Текст книги "Мстительница"
Автор книги: Инга Берристер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Ее предложения лежали у него на столе. Ник тоже улыбался, и его улыбка была не менее искусственной и контролируемой, чем ее собственная.
– Неплохо, должен признать… Вы почти меня убедили. Но вы уверены, что мне нужен юниор? Может быть, поискать кого-нибудь поизвестнее?
Пеппер сразу поняла, что он испытывает ее, хочет смутить и таким образом добиться преимущества.
– Который уже засвечен как эмблема другой фирмы? – задумчиво переспросила она.
Ник Хауарт ясно дал ей понять, что «имидж», который он желает получить, должен быть необычным и не приевшимся публике, и она спрятала улыбку, заметив, как он нахмурился. Еще один раунд остался за Пеппер, однако до полной победы было далеко.
Ник пожал плечами, и она поняла, что он пытается сделать вид, будто проверял ее.
– Может быть, вы и правы. Но этот юноша… – Он заглянул в бумаги. – Сейчас Тони Ричмонд подает надежды, но ведь ему всего шестнадцать. Откуда нам знать, что он не перегорит за три месяца?
Пришлось Пеппер показать ему зубки.
– С чего вы решили, мистер Хауарт, что разбираетесь в будущих звездах? В мои обязанности входит распознавать их и играть на их честолюбии так, чтобы они не перегорали раньше времени. Именно поэтому Виктор Орландо поручил мне руководить его британском филиалом.
– Я уже думал об этом. Вы работаете, а Виктор собирает призы.
Пеппер улыбнулась, но не позволила увести разговор в сторону.
– У меня сегодня еще одна деловая встреча. – Она посмотрела на часы. – Я понимаю, что мои предложения слишком радикальны, может быть, более авантюристичны, чем вам хотелось бы…
Она не сводила с него глаз и сразу же поняла, как ему не понравилось то, что он услышал, ведь Ник гордился своими неординарными решениями. По крайней мере, так говорили его коллеги.
– Наверное, вам нужно время обдумать мои предложения.
С этими словами Пеппер встала и тотчас похолодела, услышав:
– Что вы делаете в этот уик-энд?
Обычно мужчины ждали какое-то время, прежде чем приглашать ее куда-нибудь, но ей заранее сообщили, что Ник Хауарт не терпит отсрочек.
– Я приглашена в Виндзор на поло, – откровенно призналась она. – Будет играть муж моей подруги, и она пригласила меня провести с ними уик-энд.
Пеппер сказала правду. Изабелла вновь забеременела и, скучая, просила составить ей компанию, а Пеппер не смогла придумать предлог, чтобы отказать и не обидеть ее.
– Поло? – переспросил Ник.
– Игра королей, знаете ли, – заметила она, лишь бы что-то сказать, и тотчас обратила внимание на его пристальный взгляд. По спине у нее побежали мурашки. Неужели это и есть его ахиллесова пята? – Если хотите, можете присоединиться к нам. Думаю, моя подруга не будет против.
Пеппер совсем по-детски скрестила за спиной пальцы. Сейчас она подчинялась инстинкту, что в деловых играх с ней случалось довольно редко.
– Для секретаря вы вращаетесь в высоких кругах. Поло – спорт самых родовитых и богатых. Это, как бы сказать, похоже на закрытый магазин.
Ник Хауарт рассмеялся, но в его глазах смеха не было. Пеппер оказалась права и едва сумела скрыть свое волнение. Вот, пожалуйста… Очень богатый и очень могущественный человек хочет того, что для него почти недостижимо. У Пеппер словно удвоились силы. Теперь, возможно, ей удастся уговорить его. И если удастся…
– Мы с Изабеллой вместе учились в Оксфорде. Наверное, вам известна фамилия ее отца… Кент. Аластэр Кент…
– Он играет в команде герцога Ранкуртского, правильно? – мгновенно отреагировал Ник Хауарт, бессознательно подтвердив то, что Пеппер хотела знать наверняка.
Ни один человек, не связанный со спортом, не сказал бы так об отце Изабеллы, тем более, деловой человек, который должен был бы ответить:
– Ну, конечно… Банкир… Я его знаю.
