Текст книги "Последний госпитальер"

Автор книги: Илья Стальнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Это напоминает дырки в головке сыра.

– Кладка.

– Я ощущаю прогрессирующую слабость, – неожиданно проговорил Березин, опускаясь на колени. – Свет…

– Скаф один и два. Слияние, – приказал Сомов, у которого болью сдавило виски. Он взял на себя управление скафандром коллеги. – Активизация защиты – единица.

Скафандры завибрировали. Потянулась разноцветная пленка силового поля. Боль слегка отступила, но не ушла.

– Черт побери, все-таки пробили защиту скафа, – произнес Сомов. – Ну, родимый, подожди, – он потрогал за плечо повалившегося на землю Березина. – Ничего, с помощью «раковины» приведем в себя.

От «раковины» истекало тепло – оно окутывало тело Сомова, будто кольчугой.

Бесовы отродья начали виться вокруг госпитальера. Ему казалось, что они обескураженно верещали, не понимая, почему не в силах достать это существо.

Он собрался с силами. Прикрыл глаза. Тепло от «раковины» росло. Становилось горячо. От нее хлестала какая-то сила, и Сомов пытался овладеть ею. Только сейчас это была не добрая мягкая сила, а агрессивный злой напор.

Сомов нажал на клавишу защитконтейнера. Серебряный куб раскрылся и засветился изнутри желтым светом.

Теперь все зависит от воли Сомова. И от «раковины». Вампирами можно овладеть. Надо только заставить их подчиниться своей силе.

Борьба продолжалась четверть часа.

Потом обессиленный Сомов приподнялся, нажал на клавишу, и контейнер схлопнулся. Теперь главное добраться живыми.

Он активизировал гравитационные системы скафов. Они барахлили, как и все в аномальных зонах, где обитали вампиры. Но все-таки Сомов заскользил над землей, таща за собой находящегося в бессознательном состоянии Березина.

Космобот взмыл над Эммой, И Сомов на несколько минут потерял сознание. Когда он пришел в себя, чьи-то руки сдирали с него скаф.

– Я в медблоке? – спросил он.

– А где же еще, – сказал капитан.

– Как Березин?

– Неважно.

– Я встану. И приведу его в порядок.

– Куда там встанете? – отмахнулся капитан.

– Я встану.

Сомов действительно собрался с силами и начал приподниматься.

Краем глаза он увидел висящий в статисполе контейнер с захваченными вампирами…

***

Черный шаман давно приспособился ко всем благам цивилизации и освоился с чтением информпакетов. Он вообще был умен и способен.

– Враг. Опять он, – начал качать головой Черный шаман. – Почему он жив? Я не хочу, чтобы он был жив. Он все разрушил. Почему?

– Жив он. Еще как жив, – Динозавр отключил комп. – Но это не страшно. Хуже, что московитяне наткнулись на «болезнь памятников». И заниматься ее исследованием будет именно он. Главный госпитальер Никита Сомов.

– Враг, враг, враг, – забубнил Черный шаман, распаляясь. – Но ты не знаешь всего.

– Чего я не знаю, что тебе известно? – прищурился Динозавр.

– Крови мне! Крови!

– Хватит! – не выдержал Динозавр. – Будешь у меня вегетарианцем.

– Как хочешь, инопланетник. У тебя одного наше дело получится лучше.

– Ладно, – поморщился Динозавр.

Он отдал соответствующие распоряжения и удалился, чтобы не видеть, как Черный шаман будет разделывать «кроликов» и упиваться кровью.

Когда он пришел, Черный шаман уже дошел до последнего уровня исступления.

– Вижу, вижу, вижу, – визжал он. – Вижу врага моего! Он доволен. Он счастлив. И это ранит меня… И… Они завладели хищниками мабуку!

– Что?!

– Он держит их в плену. Он интересуется ими. Он хочет заставить их поделиться с ним тайнами.

– Московитяне завладели энерговампирами с Ботсваны? – у Динозавра внутри стало холодно.

