Текст книги "Гусиное перо (Пьесы)"

Автор книги: Илья Нусинов

Соавторы: Семен Лунгин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

ГУСИНОЕ ПЕРО
Комедия

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а }

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч }

М а й я  Л ь в о в н а }

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а }

М а р г а р и т а  С т е п а н о в н а } – учителя.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а.

П е р в ы й у ч и т е л ь.

В т о р о й  у ч и т е л ь.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а.

В т о р а я  у ч и т е л ь н и ц а.

Т р е т ь я  у ч и т е л ь н и ц а.

Ч е т в е р т а я  у ч и т е л ь н и ц а.

У ч и т е л ь  ф и з к у л ь т у р ы.

В о л и к  Г о р а }

Т а н я  Д о н ч е н к о }

Н а т а ш а  М о р д о в и н а }

Ж е н я  Е л е ц к и й }

А н ц и ф е р о в }

К о р ч а г и н (п а р е н ь  в  д ж и н с а х) }

П е р в а я  д е в о ч к а }

В т о р а я  д е в о ч к а }

П е р в ы й  п а р е н ь }

В т о р о й  п а р е н ь } – ученики.

Б о р и с  В л а д и м и р о в и ч  Г о р а – отец Волика.

М а т ь  Т а н и.

Е в д о к и я  К у з ь м и н и ч н а – уборщица в школе.

С т а р у ш к а – хранительница музея.

Место действия – учительская и школьный коридор.

Время действия – понедельник и вторник последней недели сентября.

ПОНЕДЕЛЬНИК
УТРО

В учительской пусто. И когда пауза становится уже нестерпимой, входит  В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Она всегда приходит в школу ни свет ни заря. Во-первых, это хорошая традиция: руководитель должен приходить раньше подчиненных, а во-вторых, Василиса Федоровна любит эти утренние минуты свидания со школой, когда еще никого нет, когда еще никто ничего не натворил, не раздалось еще ни одного звонка из районо, и возникает иллюзия, что впереди спокойный и безоблачный день.

Василиса Федоровна подходит к зеркалу, поправляет волосы – о эта короткая стрижка под скобку с полукруглым гребнем сзади! – выравнивает карты, небрежно воткнутые в подставку, похожую на казарменную пирамиду для винтовок, – о этот темно-синий костюм с двубортным жакетом, лоснящейся юбкой и блузкой из кремового креп-жоржета! – потом она наполняет водой из умывальника узкогорлый стеклянный графин и поливает цветы, что тоже традиционно. И вот это громкое бульканье вытекающей из графина воды и возвещает начало рабочего дня.

– Здравствуйте, Василиса Федоровна!..

– Здравствуйте, Василиса Федоровна!..

Это вошли  д в е  у ч и т е л ь н и ц ы.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Василиса Федоровна, я попробовала эту «Дружбу». Я не в восторге.

В т о р а я  у ч и т е л ь н и ц а. А вы видели – вчера нашего Александра Павловича по телевизору показывали.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А что такое?

В т о р а я  у ч и т е л ь н и ц а. Да нет, просто концерт из консерватории. И вдруг показали Александра Павловича. В зале. И так крупно. Больше артистов.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А что, у Конюхова действительно дифтерит?

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Не разбери поймешь. Вы ж знаете его мать.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Без вульгаризмов! Но вы ходили к нему?

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Василиса Федоровна, ну почему я должна ходить? А что будет делать школьный врач? Это ее функции.

В т о р а я  у ч и т е л ь н и ц а. А что это за «Дружба»?

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Плавленый сырок. Его рекламирует Василиса Федоровна.

– Это же болдинская осень! Здравствуйте, Василиса Федоровна!..