– Мне, правда, пора… Но если вы решите приехать в Виндзор, позвоните мне. Телефон вам известен.
Ник был слишком опытен и осторожен, чтобы согласиться немедленно. Пеппер даже подумала, что стала бы относиться к нему хуже, если бы он сразу сказал «да». Всю дорогу до Лондона она размышляла о том, примет он ее приглашение или нет. Если она его раскусила… Слишком много «если»… Впрочем, из них состоит вся жизнь.
Ник позвонил в пятницу вечером, когда Пеппер уже собиралась покидать офис, и в его голосе она не уловила никакого волнения.
– Если ваше предложение на субботу еще в силе, то, мне кажется, мы могли бы заодно обсудить наши дела, потому что в воскресенье утром я улетаю в Париж.
Неплохо для человека, который хочет сохранить лицо, улыбнулась Пеппер и подтвердила свое приглашение. Изабелла
и Джереми не очень давно купили дом в нескольких милях от Виндзора, и Пеппер, объяснив ему, как до него добраться, позвонила подруге.
По обыкновению рассеянная Изабелла без возражений согласилась принять приятеля Пеппер.
День прошел, как Пеппер и предполагала. Ник Хауарт был полностью поглощен и заворожен игрой, и в руках Пеппер оказалась превосходная приманка. Естественно, Ник без проволочек согласился спонсировать теннисиста.
Всего за несколько дней до этого Изабелла совершенно случайно упомянула, что один из приятелей Джереми хочет набрать новую команду, однако не может найти нужное количество достаточно сильных и одновременно обеспеченных игроков.
Ник не остался с ними обедать, и, улучив минуту, Пеппер заговорила с мужем Изабеллы о том, что подумает его друг об игроке, который сможет взять на себя большую часть расходов на команду.
– Было бы неплохо, – согласился Джереми. – Старики не очень-то об этом думают, но даже его высочество поговаривает, что нужны новые вливания, если мы хотим сохранить игру. Из стариков далеко не все в состоянии давать деньги.
Пеппер не смолчала, решив выяснить все до конца.
– Значит, команда, скажем так, не слишком настроена вести переговоры с человеком, который имеет все возможности ее поддержать?
– Все зависит от человека. – Джереми умел быть проницательным, когда хотел этого, и внимательно посмотрел на нее. – Мы говорим просто так или у тебя есть предложение?
Пеппер набрала полную грудь воздуха.
– Я думала о Нике Хауарте.
Джереми долго молчал.
– Вроде, он неплохой парень… Не из нашего круга, правда… Мне нужно поговорить с остальными. Один я ничего не решаю…
Через неделю Пеппер позвонила Нику Хауарту и спросила, не могут ли они встретиться. За ланчем она предложила ему, помимо спонсирования будущей теннисной звезды, подумать, не хочет ли он участвовать в организации новой команды игроков в поло.
– В ней будет несколько бывших членов команды гвардейцев. Они ищут новых игроков, но… – Пеппер сделала паузу и сразу почувствовала, как Ник напрягся в ожидании. – Возможно, им понадобится спонсорская помощь, естественно, в разумных пределах…
Ник Хауарт понял, что имеет дело с сильным партнером.
– Сколько? И сколько лично вам? – спросил он.
Пеппер назвала сумму, но он даже глазом не моргнул, правда, спросил:
– Плюс к этому я должен спонсировать подающего надежды теннисиста?
Он нахмурился, и на мгновение Пеппер показалось, что Ник собирается ответить отказом. Вместо этого он проговорил с явным изумлением:
– И это все? Вам я ничего не должен?.. Совсем ничего? Никакого особого гонорара?
Пеппер смерила его холодным взглядом.
– Это не мой способ вести дела.
– Тогда, значит, вы не похожи на своего босса, – вдруг сказал он. – Позвольте, Пеппер, дать вам один совет. Орландо возьмет у вас все, что сможет, а потом выкинет на помойку. Не ждите от него верности. – Он помрачнел. – Вы когда-нибудь думали о собственном деле?
