Текст книги "Последний госпитальер"

Автор книги: Илья Стальнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Филатов достаточно уютно устроился в густой листве дерева в шести метрах от земли. Развилка на дереве, где он примостился, была будто специально придумана природой, чтобы на ней, как на наблюдательной площадке, мог притаиться охотник.

– Отлезь, – прошептал он, отмахиваясь от небольшой сине-зеленой обезьяны, пытавшейся вцепиться в его рюкзак.

Обезьяна не успокаивалась, тогда Филатов резким движением ухватил ее за лапу и отбросил в сторону. Она уцепилась за лиану и обиженно заверещала.

Он уже много часов шатался по лесам, идя по пеленгу то пропадавшего, то возникавшего вновь радиосигнала. Ходил он кругами вокруг одного места. Он бы нашел друга давно, если бы сигнал был четким. Но какая-то дьявольская аномалия мешала. Притом аномалия достаточно странная, поскольку остальные радиосигналы на местности проходили без проблем.

Похоже, рядом с Сомовым было что-то, сбивающие прием-передачу. Что это могло быть?.. А, не время забивать голову посторонними мыслями. Тем более забот у Филатова и так был полон рот.

Джунгли, где он искал своего друга, кишели охотниками за головами. Создавалось ощущение, что они сбежались сюда со всего края. Но не это было самым удивительным. Контрольная аппаратура засекла присутствие чужих средств наблюдения. Лес кишел запаховыми «шмелями» и сверхмалыми поисковиками «стрекозами», в вышине парили контрольблюдца. Пролетел глайдер. И Филатову приходилось немало трудиться, чтобы не попасться им в видеокамеру.

У кого на Ботсване есть «стрекозы», контрольблюдца и «шмели»? Не должно быть ни у кого. Кроме подразделения ЦРУ на Аризоне. Это означало, что за всеми кровавыми событиями последних дней стоит Динозавр и его бригада. Да, видимо то, зачем они охотились, слишком важно, если они решились на такое.

Филатов пробирался все ближе и ближе к сигналу. Ему приходилось скрываться от охотников и фиксаторов, так что часть времени он проводил в укрытиях. Завидев очередную группу людоедов, он пристроился на дереве. И теперь смотрел в свете двух лун, как высокий широкоплечий аризонецв «хамелеоне», засунувв карман какой-то предмет, наводит короткоствольный ЭМ-автомат прямо в грудь Сомова, готовясь нажать кнопку-гашетку. Аризонец что-то проговорил. Эти слова стали последними в его жизни. Игла-граната, пущенная Филатовым на секунду раньше, разнесла череп вояки. Четко, как на занятиях по стрельбе, Филатов целился и нажимал на спусковую пластинку, и игольник чуть подрагивал в его руке. Охотники за головами гибли молча, даже не сделав попытки спастись. Видимо, предполагали, что это им мстит ужасный и враждебный им бог Приор за непотребные действа. Лишь один попытался кинуться в гущу деревьев, но упокоился с зияющей раной в спине.

Филатов посмотрел на экран. На него передавали изображение три «стрекозы», которые он сам запустил. Не одним же аризонцам пользоваться благами цивилизации. Вдалеке он приметил еще две группы охотников, спешащих к Сомову. Включив гравискользитель, московитянин легко слетел с дерева и опустился рядом с госпитальером, потерявшим дар речи и только пялившимся на неподвижные тела.

– Очнись, Никита, уходим, – произнес Филатов.

– Ты? Откуда?

– Потом расскажу. Шевелись быстрее. Сомов нагнулся над погибшим аризонцем, вытащил у того из кармана священный камень и кивнул:

– Пошли.

Опять в джунгли. В отличие от своего друга, Филатов чувствовал себя в них как дома. На скольких планетах он вот так продирался через заросли. Еще во время обучения в Академии Министерства Внешней Информации он единственный получил отметку отлично за двухнедельный экзамен – выживание на Амазонии. Ориентировался он в джунглях получше охотников за головами.

Часа через полтора Филатов сжалился над госпитальером и объявил:

– Привал… Рассказывай, как жил последние дни. Выслушав рассказ, Филатов кивнул:

– И там аризонцы. Что им в госпитале понадобилось?

