Текст книги "Мстительница"
Автор книги: Инга Берристер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
Компания «Майденес Менеджмент» наверняка уже прекратила свое существование, и она чуть ли не ненавидела Майлса за то, что он стал играть важную роль в ее жизни.
Дома все будет иначе, говорила она себе, и чувства у нее будут другие, не такие, как в этом месте, насыщенном древним колдовством. Она возьмет себя в руки, станет больше похожей на себя прежнюю, меньше будет зависеть от Майлса.
Пеппер принимала душ, когда услышала шум мотора. Вот и все. Конец идиллии.
Глава девятнадцатая
Комната была маленькой, неказистой, ничем не напоминающей роскошные приемные для посетителей. За обшарпанным столом в не очень удобных и потертых креслах сидели десять человек, которые не обращали никакого внимания на окружавшую их обстановку. У них были дела поважнее. Все мрачно переглядывались. Совещание открыл премьер-министр.
– Всем известно, зачем мы собрались тут, – решительно проговорил он. – Я получил некую информацию, касающуюся Симона Герриса, поэтому мы предприняли расследование. Итоги подведены.
Он передал каждому из присутствующих фотокопию доклада, и члены комитета принялись скрупулезно его изучать, предоставив премьер-министру возможность повнимательнее приглядеться к ним. Особенно неприятно чувствовали себя те, кто ратовал за выдвижение Симона Герриса… И неудивительно! Единственное оправдание, которое можно было найти Геррису, – его собственное жестокое детство, которое искалечило ему душу и довело до опасной формы безумия.
Премьер-министра поражало, с какой ловкостью и как долго он умудрялся скрывать от окружающих преступную сторону своей жизни. К счастью, она вышла наружу теперь, когда еще можно заставить его потихоньку подать в отставку.
– Вы хотите сами поговорить с ним, или…
– Возьмите это на себя, Джордж, – сухо ответил премьер-министр лидеру консервативной партии в парламенте. – Вы согласны?
Джордж Макбрайд тяжело вздохнул. Он недавно занял свой пост и плохо знал Симона Герриса, тем не менее не испытывал особенного желания требовать от него отставки. К тому же они были членами одного клуба, что совсем не упрощало задачу. Лидер консерваторов назначил Геррису встречу в клубе.
Симон сразу понял, о чем будет идти речь, так как его уже поставили в известность о результатах расследования. Однако он хотел знать подробности, хотел знать, кто настроил против него премьер-министра.
Джордж Макбрайд, не поставленный в известность насчет некоторых договоренностей, счел возможным быть откровенным.
– Ну, думаю, первой была ваша жена. Она встречалась с премьером. Приходила со своим адвокатом… Френчем, насколько мне известно.
Макбрайду стало не по себе, едва он заметил, как Геррис злобно сверкнул глазами, и он пожалел о своих словах. Слишком поздно! Не надо было пить джин перед обедом, по крайней мере, так много…
– Майлс Френч, – тихо повторил Симон. – Я мог бы догадаться. – Он встал. – Мое прошение об отставке будет у вас с утренней почтой.
Джордж Макбрайд с облегчением пожал ему руку и поздравил себя с тем, что, в общем-то, неплохо справился с трудным делом. Геррис без лишних слов согласился на отставку, как и полагается выпускнику Итона.
Чувствуя себя так, словно он свалил огромную тяжесть с плеч, Джордж налил себе вина в бокал.
Ярость огнем жгла Симона, несмотря на арктическую холодность его реакции на встречу с лидером партии. Желание немедленно уничтожить тех, кто посмел пойти против него, подавило все остальные чувства, однако он пока сдерживался, чтобы раньше времени не навлечь на себя опасность. Френчу палец в рот не клади. Он умеет предвидеть последствия, так что придется соблюдать осторожность.
Первым делом Симон призвал к себе Алекса и Ричарда, чтобы выяснить, как много им известно. Оказалось, они знают совсем мало, однако чутье, которое никогда не обманывало, подсказывало ему, что не стоит доверять им. Они явно выходили из-под его контроля.