Это вошел  п о ж и л о й  у ч и т е л ь.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. …Это же в багрец и золото одетые леса!.. Здравствуйте, здравствуйте… Кто из вас был вчера за городом?.. Никто?.. Никто!.. Одно слово: о женщины, ничтожество вам имя!.. Золото! Золото шуршит под ногами… Это вам (протянул он Василисе Федоровне белый гриб). А запах!.. Чуть прелый… И такой острый!.. (Он глубоко, до предела вздохнул через нос.) Ах!

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Спасибо. Вот природа! Какое совершенство формы. Какая соразмерность.

– А вы сварите из этой соразмерности суп лапшовый. Петрушечки побольше. Сельдерюшечки.

– Доброе утро, граждане.

Это вошел  А л е к с а н д р  П а в л о в и ч.

В т о р а я  у ч и т е л ь н и ц а. Здравствуйте, здравствуйте. Я вас вчера по телевизору видела. И так крупно, больше артистов.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. А я знавал одного грибника, так тот грибок найдет, срежет – обязательно срежет, – в шляпку поцелует и в кузовок. Ни одного нецелованного не положит. Так к нему белые прямо в руки бежали.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. А я вчера весь день стирала. Ужас сколько накопилось…

– Здравствуйте… здравствуйте…

Это вошли  т р и  м о л о д ы е  у ч и т е л ь н и ц ы; одна из них – М а й я  Л ь в о в н а.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Александр Павлович, мы вас вчера видели по телевизору.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Да, мне уже говорили. Такая глупость.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Вы знаете… в вашем лице есть нечто такое… я бы сказала… вполне…

М а й я  Л ь в о в н а. Александр Павлович, сдавайтесь без боя. Марина – женщина коварная. (Подняла телефонную трубку и стала набирать номер.)

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. А вот я вас не видел. Я был за городом. Чудо! Левитан!

– Василиса Федоровна, я не знаю, что делать с Глузским. Опять стоит у школы и стреляет во всех горохом. Хоть бы открыто стоял, а то прячется, исподтишка.

Это вошла  М а р г а р и т а  С т е п а н о в н а  с хозяйственной сумкой, набитой тетрадями.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А вы бы ему по шее надавали. Наглецов надо бить по шее… (и, подняв палку, добавил) палкой.

М а р г а р и т а  С т е п а н о в н а. Вы бы поостереглись, Александр Павлович, с такими сентенциями. Недолго и в «Педагогические раздумья» попасть. У Майи Львовны ушки на макушке.

М а й я  Л ь в о в н а. Кто?.. Кто это говорит?.. Простите… (Оторвалась от телефона.) Что у Майи Львовны?

Маргарита Степановна не ответила и отвернулась.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Маргарита Степановна шутит. (И укоризненно покачала головой.)

– Александр Павлович, а мы вас вчера по телевизору видели!.. – прокричали в дверь  д в е  д е в о ч к и.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А ну-ка, зайдите… А здороваться не надо?

– Здравствуйте, Василиса Федоровна…

– Здравствуйте…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Александр Павлович, вам Суржикова переписала контрольную?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Сегодня будет писать.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Так вот, вместо того чтобы телевизор смотреть, надо было заниматься. Ступай, Суржикова.

Девочки убежали.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Нонна Владимировна, как экскурсия?

Это вошла  Н о н н а  В л а д и м и р о в н а, преподавательница литературы, классный руководитель девятого «А».

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Великолепно. Был сказочный солнечный день. Такой пейзаж, такая усадьба! Ну просто ощущение, что душа прикоснулась к чему-то большому.

– Где вы были?

Это спросила еще  о д н а  у ч и т е л ь н и ц а, вошедшая вслед за Нонной Владимировной; у ч и т е л я  входят один за другим, в учительской становится тесно; учителя здороваются, вполголоса разговаривают друг с другом, разыскивают свои журналы.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. В Муранове. Мы ездили в Мураново. В музей Тютчева.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Ну, это известные места. Грибов там не поискали, в округе?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Нет-нет. Мы шли группой, по дороге. И потом это же девятый «А». Их же на минуту из внимания выпускать нельзя. Потом не соберешь.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Как они себя вели?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Представьте, выше всяких похвал. Просто молодцы. И в книге отзывов такую запись оставили!..

