Текст книги "Дрессировщик драконов"

Автор книги: Илья Одинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Молодой человек замер. Он не смел выдохнуть, не смел пошевелиться, хотя понимал, что нужно бежать с этой проклятой Ярдосом крыши, пока тварь не сделала еще один выдох и не спалила его на месте. Эргхарг смотрел прямо на него, и плотник чувствовал, как холодеют конечности. Если бы он стоял, а не сидел, то обязательно бы свалился.

– Прэско! – выкрикнул дрессировщик очередную команду, не заметив, кого так пристально рассматривает его питомец. – Прэско!

Дракон раздраженно дернул хвостом.

– Прэско!

Послышался звон бубенцов.

Янек понял, что если дракон не отвернется, он задохнется, потому что тело отказывалось вдыхать кислород. Его словно связали тысячью веревок, засмолили и превратили в чучелко.

– Прэско!

Эргхарг отвернулся и поднялся на задние лапы.

– Прэско!

В небо вылетела еще одна струя обжигающего пламени. Янек вздрогнул, и понял, что его тело вновь принадлежит ему. Он отполз к лестнице, не смея оторвать взгляда от дракона, и нащупал ступеньку.

– Десидуэндо! – скомандовал мастер, но дракон снова повернул голову к несчастному плотнику.

Янек замер с занесенной над лестницей ногой и понял, что падает. Нет, пожалуй, не падает, а летит. Быстро летит вниз.

– Десидуэндо!

Перед внутренним взором стояли огненные драконьи глаза, но в то же время Янек отчетливо видел приближающуюся землю: зеленый сочный луг, на котором пасутся странные маленькие, с овцу, коровы.

"Да это же обычные коровы, – догадался Янек, – просто я очень высоко".

В ушах засвистело, в нос ударили запахи: пряный дух мускуса, свежий аромат прохлады горных ручьев и жар приближающейся к лицу земли. В ушах засвистело, шум толпы отступил на задний план, а потом и вовсе исчез. Янек несся к земле, а точнее, к одной из коров – толстой черно-белой буренке с бубенцом на красной ленте обвивавшей шею. Глупая скотина щипала траву и не смотрела вверх. А зря.

Сердце молодого человека бешено заколотилось. Янек сосредоточился на корове, ее бок увеличивался в размерах с катастрофической скоростью. Молодой человек попытался зажмуриться, но понял, что веки его не слушаются. Тридцать локтей [2]2
  Локоть – мера длины, равная приблизительно 50 см.


[Закрыть], двадцать, десять… Буренка не подозревала, что к ней мчится… смерть?

В последний миг мир качнулся, сделал резкий разворот, земля и небо поменялись местами, и Янек стрелой взмыл к облакам. Желудок ухнул вниз и попытался избавиться от содержимого, но сердце бешено стучало от восторга.

– Десидуэндо! – донеслось откуда-то издалека. – Десидуэндо!

Небо качнулось, и полет выровнялся. Теперь молодой человек мог осмотреться. Он парил над огромным лугом, в центре которого мирно паслись коровы. Справа, перепрыгивая с камня на камень, бежала широкая бурная речка, слева виднелись поросшие лесом горбы гор, у подножья которых разместилась аккуратная деревенька. Краски были яркими и сочными, небо излучало чистую лазурь, проплывающая далеко внизу трава казалась изумрудной, и все вокруг было пропитано умиротворением.

Янек чувствовал, как ветер ласкает его обнаженное тело, как сердце наполняется ощущением свободы. Он был драконом, он летал в облаках, он был всемогущ! Мощные крылья уверенно несли Янека-дракона сквозь пространство, а потом сложились, и зверь понесся навстречу земле.

– Это лучшее на свете представление, – выдохнул Янек, открывая глаза, и понял, что лежит на земле рядом с лестницей.

Глава 2
Повинуйся, скотина!

С драконом явно что-то случилось. Дагар понял это, когда вместо того, чтобы повиноваться и подняться на задние лапы, скотина отвернула морду и уставилась куда-то вдаль. Вот же своенравная дрянь! На каждом представлении обязательно выкинет какую-нибудь шутку: то волосы ему подпалит, то нагадит прямо на сцене. Никакой злости не хватает. Нет, он все-таки возьмется за пику, плевать на последствия, дракон должен слушаться!

