Текст книги "Младший вовсе был дурак (СИ)"

Автор книги: Илья Одинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Выяснять это у Ласа желания явно не было, он выставил руки и начал швырять направо и налево огненные шары.

– Мильдэлла, в седло! – крикнул он. – Живо!

Я подставил Лаврентьевой руки, чтобы та могла последовать совету молодого человека, но Ленку будто парализовало. Словно зачарованная смотрела она на горящие стволы и что-то беззвучно шептала. Заклинание? Но какое?

Деревья трещали, плевались искрами, тянули к нам сучковатые руки, окутывали клубами дыма, а Лас только и делал, что посылал одну огненную бомбу за другой.

Миг, и энт свалился на дорогу. Взмах руки, и вспыхнули еще три дерева. Поворот, и еще три дуба вытянули к небу красно-оранжевые языки пламени.

Энты пылали, часть из них свалилась на дорогу, но некоторые, самые настырные, продолжали движение. В воздухе висел тяжкий запах горелой древесины, слабый ветерок не мог развеять удушающий дым, лишь бросал в лица золу и пепел. Лас сотворил еще несколько шаров и отправил их по кругу, поджигая последние нетронутые ожившие стволы и превращая в обугленные головешки тех, кто еще находился в вертикальном положении.

Лас победил.

– За на—а–ами приду—у–ут други—и–ие, – прошептал последний энт и, объятый пламенем, мертвым бревном свалился в груду угля.

Ленка кашляла, я тоже едва дышал, конь фыркал, а Лас, измазанный сажей, улыбался.

– Пора выбираться отсюда, – весело крикнул он и схватил Лаврентьеву за руку. – Нам нужен чистый воздух.

Мы вышли из окружения и опустились на траву. Теперь, когда битва закончилась, я понял, что имела в виду Лаврентьева, когда сказала “все идет по плану”. Нападение энтов было подстроено работниками Бюро, а может быть и самой Ленкой, не зря она что-то бормотала, пока Лас делал из энтов дрова. Надо отдать должное, для тренировки мага огня, нападение деревянных истуканов – самое оно. Не нужно поддерживать огонь, пламя легко передается от одного энта к другому… все условия для победы. А ведь парень будет думать, что сам такой умный и умелый…

– Вот теперь неплохо бы умыться, – вздохнул Лас, – жаль, мы слишком далеко ушли от того ручья.

– Я испачкалась? – спросила Ленка.

Ну конечно, девчонки беспокоятся только о внешности! Мы едва не сгорели вместе с полчищем энтов, а она волнуется о полоске сажи на коже!

– Я вытру, – Лас быстро оторвал от рубашки край и прикоснулся к Ленкиной щеке.

Лаврентьева не возражала. Молодой человек осторожно вытер сажу с лица девушки и смущенно отстранился.

– Спасибо. Но умыться все равно не помешает.

Я так и остался сидеть с открытым ртом. Что это было? Что, черт возьми, случилось у ручья? С чего вдруг Ленка принимает от малолетнего героя ухаживания?

Я отвернулся, чтобы не видеть щенячий восторг на лице Ласа, и замер. В эту же секунду заговорил Цимлянский:

– Ф—р–р, а вот и вторая смена. Кажется, война еще не закончилась.

Из чащи леса на нас смотрели шесть или семь пар желтых волчьих глаз.

Лас вскочил и потянулся за серебряным кинжалом, Ленка схватилась за сердце.

– Он не готов! – прошептала она и закрыла лицо руками. – Не готов! Будут жертвы!

Я вздрогнул. Жертвы? Так волки что, настоящие? Это не подстроено?

Я вскочил, оглядываясь в поисках оружия, и приготовился ударить по хищникам пламенем. Если это по-настоящему, плевать на легенды. Сегодня жертв не будет. Никто не умрет! Я этого не допущу!

Глава 12

Жертвы

Волки медленно вышли из леса, наклонив головы к земле, оскалившись, вперив в нас ядовито-желтые глаза. Я встал и заслонил спиной Ленку, приготовившись защищаться. Лас обернулся ко мне и протянул кинжал:

– Буду бить огнем, но если не получится…

Парень думает, что только он здесь обладает магией огня. Я открыл было рот, чтобы признаться, но получил ощутимый толчок в бок – Лаврентьева выразительно посмотрела на меня и обратилась к Ласу:

– Если ты подожжешь их, они спалят весь лес. Тебе придется контролировать огонь.

