Текст книги "Цена свободы. Рунный след"

Автор книги: Инна Живетьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Рик быстро глянул на ведуна, и тот поспешил его успокоить:

– Нет, что ты, в княжеских словах никто ложь не нашел. Самого-то Отина напрямую не спрашивали, говорил все лекарь Фрам. Тогда, видно, Степные Волки заказ и получили. Ведать бы еще – от кого...

– Узнаем, – уронил Аскар.

– Значит, в корпусе теперь известно кто я такой? – спросил Рик.

– Конечно. Нет, я не знаю, как они отнеслись к такой новости, – усмехнулся ведун в ответ на незаданный вопрос. – Кадеты не посвящают посторонних в свои разговоры.

– Мог бы и послушать. Ведун ты или нет? – слегка обиделся княжич.

– Знаешь, Кир, меня волновало совсем другое, – улыбнулся Талем. – И даже если бы я подслушал – неужели ты думаешь, что рассказал бы тебе?

– Я теперь не смогу вернуться в корпус.

Влад не понял, с какой интонацией сказал это Рик – в голосе были и сожаление, и надежда.

– Это решит князь.

Аскар снова помешал кашу, попробовал. Влад потянул носом запах: как жрать охота! Талем повозился, поудобнее устраиваясь на сосновых ветках:

– Такой глупейшей ситуации, что ты продан простым охотником за рабами, – при этих словах Рик напрягся, высокомерно вскинул голову и холодно взглянул на учителя, – мы и предположить не могли, – продолжил тот невозмутимо. – Даже если и пришла бы такая мысль, начали бы искать ближе к границе, но никак не в Росвеле.

Рик перевел взгляд на Влада. Тот усмехнулся: «Кто же знал, что они такие дураки!»

– Княжеские погляды копались совсем в других историях. Попутно вскрыли заговор с целью получения места виночерпия при дворе, нашли склад украденной с княжеской кухни муки и чуть не устроили дипломатический скандал с Сизелией. Никаких следов! И главное – все молчат, ни выкупа не требуют, ни угроз не посылают. Нет, была, конечно, пара авантюристов – куда без них – пытались прибыль получить, да с ними разобрались быстро.

Аскар повернулся, знаками велел принести посуду. Влад сглотнул.

– А потом мне было видение, что найду тебя на границе Стального княжества недалеко от Рудных гор. Еле получили у князя Сантина подорожную на наш отряд. Чего-то он опасается, вот и тянул, сколько мог. Правда, совсем уж на конфликт не пошел, скоро же торги в Омке. Вот мы и путешествуем вдоль границы уже месяц.

– Говоришь, Сантин тянул, а вон как вы быстро выехали, – удивился Рик, принимая из рук тэма деревянную миску с едой. – Мы тогда еще не придумали, как от Ласка сбежать.

– Кир, ты что-то путаешь. Судя по твоему рассказу, вы как раз сбежали, когда мы оказались в Стальном. Погоди-ка, – на лице ведуна обозначилась растерянность. – Пока Мафин вернулся, да погляды расползлись, пока Сантин от послов прятался...

– Вот именно! Мы столько в Лабиринте не пробыли. Какой сегодня день? Пятнадцатое Горловки? Шестнадцатое?

– Двадцать шестое, – медленно произнес Талем.

– То есть, мы были в Лабиринте больше двадцати дней? – посчитал Рик.

«Бред какой-то», – мысленно согласился Влад, хватаясь за ложку. Но каша была еще горячая.

– Хоть в темноте дни и не посчитаешь, но я время чувствую. Чуть больше десяти дней, – сказала Сима.

– Все-таки выкинуло нас в другом времени, – констатировал Рик.

– А ребята? – вырвалось у Славки.

«Костя!» – с отчаянием вспомнил Влад и чуть не выронил миску.

Костя стоял, прижавшись лбом к оконной раме, и смотрел в темноту. Во дворе шел дождь, струи воды бежали по мутному стеклу. Мальчик вслушивался в шум ливня, пытаясь уловить интересные сочетания звуков, новые оттенки. Но капли монотонно долбили землю под стать настроению.