– У вас есть какие-нибудь сведения от Френча? – неожиданно спросил Симон.
Алекс и Ричард обменялись удивленными взглядами.
– С тех пор, как он увез Пеппер Майденес, никаких, – ответил Ричард и тотчас понял, что Симон ничего не знает. – Разве он тебе не сказал?
– Ты о его дурацком плане похищения?
– Не такой уж он дурацкий, – возразил Ричард. – По крайней мере, похищение ему удалось как нельзя лучше.
– И где они теперь?
Симон не желал зря терять время, слушая, как Ричард не в шутку расхваливает Майлса Френча.
– Не знаю…
Алекс слушал их, чувствуя, что Симон едва сдерживает клокочущую в нем ярость. Как же он прежде не замечал, насколько Геррис опасен? Прежде чем покинуть страну, Майлс предупредил, чтобы они поменьше рассказывали Симону.
Ричард не врал, он сказал правду, так как Майлс в самом деле скрыл от них, куда собирается везти Пеппер.
Отдав Симона в руки премьер-министра, Майлс заодно освободил от него Ричарда и Алекса, и Геррис нутром чуял перемену в их отношении к нему, как зверь чует приближающуюся опасность. На них он больше не мог положиться. Симон понял, что остался один. И в этом тоже виновата Пеппер Майденес. Он заставит ее заплатить!.. Пусть думает, будто ей ничего не грозит, если она с Майлсом Френчем… Пусть оба думают, будто победили его… Скоро они узнают, что не так-то легко с ним справиться. Он за все воздаст Пеппер, и на этот раз сделает все, как надо. Но сначала надо найти ее. И он отыщет их, а когда отыщет, то отомстит обоим и она уже больше никогда не сможет мучить его. Реальный мир как будто перестал для Симона существовать, была только испепеляющая жажда мести.
Когда Геррис ушел, Алекс почувствовал, что его пробирает нервная дрожь; Не хотел бы он быть на месте Майлса и Пеппер.
Менее чувствительный Ричард постарался побыстрее забыть о Симоне, так как у него на уме было другое. В банке он скучал и наконец-то честно признался себе в этом. Тогда почему бы не передать бразды правления Моррису и не заняться посреднической деятельностью, ведь это как раз то, что ему нравится? Надо будет переговорить с Линдой, подумал Ричард и помрачнел. Она стала почти чужой в последнее время, прячется от него, задерживается допоздна в студии. Ричард думал, что давно избавился от неуверенности в себе, по крайней мере, с тех пор как развелся с Джессикой, ан нет. Нежелание Джессики делить с ним постель ранило его куда сильнее, чем он сам подозревал. Теперь и Линда с явной неохотой подчиняется ему, а иногда и не подчиняется. Неужели нашла кого-то другого?
Может быть, стоит увезти ее на несколько дней…
По дороге в банк он остановил машину возле туристического агентства и зарезервировал два билета на круиз по Средиземноморью. На пять дней даже он может оставить свой банк. Теперь бы уговорить Линду…
Ричард старался не думать о том, что изменившееся отношение жены может быть вовсе не связано с его невниманием к ней из-за постоянной занятости в банке.
После туристического агентства он вернулся в свой кабинет, не желая сидеть дома в одиночестве.
Линда вернулась домой рано. Весь день она чувствовала себя больной, и не только из-за беременности. Предстоящий разговор с Ричардом внушал ей ужас, однако Линда понимала, что должна как можно скорее покончить с неизвестностью. Ребенка она решила сохранить, какова бы ни была реакция мужа.
Когда Ричард открыл дверь, ему показалось, что дома никого нет, но почти тотчас он нашел ее сидящей на софе. Невидящим взглядом Линда смотрела прямо перед собой, и Ричард сразу весь напрягся. Стараясь делать вид, будто ничего не происходит, он подошел и поцеловал ее.
– Представляешь… У меня сюрприз для тебя! – Ричард едва не поморщился, уловив фальшь в своем голосе. – Я заказал два билета на круиз по Средиземному морю. Мы…
– Я не могу.
