сюрпризы.

– А сюрпризы тебя? Ладно, показывайте уже свой танец, я весь в нетерпении.

Вайорель не стал уточнять, что весь в нетерпении он в основном по части ужина – все эти незапланированные прогулки по лесу заставили его нагулять просто варварский аппетит. Хотя и танец вызывал немалое любопытство.

– Мы готовы. Музыку, пожалуйста.

Девушки встали в ряд, переплели руки и резво поскакали по поляне под аккомпанемент оркестра из двух инструментов. Было весело.

"Какая восхитительная профанация!" – думала при этом Полина.

Ей не впервой было издеваться над одним из самых известных творений Чайковского. В детском танцевальном ансамбле "Колокольчики", которому она отдала восемь лет, был пародийный номер, основанный на плавном переходе танца маленьких лебедей в танец маленьких утят. Его исполнителей всегда вызывали на "бис".

Наконец девушки закончили танец и поклонились оркестру. Алки наградил старания подружек аплодисментами. Вайорель сделался задумчив. Ему расхотелось надсмехаться над самодеятельным балетом. Он почувствовал, что прикоснулся к маленькому краешку незнакомой и могучей культуры, и весь ужин забрасывал Полину уточняющими вопросами. Девушке пришлось пересказать либретто, и она в который раз ужаснулась, как нелепо выглядит сюжет почти любого балета в пересказе.

Ночевать укладывались в подступающей темноте. Алки, свято усвоивший, что девушки на голой земле спать не должны, привычно снял борта с телеги и вручил их сестрам вместо кроватей. Народный дуэт в тесноте, да не в обиде устроился в колымаге. Парни замотались в одеяла и легли у догоравшего костра. Вайорель заикнулся было о дежурствах, но Алки заверил, что его козлы в случае опасности молчать не будут. Кстати, эти замечательные животные на ночь были тщательно стреножены и привязаны к деревьям. Во избежание.

* * *

Утром, с немалым аппетитом съев честно приготовленный девушками завтрак, компания выдвинулась в сторону Больших Бровок. Эта деревня, которой предстояло стать вторым населенным пунктом, увиденным народным дуэтом на Альтре, была хорошо знакома Алки. Добрались до места, как и обещал возница, к обеду. Он сразу направил повозку к деревенской лавке, куда не раз привозил товар и где теперь намеревался приобрести одежду для Вайореля.

Парни в сопровождении привлеченных в качестве тряпочных экспертов двойняшек поднялись на крыльцо местного сельмага, оставив народный дуэт скучать на телеге. Навстречу гостям выбежал низкорослый среднебородатый тип, и тут же принялся пожимать руку Алки и раскланиваться с сестренками и вампиром. Последний на въезде в село задрапировал нижнюю часть тела одеялом и, хотя выглядел несколько странновато, но все же не так шокирующе, как если бы показался на люди в своей меховой юбочке.

– Привет жителям Задрищенска от мухосранцев, – прокомментировала происходящее на крыльце Полина.

Аглая вытаращила глаза.

– Полина, как ты такое говоришь! Они же наши друзья!

– Прости, Аглая. Ну не могу я не мыться по три дня. Я просто бешеная становлюсь, на всех кидаюсь! Посмотри на меня. Нет, лучше не смотри. Губы потрескались, на зубах песок, нос облупился, щеки обгорели, волосы пропылились и стоят дыбом, руки обветрились, под ногтями траур, одежда помялась и пропотела. Терпеть не могу быть чучелом!

– Полина, – пролепетала Аглая расстроенным голосом, – что, я тоже ... все это?

Чучело окинуло подругу придирчивым взором.

– Нет, у тебя не так все запущено. Пойми, я актриса. Ну, почти. Бухгалтеру достаточно просто выглядеть опрятно. А для меня внешность – это орудие труда и производства.

Аглая хотела было обидеться на опрятного бухгалтера, но у подруги было такое несчастное лицо, что ее пришлось утешать – дескать, скоро будем в городе, там помоемся, причешемся, постираемся. Полина мрачно кивала, пытаясь какой-то палочкой выскрести грязь из-под ногтей. Сумка с ее косметичкой покоилась где-то в телеге на дне гномского рюкзака, и докопаться до пилочки для ногтей было также нелегко, как до пресловутой кощеевой иглы, хранящейся в яйце, которое в утке, которая в зайце.

– А мне даже нравится, когда в походе волосы и руки пахнут травой и ветром, и немного дымом костра, – оптимистично заявила Аглая, которой надоело смотреть на кислое лицо подруги.