Изменившееся выражение ее лица сказало ему все, и Ник улыбнулся.
– А, вот и я теперь знаю, чего вы хотите, – с видимым безразличием произнес он.
С этого все и пошло. Пеппер ничего не задолжала Виктору. Она поставила его в известность о своем уходе и основала собственную компанию.
Ее первые контракты, подписанные теннисистом и Ником Хауартом и Ником и новой командой игроков в поло, принесли такие комиссионные, каких Пеппер не заработала бы у Виктора и за десять лет.
Виктор пришел в ярость. Он давал интервью всем спортивным газетам, понося ее на чем свет стоит, но это только укрепляло репутацию Пеппер. Женщина, сумевшая обвести вокруг пальца самого Виктора Орландо, не лыком шита. Вскоре Пеппер обнаружила, что многие спортивные звезды предпочитают обращаться к ней.
Итак, первая ступенька на лестнице к успеху была завоевана, и Пеппер позволила себе отвлечься от бизнеса, чтобы уделить внимание Симону Геррису и своему отмщению.
Она узнала имя и адрес самого лучшего частного сыщика, которым мог похвастаться Лондон.
Люди, подобные Симону Геррису, которым в радость насилие, вряд ли удовлетворяются одним разом. Такого быть не может!.. Рано или поздно он вновь переступит черту, и когда это совершится… Пеппер решила ждать столько, сколько потребуется.
Глава пятнадцатая
Майлс хмурился, изучая разложенные на столе документы. Возможно, в них было меньше подробностей, чем в документах Пеппер, однако и они содержали достаточно информации, чтобы он понял, насколько реальными были ее угрозы.
Потрясающе, как много она сумела добиться за прошедшие годы, и к жалости и злости, которые Майлс всегда испытывал, вспоминая ее, теперь присоединилось искреннее восхищение. Даже более того, признался он самому себе, появилось чувство общности, может быть, гордости, ибо Майлс лучше других мог представить себе, чего стоил ее успех.
Пристальный интерес Майлса к Пеппер был вполне обоснован. Оба начинали свою жизнь сиротами. Обоим посчастливилось встретить в жизни людей, чьи доброта и забота помогли подняться над тем, что уготовила им судьба, и удовлетворить свое честолюбие.
Правда, Майлс не был преступно изнасилован в семнадцатилетнем возрасте.
Время от времени ему приходилось заниматься делами об изнасиловании, и он считал, что выработал для себя правильную манеру поведения – сухо излагать факты, не поддаваясь власти чувств.
Ему вспомнилось первое такое дело. Женщине было уже за тридцать, и она ничем не напоминала Пеппер, однако Майлс словно воочию видел обнаженную Пеппер, смотревшую на него с ужасом и осуждением.
Ему пришлось, хотя и с неудовольствием, признать, что Пеппер всегда была частью его жизни, хотя прежде он об этом не догадывался. Она не уходила из его памяти, и, возможно, именно в ней крылась причина его не совсем обычного отношения к женщинам. Майлсу было страшно причинить кому бы то ни было физическую или душевную боль, и, наверное, поэтому он не позволял себе вступать в более ответственные отношения со своими любовницами. Какая-то часть его всегда оставалась для них недоступной.
Так и Пеппер таилась от людей.
Майлс поерзал в кресле. Ему надо было трезво оценить положение, а он вместо этого дал волю чувствам. Однако трудно было не думать о ней, о ее ранимости, столь очевидной для него и скрытой от всех остальных.
Едва Майлс увидел Пеппер за ее чертовым столом, предъявляющей ультиматум четырем мужчинам, ему до боли захотелось защищать ее и заботиться о ней, чтобы она больше никогда и никого не боялась в своей жизни.
Майлс желал ее, как не желал еще ни одну женщину. И хоть он обожал женщин, сумевших найти свою дорогу в жизни, независимых, насмешливых, которые не уступали ему ни в интеллектуальном, ни в физическом плане, ему еще никого, кроме Аманды, не хотелось защитить. Пеппер, сама того не подозревая, тронула какую-то струну в его душе, и Майлса захлестнул поток неведомых прежде чувств. Ему даже показалось, будто в глубине души он всегда знал, что они еще встретятся.