Подобной прямолинейности Ричард никак не ожидал и, потеряв дар речи, в отчаянии уставился на нее. До этой минуты он даже самому себе не признавался, как много значит для него Линда.
Она обернулась, и он увидел, что она побледнела.
– Мне сейчас не до круиза, Ричард.
Она стиснула похудевшие пальцы, и он заметил, что обручальное кольцо едва не упало с ее руки. Это был дурной знак.
– Я… Я беременна.
Беременна? Ричард смотрел на нее так, словно впервые в жизни слышал это слово.
А Линда, в ужасе оттого, что ее страхи оправдываются и Ричард не желает никаких детей, выплеснула на него не раз и не два обдуманные слова:
– Только не проси меня избавиться от него… Я не хочу. Ричард, ведь это наш ребенок… Но если ты его не желаешь, я готова растить одна. Ничего, как-нибудь… Я знаю, мы договорились не заводить детей, но, тем не менее… – Она подняла на него несчастный и решительный взгляд. – Я беременна и намерена сохранить ребенка, даже если потеряю тебя.
– Беременна? Ребенок?.. У нас будет ребенок? – Ричард тряхнул головой, словно приходя в себя. – А я-то думал…
Он еще раз тряхнул головой, наконец-то поняв до конца, что она сказала. Значит, нет другого мужчины и он ей не надоел. Просто Линда забеременела и носит ребенка… Их ребенка!
– У нас будет ребенок.
Ричард подошел к жене и обнял ее. Отлично. Пусть он даже не думал о таком повороте в своей семейной жизни, но все-таки он был евреем и не мог не испытывать гордости от своего будущего отцовства.
Позже, после того как они поужинали и выпили шампанского и Линда заснула, положив голову ему на плечо, Ричард перебрал в уме все, что произошло за день, и в первый раз в жизни ощутил желание помолиться богам, чтобы они не наказывали его сына за грехи отца. Ему пришло на ум, что первым делом, дабы не навлечь беду на сына, он должен расплатиться с Джессикой. В конце концов, можно себе это позволить. Ее два миллиона уже давно увеличились в несколько раз. Чем больше Ричард думал об этом, тем больше ему нравилась идея отдать Джессике ее деньги. Ради сына… Отличная мысль!..
Алекс вернулся домой после встречи с Симоном в скверном настроении. Недаром Майлс предупреждал его о том, насколько тот опасен, а ведь Алекс не верил. И такой человек разгуливает по улицам и даже считается почтенным членом общества. Он вспомнил, что Майлс, когда они были наедине, говорил ему о жизни Симона, и в ужасе содрогнулся.
Они с Майлсом виделись перед самым похищением Пеппер, однако даже тогда он не сказал Алексу, куда намерен отправиться. Едва они вернутся, как окажутся в опасности.
Джулия ждала его дома. Рекомендация Майлса распахнула перед ними двери детского приюта, и для них словно началась новая жизнь. Джулия проводила там все свое время. У нее как будто открылся неведомый прежде дар, и она легко находила общий язык с детьми. Они даже начали поговаривать, не усыновить ли им ребенка из этого дома.
Кроме того, хоть он и не получил правительственный заказ, большая компания купила его дело, избавив от всех финансовых проблем и предоставив возможность заниматься тем, что нравилось больше всего, – разработкой новых систем и усовершенствованием старых. Им было по карману содержать большой дом, но Джулия неожиданно заявила, что с удовольствием перебралась бы в дом поменьше. Они снова сблизились и с удовольствием разговаривали друг с другом, чего уже давно не делали. Джулия стала другой. Нет, не то чтобы совсем другой… Она стала той Джулией, в которую он когда-то влюбился.
Естественно, не все было так лучезарно, как хотелось бы, но Алекс почти не сомневался, что все плохое в его прежней жизни происходило из-за его преступления против Пеппер. Впрочем, не только плохое, вообще все – плохое и хорошее – так или иначе, шло оттуда, из оксфордской жизни и его причастия к делам Симона.
Эти мысли он не мог обсуждать ни с Джулией, ни с кем бы то ни было еще.
