Текст книги "Притворись моим другом (СИ)"
Автор книги: Иоланта Палла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 24
Евангелина
Я слышала, как быстро бьется его сердце. Гулко ударяет по ребрам в такт моему ошалелому мотору, который внезапно ожил и работал на пределе мощности. Каждая мышца Власова напрягалась. Он никак не отреагировал на мой эмоциональный порыв и стоял, словно каменная глыба. Даже хорошо, что вокруг нас была темнота, ведь я боялась представить, какие у него в этот момент глаза.
– Нужно идти, – сказал Руслан, но продолжал стоять на месте, и мне стало неловко, – давай руку.
Я быстро отстранилась и почувствовала горячий захват правой кисти. От контраста температуры наших тел меня прострелило током, но Власов не дал шанса уловить эмоции и потащил меня за собой. Казалось, что на ноги накинули по десятикилограммовой гире. Каждый шаг давался с трудом. В результате Власов поднял две доски и вывел меня из сарайчика, за которым в нескольких метрах виднелась лесная полоса. Темная и жуткая. Капли дождя вновь ударяли по лицу, и я молила бога о том, чтобы меня не накрыло последствиями переохлаждения.
– Слушай, – Руслан повернулся ко мне и смотрел в глаза, – я вызвал тебе такси, – одноклассник указал в сторону леса, – пройдешь к дороге и поедешь домой, поняла?
– А ты? – выдавила из себя.
Голос осип и заставлял скривиться. Руслан нахмурился, а я внимательно всматривалась в его лицо.
– Ты же упал…
– Майорова, если не свалишь сейчас, то другой возможности не будет, – сказал с недовольством и не моргал, пока я часто дышала, борясь с эмоциями.
– Ты…
– Спалят, – уже менее сдержано процедил сквозь зубы, убрав с моего лба прилипшую прядь волос, – беги, Ева, пока Макс не прочухал, что к чему.
Отрицательно завертела головой и часто заморгала от душивших меня слез. Вот только Власов кивнул и, услышав громкие голоса, подтолкнул меня в сторону леса.
– Майорова…
Еле слышный словесный толчок, и я рванула со всех ног к лесу, не представляя, как найду путь к трассе. Сердце подскакивало каждый раз, когда нога касалась земли. Лёгкие обжигало от того, как часто я хватала необходимый кислород ртом. Бежала с такой скоростью, что чуть не упала, поскользнувшись на мокрой листве, но вовремя схватилась руками за ветку дерева и замерла. С опаской посмотрела назад. Руслана не было рядом с сараем, и это пугало.
Если останусь, то его помощь будет напрасной. Еле заставила себя отвернуться и бежать через лес к дороге, которая оказалась ближе, чем я думала. Не чувствовала ни рук, ни ног, когда вышла к трассе, где стояла машина желтого цвета. Не знаю, почему, но повернулась к лесу, словно оттуда следом за мной должен был выйти Власов, только одноклассник не появился. Я сжала кулаки и приблизилась к машине.
– Ну молодежь, – пожилой мужчина с интересом посмотрел в зеркало заднего вида, когда я забралась на заднее сиденье, – чего вам дома не сидится? Родители, небось переживают, пока вы ерундой страдаете?
Промолчала на его словесный выпад. Мне даже говорить адрес не пришлось, потому что Руслан оплатил проезд и указал адрес в заказе. Обнимала себя руками всю дорогу, сдерживая эмоции, которые рвались наружу, а когда выбралась из машины, тихо расплакалась, зажимая рот рукой. Даже всхлипов не было слышно. Так и стояла около подъезда, стараясь успокоиться. Зря. Наверное, такова была реакция на стресс. Меня трясло. Зубы стучали друг о друга.
Я несколько раз вдохнула и выдохнула, поднимая голову вверх. В моей комнате горел свет. Тёть Оля переживает, а я не могу пошевелиться.
Как объяснить ей свой вид и отсутствие?
Нет рюкзака и телефона…
Боже…
Новый приступ слез накатил огромной волной. Я сжалась, чтобы не издать и звука, и услышала рев мотора. Широко распахнула глаза, когда к подъезду подъехал мотоцикл.
– Я подожду, – незнакомый голос из-под шлема водителя, а пассажир…
– Недолго.
Парень снял шлем, и я чуть не рванула навстречу, пугаясь своей реакции. Власов подошел ко мне и нахмурился.
– Я думал, ты уже дома, почему тут стоишь?
