Текст книги "Лесь (вариант перевода Аванта+)"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Касенька взяла в детском саду ребенка, купила продукты и возвращалась домой в чувствах смешанных и весьма двойственных. Она твердо помнила, что где-то ночью, по возвращении Леся, устроила запланированный непристойный скандал. Возмущение и негодование сменялись беспокойством, ибо она никак не могла вспомнить подробностей скандала и уж понятия не имела, как Лесь этот скандал воспринял. По ее мнению, он должен встретить ее сейчас дома полный раскаяния, испуганный, уступчивый, обещающий исправиться, но, возможно, она переусердствовала со скандалом, и Лесь обиделся.

Открыла дверь, вошла. В собственной ее комнате совершенно чужая, молодая и красивая женщина задумчиво стояла над кипой мужниных вещей. Касенька опешила.

Барбара, гадая, где бы отыскать рубашку, услышала звук ключа и поняла – возвращается необыкновенная хозяйка. С любопытством посмотрела на дверь.

Дамы стояли неподвижно, изучая друг друга. В голове у Касеньки взрывались мысли одна страшней другой. Лесь погиб в катастрофе, а эта женщина привезла его одежду!.. Забралась воровка и сортирует вещи!.. Лесь оскорбился, решил ее бросить и прислал за вещами любовницу!.. Не смеет показаться ей на глаза!.. Он арестован, и это инспекторша делает обыск!..

– Что это значит? – спросила Касенька прерывающимся голосом. – Как вы сюда попали?

– У меня ключи есть, – рассеянно ответила Барбара.

– Где у вас лежат его рубашки?!

– В шкафу, машинально сообщила Касенька. – А зачем вам рубашки?.. В чем дело?!..

До Барбары, наконец, дошло: надо объясниться.

– Ох, извините, я коллега вашего мужа. Он сейчас сидит на работе в двух халатах, а больше ничего нет. Надо было приехать за одеждой, собирался наш сотрудник, но в последнюю минуту не смог, вот и пришлось мне. А рубашек вовсе нет в шкафу, ничего не могу найти.

Касенька испытала неимоверное облегчение и вместе с тем совершенно растерялась. Она, правда, привыкла к сногсшибательным подвигам мужа, но до сих пор он еще никогда не терял одежды и к тому же на работе. Что же еще, Боже праведный, случилось на этот раз?!

Выражение ее лица побудило Барбару прекратить поиски. Через четверть часа начали искать вместе и обнаружили рубашки хозяина дома в тумбе с обувью. В свою очередь, выражение лица Барбары побудило Касеньку к откровенности, тем более, осколки супницы предательски хрустели под ногами.

Взаимные объяснения затянулись, приобрели характер личный, и, непонятно как, обычно сдержанная Касенька поведала Барбаре угнетающие свои проблемы. Кульминацией Касенькиных признаний стала сцена в кабацком стиле.

– И вы всего лишь супницу… Больше ничего? – спросила Барбара со странным блеском в глазах.

– Да, – смутилась Касенька. – Знаете, я не умею, опыта нет. А вы? Вы умеете скандалить?

Барбара с минуту молчаливо смотрела на нее.

– О, да… – в ее голосе прошли модуляции опытной тигрицы.

Касеньку разобрало любопытство. Решительно необходимо с этой женщиной поговорить поподробней. Она вышла в кухню и поставила на газ чайник.

– Давайте по чашке кофе, – оживилась она. – Видите ли, у меня несколько проблем..

Через час обе дамы по уши погрузились в чрезвычайно интересный обмен опытом. Диапазон обсуждаемых вопросов расширялся с минуты на минуту, а хрупкая поначалу нить взаимного любопытства и симпатии приобрела мало-помалу крепость корабельного каната.

Оставленный на службе Лесь развлекался бодрящим душу пением и упоительными мечтами. Но через два часа замерзли ноги и захотелось есть, а потому обратился певец к темам прозаическим. Куда, к черту, пропал Януш с одеждой? Под трамвай что ли попал? За два часа в любом случае можно дойти до его квартиры и вернуться даже пешком! А вдруг разъяренная Касенька не угомонилась за прошлую ночь и продолжает загадочную активность? А вдруг взяла и арестовала его одежду?..

