Текст книги "Дрессировщик драконов"

Автор книги: Илья Одинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Я ведь правда прыгну! – капризно надула губы девушка. – И разобьюсь! И ты меня похоронишь в фамильном склепе, и каждый день будешь приходить на могилку и плакать!

Фархат посмотрел вниз. Ловить своенравную королевну собрался целый полк под руководством Лисерии. Женщина принесла из кладовых три покрывала, солдаты растянули их за углы и смотрели на крышу, ожидая исхода.

– Не поймаете ее, – крикнул Фархат, – головы порублю! А ты, – обратился он к дочери, – правда думаешь, что лучше умереть, чем выйти замуж?

– Лучше умереть, чем всю жизнь жить с нелюбимым человеком.

– Это мать тебе сказала?

Сиянка вздрогнула. Его величество затронул нужную струнку. Двадцать лет назад он сам выбирал себе жену, и Лисерия, конечно, его не любила. Чувства пришли позже, и женщина ни разу не посетовала на судьбу. С его дочерью все может произойти не так, но, в конечном итоге, она справится. Его девочка не может не справиться, она подчинит своей воле любого, ведь характером она пошла в отца.

– Спускайся с крыши, – миролюбиво предложил король, – и мы поговорим.

– О чем? – Сиянка топнула ножкой. – О том, как завтра во дворце будет не продохнуть от заморских духов? О том, как дряхлые богачи будут заискивающе кланяться тебе, стараясь произвести впечатление, а меня станут осматривать, как дойную корову?

– Во-первых, мне не нужны старики, – ответил Фархат. – Не хочу, чтобы будущий король помер быстрее меня, и прежде, чем ты родишь наследника.

– Утешил!

– Во-вторых, – продолжил его величество, – претенденты на престол станут кланяться нам обоим. На меня будут смотреть со страхом, а на тебя – с восхищением. Это я тебе обещаю. Ведь слухи о моей жестокости и властности и о твоей красоте и грациозности давно перешли границы Сартра.

Девушка зарделась, но тут же уперла руки в бока.

– Если ты так печешься о продолжении рода, лучше мне самой выбрать себе мужа. Я не лягу в постель с уродом!

– В государственных интересах мой преемник не будет уродом, – ответил король, сдерживая улыбку.

– Тогда почему ты не позволяешь мне самой выбрать супруга?

– Потому что красота – далеко не самое важное, – наставительным тоном произнес король. – Ты не сумеешь распознать человека, полезного государству. Не найдешь мудрого и рассудительного, строгого и властного, ты обратишь внимание лишь на лицо, а чтобы держать королевство под контролем одной красивой физиономии мало. Спускайся.

– Нет!

Девушка выпустила из рук веревку.

– Сиянка! – донесся снизу взволнованный голос Лисерии.

– Я прыгаю! – громко заявила королевна.

– Прыгай, – равнодушно отозвался Фархат. – Но представь, как будешь выглядеть в полете: сорочка задерется, та толпа, что собралась сейчас внизу, рассмотрит тебя во всех подробностях, так, как рассмотрит только муж. Если они застынут с открытыми ртами, ты разобьешься. Превратишься в кровавый кусок мяса. Мы, конечно, похороним тебя в фамильном склепе, но никакого торжества не будет, ведь кому приятно смотреть на жуткое месиво, которое даже в приличное платье не нарядить? Если же солдаты тебя поймают, представь, как они будут смотреть на тебя? Беспокоишься, что завтрашние женихи станут тебя оценивать? Так вот те молодцы не станут этого делать. Они будут знать, какая ты, будут ухмыляться, глядя тебе в спину и шептаться по углам, придумывая скабрезные истории.

Сиянка замерла. Глаза ее наполнились слезами, и она медленно направилась к окну.

– Ты всегда все решал за меня! – воскликнула она. – Даже когда жить, а когда умереть!