– Не знаю… как все объяснить… Рюкзак… и теле… фон…
Обняла себя крепче, пока Руслан раздувал ноздри.
– Пойдем, – он кивнул на дверь, – холодно.
– Но…
– Я буду говорить, а ты поддакивать, поняла?
Руслан внимательно смотрел мне в глаза, и мне не оставалось ничего другого, как последовать внутрь здания. Тепло лестничной площадки и присутствие Власова рядом убивали не хуже холода. Не представляла, что он собирался говорить тёть Оле, и около двери замерла.
– Хочешь заработать воспаление легких? – тут же пробубнел Руслан, разглядывая меня, как новогоднюю игрушку на елке.
– Нет, просто потом… – осеклась от его вида.
На правой щеке ссадина. Куртка другая. Не та, которая была на нем во время гонок.
– Как я могу тебя отблагодарить? Ты помог мне в очередной раз.
Власов шумно выдохнул и проскрипел зубами, показывая, насколько я ему дорога в этот момент.
– Простого спасибо будет достаточно, Майорова.
– Спасибо, – сказала и громко сглотнула, глядя Руслану в глаза.
Снова поддалась порыву и обняла его. Плевать, что потом мне будет стыдно. Сейчас мне хотелось передать ему через объятия свою благодарность. Пусть злится на меня и…
– Есть кое-что, – вдруг тихо произнес Власов, поместив мне руку на талию и крепко ее сжав, – что ты можешь сделать для меня.
– Что? – не спешила отлипать от одноклассника и рассматривала молнию на куртке.
– Притворись моим другом.
Глава 25
Евангелина
– Это правда? – тёть Оля задает этот вопрос, наверное, в десятый раз и смотрит на меня так, словно впервые видит, пока я усердно кутаюсь в плед и пытаюсь не думать о Руслане, да и вообще о том, что сегодня произошло.
Киваю. Нагло лгу без слов человеку, который пытается заменить мне мать. Стыдно. Мне так стыдно, что под ложечкой сосет. Только правда губительнее, и я держу язык за зубами. Страшно представить, какая реакция будет у маминой подруги, если она узнает, где я провела вечер.
– Поверить не могу, – Ольга выжимает из себя улыбку, хотя в глазах плещется беспокойство, – влюбилась в этого мальчишку?
Мотаю головой, отталкивая само слово любовь от сознания.
– Мы подружились, – говорю, протягивая руки к кружке с горячим чаем, – ты ведь хотела, чтобы у меня появились друзья.
– Хотела, – повторяет за мной тёть Оля и хмурится, наблюдая за тем, как я отпиваю чая и грею руки о кружку, – но не думала, что ты с таким усердием примешься их искать.
– Я не искала, – звучит, словно оправдание, – так получилось.
– Хорошо, просто… – Ольга тяжело вздохнула и нахмурилась. – Я твоему отцу позвонила.
У меня чуть кружка не вылетает из рук, которые резко немеют от ужасающей новости. Только не папе. Я не хочу, чтобы он в очередной раз пожалел о моем рождении.
– Лин, я волновалась. Тебя не было долго. Трубку не брала, – тёть Оля шумно выдыхает, глядя на, застывшую в шоке, меня, и присаживается рядом, – в связи с последними событиями я посчитала нужным с ним связаться.
Молчу, изучая белую кружку, а Ольга обнимает меня. На самом деле мне хочется узнать, как у отца дела, и когда она наконец приедет, но язык прилипает к нёбу. Все изменилось, и я уже не его любимая дочурка. Теперь у него есть сын, который в этот момент заходится плачем за стеной. Тёть Оля тут же срывается с места, оставляя меня в одиночестве. Ставлю кружку на тумбочку и падаю на подушку, разглядываю настольную лампу, которая освещает комнату.
Мысли вращаются в голове со скоростью света. Руслан. Соня. Резников. Папа. Артёмка.
Прикрываю глаза, моля бога, чтобы все оказалось дурным сном, а не реальностью, которая придавливает меня, как бетонный слиток.
Концентрируюсь на Власове и его поступке, откидывая всех остальных. Другие люди стремятся причинить мне боль, а Руслан… Он не такой. Участие в гонках за приз стоит многого. Власов спас меня.
Переворачиваюсь на бок и вожу пальцем по стене, прикусывая нижнюю губу изнутри.
Притворись моим другом.
Его слова бьют в висках пульсом. Я медленно выдыхаю, чтобы успокоиться.