Переполошившись, он снял с ног полотенца, отправился к телефону и набрал свой номер.

Голос жены в первый момент жутко испугал его, и он бросил трубку. Потом в голову заползла коварная мысль: жена дома, а чего это столько времени делает там Януш?!

Возмущенный, задетый за живое, полный подозрений, он набрал номер снова.

– Слушаю, – ответила Касенька как бы второпях.

– Что такое? – отозвался Лесь. – Что вы там делаете столько времени? Может, и меня примете в вашу компанию?

– И не надейся, – отвергла решительно Касенька. – Я занята. Не дури нам голову.

И положила трубку.

Лесь онемел. Услужливая фантазия тут же подсобила: жена в объятиях этого кабана – картина отвратительная, развратная, разнузданная!. Значит, вот до чего дошло?!. У этой женщины нет чести, совести, стыда! А Януш! Коллега, друг называется!. Лицемерный, беспардонный смог! Нет, этого он так не оставит!

Шлепая босыми ногами, он помчался в раздевалку, где ныне висело тряпье – его одежда в недавнем прошлом. Пиджак еще куда ни шло, просто выглядел старым и грязным, но пальто и, что хуже, брюки имели чудовищный вид. Про носки не стоило и вспоминать.

Лесь яростно осмотрел слипшийся, жирный темно-коричневый комок, бросил его на пол и помчался снова в комнату. Схватил трубку, дабы помешать идиллии в его собственном доме, во всяком случае, акустически, но передумал. Нет, это ничего не даст, ото лишь спугнет наглую, развратную парочку, а ведь надо изобличить их на месте, да и по телефону ведь не съездишь Янушу по морде! Необходимо туда попасть! И сейчас же!..

Через четверть часа после Лесева звонка Барбара и Касенька вдруг поняли, что этот звонок означал. Увлеченные разговором, двумя французскими журналами, анализом целой коллекции предметов косметики и подробным обсуждением недостатков, преимуществ и привычек своих мужей, они совсем забыли о поводе знакомства. В дикой спешке, проклинал свою забывчивость, они запаковали приготовленную одежду и, договорившись встретиться в ближайшее время, расстались с большим сожалением. Каждая открыла в другой массу интересного, и обе решили продолжить знакомство и всячески упрочить его.

Негодование Леся било через край: пробежав несколько раз спринтерскую дистанцию раздевалка – рабочая комната и обратно, он принял, наконец, историческое решение. Мужественно натянул пиджак на халат, босые ноги, вздрогнув от омерзения, сунул в осклизлые ботинки, схватил скомканные брюки, пальто, галстук и рубашку, и выбежал с работы. Внизу осторожно выглянул из подворотни и, обождав, пока на улице будет поменьше народу, выскочил и перебежал на другую сторону. Решил схватить любую машину – по Кредитовой было одностороннее движение. На стоянку такси идти побоялся – вдруг еще попадется милиционер. Спрятался в подворотню на противоположной стороне и, выскакивая то и дело, отчаянно махал проезжавшему транспорту.

Два свободных такси при виде внезапно выскочившего из подворотни невероятно экипированного типа прибавили скорость. Другие машины поначалу тормозили, но при его приближении стрелой уносились вдаль. Немногочисленные прохожие оглядывались, останавливаясь на безопасном расстоянии.

Лесю становилось очень и очень не по себе. Ноги замерзли в осклизлых башмаках, кое-как свернутая экс-одежда валилась из рук, хуже того, сзади, у другого торца подворотни собралась кучка детей, оживленно комментирующих сенсационное явление.

Заинтригованная ребячьим гамом сторожиха вышла взглянуть, что творится в ее подворотне: молодец, одетый в пиджак и в нечто вроде бежевой юбки, из-под которой торчали голые ноги, метался и размахивал узлом какого-то ужасного тряпья. Сторожиха захлебнулась ужасом, потом пронзительно завопила:

– Псих!!! Спасите!!! Милиция!!!..