Майлс хотел пойти к Пеппер и попросить, чтобы она забрала обратно свои требования, попытаться доказать ей, что не стоит рисковать собой. Симон Геррис опасен и ни перед чем не остановится. Но Майлс понимал: Пеппер даже не станет его слушать.
Отчаяние оттого, что он не может поговорить с ней, показать… Что показать? Майлс грустно усмехнулся. Показать, как он желает ее? И Майлс представил ее реакцию на это!
Когда Пеппер выставила свой ультиматум, он действовал импульсивно, хватаясь за любую возможность защитить ее. И что теперь? Сработает ли его план? Должен сработать, если Майлс убедит всех, что они любовники.
И он опять вспомнил о Симоне Геррисе, которому совсем не понравилось, когда он взял дело в свои руки… Симон не доверяет ему. Это легко читалось в его взгляде. Майлсу надо соблюдать предельную осторожность, потому что Геррис не спустит ему ни одной оплошности. Что же, пусть Пеппер ради собственной же безопасности верит пока, будто он тоже принадлежит к шайке насильников.
Неужели она не понимает, насколько опасен Геррис?.. С мрачным видом Майлс взял в руки документы, относящиеся к Симону. Наверняка Пеппер знает о его невменяемости. Против своей воли Майлс вновь мысленно восстановил во всех подробностях то, что произошло в его оксфордской комнате много лет назад. Ничего удивительного, что женщина хочет отомстить насильникам.
О Ричарде и Алексе он особенно не беспокоился, ведь они были лишь пешками в большой игре. Для Пеппер они не представляли опасности. А вот Симон Геррис…
Человек, который проделал для него всю поисковую работу, написал свое заключение на документах Симона, и Майлс внимательно его прочитал. Похоже, Геррис после обычного пребывания в родном поместье возвратился в Лондон без жены и детей, более того, слуги в лондонском доме не видели Элизабет Геррис и ее обоих детей с того дня, как она по требованию мужа отправилась вслед за ним в Уэльс. Очевидно, она бросила его, но почему? И почему он не пытается отобрать детей? Человек, которого, подобно Симону, ведет адское честолюбие, вряд ли не понимает, что образ заботливого отца лишь усилил бы его позиции, особенно если инициатива развода принадлежит Элизабет. В Бостон, как доложил его агент, она тоже не вернулась.
Майлс откинулся на спинку кресла и задумался, стараясь изгнать из своих мыслей Элизабет Геррис и сосредоточиться на Пеппер. Достаточно долго он адвокатствует, чтобы не знать, как много респектабельных, но слишком прямолинейных мужчин искренне считают, что приличная женщина никогда не станет жертвой насильника. Некоторые из его коллег годы потратили, чтобы убедить их в неправоте, да и самому Майлсу приходилось лицом к лицу сталкиваться с насилием в таком многообразии проявлений, что от его наивности, если он когда-то и был наивен, не осталось и следа. Но даже при всей его умудренности прочитанное не могло не испугать.
Майлсу было известно о гомосексуальных наклонностях Симона, но до сих пор ему казалось, что они остались в прошлом… В Оксфорде далеко не один Геррис удовлетворял таким образом свои сексуальные потребности, а потом эти студенты благополучно женились и имели детей… Однако агент Майлса писал о маленьких мальчиках, которых Симон подбирал на улице и бросал избитыми до полусмерти. Правда, доказательств он не представил. Но Майлс и без них знал, недаром был адвокатом со стажем, что у самых благообразных на вид мужчин вполне могут быть две жизни.
Он видел ужас и ненависть в глазах Симона, когда Пеппер предъявила им ультиматум, и у него не осталось иллюзий насчет того, что чувствовал к ней Геррис. Если бы мог, он убил бы ее в ту же минуту.
Как когда-то давно, Майлс подумал, что у Симона слишком близко сходятся здравомыслие и безумие… И его всепоглощающая ненависть к Пеппер – серьезное доказательство поврежденного рассудка.