– Зачем?
– Позже объясню. Ничего плохого. Просто сыграешь роль перед моей мамой. Раз. Больше не попрошу.
Мы жмем друг другу руки, скрепляя договор, и в это мгновение дверь открывается. Ольга растерянно смотрит на нас. Я даже рта не успеваю открыть, а вот Власов широко улыбается. Сказать, как я удивляюсь разительным переменам, значит, промолчать. Он мастерски берет инициативу в свои руки и извиняется за то, что задержал меня. Звучит все так правдоподобно, что я киваю, как он и просил, а Ольга подозрительно поглядывает в мою сторону.
По версии Руслана мы загулялись. Да, все вот так просто. Если бы я озвучила этот вариант, то тёть Оля не поверила бы ни одному слову, но одноклассник вывернул каждый факт наизнанку и спас меня от ненужных вопросов. Он нас обоих спас, по сути, а я, как слабачка со стажем, помалкивала в сторонке. Впервые мне не нравилась такая позиция, но и выдавать правду о гонках и чудо-коктейле, которым меня напоила Соня, я не могла.
И мне бы переживать нужно, а я вспоминаю улыбку Руслана.
Он умеет улыбаться.
Пусть не мне и ради общего блага, но…
Ему очень идет. Лицо преображается. Я поймала себя на том, что когда Власов не хмурится, а ведет себя, как нормальный человек, мне хочется улыбнуться в ответ, а еще…
Снова обнять.
Пусть он и стоял, словно огромная каменная глыба, убивающая напряжением. Будто его ни разу не обнимали…
Я натянула плед на голову и прикрыла глаза, продолжая думать о Руслане. Так было легче.
Уснула я быстро. Может, сказался стресс, или всему виной одноклассник с его очаровательной улыбкой. Эффект был на лицо. Я выспалась.
Когда привела себя в порядок, поняла, что у меня нет рюкзака и телефона, и где их искать, я не представляла. Пришлось искать старую сумку, чтобы сложить учебники и тетради. Только учеба последнее, о чем я думала. Если вечером я старательно отгоняла от себя мысли о Резникове, то теперь они нахлынули новой волной, заставляя содрогаться от его имени. Максим…
Что он сделал, когда не нашел меня?
И зачем устроил этот цирк с гонками и призом?
Столько вопросов крутилось в голове, а ответов на них у меня не находилось. Лишь один. Он – псих.
– Доберешься сегодня сама, – Ольга крутилась на кухне с Артёмкой на руках, пока я жевала овсяную кашу с ягодами, избегая взгляда, – Тёма капризничает. Плачет и плачет.
Угукаю и спешно покидаю квартиру, испытывая облегчение. Вопросов про телефон не возникло, благодаря брату, но мне придется вернуть телефон или хотя бы попытаться сделать это. Сумка непривычно била по бедру, пока я, слегка прихрамывая, спускалась вниз. Уже привыкла к рюкзаку. С ним удобнее. Закинешь на спину и спокойно шагаешь.
С подъезда вышла с неохотой, рисуя в голове план по возврату своего имущества, но, когда спустилась по ступенькам вниз, замерла. Руслан стоял около мотоцикла. Снова травился никотином.
– Привет, – сказала не громко, подходя к однокласснику.
Он промолчал. Только прищурился и кивнул на мотоцикл.
– Подумал, что тебе понадобится.
Я перевела взгляд на сиденье. Глаза сами расширились от удивления. Там лежал мой рюкзак.
– Как? – только это и смогла выдавить из себя, но власов пожал плечами.
– Пришлось повозиться, – он протянул мне шлем, на который я смотрела, словно на диковинку, – садись.
– Но…
– Есть другие варианты быстро добраться до школы?
– Нет.
– Садись, Ева, – Руслан усмехнулся, когда я взяла шлем и подарила ему взгляд, полный непонимания и удивления, – нам, видимо, нужно еще обсудить вчерашнее. Желательно до начала уроков.
Глава 26
Руслан
Чувствую себя отвратительно.
Правая сторона ноет, напоминая о вчерашнем падении, но я стараюсь не замечать этого. Плохой сон и разговоры с Серым дают о себе знать желанием вырубиться в любой момент. Только не могу. Есть дела важнее сна. Майорова, например, которая прижимается ко мне, пока я аккуратно перестраиваюсь в потоке транспорта.