– Неправда, – Фархат подал дочери руку, помогая влезть в окно. – Ты ведь и сама не хотела прыгать, иначе подумала бы о том, как будешь выглядеть, и хотя бы причесалась. Ничего страшного не случится, – король обнял Сиянку, – вот увидишь. Они все не такие уж и страшные. Ты ведь у меня умненькая, быстро разберешься что к чему, будешь своим мужем командовать, он без твоего слова и чихнуть не посмеет. И относиться будет, как к королеве.

– Обещаешь? – Сиянка с надеждой посмотрела на отца.

– Ну конечно, моя девочка! – ответил Фархат и прикусил язык.

* * *

Новость об ученичестве парень воспринял спокойно – Дагар не увидел ни тени испуга или недоумения на лице Янека. Неужели плотник знал? Или уже думал об этом? Или эта тупая скотина показала плотнику то, что показывать не следовало? Да, пожалуй, парень чересчур спокоен. Может, не понял смысла слова «ученичество»? Ничего, когда поймет, будет поздно. Он ведь согласится. Однозначно согласится.

– Я путешествую по миру очень долго, – произнес мастер, внимательно наблюдая за выражением лица Янека. – Побывал в Ви-Элле, почти год прожил в О-шо, прошел через весь Рахан, заглядывал даже к старшему народу в Ил’лэрию и давал представление перед эльфийским правитем. Пришло время подыскать себе замену.

Дагар бросил быстрый взгляд в сторону Элиота и едва сдержался, чтобы не залепить тому подзатыльник. Мелкий паршивец обрадовался. Сдружился с плотником, предатель, и молча обманывал мастера всю дорогу. Ничего, он свое получит! Придет время, за все ответит, сопляк!

– Четыре года назад, – продолжил дрессировщик, – я нашел Элиота и стал его обучать, но он не хочет идти по моим стопам.

В знак согласия мальчик опустил голову. Вот ведь поганец! Думает, если вместо него учиться дрессуре будет плотник, ему позволят малевать картинки! Ха!

– Моя судьба не в этом, мастер, – негромко произнес мальчик, в его голосе звучала улыбка.

– Но и не в каракулях! – не смог сдержаться Дагар. – Не вмешивайся, когда разговаривают взрослые!

Элиот замолчал, и дрессировщик, удовлетворенный эффектом, продолжил:

– Я предлагаю тебе, Янек, стать моим учеником. Пока будем добираться до Берсер-Лога у тебя останется время обдумать мое предложение.

– Я согласен, – выпалил Янек.

– Не спеши, – поморщился мастер. – Жизнь дрессировщика не так проста и легка, как кажется со стороны.

– Я путешествую почти год, – пожал плечами молодой человек. – Мне нравится встречаться с новыми людьми, бывать в разных местах…

– Путешествия тебе обеспечены, но о знакомствах с людьми можешь забыть, – отрезал дрессировщик. – А разнообразие мест быстро приедается. Ты в курсе, что дрессировщики живут… очень долго?

– Элиот сказал, вам двести лет.

– И не солгал. Думаешь, эти годы подарок, за который не нужно платить? Поразмышляй об этом, прежде чем соглашаться. Жизнь сложна и тяжела, и надоест тебе уже лет через семьдесят, но умереть ты не сможешь.

Над костром повисла тишина. В сгущающейся темноте слышалось лишь потрескивание горящих веток и стрекотание степных сверчков. Элиот молча жевал мясо, а Янек задумался. Пусть подумает. У плотника два дня на раздумья, и уж он, Дагар, постарается, чтобы молодой человек отказался от предложения дрессировщика.

Согласие плотника угодит всем: дракону, который получит неограниченный доступ к и-ши парня, Элиоту, который будет прыгать от радости, что больше не придется каждый день делать то, что не хочется, и Янеку, который смотрит на Эргхарга глазами влюбленной коровы. Но только не Дагару. А все всегда должно быть так, как хочет мастер! Он здесь главный! Он решает, куда ехать, кого учить, и когда уйти на покой.