– Ботсвана, Ботсвана, Ботсвана, – Черный шаман начал раскачиваться из стороны в стороны. – Не Ботсвана. Эмма! Третья луна! Он нашел их! Горе нам, инопланетник! Они нашли их, нечестивцы.

– Ублюдок, – прошептал Динозавр и вышел из помещения, уверенный, что этот концерт Черный шаман закатил лишь для того, чтобы ему дали «кроликов».

Но он не был бы профессионалом, если бы отметал сразу самые дикие идеи.

– Последняя информация по спутнику Ботсваны Эмма, – потребовал он, подключившись к фонду развединформации, к которому имел доступ. Туда сходились все сведенья, поступавшие в разведорганы Аризоны со всей Галактики.

Изучая данные, он присвистнул.

– Вот задница, – покачал он головой. – Свора поганых дерьмюков!

Перед ним был информблок, судя по которому недавно на Эмме побывала экспедиция московитян. И в ее составе был Сомов!

Динозавр прошел в помещение к каннибалу.

– Ты прав, московитяне были на Эмме.

– Почему ты не верил? Я видел, что они были там. Теперь у врага есть хищники мабуку.

– И госпитальер спутает нам все карты. У него есть возбудители мраморной болезни. И вампиры. Что делать?

– Врач – враг. Сделаю его другом… Потом снова врагом. И он умрет.

– Как сделаешь?

– Крови мне!

Динозавр понял, что никуда ему не деться.

– Крови ему, – устало произнес он, понимая, что увязает все глубже.

Но его это волновало уже не так сильно. Он все больше смотрел на окружающее глазами Черного шамана. И не случайно. Воля колдуна все сильнее опутывала его.

Черный шаман шел к своей цели. Только вот беда, что цель он представлял смутно. Он был во власти опьянения кровью. Во власти безумия. И имел силу, чтобы претворить свое безумие в жизнь.

***

Филатов-Кроуфорд, заступая на дежурство, зарегистрировался в главном компьютере лабораторного комплекса, что было сделать совсем не трудно, поскольку в его руках оказался личный жетон техника Кроуфорда.

Сразу вслед за идентификацией и разрешением заступать на дежурство на личном планшете техника появился список вызовов, где требовалось вмешательство специалиста по СТ-связи.

Больше других Филатова заинтересовал вызов из лаборатории профессора Честертона. Фамилию этого ученого он не раз встречал в отчетах своих коллег Профессор заслужил мировую известность своими трудами по разработке целого ряда антивирусных препаратов. Потом Честертон куда-то запропал. Его лицо, до этого не сходившее с экранов СТ-новостей, исчезло и больше не появлялось И только гораздо позже имя Честертона всплыло в отчетах разведки. А генерал Шутихин, инструктируя Филатова перед заброской на Аризону, сказал прямо:

– Профессор людей не любит в принципе. Он истинный психопат. И весьма талантлив…

Филатов поудобнее расположился в кабине одноместного глайдера и вставил контрольный жетон в приемное устройство киберпилота. А тот уже знал, что делать дальше. Через секунду глайдер взмыл ввысь и взял курс на лабораторный комплекс.

Машина прошла все линии охранного контроля и мягко опустилась на посадочную площадку. Вокруг было совершенно пусто. Если не считать мрачного типа, мечущего стрелки в мишень, расположенную на спортплощадке.

– Техник? – пренебрежительно спросил мрачный тип – человек среднего роста с седой гривой волос на голове. – СТ-аппаратура в моем кабинете. С ней не все ладно.

– Будет исполнено, сэр, для этого я и прибыл, – как можно почтительнее ответил Филатов.

Напряжение достигло предела. Легче всего вызвать подозрение и проколоться на мелочах. Ляпнуть не то слово. Ответить не так, как принято. Похоже, профессор не знал лично техника Кроуфорда или просто в упор его не замечал. Уже легче. Теперь – найти кабинет профессора. Техник Кроуфорд должен знать, где он расположен. Но и Филатов знает это, поскольку у него на коленях изъятый у предшественника компблокнот, в котором забита информация о расположении СТ-систем во всех обслуживаемых объектах. Главное, держаться независимо. И чуток покачиваться. В крайнем случае ошибку можно списать на вчерашний перепой. Все знали, что обслуживающий персонал порой не прочь нагрузиться сверх меры, и относились к этому терпимо, если, конечно, сие пагубное увлечение не мешало четкому исполнению служебных обязанностей.