За стеной кто-то выругался в голос. Костя вздрогнул и с досадой повел плечами. Нет, показалось, упомянули не его. Впрочем, оставалось совсем немного до того, как придется выйти в зал. Взять скрипку и заиграть. Привычно скользнет под пальцами лак, рука отработанным движением взмахнет смычком. Чуть тронуть струны – и родится первый звук.

Костя не выдержал и заплакал. Слезы беззвучно катились по щекам, застревали в уголках губ, и приходилось слизывать соленую влагу. Играть в зале было противно. Мальчик ненавидел всех сидящих там, жрущих и пьющих – непрерывно, словно они состоят из одних желудков. Ненавидел воздух, пропитанный запахом пива и жареного мяса с луком. Стойкие ароматы въелись в одежду, осели на коже и волосах, – не отмыться. Костю тошнило от грязных рук посетителей, копавшихся в тарелках, от угодливых физиономий рабов, от вездесущих жирных тараканов.

Но главное – ему опротивела та музыка, которую заставляли играть. Костя легко выучил весь репертуар пожилого усатого музыканта. Тот играл на инструменте, похожем на гитару, и вместе со скрипкой получался странный дуэт. Легкие песенки и заунывные баллады – все было для Кости чужим, принадлежащим чужому миру и людям-желудкам. Сначала мальчик еще находил в местной музыке какую-то безыскусную прелесть, но потом делать это стало труднее. И что хуже всего – мелодии звучали повсюду, они забивали ноздри, липли к коже мутной пленкой, оседали в горле вязкой мокротой, затыкали уши, не пропуская ничего. Костя словно оглох и онемел.

Раньше он умел «выговариваться» в музыке, перекладывал в звуки скрипки все, что мучило и волновало, словно рассказывал близкому человеку. Порой ему казалось, что он не живет, а набрасывает черновик, и только сыграв, ощущает произошедшее по-настоящему. А сейчас в голове все время всплывали отрывки здешних песенок.

Если бы можно было поговорить с Владом! Костя слизнул с губ соленые капли. Он и не думал, что больше всех ему окажется нужен этот резкий, циничный мальчишка. Дома Костя обходил таких стороной. Что у него могло быть с ними общего? С теми, кто слушает современные поп-группы и не видит разницы между «Реквиемом» Моцарта и «Реквиемом» Верди! Да и знает ли о них вообще – вот вопрос. «Какой же я был идиот! Тоже мне, сноб нашелся. Дурак. Влад, ты только вернись, вернись! Пусть вам повезет! Пусть вам обязательно повезет!»

Костя хотел, было вытереть мокрое от слез лицо рукавом рубахи, но сдержался: он уже переоделся в специально выдаваемую для трактира одежду, и за любое пятно влетит. Скоро надо будет идти.

Он выпрямился, с облегчением заметив, что спина уже не болит. Недавно Ласк опять пытался выбить то, чего ребята не знали: куда именно направлялись беглецы. И зачем старался? Все, что знал, Костя рассказал еще тогда, когда тэм в первый раз избил его, да и специально приглашенный ведун подтвердил это.

...В ту ночь Костя только начал играть песню о Росвелской страже, их своеобразный гимн. Неофициальный – слишком уж нецензурные слова. Пьяные воины запели, точнее – заорали, когда в трактир вломился патруль. Лера, тащившая пару кувшинов, испуганно оглянулась на громко хлопнувшую дверь. Главный – толстый бэр с яростно выпученными глазами – пробрался к столу, за которыми сидели тэмы, и начал что-то говорить. Ласк слушал пару минут, потом развернулся и запустил в музыкантов полуобглоданной костью. Снаряд пролетел мимо, Костя воспринял это как сигнал и прекратил играть. Стража недовольно взвыла. Некоторые продолжили петь и без музыки. Но Крит рыкнул, и все заткнулись.

– Ну, так что вы скажете по поводу этих ножей? – в наступившей тишине повторил свой вопрос бэр.

Ласк взял протянутое оружие, посмотрел.

– Да, это из моей оружейки. И что дальше?

– О, ничего такого, что могло бы отвлечь уважаемого тэма от этого стола, – продолжил толстяк. – Этим ножом всего лишь убили одного из патрульных.