– Василиса Федоровна, можно зайти?

В дверях – д в а  п а р н я  с большим, склеенным из двух, листом ватмана.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Сделали? Молодцы. Ах какие молодцы!..

Ребята разложили на столе фотогазету, и все сгрудились вокруг нее.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Ну, у тебя определенные способности. Тебе надо куда-нибудь по этой части.

Заглянула  Н а т а ш а  М о р д о в и н а  с большим букетом желтых листьев.

Н а т а ш а. Нонна Владимировна, а нам завхоз вазу не дает.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а (раздраженно). Каждый раз наталкиваемся на такие вещи. Завхоз – все, а учитель – ничто!..

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (миролюбиво). Нонна Владимировна, голубчик, вы же сами знаете, что это не так.

Но Нонна Владимировна уже вышла.

А где же фотография, где Сергею Петровичу повязывают пионерский галстук?

П е р в ы й  п а р е н ь. Не вышло, Василиса Федоровна. Контражуром получилось. Лица не видно, одни уши торчат.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Вот это неудача!

Т р е т ь я  у ч и т е л ь н и ц а. А можно прошлогоднюю достать. Ему в прошлом году Алешкина повязывала галстук, и очень хорошо вышло.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Нет, товарищи, это не годится. Это фальсификация какая-то. Я не люблю.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Вам что угодно?

Это он обратился к сухонькой  с т а р у ш к е, в растерянности остановившейся в дверях учительской.

С т а р у ш к а. Вы – товарищ директор?

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Василиса Федоровна, тут Федор Федоровича спрашивают.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Федор Федорович в районе. А вы из какого класса?

С т а р у ш к а. Я не из класса… Я…

В т о р о й  п а р е н ь. Василиса Федоровна, а какой заголовок сделать?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (старушке). Мы сейчас с вами побеседуем. (И вернулась к столу.)

В т о р а я  у ч и т е л ь н и ц а. В прошлом году – помните? – очень удачно было. Сверху: «Герой – школе», а внизу, где подарки: «Школа – герою».

М а й я  Л ь в о в н а. Слушайте, ребята. Кто-то в своем выступлении назвал Сергея Петровича правофланговым ребячьих надежд.

В т о р о й  п а р е н ь. Это Клименко, из девятого «Б».

М а й я  Л ь в о в н а. Чего же лучше. Так и напишите.

П е р в ы й  п а р е н ь. А внизу в скобках: «Клименко». Это ж цитата.

М а й я  Л ь в о в н а. Можно и без иронии, Щупальцев. Клименко нашел очень удачные слова. Образно и поэтично.

П е р в ы й  п а р е н ь. Ну какая же это ирония, Майя Львовна. Я ж просто так сказал. «Правофланговый» – очень хорошо.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Давайте не мудрствовать лукаво. «Герой – школе, школа – герою». Надо как-то сформировать традицию.

М а й я  Л ь в о в н а. Василиса Федоровна, ну разве традиция в этом? Традиция в самих мукасеевских днях, в том, что Сергей Петрович Мукасеев ежегодно бывает в школе, которую он кончил. А слова… Чем свежее, тем лучше.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. С пылу, с жару, пятачок пару.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Я не настаиваю. Вам видней. Но поскольку вы спрашиваете мое мнение – я за устоявшиеся формы. «Мукасеев – школе, школа – Мукасееву». Не мудрствуя лукаво.

П е р в ы й  п а р е н ь (уходя). Александр Павлович, а мы вас по телевизору видели.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Ладно, ладно, идите.

Прозвенел звонок. Учителя, толпясь в дверях, стали покидать учительскую.

