Текст книги "Сабинянские воины"

Автор книги: Ирина Андрианова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Рядом на коленях сидел еще один воин. Я успел подумать, что это странно, что он так долго не меняет положения.

– Заберите его! – сказал Треххвостый, перед тем высыпав за стену еще несколько стрел.

Мы с Ержи подползли поближе. Голова солдата свесилась на грудь, и я узнал юного товарища Сота – одного из первых «спецназовцев», которых мы тут встретили. Он был без сознания, а грязное рубище на груди было окрашено темным кровавым пятном. У меня дух перехватило от страха и отчаяния. Я неловко попытался подхватить его, но ничего не получалось; парень сползал на бетонный пол, и мне казалось, что своими усилиями я делаю ему только хуже. К счастью, на помощь пришел Ержи. Он как-то удачно подлез под раненого, перевалил себе на спину и быстро-быстро, как паук, побежал назад, к лазу. Я хотел было двинуться рядом, чтобы придерживать тело от падения, но меня окликнул женский голос. Это была Кен. Пока мы тут возились, она, оказывается, убежала далеко вперед. Там уже не стреляли; должно быть, линия боя успела сместиться в нашу сторону. Но там оставался раненый. В светлеющем воздухе я разглядел его. Черноволосый парень, остриженный в кружок и тем очень похожий на амазонского индейца. Он был в сознании и пытался сам ползти к нам, волоча пробитую ляжку. Я поспешил ему навстречу, но на четвереньках выходило страшно медленно. Уж не знаю, что пришло мне в голову – или, точнее, что из нее вдруг ушло – но я вдруг решил, что если я сейчас встану и быстро пробегу эти полсотни (примерно) метров, то со мной ничего не успеет случиться. Тотчас я вскочил и помчался вперед огромными прыжками. Раненого я достиг секунды за три; кажется, позади меня успело просвистеть два выстрела. Пока я бежал, мое боковое зрение успело охватить все, что происходило под стеной. Я увидел с десяток огневых точек, из которых то и дело вырывались в нашу сторону белые всполохи. Я видел лица и даже плечи, изредка появлявшиеся из-за скального гребня. Вот одно из них перекосилось от ужаса и боли, пронзенное стрелой со стены; человек осел куда-то вниз и больше не появлялся.

Все это я осознал, уже таща на себе раненого солдата. Не уверен, что я не доставлял ему боли своими неумелыми движениями. Но он был так слаб, что не противился. Больно было мне самому: колени упирались в твердый бетон под тяжестью двух тел, и вскоре это стало невыносимо. Я уже подумывал о том, не лучше ли тащить парня по примеру Меб – то есть спиной, взяв под мышки. Внезапно я остановился. Здесь, у этой выбоины в стене, по пути сюда я видел Треххвостого. Но сейчас его не было, а его место занял Сот. И вообще людей на стене стало заметно меньше. Куда они подевались? Выстрелов снизу тоже как будто поубавились, зато больше стало истошных криков и стонов. Не выдержав, я подполз к борту и, не снимая с плеч своей ноши, осторожно вытянул шею. Первым, кого я увидел внизу, был Треххвостый! Как раз в этот момент он обнимал сзади одного из нападавших. Обнимал за шею. Он отпустил руку – враг скользнул по его телу и распластался у ног. Эгр, сразу забыв о нем, прыгнул к другому, и тоже прижал к себе его шею в смертельном объятии. Рядом мелькнул Двукосый и еще кто-то из наших. Когда они успели слезть? Как смогли зайти с тыла? Однозначно, их появление было неожиданностью для нападавших. В несколько секунд жаркий бой захлебнулся и стих. Да он и длился, должно быть, недолго. Это мне показалось, что прошло несколько часов. Но больше я не мог смотреть – меня окликнула Кен. Она подползла, увешанная луками и колчанами стрел: наверное, собрала от раненых.

– Идем скорее! – крикнула она.