Слишком они были не от мира сего, слишком причудливы для человека науки и разума, каким Алекс с гордостью считал себя. Однако мысли эти не покидали его, и, прислушиваясь к рассказам Джулии, деля с ней радость жизни новой, он не мог не думать о Майлсе и Пеппер, о том, как предупредить их о безумии, охватившем Симона после отставки.
Наверное, Алекс испугался бы еще сильнее, кабы знал мысли Симона.
Пеппер же ничего не боялась. Когда Майлс пытался ее предостеречь, она лишь улыбалась в ответ. Ее жизнь приобрела новый смысл, и прошлое кануло в небытие, а с ним и Симон. В самолете, когда они летели в Лондон, Майлс уговаривал ее разрешить нанять для нее телохранителя.
– По крайней мере, переезжай ко мне, – настаивал он.
Пеппер качала головой.
– Нет… Пока нет.
– Ты не доверяешь мне, да?
Пеппер улыбнулась и прижала палец к его губам, мгновенно затрепетав всем телом от этого едва заметного прикосновения. Майлс научил ее такому физическому наслаждению, о котором она понятия не имела, и теперь чувствовала себя словно опоенной или околдованной им. Когда Майлс ласкал ее, Пеппер хотелось по-кошачьи мурлыкать от удовольствия. Вот и теперь стоило ему лишь посмотреть на нее, как она растаяла под его взглядом, несмотря на их дурацкий спор. Ей хотелось прижаться к нему… Ей хотелось…
– Ради бога, не смотри на меня так! – услыхала она его шепот. – По крайней мере, здесь.
Она вновь улыбнулась ему, на сей раз долгой соблазнительной улыбкой, едва не сводя его с ума. Майлсу тоже больше всего на свете хотелось обнять Пеппер и прижаться губами к ее губам. Последние дни в Гоа были незабываемыми. Он и прежде знал, что любит ее, однако даже не мечтал о том, что Пеппер может стать такой потрясающей женщиной, если ее освободить от пут прошлого. Ему и в голову не приходило, что в ее природе заложена такая чувственность. Ему хотелось любить и ласкать ее до тех пор, пока она не согласится навсегда остаться с ним, но в то же самое время и хорошенько тряхнуть ее за нежелание признавать реальность грозившей опасности.
Похоже, ей казалось, что Симон Геррис каким-то чудесным образом исчез. Майлсу было нетрудно защитить ее в Гоа, но в Лондоне… Его охватывала дрожь при одной мысли о том, как среагировал Симон на свое исключение из партии.
Перед тем, как сесть в самолет, Майлс купил газету двухдневной давности. На первой же странице он прочитал о неожиданном решении политического «везунчика» подать в отставку. Ее истинной причины никто не знал, поэтому отставка породила множество самых фантастических предположений, в большинстве из которых все, так или иначе, связывалось с уходом от него жены.
Если бы она не упрямилась! Когда Майлс предложил переехать к нему, он использовал последнюю возможность убедить Пеппер в опасности ее положения, ведь он и не предполагал, что она согласится, так как они уже обсуждали этот вариант.
В первый раз в жизни ему хотелось, чтобы женщина жила с ним постоянно… А это подразумевало обмен обетами на всю будущую жизнь.
Пока не время. Сначала надо убедить Пеппер. Несмотря на ее отказ от телохранителя, Майлс решил, что одного все-таки наймет, – пусть незаметно наблюдает за ней, чтобы не попала в беду.
Он сам не знал, почему был так уверен в грозившей ей опасности. В конце концов, не Пеппер Майденес, а жена Симона Герриса ответственна за его исключение из партии. Но ведь Симон сумасшедший.
Тем временем Геррис ждал. Если служащие Пеппер и знали, где их босс, они никому ничего не сообщали. У Симона выработалось шестое чувство на опасность, которое довольно часто наблюдается у маньяков… И он час за часом изо дня в день следил за ее конторой и за ее домом. Больше ему все равно нечего было делать.