Вчерашний эмоциональный порыв сделать Еву временным другом кажется убогим и ненужным, но слова назад не вернуть. За них придется отвечать так же, как и за поступки. Слова отца звенят в голове, пока мы не достигаем цели. Школа всего в нескольких метрах, и я помогаю Майоровой слезть с мотоцикла.
– Откуда у тебя мой рюкзак? – с подозрительным спокойствием спрашивает новенькая, а я шумно выдыхаю.
– Виновница торжества отдала, – бросаю взгляд на кафе неподалеку и оцениваю масштаб трагедии, если мы прогуляем один урок.
– Соня? – в голосе Евы слышится неподдельное удивление.
Киваю в ответ. Глаза Майоровой превращаются в блюдца. Будь я на ее месте, тоже бы удивился такому раскладу, но меня сегодня вряд ли чем-то прошибешь. Подготовился.
– Сдалась с повинной, – говорю и иду в сторону кафе, оставляя мотоцикл около школы.
Новенькая ожидаемо следует за мной. Любопытство побеждает.
– Не понимаю. Можешь мне нормально рассказать? – ворчит Ева, ускоряясь, чтобы меня догнать.
– Соня позвонила вчера, когда мы на гонках были. Она все рассказала. Забрал твое имущество. Вот и все. – Открываю дверь и пропускаю Майорову вперед.
– Зачем ей это? – вижу, как на лице новенькой отражаются все эмоции.
Непонимание. Удивление. Неприязнь.
– Считай, что ее замучила совесть, – ограничиваюсь кратким ответом, занимая столик у окна.
Майорова хмурится, но садится напротив. Вид у нее замученный. Бледная. Под глазами синяки. Ни грамма косметики. Всматриваюсь в ее лицо, словно вижу впервые. Ресницы длинные. Чистая кожа. И глаза, в которых читается целый спектр эмоций. Прокашливаюсь, чтобы не зависать на воспоминаниях о вчерашних обнимашках, и утыкаюсь взглядом в меню, которое знаю наизусть.
– Что теперь будет? – спрашивает Ева, а я жму плечами.
Что еще вытворит Макс, только ему известно, но проигрывать Резников не умеет. Вчера всю территорию прошерстил, упорно выискивая свою жертву. Мне даже стало казаться, что у него не все дома. Глаза безумные. Лицо искривлено. От очередной драки спасли лишь пацаны. Мне должно быть все равно. Наверное, любой другой уехал бы, наплевав на то, что девчонку выставили перед толпой, как лот на торгах. Не мог объяснить самому себе, что именно меня остановило. То, что Макс устроил гонку на приз, чтобы поставить меня на место, или надежда в глазах Майоровой.
– В школе он тебя не тронет, – сообщаю деланно равнодушно, заказывая нам по чашке какао, – можешь не беспокоиться.
– С чего такая уверенность?
Снова пожимаю плечами. Говорить о том, насколько Резников гнилой, не собираюсь. Очернять того, кто сам себя закапывает своими поступками, не особо красиво, да и зачем? Все очевидно. Майорова не глупая.
– Когда мне нужно притвориться твоим другом? – спрашивает в лоб, пока я изучаю картинку за окном.
– На счет этого, – хмурюсь, подбирая слова для плавного слива, – уже не нужно.
– Почему? – звучит расстроено, а я пододвигаю к ней чашку с какао и киваю, мол, пей, а не задавай мне вопросов.
– Глупая затея была, – пью горячий напиток, пока Майорова его гипнотизирует, – правда, но спасибо, что не отказала.
Ева поднимает взгляд на меня, и какао становится поперек горла от того, как прошибает эмоциями.
– Зачем? – говорит и не моргает, от чего я чувствую себя еще гаже.
– Зачем, что? – брови ползут наверх, а Майорова краснеет.
– Ты мне помогаешь, – чеканит каждое слово, водя по ободку кружки пальцем, – зачем?
– Хочешь услышать что-то конкретное? – увиливаю, как могу.
Ощущаю себя загнанным оленем, который мечется по трассе, не зная, в какие кусты прыгнуть, чтобы спрятаться от прицела.
– Никто из класса не стремится со мной дружить. Они даже не разговаривают и не смотрят в мою сторону. Максим открыто смеется надо мной, делает из меня… – Майорова осекается, и ее щеки вновь алеют, что выглядит очень мило. – Соня играла хорошо, хотя я поверила, что она со мной хочет подружиться. А ты?
– Что я? – хмурюсь, пытаясь уловить ее посыл, и он мне отнюдь не нравится.