– Кто?! – не понял Ласк.

– Не могу знать, тэм. Перебит весь патруль, рассказать некому.

– Как это? – снова тупо спросил пьяный.

– Как? – бэр преувеличенно задумался. – Насмерть!

До Ласка дошло, что над ним издеваются, и кто? Человек, который ниже его по титулу. Он взревел и вскочил, опрокинув кувшин с вином. На толстяка это не произвело никакого впечатления.

– Желаете выехать на место происшествия? Это не так уж и далеко, на Часовой площади.

– Еще как желаю! Посмотрим, что это за патруль, который позволил себя зарезать, как пьяных свиней! И при чем тут мой нож?!

Тэмы вымелись из трактира, посетители, те, кто еще стоял на ногах, потянулись следом. Костя вопросительно посмотрел на Жакоба, торчавшего за стойкой. Тот махнул: мол, играйте. Костя поднял смычок.

Через некоторое время в трактир вошли двое достаточно трезвых стражников. Подошли к Жакобу, поговорили с ними. Тот вышел из-за стойки, поймал Леру за плечо и что-то ей приказал. Потом прошел к Косте:

– Заканчивай и марш на двор.

Мальчик оставил в специальной каморке скрипку, переоделся и вышел. Ждали только его, девочки и Антон стояли на крыльце.

– Пошли, – велел стражник.

Костя вопросительно посмотрел на ребят. Лера пожала плечами. Что произошло, никто не знал.

Рассветало. На улицах было тихо, приятно свежо после душного трактира. Такой город – без людей, голосов, звуков, – даже нравился Косте. И ворота дома Ласка, с грифом и львом, вполне смахивали на сказочные. Вот только во дворе ощущение сказки прошло. Тэм орал, размахивая кулаками под носом у стражи. Те переминались с ноги на ногу, отворачивали опухшие рожи, и зачем-то держали в руках веревки. И тут же лежал мертвый Михан...

...Костя снова прислонился лбом к оконной раме. Дальше вспоминалось отрывками. Вот Ласк повернулся, увидел их... И начал бить тут же, во дворе. Костя только прятал руки, сжимал кулаки, боялся повредить пальцы. Когда тэм схватил его за волосы, запрокинул голову и прорычал: «Куда?! Куда побежали эти сволочи?!», – мальчик не сразу сообразил, о ком идет речь. Тэм снова ударил его, сбил с ног. Лежа на земле, Костя увидел, как из конюшни вышел, пошатываясь, Син с разбитым лицом. Увидел его и Ласк, подскочил к конюху.

– За Ласточку я тебя...

Костя закрыл глаза. Послышались звуки ударов, потом закричала Маша, и мальчик испуганно приподнялся на локтях. Конюх лежал в паре метров от него, из перерезанного горла толчками выходила кровь.

Как именно Костя сообразил, что ребята сбежали – сейчас он не мог ни понять, ни вспомнить. Сначала навалилась обида – тяжелая, жгучая. Как же так?! Их бросили! Потом надежда – если все получится, ребята вернутся, обязательно! И снова захлестнул страх перед бесновавшимся в ярости тэмом.

Ласк бил свирепо, вымещая на ребятах злость. Тогда-то Костя и рассказал все, что помнил со слов Рика. Задыхаясь от боли, от страха, что ему покалечат руки, не обращая внимания на заплаканных девчонок. Впрочем, как оказалось, Антон тоже не выдержал, но и он знал не больше.

Уже потом Костя сообразил – ничего нового Ласк от них не узнал, об этом тэм и сам мог догадаться, ведь знал, что Рик родом из Семиречья. Но это потом, а тогда страх и отвращение к самому себе заглушали все мысли.

Тэм бушевал несколько дней. Выгнал стражников, не выплатив им расчет, нанял новых. По его приказу Антона и Костю избили плетьми под внимательным взглядом ведуна. Хоть девчонок не тронули...

...За стеной продолжали ворчать. Костя узнал голос Жакоба. Все, пора идти. Надо только отвлечься от всего, успокоиться, а то пальцы дрожат. Выйдя в коридор, мальчик снова попытался вспомнить хоть что-то из того, что так великолепно знал раньше. Мысли его метались от одного композитора к другому. «А я бы теперь лучше понял «Страсти по Матфею», – подумал Костя, дойдя до Баха. – Если бы я только мог вспомнить! Хоть одну музыкальную фразу! Я так с ума сойду!!»