Едва истинная причина отставки стала известна его коллегам, они отшатнулись от него, как от исчадия ада. Вероятно, инициатива шла от премьер-министра, по крайней мере, Симон подозревал его в утечке информации, так как, судя по официальной версии, никто не должен был ни о чем знать. Однако когда шесть или семь его бывших коллег отказались от приглашения выпить или пообедать с ним в клубе, Симон убедился в своей правоте.
Однажды, возвратившись домой после слежки за офисом Пеппер, он обнаружил в кабинете неожиданного визитера.
До тех пор у него не было времени всерьез задуматься о том, как его тесть отреагирует на обвинения Элизабет, – слишком был занят Пеппер. Так что Генри Калверт, сидевший в его кабинете, застал Симона врасплох.
– Как вы вошли? – спросил он, подходя к бюро и наливая себе виски.
Генри Калверт ненавидел самолеты и терпеть не мог признавать себя неправым. Однако обстоятельства сложились так, что он не мог отказать своей дочери в поддержке. Прожженный циник, Генри Калверт даже не позаботился сделать вид, будто она удивила его своим рассказом. Мысленно он, конечно, ругал Симона Герриса за идиотскую неосторожность. И это когда Калверт уже намекнул, кому надо, в Вашингтоне, что его зять, возможно, станет премьер-министром! И теперь, если он не придумает удовлетворительную причину отставки зятя, то будет выглядеть круглым дураком. А вот этого ему не то что не хотелось… Калверт даже подумать о таком исходе не мог без содрогания.
Губернатор уже поговаривал с ним о том, чтобы пригласить Симона на День благодарения, когда на обед должен был прибыть сам президент. Какие полезные связи он бы там завязал! Генри Калверт потирал руки в предвкушении того, как усилится его влияние, едва зять получит высший пост… И вот! Чтобы с честью выйти из положения, в которое Симон поставил семью Калвертов своей отставкой, им не остается ничего другого, как бросить Элизабет на съедение волкам и публично признать порочность ее мужа.
Генри Калверт уже все продумал и спланировал, включая свою возмущенную речь. Он решил представить дело так, будто его дочь была без ума от англичанина, и он как отец позволил ей уговорить себя и дал согласие на брак. Однако, обнаружив, что его внук подвергается насилию со стороны отца, немедленно настоял на возвращении Элизабет в Америку, где ничего подобного быть не может…
– Воспользовался ключом моей дочери, – сказал он. – В конце концов, это ее дом.
– Это наш дом, – возразил Симон. – В Англии дом принадлежит на равных мужу и жене. Кстати, где она?
– В Бостоне.
Генри не хотел принимать дочь обратно, однако его сыновья настояли на этом, ведь если разразится скандал, в обществе не поймут, почему Элизабет не в лоне семьи, не в родном доме оправляется от пережитой трагедии.
К счастью, она уже объявила, что не собирается оставаться с родителями. Ее сына, который, по мнению Генри Калверта, слишком долго держится за материнскую юбку, неплохо было бы отправить в закрытую частную школу, а Элизабет поселить где-нибудь в тихом месте подальше от любопытных глаз.
– Что вам надо?
– Подписанное вами признание в насилии над вашим сыном и согласие на развод.
Элизабет ничего не знала об этом. Меньше всего на свете ей хотелось прочитать в газетах правду. Но ведь ей невдомек, как может пострадать семья, если не выдвинуть вполне определенную и весомую причину. Генри уже затеял несколько дел как тесть будущего премьер-министра. Но все пойдет прахом, если поползут слухи… У него должен быть железный довод. Калверты не любят терять деньги, даже если этих денег еще нет и в помине.
– А если я не подпишу?
– Тогда я созову британских журналистов, – твердо заявил Генри. – Дурак… Какого черта тебе понадобилось втягивать в свои делишки собственного сына?
Презрение Генри легко прошло сквозь стену, которую Симон воздвиг между своим фантастическим и реальным миром, а так как он не привык к подобному обращению, то ему отчаянно захотелось схватить своего тестя за шею и душить, пока тот не перестанет дышать.
Сил у него хватило бы. Почему бы нет?.. И тут он вспомнил о Пеппер. Тесть подождет. Первой должна быть Пеппер… Наказать Пеппер гораздо важнее, чем порадоваться вечному молчанию Генри.