Если бы Майлс мог это доказать и хотя бы на время изолировать Герриса… Однако это не выход. Майлс отлично все понимал и еще раз повторил себе, что ему нет смысла вмешиваться. Собранные Пеппер компрометирующие материалы, даже если она их опубликует, вряд ли повредят его карьере. У него гораздо более выгодное положение, чем у остальных, и он может позволить себе наплевать на нее и уйти в сторону, однако Майлс знал, что не сделает этого.
Его влекло к ней… К тому же она бросила ему вызов. Майлс смертельно боялся за нее. Конечно, Пеппер – женщина храбрая, и он даже восхищается ее упорством, но она представления не имеет, какая опасность ей грозит.
Если Майлс не вмешается и не возьмет дело в свои руки, Геррис способен перейти все допустимые границы и даже совершить убийство.
Может быть, не в первый раз.
После смерти Тима Уилдинга какие только слухи из разряда черного юмора ни ходили в оксфордской студенческой среде. Тогда Майлс отмел их как не имеющие под собой реальной почвы. А теперь… Майлс помрачнел… Он не сомневался, что Симон властвовал над остальными двумя мужчинами. Понаблюдав за ними, Майлс видел, как Алекс и Ричард уступали его натиску. Алекса Барнетта он понимал… Тот никогда не отличался силой духа. А вот Ричард Хауэлл…
Никакого значения для дела это не имело, но Майлсу стало любопытно, когда и как Симон взял над ними власть.
Как адвокат он ненавидел вопросы, остававшиеся без ответа, по крайней мере, так Майлс говорил себе, справляясь со своим календарем, а потом звоня в офис.
Его помощник не привык к тому, что Майлс в последний момент отменяет назначенные встречи, и говорил с ним не без раздражения. Майлс усмехнулся. Помощники барристеров являются большой силой, ибо именно они правят маленьким элитным мирком, и плохо тому придется, кто не признает их власть.
Освободив себе неделю, Майлс должен был решить, что делать дальше. Нельзя терять времени. Насколько он понимал, Геррис быстро потеряет терпение.
Собрав все самое необходимое в небольшой чемодан, Майлс заказал себе номер в отеле на окраине Оксфорда. Там у него были друзья, к которым он мог заглянуть и таким образом убить сразу двух зайцев. Кстати, там же живет и его крестник. Он не видел его со дня крещения, и если все будет идти по плану, то останется время навестить и свое детище.
Наследник полковника Уайтгейта оказался не в состоянии долго держать на плаву свое хозяйство, и вскоре дом был выставлен на продажу. Майлс дорого заплатил за него и устроил в нем приют для умственно неполноценных детей. Когда случалось бывать поблизости, Майлс заглядывал туда и заодно навещал приют, в котором вырос. Там многое изменилось, однако дети все так же страдали от одиночества, и Майлс знал, что как бы о них ни заботились, не все раны можно залечить. А эта будет саднить всю жизнь. Что же, пусть привыкают жить с ней.
Подобно ему, они будут отчаянно мечтать о семье и спрашивать себя, за что Бог послал им такое наказание. Но Майлс хотел надеяться, что, подобно ему, они со временем найдут в себе силы понять, что им не за что себя ругать. Иначе не выжить!
Надо признать, Майлс оказался счастливчиком, ведь ему хватило сил сбросить с себя груз прошлого и устремиться в будущее. Но он – один из немногих.
Майлс отлично знал, почему его потянуло вспоминать прошлое. Он поглядел на две странички плотно отпечатанного текста – досье его агента на Пеппер. Один факт не давал ему покоя. Пока она жила у Симмсов, Мэри родила сына. Неужели он излишне подозрителен? Женщина, которой за сорок, после пятнадцати лет бесплодного замужества рожает здорового ребенка, хотя до этого у нее были сплошные выкидыши… Кстати, ребенок родился ровно через девять месяцев после того, как Симон Геррис изнасиловал Пеппер. Совпадение ли?..