Мы добрались до нашего лаза. Там была Меб; она делала мне знаки рукой, призывая поторопиться. Над лазом уже была укреплена веревка. Вдвоем мы помогли парню сесть на край люка – он уже начал терять сознание, и без посторонней помощи не справился бы – после чего Меб быстро и умело обвязала его петлей. Затем она нырнула в люк мимо его ног, встала на лестницу и махнула мне рукой: «Спускай!» Я сперва засуетился, опасаясь, что могу уронить беднягу, но тут оказалось, что веревка привязана не просто так: она проходила через три блока. Выдавая последовательно на каждый, я мог спускать свою ношу мягко и плавно. Мы начали. Я опускал, Меб принимала и поддерживала. Одновременно с этим Кен сбрасывала вниз оружие. Она что-то прокричала в лаз, ей ответили, и тяжелые колчаны полетели вниз один за другим. Но стука от падения не было: видимо, там их ловили.

Выстрелы совсем прекратились. Их место занял приближающихся звук вертолета. Оглянувшись, я увидел, что обе «вертушки», до этого бесцельно слонявшиеся по окрестностям, теперь направились к нам. Сначала я испугался, что они хотят принять участие в обстреле, и быстрей заработал веревкой. Но вертолеты очень аккуратно пролетели над границей стены, не задев ее, и зависли над небольшой полянкой, собираясь, видимо, садиться. На них действительно была полицейская маркировка. Уже совсем рассвело, и я хорошо видел пилота в темных очках и наушниках, высунувшегося из кабины.

Стена почти опустела; последние солдаты подбежали к нашему лазу. Двое, отстранив меня, принялись сами спускать раненого; у них дело пошло значительно быстрее.

– Полезай вниз! – послышался над самым ухом голос.

Это был Сот. Я начал неловко примериваться, чтобы пролезть в отверстие мимо веревки. Тогда один из солдат, придерживаясь рукой за край, прыгнул первым. Удивительно, но он не упал вниз, а сразу же крепко уцепился за перила.

– Давай сюда, я держу! – крикнул он, протягивая мне руку.

Наконец, я кое-как слез внутрь. За мной друг за другом попрыгали остальные. Последней спустилась Кен. Крышку люка она, видимо, заперла, потому что снизу неба уже не было видно, и шум вертолетных винтов пропал. Впереди, метрах в пятидесяти, я увидел скопление зажженных ламп и группу людей, и побежал туда. Оказалось, там был развернут небольшой лазарет. Пол застелили одеялами, на них положили раненых. Над каждым трудилось по несколько человек – одни обрабатывали раны и перевязывали, другие светили, третьи отвлекали пациентов разговорами, не давая им лишиться чувств. Над одним пареньком склонились Ержи и какая-то рыженькая девушка; она действовали настолько ладно, что, не знай я своего приятеля в лицо, принял бы его за сабинянина. А девушка… почему-то я понял, что это и есть вчерашняя Ру, которая так любит купаться.

Многие ранения были серьезны, но никто из пострадавших не кричал. Лишь те, кто был в полузабытьи, слабо стонали сквозь зубы. Неожиданно я увидел Тошука. Он сидел в сторонке, рядом с раненым. Он ничего не делал с ним, да и солдат тоже лежал неподвижно. Подойдя, я все понял. Помочь ему было уже нельзя. Это был тот самый юный товарищ Сота, которого вытащил со стены Ержи. Я остановился. Тошук заметил меня и поднял голову.

– Надо спешить, – сказал он без предисловий. – Пойдем со мной.

Он поднялся.

– Понесем раненых?

– Нет, здесь достаточно людей. Ты нужен для другого дела. Очень срочно.