Лесь совсем обезумел: оглянулся, подергался туда-сюда, выскочил из подворотни и бросился прямо на очумелую толпу прохожих, собравшуюся на пути к стоянке такси. «Запросто могут задержать» – вертелось в голове и, ничего толком не соображая, он оскалил зубы и ринулся прямо на них, яростно рыча.

Оторопелые поначалу прохожие разбежались в момент. Великолепным спринтом Лесь мчался к стоянке на площади Малаховского, перестав, правда, рычать, но все еще грозясь оскаленными зубами, заклиная в душе судьбу подбросить хоть одно такси.

Скорей всего, разбежались бы и таксисты, покинув своих четырехколесных друзей, не окажись случайно на месте молодой водитель, как раз завязавший роман с некой замужней дамой. Странным своим одеянием Лесь напомнил ему застигнутого врасплох любовника, спасающегося от разъяренного мужа, а скорость бега только подтверждала подобное предположение. Он гостеприимно открыл Лесю дверцы:

– Садитесь!

И сорвался на полной скорости.

Предоставленная себе Касенька приступила к корректировке наведенного Лесем порядка, равным образом и к корректировке своих взглядов, перевернутых разговором с Барбарой, если не вверх ногами, то уж на девяносто градусов наверняка. Убеждение в эффективности скандальной ночной выходки несколько стушевалось. Она ведь, в сущности, не знала реакций Леся на этот вид протеста против его недостойного поведения. Может, только так и надо, а может… В сомнениях и колебаниях она раскладывала вещи на свои места, размышляя, приступить ли сразу к продолжению Великой Сцены, или сначала проверить, какое впечатление оставила прелюдия. Характер склонял к осмотрительному выжиданию, но горький опыт заставлял сомневаться в благотворном влиянии равновесия, спокойствия и рассудительности на непредсказуемые поступки супруга. Злая и возмущенная, недовольная собой, беспокойная и неуверенная, ждала она его возвращения.

Под неприятным впечатлением разговора с водителем, который горячо защищал нелегальных хахалей и ратовал за справедливое наплевательство на обманутых мужей, Лесь влетел домой, пылая жаждой мести. Все еще обнимая страшные лохмотья, достиг, наконец, порога комнаты, где застал невинную идиллическую картину: старательно разбирающую его рубашки Касеньку и послушно играющего в кубики ребенка. Остановился, сбитый с толку, блуждающим взглядом отыскивая куда-то запрятанного Януш а.

– Где он?! – заревел оскорбленный супруг согласно требованиям классической трагедии.

Странный вопрос и дикий взгляд Леся ошеломили Касеньку, и она застыла с рубашками в объятиях, глядя на него в изумлении и не отвечая.

– Где он?!!! – после повторного рева до разумения Леся дошло вдруг присутствие потомка. – Где этот кабан?! При ребенке?!!!

Оригинальное сопоставление потомка и кабана потрясло Касеньку, и она обрела голос.

– Как ты выглядишь! – воскликнула она с ужасом и удивлением. – Почему не переоделся!

– Тебе не стыдно!!! – заорал Лесь в святом негодовании.

Это он злится, что так долго заставили его ждать на службе без одежды, размышляла она виновато. Энергичные меры, увы, приходилось отложить на будущее. С обычным чувством справедливости она призналась себе: в этом есть, конечно, и ее вина… И примирительно сказала:

– Ну ладно, ладно. Может, вол и задержались, но ты сам виноват. Мы не могли найти твои рубашки. А Барбара уехала уже полчаса назад!

Лесь как раз открыл рот, дабы пригвоздить Януша следующей филиппикой и запротестовать – на него же и сваливают вину за развратные действия собственной жены, но тут его сразило имя Барбары.

– Что? – спросил он, сбитый с толку. – Какая Барбара?

– Барбара приехала вместо Януша за твоей одеждой.

– Это как?!.. А Януш? Януша не было?.

– Да нет же, говорю же, приехала Барбара. Она вместо него отправилась в последнюю минуту. Ты, видимо, ее не дождался? Положи это грязное тряпье и иди мыться.