Майлсу показалось, что еще немного, и он сломается. Слишком большое напряжение. Слишком много работы. В первый раз в жизни он без радости подумал о множестве женщин, прошедших через его жизнь. От брака Майлс старательно бежал, обычно говоря себе, что не выдержит постоянного общения. И сейчас он попытался представить себя на месте Пеппер… Что могла думать и чувствовать семнадцатилетняя девочка, у которой на всем свете никого из близких. Симмсы пригрели ее. Может быть, Пеппер из благодарности отдала им своего ребенка?
На память ему пришла торжествующая самоуверенная женщина в богатом офисе, и Майлс поморщился. Что-то не сходится. Но ведь он всего-навсего делает предположения. А что, если эти предположения правильные? Что, если Пеппер действительно родила ребенка от Герриса?
Майлс попытался представить, какое наследство получил малыш от такого союза, и далеко не в первый раз подумал, что иногда ребенку не стоит знать своих родителей.
Ему было неприятно думать об этом. Инстинктивно он чувствовал, – а Майлс Френч принадлежал к людям, которые всерьез относятся к своим инстинктам, – что Пеппер Майденес в опасности. Но как спасти ее и в то же время не пробудить подозрения Симона?
Потом Геррис был уверен, что находится почти у вершины и ему остается сделать последний рывок, чтобы получить высшую власть, а тут Пеппер… Она словно связала его, и Симон не может сбросить с себя веревки. Но это пока… Неизвестно, когда он решит, что пора избавиться от нее. И он это решит, даже не осознав, что она и его утащит на дно пропасти.
Майлс предполагал, что Геррис не имеет понятия о реальной жизни и считает себя неуязвимым, отчего становится еще опаснее для окружающих, ибо не побрезгует убийством, если почует реальную угрозу. Естественно, Симона Герриса поймают, и он станет на несколько недель самой популярной личностью, однако это не вдохнет жизнь в Пеппер.
Да… Надо что-то придумать…
Зазвонил телефон, и Майлс взял трубку. Секретарша напомнила, что ему предстоит встреча с клиентом. Подтвердив, что он не забыл о встрече, Майлс вернулся к своим размышлениям и подумал, что кампания по рекламированию себя в качестве ее любовника как будто дает плоды. Он то и дело звонил в офис Пеппер и засыпал его цветами, а один раз даже оставил свою машину возле ее подъезда.
Пеппер, несомненно, видела его, выходя из дома, но постоянно поворачивалась к нему спиной. В других обстоятельствах Майлс нашел бы возможность разрушить преграду между ними, но он знал причину ее ненависти и поведение Пеппер его не удивляло.
Дежурившие возле офиса и возле дома охранники уже узнавали Майлса. Естественно, Пеппер заявила им, что не желает его видеть. Но он нейтрализовал ее приказ «гнать его» трогательным рассказом о том, что они любили друг друга и поссорились. Уже две газеты намекнули, естественно не без усилий самого Майлса, на некие отношения Майлса Френча и Пеппер Майденес. Теперь никто не удивится, если их имена будут стоять рядом. Пока все отлично, однако Майлсу еще далеко, очень далеко до полной уверенности в безопасности Пеппер.
Вечером ему предстояло играть в сквош, а потом обедать в клубе. Еще нужна врачебная экспертиза, и Майлс знал, где ее получить.
В этот уик-энд, будучи в Оксфорде, он узнает все, что только возможно, о делах Герриса, пока тот там учился, а на следующей неделе… Майлс заглянул в бумаги, в которых было расписание визитов Пеппер на ближайшие две недели, и брови у него поползли на лоб, едва он обратил внимание на субботнюю игру в поло в Виндзоре. Что же, Виндзор недалеко от Оксфорда, а отец его крестника фанатик этой игры.
Кажется, боги на его стороне.
Женский приют располагался на узкой улочке в построенном в викторианские времена и довольно обшарпанном здании с небольшим садом. Майлс позвонил в дверь и тотчас услыхал детский плач.
Дверь открыла очень худая блондинка лет тридцати с небольшим, которая подозрительно оглядела его.