– Наверное, вот это, – Сомов продемонстрировал священный камень.

– Чего это такое?

– Мне дал его Главный жрец «Храма Ожидания», – пояснил Сомов.

– Покажи. Филатов взял камень.

– Булыжник и булыжник, – пожал он плечами. – Может, в письменах на нем все дело? Какая-то закодированная информация, из-за которой элитные бойцы ЦРУ и старший оперативник научразведки поубивали гору людей?

– Он теплый, – задумчиво произнес госпитальер. – А иногда будто покрывается льдом. Он как живой.

– И что тебе, экстрасенс ты наш знатный, твои шестые-седьмые чувства говорят?

– Пока ничего. Но его можно как-то использовать. В него сходятся какие-то энергии. Слышал небось о том, что камни – проводники тонких энергий.

– Ага, и для того, чтобы регулировать так называемые «теллурические» энергии, древние покрыли всю старую Землю мегалитами – огромными камнями, установленными в определенных широтах и под определенным углом. Примерно для этого же были установлены великие египетские пирамиды… Только вот беда – никаких этих теллурических энергий, которых генерируют и перераспределяют камни, не обнаружили.

– Это не значит, что их нет. Может, аризонцы что-то узнали и с ума съехали.

– Может быть.

– Что дальше делать? – спросил госпитальер. – Видимо, надо пробираться в миссию в столице.

– Как же… Миссия блокирована. Госпиталь твой сгорел. Мой лагерь снялся. Мы – два беспризорника.

– И что?

– А то, что путь наш – в Лабиринт. В пещеры. Аризонцы стремятся туда. Там что-то есть. И это что-то отдавать им нельзя ни в коем случае.

– Сергей, что происходит? У тебя какая роль во всем этом?

– Должен был понять.

– Ясно. Шпионские истории, серия две тысячи пятая. Так?

– Так. Пошли. Может, твой булыжник поможет нам в пещерах…

***

Они сидели напротив друг друга и яростно буравили один другого глазами. Молчание затягивалось. Его нарушил Динозавр:

– Твоим охотникам за головами только земляных червей искать.

– Твои люди, да и ты сам, инопланетник, не способны изловить даже детеныша крокодила в мутной воде! – отреагировал Черный шаман, ерзая на своем троне.

Динозавр слышал, что на Ботсване подобное выражение является серьезным оскорблением.

– Капрал Винт позволил размозжить себе башку… – на Динозавра вдруг навалилась усталость. – А твои хваленые головорезы позволили перестрелять себя как куропаток. И это великие воины Черного шамана?

Черный шаман сипло задышал и сильнее заерзал на троне. Потом он произнес хрипло и зло:

– Инопланетник, ты опять обманул меня.

– Да? Моя техника нашла следы беглеца. Где было твое видение? Мои глаза и уши обнаружили его. И что теперь?

– Техники мало, инопланетник. Нужно везение. А ты не только не поделился с нами своим везеньем, но и забрал наше.

Динозавр нахмурился «Забрал везение»! Надо же! Вот чертовы дикари. С ними невозможно иметь никаких дел.

– Вот что, Черный шаман. На Ботсване ты что-то весишь. Но мне ты не слишком нужен. Я могу обойтись без тебя и найти камень. И я сделаю это. А потом выкурю тебя из пещеры и брошу на съедение собакам. Если же что-то не выйдет и ты сможешь достать меня, за мной придут другие. И бросят тебя собакам. Так что ты должен стремиться быть полезным мне. А не проявлять свой несносный характер. Понятно?

– Зачем тебе камень Хаабад, инопланетник?

– По преданиям камень – ключ к тайнам Лабиринта. С ним я пройду Лабиринт до конца. Ты – не пройдешь. И ты это знаешь, потому что на тебе проклятие. Никакая кровь тебе не поможет. А я пройду.

– Ладно, – неожиданно примирительно произнес Черный шаман, – Я возьму свои слова обратно. Ты не обманул меня. И ты дал мне везенье. Но мы не смогли им воспользоваться. Мы найдем камень. Ты как и сейчас будешь помогать мне. А я тебе.

«А потом я пошлю тебе в сердце магическую стрелу, и ты умрешь в корчах», – усмехнулся про себя Черный шаман.

– Будет так.