Дрессировщик злился. Он устал. Он распланировал последний год кочевой жизни едва ли не по дням, а теперь все рушится из-за какой-то тупой скотины и мелкого паршивца! Нет, не бывать этому! Он не станет ломать планы только потому, что зверь повстречал на своем пути луноликого! Мастер, а не дракон, должен выбрать себе ученика и передать ему секреты общения с драконом! Мастер, а не зверь, решает, когда приходит время заваривать корень мандрагоры. Потому что мастер имеет власть над драконом, а не наоборот!

Хоть Дагар и выполнил требование чешуйчатой твари, и предложил Янеку стать его учеником, он сделает все, чтобы тот отказался. Он пойдет против принципов и раскроет плотнику самые страшные тайны ремесла, конечно, сгустив краски, как только можно. Лишь бы тот отказался. Лишь бы тот испугался до потери сознания и сбежал от них в Берсер-Логе, навсегда отказавшись от мысли подружиться с истинно свободным.

– Если согласишься, станешь отшельником, – произнес дрессировщик. – Будешь бродить по дорогам в полном одиночестве, сопровождаемый лишь тенью парящего в небесах дракона. Люди встретят тебя криками радости, но рады они будут вовсе не тебе, а зверю. Ты – бесплатное и никому не нужное приложение к сказочному животному, обладающему магией. Ты ничем не отличаешься от человека из толпы, а дракон с легкостью перекусит любого, кто подойдет к нему достаточно близко. Ты безликий, а Эргхарг – интересный и необычный. Все взоры будут обращены на него, а ты получишь лишь крохотную долю аплодисментов, предназначенных дракону. Толпа жаждет зрелищ, но ей не интересна закулисная жизнь, ее не волнуют твои трудности и беды, ты для нее, лишь дрессировщик. Сумасшедший, выставляющий свое умение на потеху зрителям.

Дагар перевел дух, наблюдая за реакцией плотника, а потом негромко продолжил:

– Я расскажу тебе легенду о первом дрессировщике. Его звали Вильковест. Где он родился и откуда пришел, неизвестно, все, что помнит история, его имя и страшные шрамы от ожогов. Тысячу лет назад Вильковест был преступником. Он руководил шайкой разбойников, которые путешествовали по трактам и грабили торговые караваны. Не щадил никого: ни женщин, ни детей, убивал даже лошадей, тех, что не брал для продажи. Говорили, Вильковест был сумасшедшим, но сумасшедшим он стал позже. Гораздо позже.

Янек слушал, а Элиот, которому Дагар никогда не рассказывал эту историю, даже перестал жевать и смотрел на дрессировщика круглыми, величиной с пять ге, глазами.

– Однажды Вильковест совершил ошибку, принял в шайку незнакомого юнца, который оказался предателем. Разбойников схватили и отправили в Арканские рудники добывать самоцветы. Это самое страшное наказание, какое существует в Миловии, потому что никто никогда не выходил из рудников живым. Жить там нельзя, а бежать некуда – вокруг горы, которые стерегут самые злые и беспощадные стражи – драконы. Что бы ты себе не думал об Эргхарге, в первую очередь он зверь, а в горах, где драконы никогда не видели людей, эти твари особенно жестоки. Ни один узник не смог миновать такую охрану.

– Но Вильковест миновал? – спросил Янек. – Он сбежал и подчинил себе дракона?

Дагар не ответил, он продолжил рассказ:

– Однажды Вильковест поранил себе ногу киркой. Его перенесли к лекарям. Когда нога немного зажила, недостаточно для возвращения на рудники, но достаточно, чтобы кое-как передвигаться, он сбежал в горы. Сколько времени разбойник прятался по пещерам, никто не знает, но он был вынужден выйти на свет. Подгоняемый голодом и жаждой, Вильковест, хромая, брел через горы, где его и заметил огромный белый дракон. Зверь кружил над головой человека, не выпуская его из виду, а разбойник, дрожа от страха, полз по камням, призывая на помощь всемилостивую Айшу. Богиня не услышала молитв грешника, и дракон стал снижаться.