Глава 11. Подземная пиар-оборона

Держа лампу на вытянутой руке, он побежал в темноту. Я тоже подхватил одну из ламп и поспешил за ним. Метров через сто мы остановились около узкой щели в стене. Один бы я ее ни за что не заметил. Мы протиснулись туда друг за другом и оказались низком и узком пещерном ходе, винтообразно уводящем вниз. Я опасливо ступал, боясь поскользнуться. Тошук нетерпеливо оглядывался, шепча «Ну давай же, скорее!». Наконец, лаз закончился, и вы вошли в обычный коридор – по таким мы ходили вчера. Тошук снова остановился, и я увидел еще одну маленькую дверь, которую ни за что бы не разглядел сам. Дверь открылась, и свет лампы выхватил черный монитор компьютера. Подойдя, Тошук быстро включил его, а мне указал на табурет. На загоревшемся экране сразу открылся браузер, а в нем – длинный список заголовков. Прочитав несколько, я понял, что это подборка новостей о сегодняшнем происшествии. «Вооруженный инцидент на границе закрытого государства Сабинянии», «Сабинянские пограничники жестоко отреагировали на попытку мирных туристов залезть на стену, отделяющую микрогосударство от остального мира», «Члены тоталитарной секты из Сабинянии напали на туристов» – это были самые ранние, появившиеся, очевидно, после самого первого боя. Теперь я был убежден, что именно он предстал мне в видении у костра. Как такое возможно, было неважно, да и времени размышлять не было. Следующая порция была уже свежей, выброшенной по следам недавнего побоища: «Несколько человек убито при попытке забраться на сабинянскую стену», «Сабинянские «спецназовцы» устроили кровавую резню за стене», «Заблудившиеся туристы стали жертвами безнаказанности озверевших сабинянских солдат», и т.д.. Я начал по очереди открывать тексты. Некоторые были написаны относительно сдержанно, но большая часть была провокационной и злобной. Утверждалось, что какие-то ни о чем не подозревавшие туристы (которые почему-то не видели пограничных аншлагов, установленных цепочкой задолго до стены, хотя они давно стали модными мемами!) заблудились на скалистом плато, где проходит верхний участок стены, и решили попросить помощи у обитателей Сабинянии (якобы их телефоны все разом разрядились, и иной возможности послать сигнал бедствия не было). Однако, стоило им начать карабкаться по неприступной стене, как сверху без предупреждения высыпался шквал копий и стрел. О том, что у «туристов» с собой почему-то в большом количестве оказалось огнестрельное оружие, нигде не сообщалось. Погибло… боже, двадцать человек! Я понадеялся было, что эта цифра – очередное вранье, но тут вспомнил, как методично и быстро, одну за другой, выпускал стрелы Треххвостый… Точнее, Эгр. И он, и другие. Увы, двадцать мертвецов – это похоже на правду. А потом солдаты спрыгнули на землю и добили самых упрямых, перерезав им ножами горло. Я видел это своими глазами. Без сомнения, по-другому было нельзя – иначе бандиты проникли бы внутрь. Но для читателей это однозначно выглядело как жестокая бессмысленная расправа.

Лишь несколько материалов старались дать правдивую информацию. Они ссылались, в том числе, на источники в полиции. Оказывается, последний бой велся одновременно в двух местах. Наш участок был не единственным. Из этого авторы делали вывод, что это больше похоже на спланированное нападение, чем на случайную стычку. Впрочем, «источник в среде пострадавших», имя которого почему-то не называлось, на просьбу прокомментировать сразу заявил, что они специально разделились на две группы, чтобы быстрее найти место входа в стену и позвать на помощь. Однако свирепые солдаты-зомби принялись стрелять, стоило им лишь завидеть посторонних. А потом, когда несчастные «туристы» в панике начали убегать, они слезли, догнали и добили их своими острыми кинжалами.

Не помню, сколько времени я читал все это. Каждые пять минут в сети появлялись новые посты с уточненной информацией. По большей части, правда, это было лишь новое нагромождение лжи. Но вот, наконец, появилась и правда. Огнестрельное оружие! Слава Богу, полицейские нашли его около тел убитых. Узнав про это, антисабинянские источники сперва завопили, что из ружей на самом деле палили солдаты-зомби (в каких-нибудь полчаса родилась теория, что внутри Сабинянии на самом деле хранится арсенал не только охотничьих карабинов, но чуть ли не пулеметов и базук), но затем, когда в полиции заявили, что у «пострадавших туристов» огнестрельных ранений нет, им пришлось срочно менять показания. Теперь выдвигалась версия, что «мирными туристами» были охотники (хотя и тоже сплошь мирные). Про-сабинянские источники в ответ сразу выяснили, что охота в этих местах в данный момент строго запрещена и владельцы оружия не могли быть никем иным, как браконьерами. Тогда «пострадавшие» решили срочно откреститься от стрелков. Теперь возле стены возникли условно две группы, которые якобы не знали друг друга: мирные туристы и браконьеры. Причем всех убитых сразу записали в туристы, а куда делись вооруженные нарушители, было непонятно.