Т р е т ь я  у ч и т е л ь н и ц а. Кстати, эта встреча с Мукасеевым на ребят произвела огромное впечатление. У меня в четвертом «Б» дисциплина прямо подскочила.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. А как же иначе, товарищи, а как же иначе. И наша задача – это закрепить.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а (в дверях). Александр Павлович, у вас такой взгляд в телевизоре… Загадочный!..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. У вас тоже.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Нехорошо. Вам дама делает комплимент, а вы хамите…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (взглянула на часы). Так. Неделя началась. (И обернулась к терпеливо ожидавшей старушке.) Слушаю вас.

Кроме них в учительской осталась только Майя Львовна, которая тщетно пыталась дозвониться куда-то по телефону.

М а й я  Л ь в о в н а. Это кто?.. Какой коммутатор?..

С т а р у ш к а (волнуясь). Видите ли, у Федора Ивановича на столе лежало перо.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Ничего не могу вам сказать. Федор Федорович в районо.

С т а р у ш к а. Не у Федора Федоровича, а у Федора Ивановича.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Простите, гражданка. Нашего директора зовут Федор Федорович.

С т а р у ш к а. Я говорю про Федора Ивановича Тютчева.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Кто это?

С т а р у ш к а. Как – кто?!. Поэт! Тютчев!

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Простите, я ничего не понимаю.

С т а р у ш к а. Господи, что ж тут не понять. Я из Муранова, из усадьбы. Моя фамилия Андриевич-Тютчева. Я внучатая племянница Федора Ивановича и хранительница его музея.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Очень приятно. Лямина, Василиса Федоровна, заведующая учебной частью.

С т а р у ш к а. Мы обнаружили это в субботу вечером. Такая беда!..

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Что обнаружили?

С т а р у ш к а. Я ж вам говорю. С мемориального стола Федора Ивановича исчезло его перо.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Какое перо?

С т а р у ш к а. Обыкновенное, гусиное. Причем не муляж, а подлинный предмет. Заточенное самим Федором Ивановичем и обкусанное его зубами. У Федора Ивановича была привычка покусывать перышко в минуты задумчивости.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Скажите, товарищ, а почему вы обратились именно к нам?

С т а р у ш к а. Ваши дети в субботу были у нас на экскурсии. Вот журнал. Двадцать шесть человек. Двадцать пять детей и педагог.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Но ведь тут еще две школы записаны. Пятьдесят седьмая спецшкола и из города Бабушкина.

С т а р у ш к а. Да-да. Я, конечно, за руку никого не поймала. Но факт остается фактом: пера нет. У меня нет оснований кого-либо обвинять или даже подозревать, я никого за руку не поймала. Тем более что детям это перо совершенно не нужно. Шалость, не более. Но этой реликвии нет цены. Буквально нет цены. Она ничего не стоит. Это всего-навсего гусиное перышко. Но, с другой стороны, нам достоверно известно – по свидетельству моей покойной бабки Марии Германовны Шестопал, урожденной Тютчевой, – что это то самое перо, которым было написано «Весна идет, весна идет, мы молодой весны гонцы…». Ах, какое это несчастье, какое несчастье… (Закончила она, прерывисто вздохнув и нервно теребя платок.)

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Да. Неприятность, что и говорить. Но в одном могу вас заверить: вот из этого вашего списка можете смело вычеркнуть нашу школу. Наша школа славится своими традициями. В школе, воспитавшей Сергея Мукасеева, подобного произойти не могло. У вас в музее был девятый «А». Я знаю наперечет всех учащихся. Майя Львовна, как вы считаете, мог кто-нибудь из девятого «А» стащить музейный экспонат?

М а й я  Л ь в о в н а. Девятый «А» не простой организм. Это такое собрание индивидуальностей…

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Так вы что же, полагаете, что это могло быть?!

М а й я  Л ь в о в н а. Нет. Поскольку разговор идет об элементарной краже – нет.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Вот видите, товарищ Тютчева. Это мнение педагога, который связан с ними с седьмого класса. Причем Майя Львовна – педагог с изюминкой, педагог, глубоко знающий детскую психологию и выступающий по этим вопросам в печати. Познакомьтесь: Майя Львовна – товарищ Тютчева.