Медленно, круг за кругом сужая витки, к Вильковесту спускалась смерть. Разбойник понял, что не сможет убежать, и гордо выпрямился, он хотел встретить погибель лицом, а не спиной. Наконец, дракон спустился. Зверь сел на камни так близко от разбойника, что тот мог дотянуться до его снежно-белой чешуи, и наклонил голову. Вильковест не шевелился. Зверь разглядывал человека больше трех часов. Разбойник вспотел, устал, у него свело ноги, и он, не выдержав напряжения, упал на камни. Дракон испустил крик и выдохнул огненную струю. Пламя опалило беглецу кожу, сожгло волосы и брови, оставило на теле незаживающие раны… Но Вильковест остался жив. Он продолжил путь через горы, а белая смерть кружила над ним в облаках.

– Дракон увидел у Вильковеста и-ши? – спросил Янек.

– Да. Разбойник оказался луноликим. С тех пор они путешествовали вместе. Всюду, где появлялся человек со страшными шрамами, случались несчастья: загорались дома, исчезал домашний скот, пропадали люди, гиб урожай, вытоптанный огромным белым чудовищем. Драконам безразличны люди, их жизнь, дома и поля. Это Вильковест, обиженный судьбой, мстил всем, кого встречал на своем пути. Но он не всегда нес только разрушения. Если в очередной деревеньке ребятишки собирались вокруг него и вместо того, чтобы забросать урода камнями, собирали деньги, разбойник подзывал дракона и позволял детям посмотреть на него. Слух об умеющем управлять зверем страннике разлетелся по Миловии, и вскоре его встречали, как встречают бродячих артистов. Разрушения прекратились. Вильковест стал первым на земле дрессировщиком драконов.

– Что с ним случилось? – глухо спросил Янек.

– Есть две концовки этой истории, – зловеще улыбнулся Дагар и понизил голос. – Но обе они однозначно утверждают, что под конец своей длинной-предлинной жизни Вильковест сошел с ума. Он стал раздражительным, начал кричать на своего дракона и снова заставил его сжигать дома и вытаптывать посевы. Рассудок его помутился, он плохо понимал кто он, где он, и что делает. По одной версии он убил своего дракона, съел его сердце и умер в страшных муках, сгораемый внутренним пламенем. По другой, дракон сам убил Вильковеста, разорвал на части и разбросал над сожженной деревней. Лично я верю именно в такой конец. В одиночку убить дракона человек не может.

Костер практически догорел. Дагар, не произнеся больше ни слова, поднялся, прошел к кибитке и достал потертый ковер. Он положил его на землю, сверху постелил покрывало из овечьей шерсти, и лег. Пусть Янек подумает над его рассказом, а утром он устроит спектакль, посмотрев который, плотник точно откажется становиться его учеником.

* * *

Ночь прошла беспокойно. Янек не был трусом, но после рассказа Дагара то и дело просыпался и вглядывался в ночное небо – не кружит ли там черная тень Эргхарга или белый силуэт дракона Вильковеста. Разумом молодой человек понимал, что Вильковест – всего лишь страшная легенда, а бояться Эргхарга не нужно, но здравый смысл отступал, когда он представлял себя рядом с драконом. Зверь мог убить его одним ударом хвоста, одним неловким движением когтистой лапы, одним выдохом! Секрет общения с животным знает только Дагар, и он не раскроет его, пока плотник не согласится стать его учеником.

Внутренний голос подсказывал молодому человеку, что его "да" изменит всю жизнь, и эти изменения вряд ли будут хорошими, но сердцем Янек чувствовал, что хочет этих перемен. Он согласится. Уже согласился. Не задумываясь, невзирая на сложности и опасности ремесла дрессировщика.

Разбудил плотника желудок, решивший избавиться от своего содержимого. Янек вскочил и понял, на что среагировал организм: в воздухе висел едкий серо-зеленый дым, пахнущий испражнениями сказочного гиганта с несварением желудка.

– Нравится моя микстура? – донесся откуда-то из глубины вонючего облака голос Дагара. – Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо, – Янек прищурился и, стараясь не дышать носом, пошел на голос.

