Текст книги "Лесь (вариант перевода Аванта+)"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Януш задом застрял в дыре, а руками упирался в какие-то корни, всеми силами стараясь не съехать по крутому, заросшему склону, который не столько увидел, сколько нащупал в чернильно-черной ночи.

– Люди, выбрались! – орал он радостно. – Сдохнуть мне на этом месте, вышли! Господи, падаю! Конец чертовым подземельям!!!

– Что ты говоришь? Не слышу! – нервничала Барбара. – Внимание, назад! Опасность!

Лесь попятился на Каролека, у которого места было чуть побольше.

– Что там еще? Барбара лягается и орет.

Каролек бросил рисовать стрелку.

– Господи прости, может, падает?!..

Гадая, чего там возится Януш, Барбара на всякий случай схватилась за брыкающуюся ногу. Януш повис головой вниз, фонарь выпал, покатился и погас. Вцепившись в ногу Януша, Барбара выползла наружу, задохнулась от счастья, отпустила ногу и съехала следом за ним. Лесь услышал внизу странное барахтанье, рванулся и покатился за друзьями. Последним прибыл Каролек.

Исцарапанные, избитые, счастливые следопыты уселись на корточки на крутом склоне, держась за какой-то ствол.

– Ноги моей больше не будет ни в одном погребе, – восторженно клялась Барбара. – К черту подземелья! Пусть себе туристы вытворяют, что хотят, только без меня!

– Да уж, просто чудо, – приходил в себя Каролек. – Просто не понимаю, как живы остались.

– Психов всегда провидение оберегает, – поучал Януш. – А если бы мы вдобавок были пьяны, всю дорогу вообще песни распевали бы.

– Боже, как есть хочу! – охнул Лесь.

– А где мы находимся? – спросил Каролек.

– Не все ли равно. Главное – на земле. Сориентируемся, когда рассветет. Кстати, у кого есть часы?

– Без четверти час, – сообщила Барбара, осветив часы фонариком. – И всего-то мы там провели неполных шестнадцать часов.

– А мне показалось, шестнадцать лет. Небо заволокло, чертова темень…

– До рассвета еще не меньше трех часов. А если тучи, то и больше. Не сидеть же здесь три часа…

– Давайте попробуем спуститься…

– Темно, как у черта в кладовке. Переломаем руки-ноги…

– Веревку привяжем к этому стволу!

Освещая тьму кромешную единственным фонариком, поддерживая друг друга и подстраховываясь веревкой, начали спуск. Крутой склон внезапно кончился. Ноги почувствовали гладкую твердую поверхность.

– Слушайте, шоссе!

– Интересно, которое. И где мы оказались, черт подери?

– Здесь – гора, тут – низина… Куда идем?

– Никуда, – задыхалась Барбара. – С меня хватит. Хотите, идите, а мне и здесь хорошо. Ног не чувствую, рук не чувствую, вообще ничего не чувствую!

– А я наоборот всего слишком много чувствую, – засмеялся Каролек. – Она права, я тоже остаюсь. Здесь где-нибудь подождем…

Лесь лязгал зубами.

– Холодно, черт. Еще воспаление легких схватим…

– Можно костер разжечь.

– Спустимся с шоссе, – предложил Януш. – Здесь не так круто, соберем сучьев и разожжем огонь. Везде влажно, пожара не будет. Испечем на палках остатки колбасы. Жалко, пол-литра не захватили…

– Что? – оживился Лесь. – Как это не захватили? У меня в кармане плоский бутылек!

– И чего раньше, балбес, не сказал?!..

– Да тренькало в голове, сказать чего-то надо, и забыл…

Из последних сил герои набрали в темноте охапку сучьев, ветвей и коры. Лязганье зубов становилось все громче. Через пятнадцать минут огонь разгорелся; приятное тепло и приятная Лесева бутылка сделали свое дело. Победоносная, но смертельно усталая экспедиция улеглась, тесно прижавшись друг к другу среди густых, переплетенных кустов, у ног потрескивал костерок. Усталые и счастливые голоса попритихли, все реже чья-то рука подбрасывала в огонь сучья, и, наконец, благословенный сон одолел чудом спасшихся первопроходцев.

Паника зава мастерской росла с минуты на минуту. Ложиться спать он и не думал. Не находя себе места, он бегал по всему пансионату и старался избавиться от ужасного кома в горле. Ответственность за жизнь вверенных ему сослуживцев мельничным жерновом лежала на душе. Собиралась гроза, сгущалась темень: он никак не мог найти, где включается свет, погашенный Бьерном. Мерцала лишь электроплитка на кухне, работавшая по неведомым причинам.