Уже перед выходом в зал в голову пришла мысль: «А если это наказание? За предательство. Я же больше всего за руки боялся, что покалечат, и играть не смогу. Получается, выбрал музыку, а ребят предал. И музыка ушла».

Лера растянулась на лавке, уронила вдоль тела натруженные руки. Хорошо хоть сегодня тэм не вернулся домой.

«Пожалуйста, пусть он торчит подольше в своих казармах! И пусть приезжает без Вилла! Ну пожалуйста!» – мысленно попросила Лера.

Маша встала и подошла к окну. Поднялась на цыпочки, выглянула во двор.

– Маш, ты чего? Ложись спать.

Подруга не ответила – да Лера и не надеялась на ответ. Хорошо хоть, послушно вернулась на место и легла.

– Разденься, – напомнила ей Лера.

Девочка послушно потянула шнуровку ворота. Качнулся огонек светильника, отразился в бездумных Машиных глазах...

Может быть, лучше бы она, Лера, развязала тот чертов мешок? Не думала бы сейчас ни о чем: ни о Вилле, ни о том, что вернуться у них шансов почти нет. Или она отреагировала бы по-другому? Лера перевернулась на живот, уткнулась лицом в согнутую в локте руку, и прошедшие события поплыли перед глазами.

...Ласк не появлялся пару дней. Новый управляющий, похожий на крота Повил, тихо шнырял по дому. Вот только что лез в чугунок на кухне, и на тебе – уже торчит в столовой, проверяет, как девчонки моют пол. Да, в отличие от Михана он залезает в каждый уголок, в каждую щелку, как будто Фло им мало. Вспомнив о Михане, Лера чуть вздрогнула. Когда они вернулись из трактира, труп управляющего лежал во дворе, на старых мешках, и над ним растерянно стоял стражник. Михан был первым мертвецом, которого увидела Лера, и это потрясло ее. А потом еще и пришлось застирывать испачканные кровью мешки, полоскать их в красноватой воде. До сих пор противно выкручивать мокрую ткань, – неважно, что это: половая тряпка или собственная рубаха. Вот и сейчас Лера замерла на мгновение, наклонившись к ведру.

Машка плюхнула тряпку под порог, в растекшуюся грязными разводами лужу.

– Ну почему у них до сих пор не изобрели линолеум? – с досадой спросила она.

– И пылесос в придачу.

– Когда вернусь домой, два месяца полы мыть не буду. Нет, три!

– Угу, – отозвалась Лера, в который раз пересчитывая дни. Получалось, что ребята сбежали чуть больше двух недель назад. Если ничего не случилось, то должны уже пересечь границу. А вот сколько времени им понадобится в Семиречье, непонятно. А это плохо, Вилл все никак не хочет отвязаться.

– Нет, рано еще, – эхом отозвалась Маша, и Лера сообразила – тоже считает.

По молчаливой договоренности они не говорили о побеге. Не хотели сглазить. Боялись: не случится ли чего в дороге, не забудут ли ребята о тех, кто остался, решатся ли рискнуть – вернуться, выкупить. Тем более, после убийства управляющего и кражи лошадей.

Лера так и не поняла, что именно разозлило Ласка больше: то, что убили его человека, или пропажа Ласточки. Чаще девочка склонялась к последнему. Вилл, кажется, тоже – уж очень он сокрушался о кобылке, вроде как ненароком напоминая приятелю об утраченном.

«Чтоб ему пусто было!» – вспомнила Лера о похотливом тэме и с яростью выжала тряпку. Очень вовремя: Повил бесшумно прокрался по коридору и заглянул в комнату. Машка, все еще что-то высчитывавшая, схлопотала подзатыльник и шустро метнулась в дальний от управляющего угол. Повил, с зажженной лампой в руке, заглянул под стол, осмотрел пол. Девчонки затаили дыхание. Но тот вылез молча, вышел. Машка повернулась к двери и показала язык. Лера ей позавидовала: подругу точно не мучили сомнения, вернутся ребята за ними или нет.

