Текст книги "Гусиное перо (Пьесы)"

Автор книги: Илья Нусинов

Р ы ж и й. Уй-юй-юй!.. Дай я тебя поцелую, Бом!.. Лучший назначений для надутый пузырь не придумать.

Тащат пузырь наверх и усаживают его в судейское кресло.

П р и с т а в (плачет). Ой-ей-ей!..

Р ы ж и й. Чего ты плакаль?

П р и с т а в (сквозь слезы). Как же мне не плакать? Кого я во второе кресло посажу?

Р ы ж и й. Ты глупый клоун, Бом! Этот замечательный аппарат умеет не только надуваться, он умеет и раздуваться!.. Смотри… Аппарат, р-р-раз-дуйсь!..

И на втором судейском кресле вырос и надулся точно такой же пузырь.

Ха-ха-ха!.. (Убегает.)

П р и с т а в. Вот тебе и ха-ха-ха-ха!.. «Ха-ха-ха!» Дурак!.. А между прочим, есть новости. Уважаемая публика! Те из вас, кто жаждет возмездия Вере Ивановне, могут быть спокойны. Кажется, уже назначен прокурор. Высочайше рекомендован.

Осветилось место прокурора.

Вот если про кого можно сказать: «цепной нес монархизма» – то это он, Жуковский Владимир Иванович. До чего лют!.. Да что говорить, если даже его коллеги, прокуроры, господа с такими челюстями, что дай им пятидюймовый гвоздь – враз перекусят, даже они Жуковского Мефистофелем прозвали… Так вот как раз сейчас Жуковский вызван к Лопухину Александру Алексеевичу… Те, кто помоложе, наверно, и не знают, кто такой Лопухин. Да и старые небось запамятовали. А Лопухин это – ой-ей-ей!.. Я говорил: «Жуковский лют» – так Жуковский Лопухину по лютости в подметки не годится. Начальник Жуковского. Прокурор палаты. Глава всей прокуратуры!.. Вызвал Лопухин Жуковского, заперлись в кабинете и сидят. Давно уже сидят. Так что вы уж не взыщите, придется по-лакейски – в замочную скважину.

На игровую площадку спускается замочная скважина. За ней – письменный стол, два кресла.

Л о п у х и н. Коль скоро дело подлежит рассмотрению в суде присяжных, не мне говорить вам, батенька мой Владимир Иванович, какова должна быть в нем роль обвинителя. Ваш опыт, воля, выдержка, красноречие, неумолимая логика вашей аргументации как нельзя более соответствуют тем надеждам, кои государь возлагает на сей процесс. Вот. (Придвинул Жуковскому лежавшую на столе объемистую папку.) В добрый час!

Ж у к о в с к и й. Я очень сожалею, Александр Алексеевич, но принять этого назначения не могу. Я не привык бить лежачего.

Л о п у х и н. Помилуйте, батенька! Да какая же Засулич лежачая?

Ж у к о в с к и й. Она-то, может, и не лежачая… Но обвинять ее… Не значит ли это… оправдывать тех, кто бьет лежачего?! (Встал.)

П р и с т а в (аж свистнул). Не угодно ль этот финик вам принять?.. А, Александр Алексеевич?..

Жуковский вышел. А Лопухин, как сидел за своим столом, так и остался, положив руки перед собой и напряженно глядя вперед.

А правая игровая площадка тем временем превратилась в салон одной из петербургских красавиц.

Молодой поэт во фраке с артистическим бантом – С е р г е й  А р к а д ь е в и ч  А н д р е е в с к и й  читал дамам свои стихи, только что написанные им в альбом хозяйке дома.

А н д р е е в с к и й.

 
Мне горько, я устал,
Альбом передо мною,
Гвоздикой лист заложен.
Пишу вам мадригал.
Печальный. Ведь иной
Мне жребий невозможен.
Отныне всякий раз,
Увидевши в саду
Цветок гвоздики нежной,
Я буду помнить вас,
Кораллы ваших губ
И аметисты глаз —
Венец любви безбрежной.
 

Д а м ы. Браво, браво!..

– Какой экспромт!..

– Какое неподдельное чувство!

– Сергей Аркадьевич, голубчик! И мне, пожалуйста!

– И мне!..

А н д р е е в с к и й. Извольте, извольте… О чем же сейчас?.. Поверьте, сердце полно, а голова пуста… Ирина Степановна, прелестница моя, дайте тему.

И р и н а  С т е п а н о в н а. Я, право, затрудняюсь… Ну, любовь и судьба.