Документы были уже подготовлены. Симон мгновенно все подписал, и Генри Калверту даже в голову не могло прийти, пока он прятал их в портфель и покидал дом, что на самом деле Симон подписывал смертный приговор Пеппер Майденес.
Майлс и Пеппер прилетели в Хитроу поздно вечером. Пеппер подумала, что должна, наверное, мечтать о сне, а она чуть не прыгает от счастья и сна у нее ни в одном глазу.
В такси Пеппер пожалела, что не согласилась переехать к Майлсу и теперь придется спать одной впервые за почти две недели. Однако здравый смысл подсказывал ей устроить небольшую передышку, так как возвращение в реальный мир наверняка должно было стать и проверкой ее чувств. Пеппер не сомневалась ни в своей любви, ни в том, что может довериться Майлсу. Просто ей нужно было время, чтобы привыкнуть к себе, к своей любви, к новым отношениям с мужчиной.
Инстинктивно она понимала, что Майлс не тот человек, который удовлетворяется полумерами. Он захочет ее всю и навсегда, а Пеппер еще не знала, может ли принять такие условия. К тому же она слишком сильно любила Майлса, чтобы обманывать его в чем бы то ни было.
Все правильно. Им надо побыть врозь. В Гоа ей казалось естественным все время быть вместе, вместе засыпать и вместе просыпаться, и ни ему, ни ей не было скучно, даже когда они молчали. Но так нельзя жить вечно. У Майлса есть работа, у нее тоже…
Понимая, о чем Пеппер думает, Майлс взял ее за руку.
– Ты права. Нам обоим нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что с нами произошло. Жаль только, что ты не изменила свое решение насчет телохранителя…
– У Герриса свои заботы, развод… Ему не до меня.
Наверное, так оно и должно было бы быть, но Майлс слишком хорошо знал Симона. Его не покидало ощущение близкой беды.
– Надеюсь, я могу пригласить тебя завтра на обед? – улыбнувшись, спросил он.
Настаивать бесполезно, а телохранитель у нее все равно будет, хочет она этого или нет.
Пеппер подумала, как странно, наверное, она будет себя чувствовать, когда, пообедав с Майлсом, вернется одна в свою квартиру. Или он уговорит ее поехать к нему? Привыкнув быть честной с собой, Пеппер подумала, что ему не придется ее особенно уговаривать, если вспомнить, с какой радостью она отзывалась на его ласки в Гоа.
В такси они целовались, даже не разговаривали, но Пеппер понимала, что Майлс искренне убежден в грозящей ей беде. Сама же она не сомневалась, что Симону Геррису есть чем заняться и без нее. В любом случае, она решила забыть о мести. Все это стало неважно, и Пеппер лишь удивлялась тому, с какой легкостью она шагнула из прошлого в будущее. Центром ее космоса стал Майлс, однако Пеппер не желала быть зависимой от него. Это не ее стиль.
Возле двери они обменялись коротким поцелуем, и Майлс пошел обратно к машине, а Пеппер едва не закричала, чтобы он вернулся, не представляя, как она сможет прожить без него предстоящую ночь.
Поднявшись в квартиру, она почувствовала себя немного лучше. Начала распаковывать вещи, но перестала, взяв в руки платье, которое особенно нравилось Майлсу. По спине у нее побежали мурашки, едва она вспомнила, как он его снимал, а потом ласкал ее, даря наслаждение, о каком прежде она даже не подозревала. Пеппер легла, но долго ворочалась, не в силах заснуть. Ей хотелось знать, думает ли он о ней… Отругав себя за дурацкие мысли, Пеппер попыталась сосредоточиться на том, что утром придется рано встать…
А Майлс думал о ней, но не потому, что успел соскучиться по ее телу. Прежде, чем ехать домой, он попросил таксиста отвезти его в маленькую частную библиотеку, которая была открыта едва ли не круглосуточно. В ней получали все газеты, и ему не понадобилось много времени, чтобы найти материалы о Симоне Геррисе и сделать с них ксерокопии.