Только домыли пол, пришла Фло, велела идти на задний двор. Спускаясь, Лера услышала голоса: тэм вернулся, да не один. «Только бы не с Виллом!» – взмолилась она. Пронесло: Ласк разговаривал с незнакомыми воинами. Нерасседланные лошади стояли тут же, во дворе. Приехавшие были в пыли, лица украшали серые разводы размазанной грязи.

– Сюда, – велел Повил, выстраивая рабов вдоль стены сарая. Лера с удивлением увидела Костю с Антоном. Да, уже вечер, но все равно слишком рано для возвращения из трактира.

– Все, тэм, – управляющий подошел к Ласку.

Тот кивнул, схватил лошадь под уздцы и вывел на середину двора. Оглядел всех – у Леры нехорошо тенькнуло под ложечкой.

– Ты! – палец указал на Машку. – Иди сюда.

Маша жалобно посмотрела на Леру и вышла.

– Отвяжи мешок и открой, – велел хозяин.

Девочка, ломая ногти, начала теребить тугой узел. Ласк ждал. Маша в отчаянии дергала веревки, потом начала помогать себе зубами и только так сняла мешок. Поставила на землю.

– Развязывай, – поторопил тэм.

Узел поддался легко, стоило потянуть за кончик веревки. Девочка распахнула мешок... Тот дикий вопль, который издала Машка, Лера не забудет никогда. Он ей потом снился каждую ночь. А тогда Лера сползла по стенке, села на землю, закрыла глаза и заткнула уши. Чтобы не видеть то, что оказалось в мешке: отрубленную голову Даня.

Леру подняли, встряхнули, прислонили к сараю. Машка уже не кричала, потеряла сознание.

– Понятно, что бывает за побег? – ухмыльнулся Ласк, носком сапога раскрывая мешок пошире. Лера услышала, как Антона начало рвать. Тэм довольно ухмыльнулся.

Куда потом дели то, что привез тэм – Лера не знала, а спрашивать боялась. Машка же вообще замолчала. Ходила по дому бесшумно, как тень, бездумно глядя на всех. Послушно выполняла все, что ей говорили, но очень медленно. Одну тарелку могла мыть несколько минут, пока кто-нибудь не спохватывался и не забирал у нее посуду. Фло хмурилась, но молчала.

...Лера вцепилась зубами в дерюжку, чтобы не закричать. Она утешала Машку, как могла. Но подруга ее словно не слышала. Да и сама Лера уже была на грани истерики. Этот Вилл! От него нет спасения. Он часто приезжал с Ласком и пользовался любым моментом, чтобы потискать Леру. Как противно ощущать его пальцы на теле! Подкатывать с просьбой о продаже девочки Вилл не решался, любое упоминание о деньгах Ласк воспринимал в штыки, усматривая в них намеки на удравших рабов. Но долго так продолжаться не могло. Либо Виллу хватит наглости, либо Ласку пьяная дурь в голову ударит. Лера так надеялась на ребят! Она не верила, что те их бросят, но после смерти Даня надежда несколько угасла.

Девочка в который раз начала перебирать варианты спасения. Нахамить хозяину, чтобы тот ее наказал, запер где-нибудь? А если тэм решит продать строптивую девчонку? Вилл будет тут как тут. Попросить Фло не отправлять обслуживать тэма с гостями? Как же, так та и позволила! Напроситься работать в трактир? Опять-таки Фло будет против, в доме осталось слишком мало служанок. Да и Виллу кто помешает притащиться в трактир? Нет выхода.

Впрочем, был у Леры вариант хоть как-то смягчить предстоящее, но и он провалился. Пришло это решение в голову неожиданно. Четыре дня назад девочка лежала ночью без сна и вспоминала, о чем шушукались девчонки в раздевалке при спортзале. Была у них такая Танька, про нее слухи ходили, что спит со старшеклассниками. Вот девчонки и насели на нее с вопросами. Танька сначала гордо кривила губы, мол, будет она тут им все рассказывать. Но потом не выдержала, начала вываливать историю за историей. Лера не слушала – в Танькином исполнении все казалось как-то пошло и грязно, а хотелось совсем другого. Сейчас же девочка думала об этом с ожесточением: лучше бы она была такой, как Татьяна! Не пришлось бы так мучиться, да и первым мужчиной стал бы не этот мерзкий тэм. С досады Лера чуть не расплакалась, но Машка не спала, и не хотелось ее пугать. А ведь она даже не целовалась! Дура! Ведь хотел Денис из параллельного домой проводить, так нет, он ей маленьким показался.