– Прэско!

Эргхарг дернул хвостом, показывая, что слышал команду, но не пошевелился.

– Куда смотришь, скотина? – зашипел Дагар. – Забыл, где находишься? Ты сорвешь спектакль! Прэско!

Мужчина поднес обручи с бубенцами к морде зверя и затряс ими, привлекая внимание животного.

– Прэско!

Дракон ожил – поднялся на задние лапы и выдохнул струю огня.

– Другое дело. Десидуэндо!

Дагар не терял надежды на благополучное завершение представления, но дракон снова отвернулся и замер. Мастер поднял голову, и увидел на крыше сарая темноволосого молодого человека. Незнакомец находился всего в четырех локтях от морды Эргхарга, он замер, занеся ногу над лестницей, и смотрел на животное, словно зачарованный. В его глазах читался восторг.

– Чего это ты делаешь?! – рассердился дрессировщик. – Ты же завтракал! Десидуэндо!

Чешуйчатая тварь не слушала, она заворожено смотрела на парня.

– Ах ты, скотина! – дрессировщик встал между сараем и драконом так, чтобы его не было видно с площади, и изо всех сил пнул животное. – Посмотри на меня! Зловонная пасть поганого Ярдоса! – второй пинок также ни к чему не привел. – Эргхарг!

Дракон не реагировал.

– Этого еще не хватало! Десидуэндо!

Ничего подобного раньше не случалось. Зверь смотрел на незнакомца, а в его оранжевых глазах плясали огоньки. Драконы редко обращают внимание на людей, может, считают их незначительными, как люди считают незначительными муравьев, а может, просто слишком глупы, поэтому поведение зверя насторожило Дагара. Дрессировщик еще раз пнул зеленую лапу животного и зазвенел бубенцами.

– Десидуэндо! Десидуэндо!

Зрители начали улюлюкать, послышался свист, на сцену прилетело надкусанное яблоко. Оно угодило в крыло Эргхарга, и дракон очнулся. Он повернул голову в сторону зрителей и, наконец, исполнил команду: пригнул голову, выпустил толстые черные струи дыма и сделал шаг к краю сцены.

Народ притих.

Дракон поднялся на задние лапы и расправил крылья.

– Подчиняйся! – Дагар выбежал вперед, заслоняя собой площадь. – Подчиняйся!

Зверь взмахнул крыльями…

– Повинуйся, скотина!

… и опустился на сцену, склонив голову перед мастером.

Народ зааплодировал.

Элиот сделал знак, и десяток мальчишек, нанятых Дагаром для сбора пожертвований, ринулись в толпу.

Дрессировщик нахмурился. В этот раз Элиот занимался наймом помощников самостоятельно, и мужчина не сомневался, что вечером не досчитается двух, а то и трех голубых ящичков, набитых медяками. Пацанята вряд ли испугаются угроз малолетнего дурачка, вот если бы с ними говорил Дагар… ребятня на всю жизнь запомнила бы его колкий взгляд, поджатые губы и негромкий, полный мрачных обещаний, голос. "Дракон помнит обиды, – обычно говорил мастер, – и любит деньги. И если не досчитается одного из волшебных ящичков, запертых заговоренным ключом, найдет обидчика, и спалит его дом огненным дыханием".

Подобные угрозы всегда действовали на ребятню, и все десять голубых ящичков возвращались к владельцу, полные звенящих монет. Но не в этот раз. Сегодня у Дагара снова будет повод для недовольства Элиотом. Всемилостивая Айша! Как ему надоел этот мальчишка!

Дракон фыркнул, показывая, что не намерен больше лежать на сцене, и Дагар поспешно поднял руку с обручем.

– Встать!

Животное поднялось.

– А теперь последний трюк. Кланяйся!

Эргхарг выпустил из ноздрей искры и наклонил голову. Зрители восторженно завопили.