– Я стану полным хозяином Ботсваны. Я создам Большое Царство. Черный шаман – хозяин на Ботсване. Потом Черный шаман хозяин на других планетах, где живет сейчас чернокожий. Мне не нужны белые слуги, они мертвы для магии. Мне нужны черные слуги – я буду пить их силу, как хочу. Твои хозяева будут помогать мне. Я буду помогать им. И нет гор, которые не рухнут под нами…

«Своротим горы, ноне с тобой, – подумал Динозавр. – Ты сдохнешь, как лабораторная крыса в руках психотронщиков в исследовательском центре. Они тебя вывернут наизнанку…»

– Как быть? Как опять поймать везение? – спросил Черный шаман.

– Интересно, где они могут быть? – спросил Динозавр. – Мы сбились. Где твое Виденье?

– А где твои железные «уши»? Они пойдут в Лабиринт.

– Почему?

– Камень у них… А камень – ключ к Лабиринту.

– Значит, в Лабиринт?

– Да. Мои и твои люди пойдут туда, – решил Динозавр. – Мы должны найти их.

– К нам вернется везение. Крови мне!

***

Восход дневного светила застал друзей-московитян у входа в одну из многочисленных пещер, находившихся в прибрежных скалах. Как удалось узнать Филатову раньше от профессора Кондратьева, все пещеры здесь были довольно глубокими и, что удивительно, почти все они, так или иначе, выводили исследователей в необычный подземный Лабиринт.

– Что ты слышал про Лабиринт? – спросил Филатов, готовя тонкую прочную бечеву, которая могла бы помочь им отыскать дорогу назад, став своеобразной нитью Ариадны.

– Наследство приоров.

– Именно. Аномальная зона. Электронная аппаратура тут барахлит, поэтому при его исследовании пользуемся старым способом, – Филатов кивнул на рулетку с бечевой. – Все готово. Я иду первым, ты за мной, – распорядился он, включив осветительный карандаш.

Филатов протиснулся в узкую для его тела горловину пещеры. Госпитальер последовал за ним.

Уже через несколько метров друзья могли передвигаться более свободно, даже не пригибаясь. Примерно, через час Филатов с Сомовым оказались в огромном каменном зале. Дотронувшись до стены рукой, Сомов тут же ее отдернул, выругавшись:

– Черт побери! Эта стена холодна, как морозильная камера, а в самом зале воздух почему-то достаточно теплый… Что-то здесь не так!

– Самое интересное, что стены всех подобных залов и галерей, смежных с Лабиринтом, также охлаждены, – пояснил Филатов.

– Надеюсь, ты знаешь, куда ведешь, – все еще недоверчиво проговорил Сомов,

– Знаю. У меня предок Сусанин был.

Галереи Лабиринта открылись перед исследователями неожиданно. Они увидели с верхней точки несколько коридоров, ведущих в разные стороны.

– Интересно, зачем приоры отгрохали его? – спросил Сомов.

– Все, что связано на этой планете с приорами, – сплошные загадки. Может, это транспортная система. Жилище. Хранилища. Все что угодно. И я не удивлюсь, если тоннели им были нужны для таких целей, о которых мы и вообразить не можем. Другая система мышления, иная система координат… И все-таки, чего аризонцам здесь надо?

– И чего им надо?

– Может, клад. Люди всю историю мечтали выкопать где-нибудь богатство, которое решит все их проблемы. Сегодня золото никому не нужно. Сегодня нужны технологии.

– Значит, где-то в Лабиринте клад с технологиями приоров?

– Возможно и так. К сожалению, аризонцы знают об этом куда больше. Мы только идем по их следам.

– И ради этого столько жертв? Госпиталь… Мои ребята… Больные…

– А тебя в школе не учили, что клады всегда обагрены невинной кровью. Читай Гоголя.

– Читал.

Под сводами тоннелей они оказались через полчаса, а еще через час им начали попадаться кости и черепа каких-то странных животных.

– Наши предшественники, – усмехнулся Сомов.

– Здесь полно и человеческих черепов. Туземцы посылают обреченных на смерть сюда. Лабиринту приносятся жертвы. Сюда отправляют животных и людей. И мало кто возвращается.

– Что?!