– Пойдемте, – профессор решил проводить техника. – Все равно я сегодня выбил меньше, чем обычно.

Кабинет профессора походил чем-то на келью. Грубые, без пластопокрытий стены, неудобная мебель. Он отражал угрюмый нрав профессора.

– Занимайтесь, – буркнул профессор и вышел Филатов начал копаться в СТ-аппаратуре, в которой, слава те Господи, разбирался неплохо.

– Готово, – прошептал он, и уже собрался было присобачить новую модель компьютпроникателя к компу, чтобы перегнать базу данных, к которым можно получить отсюда доступ, как неожиданно прозвучала музыкальная трель вызова по внутренней связи и на экране возникло лицо женщины.

Только ее здесь не хватало, подумал Филатов, чувствуя, как в районе солнечного сплетения становится как-то прохладно. Как ее черти сюда занесли?!

– Где профессор Честертон?! – властно осведомилась Пенелопа.

– Он вышел, мадам, – ответил Филатов.

– А вы что делаете в его кабинете?

Филатов по форме и знакам различия прикинул, что она является офицером службы безопасности. И, похоже, раньше не встречалась с Кроуфордом.

– Мое имя Джон Кроуфорд, и я выполняю срочный заказ по ремонту СТ-аппаратуры.

– Передайте профессору, чтобы он к четырнадцати часам был у майора Форста, – приказала Пенелопа.

– Я все понял, мадам, передам.

– Я не мадам, а офицер Вейн. Понятно, господин свиное рыло?

– Понятно, офицер Вейн.

Через час Филатов закончил возиться с СТ-системой, а заодно слизнул данные с информбанков лаборатории. И тут подошел с проверкой сам Честертон.

– Готово, профессор.

– Спасибо, – Честертон расположился на стуле. – Можете быть свободны…

Филатов был доволен. Все прошло лучше некуда, Первая порция информации. Если повезет, будут и другие.

– До свиданья, сэр.

Он поглядел на профессора. Лицо ученого покрывала восковая бледность.

– Всего доброго, – прохрипел профессор.

Он старался выглядеть привычно безучастным. Но Филатова он не мог обмануть. Московитянин понял, что каким-то образом профессор раскрыл его… А вслед за этим понял, каким именно способом…

***

Сомов с трудом очухался после полета на Эмму. Ему казалось, что экспедиция заняла не десять дней, а года три. Он настоял, чтобы ему дали проводить исследования с добычей. Так что часть вампиров отправилась на научную планету Новая Венера, а часть осталась в госпитале, хотя в Московии были и не в восторге оттого, что чудовища будут жить в лечебном учреждении.

Сомов принял госпиталь у своего коллеги, честно замещавшего его во время отсутствия, помахал ему ручкой, когда тот садился на звездолет, и прогрузился в работу.

Жизнь в космогоспитале текла своим чередом. Прибывали санитарные транспорты, привозя все новых и новых пациентов. Так что скучать не приходилось.

Особенно много работы появилось после того, как в зону ответственности госпиталя включили семь миров, семь планет, с живущими на них псевдогуманоидами. Собственно, госпиталь начинал работать в том направлении, для которого и был создан – средство контакта с иными типами цивилизаций, с иными существами.

Работать с псевдогуманоидами было жутко интересно и необычно. Скажем, анатомия и физиология дельфиноидов с планеты, носившей поэтичное название Лаэра – наиболее близкое слово, вычлененное из свиста и трескотни хозяев планеты, были приспособлены к жаберному типу дыхания и к более эффективному передвижению в воде с помощью перепонок между пальцами рук и ног, отчего их конечности напоминали лапы огромных жаб.