М а й я  Л ь в о в н а. Чистопольская.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Вам, наверно, приходилось читать в «Известиях» «Педагогические раздумья» Майи Львовны?

С т а р у ш к а (не очень уверенно). Да, да, несомненно…

М а й я  Л ь в о в н а. Не только в «Известиях». И в «Новом мире». Но какое это имеет значение. Кстати, Василиса Федоровна, вы помните эту статью – «Жизнь школы и школа жизни»? Она все-таки пойдет. Нашелся смелый редактор… Нет, в нашей школе это психологически невозможно. Невозможно!

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (задумчиво). Бабушкинскую школу я не знаю. А вот пятьдесят седьмая – это новостройка, она укомплектована только в прошлом году. Новый район. Никаких традиций…

М а й я  Л ь в о в н а. Про какую это спецшколу рассказывали на городском активе, что там девятиклассник шарил в раздевалке по карманам?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Как раз в пятьдесят седьмой. Он прятал свои папиросы в карманы пальто девочек, потому что у девочек насчет папирос карманы не проверяли. А в нашей школе – нет. Нет! Рада была бы вам помочь – но нет… Разрешите, товарищ Тютчева (встала она), я вам на прощание покажу наш мукасеевский уголок – это в некотором роде музей, самодеятельный, конечно, любительский. Может быть, вы, опытный музейный работник, дадите нам какой-нибудь совет в части организации экспозиции…

Василиса Федоровна и старушка вышли.

М а й я  Л ь в о в н а (еще раз набрала номер). Мама?.. Наконец-то!.. Тут что-то с диском, я все время не туда попадаю.

В учительскую заглянула  Т а н я  Д о н ч е н к о, но, увидев Майю Львовну, тут же скрылась.

Из «Недели» мне не звонили?.. Если позвонят из «Недели» – я у них сегодня буду, у меня есть для них предложение… Нет, домой не сразу. Я еще заеду в пятьдесят седьмую школу. Там, кажется, возникает интересный материал.

– Цыплята в буфете есть, – заглянула уборщица. – По рубль семьдесят пять. Полупотрошенные. Не надо?

Мама, цыплята есть полупотрошенные… По рубль семьдесят пять… Хорошо. (Она вытащила из портфеля сумочку с деньгами и вышла из учительской.)

И тотчас дверь приоткрылась, в учительскую проскользнула  Т а н я  Д о н ч е н к о, добежала до стола Василисы Федоровны, вынула что-то из кармашка фартучка, положила на стол и придавила пресс-папье. В этот момент раздался звонок. Миг – и школа загудела. Таня поспешно юркнула за дверь. Учительская стала заполняться  п е д а г о г а м и.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. …Мы живем по соседству. Я как-то захожу к нему и застаю картину. Вот, вообразите себе: квадратный стол, с одной стороны Василий Васильевич обедает, а с трех сторон – три ученика: пятого класса, седьмого и, представьте, выпускник. Вы знаете его, в прошлом году кончил, на физтехе срезался… У него еще брат в шестом… Кузнецов!.. Всем роздал задания, все пишут. А Василий Васильевич ест суп, изволите видеть, с клецками и с полным ртом дает указания. А тут еще сын вьется, шестилетний бутуз, и задает такие философские вопросы. (Изображает.) «Папа, а что такое бесконечность?» А?..

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Молодец! Поставил халтуру на поток.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Конечно. Два с полтиной на три – по Малинину-Буренину – семь с полтиной. Не пыльно!

П е р в ы й  у ч и т е л ь. Хорошо еще, стол квадратный. А представьте себе шестиугольный или там овальный…

Пожилой учитель расхохотался. Вошла  М а й я  Л ь в о в н а  с большим пакетом.

М а й я  Л ь в о в н а. Товарищи, в буфете цыплята полупотрошенные. По рубль семьдесят пять. И будут сосиски.