Увы, более-менее логичная дискуссия (о том, кем были убитые, было ли у них оружие и сколько его было) чем дальше, тем больше тонула в хоре нечленораздельных криков, общий смысл которых сводился к тому, чтобы «отомстить», «наказать» и «дать понять, что мы больше не намерены терпеть этот произвол». Все попытки указать на очевидные противоречия встречались истеричным «Вы что, поддерживаете этих террористов-сектантов?» В большом количестве появились и фото мертвых «туристов». При этом выбраны были только те, где в кадр не попали ружья. Фото с коптеров (эх, ну почему Эгр и его товарищи не сбили их всех?!) выкладывались тоже избирательно: лишь те, где были крупно видны сабинянские стрелки. Вот они целятся со стены, вот спускают тетиву – Треххвостый, Двукосый и десятки других, чьих имен я не знал. А вот и сцена финальной «резни». Хорошо видно, что дело происходит с внешней стороны стены. Поджарые парни в экзотических лохмотьях режут горла несчастным туристам-браконьерам. Я заметил, что в одном месте в кадр попал и упавший карабин, но его наскоро замазали, превратив в ветку. Действительно, все выглядело, как нападение каких-то диких чудовищ на цивилизованных людей. Кстати, среди «цивилизованных» действительно оказалось много арабских и азиатских лиц, на что один особенно громкий левацкий паблик тут же завизжал, что-де сабинянские «палеорасисты» (необычный термин, согласитесь!) старались убивать именно «цветных».

Спустя примерно час появились первые комментарии официальных лиц. Полицейские начальники были сдержаны: мол, нужно всестороннее объективное расследование инцидента, а до этого рано делать выводы, и т.д., и т.п.. Однако представители законодательной власти, особенно от радикальных партий (что левых, что правых) сразу, как по команде, потребовали дать «адекватный ответ на тоталитарную угрозу». Посыпались предложения высадить, наконец, давно ожидаемый десант, взять в плен жрецов, освободить порабощенное местное население, дать им медицину, нормальное питание, хорошие бытовые условия…

«Может, хватит уже терпеть самоуправство этой маленькой садистской секты? – распинался какой-то из партийных лидеров. – По какому-то непонятному праву они занимают бесценную территорию на берегу Средиземного моря. Они играют там в ролевые игры, изображая древних землепашцев. Пускай изображают, мы не против. Многие экзальтированные граждане даже склонны умиляться ими. Пусть умиляются! Но сейчас эти ролевики немного заигрались. Они переоценили толерантность европейского сообщества. Решили, что теперь им все позволено. И вместо того, чтобы мирно играть у себя в вольере, они вылезли наружу и стали убивать наших граждан на нашей же территории! И это – при полном попустительстве полиции и армии! Очнитесь – ведь это настоящее военное вторжение! Неважно, что у них лишь луки, копья и ножи. С помощью этих нехитрых средств, как оказалось, можно убить двадцать человек. Вдумайтесь в эту цифру! У нас поднимается шум, если автомобиль сбивает насмерть одного-двух человек. А тут нам предлагают простить смерть двадцати! Простить ради каких-то никому не понятных ценностей хиппи, которые полвека назад захватили себе этот вольер (кстати, сама законность создания Сабинянии остается под большим вопросом)! Я требую ответа у наших властей – вы просто трусите, вы боитесь этих зарвавшихся ролевиков, или ваше бездействие небескорыстно?…»