Д а м ы. Браво, браво!..

А н д р е е в с к и й. Вот это тема! Благодарю вас. Сейчас зарифмую вам обвинительное заключение по делу Веры Ивановны Засулич. Прелестная баллада получится!

Д а м ы. Сергей Аркадьевич, а правду говорят, что она с восемнадцати шагов, не целясь, в туза попадает?

– А он же ее сам учил стрелять?

– Кто?

– Да этот студент поротый. Она же с ним в родстве состоит.

– Как же в родстве? Она же его возлюбленная!..

– Фи, какая порочная натура!..

И р и н а  С т е п а н о в н а. Сергей Аркадьевич, вы обещали билеты на процесс. Уж похлопочите, голубчик.

А н д р е е в с к и й. Не обещал и не обещаю. Все в руках графа Палена.

И р и н а  С т е п а н о в н а. Сергей Аркадьевич, но вам-то, товарищу прокурора Петербургского суда, ужели откажет?!

О д н а  и з  д а м. Ирен, вы его отвлекаете! Сергей Аркадьевич, мы ждем вашей импровизации!..

А н д р е е в с к и й (поднял крышку рояля и взял аккорд). «Любовь и судьба». Баллада.

Л о п у х и н (подходя). Простите, милые дамы, я вынужден лишить Сергея Аркадьевича вашего общества. (И развел руками.) Дела!

И р и н а  С т е п а н о в н а. Сергей Аркадьевич, мы вас ждем!..

Андреевский встал и поклонился дамам. Лопухин взял его под руку и вывел на авансцену.

Л о п у х и н. Я видел государя в разных видах, дай, господи, ему доброго здоровья. (Перекрестился.)

Перекрестился и Андреевский.

Но такого пароксизма гнева, батенька мой Сергей Аркадьевич, мне не доводилось наблюдать никогда. Это, конечно, конфиденциально.

Андреевский поклонился.

Государь затопал ногами, лицо его побагровело. «Вон! – закричал он. – Вон из Петербурга! Вон из Петербургской прокуратуры!.. Где он служил прежде, этот Жуковский?» – «В Пензе», – доложил я. «Так в Пензу же его! в Пензу!..» И вот печальный итог: всеми нами уважаемый Владимир Иванович, блистательный обвинитель, оратор…

А н д р е е в с к и й. Что и говорить – звезда первой величины.

Л о п у х и н. …Судейский чиновник в далекой провинции.

А н д р е е в с к и й. Боже мой, какая беда!..

Л о п у х и н. Государь назвал вас, Сергей Аркадьевич. Вот это дело. (Передал Андреевскому портфель.) Изучите, и да сопутствует вам удача.

А н д р е е в с к и й (взял портфель и поклонился). Само собой разумеется, что, обвиняя Засулич, я могу признать действия Трепова неправильными?

Лопухин стиснул зубы так, что желвачки вздулись под тонкой сухой кожей щек. Андреевский секунду молчал, ожидая ответа Лопухина, но Лопухин молчал.

Слово осуждения противозаконному действию Трепова, произнесенное с прокурорской трибуны, облегчает задачу обвинения Засулич и придаст ему, Александр Алексеевич, придаст ему то свойство беспристрастия, которое и составляет его настоящую силу.

Л о п у х и н (помолчав). Нет. Это, батенька мой, исключено. (Пауза была томительной.)

А н д р е е в с к и й. В таком случае… (Он очаровательно улыбнулся и протянул портфель Лопухину.) В таком случае разрешите мне отправиться в Пензу, вслед за Владимиром Ивановичем!..

П р и с т а в. «Пустота»! Басня.

 
Святая простота
Святую пустоту создать хотела
И тотчас принялась за дело.
Стеклянный взяв баллон,
Она его промыла,
Прочистила, прокипятила,
Потерла тряпочкой. И он
Всех поражал своею чистотою.
Она достала пробочку и тою
Забила горлышко. Но тут сообразила,
Что спертый воздух в нем.
Очистить чтоб объем,
Насос достала
И сутки полные из рук его не выпускала,
Качала гнусный воздух прочь
И день, и ночь,
Потом устала
И спать легла, довольная трудом.
И что ж? В баллоне том
Отныне чистота?
И пустота?
Нимало!
Откуда ни возьмись в нутро его попала
Бацилла мерзкая – микроб,
Который виден только в микроскоп,
Но вреден, как змея.
А рассказал все это я
С намеком:
Всякий умный знает,
Что свято место пусто не бывает!
 

На левой площадке – квартира Кесселя.