* * *

Дагар остался недоволен выступлением, и дело было не только в неповиновении животного – он каждый день ожидал от зверя какой-нибудь пакости, и ни разу не обманулся в ожиданиях – мастер был недоволен выступлением в принципе. Он много добился за последние годы: выдрессировал дракона, заставил бессловесную тварь выполнять несложные команды, но животное не хотело подчиняться полностью, не желало склонять дух перед мастером, и все, что происходило на сцене – не более чем притворство. Сегодня Эргхарг в очередной раз доказал это, и Дагар снова задался вопросом: ведут ли себя другие драконы так же? На самом ли деле существуют люди, подчинившие себе этих злых и гордых тварей или рассказы об отважных дрессировщиках всего лишь выдумка, а представления – обман?

– Пшел, скотина!

Мастер пинком проводил дракона в сарай и указал на кучу соломы в дальнем конце строения.

– Ложись спать, уезжаем вечером.

Дракон послушался. Неуклюже пригибая голову, он прошел в темноту и лег.

– В следующий раз, – предупредил Дагар, – возьму пику!

Иногда он делал вид, будто Эргхарг его понимает, это касалось моментов, когда животное выводило мастера из себя, и он начинал кричать и проклинать зверя. Увы, на самом деле дракон не понимал человеческой речи, хотя за долгие годы выучил звучание некоторых слов и научился сопоставлять их с их значениями. Но и здесь чешуйчатая тварь показывала характер, каждый раз напоминая Дагару о своем превосходстве: могла игнорировать приказы или делать все наоборот. Дрессировщик не сомневался, что Эргхарг нарочно выводит его из себя, и злился еще больше. Сегодня же его вывел из равновесия не только дракон.

– Элиот! – крикнул мастер в полумрак сарая. – А ну, иди сюда, дрянной мальчишка! Какого беса ты пустил на крышу этого обормота?!

Мастер осмотрелся, и понял, что впустую сотрясает воздух – бездельник предчувствовал наказание за свой проступок и сбежал.

– И не надейся, – прошипел Дагар, – не забуду! Только появись!

Дрессировщик бросил злобный взгляд на непослушное животное и вышел на задний двор. В шести локтях от входа стояла прислоненная к стене сарая лестница, у подножия которой лежал уже знакомый темноволосый молодой человек. Он смотрел в небо и глупо лыбился.

– А ну вставай! – вспылил Дагар. – Как ты сюда попал?

Парень смущенно улыбнулся и поднялся.

– Отличное представление, мастер, – поклонился он.

Дрессировщик дернул плечом. Похвалы никогда его не трогали, особенно похвалы таких оборванцев.

– Как ты сюда попал? Или мне спросить еще раз? Это Элиот тебя привел?

– Да. Я встретил его…

– Меня не интересуют твои истории! – прикрикнул дрессировщик. – Выметайся отсюда, пока я не приказал дракону тебя сжечь!

Но парень не торопился уходить. Он переминался с ноги на ногу, и смотрел на сарай, в котором лежал дракон.

– Можно мне посмотреть на него еще раз? – попросил наглец.

– Что?! – мастер едва не задохнулся от возмущения. – Ты бесплатно сидел на крыше, едва не сорвал представление, а теперь хочешь, чтобы я все бросил, и провел тебя к животному?!

– Я заплачу!

Молодой человек потянулся к поясу, где под рубашкой был приторочен кожаный мешочек, но Дагар предупреждающе поднял ладонь.

– Тебе к Эргхаргу лучше не приближаться. Не знаю, чем ты его заинтересовал, но он очень возбужден.

– Пожалуйста! – парень явно не собирался сдаваться. – Мне очень нужно еще раз на него посмотреть!

– Это еще почему?

– Потому что… я видел горы. И луг. Думаю, это дракон показал их мне.

По спине мастера пробежали мурашки, он взял парня за руку и потянул к забору.

– Сказки. Ты просто перегрелся. А теперь уходи, пока я не приказал дракону спалить тебя.

– Я не перегрелся! Пожалуйста, мастер! Я никогда не видел гор и… никогда не летал.

– Он показал тебе полет? – ошеломленно спросил Дагар и тут же прикусил язык.

– Показал! Вы ведь знаете, что я не солгал! Пожалуйста!

– Нет, – отрезал дрессировщик. – Уходи. Как пришел, так и уходи, – мужчина толкнул одну из досок, открывая проход. – И не вздумай возвращаться!

– Пожалуйста!

– Ты хочешь, чтобы я крикнул смотрителей?

Незнакомец сник и вылез через отверстие.