Сварив себе черный кофе, чтобы не спать, Майлс сидел за столом и читал одну статью за другой, стараясь поставить себя на место Симона Герриса. Майлс не в первый раз имел дело с душевно больным человеком, и его адвокатская практика помогала ему понять человека и мотивы его поведения, однако ему мешал страх за Пеппер. В конце концов, не выдержав, он взялся за телефон, хотя часы показывали час ночи, и набрал номер Алекса Барнетта. К счастью, Алекс сам взял трубку, и сон с него как рукой сняло, едва он узнал голос Майлса.
– Я уже просмотрел все газетные статьи о Геррисе. Ты его видел, пока меня не было?
– Да. Один раз. Похоже, он думает, что ты его предал.
– А о Пеппер что? – нетерпеливо спросил Майлс. – Он говорил о Пеппер?
– Ничего такого, чего бы ни говорил прежде. Он ненавидит ее, Майлс, ты был прав. Он опасен. Если честно, не думаю, чтобы он сейчас доверял и мне тоже… Сомневаюсь, что он вообще кому-нибудь доверяет.
Ничего полезного, подумал Майлс, кладя трубку. Утром он первым делом намеревался нанять для Пеппер телохранителя.
То, что ему было нужно, Майлс нашел, связавшись со своим приятелем из полиции. Женщина, прежде служившая в полиции, основала свое агентство, и, как его уверили, одно из лучших в городе. Майлс немедленно встретился с нею и предупредил, что Пеппер не должна ничего знать об охране.
Если коллеги-адвокаты Майлса, встречавшиеся с ним в тот день, нашли его несколько рассеянным, то они были достаточно тактичны, чтобы не говорить об этом. Служащие Пеппер тоже оказались людьми тактичными… По крайней мере, в ее присутствии.
– Я думала, она была на юге, – шепнула Хелена Миранде, едва за Пеппер закрылась дверь ее кабинета. – Что-то совсем не загорела. – Она хихикнула, хотя Миранда и сделала вид, будто хмурится. – Впрочем, ты бы тоже не загорала, если бы тебя увез в тропический рай такой мужчина, как Майлс Френч.
– Да, уж ей повезло!
Люси, тоже секретарша из приемной, поморщилась за спиной Миранды.
– Держу пари, у нее проблемы с женихом!
По своей сути Люси была мечтательницей, которая половину времени витала в облаках, оживляя фантазиями скучную жизнь. В компании Майденес она служила недавно. Взяли ее на летний сезон, когда выдалось особенно много работы. Симон, следивший за всеми служащими, быстро выяснил, что она временная сотрудница, и, как раз в тот день, когда Люси взялась опустить письма в почтовый ящик по дороге в кафе, словно случайно толкнул ее на улице.
Она улыбнулась ему, не сводя с него широко открытых глаз, потому что ей нравились светловолосые мужчины, а этот выглядел особенно привлекательно. И наверняка был богатым, судя по одежде… Подумав так, Люси еще раз улыбнулась ему.
– Прошу прощения, – извинился Симон. – Это моя вина… Ничего не потеряли?
Он помог ей собрать письма и пригласил на ланч. Бар, который он назвал, находился неподалеку и был ей знаком, так что Люси с готовностью приняла приглашение.
За ланчем Симон постарался разговорить ее, искусно направляя беседу в интересующую его сторону, и скоро выяснил, что глава «Майденес Менеджмент» только что вернулась из отпуска и, более того, по уши влюблена. Симон подумал, что девушка может оказаться полезной, хотя она и не в его вкусе – слишком полногрудая и женственная.
Люси понятия не имела, о чем думал Симон, пройдя с ней полдороги до офиса компании, хотя ему самому, судя по его словам, надо было в другую сторону. Она опомнилась лишь когда у нее с языка чуть не сорвался вопрос, не собирается ли он назначить ей свидание. Никогда еще ей не доводилось знакомиться с таким интересным мужчиной, и Люси пожалела про себя, что работает одна в приемной и не может отпроситься.