Ж е н а  К е с с е л я (предельно раздраженно). Верно говорят: в двадцать лет ума нет – и не будет, в тридцать лет жены нет – и не будет, в сорок лет положения нет – и не будет! (Перевернула тонко раскатанный лист лапшового теста, посыпала его мукой и, взяв скалку, с остервенением принялась катать его с другой стороны.)

К е с с е л ь (добрил губу и проверил ее пальцем). Ну, жена-то, положим, есть.

П р и с т а в. Константин Иванович Кессель принадлежал к той категории мужчин, которые бреются стоя. Он был в годах, но тщился выглядеть молодым, был плешив, но усердно пользовался бриолином, чтоб скрыть ненавистную лысину.

К е с с е л ь (шлепая бритвой о ремень). Из дела Засулич даже сам Владислав Антонович ничего бы не выжал.

Ж е н а  К е с с е л я. С такими настроениями браться за дело – лучше совсем не браться!.. Владислав Антонович!.. Да Владислав Антонович начал следствие с двух обвиняемых, а размотал до дела 183-х! Поэтому он в тридцать пять обер-прокурор сената, а мы в сорок восемь… (И плюхнула раскатанным тестом по столу.)

Удар прозвучал как пощечина. Кессель содрогнулся.

П р и с т а в. А жена Константина Ивановича принадлежала к тому типу женщин, которые, придя в дурное настроение, начинают вдруг среди ночи истово мыть полы, или, не щадя пальцев, скрести кухонную посуду, или, вот как сейчас, раскатывать лапшу до толщины папиросной бумаги…

Ж е н а  К е с с е л я. Да не откажись те двое, тебя бы к такому процессу на пушечный выстрел не подпустили…

К е с с е л ь. Ну, Надюша…

Ж е н а  К е с с е л я. Вы дождетесь – вам, как Андреевскому, высочайше запретят занимать государственные должности!

К е с с е л ь. Ну, Надюша… Ну, перестань…

Ж е н а  К е с с е л я. Я знаю, чего ты боишься… Что твои знакомцы из «просвещенных домов» нас принимать перестанут?.. А мне плевать! Плевать!.. Плевать!.. (На каждом слове она шлепала тестом по столу.) Много они тебе дали, твои «просвещенные»!..

К е с с е л ь. Ну, Надюш!.. Ну, Надюш!.. Сделай милость…

Ж е н а  К е с с е л я. В кои-то веки случай выпал!

К е с с е л ь. Ну, Надюш!.. Христом-богом молю!..

Ж е н а  К е с с е л я. Ах!.. (И, закатив глаза, рухнула на стол, на тесто, на лапшу.)

Кессель метнулся туда-сюда, схватил раскатанный лист лапшового теста и принялся махать над женой. Лист разорвался, упал на пол. Кессель перетащил жену в кресло, постоял над ней, потом махнул рукой, схватил сюртук и, на ходу с трудом попадая в рукава, побежал с игровой площадки.

П р и с т а в. Ваше благородие, Константин Иванович, мыло-то не стерли!..

К е с с е л ь. Фу, черт!.. Провались все пропадом!.. (И, выхватив носовой платок, стер с лица пену, застегнулся на все пуговицы, одернул сюртук и занял свое место за прокурорским пультом.)

П р и с т а в. Ну, суд с грехом пополам собрали. Итак… Начинается!.. Судебное!.. Тьфу, бестолочь. Вот сейчас бы ударил жезлом в пол, и все бы началось. А присяжные!.. Правда, роли-то бессловесные. Даже артистов занимать жаль. А положено, чтоб сидели. (За кулисы.) Ну, все, что ли, собрались?

Г о л о с  и з  к у л и с. Все.

П р и с т а в. Ну, раз все, то идите. Чего там толчетесь?

П р и с я ж н ы е  входят.

Вот полюбуйтесь. Сословные представители государства Российского… (Указывает жезлом.) Старшина присяжных надворный советник Лохов, купец Петров, помощник смотрителя духовного училища Мысловский, коллежский регистратор Джамусов, свободный художник Верховцев, дворянин Шульц-Трома, купец Якимов… Вот идут и небось думают… (Кривляется.) «От нас все зависит. Судьбы решаем…» (Презрительно.) Вершители правосудия!.. Все сели?

Л о х о в (осмотрев ряды присяжных). Все.

П р и с т а в (вбежал на возвышение и наклонился к Кони). Господин председатель, все на местах.