– Надо заколотить этот вход, – пробурчал Дагар, вытирая со лба пот. – Кругом одни неудачи.

Мужчина прислонился спиной к доскам и перевел дух. Кажется, дракон перестает его слушаться. Критический день, когда тварь окончательно выйдет из-под контроля, близок. Недаром Эргхарг показал парню полет – это верный знак того, что скоро источник баснословных доходов станет источником огромных проблем. Нужно торопиться. Нужно поскорее уезжать из Трира и еще раз серьезно поговорить с Элиотом. Хочет он или не хочет, ему придется слушаться мастера.

– Где только шляется этот мальчишка?!

Дагар сплюнул и направился к сараю.

* * *

Дракон притворялся спящим: лежал на куче соломы, свернувшись калачиком, и подсматривал за мастером, приоткрыв веко. Дагар не собирался подыгрывать животному, он пнул его заднюю лапу, однако зверь не пошевелился.

– Знаю, что не спишь! А ну посмотри на меня! Что ты показал тому парню? Какого беса ты решил, что можешь вот так просто отказаться от своего хозяина?

Усы Эргхарга дернулись, дракон широко зевнул и, не открывая глаз, будто все еще спит, отвернулся от мастера.

– А ну смотри на меня!

Дрессировщик схватил дракона за перепонку крыла и потянул на себя. Дракон фыркнул и повернулся на бок, отчего мужчина едва не упал.

– Скотина!

Дагар отдышался, досчитал до семидесяти и скрестил руки на груди.

– Хочешь сказать, наше сотрудничество подошло к концу? Хочешь сказать, я тебе больше не нужен? А что ты, поганая тварь, будешь делать, если я прямо сейчас разобью все флаконы?! А? Уничтожу запасы? Что тогда?!

Животное не повернулось, однако мастер заметил, что гребень на затылке дракона встопорщился, что являлось верным признаком волнения. Тварь чувствовала гнев и недовольство человека, и догадывалась, что является тому причиной.

– Лежи! Притворяйся спящим! Игнорируй! – Дагар подошел к животному вплотную и наклонился, – Но если вздумаешь меня бросить, я уничтожу настойку, перестану готовить зелье, и-ши ослабнет и ты сойдешь с ума!

Эргхарг поднял голову и уставился на мастера оранжевыми кругляшами.

– Прекрати!

Дагар отпрянул, но животное уже завладело его вниманием. Дракон смотрел на дрессировщика, подчиняя его волю своей, и мастер понял, что не может пошевелиться.

– Прекрати, – едва слышно произнес он, пытаясь сопротивляться, но глаза дракона увеличились в размерах, заслонив собой весь мир, и мастер ухнул куда-то вниз.

Он летел над горами. Под брюхом медленно проплывали занесенные снегом вершины и редкие клочки облаков. В двух тысячах тереллах [3]3
  Терелл – мера длины, равная 3,5 локтям, приблизительно 170–180 см


[Закрыть]на запад располагался город. Дагар никогда не видел городов с такой высоты, а даже если бы и видел, все равно не смог бы определить, что это за поселение. Мастер попытался прищуриться, силясь рассмотреть подробности, но глаза дракона ему не подчинялись, Эргхарг отвернул голову и взглянул на солнце. Желтое обжигающее марево проникло через зрачок прямо в мозг, и Дагар беззвучно закричал.

Картинка сменилась. Теперь дрессировщик сидел на земле, запертый в тесной деревянной клетке, и боялся пошевелиться. Если он нечаянно сломает прутья… Опасения не находили выражения в словах, мастер чувствовал, как его сердце наливается чернотой и… печалью. Да, именно печалью. Он поднял голову и увидел Элиота. Человеческий детеныш казался крохотным и беззащитным. Слабые ручки, ножки, незащищенная, открытая всем ветрам и солнцу кожа, тонкая шея, которую так легко сломать, случайно задев тельце хвостом, слабые ступни, отсутствие зубов и когтей… тяжело ему приходится в жизни. Бедный, бедный Элиот.

– Мастер уснул, – произнес человечек неестественно тонким и писклявым голосом, – а тебя, конечно, выпустить забыл.

Мальчонка вздохнул. До чего же мало воздуха вмещают его легкие!

– Выходи.

