Текст книги "Магия Крови (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Дали сглотнула:
– Но почему?
– Потому что Эрра здесь. Кэрран убил Потопа, а я только что избавилась от Тремора.
– Она охотится за нами?
– Думаю, что да. С ней семеро воинов. Они – нежить. Она управляет ими, как вампирами.
Дали пожала плечами, словно стряхивая с себя страх:
– Насколько ты в этом уверена?
– Я совершенно уверена. Эрра сеет чуму. В древние времена она шла впереди армии Роланда. Она пройдет через это место, и на следующее утро не останется ничего, кроме трупов. Через несколько дней, как только земля выветрится. Сюда войдут войска Роланда. Мы знаем, что Роланд хочет покончить со Стаей. Эрра – его идеальный шанс на это. У нее есть способность приводить в панику зверей, и это так же действует и на оборотней.
– Ты шутишь.
Я процитировала:
– «Я опустошаю землю и превращаю ее в пыль, я уничтожаю города и превращаю их в сор, я сокрушаю горы и распугиваю всех диких зверей.» Она сводит оборотней с ума, Дали. Она заставит тебя впасть в безумие. Ты слышала о свидетелях драки в Стальном Жеребце. Они все одичали. Вы не сможете бороться с ней. Объясни это Джиму. Я не знаю, является ли это ее личной силой или она использует для этого одного из своих воинов, но у нее есть древняя магия, та, которой Стая не может противостоять. Вы не можете вступать в сражение с ней, потому что она заставит вас всех обезуметь.
Машина резко затормозила, и я поняла, что мы подъехали к моему дому. Я рывком распахнула дверь и выскочила наружу. Грендель последовал за мной.
– Кейт? – Глаза Дали были огромными на ее лице. – Как же мы будем бороться с ней?
– Я не знаю. Вы не можете сражаться с ней напрямую, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам и не пришлось.
Захлопнув дверь, я побежала к зданию.
Глава 21
С Погибелью в руках и потрепанным демоническим отродьем на буксире, я промчалась вверх по лестнице.
Дверь моей квартиры. В целости. Никаких признаков взлома.
Я заставила себя замедлить шаг, вставила ключ в замок и распахнула дверь. Пудель первым забежал внутрь. Я осторожно последовала за ним на цыпочках.
Кухня. Чисто.
Я толкнула дверь ванной комнаты кончиками пальцев. Чисто.
Гостиная. Чисто.
Библиотека, комната Джули. Чисто.
Все чисто. В квартире никого не было.
Мне нужно спрятать любые упоминания о Джули.
Я оглядела квартиру. Слишком много вещей. Я могла бы выбросить фотографии, но ее следы были повсюду. Одежда, плюшевый мишка с вампирскими зубами, наполовину выкрашенная в черный цвет спальня с большой табличкой на двери «НЕ ВХОДИТЬ»… Рано или поздно Эрра доберется до моего дома и найдет то, что я упустила. Она будет искать Джули, и если найдет ее, то убьет мою малышку, и сделает это медленно, чтобы помучить меня этим.
Думай. Думай, думай, думай…
Я схватила ножницы, прошла к шкафу Джули и вытащила ее любимое готическое платье. Два надреза, и у меня было два куска черной ленты. Взяв клей из ящика стола, я закрепила черные полоски на уголках двух фоторамок.
Траурные фотографии. Именно так поступил Ворон, когда умерла Ларисса. Она была оборотнем-крысой и путешествовала с нами некоторое время, а когда она умерла, он закрепил черную ленту на ее фото. У меня был ребенок, но она умерла, и теперь я держала ее траурные фотографии на виду.
Я выдвинула ящик с бумагами, взяла папку со школьными заданиями Джули и столкнула книги с дровяной печи. Немного керосина, немного мятой бумаги, и через две минуты школьные конспекты Джули вспыхнули ярким пламенем.
Хорошо. Номер телефона школы я знаю по памяти. Он нигде не записан. И если Эрра поверит, что Джули мертва, она не станет ее искать. Я схватила телефон и набрала номер школы. Через десять секунд меня соединили со службой безопасности, я дала им подробные инструкции: Джули не должна покидать территорию школы. Она не должна контактировать со мной, пока я сама не свяжусь с ней.
Закончив разговор, я набрала номер Ордена и повесила трубку. Теперь даже если Эрра знает, как пользоваться повторным набором, это не приведет ее к Джули.