Все это сопровождалось увеличенными фотографиями сабинянских воинов, приканчивающих «туристов». Где-то мелькнула информация, что примерно половина убитых, оказывается, вовсе не имели европейского гражданства – они были откуда-то из Северной Африки. Но сторонники жестких мер с негодованием пресекли развитие этого сюжета, закричав, что «нам плевать на гражданство, это прежде всего люди, вне зависимости от их паспортов и цвета кожи». Судя по комментариям под этим заявлением, публика была им весьма удивлена, так как обычно «жесткие» занимали прямо противоположную позицию, выступая против нелегальной миграции. То есть если не цвет кожи, то паспорта для них как раз имели значение. Но сейчас они выступали хором с леваками, и трудно было им возразить. Спустя примерно час – все это время я безотрывно смотрел в экран – по официальным каналам пронеслось выступление представителей исполнительной власти. Президенты ближайших к Стене государств «не исключали принятие силовых мер», в случае если «подтвердится информация об агрессивных действиях со стороны территории Сабинянии». Я побледнел, мои руки задрожали. Впервые официоз назвал Сабинянию не государством, а «территорией». Значит, все уже решено? Не сегодня, так завтра сюда ринутся люди в комуфляже? Над Стеной пронесутся свирепо раскрашенные вертолеты? Стену раскрошат бульдозерами, посреди вырубленного леса поставят «миротворческую базу» (это для начала), а сабинян «для их спасения» сгонят в «реабилитационный лагерь». Должно быть, детей отберут у родителей и отправят «на реабилитацию» в специальные учреждения или в приемные семьи…

Нет, нет, нет, этому не бывать! Но почему же, почему молчит официальный «голос Сабинянии»?! Что случилось с тем жрецом, который все последние годы успокаивал «демократическую общественность» и отводил от своей страны угрозу? Обычно его комментарий появлялся сразу после подобных инцидентов. Но сейчас его не было, и это настораживало. Не получая поддержки, притихли и многочисленные сторонники Сабинянии. В моих любимых пабликах обсуждались лишь частные подробности столкновений (например, сколько было стволов и какой марки), но открыто выступить с обычным призывом типа «руки прочь от рая-на-земле» участники боялись. Неужели молчание официального «голоса» страны сочли за признание вины? Но ведь это глупо… Однако, в самом деле, почему он молчит? Ведь счет идет на минуты! Да, и где же Тошук?

Я только сейчас вспомнил, что он ушел сразу же, как только я начал читать заголовки. Кажется, он сослался на то, что его помощь нужна на Стене. Сабиняне опасались продолжения атак. Но сейчас главная атака шла здесь, из этого монитора, и ее нужно было во что бы то ни стало отразить! Я поднялся, думая, что мне делать. Наверное, я мог бы вспомнить направление, по которому меня привел Тошук, и вернуться внутрь Стены. Но я не был в этом уверен. К тому же, не факт, что там до сих пор были люди. Раненых, должно быть, унесли, а солдаты переместились наверх, в ожидании новых нападений. Самостоятельно вернуться на стойбище я бы точно не смог. Но главное – я этого и не хотел. Я чувствовал, что должен сделать что-то здесь и сейчас, иначе случится непоправимое. Нужно было немедленно что-то ответить всем этим людям, этим президентам, этим вопящим левакам и правым, тем, кто писал и читал эти лживые тексты. Я должен рассказать им правду! Но как, кому мне написать? Куда ушел Тошук, который мог бы все объяснить? У многих статей была возможность комментирования, и я уже начал было набирать сбивчивый ответ, как вдруг заметил в правом нижнем углу экрана свернутое окошко. Я развернул его. Оказалось, что был шаблон письма. В адресной строке было забито пара десятков почтовых адресов – судя по названиям, это были представители разных крупных СМИ. Но наряду с ними были и неизвестные ящики, с непонятными (видимо, частными) серверными именами. Адреса СМИ навели меня на мысль, что это форма для рассылки чего-то вроде пресс-релизов. Но почему же сабинянские жрецы до сих пор ничего не разослали?

Я не выдержал. Установив курсор в теле письма, я начал набирать сообщение. Вот что у меня получилось:

«Здравствуйте!

Многое из того, что написано в сети в связи с сегодняшним инцидентом на нашей границе, есть абсолютная ложь. Ночью к нашей стене подошли вооруженные карабинами люди. Они попытались проникнуть сквозь стену на нашу территорию, из-за чего наши воины вынуждены были открыть стрельбу из холодного оружия (а другого у нас и нет). В ответ посыпались огнестрельные выстрелы. Много наших солдат были ранены, по крайней мере один убит. Полицейские вертолеты, которые достаточно оперативно прибыли на место происшествия, в происходящее никак не вмешивались, и совершили посадку только тогда, когда все было кончено. Нам пришлось защищаться своими силами, хотя огневой обстрел нашей стены велся со стороны сопредельной территории. Да, солдаты вынуждены были спуститься вниз, чтобы ликвидировать нападавших – но лишь потому, что полиция нашего уважаемого государства-соседа бездействовала.