Тонюсенькие ручки смешно растопырили пальцы и отодвинули щеколду. Эргхарг осторожно вылез из клетки и благодарно фыркнул в лицо пареньку. Элиот засмеялся и обнял дракона за шею.

Дагар вздрогнул. Элиот никогда не обнимал его, и теперь чувства хлынули через край, смешавшись с чувствами бессловесной твари. Сердце защемило, в глазах защипало. Маленький хрупкий человечишка доверяется огромному сильному зверю, способному раздавить его одним неловким движением. Мальчишка верит ему и любит!

– Жаль, что я не могу дать тебе большего, – шепнул Элиот и растворился.

Некоторое время Дагар ничего не видел, словно находился под водой и смотрел наверх сквозь толщу океана. Пространство колыхалось, переливаясь серебром, а потом начало светлеть. Дагар всплывал, приближался к солнцу, но вместо ослепительно-голубого неба перед ним возникло ярко-белое, светящееся неестественным лунным светом лицо. Высокий лоб, перечеркнутый горизонтальными морщинами, тонкий горбатый нос, впалые щеки и вытянутый подбородок казались до боли знакомыми.

"Это я", – догадался мастер, и сердце наполнилось грустью. А он, оказывается, сильно сдал. Время не щадит никого, организм изнашивается даже несмотря на волшебные микстуры и зелья. Он думал, что в двести шестнадцать лет будет выглядеть лучше.

– Лежать! – заорал луноликий Дагар.

Мастер-дракон понял, что находится на сцене. Справа от него колыхалось людское море – вонючее, шумное, беспокойное, а справа расположился сарай, где он провел последние несколько часов перед представлением. Зверь послушно опустился на дощатую сцену. Последовательность действий во время спектакля он знал наизусть. Вот дрессировщик сел и оперся спиной о его плечо, пришло время огненной магии. Дракон втянул воздух через ша-яну и выдохнул струю огня, тщательно следя, чтобы ненароком не спалить сцену и не обжечь зрителей – мастеру это не понравилось бы.

Толпа завопила. Великий Крхэнгрхтортх! Как он ненавидит вопли! Пусть Дагар поскорее успокаивает нервных, а чтобы дело пошло быстрее… еще один выдох, и… что это?

Боковым зрением дракон заметил подозрительное свечение. Он повернул голову, и увидел на крыше молодого человека. Самого обычного – темноволосого, одетого в домотканую рубаху и холщовые штаны. Он ничем не выделялся бы из толпы, если бы не свечение. Лунный свет исходил от лица незнакомца, от его груди, от рук, от ног, струился вниз, спускаясь к самой сцене, и едва не доставал Дагара.

– Прэско! – выкрикнул дрессировщик очередную команду, не заметив, кого так пристально рассматривает его питомец. – Прэско!

Дракон раздраженно дернул хвостом. Как жаль, что он на сцене! Как жаль, что он не может сейчас подойти к этому чудесному незнакомцу и прикоснуться к нему! Кажется, молодой человек что-то почувствовал. Какое-то шевеление воздуха, нечто неподдающееся объяснению, отчего сердце начинает стучать быстрее, а желудок наполняется тягучим предвкушением победы. Еще бы! Ведь они связаны!

– Прэско!

Время застыло. В душе Эргхарга бушевали песчаные бури невозможности достижения идеала и отчаяния. Он всеми силами тянулся к юноше, но не мог его достать. Парень не отвечал. Он слышал зов, но не отвечал. Ветер поднял с выжженного усталостью и безнадегой дна сердца пылинки надежды и искорки веры, но их было слишком мало.

Неожиданно дракон оттолкнул Дагара. Мастер охнул и упал на дощатый пол, мгновенно вернувшись в реальность.

– Чтоб тебя! – выругался дрессировщик. – Что, Ярдос тебя раздери, это значит?!

Дагар, пошатываясь, поднялся. Эргхарг опустил морду на передние лапы.

– Смотри на меня, скотина! – завопил Дагар и пнул дракона в бедро. – Смотри на меня! Что это ты такое задумал?!

Животное не пошевелилось. Пинки мастера не доставляли ему неудобства, а от ругани он дракон закрылся кожаной перепонкой крыла.

– Зловонная пасть поганого Ярдоса!