Бумаги сгорели дотла. Я сидела на полу и смотрела на огонь.
Я ее опередила. Даже если она сейчас вломится, Джули сможет быть в безопасности.
Грендель подошел ко мне и тихо заскулил.
– Дай мне минутку, – сказала я ему.
Вся моя жизнь была построена на том, чтобы избежать этого момента. Мои родственники нашли меня. Даже если я убью ее, что было огромным «если», это точно не останется незамеченным.
Мне следует сбежать. Я должна была прямо сейчас схватить свое барахло и рвануть в глушь, где она не смогла бы меня отследить. Я знала места, где можно спрятаться. Много лет назад мы с Вороном спланировали несколько таких маршрутов побега.
А как же Джули? Она будет в безопасности в школе, но она не поймет меня. Она подумает, что я ее бросила. О том, чтобы взять ее с собой, не может быть и речи. Джули – это не я. Я могла бы взять нож, затеряться в лесу и выйти на другую сторону через несколько недель, похудевшей, но не слишком изможденной. Джули же не сможет с этим справиться. Самым ответственным было бы оставить ее там, где она была сейчас.
Но она убежит и будет искать меня. Она убежит в одно мгновение.
Чтобы удержать ее там, все, что я могу сделать, это послать сообщение в школу и сказать им, что я вынуждена уехать, а она должна остаться и довериться им.
Не существует правильных вариантов. Когда ты заботишься о людях, то привязываешься к ним.
Предположим, я все-таки сбегу, и Эрра потеряет мой след. Тогда ее следующей целью станет Стая. Она уничтожит оборотней. И, когда она закончит с ними, у нее будет весь город, чтобы развлекаться. Если она действительно совершала то, чем прославилась, Атланта превратится в зону инфицированных трупов.
Эрра была создана из моих детских кошмаров. Впервые с тех пор, как я повзрослела, я хотела, чтобы мой отец оказался жив, словно ребенок, который хочет, чтобы его родитель вошел в темную спальню и включил свет. Вот только Ворон был мертв. К тому же, я знаю, каким был бы его ответ: «Беги. Беги так быстро и так далеко, как только ты можешь.» Сейчас у меня еще была эта возможность, прежде чем она найдет меня. Но как только я упущу ее, мой путь к спасению исчезнет навсегда. И шоу будет окончено.
Я подняла Погибель с пола и провела пальцами по лезвию, чувствуя, как магия покусывает мою кожу. Меня охватила сильная потребность сбежать. Стены сомкнулись, как будто моя квартира уменьшалась.
Это не похоже на меня. Я не паникую. Мне нужно собраться и быть стойкой.
Я закрыла глаза и отпустила все это. Я представила себе худший из возможных сценариев. Джули погибла, ее маленькое личико в крови. Кэрран мертв, его тело разломано, серые глаза смотрят в никуда, все золото исчезло. Джим, Андреа, Рафаэль, Дерек мертвы, их тела разорваны на части.
Мои руки стали ледяными. Мой пульс участился. Мое сердцебиение стучало в ушах слишком громко.
Атланта мертва. Трупы на улицах. Стервятники, которые кружат, но не садятся, потому что трупы слишком ядовиты.
Я пропустила эти мысли через себя. Было больно даже представить это. На моем лице выступил пот.
Прошло долгое мгновение.
Постепенно мое сердцебиение замедлилось. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Снова и снова. Усталость накатила на меня медленной волной. Пудель лизнул мою руку.
Я обманула свой разум, заставляя думать, что худшее уже случилось, и пережила это. Все были живы. И у меня все еще был шанс защитить их.
Мое дыхание выровнялось. Паника и страх отпустили меня. Страх истощает ресурсы. Можно бояться лишь до тех пор, пока тело не отключит его в целях самозащиты. А я была перегружена. Наступило спокойствие. Мой разум заработал медленно, как ржавые часы.
– Я достаточно повеселилась. Завела друзей, удочерила ребенка, влюбилась. Настало время платить по счетам.
Грендель склонил голову набок.
– Кроме того, эта сука убила Мэриголд. Мы должны разделаться с ней. Ты в игре?
Пудель повернулся, побежал на кухню и принес мне свою тарелку с едой.
– А что случилось с твоим альтруизмом? Хорошо. Я заплачу тебе мясом, если ты поможешь мне убить ее.