К о н и (тихо). Ну, начнем, господи, благослови… (И громко.) Начинается судебное заседание Петербургского окружного суда по делу девицы Веры Ивановны Засулич, дворянки, дочери штабс-капитана, обвиняемой в покушении на жизнь градоначальника города Петербурга генерал-адъютанта Трепова. Подсудимая, имеете ли вы отводы составу суда?

В е р а. Нет.

Пузыри кивнули.

К о н и. Ознакомлены ли вы с материалами предварительного следствия?

В е р а. Да.

К о н и. Господин секретарь, прошу приступить к оглашению обвинительного заключения.

С е к р е т а р ь (забубнил). На основании статей… Устава уголовного судопроизводства… Руководствуясь именным указом его императорского величества… А также в соответствии…

П р и с т а в. Ну-у… (Взглянул на ручные часы.) Это на полчаса, не меньше… (В зал.) Есть предложение полчаса погулять. Других предложений нет?.. Р-р-ра-зойтись!.. Антракт.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Дзинь-дзинь! – появился  п р и с т а в.

П р и с т а в. Ну, нагулялись? Усаживайтесь, да побыстрее!.. Эй, билетеры, закройте покрепче двери и поплотнее задерните шторы!.. Эй, буфетчики, ступайте по домам, антрактов больше не будет. Уважаемая публика! Мы начинаем вторую часть представления под титлом «История одного покушения»… Собственно, она уже началась. Пока мы ели мороженое да пирожные, пока мы пили ситро да пиво, пока мы разгуливали по фойе с друзьями, женами, детьми и иными членами своих или чужих семей или разбредались в одиночку по местам, куда царь пешком ходит, там шел суд… Вот так всегда, мы заняты своими делами, чего-то открываем, чего-то закрываем, чего-то хлопочем, чего-то стрекочем, что-то совершаем, кого-то уважаем, а чего-то не совершаем, кого-то не уважаем, а жизнь идет… «А жизнь идет!» Куплеты. (Поет.)

 
Когда соседний дом горит,
Пылает, как охапка дров,
«Я застрахован, мне не грозит», —
У нас кой-кто сказать готов.
       И не тревожится ничуть,
       Что ветер может повернуть,
       Что жизнь идет,
       Идет, идет, идет,
       А он возьмет да повернет.
Добившись награждений разных,
Добившись славы и чинов,
«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» —
У нас кой-кто сказать готов.
       Но знает труженик-народ:
       Всему приходит свой черед,
       Что жизнь идет,
       Идет, идет, идет,
       И под землей копает крот.
Для героини мир стал тесен:
Сгореть, развеяв тьму веков!..
«Ах, пустяки, ведь это только в пьесе!» —
У нас кой-кто сказать готов.
       Но это вовсе не секрет,
       Что вымысла в спектакле нет,
       Что жизнь идет,
       Идет, идет, идет
       И разговор всерьез ведет.
 

Ну, это уже философское отступление. А судебное заседание между тем продолжается. Обвинительное заключение уже прочитано, все формальности выполнены. Осталась одна. Самая пустячная.

К о н и. Подсудимая, признаете ли вы себя виновной?

В е р а. Я признаю, что произвела выстрел.

К о н и. Угодно ли вам дать показания?

В е р а. Только после того, как будут допрошены свидетели.

К о н и. Есть ли ходатайства у сторон?

А л е к с а н д р о в. Да. (Встав.) Я прошу вызвать в суд в качестве свидетелей бывших арестантов, присутствующих при экзекуции Боголюбова.

Кони задумался, наклонился к правому пузырю, потом к левому. Пузыри кивнули.

К о н и. Предлагаемые защитой свидетели имеют показывать по обстоятельствам, не составляющим предмета данного дела. Суд отказывает в ходатайстве защиты.

Вера метнула встревоженный взгляд на Александрова. Но Александров был спокоен. Он не сел. Он продолжал стоять. Кони удивленно поднял брови.

А л е к с а н д р о в. Статья 576 Устава уголовного судопроизводства предоставляет защите право вызвать свидетелей за свой счет. Я уведомляю суд, что намерен воспользоваться этим правом.

Ропот прошел по рядам присяжных. Кони развел руками, как бы говоря: «Ну что ж, дело ваше».

К о н и. Приступаем к допросу свидетелей. Суд признает уважительной неявку для дачи показаний потерпевшего генерал-адъютанта Трепова, который, согласно представленному им медицинскому свидетельству, еще не оправился от ранения. Свидетель Курнеев.

П р и с т а в (в кулисы). Свидетель Курнеев!

Курнеев занял место на трибуне для свидетелей.

