Текст книги "Печать пожирателя 11 (СИ)"

Автор книги: Илья Соломенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

И в эту пустую, ещё тёплую оболочку, словно вода в пустой кувшин, беззвучно, плавно и мгновенно, влилось нечто иное.

Холодное, безразличное, чужое, запустившее во все стороны памяти Ани щупальца, которые мгновенно начали высасывать воспоминания, эмоции и знания – и насыщаться ими.

Этот переход был настолько «бесперебойным», настолько плавным, и при этом стремительным…

Аня моргнула, и в её зелёных глазах, которые секунду назад светились усталой иронией, не осталось ничего. Абсолютно ничего. Пустота, которая смотрела этими глазами на искажённый мир Урочища, приняла управление над телом Лисицыной, её магией, её воспоминаниями – меньше чем за пять секунд.

Аня даже не успела даже споткнуться – и завладевшая её телом сущность просто продолжила движение, отдавая команды своей роте ровным, безжизненным голосом.

Процесс занял меньше мгновения. И что самое поганое – не оставил ни единой зацепки. Ни следа, ни сигнатуры, ни сущности. Просто смена декораций, где главную актрису заменили идеальным двойником, не издав ни звука!

И больше найти ничего не удалось…

Я вырвал свой разум из леденящей пустоты памяти Ани.

Голова гудела, будто по ней били молотом, а перед глазами плясали багровые пятна.

Всё хреново… Очень хреново. Это было хуже, чем любая атака, любое вторжение. Тихая, бесследная замена личности…

Единственное, что пока радовало – личность Ани была цела. Её не стёрли, не уничтожили, не разрушили – просто усыпили. Та… «Структура», или «система», или «паразит» (пока непонятно, как эту хрень называть) была полностью зависима от воспоминаний и памяти человека, и ей требовалась целостность этих структур, чтобы успешно выдавать себя за носителя.

Так что… Полагаю, ещё есть шанс вернуть Аню… И всех остальных одержимых.

Я снова обездвижил Лисицыну льдом, но тут…

В тот же миг её тело вздрогнуло судорожным толчком, заставив мой ледяной саркофаг треснуть!

Илона взяла Диму на руки и отошла на несколько шагов – она полностью выжгла яд моим заклинанием, и уже пришла в себя.

Из полуоткрытого рта Лисицыной, ушей, даже из пор кожи хлынул свет – живой, пульсирующий… Он сгустился в воздухе, приняв на мгновение форму искажённого подобия человеческого тела, составленного из теней и звёздной пыли.

Фигура повернулась, никак не отреагировала, когда я заключил её в клетку из тьмы… А затем засмеялась.

Звук был невыносимым – словно стекло крошилось в глубине моего черепа, смешиваясь с шипением радиопомех. В этом смехе не было ни злобы, ни торжества – лишь ледяное, безразличное презрение ко всему живому.

– Мастерская работа, не правда ли, Пожиратель? – голос был многоголосым эхом, звучащим из ниоткуда и сразу везде, – Но ты уж нам поверь, это… это только начало. Лёгкая разминка. Отныне никто в этом жалком мире не будет в безопасности. Ни в своих домах, ни в своих крепостях… ни в своих собственных головах!

«Нам»? Хм, а это уже что-то… Не единичная личность, а аспект какой-то общности?..

Структура, не теряя формы, ринулась обратно в тело Ани, проигнорировав мою клетку из тьмы.

Мой ледяной саркофаг разлетелся сотнями осколков. Лисицына вскочила на ноги с противоестественной, кошачьей грацией. Сломанная мной рука повисла плетью, но это ничуть не отразилось на движениях колдуньи.

Она взметнула руку, и сложнейший защитный контур гостиной, вплетённый в самые стены, вспыхнул ослепительным сиянием и с треском лопнул. Осколки магии, острые как бритвы, просвистели в воздухе.

Я выбросил перед собой сгусток магии, который мгновенно разросся в сеть, облепив всю комнату и не позволив ничего разрушить.

Следующим движением, уже не сдерживаясь, я долбанул по Ане такой силы телекинетическим ударом, но…

Случилось непостижимое.

Моя магия не встретила барьера, не была поглощена или отражена. Она… просто прошла сквозь Аню! Будто она стала призраком! Магия пролетела насквозь, не причинив ни малейшего вреда Лисицыной, и врезалась в стену, оставив ещё одну дымящуюся яму.

Аня метнулась к разбитому окну.

Убить её? Я мог.

Собрать силу в кулак и стереть в порошок – но это была бы смерть моей подруги. Настоящей Ани, чьё сознание ещё тлело где-то в глубине.