Это Леся добило. Он имел полную возможность дождаться Барбару с одеждой. Получение одежды – процесс деликатный, сближающий. Как прекрасно из желанных и недоступных рук брать галстук, рубашку, брюки и надеть на себя, дабы после, в приличном костюме, провести с Барбарой хоть минуту один на один. И вместо этого он мотался по городу как последний кретин в тряпках циркового клоуна! Да что же над ним, несчастным, такое тяготеет!.

А Касенька, непонятно оживленная, настроенная против всяких ожиданий вполне дружелюбно, снова вызвала подозрения. Януша не было, факт, а вот что делала жена до поздней ночи? Где была? Почему ведет себя не так, как должна?.. Не вознамерилась ли она… не решилась ли… не пришло ли ей в голову бросить его?!..

При мысли, что именно теперь, в зенитный момент его жизни, жена могла так перемениться, Лесь потерял голос. Круговерть впечатлений, множество самых разнообразных событий – все это совсем сбило его с толку. Надо доискаться правды и разрубить запутанный узел супружеских отношений. Но не сейчас… Кабы объявить радостную тайну, про демонстрировать миру вообще и жене, в частности, победу его таланта, явно одержать триумф!.. К сожалению, ничего этого нельзя, проклятый выигрыш в спортлото сдирает с его головы свежие лавры! И в самом деле – заклятье на нем, не иначе!..

Под тяжестью заклятья, страшась жены и лишенный одежды – один костюм был уничтожен, второй Барбара, не попав на службу, забрала с собой и по телефону сообщила об этом Касеньке, – Лесь на следующее утро отправился на работу в черном вечернем костюме, бальной бабочке и лакировках. Хорошо бы показаться в этом наряде стерве-сторожихе из подворотни напротив, этой полоумной, которая заподозрила в нем чокнутого, но Лесь отказался от искушения – у него были сейчас дела поважнее, чем лестное мнение местных дворников. Вдруг сослуживцы упрутся и возжелают своими глазами проверить счастливые купоны? Как ни крути, выход один – заткнуть им пасть деньгами. Купоны были на предъявителя, и теоретически он мог беспрепятственно получить выигранную сумму.

Казалось бы, после вчерашнего номера с огнетушителем его ближайших друзей уже ничто не способно удивить. Даже элегантный вечерний костюм не произвел впечатления, поскольку сразу по приезде на работу он небрежным жестом бросил на стол кругленькую сумму, дабы поделить ее на всех участников. Из газеты «Жыче Варшавы» он узнал точную сумму выплаты, и теперь девятнадцать тысяч шестьсот восемьдесят злотых никак не хотели поделиться на шесть, что увлекло выигравших весьма основательно и надолго. Взаимное возвращение друг другу сдачи несколько затянулось, потом солидарно и честно устанавливали, кто кому и сколько даст взаймы, чтобы ликвидировать самые срочные нужды, а когда расчеты, наконец, закончились, оказалось, Леся нету – отправился на пиво.

Тут-то, вопреки всем ожиданиям, ему и удалось удивить сослуживцев сверх всякой меры!

– Эй, послушайте, – резко заговорил Стефан, возвращаясь в комнату после пятнадцати минут отсутствия. – Откуда у него деньги?

Трое подняли головы от чертежей и недоуменно посмотрели на него.

– Как это откуда! – заерзал Каролек. – Ведь мы выиграли в спортлото!

– Когда? В последнее воскресенье, то есть позавчера?

– Не в прошлом же году!

– Ну так примите к сведению: спортлото платит по средам, а сегодня вторник. Ну, ваше мнение?

Троица поразилась несказанно.

– Да-а, – протянул Януш. – Точно, по средам. Тут что-то не так.

– Деньги у него? Откуда? – опешил Каролек, ибо обладание деньгами в последнее время было выше понимания коллектива.

– А я про что спрашиваю?

– Чушь, – решительно заявила Барбара. – Нет у него денег. Знаю от его жены.

– Так ведь он нам дал!!!

Отрицать этот (факт было трудно, и на пару минут все растерялись. Затем начали выхватывать из карманов только что полученные деньги, рассматривая их недоверчиво и беспокойно, словно опасаясь какого-нибудь фокуса, подвоха или галлюцинации. Наконец, Януш покачал головой.