И тут Леру как током ударило: а чего это она лежит и страдает? Кто мешает поцеловаться в первый раз с нормальным парнем? С Антоном, например! А что? Костя все время витает в облаках со своей музыкой, а Антон такой серьезный, сдержанный, в общем-то, даже симпатичный. Лера села на лежанке, обхватила колени руками. Ледяные пальцы коснулись кожи. А кто сказал, что только поцеловаться?..

«Так, спокойно! – девочка потянула себя за косу. – Не гони лошадей!» Решится ли она на это? Да уже решилась! Будет ли жалеть потом? Ни капельки! Хуже, чем Вилл, трудно кого-то вообразить. Именно Антон? А кто же еще? Для «чистоты эксперимента» Лера представила себе всех своих одноклассников. Нет, из них точно никто на эту роль не подходит. Вот если бы ребята не сбежали, тогда кто? Влад? Хм... это, конечно, вариант, ну уж больно Влад циничен! Славка? Тоже нет. У Леры бы язык не повернулся такое ему предложить, да и слишком он упертый, только о том, как вернуться, и думает. Алешка? Этот еще совсем мальчишка, как и Костя. Дань же относился к девчонкам слишком по-братски. Рик вообще младше по возрасту. Значит, и тогда выбор пал бы на Антона.

А что? Он высокий, Лера ему еле до плеча макушкой достает, а она не такая уж и мелкая, не то что Машка. Узкое лицо, светлые глаза, широкие темные брови в контраст светло-русым волосам, четко очерченные губы. Почему это он только вполне симпатичный, он очень даже симпатичный! Да и характер его нравится. Леру привлекают такие немногословные, спокойные. Значит, решено. Дождется завтрашнего вечера и скажет Антону... Остаток ночи девочка крутилась с боку на бок, придумывая, как и что сказать. Соврать про внезапную любовь? Или правду?

Наутро встала с гудящей головой, так ничего и не решив. С тоской посмотрела на Машку – вот бы с ней посоветоваться! Пойти к Минке? А, да что Минка, известно, что та скажет! Начнет выспрашивать, нравится ли ей Антон, потом будет трещать о всех, кто когда-либо нравился ей, вот и весь разговор. Нет, решать надо самой.

Лера уже выходила из комнаты, когда ее остановила простая мысль: «А если Антон откажется?» Вот не понравится ему Лера, и все тут! Судя по Танькиным рассказам, не должен. Но тогда придется принять за правду и все остальные ее россказни, а как не хочется! Гораздо приятнее думать, что есть где-то серьезный, верный и нежный мужчина. Нет, пожалуй, все-таки Антона придется обмануть.

Вечера Лера ждала как в лихорадке. И чем ниже клонилось солнце, тем больше она боялась. Фло заметила ее состояние и поглядывала с подозрением. Лера опускала голову, пряча то и дело вспыхивавшие от запретных мыслей щеки. Представляла себе Антона, и с каждым часом он нравился ей больше и больше. «Самообман? – думала она. – Ну и пусть!»

За ужином кусок не лез в горло. Сидела Лера как раз напротив Антона и не могла поднять глаза, словно все кругом тут же догадались бы о ее идее. Антон встал из-за стола одним из первых, Лере же надо было дождаться Маши. С досадой покосилась на нее – та ела неторопливо, иногда вообще забывая об опущенной в похлебку ложке. Лера чуть не прикрикнула на подругу. Антон же сейчас уйдет в комнату и не появится до утра! Сдержалась. Попросила Минку шепотом:

– Посмотри за Машкой, ладно?

Девушка кивнула, только хотела что-то спросить, но Лера пулей вылетела из-за стола.

Антона она догнала уже почти в дверях комнаты.