– Не беспокойся. Кондратьев и наши ребята, а так, же аризонцы освоили часть Лабиринта и живы. Впрочем, неприятности не исключены. Говорят о существовании хищной фауны Лабиринта. Но никто конкретно о ней не знает.

– Но аборигены погибают.

– Потому что им нет пути назад. Да и заблудиться здесь – раз плюнуть.

– А фауна… Это что – досужие домыслы?

– По-моему, это факт. Но профессор Аэртов так ничего и не нашел. Почему нам должно повезти больше?

– Ладно. Слушай, что мы все-таки здесь делаем? Как ты собираешься искать этот клад?

– Надеюсь, что отгадка у тебя в руке. Тебе задача на формальную логику. Аризонцы ищут ключ к Лабиринту. Аризонцы идут на все преступления, чтобы достать какой-то там камень, а иной причины погони за тобой я не вижу – сам ты для них никакой ценности не представляешь. Вывод?

– Камень и есть ключ к Лабиринту.

– Вот именно.

– Но как им пользоваться?

– Может, суть в том, что выцарапано на поверхности?

– Вряд ли…, Знаешь, мне кажется, я знаю ответ на этот вопрос.

– Выкладывай.

– Мне кажется, камень пульсирует. От него исходят волны холода и тепла. Я тебе уже говорил.

– Дай, – Филатов взял камень, потом вернул его. – Ничего не чувствую.

– Когда я смотрю на него, возникает видение. Я начинаю примерно ориентироваться здесь. Ты прав – камень и Лабиринт – связаны.

– Неплохо. Почему я ничего не чувствую?

– Может, потому, что его передал Главный жрец не тебе, а мне. Или дало знать о себе позабытое экстрачувствие.

– Может быть. И что он тебе советует?

– Он ведет меня куда-то.

– К кладу?

– Не знаю. Но к какой-то цели.

– Ладно! Веди. Может, и у тебя в роду Сусанины были. Туннели, пробитые неизвестно кем и неизвестно зачем в незапамятные времена, действительно напоминали лабиринт. Сомов уверенно шел вперед. За час он ни разу не наткнулся на тупиковый коридор, а ведь таких тупиков тут было более чем достаточно.

– Это еще что за чертовщина? – прошептал Филатов. Стены коридора озаряло слабое голубое свечение.

– Возможно, биологическая флуоресценция. Светящиеся микроорганизмы, – сказал Сомов, кинув взгляд на диагност-карандаш, который в числе прочего мог определить наличие радиоактивности. Радиации здесь не было.

– Насколько я знаю, так далеко никто не заходил, – вздохнул Филатов. – Смотри, даже косточек нет.

– Будут, – хмыкнул Сомов. – Наши.

– Типун тебе на язык! Кто ж такие вещи во время мероприятий говорит?

Филатов суеверно постучал костяшками пальцев три раза о стену.

Он был прав. Дурные слова в такой ситуации имеют стремление реализоваться. Неприятности ждали друзей, до них было всего несколько десятков метров.

Миновав крутой подъем, друзья вышли к очередной развилке, от которой в разные стороны расходились три туннеля. Сомов, не раздумывая, повел Филатова налево. Тут Филатов ощутил состояние прогрессирующего дискомфорта. Его ноги отяжелели, тело ломило, голова шла кругом. Будто какие-то невидимые комья облепили все его тело. Филатов хотел поднять руку и предупредить Сомова, но силу него на это уже не хватило, и он без чувств рухнул на абсолютно гладкий мраморный пол.

Сомов тоже почувствовал себя неважно, но у него хватило сил подбежать к упавшему другу, когда он услышал шум за спиной. Госпитальер наклонился над Филатовым, пощупал пульс на сонной артерии шеи и понял, что его друг абсолютно обессилен, так, как будто из него выкачали всю биоэнергию.

Что за черт, подумал он и тут же прикрыл глаза от накатившего головокружения. Как это ни странно, но именно закрытые глаза позволили Сомову лучше «разглядеть» темных существ, величиной с воробья, заполнивших все пространство тоннеля.