– Но их семеро!

– Мы справимся, – Ленка сложила ладони и между ее пальцами проскочила серебряная молния. – Уходите! – крикнула она хищникам и провела ладонью по воздуху.

Метрах в десяти от нас образовалось полукруглая светящаяся стена защиты. Воздух загудел, задрожал от переполнявшего его электричества, запахло озоном.

Волки секунд пять смотрели на преграду, а потом самый крупный из них прыгнул. Неожиданно время замедлило ход, я сумел рассмотреть каждую шерстинку лохматой серой шкуры. Тварь пролетела два метра, ее вытянутые передние лапы коснулись магической защиты, на мгновение утонули в ней и, вновь появившись в поле зрения, превратились в кости. Пепел посыпался на землю, морда стала оскаленным черепом, грудь обнажила ребра. По эту сторону стены на землю свалился скелет.

– Чтоб вас, – выругалась Лаврентьева. – Первые трое твои, я возьму тех, что сзади.

Магическая стена задрожала, словно горячий воздух над костром, и растаяла. Шесть лохматых хищников побежали на нас, преодолев остатки защиты без малейшего для себя вреда.

Лас скрестил руки на груди и прищурился. Ближайший к нему хищник зарычал, но спустя секунду грозный рык сменился визгом – шкура твари вспыхнула, будто посыпанная порохом.

Второй волк бросился к Ленке. Девушка едва успела отскочить, здоровенный хищник клацнул зубами в нескольких сантиметрах от ее лодыжки. Лаврентьева изогнула пальцы, направив на волка поток энергии, и тварь поднялась в воздух. Порывом ветра зверя отнесло к опушке. Ошеломленный полетом волк, подвывая от пережитого ужаса, скрылся в кустах.

Еще четыре твари окружили нас. Лас метнул в ближайшего огненный шар. Волк взвизгнул – горячая плазма растеклась по его морде, лишая зрения, не давая вдохнуть, но трое оставшихся не испугались, а рванулись вперед.

Краем глаза я увидел, что Ленка подняла в воздух еще одного хищника, а Лас занят другим. Последний прыгнул на меня. Я выставил руку, позволяя огню вырваться на свободу, но с моих пальцев не слетело даже маленькой искорки.

Черт!

Я откатился в сторону и вытащил кинжал Ласа из ножен.

В этот момент зверь, нападавший на меня, заплакал. В его жалобном вое я явственно слышал боль и страдание. Серая шкура задымилась, в воздухе запахло паленой шерстью, глаза вылезли из орбит, а потом он усох, будто в один момент из зверя выкачали всю жидкость. Лас направил на него руки и зажмурился, изжаривая хищника заживо.

– Лас! – крикнула из-за спины Лаврентьева.

– Я в порядке.

Молодой человек опустил руки, и иссохший зверь упал на пыльную дорогу. Бой закончился быстро.

Ленка упала на колени и заплакала.

– Все в порядке, – молодой человек опустился рядом с ней и положил руку на плечо девушки. – Никто не ранен.

Лаврентьева кивнула и прикусила губу, пытаясь сдержать слезы, но было видно, что она очень переживает. Лас терялся в догадках, он, как и я, не понимал, почему девушка так расстроилась. Может, просто испугалась? Нет, здесь явно что-то другое…

Мы покинули поле боя в молчании, Ленка снова сидела в седле, а мы с Ласом шли по обе стороны Фрагора. Тишина тяготила, но нарушить ее не решался даже конь.

Солнце медленно плыло к зениту, становилось жарко. Я старался идти ближе к краю дороги, чтобы хотя бы голова оказалась в тени деревьев, и пинал попадающиеся под ноги шишки. Я бы с удовольствием отвлек Лаврентьеву разговором, но не мог нарушить легенду. Черт побери того, кто ее придумал!

Ближе к полудню мы нашли следы стоянки идущего впереди нас торгового каравана. Судя по кострам, здорово от них отстали, все же никто из нас не привык путешествовать пешком: ни Лас, ни Ленка, изображающая местную властительницу болот, ни тем более я.

Лас отвязал от седла лук, забрал у меня кинжал и виновато произнес:

– Попробую подстрелить нам обед.