Дагар выглядел неважно. Его бледное лицо казалось маской призрака: щеки ввалились, под глазами образовались мешки, лоб и верхняя губа покрылись испариной. Мастер с трудом сдерживался, чтобы удержать в себе остатки вчерашнего ужина. Он стоял на коленях перед костром и гладко струганной белой палкой помешивал содержимое бурлящего котелка. Серо-зеленая жижа и являлась источником жуткого смрада.

– Что это? – зажав нос рукавом, спросил Янек.

– Отвар корня мандрагоры. Если решишь стать моим учеником, тебе придется пить его раз в неделю.

Дагар наклонился, поднял с земли глиняную плошку и зачерпнул пузырящуюся жижу.

– Лучше пить горячим, – пояснил дрессировщик, – если остынет, желудок точно не справится, а отвар обязательно должен разойтись по телу.

Мастер сделал глубокий вдох, зажал нос и влил в себя варево. Янек поежился. По лицу дрессировщика прошла судорога, глаза закатились, казалось, он вот-вот упадет замертво. Секунд десять Дагар боролся с тошнотой – прижимал руки к животу, стонал и глотал воздух, а потом без сил повалился на землю.

– Корень мандрагоры, – прохрипел дрессировщик, – питает и-ши. Если не пить варево, дракон…

Мастер снова застонал, и его вырвало.

– Зловонная пасть поганого Ярдоса!

Вытерев губы рукавом, Дагар бросился к котелку. Он зачерпнул еще одну плошку отвара и, зажмурившись, выпил.

Янек отвернулся. Он ничего не пил, но запах подсказывал, что на вкус корень мандрагоры редкостная дрянь, и реакция дрессировщика тому подтверждение.

– Если не пить отвар, – закончил прерванное предложение Дагар, – и-ши иссякнет, и тогда ты не сможешь общаться с драконом. Хочешь каждый раз терпеть такие муки?

Мастера снова вырвало.

– Уйди, – прохрипел дрессировщик.

Янек кивнул и направился к кибитке. "Может, ну их, этих драконов?" – спросил он сам себя и сам же себя обругал. Ради того, чтобы стать дрессировщиком, можно выпить что угодно. Подумаешь, помучиться раз в неделю…

Позади мастера снова вырвало.

Завтракали скудно. После утреннего отвара Дагар не смог проглотить ни куска, Элиот ограничился остатками зачерствевшего пирога, который он купил еще в Трире, а Янек никак не мог избавиться от запаха корня мандрагоры, который, казалось, поселился у него в носу. Он предложил Дагару полежать в кибитке, а сам, чтобы немного проветриться, запряг лошадей и устроился на козлах.

Дорога тянулась бесконечно. Однообразие пейзажа навевало тоску, и даже кружащий над головой дракон казался привычным сопровождающим и не вызывал беспокойства.

Когда солнце дошло до высшей точки своего путешествия по небу, Янек решил устроить привал. Коням следовало отдохнуть, да и самим путешественником пришла пора обедать.

Плотник заглянул в кибитку. Мастер спал, Элиот, воспользовавшись моментом, тихонько рисовал в углу.

– Подай, пожалуйста, карту, – попросил молодой человек мальчика, – нужно посмотреть, есть ли где-нибудь поблизости вода.

Элиот кивнул, а Янек затылком почувствовал дуновение воздуха, будто мимо пролетел… дракон.

Плотник обернулся. Эргхарг сидел в десяти локтях от него и смотрел, не мигая.

– Отойди, – Дагар проснулся и встал с матраса, – он не по твою душу.

Янек посторонился. Дрессировщик спрыгнул на землю, обошел дракона по широкому кругу и снял рубаху. Всю спину, бока и живот мужчины покрывали страшные раны от ожогов.

– Хочешь такие? – спросил Дагар. – Будут. Даже если не хочешь. И молись, чтобы дракон не опалил тебе лицо.

Мастер опустился на землю перед истинно свободным.

– Налетался, зверюга, – зло буркнул он. – Ну, давай, пей мои соки, скотина!