Дагар устало отступил в сторону и медленно направился к выходу. Он знал, что значат видения, которые показал ему дракон. Это ультиматум. Времени не оставалось. Если он не найдет того парня, крупные неприятности, которых мастер опасался все эти годы, случатся и превратятся в настоящую катастрофу. Дракон спалит его на месте, но сначала сожжет дотла город, прилегающие деревушки и полстраны.

Но самым страшным было даже не это. Эргхарг не зря показал дрессировщику сначала Элиота, потом его, а потом незнакомца. Тварь хотела сравнить силу и-ши, заключенную в людях, и хотела, чтобы Дагар это увидел. Незнакомец обладал огромным потенциалом, его сияние было раз в десять сильнее сияния мастера, а вот Элиот… маленький паршивец не обладал и-ши вовсе, а значит, надежды мастера обучить мальчишку искусству дрессуры, не оправдались.

* * *

Поспешное бегство из Трира, которое Дагар запланировал, как только услышал рассказ молодого человека, смотревшего представление с крыши, откладывалось. Похоже, он застрял в этом городишке надолго, до тех пор, пока не найдет парня, от лица и рук которого исходило лунное свечение. Может, он все еще бродит где-нибудь поблизости? Ведь он и сам почувствовал связь с Эргхаргом, и не мог просто так уйти, испугавшись смотрителей.

Дрессировщик подбежал к забору, отодвинул доску и высунул голову в образовавшееся отверстие. Парня в поле зрения не было, как не было стражей и вообще кого-либо, кто мог бы подсказать, в какую сторону направился молодой человек.

Мастер вернулся к сараю, а потом отправился к кибитке. Раз уж он тут застрял, нужно расположиться со всеми удобствами.

Элиот, Ярдос его возьми! Как же дорого обходится воспитание этого мальчишки! Если бы не он, никто не сидел бы на крыше во время представления, дракон не взбунтовался бы, и сейчас они собирали вещи перед дорогой! Теперь же придется договариваться с наместником, чтобы им позволили обосноваться здесь на неопределенное время, ведь никакая гостиница не впустит постояльца с драконом.

– Ярдос тебя раздери! Ну смотри у меня! Если пропадет хоть один ящичек с пожертвованиями!..

Кибитка путешественников была доверху заполнена вещами. Здесь стояли сундуки с костюмами для выступлений, лежали свернутые в рулоны ковры, необходимые для ночевок в полях и лесах, грудой высилась посуда: котелки, тарелки и кружки разных размеров и степени новизны, валялась требующая починки обувь, старые обручи с потерявшими начинку бубенцами, и сотня вещей, выбросить которые было жаль.

– Зловонная пасть поганого Ярдоса, Элиот! Я сто раз просил здесь убрать!

Дагар отпихнул ногой ржавый амбарный замок, который вешал на клетку с драконом, когда провозил зверя через города, и вступил в полумрак. Где-то здесь была запасная одежда и карта. Из-за непредвиденных обстоятельств нужно снова пересчитать время пути и определиться, на сколько дней максимально они могут обосноваться в Трире. Столица не станет ждать, каждый год в конце ноября его величество Иженек вместе с королевичем путешествует по стране и лично проверяет, как живут подданные, контролирует приграничные земли и выслушивает пожелания наместников. Ни в одной стране, которые Дагар посетил до Миловии, подобных традиций у монархов не существовало. Либо Иженек действительно заботится о народе, либо, что более вероятно, изящно пускает пыль в глаза поданным. В любом случае, нужно все рассчитать.

Дагар споткнулся о какую-то деревяшку и наклонился.

– Это еще что такое?

Деревяшка выглядела странно: гладкая палка с ровно обструганными краями больше всего напоминала чересчур тонкую ножку стула, но по одной ее стороне шел желобок, а по другой тянулся ряд грубых вырезанных листьев.

Дрессировщик понял, для чего нужна эта палка.

– Без сомнений, – зашипел мастер. – После смерти Элиот попадет в царство Ярдоса. О, всемилостивейшая Айша! Если бы он слушался и не ставил личные интересы выше интересов мастера!… Мальчишка вместо того, чтобы учиться секретам дрессуры, малюет картинки!

Мастер переломил кусок рамы о колено и выбросил половинки на улицу.