Собака залаяла.
– Мы заключили сделку. Ну, давай посмотрим, что нам удастся раздобыть. – Усмехнувшись, я оттолкнулась от пола. Все болело. Я была истощена. Слово силы и схватка дорого мне обошлись, не говоря уже о ране. Ощущение, что я тащу за собой стальные цепи.
Мои невидимые цепи добрались со мной до кухни. Я открыла холодильник, выбросила голову нежити в мусорное ведро и попыталась найти что-нибудь поесть.
В квартиру постучали.
Я отвела Гренделя в ванную и открыла дверь.
Эрра стояла на лестничной площадке, закутанная в меховой плащ, ее лицо было скрыто капюшоном. Мой рост был пять футов и семь дюймов. Она была выше меня по меньшей мере на десять дюймов.
Ее бы убило, подождать хотя бы пару часов и дать мне немного отдышаться?
Я придержала дверь открытой:
– Личный визит. Какая честь для меня.
– Так и есть. На входе магическая зашита. Сама или кому-то заплатила?
– Сама.
Она протянула руку, и я мельком заметила мозоли у основания ее пальцев – от использования меча. «Мужские руки», – говорил Боб. Я понимаю, почему он так подумал.
Защитные чары вцепились в ее кожу синей вспышкой. Это должно быть чертовски больно.
Она сжала кулак.
Голубое сияние вокруг ее руки затвердело. Сквозь него пробивались тонкие трещины. На какую-то секунду оно задержалось в виде прозрачного голубого стекла, а затем разбилось. Магия загудела в моем черепе, пульсируя мучительной головной болью.
Сообщение получено. Все, что я могла сделать, она могла разрушить. Небольшая поправка «мы».
Крупицы моего защитного оберега полетели вниз, тая в воздухе. Эрра скорчила гримасу и отряхнула руку:
– Не так уж и плохо.
Мой череп собирался расколоться:
– Будем драться сейчас или потом?
– Потом. – Она вошла в мою квартиру. Очевидно, она хотела поговорить. Замечательно. Я могу заставить ее истечь кровью чуть позже. Я закрыла дверь.
Эрра откинула капюшон, явив копну темно-каштановых, почти черных волос, скинула плащ и бросила его на мою кровать. На ней были свободные черные брюки и сшитая на заказ кожаная куртка с металлическими заклепками. Простой длинный меч висел у нее на поясе. Никаких излишеств, функциональная рукоять, обоюдоострый клинок около двадцати восьми дюймов длиной. Хорош для колющих или режущих движений. Такой меч и я бы носила с собой. Ее мозоли говорили, что она знает, как им пользоваться. Моя надежда встречи с копьеносцем просто сгорела дотла. Она раскалывала защитные барьеры, как грецкие орехи, она была великаншей и умело владела клинком.
– Ты ведь не плюешься огнем, правда?
– Нет.
– Просто, чтобы убедиться.
Эрра повернулась ко мне. Она выглядела старше меня лет на десять. Ее острый нос, почти римской формы, выступал вперед, а губы были полнее моих. Заглянуть в ее темные глаза, было все равно что получить удар током. Магия бурлила в ее радужках, подпитанная высокомерием, интеллектом и закаленным характером. Крошечные волоски у меня на затылке встали дыбом.
Ее глаза сузились. Она внимательно посмотрела на меня.
Я вздернула подбородок и уставилась на нее в ответ.
Эрра тихо рассмеялась:
– А что ты знаешь? Кровь течет по венам. Небольшое напоминание о моей смертности. Тысячи лет жизни и божественная сила, и вот я здесь, получаю вызов от ребенка, который выглядит похожим на меня.
На этом она меня поймала. Ни у кого из здравомыслящих людей не возникло бы и тени сомнения в том, что мы родственники. Тот же цвет кожи, те же глаза, та же форма лица, та же ухмылка, то же телосложение, только она была огромной. Мы даже носили похожую одежду.
Ритуал Дюбаля внезапно обрел смысл. Я не видела себя в размазанной мутной жидкости. Я видела ее. Как только кто-нибудь увидит нас бок о бок, моя песня будет спета.
Эрра оглядела квартиру:
– Так вот где ты живешь?
– Ага
– Такая лачуга.
Что происходит в последнее время, почему все комментируют мой образ жизни? Мой кабинет – убогий, моя квартира – жалкая лачуга…
– Сколько тебе лет?