К о н и. Ваше имя, звание и должность?

К у р н е е в. Майор Курнеев, дежурный при особе градоначальника.

К о н и. Что вам известно о покушении на жизнь генерала Трепова?

К у р н е е в. Во вторник 24 января в десятом часу утра…

Бам-бам-бам!.. – девять раз ударили часы.

А утро, надо признаться, было солнечным…

Ровным солнечным светом осветилась игровая площадка.

Это, стало быть, был приемный день его превосходительства, и кое-кто из посетителей были уже в канцелярии.

На площадку выходят  п о с е т и т е л и. Курнеев спускается к ним и, передвигая их, как манекены, расставляет по своим местам.

Поближе к двери стоял этот господин с газетой… Пардон, не имею чести знать имени и звания… (Он передвинул господина на его место.) Вот эта дама с ридикюлем стояла здесь, у окна… (Поставил даму.) А вот эти двое – запамятовал, то ли здесь (поставил их в один угол), то ли здесь (перевел в другой угол.) Кажись, так. Ну, а когда девица Вера Ивановна пришла… (Он подошел к скамье подсудимых, взял Веру за руку и свел вниз.)… Она, значит, сперва у двери постояла и так оглядела всю приемную.

Вера оглядела приемную.

А потом, значит, сюда перешла. (Передвинул Веру.) И вот эта дама с ридикюлем ей что-то тихо сказала и передала бумагу.

К е с с е л ь. Что за бумага?

К у р н е е в. Не могу знать, не разглядел.

К е с с е л ь (даме). О чем вы беседовали с подсудимой?

Д а м а (Вере). Не откажите взглянуть, барышня, правильно ли у меня составлено прошение.

Вера взяла протянутый ей лист. Бумага затрепетала в ее руках.

К у р н е е в. А вот что лист дрожал у них в руках, я видел.

Д а м а. Вы нездоровы?

К у р н е е в. Тут я подскочил. Вижу, барышня чувств лишается, может, какая помощь нужна. А она, видать, с собой совладала и обратилась ко мне сама.

В е р а. Соблаговолите, милостивый государь, объяснить этой даме, куда ей надлежит обратиться по делам о наследовании.

К у р н е е в. А тут как раз распахнулась дверь и в приемную вошли их превосходительство Федор Федорович. (Сбежал с игровой площадки, вывел из-за кулис Трепова и поставил его на игровую площадку. Потом отбежал в сторону и оглядел композицию.) Вот так.

К е с с е л ь. Далее?

Трепов бросил взгляд на посетителей и заметил среди них молодую элегантную девицу, направился прямо к ней.

Т р е п о в. Чем могу быть полезен?

Вера растерянно протянула градоначальнику прошение.

(Вгляделся.) А мы с вами знакомы. Не вспомните?

Вера потупилась.

На маскараде. (Прочел прошение.) Свидетельство о благонадежности для получения диплома?

Вера кивнула, не поднимая головы. Курнеев почтительно подал Трепову перо, и градоначальник наложил резолюцию.

К у р н е е в. Тут их превосходительство улыбнулись и выразили сожаление, что аудиенция столь коротка.

Т р е п о в (любезно). Я сожалею, милостивая государыня, что наша беседа столь коротка.

Вера сделала книксен. Трепов перешел к следующему посетителю.

К у р н е е в. Ей бы надо уйти, а она осталась стоять. Я глазами показал, мол, закончена, идите, мол. Но они не поняли. И не пошли.

Вера выдернула вдруг из муфты левую руку с револьвером и закричала, в точности повторяя интонации сцены «гадания по-гусарски».

В е р а. Ой, я не попаду!.. Не попаду!.. Стреляй! Стреляй!..

Грянул выстрел. Трепов упал. Вера бросила револьвер на пол. Из-за кулис выскочили офицеры и вместе с Курнеевым набросились на Веру. Могучий удар свалил ее наземь.

Г о л о с а. Вы убьете ее, господа!

– Уже убили, кажется!

– Так нельзя! Оставьте, оставьте! Надо же провести следствие!..

Офицеры и посетители на руках понесли Трепова за кулисы.

– Кровотечение! Главное, остановить кровотечение!

– Но где же доктор?!

– Послано. Будет с минуты на минуту.

Курнеев, заломив Вере руки назад, препроводил ее на высветившуюся вновь скамью подсудимых.

К у р н е е в. Придется вас обыскать.

В е р а. Увы, это невозможно. По закону для этого надо позвать женщину.

К у р н е е в. Да где тут, к черту, женщина. Может, при вас оружие.