– Не заблудись, – фыркнул Фрагор, а Ленка лишь угрюмо кивнула.

Когда молодой человек скрылся в кустах, я вопросительно посмотрел на однокашницу.

– Рассказывай, что случилось.

Кажется, я зря задал этот вопрос, глаза девушки влажно заблестели, а голос, когда она заговорила, дрогнул:

– Тренировкой и развитием боевых навыков попаданцев занимается Отдел квестов, у них разработаны специальные методики, они просчитывают момент проверки, определяют возможный урон, который может нанести герой, только… все предусмотреть невозможно. В Ленории нам повезло. Энты согласились сотрудничать и выделить необходимое количество соратников для тренировки. У них сложная культурные традиции, я сама мало что понимаю, но подобные поступки для них в порядке вещей. А волки, – Лаврентьева всхлипнула, но взяла себя в руки и договорила почти спокойно. – Четверо из семерых волков были мороком, их создали специально для тренировки. Трое – ребята из Бюро. Я поставила защиту до первой жертвы, и первый морок погиб, открыв дорогу остальным. Лас не должен был контактировать с настоящими волками, я поручила ему иллюзии, а сама делала вид, что сдерживаю волков, которые делали вид, будто нападают по-настоящему. И тут вмешался Лас…

Я вспомнил оскаленную пасть, желтые клыки, едва не вцепившиеся мне в шею, и поежился. Хорошо же они “делали вид”.

– Лас убил настоящего волка. Оборотня. Кого-то из наших.

Я сглотнул.

– Так это по-настоящему? Битвы, сражения, убийства…

– Это не игрушки.

– Победа случается далеко не фр—р–рсегда, – Цимлянский тонкой струйкой вылез их уха коня. – Попаданцы у нас мрут, как мухи. Те, кто погиб, никому уже ничего не расскажут, вот и родилась легенда о победоносном герое, переместившемся в чужой мир и победившем всех и вся.

– Лас тоже может погибнуть? – спросил я, уже предвидя ответ.

– Да, – отрезала Ленка. – Но у него неплохие шансы, его магия сильна. Два занятия, а он уже удерживает три контрольные точки. А ты сгинь, не дай Высшие, увидит тебя, объясняй потом, – девушка махнула призраку, и тот втянулся обратно в лошадиное ухо. – И никто как мухи не мрет. Бюро прикладывает все силы, чтобы помочь иномирцам, натренировать, обучить, объяснить…

– А с Ласом Картотека облажалась, – конь тряхнул гривой. – Сила есть, ума не надо.

– Он далеко не дурак.

– Дурак. Зуб даю.

– Очень мне нужен лошадиный зуб.

– Что поделать, собственные от тела неотделимы. Кальсоны и те приросли. За триста лет-то.

Странно было слышать это из уст лошади, и я улыбнулся. Правда, улыбка вышла горькой – не смотря ни на что, Лас мне нравился, и его гибели я не желал.

– Через три часа возвращаемся в Бюро, – произнесла Лаврентьева после паузы.

– А Лас?

– Он пойдет дальше. У него свои заботы.

– Дракон? Думаешь, справится? Мы ведь можем ему помочь! Втроем шансов больше.

– Во-первых, Люциус лучше знает, кто и с чем справится. А во-вторых, я не готова к битве, твоя же магия в этом мире не действует.

Это верно. Женщины не должны воевать, а моя магия в этом мире действительно бессильна, в этом я убедился, когда пытался спалить волка. Оборотня. «Своего». И спалил бы… Воистину: сначала думай, потом делай, а не имея нужной информации, не суйся.

Приблизительно через час нас догнал Лас. Он нес зайца и странное животное размером с овчарку с шестью медвежьими конечностями и синим мехом.

– Дичь, – улыбнулся Лас. – Надеюсь, съедобная.

– Съедобная, – подтвердила девушка. – И как ты умудрился подстрелить шестилапа?

– Его уже кто-то пытался съесть, – молодой человек продемонстрировал рваную рану на ноге зверя – Я лишь добил. А вот зайца сам выследил. Привал?

– Привал.

Обедали на крохотной опушке, образовавшейся оттого, что несколько стоящих неподалеку друг от друга деревьев свалила неизвестная болезнь. Отойдя по надобности в кусты, я едва не завяз в небольшом болотце. От воды пахло тиной и плесенью, пить ее было нельзя, но я все равно сбегал за котелком и набрал немного, чтобы вскипятить ее и утолить жажду.