– Тут что-то не так. Эта его вчерашняя болтовня, оставил, мол, купоны дома, сразу показалась мне подозрительной. И что за фортель он теперь выкинул?

– Какие, к черту, деньги, если за свет не заплачено, – вспомнила Барбара. – А я знаю, свет отключали, его жена брала взаймы у родственников.

– Откуда тогда он их, черт побери, откопал?!.. Дабы распутать загадку, все бросили работу. Каролек высказал веское предположение насчет нападения и грабежа. Стефан подозревал скорее какой-нибудь роман с богатой старой чудачкой. Януш и Барбара обсуждали возможность выигрыша в карты по принципу «дуракам везет». По мнению Влодека, Лесь что-то такое взял и куда-то продал…

Сколько голов – столько умов, и проку никакого. Оставалось с напряженным любопытством ожидать виновника торжества.

Свободный, наконец, от навязчивых мороков и, не предчувствуя ничего плохого, Лесь забежал на службу только за одеждой, привезенной Барбарой. Беззаботно вошел в комнату и оказался в ловушке.

Дверь прикрывал Стефан, в руке держал наготове большую печать для чертежей. Остальные окружили пойманного. Выражение лиц у любимых друзей, совершенно очевидно, не обещало ничего хорошего.

– Говори! – приказал Януш. – Откуда деньги? Это не спортлото, мы знаем, но ежели они у тебя были, пока мы все тут клянчили паршивые сто злотых, я собственноручно спущу с тебя шкуру!

У Леся испарина выступила на лбу. И что за проклятие опять над ним нависло?! Оглянулся испуганно вокруг.

– Почему это не спортлото? – спросил он жалобно и с некоторой претензией.

– Спортлото по средам платит, – холодно информировала Барбара.

– Вот черт, – пробормотал Лесь ужасно разочарованно и притих.

Барбара права, ясное дело. А он хорош! Хотел поскорее отделаться от ненавистных купонов и позорной правды и вылетел с этой оплатой. Эх, надо было умотать из дому на весь день, пусть хоть в вечернем костюме и лакировках, которые к тому же давят в подъеме. После бы как-нибудь отоврался. А теперь что? Что ему, дураку, теперь делать?

– Знаете, – начал он беспомощно. – Я-то думал, сегодня среда…

При самом большом старании нельзя было выдумать лучшего ответа, чтобы окончательно запутать слушателей. Сначала всем понравилось: верно, так и есть, и Лесь полностью оправдался. Перепутал дни, подумаешь, с каждым может случиться… Но что-то и как-то не укладывалось, причем столь очевидно, что вообще ничего нельзя было понять.

Первым спохватился Стефан и возопил:

– Кто тут рехнулся? Он или я?

– Или дирекция спортлото, – подхватил Януш. – Одним словом, дом без крыши!

– А может, сегодня в самом деле среда? – неуверенно заметил Каролек, все еще не окрепший в мыслях.

– Вот именно! – оживился Лесь. – Очень даже возможно…

– Вы перестанете или нет! – гаркнула Барбара. – Ведь он нас всех до сумасшествия доведет! А я говорю – вторник, значит, и есть вторник!

– Но ведь могла бы быть и среда! – твердил Лесь, желая всячески запутать компанию.

– Хватит! – взвыл Януш. – Вторники, среды, да тут спятить можно. Признавайся, календарная жертва, откуда деньги?!

– Со вчерашнего! – горестно вздохнул Лесь. – Вот вам крест! Поклянусь, чем хотите!

Лесь поспешно согласился в случае нарушения клятвы предоставить свое бренное тело всевозможным болезням, включая чесотку и помрачение ума. Сослуживцы вздохнули с облегчением. Последнее дело иметь в коллективе свинью. Теперь можно было заняться другим, более занимательным пунктом программы.

– Выкладывай, откуда деньги? – последовало категорически.