Представители планеты Ватрана почти не отличались от людей, за исключением размеров. При антропометрическом обследовании их средний рост был зафиксирован на уровне сорока сантиметров, а средний вес равнялся двенадцати килограммам.

Другие же псевдогуманоиды достигали трех метров и весили, соответственно, до трехсот килограммов. Подобными размерами отличались жители планет Мараона, Студия и Фрикасана.

Слава тебе Господи, пока ни думающих спрутов, ни говорящих растений, любимцев фантастов прошлых, да и нынешних лет, в Галактике пока не нашли. Но это не значило, что их не существует вовсе.

Большинство псевдогуманоидов только выходили в космос. С людьми они общались постольку поскольку. У человечества было полно проблем со своими братьями, поэтому к псевдогуманоидам не лезли. Но рано или поздно придется выстраивать с ними стройную систему отношений – и никуда от этого не деться. Космический госпиталь был одним из проектов, призванных наладить взаимоотношения и попытаться понять друг друга.

Все свободное время госпитальер развлекался исследованиями вампиров, помещенных в отдельном модуле, кружащем вокруг станции. Сомов не замечал, что это увлечение не слишком хорошо действует на него. Вампиры притягивали его. Госпитальер снова и снова смотрел на них, задавал очередную исследовательскую серию. Он стремился понять их. И попадал от них в какую-то зависимость. Незаметно они занимали все новые и новые ниши в сфере его интересов, в его жизни.

Так текли дни за днями.

Однажды в госпиталь пришел кошмар.

Госпитальер слышал о нем. И вдруг доселе далекие, казалось, неважные слова «мраморная болезнь» материализовались и предстали во всем своем ужасе.

Он совершал обычный обход. Привык, что каждый день обязан обойти каждого из ста пятидесяти пациентов. Он как раз находился в палате псевдогуманоидов с Ракаса, когда зазвучала струна срочного вызова.

– Слушаю, – произнес Сомов.

– Экипаж звездолета дальней разведки «Енисей», состоящий из десяти космонавтов, поражен неизвестным вирусом, – выдал комп.

– Почему он не идет на карантинную базу?

– Нет времени. Положение угрожающее.

– Ясно. Где корабль?

– Вышел из надпространства. Просит захода на стыковку.

– Добро. Автономный блок-одиннадцать, – приказал Сомов. Блок-одиннадцать – это секция, оснащенная наиболее серьезными системами изоляции, отдельно болтающаяся в пяти километрах от основного корпуса госпиталя. Он не соединялся ни коридорами, ни какими-либо конструкциями. Отдай Сомов приказ, и блок уйдет прочь, а потом, при получении подтверждения, просто вспухнет облаком плазмы и прекратит существование. Это блок для не идентифицированных болезней, представляющих особую опасность.

– Расчетное время стыковки – сорок минут.

Сомов вернулся в кабинет и смотрел, как похожий на стеклянную бутылку разведчик подходит к зеленой «елочной игрушке» – блоку одиннадцать.

– Стыковка завершена, – сообщил комп. К этому моменту Сомов уже сидел в капсуле местного сообщения.

Когда он в защитном костюме прошел в блок, больные были уже в боксе, сопровождаемые роботами. Как ни странно, передвигались они сами. Остановившись перед титанитовым стеклом, немножко мутным от защитного поля, Сомов собственными глазами смог увидеть пострадавших Они напомнили Сомову ходячие скульптуры

– Непонятны источник и пути заражения, – сообщил высокий человек в космокомбинезоне, к удивлению Сомова, не заразившийся. Он встал перед стеклом, глядя на госпитальера, с которым его теперь разделяла непреодолимая преграда. Эта преграда не просто бронестекло и поле. Все гораздо хуже. Это невидимая черта, которая разделила экипаж звездолета-разведчика и остальное человечество. – Я – штурман третьего класса Калганов.

– Вы с самого начала в контакте с больными? – спросил госпитальер.

– Да. Я не заразился. Остальные все сдали.

– Где вы подхватили эту дрянь?

– Шаровые скопления. Звезда ЕН 45X8987. Терраподобная планета. Биосфера – ноль девяносто. Мы провели стандартные исследования.