– Продезинфицировать бы, – Лас с сомнением посмотрел на мутную жижу, в которой плавали сосновые иголки и другой природный мусор. – Ну, очистить. А то отравимся еще. Мне не улыбается бегать в кусты каждые три минуты.

– Серебряное решето, – произнесла Лаврентьева.

Жидкость толстой веревкой поднялась из котелка к небу. Над котелком образовалась едва заметная серебряная паутина. Жидкость струйкой прошла через нее, и замерцала на дне посуды.

– Теперь можно пить.

Вода оказалась удивительно вкусной. Мы пополнили запасы, выпотрошили зайца и шестилапа, и подвесили тушки над костром.

– Кажется, теперь моя очередь готовить, – улыбнулся Лас и направил ладонь на костер.

Мясо зашкворчало, словно не висело на импровизированном вертеле над лесным костерком, а лежало в сковороде с маслом. Потянуло жареным.

– Фр—р–ротовишь ты хорошо, – фыркнул конь. – Я хоть и травоядное, но запах вкусной пищи знаю.

– Ты очень сильный маг, – произнесла Ленка, – и мне скоро нечему будет тебя учить, но одной силы недостаточно, нужно научиться увеличивать ее, черпать из окружающего мира. Самый лучший способ пополнить истраченное, обратиться к огню, солнцу и всему, что излучает тепло. К живым существам.

Лаврентьева замолчала, и на глазах ее заблестели слезы. Я понял почему – девушка вспомнила погибшего товарища, Лас выпарил из него всю жидкость, превратив в сухое чучело.

– Ты будешь должен сделать с Черным драконом то же, что сделал с последним волком. Только не поднимай у него температуру, а забирай тепло.

– Чур на мне не тренироваться, – фыркнул Фрагор.

– Я попробую на охоте, – кивнул молодой человек. – И на костре.

Серебряным кинжалом он разрезал жареное мясо на куски, часть положил в дорожную сумку, оставшееся разделил на три части. Свою порцию он отложил и закрыл глаза. Костер колыхнулся, вытянув огненные руки к Ласу, отрастил несколько щупалец и потянулся к лицу молодого человека. Парень не шевелился, и огненные струи практически коснулись его волос. Вдруг огонь замер, застыл, превратившись в моментальное фото самого себя, и рассыпался мелкими искрами.

– Кажется, теперь я могу спалить весь лес, – выдохнул молодой человек. – Не то что какую-то там ящерицу.

– Не стоит приуменьшать силу Черного дракона.

– Да-да, десятки рыцарей сложили головы… я помню. Но я справлюсь. Я знаю.

Мясо шестилапа было похоже на курятину, на несоленую курятину, но я уже начал привыкать к отсутствию соли, как и к отсутствию зубной щетки и туалетной бумаги.

– Пора прощаться, – сказала Ленка, собирая вещи, – мне в городе делать нечего. Начала магии я тебе открыла, показала основные приемы, остальное придет.

Лас хотел возразить, даже набрал в грудь воздуха, но молча выдохнул и отвернулся.

– Мильдэлла, – глухо произнес он. – Мы ведь еще увидимся?

– Нет.

Голос девушки был тверд, но по тому, как Ленка поджала губы, я понял, что она огорчена расставанием. Неужели успела влюбиться в этого паренька?

– Ты знаешь, кого искать в столице?

– Слышал, командор Эльдэр собирает войско, чтобы идти на дракона…

– Советую присоединиться к нему добровольцем. О магических способностях до начала боя никому не говори – не поймут, колдовство в Ленории не жалуют. Но вся надежда будет только на тебя. Никакое войско с Черным драконом не справится.

– Я слышал о Пророчестве. Скажи, а Бледный Рыцарь это действительно я? Мне действительно суждено победить тварь и вернуть в королевство покой?

– Ты сомневаешься?

– Нет, но иногда кажется, будто все не по-настоящему, будто я – всего лишь пешка в сложной игре, и никак не могу понять собственное предназначение.

Лаврентьева не ответила, а я прикусил язык. Если бы паренек только знал, насколько близки к истине его слова! Выходит, он далеко не дурак, и Цимлянскому придется найти способ отдать Ленке проспоренный зуб.