– Чудо, – набожно ответил Лесь. – Чудо и только. А в спортлото мы и в самом деле выиграли, только денег, наверное, не получим…

После долгих, подробных объяснений истина воссияла в замороченных мозгах сослуживцев. Финансово подтвержденный Лесев талант стал уже несомненен, и сияющий свежей зеленью лавр вполне удобно почил на его челе. Великий и столь во всех отношениях полезный триумф художника почтили сперва минутой уважительного молчания, а после несколькими минутами хвалебных воплей. Финансовые последствия печального недоразумения были сочтены справедливыми и достойными хвалы. Только на все вопросы о субботнем вечере и воскресном утре удовлетворительного ответа не получилось – Лесь категорически отказал в признаниях на эту тему.

Взрыв таланта имел широкий диапазон. Чувствительная душа художника расцветала поначалу робко, затем все решительней. Не только зав мастерской и главный инженер, но и кадровичка перестали чинить бестактный контроль за его опозданиями и относились к нему с доброжелательным уважением. Золотой дождичек позволил устранить досадные, вгоняющие в бессонницу помехи. Друзья и сослуживцы перестали фыркать на Леся и насмешничать, напротив, стали смотреть на него с симпатией, снисходительно, а порой даже с восхищением.

Но самый сладкий нектар всегда отравит капля дегтя. Странное поведение жены нет-нет да всплывало в памяти Леся, угрожая душевным разладом.

Однако взбудораженная Касенька понемногу успокаивалась, и энергичный, обновленный Лесь предался единственному занятию, которое уносило его от запутанных и досадных проблем и давало благостный духовный покой. Он творил вдохновенно, почти в экстазе, доверив полотну всякие свои тревоги и разлады.

Время согласно своей природе неслось неудержимо. Денежное вливание позволило коллективу возобновить финансовую борьбу на служебной территории. Одержимый творческим безумием Лесь три четверти внимания отдавал рождающимся шедеврам, а одну четверть – жене, коей занялся особо. С одной стороны, (ж старался загрузить ее настолько, чтобы у нее не хватало времени на возможные подозрительные контакты, а, с другой, всячески доказывал: муж у нее – идеал и нечто внеконкурентное. Жена примирилась с этой новой разновидностью матримониальных мучений, терпеливо ожидая новых творений гениального супруга. Зав мастерской вкупе с главным инженером совершал сверхчеловеческие подвиги, дабы спасти мастерскую и при трм сохранить здравомыслие.

И вот наступил великий день. Великий и великолепный – сравнительно с ним до сих пор пережитые великие дни оказались чепухой и рухнули в Лету.

Великий день начался с обычного, прозаического телефонного звонка на столе у зава мастерской.

Зав вместе с главным инженером, оба в уксусно-кислом настроении, занимались весьма неприятными делами. А именно, рабочими планами на будущий год, который просматривался далеко не в розовом свете, и Лесем, который просматривался еще хуже, чем будущий год.

– Я не спорю, одаренный молодец, – уныло рассуждал зав. – Ну и что? В последнее время уходит с работы в двенадцать – у него, видите ли, сразу пополудни самое хорошее освещение. Я уж не говорю, когда является на службу… Мне вовсе не жалко ему света – истинный талант надо поддерживать, а вам признаюсь, проще на быках пахать, чем заставить работать это дарование. Ведь четвертый квартал идет!

– На будущий год у нас мало заказов, – мрачно вторил главный. – Если сейчас сорвем сроки…

Он не успел предсказать, что случится в результате срыва договоров. Зазвонил телефон, и зав, очень довольный, быстро снял трубку – все-таки на несколько минут оттянется обсуждение ожидающих его ужасов.

– Ну-у-у! – ревел голос в трубке. – Поздравляю, поздравляю!.

– Спасибо, – машинально ответил зав. – А кто это говорит?

– Что, не узнаешь, – ревело по-прежнему во весь голос. – Ну, понятно, заважничал? Интервью раздаешь? Автографы?

Зав, наконец, узнал голос своего приятеля из Союза архитекторов, но при его отвратительном настроении находчивостью он не блеснул.

– Брось глупые шутки, – вяло отмахнулся он. – В чем дело?