Спеленать?

Хм…

Магией это сделать будет сложно, раз уж такие особенности вскрываются, так что остаётся кое-что примитивное, грубое – но действенное.

Я сорвался с места, вложив в рывок массу физической энергии. Аня была уже у окна, готовясь к прыжку – но я оказался быстрее. Моя ладонь, обёрнутая остатками силового поля, чтобы не размозжить подруге череп, с изрядной силой обрушилась ей на затылок.

Раздался глухой щелчок. Тело Ани дёрнулось, безвольно сложилось и рухнуло на осколки стекла и паркета…

Глава 6
Беглый барон

14 июня 2041 года. Курганская область.

За иллюминатором «Ласточки» проплывал унылый, плоский пейзаж Курганской области. Бескрайние поля, подёрнутые лёгким намёком на зелень, сменялись пятнами пожухлой прошлогодней травы и изредка – тёмными лоскутами леса. С высоты это напоминало потрёпанный, выцветший ковёр.

Я откинулся в кресле – мыслями я был всё ещё в моём поместье.

Перед самым вылетом я провёл Илону и сонного Диму через потайную дверь в библиотеке, за которой расположился маленький (относительно – около сотни гектар), стабильный карман бытия, который мы с женой выкроили из реальности вскоре после той битвы с Ур-Намму.

Восстановив крупицу сил, я потратил её не на оружие, не на укрепление стен, а на создание безопасной зоны, на тайное убежище. На место, куда не ступит нога никого, кроме нас троих.

Конечно, лучше бы эта предосторожность оказалась ненужной, но…

После того, что случилось с Аней, никаких иллюзий не оставалось. Эта «тихая одержимость» была не просто очередной аномалией – это был нож, приставленный к горлу всего, что я сумел построить за последние пять лет!

Пришлось отложить всё: планы по запечатыванию «Хрустального Скона», отчёты для Генштаба, бесконечные совещания с бюрократами из «Маготеха». Эта угроза перечеркнула все приоритеты жирным, багровым крестом!

Вспомнилось лицо Ани – не то, искажённое пустотой и ядовитой усмешкой, а её настоящее, с усталыми, но живыми глазами.

Сначала я поместил её в кристально-чистую среду «Магической Реальности» у себя в лаборатории. Идеальная изоляция без возможности создания чего-либо, идеальные условия для исследования…

Салтыков прилетел уже через час после того, что случилось в столовой, и мы надеялись, что в цифровых тисках сможем удержать сущность «одержимости», проанализировать её, понять механизм…

Глупцы. Эта хрень вырвалась даже из нашей техномагической ловушки! Не взломала барьеры, не сломала код – просто… проигнорировало, как будто их не существовало! Эта штука прошла сквозь сложнейшие артефактно-магические протоколы, как призрак сквозь стену!

Поэтому остался только один вариант – жёсткий, варварский.

Глубокая криозаморозка на физическом уровне и ментальное подавление с помощью артефактов, которые мы с Петром когда-то разработали для «усыпления» самых сильных менталистов – и они неожиданно пригодились.

Это были артефакты, гасящие не только магию, но и саму мысль, превращающие разум в гладкий, тёмный лёд.

Пришлось сообщить об этом Арсу – они с Аней были помолвлены, да и Кабанов был одним из моих ближайших друзей… И когда я рассказал о случившемся, он… охренел.

Его обычная невозмутимость и спокойство испарились, сменившись яростной бурей. Он был готов разнести всё вокруг, рвануться в Урочище и выжечь его дотла! Пришлось попридержать друга, говорить спокойно, глядя в его безумные глаза, объяснять, что это не Аня, что её там нет, что любое неверное движение – и мы потеряем её навсегда.

Хвала Эфиру, Арс и сам был «захвачен» духами воздуха в своё время, и прекрасно понял меня… Он успокоился, и мне удалось убедить его пока не ходить в рейды.

А ещё – ни с кем не контактировать. Сидеть в их с Аней квартире и… Ждать.

Потому что зараза может коснуться каждого.

Монотонный гул «Ласточки», несущей меня над этой лесостепью, стал саундтреком к нарастающему чувству беспокойства. Эти бескрайние, плоские поля подо мной казались метафорой всего этого моего… «расследования».

Огромное, пустое пространство, где не за что зацепиться взгляду…

Я пролистал в уме отчёты, которые успел получить. Ответы от моих… «экзотических» контактов были туманны, уклончивы, а по большей части – пусты.