Я многозначительно похлопал животное по морде, и кивнул, показывая, что я готов. Лаврентьева протянула молодому человеку руку.

– Я отблагодарила тебя, отважный рыцарь, за спасение и свободна от обязательств. Удачи тебе! И не забывай о контроле.

– Не забуду, – пообещал Лас и опустился перед девушкой на одно колено.

Ну вот. Еще и ручку ей поцелуй, шут гороховый. Я мысленно сплюнул и отвернулся, но звук поцелуя все-таки услышал.

– Серлей, – позвала меня Лаврентьева, – за мной.

Ну вот. Как Лас, так “отважный рыцарь”, а как Серлей, так как “ко мне”. Я у нее как собачка, честное слово!

Лас взял Фрагора под уздцы, и пошел к тракту, а мы углубились в лес, и я наконец—то получил возможность говорить.

Лаврентьева шагала впереди, ловко перебираясь через полусгнившие стволы упавших деревьев и обходя слишком уж разросшиеся кусты, а я пытался ее догнать.

– Что происходит? – спросил я Ленкину спину. – Он тебе что, понравился?

Я поравнялся с девушкой, и та резко сменила направление, отвернувшись от меня.

– Ага! Значит, понравился! И ты расстроена, потому что больше его не увидишь. Или потому, что он отправляется на войну с драконом.

– Не говори глупостей.

– Тогда посмотри на меня!

– Незачем.

Я схватил Лаврентьеву за руку. Девушка вынужденно остановилась и обернулась.

– Ты плачешь? Из—за этого… Ласа?

– Ты не понимаешь, – Лаврентьева вытерла скатившуюся по щеке слезу и снова отвернулась.

– Это ведь глупо!

Ленка не ответила, зато снова изменила направление. Я практически бежал за ней – за время, проведенное в Бюро, она научилась неплохо передвигаться по лесу, а вот я то и дело спотыкался и едва не подвернул ногу. Утешать и читать нотации Лаврентьевой не стал, сама разберется, не маленькая. Но я здорово разозлился и мысленно послал Ласа по всем известным адресам. Что-то произошло тогда у ручья, что Ленка так в него втрескалась.

Мы шли еще минут двадцать, а потом девушка остановилась и осмотрелась.

– Пришли.

– Здесь находится портал?

Среди старых вязов, дубов и незнакомых деревьев с резными листьями я не увидел ничего похожего на дверь.

– Вот этот пень. Если бы в этом мире работала твоя магия, сам бы увидел.

Мы подошли к пню, и девушка протянула мне руку. Точно так же, как протягивала ее Ласу. Я не хотел брать ее за руку, но без этого переместиться в Бюро невозможно, поэтому я преодолел себя.

– Ты дурак, – бросила Лаврентьева, и коснулась пня ногой.

Меня дернуло вверх, но прежде я успел подумать, что Ленка так и не успокоилась.

К нашему возвращению из комнаты, которую Лаврентьева в прошлый раз назвала “пунктом прибытия”, убрали всю мебель, и бордовый ковер на полу казался забытым. Впрочем, ковра как такового видно практически не было – в помещении находилось столько народа, что я, переместившись, удивился, каким образом умудрился попасть на единственный свободный островок и никого не задеть.

Люди здесь были самые разные, и не только люди, в толпе я заметил пять или шесть призраков, несколько индивидов с синюшной кожей утопленников, двух эльфов, десяток гномов и бородатого коротышку в набедренной повязке. Все они медленно перемещались к центру зала и разговаривали шепотом.

Лаврентьева всхлипнула и потянула меня за собой. В центре комнаты стоял длинный обеденный стол, накрытый белой скатертью, под которой угадывался какой-то предмет. Ленка протиснулась к столу, а ко мне подошел Люциус. Выглядел демон расстроенным, а оттого еще более страшным.

– Вам придется довести дело Л’ана до конца. Будь с ней.

Произнеся такую краткую и непонятную речь, начальник Отдела устранения последствий прошел к столу и, материализовав из воздуха черную розу, положил ее на скатерть.

Тогда до меня дошло. Ленка плакала вовсе не из-за Ласа, вернее, из-за него, но не потому, что влюбилась, а потому, что тот убил волка – оборотня из Бюро, чье обезвоженное тело лежало сейчас под скатертью.