– Ну появись только, – прошипел Дагар. – Получишь по полной! Сто раз тебя предупреждал!

Мужчина отодвинул тяжелый сундук и прошел в дальний конец кибитки. Насколько он помнил, карты лежали возле старого лука и пустого колчана за поеденным молью плащом. Дагар поднял плащ и замер. В углу, прикрытые выцветшим паласом, стояли картины. На первой была изображена старая мельница со сломанным крылом. Мужчина узнал место: именно под той мельницей он в последний раз разговаривал с матерью Элиота, прекрасной, но взбалмошной и легкомысленной Кьолией. Она с легкостью избавилась от ноши и с радостью отдала сына Дагару, не удосужившись озаботиться наследством ребенка. Мальчонка рыдал, покидая мать, и не понимал, почему нужно идти куда-то с незнакомым дядей с горбатым носом и нехорошей ухмылкой.

Мастер отшвырнул воспоминания и отбросил картину в сторону. На втором полотне, немногим меньшем, чем первое, улыбался дракон. Эргхарг редко улыбался и никогда дрессировщику. Дагар лишь дважды поймал загадочную ухмылку, когда зверь думал, что его не видят, и один раз видел, как тот улыбается Элиоту. Теперь же у дрессировщика появилась возможность рассмотреть дракона как следует. Оранжевые глаза казались желтыми, усы обвисли, на морде твари явственно читалось удовольствие, будто перед ней поставили бадью крови.

Вторая картина полетела вслед за первой.

Третье полотно демонстрировало зрителям сгорбленную фигуру мужчины в ярко-красных трико и рубахе с блестками. Он стоял спиной, и Дагар не видел его лица, однако догадался, что смотрит на себя. Похоже, у мальчишки талант. Элиот верно передал особенности фигуры: сутулость и длинные худые ноги, однако вложил в холст что-то еще… магию, благодаря которой нарисованный человек казался живым. И печальным.

Мастер наклонил голову. Его жизненный опыт подсказывал, что маленький паршивец его ненавидит из-за того, что тот забрал его у матери, заставляет заниматься драконом и запрещает рисовать, но картина передавала иные чувства. Мужчина мог бы поклясться, что нарисованный дрессировщик вызовет у любого посмотревшего на картину чувство сострадания. Неужели пацан видит больше, чем ему позволяют? Неужели может заглянуть внутрь души?

Дагар поставил картину на место, а потом подобрал две первые и аккуратно закрыл их выцветшим паласом.

* * *

Элиот явился раньше, чем ожидал его мастер. Видимо, мальчишка решил не оттягивать наказание, и не побежал на ярмарку покупать пряники и леденцы, а вернулся на площадь сразу после сбора пожертвований.

Дагар встретил его у входа на территорию артистов, который охраняли два дюжих смотрителя. Элиот пришел не один, а вместе с оравой мальчишек в оборванных одеждах, каждый из которых, словно великую драгоценность, нес голубой ящичек с пожертвованиями. Судя по тому, как тяжело приходилось пацанятам, народ Трира остался доволен представлением.

– Раз, два, три, – считал грязные лохматые головы Дагар, – … восемь, девять, десять.

Ребятишки прошли к кибитке и поставили ящички на землю. Мастер отозвал Элиота в сторону и негромко произнес:

– Ты меня удивил, все на месте. Чем ты их испугал? Байками о злом драконе и зачарованных сундуках?

– Эргхарг не злой, – пацан потупился. – А лгать нехорошо.

– Неужели просто пообещал денег? Неужто выбрал самых глупых, которые не догадаются сбежать с ящиком, полным монет, не дожидаясь жалкой подачки?

– Я не обещал денег, – Элиот вздохнул. – Я пообещал… провести их к дракону.

– Что?!

Дагар едва не задохнулся от злости и возмущения. С этим паршивцем всегда так! Едва мастер решил обойтись с пацаном по-человечески и не наказывать его за то, что тот привел на выступление постороннего, как тот дает новый повод для негодования! Показать дракона! Да где это видано?!

– Ты соображаешь, что творишь?! – зашипел дрессировщик. – Эргхарг в сарае, а не в клетке!

– Но он им ничего не сделает!