М а р г а р и т а  С т е п а н о в н а. Она уже успела.

Первая учительница, схватив на ходу газету, выбежала из учительской.

М а й я  Л ь в о в н а. Нонна Владимировна, пятьдесят седьмая школа была в Муранове одновременно с вами?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Да, мы повстречались уже в вестибюле. А что?

М а й я  Л ь в о в н а. Кто-то из пятьдесят седьмой школы украл перо Тютчева.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Ой-ей-ей, какая неприятность! Но с ними же был педагог.

М а й я  Л ь в о в н а. И тем не менее.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. И как же это обнаружили?

М а й я  Л ь в о в н а. Что значит «как»? Было перо – и нет пера.

П е р в а я  у ч и т е л ь н и ц а. Вы знаете, с перьями творится что-то невероятное. Когда писали вставочками, никто их не брал. А сейчас разрешили самописки, и это какой-то ужас – меняются, теряют колпачки, тащат друг у друга.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. Это уму непостижимо. Какая беда в пятьдесят седьмой школе. Надо, чтобы они немедленно выяснили и вернули. Представляете, какой-нибудь иностранный корреспондент узнает – скандал на весь мир.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Где скандал?

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а. В пятьдесят седьмой школе. Девятиклассники украли перо.

М о л о д а я  у ч и т е л ь н и ц а. Перо? Я думала, квартиру обокрали.

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Надо передать следственным органам. У них есть методы. Тут же найдут.

Ч е т в е р т а я  у ч и т е л ь н и ц а. Но представляете, какой позор: в школу приходят с сыскной собакой. Дожили!

М а й я  Л ь в о в н а. А из наших ребят никто не мог взять?

П о ж и л о й  у ч и т е л ь. Шерстюк мог.

Н о н н а  В л а д и м и р о в н а (с торжеством). А его не было. Я его отпустила на футбол.

П е р в ы й  у ч и т е л ь. Это в субботу? Посредственная игра. Я смотрел по телевизору.

Раздался звонок.

В т о р о й  у ч и т е л ь. Да, кстати, Александр Павлович, а вас видели! Я как раз пошел мыть руки, а жена кричит: «Иди скорей, вашего Александра Павловича по телевизору показывают». Я подбежал. Только что, говорят, кончилось. Такая неудача!..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А вы напишите в телецентр. Они интересные передачи повторяют.

Учителя рассмеялись. Вошла  В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Товарищи, что за веселье? Звонок.

Учителя стали расходиться.

В т о р о й  у ч и т е л ь. Вы в каком сейчас?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч (раздраженно). Да ни в каком. У меня окно.

П е р в ы й  у ч и т е л ь. Когда мы наконец покончим с окнами?! Василиса Федоровна, надо как-то решить этот вопрос.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Товарищи, вы забываете, что по понедельникам сдвоенная электротехника. Александр Павлович, вот вы все грозились помочь наладить расписание. Если вам удастся что-либо сделать, я вам буду только благодарна.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А я в этом только заинтересован.

Василиса Федоровна сняла пресс-папье и подняла лист расписания. На пол упала какая-то беленькая штучка. В учительской, кроме нее и Александра Павловича, уже никого не было.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Вы что-то обронили. (И с трудом нагнулся, чтобы поднять.)

Только тут мы заметили, что он на протезе.

Перо.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Как – перо?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Перо!

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (взволнованно поправила гребень в волосах). Это какой-то бред!.. Какая-то провокация… Да, да, это провокация!.. А вы не допускаете, что эта старуха из музея сама подложила перо?.. Ну конечно! Она же здесь сидела… Ну как я не проверила у нее документы… Поверить на слово, что она экскурсовод!..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Ну стоит ли придавать значение. Чушь какая-то. Розыгрыш.