– Как вы допустили вирусы в корабль-разведчик? – удивился Сомов, зная, насколько щепетильны службы дальней разведки к вопросам обеспечения вирусной безопасности.

– Я не знаю. Мы соблюдали все правила. Я просматривал все записи раз за разом. И не нашел ни одной лазейки, где мог пролезть вирус, если, конечно, он не просочился сквозь титанокерамическую защиту и пластонаполнители, – усмехнулся горько штурман

– Та-ак, – протянул Сомов, ощущая, как кровь отливает от его лица. – Через сколько времени после приземления появились первые признаки болезни?

– Через четыре часа.

– Теория Росса, – прошептал Сомов – Какой же я дурак… Мне нужна последовательность вашего пребывания у планеты.

– Я выведу ее на ваш комп.

Сомов прошел в кабинет одиннадцатого блока. Минут пятнадцать изучал данные. «Енисей» вышел на трехсоткилометровую орбиту. Катер с четырьмя специалистами приземлился на планету. Четыре часа ничего не происходило. Потом – головокружение у всех членов экипажа. Приказ капитана – возвращаться. Заболевшие помещены в автономный блок. И ровно еще через четыре часа заболели остальные члены экипажа. Кроме штурмана.

– Теория Росса. Точно! – воскликнул госпитальер. – Комп. Удаление одиннадцатого блока на семьсот километров от базового комплекса

– Принято, – произнес компьютер.

– Автономную капсулу для меня.

Сомов устроился в капсуле, и она отчалила от начавшего движения блока. Три объекта – капсула, блок, госпиталь – разошлись на расстояние семьсот километров друг от друга.

Прошли четыре часа. Сомов не терял времени, руководя оказанием помощи больным. И все время ждал.

– Время вышло, – прошептал он и добавил еще четыре контрольных часа.

Наконец он с облегчением вздохнул-

– Не заразился… Комп, стыковка с госпиталем.

Капсула направилась к похожему на гигантскую розу базовому корпусу госпиталя.

Госпитальер не знал, что его спасло – везение, иммунитет или приорская «раковина», с которой он не расставался.

***

Динозавр играл с компом, выстраивая объемные схемы Занят он был этим делом уже два дня. И оно ему нравилось.

Впрочем, он не играл в игрушки. Позавчера поступил ииформпакет с подборкой материалов по штурму Харлея-два, устроенного несколько недель назад московитянами. Министерство обороны разослало всем признанным специалистам, а Динозавр относился именно к таковым, подборку имеющихся весьма, надо сказать, скудных данных по этой акции, чтобы эксперты прикинули, что нового появилось в тактике московитян, какие технические новинки могли сработать Нет ничего лучше для изучения противника, чем изучение конкретных боевых действий.

Харлейцы. Смешно иногда получается в жизни. Пятнадцать лет назад Динозавр участвовал в рейдах против этих врагов человечества. Как и остальные планеты, Аризона вела с харлейцами беспощадную войну. Вот только мало кто знал, что одновременно Аризона подторговывала с харлейцами. Ничего особенного по понятиям аризонцев здесь не было, Война войной, а бизнес есть бизнес.

У Аризоны были давние связи с Харлеем-два в основном из-за успехов харлейских «черных ученых», позволявших себе такое, чего не могло себе позволить высокоразвитое, высокогуманное, образцовое аризонское сообщество Кроме того, харлейцы оказывали различные услуги по мелочам. Так, они пригнали несколько десятков невольников, прошедших через лапы «черных ученых», а потому полностью утративших связь с действительностью и неспособных ни на что – они пошли на «пишу» Черному шаману, без чего невозможна была бы акция на Ботсване. Теперь Черный шаман сядет на голодный паек, поскольку подкармливать его согражданами никто не решится. Но у Черного шамана есть сейчас и другие увлечения, чем пить кровушку. Черный шаман, харлейцы, московитяне – как все запуталось. Динозавр был закаленным бойцом, лишенным сантиментов. Но и он боялся того, что затевают они с полубезумным профессором и опухшим от человеческой крови дикарем, а также с группой власть имущих с Нью-Тауна.