Вампиры клана Шу, с их памятью, протянувшейся через тысячелетия, лишь цокали языками бормоча что-то о «тенях, что всегда были здесь, но не имели воли». Индийские аскеты-пожиратели прислали витиеватое послание, полное отсылок к карме и иллюзорности реальности, что с практической точки зрения было равносильно молчанию. Египтяне, ацтеки. германские чернокнижники – все ссылались на старые легенды, которые я уже и сам успел изучить…

С другой стороны эксперименты Салтыкова, при всей их технологической изощрённости, тоже упирались в стену. Наша «Магическая Реальность» не смогла смоделировать саму суть заражения. Она лишь зафиксировала последствия – тот самый момент подмены, когда «Я» человека гасло, как перегоревшая лампочка.

Пётр, с присущим ему упорством маньяка-исследователя, смог создать ментальный артефакт, позволяющий на короткой дистанции «фокусироваться» на этом миге.

Небольшой кристалл, холодный и тяжёлый, сейчас лежал у меня во внутреннем кармане, нащупываясь сквозь ткань.

Костыль, мать его… Не оружие, не ключ, а лишь треснутая лупа, позволяющая рассмотреть место преступления, но никак не поймать преступника.

И всё же Салтыков выдал ещё кое что – классификацию. Он установил разные механизмы распространения «одержимости» (точнее, их наличие и отсутствие), и разделил одержимых на «Первых» и «Вторых».

«Вторые» – это конечные точки, солдаты, пешки. Их заражение работает в одну сторону. Если эту сущность изъять, силой выжечь, вырвать – носитель умирает. Его жизненная сила, его душа, всё, что было использовано в качестве топлива и маскировки, уходит вместе с паразитом.

А вот «Первые»… С ними всё гораздо хуже. Они – ретрансляторы. Или, скорее, инкубаторы. В отличие от «Вторых», они могли «делиться» этой пассивной, всепроникающей пустотой, создавая новых одержимых. Они – источник эпидемии, её живой и дышащий нулевой пациент.

И Аня, моя подруга, боевая колдунья, один из сильнейших магов Империи… оказалась в числе «Первых».

Собственно, ради такого «Первого» я и летел в эту глушь – потому что сегодня утром позвонил Юсупов.

Он сообщил, что в Курганской области задержали очередного «одержимого» – им оказался высокопоставленный местный барон, Курташин Алексей Анатольевич.

Его история была похожа на те, что Руслан мне рассказывал и раньше – тихий, образцовый аристократ, уважаемый член местного обсщества… А затем в одну ночь он вырезал всю прислугу и выложил их внутренности на полу бального зала в узор, который наши аналитики пока не могли расшифровать.

Это случилось сегодня ночью.

Глава Инквизиции не стал упоминать Аню, но то, что с ней произошло, и ту мелочь, что нам удалось благодаря ей установить – всё это подразумевалось само собой.

Юсупов понимал: то, с чем мы столкнулись, было выше компетенции даже его самых опытных следователей. Нужен был я. Нужен был Пожиратель, еретик, сведущий в тёмных искусствах…

Так что теперь я надеялся понять механизм заражения, проследить ниточку назад, к источнику этой «одержимости». Возможно, даже найти способ обратить этот процесс вспять…

Я мысленно отправил запрос Бунгаме. Отклик был слабым, едва уловимым, словно доносившимся со дна глубокого, замутненного колодца.

«Отвали» – гласил он.

«Отдыхает» – с долей раздражения констатировал я про себя.

Та задача вытянула из родового существа все соки. Выламывать чужую волю из зараженного разума сильнейшей ведьмы – это не то же самое, что ломать кости в бою, создавать вокруг себя галлюциногенные болота. Это требовало титанических усилий на уровне, который я едва ли мог до конца понять. Теперь жаба была подобна выброшенному на берег киту – огромной, могучей, но беспомощной.

И сейчас она ничем не могла мне помочь, так что приходилось рассчитывать только на себя.

И всё, что у меня оставалось – артефакт Салтыкова. Тот самый кристалл «фокусировки». Я достал его из кармана и положил на ладонь.

Артефакт был тяжелее, чем казался, и излучал слабый, но пронзительный холод, проникавший сквозь перчатку. Ну… Надеюсь, эта штука действительно позволит мне заглянуть в тот самый миг заражения барона, увидеть его не как сторонний наблюдатель, а… почувствовать…

Может, я смогу уловить что-то, какой-то оттенок, след, вибрацию. Что-то, что выдаст природу этой пустоты. Её источник.

«Ласточка» снова вздрогнула, предупреждая о начале снижения.

Впереди, посреди серо-зеленого моря лесостепи, показался кластер огней – сам Курган, небольшой городок, но мне нужно было чуть дальше.