– Вот именно! – Дагар схватил мальчишку за руку и затряс, как грушевое дерево. – Вот именно! Дракон по определению злое, глупое и агрессивное животное! Его должны бояться! А если к нему приводить детишек, пойдут слухи, что дракон вовсе не такой опасный! Кто тогда будет восхищаться мастерством дрессировщиков, и платить деньги за представления?

– Мастер!… – Элиот всхлипнул.

– Выгони их! Иначе я сам сделаю это и не обойдусь простым "пошли вон"! Таких подзатыльников навешаю, век будут помнить!

– Мастер, пожалуйста! Я им обещал!

– И что?

Дагар отпустил руку ребенка и направился к ребятне.

– Дракона посмотреть хотите? А ну пошли вон!

Дети сгрудились у кибитки и смотрели на дрессировщика испуганными глазенками.

– Мастер! – умоляюще крикнул Элиот, но Дагар не слушал.

– Чего вытаращились?! – закричал он. – Брысь отсюда! Ишь, дракона им подавай! Да вы глухие что ли?

– Мастер!

– Пошли, кому сказано!

Дети испуганно отступили, но уходить и не думали, тогда дрессировщик отвесил ближайшему мальчишке звонкий подзатыльник.

– Убирайтесь, пока не позвал смотрителей!

Мальчонка заревел, и ребятня бросилась врассыпную. У входа образовался небольшой затор, который быстро рассосался, едва Дагар снова набрал воздуха в легкие.

Элиот всхлипнул и бросился к сараю, где спал дракон.

– Куда?! – предостерегающе произнес мастер, но мальчишка уже скрылся в полумраке деревянного сооружения. – Зловонная пасть поганого Ярдоса!

Дрессировщик постоял рядом с дверью, ожидая, пока пацан немного успокоится, а потом вошел в сарай. Элиот лежал на соломе, прижавшись к зеленому чешуйчатому боку, спрятав лысую голову под крылом дракона. Эргхарг больше не притворялся спящим, он посмотрел на мастера укоризненным взглядом и дернул концом игольчатого хвоста.

– Ну чего уставился?! – крикнул Дагар.

Дрессировщик оперся спиной о косяк и скрестил руки на груди. Конечно, дракон не понимает, что происходит, и взгляд его вовсе не укоризненный, просто Дагар нервничает и воображает то, чего нет. Ему нужно найти того парня с и-ши, а помочь в этом может только мелкий паршивец, притащивший его на представление.

Зловонная пасть поганого Ярдоса! Нужно было все-таки выслушать историю незнакомца о том, как он познакомился с Элиотом, но откуда Дагару было знать, что дракон поставит ему ультиматум?

– Чего ревешь? – недовольно бросил дрессировщик, стараясь, чтобы его голос звучал мягче. – Если бы ты думал о последствиях, не стал бы обещать то, что не можешь исполнить. Или, скажешь, надеялся уговорить меня позволить ребятне посмотреть на дракона?

Элиот не повернулся и даже не пошевелился.

– Знаю, ты не спишь. Это от тебя вонючая скотина взяла привычку игнорировать мастера! А ну смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Мальчишка не пошевелился.

– Элиот!

Дагар глубоко вздохнул. Как же сложно, Ярдос его дери, разговаривать с этим паршивцем!

– Элиот, – уже тише произнес он. – Я прощаю тебя за непослушание, и даже не стану бить за парня, которому ты позволил наблюдать за представлением с крыши сарая. Хотя он едва не сорвал выступление.

Крыло дракона шевельнулось. Может, это парнишка удивленно поднял голову, а может, дракон решил расположиться поудобнее. В любом случае следовало усилить нажим и выманить ребенка из-под крыла.

– Он мне помог, – в голосе мальчика слышались недавние слезы. – А я его отблагодарил.

– И чем же он тебе помог?

– Он… спас меня от хулиганов.

– Правда? Это, – Дагар запнулся, – хороший поступок. Я не знал.

– Ты выгнал его, как выгнал моих друзей.

– У тебя каждая букашка друг, – съязвил мастер и прикусил язык. Если он хочет добиться от пацана послушания и помощи, следует быть помягче. – Я сожалею.

– Ты сожалеешь? – больше сомнений не оставалось – крыло снова шевельнулось, и из-под него показались удивленная мордашка Элиота. – Правда?