Я подошел к девушке, но не слов утешения придумать так и не смог.

Глава 13

Комната номер тринадцать

Церемонию прощания с погибшим назначили на завтрашний вечер, и мы с Ленкой направились в общежитие, находящееся в западном крыле замка. На вахте в гулком пустом коридоре со свечами, закрепленными прямо на стенах, дежурила пожилая дама в бесформенном зеленом платье. Она сидела за столом у одной из стен и вязала полосатый чулок, поминутно щурясь, разглядывая свою работу со всех сторон. Кончик ее носа украшали огромные очки в шестиугольной оправе, полные пальцы двигались быстро, подтягивая к себе нить от больших, с арбуз, цветных клубков, лежащих в корзине на столе.

Увидев нас, дама оставила свое занятие и скорбно вздохнула.

– Ты как, Леночка?

– Спасибо, Акулина Гавриловна, я в порядке.

– Это, наверное, ужасно: увидеть гибель товарища и не суметь помочь. Представляю, каково тебе сейчас. Наверное, долго еще будешь видеть страшные сны.

Лаврентьевой явно было не по себе от подобных разговоров.

– Все случилось слишком быстро, – произнесла она и толкнула меня вперед. – Вот, знакомьтесь, это Сергей. Прибыл из моего мира, поживет пока в Бюро. Выделите ему комнату, пожалуйста.

– Ой, так это тот самый засланец!

Дама посмотрела на меня поверх очков. Ленкина хитрость сработала, теперь вахтерша переключилась с Лаврентьевой на меня.

– И мне очень приятно, – произнес я. – Только я не засланец.

– Засланец, – невозмутимо подтвердила Акулина Гавриловна и снова принялась за вязание. – Откуда ты взялся, неизвестно, Бюро тебя не перемещало. В Картотеке ты не числишься, экстраординарными способностями не обладаешь. Твой мир – СНВ, значит, ты подослан с какой-то целью. По легенде ничего не помнишь и ничего не знаешь, задаешь много вопросов, выпытываешь, выспрашиваешь и подслушиваешь. Так что ты засланец. Самый настоящий. Кто подослал?

– Никто. Я вообще не хотел никуда перемещаться.

– Но на твой счет у нас другие сведения, молодой человек. Засланец ты, самый настоящий. Да и актер из тебя плохонький. Ты, Леночка, ему не верь – мало ли, может, он морок, или у—клон.

Я вздохнул и смирился.

– А засланцам комната положена?

– Положена, – кивнула Акулина Гавриловна. – Тринадцатый номер.

– Только не тринадцатый! – взмолилась девушка.

– Тринадцатый, – отрезала вахтерша. – Засланцы у нас только в тринадцатом проживают. Я лично тебя провожу и печать наложу, а то ты, Леночка, чересчур ему доверяешь.

Акулина Гавриловна обошла стол и поманила за собой корзинку с клубками. Не переставая вязать, она пошла по коридору впереди нас, постукивая костяными спицами, а корзинка плыла за ней по воздуху.

– Ночку переночуешь, – рассуждала женщина, не оборачиваясь, – выспишься хорошенько, а завтра уж допросим тебя, как полагается, если сам не признаешься к тому времени. Тринадцатый номер у нас особенный, Люциус, дай ему Высшие сил терпеть то, что он терпит, очень уж этот номер любит. Сам его обставлял, и число самое красивое выделил: тринадцать. Живи, не хочу.

– Вот он и не хочет! Он не засланец, Акулина Гавриловна, честное слово! Я его с пятого класса знаю!

– У—клона, деточка, ты не распознаешь. Их и Люциус не всегда различает, а до его способностей тебе ой как далеко. Так что до завтрашнего утра Сергей твой – засланец. И не спорь. Утром увидим, кто есть кто. Если он доживет до утра.

Я вздрогнул. Но не из-за слов вахтерши, а потому что Лаврентьева схватила меня за руку.

– Как войдешь, – зашептала она, – плюнь трижды через левое плечо. В зеркала не смотрись, воду из-под крана не пей и руки не мой. И вообще в ванную лучше не входи.

– Цыц! – гаркнула вахтерша. – Не подсказывать!

– Я не подсказываю. Я просто пожелала ему приятных снов.