– Зачем ты мне помогаешь? – сканирует взглядом, а я скриплю зубами.
У каждого поступка есть мотив. Отец с самого детства научил причинно-следственным связям. Когда ты прыгаешь с тарзанки, тебе хочется адреналина. Одна причина. Может, ты слегка поехал крышей, вторая. Возможно, кому-то проспорил. Третья. И так до посинения, пока не найдешь верный вариант.
– Потому что сама себе ты вряд ли поможешь, – продолжаю хмуриться и поднимаюсь, – пойдем, пока не опоздали.
Плевать, что урок уже начался, а Майорова так и не прикоснулась к какао. Она поднимается следом и подходит ближе, когда я расплачиваюсь за заказ.
– Руслан, – говорит еле слышно, а я напряженно убираю руки в карманы брюк, – спасибо.
Она в очередной раз бьет мне под дых объятиями. Стопорюсь. Все системы слетают с прежних установок, как вчера. Майорова отстраняется и идет к выходу, пока я продолжаю слушать работу свое сердца.
Что за чудо-олень…
Кривлюсь и иду следом за ней. Вместе переступаем порог школы и ждем следующего урока. В классе гробовая тишина при виде нас. От Резникова буквально сквозит ненавистью, на которую мне плевать. Сажусь рядом с Евой без слов и каких-либо других пояснений.
Зачем?
Бросаю взгляд на Майорову и хмурюсь. Сердечная мышца сжимается, тормозя на мгновение все процессы.
Отворачиваюсь.
Если бы я сам знал ответ на этот вопрос, то не чувствовал бы себя идиотом.
Глава 27
Евангелина
Сама себе ты вряд ли поможешь.
Почему-то слова Руслана застревают в моем несчастном мозгу, и я никакими усилиями не могу избавиться от них. Они, словно на повторе, взрывают черепную коробку, заставляя меня нервно вертеть ручку пальцами. Присутствие Власова рядом на непростительно близком расстоянии ухудшает мое состояние. Как я должна понимать его слова? Что он ими хотел выразить?
Помогает из-за жалости, так я понимаю. Иначе, как еще интерпретировать его ответ?
Я настолько рассеяна, что зарабатываю трояк по алгебре, хотя прекрасно знаю решение, но усердно пропускаю речи учителя. Ухудшает положение шушуканье Кристины с девчонками. Про Резникова вообще молчу. Он на меня ТАК смотрит, что хочется самовольно пойти, привязать себя к столбу и поджечь его. Как Макс сдерживается, даже представить не могу. Наверное, причина в Руслане, который на протяжении дня находится, если не рядом, то где-то неподалеку, не оставляя меня без присмотра.
И мне бы радоваться, но я начинаю злиться.
Да, я слабая и не даю отпор, потому что считаю самоубийством идти против толпы, но это не значит, что меня, как собаку, нужно водить на поводке. Возможно, я бы относилась к его вниманию иначе, если бы не эти чертовы слова.
Сама себе ты вряд ли поможешь.
Я злюсь еще сильнее, когда вижу, что многие одноклассники разговаривают с ним так, словно ничего не было. Та же Кристина Романова. Она активно следует за ним и бросает взгляды на Максима, не закрывая рот ни на минуту. Власов хмурится и редко улыбается. В основном парням. Меня это ни капли не задевает. Хотя хочется, чтобы хоть раз в беседе со мной, Руслан искренне улыбнулся. Но нет. На меня он смотрит задумчиво и сводит брови на переносице, словно думает о том, как избавиться от ненужной обузы.
Перед уроком физкультуры, от которой у меня временное освобождение, ко мне подходит Соня. Я ни капли не удивлена тому, что одноклассница дожидается момента, когда раздевалка опустеет. На мне спортивный костюм, который я поправляю с особым усердием, чтобы не заводить с ней разговор. Не вижу в нем никакого смысла. Да, будь на моем месте Кристина, то разборки были бы в самом разгаре. Но я не она, поэтому молча стряхиваю пылинку с олимпийки и направляюсь к выходу, около которого встает Соня.
– Евангелин, – виновато смотрит на меня и выжимает из себя слова, краснея и сминая футболку пальцами, – прости, что так вышло, но я не могла по-другому.
Она поправляет очки. Создается впечатление, что Соня не знает, куда деть свои руки. Я молчу. Не знаю, чего жду от нее, но и уходить не спешу.