– Двадцать шесть.
Она моргнула.
– Ты всего лишь дитя. Когда я была в твоем возрасте, у меня был дворец. И слуги, и стражники, и учителя. Ты никогда не забудешь свой первый.
– Первый что?
– Твой первый дворец.
Я закатила глаза.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста. – Эрра прошла в другую комнату и заглянула в библиотеку. – Мне нравятся твои книги. – Она взяла с полки фотографию Джули. – Кто этот ребенок? Она не из нашей семьи.
– Сирота.
Пальцы Эрры скользнули по черной ленте:
– Что случилось?
– Она умерла.
– С детьми часто так бывает. – Она повернулась и кивнула в сторону кухни. – Здесь холодно. У тебя есть что-нибудь выпить?
– Чай. – Что вообще происходит? Может быть, если я накормлю ее печеньем, она отложит превращение Атланты в пустошь.
– Горячий? – Спросила Эрра.
– Да.
– Хорошо.
Я прошла на кухню, заварила чай, налила две чашки и села. Погибель ожидала меня на стуле. Я положила меч на колени и посмотрела на Эрру. Она уселась в кресло напротив меня и плеснула себе в чай полстакана меда.
Из всех людей, которых я знала, у меня сейчас был лучший шанс убить ее. Я была не в своей лучшей форме в данный момент, но не мы выбираем время, когда нам приходится бороться за жизнь.
– О чем ты сейчас думаешь? – Спросила она.
Думаю, что у тебя лучше досягаемость, но я быстрее.
– Почему меч, а не копье?
– Копье отлично подходит для того, чтобы прикалывать предметы к поверхности. Мечи, как правило, ломаются под тяжестью. Я видела, как ты сражаешься, и ты заслужила меча. – Уголок ее рта пополз вверх. – Если только ты не собираешься стоять смирно, пока я тебя протыкаю.
– Эта мысль приходила мне в голову, – я пожала плечами, – но я все-таки должна поддерживать свою репутацию.
Эрра усмехнулась:
– Я догадалась, кто ты. Ты – то потерянное дитя, о котором Айм вспоминает, когда у него случаются приступы меланхолии.
Меланхолия, верно. Он оплакивает тот факт, что ему не удалось убить меня – как мило.
– Айм?
– Детское прозвище твоего отца. Ты знаешь, кто я?
– Бич Древнего Мира. Сеятель чумы. Пожиратель городов. Моя тетя. – Старшая сестра Роланда.
– Может нам стоит отпраздновать воссоединение нашей семьи? – Эрра подняла свою чашку.
Я вытянула ложку вверх и покрутила ею в воздухе пару раз:
– Йухууу.
Она улыбнулась:
– Ты слишком забавная, чтобы быть его дочерью. Его дети склонны воспринимать себя до абсурдного серьезно.
– Не может быть. – Я отхлебнула чай. Чем дольше мы болтаем, тем больше я отдыхаю.
– Ты гораздо больше похожа на мое потомство, но я проснулась только шесть лет назад, так что ты не можешь быть моей. Очень жаль. В другое время, и в другом месте я могла бы вылепить из тебя что-нибудь достойное.
– А какими были твои дети? – Не удержалась я.
– Импульсивные. И жестокие. В основном у меня рождались мальчики, и они были склонны к простым радостям жизни: пьянству, блуду и дракам, а желательно всему и сразу. – Она взмахнула пальцами. – Отпрыски Айма вглядывались в звезды и создавали часы, которые высчитывали такие бесполезные события, как угол когтей ястреба, в момент удара своей жертвы. Они демонстрировали свои хитроумные приспособления, и все дивились. Мои же детки напивались, путали стадо коров с вражеским полком и убивали всех подряд, крича как сумасшедшие, пока вся армия не впадала в панику.
Это похоже на Большого Аякса, одного из греков, осаждавших Трою. Должно быть, это времена ее «греческого» периода.
Эрра сделала глоток:
– Один болван затащил городские ворота на гору. Я спросила его, зачем он это сделал. «На тот момент мне показалось это хорошей идеей», ответил он мне.
– Это тот, что отказывался стричься? – спросила я.
– Он начал лысеть. – Эрра наморщила лоб. – Таков был его хитроумный план: отрастить гриву, чтобы никто не заметил. Его отец был великолепен. Тупой, как голубь, но великолепен. Я думала, моя кровь компенсирует недостаток его ума.