Сверхчувствительное восприятие проснулось это факт. Сомов почти забыл о своей экстрачуствительности, благодаря которой попал в исследовательский центр Института нетрадиционных проблем, прозванный обитателями «Лысой горой». Провел там несколько лет обычная школа, только с необычными преподавателями. Филатов слыл там гением саморегуляции организма, умудрялся спать в кипящей воде и держать в руках расплавленный металл. А Сомов считывал информацию с предметов и ощущал информполя. Частично эти способности реализовались в работе – он ощущал боль пациентов, сопереживанием порой достигал того, что было недоступно самой совершенной аппаратуре.

Сверхзрение включилось. Госпитальер теперь видел то, чего не видел Филатов и те, кто навсегда остались в этом лабиринте. Существа были похожи на перепуганных нахохлившихся воробьев. Сознание Сомова коснулась их неразвитого сознания. Он ощутил бесконечное одиночество, голод, озноб. Стремление прикоснуться к теплу живых существ. Они питались биоэнергией! Они высасывали ее, как вампиры высасывают кровь, согреваясь чужими жизнями!

Госпитальер приподнял руку, будто так можно было отпугнуть их. Естественно, безрезультатно. Вампиры кружились, вились над испускающими тепло телами и их, казалось, ничем невозможно было отогнать.

Сомов терял сознание. Жизнь покидала его.

***

Черного шамана несли на руках по четверо самых сильных мужчин, но и им постоянно требовалась смена. Поэтому Черный шаман взял с собой большой отряд из двадцати воинов.

– Лабиринт мыслит, – пропыхтел шаман, которого опустили на землю и усадили на мягкие подушки на площадке перед входом в пещеру. – Он умный…

– Как мыслит? – не понял Динозавр, пристроившийся около носилок.

– Лабиринт знает, чего ему надо. Лабиринту нужны жертвы, тогда он будет добрым.

– Ох, надоели эти дикарские сказки.

– Нельзя злить Лабиринт. Ему нужно преподнести жертву.

– У вас все сводится к жертвам. Человеческую жертву?

– Нет, Человеческие приносят мне. Раньше мы приносили человеческие жертвы ему, но я решил – хватит. Уже год не приносим ему моих слуг. Приносим животных. Иначе дух Лабиринта будет злой. Злой дух – нет везенья.

– Святая Мария, – покачал головой Динозавр и отошел прочь.

Черный шаман и молодой охотник из племени нгама перед тем, как войти в пещеры, закололи по пушистой игуане – волосатой ящерице, чьи экземпляры на Ботсване достигали метровой длины и весили до тридцати килограммов.

Из чернокожих воинов никому в Лабиринт идти не хотелось. По их виду нетрудно было догадаться, что они смертельно напуганы. Лабиринта они боялись почти так же, как своего хозяина. Но все-таки Черного шамана они боялись побольше. Поэтому пошли в пещеры без звука. Только у одного из глухонемых телохранителей зубы выбивали дрожь, будто от лютого мороза.

Потянулись пещеры. Их освещали вонючие факелы охотников за головами и карандаш-фонари аризонцев. Динозавр не боялся никогда и ничего или почти ничего. Не боялся он и пещер. После всего того, что ему удалось повидать за свою беспокойную карьеру, такие страхи просто смешны. Но здесь ему было страшно. Он два раза добирался по пещерам до Лабиринта еще с группой профессора Карельсона, и оба раза был на грани паники. Он своими глазами видел, что Лабиринт сделал с ассистентом профессора, который из бравады поперся туда один. Из него будто высосали кровь. Парень не лишился жизни, чего не скажешь о его рассудке. Что-то в этих пещерах было отталкивающее. Они будто были прихожей в ад. А где сам ад? Лабиринт?

Сержант Бойл попробовал запустить «стрекоз» и запаховых «шмелей», но электроника начала привычно барахлить. Со «стрекозой» связь держалась пятнадцать метров, а потом прервалась.

– Электроника дает сбои, – сказал Бойл.

– Ни черта тут не работает, – кивнул Динозавр. Он прекрасно знал, что электроника в Лабиринте работает из рук вон плохо.

Пещера тянулась за пещерой. Все глубже люди уходили под землю.

– Куда мы тащимся? – раздраженно спросил Динозавр. – Пещеры и Лабиринт тянутся на сотни километров. И не похоже, что ты знаешь, где их искать.