– Макс… Он… Он просто заставил меня…
– Неужели? – все-таки вылетает изо рта вместе с кривой улыбкой. – Нож к горлу приставил?
– Нет, – Соня мотает головой, и ее щеки вспыхивают, – я не могу сказать, что именно он сделал. У меня не было выбора. Все ведь обошлось, да?
– Не делай вид, что тебе жаль. Я могу простить, но для начала сама себя прости.
Прохожу мимо и иду в спорт зал под оглушительную работу сердца. Только сейчас ощущаю, как сильно припекает щеки. Хочется плакать. Моргаю, чтобы прогнать навернувшиеся слезы. Никто не должен видеть моей слабости. Оказавшись в зале, сажусь на скамейку и смотрю, как разминается Руслан. Подтягивается на турнике около шведской стенки и выглядит агрессивно. Откровенно пялюсь на него и вспыхиваю, когда мой взгляд ловит Максим, стоящий недалеко от Власова. Он прищуривается, а у меня кровь в жилах холодеет. Резников хоть и красивый, но пугает меня до чертиков, находясь на приличном расстоянии. После его выходки с гонками и тем коктейлем, который подсунула мне Соня, я не знала, чего еще можно ждать от одноклассника. Казалось бы, мусорный бак – это предел издевательства, но нет. Максим решил добить меня гонками.
Я не прерываю зрительного контакта с Резниковым, который злорадно ухмыляется и медленно шагает в сторону Руслана. Моё сердце делает быстрый кувырок, а пальцы вжимаются в скамейку от накатившего волнения. Власов подтягивается еще пару раз и спрыгивает с турника. Максим как раз проходит мимо и делает вид, что случайно сталкивается с Русланом. Начало конфликта положено…
Я резко поднимаюсь, но ноги не идут вперед. Как на зло, физрук вышел из зала, и некому остановить это безумие. Максим провоцирует словами, которых я не слышу. Вижу лишь, как сжимает кулаки Власов, только Резникову мало. Он толкает Руслана руками в плечи, и тот не остается в долгу. Летит на Макса, собираясь ударить. Я шагаю вперед на автомате, слыша, как ускоряется пульс. От вида драки у меня трясутся не только руки, но и ноги превращаются в желе.
– Правда, глаза режет, да, Рус? – получив по лицу, Максим вытирает кровь с губы и улыбается, пока Власова удерживает Алан.
– Иди к черту! – Власов подается вперед, но не нападает из-за препятствия в виде Алана.
– А она знает? – указывает на меня пальцем.
В этот момент все одноклассники поворачивают головы в мою сторону. Если до этого сердце скакало, как бешенное, то сейчас остановилось. Одного взгляда Руслана хватило, чтобы понять, ему чертовски неприятно. Он зол и не в силах себя сдерживать.
– Знаешь, Майор, каков рыцарь в сияющих доспехах? – Резников шагает в мою сторону, от чего кожа сразу покрывается мурашками. – Наш Руслан, – Максим театрально разводит руки в стороны, пока все на него смотрят, открыв рты, – не хороший мальчик. Он рассказывал, что произошло с его лучшим другом?
– Заткнись! – цедит сквозь зубы Власов, пока я перевожу взгляд с одного на другого, совершенно не понимая, о чем идет речь.
– Ох, сколько экспрессии! – Резников смеется, направляясь ко мне.
Он не сводит с меня взгляда, заставляя чувствовать себя не просто неловко, а ужасно.
– Слушай, Майор, наш Влас так сильно любил своего друга, что столкнул его с крыши.
– Перестань, Макс, – вклинивается издалека Алан, а у меня в ушах их голоса, словно разлагаются на гаркающие звуки.
– Чего перестань? Я правду до девочки донести хочу.
Максим останавливается около меня и наклоняется слишком близко. Так, что задевает своим носом мой нос.
– Он – убийца, а не рыцарь. Слышишь, Майор?
– Чем ты лучше? – произношу, но не понимаю, как губы шевелятся.
Они, будто чужие. Есть движение, а ощущений нет.
– Я сразу говорю, что мне нужно, а он притворяется хорошим мальчиком, чтобы…
Успеваю отскочить в сторону, когда Макс отлетает от меня и падает на пол. Все происходит настолько быстро, что парни не успевают остановить Власова и Резникова. Завязывается драка, и меня оттесняют от них. Алан берет меня за руку отнюдь не дружелюбно и толкает к выходу:
– Физрука зови. Быстро!