– Так, молодцы, – качал головой Динозавр, снова погружаясь в исследования московитянской акции.

Получалось, что как-то слишком просто московитяне преодолели оборонительный комплекс Харлея-два. Не могли они так просто войти. Значит, кто-то отключил оборонные системы. Как можно отключить, если у ОК несколько нейроцентров, готовых взять управление на себя при выходе из строя предшественника? Значит, московитяне уничтожили главную энергоустановку. Динозавр не думал, что харлейцы смогли бы построить несколько эфирных генераторов, которые нужны для поддержания в боевом режиме оборонительного пояса. Генератор у них был один.

По всему выходит, московитяне проникли на спускаемых модулях, решил Динозавр, и в сердце ревниво кольнуло. Он помнил, как первый использовал этот прием. Тогда все было внове, и он совершенно не рассчитывал на успех. И вот пожалуйста – противник пользуется его наработками.

Итак, диверсанты вывели из строя энергоцентраль. Это не так просто десантники должны обладать некоторыми новыми штучками. Но московитяне на выдумку хитры. Гонка изобретений.

– Так, – кивнул Динозавр, выстраивая схему.

Теперь все встало на свои места. Он готов был поклясться, что харлейцы «сделали» это именно таким образом.

Динозавр в восхищении покачал головой. Хорошо московитяне работают. Умеют, дьяволы.

В кабинет выплыла Пенелопа. Динозавр встряхнул головой, думая, что в последнее время вообще не может спокойно смотреть на нее – в нем тут же пробуждается желание. В сравнении с этой женщиной любые сенсорнаведения – просто чушь.

– Доклад по операции «Паутина», – потребовал Динозавр.

– Он выведен в информсеть, – сообщила Пенелопа. – Можете запросить.

Динозавр запросил. И пробежал глазами данные за последние сутки.

Это закон любой бюрократической системы – новый начальник старается показать, что до него все было плохо, и занимается нововведениями, которые чаще носят судорожный и вовсе необязательный характер. Вот и Динозавр развлекался «латанием прорех в охране», как он говорил. Несколько дней назад на совещании он заявил, что вся система не годится ни к черту, прилетают транспортники, незнамо кто шатается по планете совершенно бесконтрольно и неизвестно чего вынюхивает. «У нас появляются только люди, имеющие минимум допуск „лима“, – последовало вполне резонное возражение. – И они шатаются только в разрешенных пределах, не допускаясь до объектов». – «Все это ерунда, – отрезал Динозавр. – Не надо недооценивать противника». Тогда и возникла идея выборочного контроля за экипажами транспортников…

– Я бы вообще не выпускал их на берег, – сказал Динозавр, просматривая отчет первого этапа операции «Паутина».

– И нарвались бы на скандал с Министерством обороны и комиссией по гражданским правам, кивнула Пенелопа. – Наших доблестных звездопроходцев нельзя морить на кораблях после посадки. Это нарушение контракта.

– Что им интересного в этой дыре? – покачал головой Динозавр. И тут же напрягся. – Что за история с офицером с «Нэнси»?

– Бронштейном?

– С ним.

– Исчез. У него законная увольнительная, и он может быть где ему угодно, в пределах свободных зон.

– Исчез, – нахмурился Динозавр. – Вот именно – исчез. Куда?

– В Андресвилле – поселке обслуживающего персонала был. Потом вместе с несколькими членами команды посетил бар «На небесах». Там разгорелась драка между нашими техниками и астронавтами. Несколько сломанных ребер и треснувшие челюсти – дело привычное. Потом он куда-то исчез.

– Куда можно исчезнуть?

– Нашел какую-нибудь девочку. Или мальчика – на знаю, как ему по душе.

– Может быть, – кивнул Динозавр. – А может, и нет. Вопрос нужно снять.

– Есть, – кивнула Пенелопа.

Оба знали, что занятие отыскали себе дурацкое. Но таковы бюрократические правила.

– Где профессор Честертон? – перешел к следующему пункту Динозавр.