Мой АВИ с почти неслышным шипением коснулся шасси утрамбованного грунта на посадочной площадке в сотне метров от поместья – изрядного клочка земли, обнесённого каменной стеной, с кучей зданий внутри, своим парком и прудом.

Воздух, который хлынул в салон при открытии двери, был прохладным, пах пылью, полынью и едва уловимым, приторным душком гари – словно где-то недавно жгли пластик.

Или что-то похуже…

Первым я увидел мужчину в строгой форме Инквизитора.

Он стоял по стойке «смирно», его осанка была выправлена так, что, казалось, стальной прут проглотил. Лет сорока пяти, с обветренным, жестким лицом, коротко стриженными седеющими висками и цепким, пронзительным взглядом серых глаз.

– Господин Апостолов! Барон! – его голос прозвучал чётко, почти по-военному, – Позвольте представиться, Инквизитор первого класса, майор Игнат Сергеевич Волков. К вашим услугам.

– Майор, – кивнул я, экономя на церемониях, – Рад знакомству.

– Я рад, что доведётся поработать с вами, господин Апостолов, не буду скрывать.

– В самом деле?

– Я слежу за вашей карьерой ещё с того момента, когда вы помогли графу Юсупову уничтожить ячейку мятежников-еретиков в тридцать втором году.

Я вежливо улыбнулся, но улыбка эта была насквозь фальшивой.

Потому что теперь я знал, видел, как это работает.

Как безупречная, верная Аня Лисицына, с которой мы прошли огонь и воду, оказалась куклой, начиненной ледяной, безразличной чуждостью. Эта штука, эта «одержимость» умела маскироваться. Она использовала память, навыки, даже характер носителя!

Почему она не могла прикинуться образцовым офицером Инквизиции, фанатично преданным Империи и её героям? Это была бы идеальная маскировка.

Прямо у меня под носом, с самым надёжным пропуском.

Я смотрел на уверенные движения Инквизитора, и в голове звучал один и тот же вопрос: «А он настоящий вообще?»

Я не мог его послать подальше, не мог открыто выказать недоверие. Это сорвало бы всё. Мне приходилось играть в эту идиотскую игру – делать вид, что принимаю его помощь, его преданность.

А внутри – искать малейший сбой, мельчайшую фальшь в голосе, в мимике, в энергетическом следе. Этот постоянный, изматывающий внутренний допрос был хуже любого открытого боя.

Дерьмо космочервей… Похоже, доверие стало роскошью, которую я больше не мог себе позволить.

– Не будем терять время, господин Инквизитор, – сказал я, – Ведите.

Волков замер, и его вышколенная выправка вдруг показалась неестественной. Мышцы на его лице напряглись.

– Господин барон, – его голос потерял часть уверенности, – Прежде, чем мы пройдём за ворота, я должен кое что рассказать… Мы… Не смогли связаться с вами, пока вы находились в пути но…

– Но?

– С объектом возникла проблема.

Я вздохнул, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Ну вот, началось…

Не могли связаться?

На интерфейсе тут же появился десяток запросов от местных властей, которые я благополучно проигнорировал. Проклятье! Звонил не Юсупов, не кто-то из моего «важного» списка, вот ИИ и отсёк эти звонки.

М-да…

– Какого рода возникла проблема? Вы слишком сильно увлеклись допросом?

– Ммм… Нет, господин Апостолов. Дело в том, что барон Курташин сбежал.

– Это такая неудачная шутка?

– К сожалению, нет, господин Апостолов. Он… Исчез четыре часа назад. Мы подняли по тревоге все имеющиеся силы в пяти окрестных районах, но барон словно растворился. Ни тепловых следов, ни магических отпечатков ауры. Какое-то время мы преследовали его по следам, но потеряли в крупном лесу Целинного района… Сейчас поиски продолжаются, лес и прилегающие населённые пункты оцеплены, но…

Я почувствовал, как сжимаются мышцы челюсти. Четыре часа – как раз столько я летел из Москвы… И всё это время тварь была на свободе.

– Идиотизм, – ничуть не стесняясь, произнёс я, – Как ему удалось?

– Этого мы не знаем, – пожал плечами Волков, – Я сам прилетел час назад.

Я вздохнул. Бросаться сейчас в лес без подготовки – значит играть по правилам этого одержимого. Нет смысла пороть горячку

– Бросаться в погоню прямо сейчас не станем, – сказал я, – Сначала нужно осмотреть поместье, допросить родственников, слуг…

Волков посмотрел мне прямо в глаза.

– С этим может возникнуть проблема. Проще показать.

Он развернулся и повел меня к главному входу. Массивные дубовые ворота были распахнуты, за ними оказалась дорожка через яблоневый сад, ведущий к трёхэтажному особняку.