Ленка виновато на меня посмотрела и развела руками, показывая, что больше ничего не может для меня сделать.

– Я пойду, Акулина Гавриловна.

– Ступай, Леночка, – вахтерша на миг обернулась. – Прими ложечку настойки белого горяка, и никакие кошмары не страшны.

– Спасибо.

Ленка свернула в боковой коридор, а женщина подвела меня к железной кованой двери, украшенной изящными завитушками. Чересчур обильно украшенной, на мой взгляд. В центре двери на уровне глаз светилась цифра “13”

– Проходи, – Акулина Гавриловна улыбнулась, и я увидел, что зубы у нее треугольные, как у акулы. – Будь хорошим мальчиком – почисти зубки, и спать.

Дверь распахнулась сама собой, и так же самостоятельно захлопнулась за моей спиной.

– Сладких сно—ов! – пропела в коридоре вахтерша. – Я поставила печать, так что до утра из комнаты выйти ты не сможешь.

Я остался в тишине и темноте. Не видно было даже собственного носа, пришлось пощупать его, дабы убедиться, что меня ненароком не лишили тела. Нос был на месте, а вот выключателя я не обнаружил – инстинктивно провел рукой по стене слева от двери, но ладонь ощутила только шероховатые обои. Стена справа также оказалась пустой, и я почувствовал себя идиотом. Какое электричество?! Это же Бюро! Здесь все пропитано магией и любой дурак может зажечь свечу усилием воли, а вот о проводке и напряжении они не знают.

Я толкнул дверь, пытаясь открыть ее, чтобы тусклый свет свечей коридора хоть немного разогнал темноту, но она не поддалась – печать держала крепко. Пользоваться собственной магией я хотел, неизвестно, где именно находятся свечи, а палить огнем направо и налево нельзя – при пожаре я не смогу покинуть комнату. Оставалось на ощупь идти вперед. Я выставил руки перед собой, чтобы не наткнуться на мебель, и вдруг услышал странный звук. Потом еще один. Тихий, на грани слышимости, но все же явственно различимый: рядом со мной кто-то дышал. Вдох – выдох. С сопением и присвистом. Вдох – выдох. Кто-то невидимый и страшный.

По спине пробежал холодок. Я отодвинулся правее и вспомнил, что не последовал Ленкиному совету, не плюнул через левое плечо. Но теперь, наверное, уже поздно.

Стиснув зубы, чтобы они перестали вторить собственному бухавшему, словно большой барабан, сердцу, я шагнул вперед. Мои пальцы коснулись чего-то мягкого, теплого и живого.

– В глаз! В глаз не лезь! – взвизгнул кто-то, и я отскочил обратно к двери.

Прижался спиной к железной поверхности, зажмурился, хотя и без этого ничего не видел, и досчитал до десяти.

Вторая попытка. Только теперь в другую сторону.

Я пошел налево. Три осторожных шага, четыре… пять… стоп. Стена. Поворот, три шага, снова стена. Поворот.

– Так до утра ходить будешь, – сказал тот же визгливый голос, что вопил про глаз, и вздохнул. – Ладно, радуйся.

Послышался негромкий щелчок. Дыхание исчезло, зато включился свет, точнее, загорелись свечи, укрепленные в большом колесе от крестьянской телеги, подвешенном в центре потолка вместо люстры.

Я стоял в небольшом пустом тупичке с нарисованными прямо на обоях картинами. Здесь были принцессы, нимфы, эльфки и русалки, все, как одна, с обнаженной грудью и огромными влажными глазами. Мои ладони лежали на бедрах стройной нарисованной девушки с короной на голове. Я поспешно отдернул руки и вышел из тупичка.

Номер тринадцать оказался очень уютной комнатой. К моему большому облегчению, абсолютно пустой. В том смысле, что кроме меня и мебели здесь никого не было, даже обладатель визгливого голоса куда-то исчез. Над большой деревянной кроватью висел синий балдахин, расшитый серебряными звездами, на полу возле потухшего камина лежала шкура белого медведя, вдоль стен расположились два тяжелых комода, письменный столик с изогнутыми ножками и обитые цветастым шелком стулья. Излишество для того, кто проведет в этой комнате всего одну ночь.