– Шаман знает. Шаман все знает. Я чувствую песий запах. Это они! Они близко. Они… Они… – запыхтел шаман, глаза его начали закатываться. – Крови мне!

Он вымазал лицо в крови из чаши, которую несли позади него.

– Ха-ха… Они не умные. Они глупцы. Лабиринт умный. Он убьет этих псов!

– Что ты мелешь?

– Они уже мертвы! Духи Лабиринта взяли их! Ха-ха! Мы придем, отгоним духов и возьмем у них камень! Жалко только, пропадет их кровь! Ха-ха…

– Куда идти?

– Шаман все знает. Прямо!!! – заорал он так истошно, что стоящий рядом с носилками сержант-техник подался назад и прошептал под нос:

– Припадочный…

***

Сомов погибал. Но, в отличие от своего друга, он мог бороться. И он знал, как это делать. Лишь бы хватило сил. Он попытался собрать оставшуюся энергию в шар в районе средней чакры, как учили на «Лысой горе». Не получилось… Силы убывали. Он попробовал еще раз. На этот раз что-то выходило. Но слабовато. Не получится. Сомов подпитывал шар остатками своих сил. «Здесь нет тепла», – вложил он в импульс, И «вампиры» стали кружиться менее уверенно. «Здесь не дают тепла. Здесь его берут…» И «вампиры» отпрянули.

И сразу стало куда легче дышать, резко прибавилось сил.

Филатов лежал на полу, скребя камень пальцами.

– Э, Серега, живой? – спросил Сомов, приподнимая своего друга.

Тот потряс головой, привстал, держась за стену. Ладонь его была окровавлена – в беспамятстве он ободрал ее о камни.

– Что за чертовщина? Мне показалось, что на нас налетела стая бешеных динозавров. Тех самых, о которых говорили профессора Кондратьев и Аэртов.

– Те не те… Что дальше-то?

– Не знаю. Надо передохнуть. Сомов вытащил карандаш «экспресс-диагноста». Обследовал друга. Потом принялся за себя.

– Поздравляю, у тебя некто высосал треть биоэнергии.

– А у тебя?

– Я обошелся четвертью.

– Излагай, кто на нас напал. Сомов изложил свою идею.

– Как ты с ними справился?

– Получилось… Помнишь второй год пребывания на «Лысой горе»? Плещеев рассказал историю о дельфинах.

– Хоть убей, не помню.

– Еще когда человеческое сообщество жило на Земле, на островах Гилберта в южных широтах Тихого океана существовал магический ритуал зазывания бурых дельфинов. В тоже время там жил белый путешественник, переболевший изматывающей желтой лихорадкой Ку. Местные лекари, опасаясь возвратной формы заболевания, которая бы точно свела путешественника в могилу, порекомендовали ему питаться дельфиньим мясом. Только оно могло предотвратить возврат болезни. Путешественник обратился к одному аборигену, чтобы тот помог ему достать необходимое мясо. На это абориген сообщил, что у него есть родственник из деревни Кума, который является наследственным зазывалой бурых дельфинов. Этот зазывала мог приводить себя в нужное психическое состояние, когда дух его выходил из тела, находил бурых дельфинов далеко в океане и приглашал их потанцевать на празднике в деревне Кума. Если он правильно произносил секретные слова приглашения, то дельфины с криками радости следовали за ним.

Белого путешественника доставили в Куму, где прямо в центре деревни был приготовлен большой праздничный стол, ломившийся от местных деликатесов. Потом толстый добродушный зазывала дельфинов удалился в свою хижину и лег спать. Но часа через два он, как сумасшедший, выскочил из хижины и упал лицом вниз, затем встал и заскулил подобно щенку, а потом заорал во весь голос:

– Встаньте, встаньте! Они идут!