В е р а. Свяжите меня, если боитесь.

К у р н е е в (вконец растерялся). А чем связать?

В е р а. Пояс снимите.

Курнеев расстегнул было пояс, но, оглядев себя, вновь застегнул.

К у р н е е в (робко). За что вы его?

В е р а. За Боголюбова.

К у р н е е в (отступил и уже на расстоянии предостерег конвойных). Вы поберегитесь, она и ножом пырнуть может. (И пошел к свидетельской трибуне.)

П е р в ы й  к о н в о й н ы й. И где ж это ты стрелять выучилась?

В е р а. Уж выучилась. Невелика наука.

В т о р о й  к о н в о й н ы й. Училась, да недоучилась. Плохо попала-то.

П е р в ы й  к о н в о й н ы й. Не скажи. Слыхать, очень хорошо попала.

Из-за кулис раздался стон Трепова.

Будет ли жив?..

А л е к с а н д р о в. Итак, вы подтверждаете, что обвиняемая держала револьвер в левой руке, хотя – прошу господ присяжных это отметить – она не левша.

Присяжные переглянулись.

Далее из ваших показаний следует, что подсудимая имела полную возможность произвести еще один выстрел, ибо в барабане оставалось три пули… Благоволите осмотреть приобщенный к делу револьвер…

Присяжные один за другим осматривают револьвер.

Но она не произвела второго выстрела, а сама… подчеркиваю – сама, без чьего бы то ни было принуждения бросила оружие.

К у р н е е в. Так точно.

А л е к с а н д р о в (удовлетворенно). У меня все.

П е р в ы й  п р и с я ж н ы й (второму). Намерения смертоубийства не было.

В т о р о й  п р и с я ж н ы й. Эк вы, батенька мой, скоры на выводы.

К о н и. Свидетель Лежен.

Новый  с в и д е т е л ь  сменил Курнеева на трибуне.

Ваше имя, звание и род занятий?

Л е ж е н. Франсуа Лежен, владелец оружейного магазина.

К о н и. Встречались ли вы с подсудимой?

Л е ж е н. Пардон. (Внимательно вгляделся в Веру.) Да. Мадемуазель посетила мой магазин и приобрела четырехзарядный револьвер системы «бульдог».

К о н и. Этот?

Пристав взял у Кони револьвер и подал его свидетелю.

Л е ж е н (осмотрев револьвер). Пардон. Этот. Прекрасный револьвер, мосье. Центрального боя, с экстрактором.

К е с с е л ь. Когда это было?

Л е ж е н. Дай бог памяти… Пожалуй, вскоре после рождества… Да-да. Именно так. Пардон.

П р и с т а в. В субботу 7 января 1878 года в пользу общества Красного Креста в зале Кононова, что у Полицейского моста, состоялся бал-маскарад с танцами и лотереей-аллегри. Продажу билетов, вин, цветов и напитков благосклонно приняли на себя артисты императорских театров, коим помогают сестры милосердия и слушательницы акушерских курсов. Господа статские – в костюмах и во фраках, господа военные – при эполетах, дамы допускаются только замаскированные!..

Все, за исключением военных, надевают маски, и все, включая военных, в ритме музыки спускаются вниз, на игровые площадки. Танец. Рыжеволосая опереточная  д и в а, грациозно покачивая бедрами, скользит среди  г о с т е й. Ее сопровождают  М а ш а  и  В е р а  в серых коленкоровых платьях и белых косынках сестер милосердия. У Маши на муаровой голубой ленте, как лоток, подвязан серебряный поднос, уставленный хрустальными бокалами. Вера толкает перед собой детскую колясочку на рессорах и высоких колесах. В коляске – ведерки с шампанским.

Д и в а (указывая на себя, Машу, Веру). За процветание Красный Крест и за здорофье трех нефест!..

Господа пьют и бросают на поднос ассигнации.

П р и с т а в (с белым бантом распорядителя и в полумаске). Милостивые государи и милостивые государыни! Мы счастливы, мы поистине счастливы приветствовать здесь великую Прасковью Николаевну!

Буря аплодисментов.

П р а с к о в ь я  Н и к о л а е в н а (довольно). Экий насмешник. На потеху старуху выставил. (И когда воцарилась тишина, начала декламировать.)

 
В пустыне мрачной и скупой
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит, один во всей вселенной…
 

Н и к о д и м (подошел к Вере). Вера Ивановна, я тут на одного купчика напоролся. Презанятный, должен сказать, индивид. Наследник миллионного состояния. Ему роман один с французского перевести нужно. Может, возьметесь?