Я плюхнулся на кровать, пробуя ее мягкость, и едва не утонул в перинах. Ничего не скажешь, ложе для принцессы, но никак не для «засланца». Видимо, Люциус гостеприимный хозяин. Надеюсь, здесь есть туалет?

Туалет обнаружился за дверью, расположенной между комодом и вешалкой для шляп. Сверкающий белый унитаз гордо стоял прямо напротив двери, справа за занавеской находилась ванная, слева – блестящая чистотой раковина с зеркалом. Привычные удобства хорошего отеля. Как же хорошо!

В трубах зашумело.

Я вздрогнул и тут же обругал себя за трусость. Подумать только! Стоило какой-то там вахтерше напугать неизвестностью, я тут же вздрагиваю от любого шороха. И Ленка хороша! “Плюнь через левое плечо, в туалет не ходи…” К черту! Не съедят же меня в самом деле!

Смело шагнув к унитазу, я развязал тесемки штанов и улыбнулся. Кажется, все не так уж и плохо. Однако к раковине подступил с тайной опаской. Включил воду, тщательно вымыл руки и посмотрел в сторону ванной. Когда я мылся в последний раз? Дома, утром, перед тем, как идти в институт. После лекций отправился в магазин за Ленкой, точнее, за ее клоном, а потом к ней домой. Оттуда прямиком к гадалке, которая перенесла меня в тридесятое королевство. Там я не мысля, если не считать барахтанья в местном озере и утреннего умывания в тазе с водой. Позже меня бросили в темницу, откуда я благополучно бежал, переместившись в Бюро, откуда прямым ходом попал в Ленорию. Купание в тамошнем болотце не сделало меня чище… а здесь…

Я отдернул занавеску и обомлел: на полочках стояло штук пятьдесят разных пузырьков, флаконов, баночек и колбочек, а в мыльнице лежало самое настоящее мыло. Земляничное, судя по запаху. Именно оно окончательно развеяло мои страхи. Я заткнул слив пробкой, включил воду и отправился в комнату в поисках сменной одежды.

Первый же комод порадовал сотней рубашек самых разных размеров и расцветок, десятком пар штанов, тремя ящиками обуви и пятью полками нижнего белья и полотенец. Я взял большое махровое полотенце, рассудив, что с остальным легко могу разобраться утром, и, насвистывая, отправился в ванную.

И тогда я понял, почему меня поселили в тринадцатом номере.

В ванной сидел мертвец. Его синюшная кожа местами отсвечивала зеленью, локти и колени потрескались, обнажив гниющую плоть, между изъеденными червями губами виднелись гнилые зубы, вместо носа на лице красовалась впадина, под тусклыми бесцветными глазами залегли черные круги.

Я отступил к двери, выронив полотенце, а мертвец схватил мыло и стал намыливать мочалку.

– Чево испужался? – деловито поинтересовался он. – Али не понял, что не один в нумере проживаешь?

– Понял, – не спуская глаз с соседа по комнате, я наклонился за полотенцем. – А вы кто такой?

– Упырь, – ответил мертвяк. – Обнакнавенный.

– А чего в ванной делаете?

– Знамо чего – моюсь. Чево глупые вопросы задаешь?

И мертвец стал тереть губкой безволосую грудь.

– Не буду вам мешать, – буркнул я.

– Эй, полотенце оставь! Чем я, по-твоему, обтираться буду?

Я положил полотенце на край раковины и ушел в комнату. Черт. Помыться снова не удалось. И поспать. Упыри, насколько я знаю, питаются кровью… Тут уж не до сна.

За спиной раздалось босое шлепанье.

– Мыться будешь? Я тебе воду включил.

– Спасибо.

Я посторонился, пропуская мертвяка, вокруг бедер которого было обмотано полотенце, и отошел к кровати.

– Выпить есть? – неожиданно спросил упырь.

– Нет, – я непроизвольно схватился за шею.

– Вот ведь люди! Нет бы водочки принесли, али борменталя какого, так нет же, приходют с пустыми руками, таращатся, за шею хватаются. Да ты не ссы. Не ссы. Не трону.

Мертвяк сел на кровать и принялся ковырять в ухе костлявым пальцем.

– Коли не принес ничего, так и быть, из личных запасов достану. Заради встречи. Пожертвую, так сказать, собственным здоровьем. К Бельвелле подойди, там у нее в пупке пимпочка, тыкни в нее, дверца и откроется.