Ланч Пеппер пропустила. У нее накопилось слишком много дел. Миранда же, отметив про себя, что мисс Майденес покраснела, когда она спросила, довольна ли та отпуском, ни словом не обмолвилась насчет своего участия в похищении, однако сразу определила, что сидящая против нее Пеппер Майденес совсем не та женщина, которая вышла из этого кабинета две недели назад. Она вся сияет, как и должна сиять влюбленная, с завистью подумала секретарша. К тому же у нее вид женщины, сексуальная жизнь которой в полном порядке.
– Сегодня хочу уйти пораньше, – сказала Пеппер. – Около четырех.
С Майлсом она договорилась встретиться в восемь, однако перед этим ей предстояло сделать еще кое-что. Надо было позвонить Мэри… Пеппер прикусила губу и посмотрела на список телефонных звонков за время ее отсутствия. Необходимо поговорить с Ником, объяснить ему… Не то чтобы их связывали какие-то чувства, однако Пеппер всегда думала, что если когда-нибудь пустит мужчину в свою постель, то этим мужчиной будет Ник. За две недели он звонил несколько раз.
У Пеппер был очень четкий, выработанный годами, кодекс чести, и она не собиралась объяснять Нику по телефону, что влюбилась в Майлса. Когда же она дозвонилась, то его голос звучал настороженно, словно он уже знал, что Пеппер хочет ему сказать, однако это не помешало ей назначить ему встречу на следующий вечер в маленьком ресторанчике, в котором они довольно часто бывали вместе.
Майлсу она решила ничего не говорить о свидании с Ником, подозревая, что это может дать ему лишний повод вновь заговорить о телохранителе, против которого отчаянно восставала ее независимая натура.
Поговорив с Ником, она отправилась в спальню подобрать платье на вечер. Неужели все влюбленные женщины недовольны своим гардеробом? У Пеппер неожиданно возникло настойчивое желание облачиться в нежный шелк прохладных пастельных тонов. Ее больше не устраивали резкие линии. Хотелось чего-то совсем другого, более соответствующего ее настроению.
В конце концов, она отобрала платье, которое совершенно неожиданно для себя, ибо оно выходило за рамки ее прежнего стиля, купила несколько недель назад. Белое джерси соблазнительно облегало ее фигуру, а зеленые блестки на юбке придавали ему нарядный вид. Пеппер понравилась себе в новом наряде и вновь подивилась присущей человеку способности меняться.
Майлс приехал раньше, чем обещал, и Пеппер еще не успела накраситься, когда он постучал в дверь. Отложив губную помаду, она поспешила впустить его.
В ее крошечном холле Майлс занял почти все пространство, но Пеппер мгновенно забыла об этом, едва он обнял ее и страстно поцеловал, пробудив в ней ответное желание. Заметив, что она вся трепещет в его руках, он отпустил ее и извинился.
– Прошу прощения, но со вчерашнего дня прошло столько времени… Успел забыть, какая ты хрупкая.
– Мне не больно.
Ее взгляд досказал остальное, и он со стоном вновь привлек ее к себе, шепотом спросив:
– Ты, в самом деле, хочешь в ресторан?
Естественно, она не хотела никакого ресторана. Еще до прихода Майлса Пеппер представляла себе это мгновение, но ей и в голову не приходило, что она с такой жадностью прильнет к нему, едва представится такая возможность.
Можно было подумать, что они не виделись несколько месяцев. Не испытывая ни малейших сомнений, Пеппер позволила ему раздеть себя и, когда платье упало на пол в спальне, с удовольствием отдала свое тело во власть его рук.
Они соединились поспешно, нетерпеливо, как подростки, и Пеппер не уступала Майлсу в силе своего желания.
– Ты знаешь, что я люблю тебя? – спросил Майлс, покрывая поцелуями ее лицо. – Выходи за меня замуж, Пеппер.
Она знала, что это будет, и Майлс выругал себя за поспешность. Он торопил ее, хотя меньше всего собирался это делать, ведь ни капли не сомневался в ее любви… Но любовь, страсть лишь совсем недавно стали ей знакомы, и требовалось время, чтобы утрясти все внутри себя…