Небо затянули тучи, и вокруг пансионата сгустилась кромешная тьма. Была уже полночь, главный инженер отправился на отдых, и зав чувствовал себя отчаянно одиноким. Посидел в какой-то комнате, горько подумал: что ни случись, независимо от причин несчастья, все свалится на него. Эта мысль не давала покоя: он вскочил и снова начал ходить по всему помещению. Выглянул в одно окно, в другое—повсюду ночь, вышел на балкончик над невидимым садиком, и всматриваясь в тдоень, обдумывал способы спасения сослуживцев.

Простоял так довольно долго. Замерз – прохладно и сыро, – собирался уже вернуться в помещение, когда услышал какие-то отдаленные звуки. Казалось, перекликаются голоса. С бьющимся сердцем наклонился, напряженно прислушался, но голоса не приближались. Слышались где-то неподалеку. За кустами поблескивало неверное пламя.

Зав покинул балкон и влетел в комнату к главному инженеру. Тот одетый лежал на постели, в темноте горел огонек сигареты.

– Пан Збышек, там какие-то голоса! – воскликнул зав мастерской. – Вдруг это они?

Главный вскочил в мгновение ока. Спотыкаясь в темноте, они выбежали на балкон, наклонились через парапет, стараясь что-нибудь услышать или рассмотреть.

Негромко переговаривались за кустами, огонек то вспыхивал, то угасал. Никто не продирался через кустарники к пансионату.

– Нет, – вздохнул главный. – Если бы они, вернулись бы сюда. Кто-то в лесу бивуачит.

– В эту пору? И в такую пасмурную ночь? Кто же?

– Может, хиппи? Уже появились в Польше и вроде любят такой образ жизни.

С интересующей начальство стороны долетел ветерок и принес неопределенный, безусловно неприятный воздух. Главный понюхал и скривился.

– Чувствуете?

– Да, похоже, эти гнусные хиппи, – проворчал зав. – Наркотики курят. Ужасный смрад, и как они только выдерживают?

– Похоже на сероводород… И гниль какая-то. Грязны, наверно, до невероятия…

– Боже милостивый, какого рожна полезли они в подземелье! – схватился за голову зав мастерской. – Свод может обрушиться! Вдруг их засыпало?

– Я проверил документацию, – сообщил главный инженер. – Подземелья использовали для водопровода. До самого потока… знаете, коридор спускается вниз… до самого потока все в очень хорошем состоянии. В прошлом году работала бригада водопроводчиков, у них там база была, работали по восемь часов, ели там… Даже какие-то знаки на стенах оставили. Повыше есть контрольный колодец, я надеюсь, выйдут через него.

– Может, и выйдут…

– Идите спать, ждать нет смысла. Ничем не поможем в темноте, а завтра понадобятся все силы. Уж домой-то добрались бы.

Зав теоретически согласился с инженером, но лечь в постель нормально просто не мог. Вздремнул, не раздеваясь, беспокойно и мучительно, постоянно просыпался и, наконец, в пять утра не выдержал и встал.

За окном занимался пасмурный день. Зав выбрался из пансионата, посмотрел на шоссе, перешел на другую сторону, в садик, и остановился на лестнице, безнадежно осматриваясь вокруг. Его шаги разбудили главного, который тоже спал в одежде и всю ночь видел всякие ужасы. Он спустился вниз и остановился за спиной зава.

– Не вернулись… – горько вздохнул зав.

– Пять минут шестого. В семь мы должны быть внизу, в милиции.

Утренний ветерок снова донес какой-то ужасный запах, и зав снова поморщился.

– С утра курят наркотики! Надо запретить это безобразие. Дышать нечем.

– Может, просто не моются месяцами, – заметил главный и, чтобы хоть немного отвлечь внимание начальника, добавил: надо им сказать пару теплых слов. Если хотят курить эту дурь, пусть уберутся куда-нибудь в другое место.

Оба спустились в мокрую траву и продрались через заросли несколько в обход. Подошли к месту, откуда доносились голоса, раздвинули густой кустарник и замерли в полной растерянности.

Под огромным кустом дикой смородины благим сном почивали убийственно грязные, оборванные и смердящие Барбара, Каролек, Лесь и Януш, сладко и трогательно прижавшись друг к другу. В ногах – холмик догоревшего костерка.