– Подожди, – крикнула ему в спину.

Тот повернулся, посмотрел без удивления.

– Зайди к нам, я поговорить с тобой хотела, – кивнула Лера на дверь, помня, что Машки не будет еще долго. Антон нехотя зашел и прислонился к косяку, мешая закрыть дверь.

– Сядь, а? – подавляя досаду, предложила Лера.

Совсем не так ей представлялось начало разговора. Антон присел на Алькину лавку, теперь пустовавшую. Девочка прикрыла дверь и села напротив, зажав ладони между коленками. Антон молчал, словно его совсем не волновало, зачем позвали. Лера тоже никак не могла начать разговор. Решимость разыграть сцену про большую любовь испарилась, как роса под солнцем. Да и как тут начнешь? «Не на шею же ему кидаться!» – с тоской подумала Лера и ляпнула:

– Ты знаешь, что меня Вилл не оставляет в покое?

– Откуда бы? – слегка удивился тот.

Лера в досаде прикусила губу. Действительно, откуда, если Антон торчит целый день в трактире. Но должен же он помнить о той игре в карты! Обязательно должен!

– Так вот, Вилл не отстает, – снова начала Лера. – А я не хочу, чтобы он ... первый. Понимаешь? – Она смотрела в стену и не видела, как отреагировал Антон. В отчаянии закончила: – Я даже не целовалась ни разу. Поцелуй меня, пожалуйста.

Девочка перестала дышать, закаменела, но ничего не произошло. Прошел месяц, не меньше – так показалось ей, – пока Лера не решилась, наконец, повернуть голову. Антон сидел красный и растерянный.

– Я... это... – невразумительно выдавил он. – Не умею...

– Я тоже, – вздохнула Лера. – Но...

– И сейчас Машка придет, – пробормотал Антон, вскочил и попятился к двери. Он избегал Лериного отчаянного взгляда.

Дверь захлопнулась. Девочка опустилась на лавку и разрыдалась, обреченно, в голос. Минка потом отпаивала ее водой – Леру трясло так, что зубы стучали о край кружки. Гладила по голове, допытывалась, что случилось, успокаивала. Затем она выпросила у Фло каких-то травок и с трудом затолкала отвар в Леру.

Антона она с тех пор избегала. Ни Машка, ни Костя этого не замечали...

... «Что же делать?» – в который раз с тоской подумала Лера.

– Антон, спишь? – окликнул Костя.

– Нет, – неохотно отозвался тот.

Костя понял его нежелание говорить и замолчал.

Да, Антон предпочитал молчать. О чем говорить? Что нового они могут сказать друг другу? Антону точно нечего. Разве что в который раз повторить: их бросили. Представился шанс спасти свои шкуры, и ребята сбежали. Даже не подумали о том, что будет с оставшимися. «Я не буду терзаться тем, что рассказал обо всем Ласку, не буду!» – в ярости думал он, прислушиваясь, как Костя ворочается на лавке. «А Костя – дурак, мучается. Его Влад предал, а ведь прилип сначала, как к дорогому родственничку. А все равно – своя шкура дороже оказалась!»

Особенно взбесила Антона как-то оброненная Костей фраза: «Лешка-то выдержал, когда его Михан бил». Подумаешь! Такой весь из себя честный-благородный, а тоже сбежал. И Даня они тоже бросили, бросили!! Иначе бы Ласк приволок все головы. Кинули Даня, даже сомнений нет. Так что еще неизвестно, кто предатель – сам Антон или те, кто сбежал. И если они вернутся – еще посмотреть надо, кто будет оправдываться. Плевать, что рассказал Ласку. Все равно он ничего нового не узнал. А друзья, так называемые, оставили тут подыхать...

Костя, наконец, успокоился, заснул.

«Интересно, а ему Лера предлагала ЭТО?» – вспомнилось Антону. Мальчик с досады был готов дать себе в ухо – как глупо он себя повел! И чего только испугался, как малолетка? Ой, дурак!

Он представил, что Лера снова начинает тот разговор... Нет, так бы Антон уже не сплоховал. Начать самому? Духа не хватит... Да и как-то... додумывать, что он не хочет брать на себя такую ответственность, Антон не пожелал.