Часть деревьев горела…

Дверь особняка была распахнута. Еще на пороге мне в нос ударил резкий запах – смесь свежей крови, разорванных внутренностей и чего-то химического. Запах был настолько густым, что его можно было почти ощутить на языке.

Я переступил порог и остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку.

Первое, что я заметил – коридор был залит кровью. И это были не просто пятна, а настоящие лужи, уже начинающие подсыхать по краям. На стенах веером разбросаны брызги, некоторые на высоте более двух метров.

Значит, удары наносились с огромной силой…

То, что предстало перед моими глазами дальше, нельзя было назвать просто убийством. Это была кровавая баня – тщательно спланированная бойня.

Стены бального зала, украшенные лепниной и гобеленами, были заляпаны багровыми брызгами и какими-то более темными, почти черными пятнами. Пол утопал в скользкой, липкой жиже – кровь смешалась с содержимым разорванных внутренностей, которые были разбросаны повсюду с чудовищной, нечеловеческой силой. Кишки висели с люстр, словно гирлянды.

Повсюду лежали тела. Много тел. Прислуга в ливреях, горничные, охранники в доспехах…

Некоторые лежали в неестественных позах, с вывернутыми конечностями. У одного из охранников не хватало части черепа – словно его разорвало изнутри.

Но всех их объединяло одно – они лежали в виде концентрического узора, напоминающего гипнотический круг…

То тут, то там в поместье нам встречались братья-Инквизиторы в грубых рясах, с распятиями на груди и в капюшонах. У них в руках были артефакты, которыми они сканировали тела.

– Смысл узора пока нам не ясен, – спокойно произнёс Волков, – Но он явно был связан с каким-то ритуалом. Произошёл изрядный выплеск энергии – так мы и засекли барона. Прибывший патруль зафиксировал колебания запредельные тёмной энергии, ворвался внутрь… И обнаружил это. Барон находился в центре и не сопротивлялся. Через час после этого прибыли первые братья-Инквизиторы из ближайшего городка, их было всего трое. Они сообщили в Москву о случившемся, но… Пока прибывало подкрепление, что-то случилось – и барон убил трёх братьев, патруль полиции и сбежал.

– Семья? – спросил я, оглядывая зал магическим зрением и наблюдая остаточные эманации энергии – ничего особенного, тьма, сформированная в чёткие и перемешанные структуры.

– Барон Курташин начал с неё, – голос Волкова прозвучал ровно, но я уловил в нем лёгкое напряжение, – Его супруга найдена в спальне на втором этаже. Двое детей-подростков – в игровой. Тёща – в своей комнате. Все скончались от множественных ножевых ранений.

Я медленно прошел дальше, сканируя пространство.

В углу зала заметил нечто, что заставило меня остановиться. Кишки одного из слуг были не просто вырваны – они были аккуратно разложены на паркете в виде мелкого, сложного узора. Не хаотично, а с явным замыслом. Геометрические фигуры, пересекающиеся под определенными углами.

Ещё один ритуал… Ритуал в ритуале. Тот же почерк, что и в случаях, о которых докладывал Юсупов. Тот же метод: внешне нормальный человек, потом вспышка жестокости, ритуализированное насилие.

Я наклонился, рассматривая узор. Кровь уже свернулась, но кое-где еще блестела влажным пятном. Четыре часа… За это время можно было уйти далеко. Но куда? И зачем?

– Господин Апостолов, я уверяю вас – мы приложим все силы, чтобы найти беглеца, – Волков произнёс это твёрдо, – Все патрули уже подняты, прочесываем лес по квадратам. Он не уйдёт.

– Он уже ушёл, господин Волков. Вы вообще когда-нибудь видели таких одержимых? До сегодняшнего дня?

Волков выпрямился ещё сильнее.

– Нет, господин барон. Но у меня двадцать лет опыта службы в Инквизиции. Я участвовал в зачистке секты последователей Падшего Змея в Сибири, обезвреживал артефакты пятого класса опасности…

– Этот опыт вам не поможет, – я резко оборвал Инквизитора, и мои слова прозвучали жёстче, чем я планировал, – Ваш двадцатилетний опыт имеет дело с известными угрозами. С демонами, которых можно изгнать магией света, с артефактами, которые можно обезвредить рунами. Это нечто новое. Оно не подчиняется старым правилам.

Инквизитор смотрел на меня, и в его взгляде читался немой вопрос.

– А что же поможет, господин Апостолов?

– Чтобы не терять времени на бесполезные поиски, мне нужна кровь барона. Всего несколько капель.