– Неужели еще не знаешь? Ну, ясно, не знаешь, известие только что получено!! Ха-ха!

– Какое известие? – в голосе зава нарастало беспокойство, смешанное с какой-то туманной робкой надеждой. – Да что такое?

– Ха-а-а! – снова гремел голос. – Вы получили первую премию за этот ваш курортно-туристический комплекс! И вся реализация за вами! Ну что, ставишь мне за добрую новость, а? Оказывается, у вас великолепная концепция колористки!.

Главный инженер, сперва равнодушно следивший за физиономией зава, встревожился. Зав покраснел, побледнел, снова покраснел, а потом начал задыхаться. Свободной рукой рванул галстук, суматошно пытался расстегнуть рубашку, главный вскочил ему помочь, оторвал пуговицу и бросился к дверям.

– Пани Матильда, воды!!! – крикнул он в панике, уверенный, что из-за некого страшного известия зава вот-вот хватит апоплексический удар.

Все еще висящий на телефоне зав начал махать рукой

– успокойся, мол, – но это махание походило скорее на конвульсии. От счастья охрип, в горле у него забулькало – не удивительно, что главный инженер и прибежавшая с водой пани Матильда перепугались не на шутку. Главный пытался даже вырвать у зава трубку, но тот судорожно прижимал ее к уху.

Когда столь драматический телефонный разговор закончился, все сослуживцы сбежались на отчаянный крик пани Матильды. Зав мастерской положил трубку и посидел немного молча, чтобы прийти в себя. Однако это оказалось выше его сил. Вместо спокойного официального объявления, информации о заслуженном успехе последовал рывок: зав набросился с поцелуями на главного инженера. Главный еще успел подумать: пожалуй, его кто-то сглазил, раз все психи в мастерской именно его избирают объектом своих страстей, когда до него дошли крики зава.

– Конкурс!.. – орал он, щедро раздавая поцелуи направо и налево. – Наш конкурс!.. Первое место!.. Реализация наша!.. Колористика…

Смысл криков, наконец, дошел и до остальных собравшихся у дверей сослуживцев, онемевших в первый момент при виде странных выходок начальства.

– Ну да?!!! – первым завопил Януш и еще недоверчивый, но уже счастливый бросился на шею рядом стоящему коллеге.

– Прочь ты, козел!!! – взвыл, вырываясь, рядом стоящий коллега, коим оказался Стефан. – Рехнулся?! Девок тискай!

Весь коллектив повел себя не менее буйно, чем зав мастерской. Атеист Влодек упал на колени и воззрился в небеса. Пани Матильда, рыдая от счастья, выпила воду, принесенную начальнику. Барбара и Каролек исполнили под собственный аккомпанемент фигуру польки-галопа со всеми па. Лесь невпопад затянул благодарственную песню. Главный инженер, теперь уже добровольно и по собственной инициативе, пал на грудь заву, все еще охотно принимающему все доказательства радости.

Стихийные проявления помешательства вскоре упорядочились, и вся мастерская исполнила вокруг упоенного счастьем зава нечто похожее на триумфальный пляс, от коего все здание задрожало. После чего все окончательно выдохлись.

Служебные обязанности на оставшуюся часть рабочего дня были отменены. Зав мастеской со слезами умиления выслушал из Союза архитекторов официальное сообщение и подробности оценки проекта. Он охотно сообщил эти подробности всем желающим, и вот блеск, ярче солнца и тверже бронзы, раззолотил одного из сослуживцев и ослепил все глаза и умы.

Оказывается, на решение жюри отдать пальму первенства именно этому проекту повлияла больше всего гениальная, новаторская, внушительная концепция колористики! Масштабы Лесева таланта превысили все ожидания!

Таким вот манером вся мастерская из бездны конфликтов и склок махнула на вершины успеха, как в служебном, так и в личном отношении. Финансовые хлопоты забылись, будто их и не бывало, – первая премия удовлетворяла все текущие потребности. Реализация проекта заполняла план работы не только на будущий год, но и на следующие, ибо вместе с премией посыпались заказы и на другие подобные объекты по всей стране. Зав мастерской и главный инженер начали привередничать, капризничать и назначать свои собственные сроки. Все видели впереди солнечную перспективу, относительно нормальную жизнь, заполненную в должных пропорциях работой, отдыхом и личными делами. Отовсюду громогласно звучали поздравления и пожелания. За спинами всех работников лестные отзывы шумели словно крылья, и зав мастерской на этих крыльях вот-вот готов был воспарить в небеса.