Грустно перечислять всю ложь, которые наши недруги, не стесняясь, вылили в сеть. Если вы внимательно посмотрите на выложенные ими фото, то увидите карабины, которые их авторы наскоро попытались стереть. Впрочем, в наши намерения не входит перевоспитывать лжецов и что-то доказывать нашим соседям. Вы хорошо знаете, что все предыдущие годы сабиняне использовали оружие лишь в целях самообороны. Вы также знаете, что свою землю мы будем защищать до конца, и что мы не намерены ни у кого испрашивать на это разрешение. Верите ли вы нам, или верите тем, кто по чьему-то заказу пытается уничтожить наш суверенитет и завладеть нашей территорией – нам, вобщем-то, все равно. В ответ на агрессию мы будем делать то же самое, что делает любое другое государство, когда на него нападают. Вы на нашем месте поступили бы точно также – стали бы защищаться. Мы тоже будем защищаться, и не удивляйтесь, если кому-то из нападающих от этого станет больно. Кто-то, быть может, даже умрет.

Не пытайтесь нападать на нас, и тогда нам с вами будет не о чем говорить».

Наверное, вышло много патриотичного пафоса, но по-другому в этот момент я не мог. Я не стал перечитывать свое послание, боясь, что засомневаюсь и не смогу отправить его. Я уже хотел нажать на кнопочку «отправить», как вдруг увидел внизу значок «присоединить фото или видео». На всякий случай кликнув по нему, я увидел опцию «присоединить видеофайл с камеры». С какой, интересно, камеры? Я открыл список. К моему удивлению, первыми в нем шли записи, сделанные, судя по дате, сегодня на рассвете! Я открыл последнюю. Это был полуминутный ролик, снятый примерно с той точки стены, где оказались мы с Ержи. Значит, там где-то была вделана камера. Я снова увидел направленные на нас дула карабинов, перекошенные злобой лица и тонкие лучики стрел, сыплющиеся сверху вниз… Карабины, ура! Это то, что нужно! Следующее видео было еще лучше. Вот группа людей идет под стеной. Доходит до двери, начинает ее выламывать (точнее, пытается). За кадром на хорошем английском языке звучит требование немедленно убираться. В ответ снизу начинается стрельба… Все, дальше можно было не смотреть. Я присоединил к письму оба файла и нажал кнопку «отправить». Появилась иконка летящего письма, потом она исчезла, и в углу экрана снова утвердился пустой шаблон.

Я посидел еще немного, отдыхая. Тошук все не появлялся. В топе новостей вылезали все новые и новые посты. В основном – пережевывание старой информации. И вдруг – прошло, наверное, минут десять – в ленте одного из крупнейших агентств появился заголовок «Официальный «Голос Сабинянии» прокомментировал сегодняшнюю резню на границе». Мой текст был приведен в точности, однако видео отсутствовали. Я испугался, что, может, они не прикрепились при отправке, но вдруг следом выскочила новость другого ресурса, отличавшегося оппозиционными взглядами. Там уже были оба видеофайла, и название гласило: «Обвинения в адрес Сабинянии оказались ложью. Обнародованы сенсационные видео, показывающие попытку вооруженного нападения на сабинянскую стену». Не то, чтобы я был в восторге от того, что мой текст вышел под таким жареным заголовком, однако своей цели я добился. Спустя несколько минут посыпались новые посты, теперь уже по свежему сюжету. Разумеется, сторонники «принятия мер» так просто сдаваться не собирались. Кто-то из министров иностранных дел и депутатов продолжали настаивать на «всестороннем расследовании», намекая на имевшую место «провокацию», на которую поддались то ли мирные туристы, то ли неразумные браконьеры. Появились даже матери, подруги и чуть ли не осиротевшие дети туристов-браконьеров, которые требовали «справедливого суда над сектантами-садистами». Однако эти вопли выскакивали уже не на топовых сайтах, а на мусорной обочине интернета, где рекламируются средства от бородавок. «Серьезные» агентства теперь на все лады обсуждали, кто заказал нападение на Сабинянию. В конце концов большинство официальных источников снизило накал эмоций. Теперь министры говорили не о провокации, а о «необходимости установить всех виновных в происшествии». Это предполагало, что виновными могут оказаться и убитые «туристы». Отчаявшись привлечь общественность на свою сторону, осиротевшие подруги/матери завопили, что их бой-френдов/сыновей, возможно, «заставили» участвовать в кровавом спектакле, окончившемся их гибелью. Они даже принялись «припоминать» подозрительные звонки и подозрительных личностей, которых их невинные мужья почему-то очень боялись, и которым не смели отказать… Это, впрочем, уже не стоило внимания.