– Обещал быть в четырнадцать часов.

– Как у него настроение?

– Мрачнее, чем обычно. Он мизантроп, майор.

– Я в «Редуте». Пусть подождет меня в комнате для приемов.

– Я поняла.

***

«Мраморная болезнь», которой заразился экипаж разведывательного звездолета «Енисей», стала проблемой номер один для Сомова. Но он не оставлял свои эксперименты с невидимыми вампирами, отловленными на третьей планете спутнике Ботсваны.

Изучая результаты анализов заболевших космонавтов, госпитальер находил все новые и новые доводы в пользу первоначальной идеи – подтверждена теория Росса. Ужас, которого так долго ждали, наконец материализовался. И надо же – именно в его, Сомова, вотчине. Неизвестно, радоваться или плакать. С одной стороны, ученый ликовал – такая находка. Но когда он глядел на людей-статуй, у которых было не так много шансов на выживание, ему становилось очень плохо, и он клял себя за свои неуемные научные амбиции.

Теория Росса появилась еще двести лет назад. Тогда как раз возникла модель эфирного клише. По всем подсчетам, ДНК могла передать лишь одну в минус пятнадцатой степени часть информации, которая необходима для создания такого сверхсложного объекта, как человек или любое другое существо. Откуда берется другая информация? А что, если существует какая-то энергетическая структура, в которой хранится необходимая информация. Каркас, по которому выстраивается белковая структура. Что за каркас? Замкнутое на себе, неуничтожимое эфирное поле. Кладезь информации. Тогда жизнь-это просто строительство кирпичиков вокруг этого информблока. То есть первична информация.

Наличие эфирного клише то подтверждалось, то опровергалось в многочисленных опытах. У доктора Росса возникла идея – если существуют эфирные клише, по которым выстраиваются организмы, то почему бы вирусам не выстраиваться сразу из имеющихся в организме веществ, будто конструктор из кубиков, по получении вирусной информэфирпосылки. Волновое заражение!

Сомов предположил, что вирус, вызывающий «мраморную болезнь», является не чем иным, как «пакетом информации», передаваемым от больного к здоровому «волновым методом», то есть заражение происходит на уровне эфировибраций. В результате здоровый человек в считанные дни перерождается в самую настоящую «статую», лишаясь не только двигательных функций, а и самой жизни.

Состояние у больных ухудшалось. Медленно, но верно. Кровь едва циркулировала. Двигательные функции были утрачены. Никакие стимуляции терапевтические методы больше не помогали.

Должен же быть какой-то способ перебороть болезнь! В ее основе – информация и энергия. Клин выбивают клином.

– Прогноз – смерть в течение трех часов капитана Калинина. В течение четырех часов – бортинженера Молотова. В течение суток – всех остальных.

На глазах Сомова умирали люди, и вся суперсовременная медицина не могла помочь им. А помочь надо было, иначе грош цена Сомову, всем его коллегам и госпиталю – миллионам тонн этого металла и электроники. Спасти человеческую жизнь – во все века это было жертвенным занятием.

– Жертвенным, – произнес Сомов вслух. – Комп. Подготовить капсулу. Я выдвигаюсь в блок-одиннаддатъ.

– Опасность заражения восемьдесят процентов.

– Тоже мне – новость.

Сомов сжал «раковину» приоров. Она становилась теплее. Потом встал, натянул защиткомплект не поможет, конечно, но так, на всякий случай, для нервного успокоения. И вышел из кабинета…

***

Филатов прокололся. Прокололся по глупому. Так, как не ожидал. А должен был ожидать. При выполнении таких заданий надо быть готовым ко всему Даже к тому, что человек, которого ты встретишь, окажется спонтанным телепатом, как профессор Честертон,

Спонтанных телепатов встречается очень мало. Эти люди не развивают свои способности, даже порой трудно представляют, какие силы в них дремлют. Но иногда на них находит озарение. Они считывают информацию из мозгов собеседников. Ощущают опасность, исходящую от других людей. Такое озарение нашло и на Честертона. Он понял, что перед ним не техник Кроуфорд. А тогда кто? Этого профессор выяснять не собирался. Он мечтал лишь об одном – чтобы этот человек убрался отсюда, А потом один звонок майору Форсту или офицеру Вейн – и проблема решена.