Мастер раскинул руки, закрыл глаза и подставил лицо солнечным лучам. Эргхарг склонил голову и потянулся к мастеру.

– М-м-м… – в голосе Дагара слышалось сдерживаемое страдание. – Легче, тварь! Угробить меня хочешь?

Дракон втягивал воздух раздувшимися ноздрями, вытягивая жизненную силу человека, а выдыхал…

"… боль и усталость, – донесся до Янека далекий голос. – Страдания и болезнь".

Плотник вздрогнул, он узнал голос мастера. Неужели его и-ши настолько сильна, что Янек может читать "мысли-образы" не только дракона, но и через него слышать дрессировщика?

" Смерть. Могучий Ярдос, заклинаю! Пронзи мое сердце своей молнией! Даруй вечную пустоту! Прими в бесконечные луга бездны и отчаяния! Избавь грешника от огненной пасти дракона! Я устал. Нет больше сил терпеть эти муки. Любые твои пытки приму с благодарностью и смирением, только избавь от этой твари, что сейчас пьет мою энергию! Ни один, даже самый злобный разбойник не заслуживает жизни, подобной моей, ибо внешняя боль не идет ни в какое сравнение с болью сердца, с болью души".

Дракон дышал в лицо дрессировщика, а в голове Янека продолжал монотонно молиться мастер:

" Еще немного, еще совсем чуть-чуть и я тронусь рассудком, как тронулся рассудком Вильковест. Перестану понимать, где верх, где низ, что есть добро, что есть зло, буду терзать себя, разрушать свое тело, пока не убьюсь, или пока Эргхарг не избавит меня от мучений! Пусть Янек согласится! Пусть примет мое предложение! Пусть возьмет себе всю боль и страдания, пусть вместо меня пьет горькую чашу отчаяния, льет бесконечные слезы о счастливой свободной жизни без мучений! Пусть травит свой организм мандрагорой в угоду тупой скотине! Пусть пожалеет о том дне, когда согласился стать учеником дрессировщика!"

Эргхарг насытился. Он отклонился, взмахнул крыльями и взлетел, а мастер бессильно повалился на землю.

– Придется тебе сидеть на козлах до самого вечера, – устало произнес он. – Скажи Элиоту, чтобы разжег огонь и сварил похлебку, а ты принеси мне одеяло. Холодно.

Янек влез в кибитку.

– Мастер сказал…

– Я слышал, – отозвался мальчик. – Сделаю.

Плотник замолчал, разыскивая одеяло, а потом все же спросил:

– Как часто Эргхарг…

– Пьет его и-ши? Раньше каждую декаду, теперь раз в три дня. Эргхарг… уже не может без этого обойтись. Именно из-за и-ши дракон привязывается к человеку, а бессмертие всего лишь нечаянное дополнение.

– Дагару всегда так плохо? – с содраганием спросил плотник.

– Нет, – качнул головой мальчик. – Люди не чувствуют и-ши, думаю, мастер не хочет брать тебя в ученики, и показывает, как ему плохо, нарочно. Но решить ты должен сам: верить мне или нет.

– Я слышал его голос в своей голове, – обреченно произнес Янек. – Голос мастера. Он… молил Ярдоса послать ему смерть и избавить от мучений. Даже если все это на самом деле, даже если страдания Дагара настоящие… они ждут любого, кто примет ученичество. Меня… тебя. Я… не хочу, чтобы было плохо тебе. Ты еще ребенок. И ты не хочешь быть дрессировщиком, а Эргхарг сам меня выбрал, поэтому я соглашусь. Уже согласился и не отступлю.

– Спасибо, – Элиот запнулся. – Очень благородно с твоей стороны. Ценю. Хоть я и старше тебя лет на девяносто.

Услышав последнюю фразу, Янек едва не выронил одеяло.

– Кажется, ты не все о себе рассказал, – произнес он. – Если уж нам теперь придется путешествовать втроем, то перед сном, я хочу услышать твою историю.

– Услышишь, – пообещал мальчик. – А пока распряги коней и принеси нашему страдальцу одеяло.