Когда Майлс представился, ее взгляд потеплел. Наверное, поначалу она приняла его за разгневанного мужа, который преследует убежавшую от него жену. Что же, ничего удивительного. Такое постоянно тут случается.
Женщина, руководившая приютом, когда-то работала медицинской сестрой. Она провела Майлса в комнату, которую использовала как офис, и выложила ему свои проблемы, связанные с тем, что домовладелец решил увеличить плату.
– У большинства женщин, которые живут здесь, совсем нет денег, и они не могут платить за себя, ну, а мы стараемся доставать деньги, где только можем. Если честно, то их не хватит, чтобы набить карманы этому сквалыге.
Пока они говорили, Майлс раздумывал, как лучше помочь приюту. Потом Сара Джеймс предложила ему чаю, и он не отказался. Покинув его на несколько минут, она возвратилась с сообщением, что чай скоро будет. Когда дверь открывалась, Майлс слышал детские голоса.
– Вернулись из школы, – пояснила Сара. – Мы обязательно посылаем двух матерей забирать их, чтобы дети не попали в руки отцов. Всякое бывает. Мужчинам не нравится, когда жены убегают, и они готовы на все, лишь бы их вернуть, вплоть до насилия над собственным ребенком.
– И такое случается? – спросил Майлс.
Сара помрачнела.
– Мы здесь не занимаемся насилием над детьми, если вы об этом. У нас нет соответствующих служб и прав. Это дело других, хотя далеко не всегда нам легко убедить женщину рассказать, что же все-таки произошло. Вот и сейчас… У нас тут женщина с двумя детьми… Уже довольно давно. Ее муж всегда плохо обращался с ней, но только недавно она узнала, что он сексуально домогался их сына. Ей понятно, что необходимо сообщить о нем властям, но она ужасно его боится. И еще боится, что ей не поверят и ее отправят к нему обратно. А ведь она – образованная женщина, мистер Френч… Более того, жена очень важного и богатого человека!
Голос у нее звенел от возмущения, глаза сверкали под наплывом чувств. Но тут открылась дверь, и она вынужденно умолкла, а Майлс с улыбкой повернулся к женщине, которая принесла чай.
Он тотчас узнал Элизабет Геррис, и только долгий адвокатский опыт помог ему сохранить на лице улыбку и не выдать себя. Подождав, пока она удалилась, он спросил Сару Джеймс:
– Насколько я понял, вы говорили об этой женщине?
– Как вы догадались, мистер Френч? – помрачнела миссис Джеймс. – Надеюсь, вы понимаете, что рассказанное мною – строжайшая тайна?
На самом деле она была отчасти довольна тем, что Майлс узнал Элизабет Геррис, и понятно почему.
Майлс лихорадочно думал, не зная, как использовать случайно попавшую ему в руки информацию, не повредив при этом Элизабет Геррис. Неплохо бы с ней поговорить, однако так просто не подойдешь. Вот если бы воспользоваться помощью Сары Джеймс…
– Почему бы мне не поговорить с ней? – спросил он и жестом попросил Сару помолчать, когда она встрепенулась, чтобы возразить ему. – Естественно, я обещаю не причинить ей никакого вреда. Кажется, я мог бы ей помочь. Мне известно, кто она и кто ее муж… Очень опасный человек.
Помолчав, Сара неохотно проговорила:
– Она хочет развестись, но боится, что он отберет детей.
– Кажется, я действительно могу ей помочь, – отозвался Майлс, уже кое-что надумав.
Миссис Джеймс внимательно поглядела на него.
– Если вы подождете, я схожу к ней…
Выходя из женского приюта, Майлс подумал, что вовсе не собирался пропускать игру.
Элизабет Геррис нервничала так, что едва могла говорить, но постепенно ему удалось внушить ей расположение. Майлс поклялся, что верит ей, и убедил в необходимости начать бракоразводный процесс ради блага детей и ее собственного блага. Однако он ни слова не сказал о том, какой опасности она подвергает себя. Элизабет требовалась поддержка семьи, однако она боялась даже писать в Бостон, не сомневаясь, что ей не поверят. По секрету она сказала Майлсу, что ее муж собирается стать премьер-министром от партии консерваторов. Кстати, Майлс тоже знал, что теперешний премьер-министр хочет подать в отставку, и Симон является одним из претендентов на его пост.