В е р а. Отчего ж. Если, конечно, заплатит без обмана.

Н и к о д и м. Ваше степенство, пожалуйте!.. Барышни вот на русский язык переложить берутся.

К у п ч и к (недоверчиво). И все слова и обстоятельства обозначены будут?

В е р а. Как же иначе? Перевод есть перевод. А что за книга?

К у п ч и к (вынул из внутреннего кармана книгу). Вот. Вот она. Из Парижа выписал, пятнадцать рублей отдал, а оказалось – на французском языке.

В е р а. «Нана». Роман Эмиля Золя.

К у п ч и к. Это самая Зола и есть. Все нутро мне выжгла. Значит, буду надеяться?

Н и к о д и м. Надейтесь.

К у п ч и к. И во что это мне встанет?

В е р а. Как обычно, двугривенный за страницу.

К у п ч и к. Это что же, на круг семьдесят пять целковых? (И забрал книжку.)

В е р а. Как хотите. Дешевле вам никто не переведет.

К у п ч и к (подумал, раскрыл книгу на середине и ткнул пальцем). А ну, скажи, что здесь пропечатано?

В е р а. «Ее полные белые колени молочно светились в полутьме».

К у п ч и к. Ух, жгет!.. Ну ни нашим ни вашим, полсотни – и по рукам!..

Раздались аплодисменты, крики: «Браво!.. Бис! Брависсимо!» Прасковья Николаевна кончила читать и величественно раскланивалась.

Д и в а (растроганно). О, это талант!.. Вундершон!..

Н и к о д и м. Все, ваше степенство, договорились. (И забрал у купчика книгу.) Ступай, веселись и предвкушай. (И когда купчик отошел, обратился к девушкам.) Ну, неужели и на бокал шампанского не заработал?

Маша протянула бокал, Вера налила, Никодим выпил. Генерал-адъютант Трепов, звякая шпорами, подошел к девушкам и бросил на поднос четвертной билет. Дива с обольстительной улыбкой протянула ему бокал шампанского, Трепов выпил, поцеловал Диве руку и, потрепав по щеке Веру, пошел к выходу.

Д и в а. Настоящий мужчина… Айн рихтиге леве… Как это по-русски… Лев.

Никодим поставил бокал на поднос и хотел отойти.

А деньги?

Н и к о д и м. Какие деньги? За меня же Федор Федорович заплатил. Двадцать рублей за себя и пять за меня.

Д и в а. Вы знакомы генерал Трепофф?!

Н и к о д и м. Еще как. Закадычные друзья. У Казанского собора познакомились.

В е р а (пораженно). Это Трепов?!

Д и в а. Натюрлих.

П р и с т а в (дзинь-дзинь). Господа! Господа! Заседание продолжается! Прошу занять места.

Все поспешно снимают маски и занимают свои места.

К е с с е л ь. Скажите, свидетель, можно ли этим револьвером с одного выстрела убить человека?

Л е ж е н. Несомненно. Очень верный и сильный бой.

К е с с е л ь. Сколько стоит этот револьвер?

Л е ж е н. Двадцать шесть рублей.

Ч е т в е р т ы й  п р и с я ж н ы й. И где они деньги берут? Двадцать шесть целковых – сумма немалая!..

П я т ы й  п р и с я ж н ы й. «Где, где»… Курсисточки!..

Присяжные захохотали. Кони строго взглянул на них, и присяжные, поперхнувшись, замолкли. На игровой площадке перед богатейшим киотом, перед которым горит штук двадцать лампад, белолицая  м о н а х и н я  стегает атласное одеяло. В кресле сидит сухонькая  с т а р у ш к а  с лицом богомолки и орлиным взглядом Ивана Грозного. В е р а  спустилась на игровую площадку.

В е р а. Здравствуйте. Хозяина вашего можно видеть?

С т а р у х а (напевно). Цыц!.. А Прокофий Степаныч-та вон там, в башне… Без порток сидит. Запертый. Так что увидеть его никакой вам возможности нету. Неделю в «Париже» гулял. За то и наказан.

В е р а. В Париже?

С т а р у х а. Номера такие за Нарвской. С подачей вина. Еле нашли. Сыщиков нанимала. Денег извела – страсть!.. Ну, я его, болезного, кнутиком поучила и на ключик замкнула.

В е р а (растерянно). Видите ли, он заказал мне перевод книги… С французского на русский… (Она вынула из сумочки рукопись.)

С т а р у х а. Это на кой же?