Зав и инженер довольно долго созерцали эту идиллию, чувствуя одновременно безграничное облегчение и невыразимое удивление.

– Боже мой, почему же они не пришли домой?! – воскликнул главный инженер, продираясь через кусты. – Спрятаться, что ли, задумали?

Зав мастерской бросился к вновь обретенным сослуживцам, словно волчица к волчатам. От объятий его удержала лишь кошмарная вонь. Упреки сменялись лишь восторженными воплями. – Внезапно разбуженные исследователи подземелий смурными глазами смотрели на шалевшего от счастья начальника, ничего толком не соображая…

– Как же мы могли такое вообразить, – оправдывался Януш, когда все, вымытые и переодетые, уселись за вполне заслуженный завтрак. – Думали, это какие-то неизвестные окрестности, сил уже не было блуждать в темноте.

– А вы тоже хороши – свет не включили? – недовольно буркнула Барбара. – Мы бы увидели!..

– Я считал, глаза привыкнут и удастся что-нибудь разглядеть, – смутился зав. – К тому же не работает ни один выключатель…

Путешественники, отдохнув и придя в себя, выдали, наконец, начальству тайну проведенных исследований. Зав разделил энтузиазм пылких новаторов и согласился включить в проект подземные коридоры, сразу же обдумывая, каким образом получить согласие высших инстанций. Бьерн четырежды выслушал сообщение о вояже, дотошно расспрашивая каждого участника. Главный никак не мог отделаться от мысли о химическом составе необыкновенного стойкого запаха…

В Варшаву отправились все вместе; Барбару, Каролека, Леся и Бьерна запихали в машину, а главный вместе с Янушем воспользовались Влодековым мотороллером.

– Уж вы, пожалуйста, пан Збышек, постерегите их, – конспиративно прошептал зав. – Боже упаси, не оставлю ни одного без присмотра. Никогда не знаешь, что им еще придет в голову…

Бульдозеры и землечерпалки уже начали работать на пологих склонах, радуя сердце председателя местного совета, когда зав мастерской получил толстый конверт из-за границы. Пребывающий на лоне отчизны Бьерн докладывал о достигнутых успехах.

– Ничего не понимаю, – сообщил зав главному, в третий раз читая письмо, составленное наполовину по-польски, наполовину по-английски. – Что он имеет в виду? Вы посмотрите только. Пишет, сделал все, чтобы компенсировать ужасную ошибку… Какую ошибку? Поставил, мол, группу в ужасное положение и вынудил совершить тяжкое преступление… Какое еще преступление, Боже милостивый? Сделал нам рекламу по всей Скандинавии, и все туристические агентства уже планируют Польшу… И в самом деле, сдается, грядет жуткое количество туристов, меня уже спрашивали, не знаю ли чего на этот счет, потому что целью экскурсии называют наши объекты. Да ведь объектов-то этих еще нет! Замок заказывают на разные торжества… Какие-то дни рождения, свадьбы… Пожалуй, на пять лет хватит! Польское тур-агентство пока что направляет иностранцев в другие места. Для нас это успех, уже теперь ощущается повышенный приток валюты, и вообще эта реклама неоценима, но с чего вдруг на него нашло? Почему?

Главный инженер слегка смутился.

– Ну… знаете… Насколько я помню, он вроде потерял, случайно, конечно, часть документации по обследованию местности… Пришлось делать заново. Он очень переживал и, кажется, обещал постараться искупить свою вину. Сообразил, как мы заинтересованы в рекламе туризма.

– Хорошо, а какое преступление?!

– Ну, ясное дело, перепутал слова. Хотел как-то про свою вину…

Зав мастерской с некоторой недоверчивостью принял объяснения главного инженера и начал просматривать присланные вместе с письмом проспекты, а главный срочно созвал совещание весьма заинтересованного темой коллектива. На совещании было решено посвятить начальника в минувшие события, не останавливаясь излишне подробно на иных деталях.

Взаимодоверие и доброжелательность снова воцарились в мастерской. Проспекты прямо-таки излучали хвалу и восхищение. Тщеславие зава было вполне удовлетворено, и будущее представлялось ему озаренным северным сиянием.

Одного только он так никогда и не понял. Почему именно скандинавские туристические агентства наперебой рекламировали уникальные бои быков в Польше? Насколько ему удалось сориентироваться, для корриды использовалась особая порода горных быков…