Все жители деревни бросились в воду, и белый путешественник увидел воочию, как стая дельфинов показалась на поверхности вод и медленно, словно в трансе, стала приближаться к берегу. Причем самый крупный вожак стаи терся о ноги зазывалы, как щенок. Дельфинов спокойно вытащили на берег, убили, а их туши разделали. Так добыли мясо для больного… Помолчав, Сомов продолжил:

– Та легенда очень меня заинтересовала Ты же помнишь, что я в те времена увлекался рыбной ловлей. Вот я и попробовал однажды ловить рыбу голыми руками. Придя на берег озера, я проделал все то же, что делал в свое время зазывала дельфинов. Я впал в транс, мое астральное тело проникло в подводное царство. При этом я совершенно отчетливо ощущал и даже видел всю подводную живность. Но она не интересовала меня, поскольку я настроился «пригласить на обед» королевских угрей. И что ты думаешь, они приплыли в таких количествах, будто собрались со всего озера. Они сами шли в мои руки, позволяли вытаскивать себя на берег. Обед действительно получился королевский… Но больше я никогда в этом не упражнялся. Мне просто стало жаль доверчивую живность…

– Да, ты у нас вообще известный гуманист, – проговорил Филатов. – За что я тебя и люблю. Значит, ты применил свои старые способности и внушил ужас этим чудовищам так же, как в свое время внушал угрям симпатию?

– Они намного чутче, чем земные дельфины и угри.

– Откуда эта дрянь здесь?

– Неизвестно.

– Что же, это тоже традиция – клады охраняют привидения.

– Пора дальше.

Снова потянулись коридоры Лабиринта.

– Ты уверен, что это тот самый проход, о котором мы мечтали? – спросил Филатов, показывая на сырой туннель, перед которым они остановились. Его кольнуло ощущение опасности.

– Камень показывает, что да.

– Пошли.

И через несколько метров друзья вдруг ощутили, что не в силах стоять на скользкой поверхности и их неумолимо влечет вниз. В пропасть.

Но по– настоящему испугаться они так и не успели. Падение их резко замедлилось, и они почувствовали себя так, как будто попали в невесомость. Необычайная легкость и радость свободного полета охватила их, так, как, наверное, чувствуют себя птицы, впервые поднявшиеся на крыло и воспарившие в небеса. Падение затягивалось.

– Куда это мы опять угодили? – негромко спросил Сомов, но Сергей Иванович его хорошо расслышал.

– Похоже, это «лифт приоров». У ботсванцев существует легенда о «лифте в другой мир». Все, кто в тот мир попадают, назад не возвращаются…

– Спасибо, успокоил, Каюк нам.

– Нет, ты неправильно понял. Они не погибают, просто в том мире так хорошо, что никто из попавших туда назад возвращаться не хочет.

– Это обнадеживает… – проговорил госпитальер и тут же шлепнулся на мягкий песок, чуть прикрытый водой. – Кажется, приехали! С приводнением вас, Сергей Иванович!

– Красивое место, – оглядевшись вокруг, с восхищением проговорил Филатов.

Они оказались в большом гроте с песчаным дном. В теплой воде по колено отражался удивительный голубой свет от стен…

– Никита, посоветуйся со своим булыжником, куда нам дальше? И не надул ли он нас?

– Нужно идти в глубь грота… – произнес Сомов.

Очень скоро друзьям пришлось уже не идти, а плыть, поскольку глубина воды в гроте значительно увеличилась. А потом они уткнулись в стенку.

– Подводой есть проход.

– Давай наденем маски для подводного плавания и нырнем, – отфыркиваясь от воды, произнес Филатов.

Друзья выбрались на каменистый просторный выступ, на котором можно было передохнуть.

– А что, у тебя есть маски? – недоверчиво осведомился Сомов.

– Есть несколько карандашей со сверхконцентратом дыхательной смеси. Каждый такой «карандаш» рассчитан на четыре часа работы под водой. Они у меня в рюкзаке.

Маска представляла собой прозрачную пленку, наглухо покрывавшую лицо тонким слоем. К ней подсоединялся газовый «карандаш», наполненный смесью, позволявшей опускаться на глубину несколько десятков метров и избегать декомпрессии. Нижняя часть «карандаша» содержала удобный загубник.

– Как дышится? – осведомился Филатов, поправляя «карандаш» на маске госпитальера.

– Более-менее, – кивнул тот, сделав несколько пробных вдохов и выплевывая загубник.

– А это вместо ласт, – Филатов вытащил из контейнера полимерформатор. Работая с ним, он за две минуты соорудил полимерные пластинки, напоминающие ласты. Полимерформатор, занимающий немного места, мог создавать предметы из полимерных пластинок площадью до двух квадратных метров.