– А мне нравится, когда руки пахнут кремом, а волосы шампунем.

– А еще мне нравится, когда рядом никто не куксится из-за ерунды.

– А мне нравится...

Неизвестно, чем закончилась бы неожиданная перепалка, если бы на крыльце не появились "мухосранцы". Вайорель щеголял в слегка коротковатом костюме того же покроя, что был на Алки, и походил на опереточного пейзанина. В руках он держал сверток со своей юбочкой.

В лавке балерун неожиданно раскапризничался. Имеющая в наличии одежда была недостаточно изыскана, ткань грубовата, и кроили ее не иначе, как топором. Коротко говоря, вся она была марки "я этого никогда не надену". Доферцы в три голоса убеждали упрямца, что ему идет, что в лавке все равно ничего другого нет, потому как на звезд императорского театра здесь не рассчитывали, и что для путешествия инкогнито такой наряд самое то. И в конце концов убедили – в достаточной мере для того, чтобы парень согласился надеть костюм, но в недостаточной, чтобы он перестал дуться.

В результате в маленьком отряде образовалось сразу два артиста, недовольных своей внешностью. Аглая, узнавшая причину недовольства балеруна от Васлы, тоненько захихикала, но никому в причине своего веселья не призналась, ибо жизнь была ей еще дорога.

Впрочем, как следует насладиться своими проблемами страдальцам не удалось: Алки отдал команду выдвигаться в сторону харчевни. Поскольку замечательные блюда, приготовленные на костре, всем порядком приелись, команда была воспринята с энтузиазмом.

* * *

На первый, да и на второй взгляд Большие Бровки мало отличались от Нижней Козловки, хоть и находились формально в другом государстве. Никаких пограничников с таможенниками в пределах видимости не наблюдалось, что слегка удивило Аглаю, гостившую в детстве у родни на Украине. Разницы между поселениями по ту и другую сторону границы она тогда тоже не обнаружила, зато важных людей в форме наблюдала в избытке. Пытливая школьница было собралась заглянуть за разъяснением в справочник-путеводитель, но вовремя вспомнила, что его следует скрывать от чужих глаз.

Харчевня тоже мало чем отличалась от незабвенного заведения соседа Трота, и почему "Полиглот" переводил одну сельскую гостиницу с ресторанчиком как харчевню, а другую как корчму, было совершенно непонятно. "Диалекты, – решила про себя Аглая. – Следующая забегаловка обязательно окажется трактиром".

И не стала больше заморачиваться этим вопросом.

В Больших Бровках неожиданно пришлось заночевать. За обедом путешественники пораскинули мозгами и поняли, что доберутся до Сигошара только в сумерках. Бродить по вампирской столице в темноте никто не собирался, а значит, придется устраиваться на ночь в первой попавшейся гостинице, где наверняка будет и дороже, и беспокойней.

В итоге сняли две комнаты, для "девочек" и "мальчиков", и отправились в купальни, где Полина просидела ровно два с половиной часа. Конечно, это был для нее не рекорд, но дальнейшему наведению блеска помешало то, что и вода остыла, и обстановка не располагала.

* * *

Посвежевшая и отдохнувшая, актриса заявила, что вечером в харчевне народный дуэт «Поли и Глая» будет давать концерт. Энтузиазм выразили только Алки, которому не довелось приобщиться к прекрасному в Нижней Козловке, и Вайорель, после танца маленьких лебедей ловивший все проявления новой для него культуры. Близняшки помнили реакцию Тоната и решили, что деревенские тоже могут не оценить репертуар. Аглая «была не в голосе», то есть откровенно мандражировала.

Полина двигалась к своей цели как танк.

– Аглая, нам нужна практика, ты что, не понимаешь? – вопрошала она подругу, успевшую забраться с ногами на кровать. – Как мы будем выступать в столице?

– А нам обязательно придется там выступать?

– А как же!

– Ну ладно, – со вздохом согласилась Аглая. – Концертный костюм надевать?

– А давай. К костюмам тоже надо привыкнуть.

Парни, у которых не было никаких сомнений в том, чем закончится спор удалившихся в свою комнату девиц, договорились с хозяином харчевни об одном выступлении. Поскольку с культурной программой в Больших Бровках было не богато, предприимчивый мужик тут же пустил весть о предстоящем концерте по сарафанному радио. В результате народный дуэт, наконец спустившийся в общий зал, обнаружил там неожиданный аншлаг. За столами, плотно утрамбовавшись, сидела практически вся деревня.