Я пересел на пол и прислонился к стене, чтобы отдышаться. Это невероятно! Неужели мне удалось отбить угрозу? Так легко и просто, лишь постучав по клавиатуре? Да полно – удалось ли? Я снова присел на табурет. У меня на глазах начала размножаться еще одна новость – оказывается, полчаса назад случилась новая атака, но ее пресекли полицейские! Так значит, мы победили? Уфф… Значит, они (европейский официоз в лице местных силовиков) решили, что сторону провокаторов принимать невыгодно! Слава Богу! Или богам? Или Сабине…

Еще полчаса я листал ленту. Ничего нового не появлялось. Разрабатывались, вплоть до последних мелочей, предыдущие тезисы. Так, всесторонне исследовались личности нападавших. Оказалось, это была довольно пестрая группа. К моему удивлению, там участвовало несколько активистов из довольно крупных левацких организаций (сейчас эти организации, судя по их скупым комментариям, ломали голову, какую стратегию им выбрать – откреститься от своих «паршивых овец» или, наоборот, громко осудить Сабинянию). Были даже какие-то экоанархисты, из тех, кто рискует своей жизнью, приковываясь к рельсам по пути следования поездов с ядерными отходами. Вот это жаль: активисты этой направленности обычно составляли костяк сторонников Сабинянии. Выбирая между окружающей средой и правами человека, они обычно прощали Сабинянии нарушение второго ради первого. Но теперь, боюсь, взгляды их изменятся. Впрочем, может, это еще окажется фэйком? Также непонятно было, кто принес к стене оружие. По одной версии, карабины были у радикальных анархистов. По другой – настоящие активисты были вообще не при чем, а оружие было доставлено какими-то затесавшимися в их компанию мутными личностями. Хотя, когда со стены полетели стрелы, отстреливаться стали все участники «прорыва», что неудивительно. Да, это у них называлось именно так – «прорыв». Появился комментарий чьей-то бывшей подруги (хотя сейчас высыпало так много «бывших подруг» и «проверенных источников из окружения участников акции», что трудно было утверждать, что все они настоящие), которая рассказала о якобы подготовке акции. Выходило, что часть боевиков были ультралевыми, которые боролись против нарушений прав человека в Сабинянии, а часть – наоборот, ультраправыми, которые считали «сабинянский вольер» оккупацией их собственной территории. Да уж, ну и смесь. Правда, как известно, крайности политического спектра часто соединяются, замыкая его в круг. Надо же, как их сплотила сабинянская тема! Оказывается, они готовили акцию два месяца, сперва думая приурочить ее к проходу нашей экскурсии. Но то ли они ошиблись датой, то ли не решились устраивать жесткий экшн на виду у толпы. Большинство «проверенных источников, близких к участникам событий» заявляли, что оружие было взято лишь для самообороны (да, представьте!), на случай, если кровожадные косматые псевдодикари сразу начнут обстрел. Однако какой-то не самый проверенный участник (неужели на вооруженные вылазки берут таких?) оказался то ли трусом, то ли провокатором, и нажал на спуск первым. А дальше – понеслось. Были и такие «проверенные источники», которые решили сразу отмежеваться от провокаторов. Мол, мы не знаем, как в нашей группе оказались люди с огнестрелом. Несомненно, их внедрили те, кто хотел бросить тень на нашу деятельность, и т.п..