Премьер-министр был известен своими строгими взглядами на мораль, так что семья Элизабет Геррис вряд ли откажет ей в поддержке, если сам премьер за нее заступится и осудит Симона.
Однако Элизабет возражала против всякого рода публичности, боясь навредить детям.
Надо было найти какой-то обходной путь, и Майлс решил, что непременно найдет его.
Пеппер нахмурилась, когда, постучав, в кабинет вошла Миранда с цветами, уже поставленными в вазу. Это были не те тепличные и слишком яркие цветы, которые принято дарить, а те, которые растут в саду, словно в тумане серебристо-белых листьев.
Едва взглянув на них, Пеппер снова сделала вид, что изучает свой календарь, однако думала она совсем о другом. Даже не посмотрев на карточку, которую ей вручила Миранда, Пеппер поняла, от кого цветы. Что задумал Майлс Френч? Неужели всерьез полагает, что, притворяясь влюбленным, заставит ее свернуть с избранного пути?
– Правда, красивые? – спросила Миранда, ставя вазу на стол.
Она с недоумением посмотрела на Пеппер. Все служащие только и делали, что обсуждали очевидную щедрость нового кавалера своего босса. До него были и другие, много других, но такого, как он, не было.
– Отнесите их в приемную, – коротко приказала Пеппер. – У меня на них аллергия.
Никакой аллергии у нее не было, но если бы Пеппер дала себе волю, то взяла бы вазу, цветы и выкинула их в окно. Однако она не могла позволить себе столь эмоциональный жест. Он не соответствовал бы ее имиджу.
– Мистер Френч звонил сегодня четыре раза, – сообщила Миранда. – Я отвечала, как вы приказали, что не желаете о нем слышать…
Пеппер чувствовала, как ее охватывает раздражение, и не поднимала головы от бумаг, но Миранда не уходила, словно чего-то ждала.
– Он просил меня передать вам, что сегодня приедет, как всегда, и если вы в самом деле хотите, чтобы он вернул ключ, захватит его с собой…
Изо всех сил сжав в пальцах ручку, Пеппер с недоумением уставилась на секретаршу. Немного придя в себя, она открыла рот, чтобы высказать все… Но быстро сообразила, что это не приведет ни к чему хорошему. По лицу Миранды Пеппер поняла, что секретарша все равно ей не поверит.
Черт бы его побрал! Будь он сейчас тут…
Отпустив Миранду, Пеппер принялась шагами мерить свой кабинет. Майлс Френч думает, будто он очень умный, ставя ее в дурацкое положение и не давая ей возможности опровергнуть его притязания на статус ее любовника. Пеппер остановилась и только тут заметила, что скрипит зубами. Только этого не хватало!.. И она выглянула в окно на шумную улицу.
Наверное, пора отдохнуть. Нервы на пределе. Уехать бы куда-нибудь… И Пеппер рассмеялась. Вот уж чего ей никогда не было нужно. Она любила свою работу и отдавалась ей всем сердцем. Сколько раз Ник предлагал ей взять отпуск и поехать с ним, куда заблагорассудится! Но она всегда отговаривалась срочными делами. Пеппер казалось, что дома спокойнее, ведь Ник все еще не оставлял надежду сделаться ее любовником.
Когда Миранда вернулась с письмами, которые требовали подписи, Пеппер с ожесточением терла разболевшийся затылок.
– Устали? – сочувственно спросила Миранда. – Надо отдохнуть.
– Я тоже так думаю, – согласилась Пеппер.
Ей в самом деле надо что-то изменить в своей жизни, может быть, всего-навсего удрать от нарочитого внимания Майлса Френча.
Уик-энд она проведет с Изабеллой и Джереми, однако там ей вряд ли удастся расслабиться. И Пеппер подумала об Оксфорде, где жили Мэри и Филип, однако навестить их не получится, если только не уехать в пятницу пораньше.