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а. Ах она провокаторша!.. Вот, досмеялись!.. Александр Павлович, о том, что произошло, до выяснения мы никому не должны говорить. Вы знаете, у нашей школы много так называемых друзей. Обещайте мне, что вы никому не скажете. И особенно чтоб до Майи Львовны не дошло. Вы ж ее знаете. Ради красного словца она ни мать, ни отца… Вот ужас-то!.. Вот не было печали!.. Вы не заметили, Федор Федорович не вернулся?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Не видел.

Василиса Федоровна взяла перо и двинулась к двери.

Василиса Федоровна, а расписание?

В а с и л и с а  Ф е д о р о в н а (раздраженно). Ну, что расписание?.. Вот расписание!.. (И еще более раздраженно.) Расписание!..

Василиса Федоровна вышла из учительской. Александр Павлович расстелил на большом столе разграфленный лист, закурил и углубился в изучение расписания. Стук в дверь.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Да.

Дверь открылась, и в учительскую вошел  Б о р и с  В л а д и м и р о в и ч  Г о р а.

Г о р а. Алик?..

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Борис?..

Г о р а. Здравствуй, Алька!.. Ты что здесь делаешь?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Работаю.

Г о р а. Алька, я болван. Ты – Александр Павлович?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Угу.

Г о р а. Второй год слышу: Александр Павлович, Александр Павлович… В голову не влетело. Впрочем, моего отчества ты, наверное, тоже не знаешь.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Борис Владимирович.

Г о р а. Сдаюсь. А ты-то знал, что Волик мой сын?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Да если бы и не знал, он бы мне сам рассказал, что его папа профессор, доктор, завкафедрой математики и прочая, и прочая…

Г о р а. Вот звонок! Вот мерзавец… Алька, Алька… Сколько лет, сколько зим…

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. С сорок первого. Двадцать три года.

Г о р а. Обалдеть! Но ты знаешь, ты так мало изменился, на улице бы встретил – узнал.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Нет.

Г о р а. Безусловно узнал бы.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Нет. Экспериментально проверено.

Г о р а. А ты меня что, встречал?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Сколько раз. Ты ж где-то рядом живешь.

Г о р а. Вон в том доме. Третий этаж, вон – три окна от угла. Всю жизнь здесь живу. И учился в этой школе. Только она тогда была семнадцатой. А чего ж ты меня не окликнул?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Да ты всегда так летишь. А я пока дошкандыбаю. (И он похлопал себя по протезу.)

Г о р а. Да, да, мне покойный Семен Аркадьевич Голковский рассказывал: университетское ополчение, окружение, ты их вывел откуда-то, а его чуть не на себе тащил, валенки ему отдал.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. У меня сорок третий размер, а у Голковского башмаки были сорок первого. Ну, я без портянок и надел – думал, проскочим быстро. Дурака свалял, конечно.

Г о р а. Отморозил?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Гангрена началась. Сначала стопу отрезали, потом до сих пор, а потом всю отхватили. Да я уж привык. Тебе что?

Это в учительскую вошел  п а р е н ь  в  д ж и н с а х.

П а р е н ь  в  д ж и н с а х. Карту.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Обрати внимание: брюки. А школьные где?

П а р е н ь  в  д ж и н с а х. В химчистке.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. И квитанцию потерял, да? И домоуправление не работает, чтобы справку взять, да?

П а р е н ь  в  д ж и н с а х. Ладно вам, Александр Павлович. Ну чего вы издеваетесь?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А ну-ка, покажи этому дяденьке, что у тебя на кармане. Видел? Страус. А значки-то какие!.. И главное, где нацепил! На воротничке… Ты очень красивый парень, Корчагин. И с хорошим вкусом.

К о р ч а г и н. Географичка ждет, Александр Павлович.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Ну, иди, иди. Я тебе завтра бусы подарю.

Корчагин взял карту и ушел.

Г о р а. Ты со всеми так?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Не. Я ж очень пристрастный учитель. У меня любимчики… Ты мне лучше про Брюссель расскажи.