Вампир и возница в компании близняшек устроились за передним столиком. Счастливый хозяин трактира из-за стойки дирижировал разносчицами, нагруженными полными подносами. Полина, которую такое положение дел только порадовало, без труда завернула попытавшуюся было удрать партнершу.

– Спокойно! Действуем по плану.

План у народного дуэта был такой. Публика здесь простая, сельская, по идее и про любовь с удовольствием послушает, и к соленым шуткам должна бы отнестись благосклонно. Договорились внимательно следить за реакцией зрителей и постепенно поднимать градус озорства. А чтобы никто из неискушенных сельчан не принял частушки на свой счет, адресоваться исключительно к знакомым. То есть к своей компании.

Подруги вышли в центр помещения, поклонились публике, Полина ударила по струнам, Аглая отчаянно выкрикнула первую частушку:

– Запевай подруга песню,

Мне не запевается,

Здесь народу очень много,

Что-то я стесняюся.

– Здесь народу очень много,

Здесь народу сто один.

А из этого народу

Мне понравился один! – после запевки обратилась к Вайорелю Полина.

Аглая в свою очередь подступила к Алки.

– Я сидела, думала -

Как любить угрюмого?

Ойкала я, ойкала,

Нарвалась на бойкого.

Затем девицы поочередно подплыли к Соние и Васле.

– Говорила брату,

Не бери богату,

Бери лучше бедную,

Только не зловредную!

Я свою соперницу

Повезу на мельницу.

Раз, два, три, кукареку,

Головой ее в муку!

Публика охала, толкала друг друга локтями. Девицы перемигнулись и добавили в частушки соли. Немножечко, чайную ложечку.

Стою с милым у реки,

Слушаю всегдашнее.

Просит он, но не руки,

А опять вчерашнее.

На окошке два цветочка,

Гладиолус и розан.

Если милый изменяет,

Догадаюсь по разам!

На окошке два цветочка,

Голубой да аленький.

Милому давать не буду,

Сам возьмет, не маленький!

Я девчонка боевая,

Из соседней волости,

Могу любить, могу забыть,

На все хватает совести!

* * *

– Народу понравилось, и отстаньте, – заявила двумя часами позже парням Васла. Путешественники собрались за вечерним чаем в девчачьем номере. Предприимчивая сельчанка после концерта обошла зал с футляром от балалайки, и теперь удовлетворенно пересчитывала добычу. Среди горы меди нашлось и несколько серебряных монет.

Парни выглядели несколько ошарашенными. Алки впервые задумался о том, что же пели его подруги Тонату и, казалось, ревновал сразу всех четверых. Вайорель, как представитель высокого искусства, был слегка шокирован приземленностью услышанных текстов.

– Нет, ну ты скажи, – добивалась от него Полина, – разрешат нам выступать в столице с таким репертуаром?

– Не знаю, – протянул балерун. – Грубо. Озорно. Непривычно. Разве что с предварительной лекцией о том, что такое есть народное искусство. Это если перед чистой публикой выступать. А если где-нибудь в клубе, на ярмарке или в трактире – сойдет, наверное. Особенно, если слухи уже расползутся. А они расползутся.

– Ну, не сразу же по прибытии в Сигошар вы побежите выступать, – прервал рассуждения двух артистов Алки. – Нам будет надо для начала где-то устроиться. С учетом козлов. Какие будут предложения?

– А чего тут думать? – неожиданно заявила Васла, оторвавшись от пересчитывания денег. – Родители оставили нам дом в столице. Мы ждали только совершеннолетия, чтобы от опеки всяких дядюшек и тетушек уплыть. Приглашаем всех, правильно же, Сониа? Не знаю, в каком дом состоянии, но, думаю, там нам всяко будет лучше, чем на постоялом дворе.

"Ага, – отметила про себя Аглая, – теперь постоялый двор. Полиглот, ты такой затейник!"

– Спасибо! – первым откликнулся на приглашение Алки. – Я пробуду в городе шесть дней. Помогу вам устроиться, закуплюсь прялками – и домой.

– Императорский двор вернется с моря через пятнадцать дней. К этому сроку я должен быть в столице, – поделится своими планами Вайорель. – Дорога может занять дня четыре. Значит, в Сигошаре я задержусь максимум на одиннадцать дней. Посещу достопримечательности, помогу чем могу девчатам с концертами.