Но как раз теперь убираться из кабинета Филатов не собирался.

– Вы все поняли, профессор, – кивнул он.

– Что понял? – визгливо произнес он. – Я закрыл заказ. Уходите.

– Нет, теперь мне придется остаться, – Филатов подошел к профессору.

– Но… – пробормотал Честертон. Вдруг неожиданно резко он вскочил и бросился из кабинета. Филатов без труда настиг его и вернул обратно.

– Комп, «колокол», – взвизгнул Честертон. «Колокол» – это был сигнал общей тревоги.

– Я заблокировал его, – махнул рукой Филатов. – Кто вы? Что вам надо?

– Нет. Спрашивать сегодня мне. Начнем.

Для начала «правдоискатель» – доза препарата из микроинъектора. Хорошо известно, что человек, обладающий достаточной волей и подготовкой, способен противостоять любым средствам выбивания информации – будь то хоть физическое насилие, хоть психопрепараты, хоть волевые нейроподавители. Профессор не относился к числу волевых и подготовленных людей. Да и желания проявлять геройство и рисковать собственной шкурой у него не было никакого.

У Филатова в запасе было чуть меньше часа. За это время он должен решиться на что-то. И высосать из профессора как можно больше информации. Эта информация и будет основанием для решения.

Профессор пел соловьем. И по мере его рассказа, Филатов ощущал, как у него начинает сосать под ложечкой. Ох, как все плохо. У него начинали чесаться руки – больше всего хотелось придушить этого головастика. Но душить он его не будет. Не та ситуация.

Потом пошли уточняющие вопросы.

– Вход в кабинет… Расположение лаборатории… Внешность майора Форста…

Когда профессор принялся описывать главу отдела НАОПСа, Филатов вскоре понял, что речь идет о Динозавре. Аризонцы как подгадали и приготовили комитет по встрече сплошь из старых знакомцев.

– Слова приветствия… Вкусы… Как проходят встречи…

Время неумолимо текло. А надо было узнать еще так много. Опять вопросы, вопросы, вопросы. Можно проколоться на одной мельчайшей детали. Например, попросишь виски с содовой, а профессор три дня назад упоминал, что этот напиток вызывает только тошноту…

Все, время вышло. Филатов решил попытать счастья. Такую информацию нужно добыть, чего бы это ни стоило.

Он вкатил профессору новую дозу психотропного препарата. Через восемь часов ученый очнется в своем кресле в болезненном состоянии, вызовет врача, автоматкомплекс «Медикон» даст диагноз– нервный срыв, локальная амнезия. И уложит его на неделю на больничную койку. И все будут уверены, что не произошло ничего особенного. Следа двойника не останется…

– Копирование, – приказал Филатов. На глазах техник Кроуфорд исчезал. А на его месте возникал второй профессор.

Филатов отдал распоряжение компу:

– В кабинете работает техник. Не входить, не беспокоить. Я – на комплексе один. Глайдер.

Он вышел. Транспорт-техник ждал его на дворе вместе с глайдером.

– Готово, профессор.

Филатов жестом отослал его. Глайдер неторопливо поднялся и направился в сторону Института тонких биоструктур, где в два часа профессора ждал Динозавр.

***

– Ну как? – спросил Динозавр.

– Все хорошо. Все прекрасно. Все изумительно!!! «Безумный сукин сын», – подумал Динозавр.

– Он вот здесь, – Черный шаман сжал кулаки.

– Ты уверен?

– Он почти здесь, – поскучнел Шаман, потер щеку, стирая запекшуюся кровь – естественно, чужую. – Он будет моим слугой. Я знаю.

– Если он не будет твоим слугой, знаешь, чем это кончится?

– Чем?

– Все коту под хвост. Этот госпитальер – шустрый парень. Он слишком хорошо соображает. Он решит этот ребус. И тогда…