Г о р а. Опять мой звонок?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Это же в газетах писали. И потом я твой доклад читал.

Г о р а. Следишь, значит?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А как же иначе. Надо же жить.

Г о р а. Это ты молодчина. Слушай, Алька, откровенно, как ты относишься к моему Вольке?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Как индивид к индивиду очень хорошо. Парень занятный.

Г о р а. А как учитель к ученику?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Тут уж наши пути расходятся.

Г о р а. Лоботряс?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Это не главный порок. Вот Корчагин заходил – почище твоего лоботряс. Да еще пижон. А твой хоть не пижон. Но Корчагин соображает здорово. Такие изящные решения находит – диву даешься. Редкое ощущение красоты. Он мне тут недавно теорему Паскаля сделал…

Г о р а. Слушай, Алька, а как твои семейные дела?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Женат.

Г о р а. А дети?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Есть дочка. Маленькая совсем. Я ж поздно женился. На днях веду ее из садика, а одна мне говорит: «Разрешите вашей внучке конфетку дать». Смех один!

Г о р а. Ты Марину Соловьеву помнишь?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Вот такого росточка, хорошенькая, черненькая?..

Г о р а. Моя жена.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Ты смотри!.. А я слышал, на ней Сережка Токарев женился.

Г о р а. Что-то у них не вышло. И вообще жизнь у него как-то наперекос пошла. В аспирантуру не приняли, прозябает где-то в Тагиле, в техникуме. Жалко, способный был человек.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Понятно. Про меня тоже так говорите?

Г о р а. А что ж ты не защитишь?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Засасывает как-то школа. То уроки, то кружок математический.

Г о р а. Что же мне с ним делать? Мать – математик, отец – математик, дед был математик… Не та комбинация генов… Никакого интереса?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Никакого. А ты как? Процветаешь?

Г о р а. Процветать не процветаю, но как-то… Стараюсь времени не терять. Книжка вот вышла – «Программирование на электронно-вычислительных машинах». Подарить? (И вынул книжку.)

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Вот спасибо!

Гора стал надписывать книгу. А надписав, заметил, что Александр Павлович вынул из портфеля точно такую же, заложенную закладкой.

Г о р а (разочарованно). Так у тебя уже есть?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Давай, давай, не жмотничай. У меня кружок программистов, а с нового года шефы обещали нам машинное время дать, четыре часа в неделю. Надо же ребятам готовиться. Я-то купил, а мои пареньки все магазины обегали – и ничего.

Г о р а. Да, тираж разошелся быстро.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Я теперь свою по рукам пущу, а эта моя будет. (Раскрыл книжку и прочел автограф.) «Дорогому Алику с верой». Это во что же с верой?

Г о р а. Ну, так. Во всякие приятные перемены.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Ну, на это расчета нет. Да, так насчет теоремы Паскаля. Ты посмотри, как он сделал. (Положил перед Горой раскрытую тетрадь, тот стал читать.)

Г о р а (читая). Неужели ты методическую диссертацию написать не можешь? На кандидата педнаук. У тебя ж такой опыт.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Цель?

Г о р а. Ну, все-таки…

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Почему не могу? Наверно, могу. Только я как-то таких задач перед собой не ставил.

Г о р а (серьезно). Смешно. (И отодвинул тетрадку.) Смотри, как смешно теорему доказал.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А?! Какое изящество!..

Г о р а. Парень безусловный. А кто у него родители?

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Отец – майор медицинской службы, а мать – тренер по легкой атлетике.

Г о р а. Везет людям… Да, не та комбинация генов. С утра до вечера перед зеркалом какие-то пантомимы разыгрывает. Марсель Марсо.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. А может, у него талант?

Г о р а. Да какой, к черту, талант!.. Ну спасибо. Расстроил ты меня ужасно… Слушай, Алька, приходи к нам. Приходи, пожалуйста, Марина так будет рада.

А л е к с а н д р  П а в л о в и ч. Спасибо. Как-нибудь.