О Лесе говорили все. Зав и главный нашли, наконец, прекрасный выход для себя и для него. Дисциплинарное угнетение дарования было недопустимо, но и отказ от его работы тоже немыслим. Колористика была делом Леся и должна была его делом остаться!

– Переведем его на полставки, – предложил зав. – Это самый простой выход.

– Вообще единственный выход, – поддакнул главный инженер. – Он способен работать только порывами. Ладно. Свою долю пусть вырабатывает в течение квартала. Разок подольше посидит, разок вообще не придет, зато не будет этой ежедневной волынки.

– А захочет, пусть сидит дома, – оживился зав. – Малевать все равно будет, ясное дело, даже и заставлять не надо. Господи, прямо с плеч долой!.. И как это раньше не пришло в голову?

– Да ведь только теперь можем себе позволить обходить предписания, – трезво заметил главный. – До того мы на краю пропасти балансировали…

Общий оптимизм сильно повысил градус благородства и любви к ближнему. Решили задать в Союзе архитекторов большой бал вскладчину, дабы отметить успех и подкупить родственников – жен, мужей, женихов, невест и прочее.

– По двести злотых с морды можем себе позволить, – вдохновенно изрек Януш. – Ну, пускай по триста… Семья – тоже люди, им тоже от жизни кое-что должно перепасть.

– Постойте, – прервала Барбара. – А Лесь? Еще ведь Лесь остается.

– В качестве развлечения? – полюбопытствовал Каролек.

– Это само собой, но ведь не свиньи же мы! Я во всяком случае не хочу, не знаю, как вы.

Разговор шел в отсутствие Леся, который использовал свое полуденное освещение на иной территории.

– Неважно, хотим или не хотим, – решил Януш. – Боюсь, у нас просто не получится. Быть свиньей не так-то легко. Тут без призвания не обойтись. А в чем дело?

– В деньгах. Он свалял дурака с этим спортлото совершенно фантастического, но честно отдал свои деньги. По-моему, надо ему вернуть.

– По-моему, тоже, – поддержал Каролек. – Это несправедливо, зато гуманно. Я – «за». А ты?

– Разумеется, «за», – ответил Януш. – К тому же, между нами говоря, мы ему обязаны первой премией. Ясно, оконфузился, но свое дело сделал™

– Ну, спросим еще Влодека и Стефана…

Влодек и Стефан, недолго думая, согласились. Вернуть деньги решили сразу по получении премии, пока что не оповещая ни о чем Леся, дабы сделать приятный сюрприз.

Долго ждать не пришлось. Закрытые для большинства смертных двери Ссцоза архитекторов распахнулись перед победоносным коллективом и приглашенными гостями, а нанятый по этому поводу оркестр грянул бравурную музыку. Сны и мечты зава мастерской были весьма и весьма близки к реализации, с двумя, правда, исключениями. Среди красочных сентенций никак не отыскивалась льстивая арабская надпись, а среди высоких государственных мужей, приносящих поздравления, никак не отыскивался премьер. Однако, не все сразу, путь к вершинам только начинается, и мелкие неувязки устранятся сами собой в следующий раз; посему в душе зава мастерской блистала ничем не омрачаемая картина лучезарного будущего. В благородном порыве (Ж преуменьшал даже собственные заслуги, превозносил всех и каждого и особенно Леся.

А Лесь пребывал в экстазе. В ушах распевали скрипки и фанфары, гордо вскинутую голову щекотал лавровый венок. Разлад и беспокойство растаяли, исчезли безвозвратно. В глазах счастливой жены распознавался нежный блеск, восхищение, обожание и, наконец-то, впервые в жизни Лесь чувствовал себя хоть в некоторой степени понятым и оцененным.