– Годится, – сказал Сомов, приладив пластины к ногам. Полимерформа, входящая в тревожный комплект, могла принимать любую форму

– Тогда ныряем! – распорядился Филатов и первым погрузился под воду.

Прозрачная зеленоватая вода на глубине стала гораздо более прохладной, чем на поверхности. Приглядевшись, Сомов увидел, что его друг ощупывает стену. Наконец, подчинившись течению, он сумел отыскать провал в стене, куда устремлялась вода. Подав знак другу, мол, «делай, как я!», Филатов протиснулся в узкое отверстие.

Минут через пятнадцать быстрое течение вынесло друзей в океан. Тут не могло быть сомнений. Тепло, светло и колоссальные подводные просторы. Они были где-то на глубине двадцати метров. Дно виднелось под ними. Подводная жизнь здесь била ключом – в коралловых зарослях плавали ленивые рыбины, морские ежи шевелили полуметровыми иголками, стаи мальков переливались всеми цветами радуги.

Филатов пожал плечами и развел руками – мол, стоило ли через Лабиринт лезть, чтобы очутиться в океане. Не проще было сразу сюда бултыхнуться?

Сомов был готов с ним согласиться. Но тут он едва не выпустил загубник и замахал руками, показывая другу вправо.

Филатов повернулся и тоже задергался.

Из-за коралловых рифов, как торпеды, на них заходили желтые акулы, покрытые фиолетовыми продольными полосами. Таких тварей госпитальеру и резиденту раньше видеть не доводилось. И, судя по намерениям рыб, этим людям вообще больше ничего не доведется увидеть.

Акулы атаковали.

Сомова слегка развернуло, когда рядом пронеслась с невероятной скоростью полосатая акула… Хотя нет, не акула. В ней что-то было от дельфина.

Две из них кружили вокруг Филатова. Тот пытался открыть рюкзак и извлечь из него игольник. Но рыбина просто выбила рюкзак из его рук и пронеслась мимо.

«Соображает», – прикинул Сомов.

Рюкзак медленно опускался на глубину, прямиком в расщелину. Сообразив, что потеряв рюкзак, они теряют все свое вооружение и приборы, Сомов попытался спасти его, подхватив до того момента, когда он окажется на слишком большой глубине, на которой его будет невозможно достать без специального глубоководного снаряжения. Но было уже слишком поздно. Прямо на госпитальер а в «боевом развороте» выходили сразу трое дельфино-акул. Одна из них открыла зубастую пасть– в три ряда острые зубы, как положено у акул. «Доплавались», – мелькнула мысль. В общем-то, чем-то похожим и должно было кончиться. Слишком много Сомов обманывал смерть за последнее время. Когда-то костлявой это должно было надоесть. На сей раз она не собиралась отступать

Зубастая пасть сомкнулась на его ноге.

***

Шествие растянулось на сотню метров и торопливо двигалось вперед по Лабиринту.

– Здесь. Чую, чую, – шептал Черный шаман, и Динозавру казалось, что кровопийца уже дошел до предела. – Здесь, здесь, здесь, – часто дышал он, ощущая видимые лишь ему следы. – Здесь… Ах, близко. Совсем близко… Лабиринт их запутал. Духи Лабиринта убили их. Я знаю. Хищники мабуку убивают не всех. Но их убили…

Динозавр вдруг взглянул на себя и на то, что происходит с ним, как бы со стороны. И засмеялся как-то истерически. Старший агент ЦРУ бродит по подземельям с толпой дикарей и одуревшим от крови сумасшедшим убийцей и ищет какие-то идиотские сокровища, которых, скорее всего, и в природе нет. Он вынужден слушать этот бред, смотреть, как пьют человеческую кровь, унижаться перед толстой обезьяной. Есть такая московитянская поговорка «не лезет ни в какие ворота». У московитян есть поговорки на все случаи жизни.

Рука Динозавра потянулась к ЭМ-автомату. Унего было желание разрядить его в Черного шамана, а потом дать приказ положить всю эту толпу обезьян. Проблем нет. Копья, топоры, дротики и один пороховой пистолет вряд ли помогут дикарям в схватке с «Ястребом» – одной из лучших спецгрупп Аризонии. Ребята порубают их всех и не поморщатся.