Что же они намеревались делать, прорвавшись в Сабинянию? На этот счет ясности было еще меньше. Скорее всего, четкого плана у них и не было. Вроде как собирались выводить на свободу сабинян, которые находятся тут в рабстве. Кто-то – уже был обнародован скрин частной переписки «участника акции» – собирался «устроить пикник на сабинянском пляже, чтобы доказать, что они имеют право тут находиться». Вобщем, скорее всего, эти анархисты разбрелись бы по лесу кто куда, и отряду Треххвостого не составило бы труда переловить их поодиночке. Может, и не стоило оказывать такое жесткое сопротивление? Хотя нет – за первыми наверняка повалили бы другие, это стало бы модным аттракционом, и тогда…

Я порядочно устал. Хотелось есть и пить. Только сейчас, успокоившись, я понял, как мне холодно. Подлив масла в лампу (рядом с компьютером были полные бутылки), я взглянул на свои руки. Они были сизые и топорщились пупырышками, как у ощипанного цыпленка. Потерев руками плечи и попрыгав, я подумал, что пора, наверное, все же двинуться в обратный путь. Чем дольше я здесь находился, тем больше мне казалось, что уж до Стены-то я доберусь. Сколько там было поворотов? Два? Три? Однако, словно торопясь, пока я не ушел, на экране вдруг всплыло угловое окно. Только теперь там был не шаблон письма, а ответ! Я уселся и принялся читать. Я полагал, что это будет вопрос от какого-нибудь СМИ (вообще было довольно странно, как при таком интересе к этой истории они еще не закидали меня дополнительными вопросами). Однако ни одного вопроса до сих пор не пришло, как будто возможность обратной связи была для них заблокирована. И это письмо тоже не содержало не вопросов. И оно было не от журналистов.

«Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы это не повторилось. Вы знаете нашу позицию, она не изменилась. Однако, если снова прольется кровь, нам будет очень сложно сдерживать недовольство наших граждан. Постарайтесь, чтобы этого не произошло».

Адрес мне ни о чем не говорил. Кто это? Местный полицейский начальник, с которым у сабинянского руководства была начажена переписка? Подумав, я решил, что, судя по скупости формулировок, они принадлежат лицу, стоящему значительно выше полицейских. Неужели какой-нибудь министр? А может, это и вовсе президент соседней старинной и процветающей республики? Той самой, у которой есть все – пенсии, здравоохранение, частично бесплатное образование, музеи. известные на весь мир марки мебели и одежды... Все, кроме одного – природы. Там почти не осталось лесов, рек и озер. А те, что есть, застроены частными виллами. Большинство граждан, которым вилл не досталось, томятся в огромных городах с небоскребами и раскаленным асфальтом, и лишь на выходные выезжают в «загородные отели», где за право сделать барбекю на крошечной лужайке перед своим номером с видом на далекое озеро они платят столько, сколько зарабатывают за месяц. Тошук был не прав, говоря, что в мире еще полно мест с чистым воздухом. Где-то, в каких-то отдаленных малонаселенных странах они, может, и есть, но не здесь. Так что озлобление наших соседей можно понять (я уже думал про них «наши соседи», хотя еще неделю назад находился за три тысячи километров отсюда). Впрочем, это все равно ничего не значит. В те годы, когда строилась наша Стена, все было по-другому. Люди из этих мест бежали, старинная республика, разоренная недавней войной, была бедна. Молодой сабинянской общине землю отдали за смехотворную по нынешним меркам плату. Понятно, сейчас активисты заявляют, что то решение не было волей всего народа, что тогдашние власти не имели права отчуждать территорию. Но ведь это произошло – договор был подписан и не оспорен… Так или иначе, возмущение сабинянским раем все больше нарастает, и рано или поздно оно прорвется наружу. Да уж и сейчас прорывается. Одного только не могут понять эти люди: этот рай, которому они так завидуют, существует лишь потому, что их в нем нет. Стоит им сломать Стену и хлынуть внутрь, как его тут же не станет. Это как проклятие царя Мидаса, который своим прикосновением превращал все живое и прекрасное – в мертвое золото. А они, боюсь, превратят не в золото, а в кое-что похуже…