В е р а. Видимо, намерен издать.

С т а р у х а. Мы, барышня, этим баловством не занимаемся. У нас торговля шорная да скобяная. И сколько ж он тебе заплатил?

В е р а. То-то и оно, что не заплатил. Рядились за пятьдесят.

С т а р у х а. Эва сумма какая!..

В е р а. Можете где угодно справиться, такая цена.

С т а р у х а. Это нам не по средствам.

В е р а (вспыхнула). То есть как?! Работа сделана, извольте уплатить.

Старуха внимательно оглядела Веру, взяла рукопись, взвесила на руке. Потом не спеша надела очки и стала перелистывать исписанные листы.

С т а р у х а. Эк, намельчила.

В е р а (ехидно). Зато на каждом листе слов больше уместилось, ваше степенство.

С т а р у х а (взглянула на нее поверх очков). Языкастая.

М о н а ш к а (забормотала). Господи Исусе Христе…

С т а р у х а. Аминь!

Монашка замолкла.

Ну, бог с тобой. Получай двадцать пять рублев и ступай с богом. (И, порывшись в ридикюле, вытащила ассигнации.)

В е р а (тоном, не терпящим возражений). Дайте двадцать шесть.

С т а р у х а. Ты что, не нашенской веры, что ль? Неужто за баловство четвертного мало? Креста на тебе нет.

В е р а (волнуясь). Как хотите, меньше чем за двадцать шесть не отдам.

Старуха подмигнула монашке. Монашка покатилась с хохоту.

М о н а ш к а. Непременно… Надобно… Ей…

В е р а (вызывающе). А вас, коли не дадите, на весь Петербург ославлю.

Старуха смиренно вздохнула, пожевала губами и вытащила рублевку. Вера взяла деньги и, не попрощавшись, вышла из комнаты.

С т а р у х а. А ну-кась, Фефёлушка, матушка, почитай четьи минеи новейшие. (И протянула монашке выдернутый наугад лист.)

М о н а ш к а (скороговоркой, как читают молитву). «Он обнял ее за талию и привлек к себе, его нервные пальцы забегали по застежкам корсажа».

С т а р у х а. Тьфу-тьфу, бесовское чтение! (Она вырвала из рук перепуганной монахини страницу и швырнула рукопись в печку.) И чтоб Прокофию Степановичу ни нынче, ни завтра никакой еды, окромя хлеба черного да воды вволю!..

Дзинь-дзинь!

К е с с е л ь. Скажите, свидетель, есть ли в вашем магазине револьверы поменьше, которыми можно только ранить или запугать?

Л е ж е н. Есть и поменьше, но мадемуазель предпочла за двадцать шесть.

Второй присяжный многозначительно поднял палец.

А л е к с а н д р о в. А более сильные револьверы у вас были?

Л е ж е н. Конечно.

Александров удовлетворенно сел.

Но их берут, пардон, только для охоты на медведей.

Присяжные рассмеялись. Даже Кони не смог сдержать улыбки.

В т о р о й  п р и с я ж н ы й (первому). Нет никакого сомнения, убийство было преднамеренным.

П р и с т а в (вышел на авансцену). Дедушка Крылов. «Волк и ягненок». Басня. (Вынул книжку и стал читать.)

 
У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в истории мы тьму примеров слышим,
Но мы истории не пишем:
А вот о том как в баснях говорят.
 

Выходят  р я ж е н ы е: один волком, другой ягненком. Оба мужчины рослые. Но один говорит нарочито грубым голосом и старается быть выше, чем есть, а другой пытается съежиться, чтобы стать поменьше, и пищит срывающимся фальцетом. Эта сцена должна напоминать солдатские представления в дореволюционной казарме. Исполнители одеты в вывернутые тулупы, из-под которых видны смазные сапоги, на головах – папахи, лица закрыты деревянными самодельными масками.

 
Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться;
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк…
 

Вот солдаты сейчас вам все покажут, а я буду пояснения давать… Видите, рыщет!.. Голодный, стало быть… А Ягненку что? Ему и невдомек… Волку бы накинуться да задрать этого ягненка, ан нет! Ему этого мало. Ему надобно, чтоб ягненок сам попросил: «Я перед вами так виноват, съешьте меня, рвите меня клычищами, Христом-богом молю…»

Р я ж е н н ы й  в о л к о м (вдруг зарычал).

 
Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чистое мутить питье мое…
 

П р и с т а в. Ну, дальше волк говорит: «За дерзость такову я голову с тебя сорву». Ягненок, значит, в слезы…