– И чем это обернулось для тебя?
На лице моей тети появилась кривая гримаса:
– Он был самым глупым ребенком, которого я когда-либо рожала. Убить его было все равно, что избавиться от головной боли.
– Ты убила собственного сына? – Я сделала глоток.
– Он был ошибкой, а когда ты совершаешь ошибку, то должна ее исправить.
– Я считала, что он покончил с собой. – По крайней мере, согласно Библии.
– Так и есть. Я лишь помогла ему на этом пути.
– Аякс тоже покончил с собой.
– Неужели. – Она потягивала чай жестом, настолько похожим на мой, что мне пришлось бороться с собой, чтобы так не глазеть на нее.
Вот, пожалуйста – моя семья. Какое счастье.
Я снова наполнила свою чашку.
Моя тетка рассматривала меня:
– Ты знаешь, что твой отец делал, когда дети разочаровывали его?
– Я уверена, что ты меня просветишь.
– Он звал меня. Он слишком сентиментален, чтобы исправлять свои собственные ошибки. Он сделал это пару раз, но для этого они должны были совершить что-то действительно очень глупое, чтобы он решил убить их лично.
– Что касается глупости, я в этом эксперт.
Улыбка, появившаяся на ее лице, была такой острой, что об нее можно было порезаться. Как меч, выходящий из ножен:
– В это я охотно верю.
Мы посмотрели друг на друга.
– Почему Стая? – Спросила я.
– Пять полукровок несложно уничтожить. Брось на них войско солдат, и они будут разбиты. Пятьдесят полукровок сократят их количество в пять раз. Они быстры, и те, которые не будут убиты, впадут в бешенство. Пятьсот полукровок могут одолеть армию, в десять раз превосходящую их по численности, и одержать победу. – Она отпила чай. Ее лицо стало холодным. – Я видела, как это случалось тысячи лет назад. Сейчас это новое царство полукровок находится в зачаточном состоянии. И оно должно быть раздавлено, прежде чем научится ходить.
Я посмотрела ей в глаза. Безжалостный разум смотрел прямо на меня.
– Почему ты называешь их полукровками?
– Это очень удобный термин. В нем чувствуется презрение. Представь, ты – солдат, который столкнулся с монстром. Он сильнее и быстрее тебя, он похож на оживший кошмар, а, когда он получает ранение, которое убило бы любого обычного человека, его товарищи отбрасывают тебя, и через пятнадцать минут это существо, раненое тобой, снова встает на ноги. Куда денется твое мужество?
Я наклонилась к ней:
– Значит, если думать, что это существо – мерзость, полукровка, которое ниже тебя, то можно покопаться в себе и найти немного храбрости.
– Именно. – Эрра кивнула
– Тогда почему бы просто не объявить их нечистью и не превратить это в крестовый поход?
Она указала на меня ложкой:
– Тебе бы захотелось держаться подальше от религии. Как только ты внесешь молитвы и поклонение в планы, твои войска начнут считать тебя богом. Вера обладает еще большей властью во время магии. Ты начинаешь следовать уже не своим собственным побуждениям. Вот почему я предупреждала Вавилон, что если когда-нибудь они построят мне храм, я сровняю город с землей и посыплю ее солью. В любом случае, полукровки должны быть рассредоточены. Они слишком организованны, и у них есть Первый.
Я покрутила в руках свою чашку:
– А что значит Первый?
– Первые появились первыми. Они намного сильнее, у них лучший контроль, и остальные полукровки стремятся к ним.
Кэрран.
– Тебе он нравится. – Глаза Эрры сузились.
Я вопросительно выгнула брови.
– Тебе нравится Лев.
– Я его вообще терпеть не могу. Он самонадеянный идиот.
– Твоя кровать смята, а на подоконнике и внутренней дверной раме видны следы когтей. Ты с ним сношаешься?
Я откинулась назад и скрестила руки на груди:
– Тебе то какое дело?
– Ты что, шлюха?
Я уставилась на нее.
– Не шлюха, значит. Хорошо. – Эрра кивнула. – Наша кровь слишком драгоценна, чтобы связываться с каждым красивым мужчиной, которого ты встречаешь. Кроме того, здесь просто напрашивается разбитое сердце. Ты должна беречь себя, иначе никогда не переживешь свое первое столетие. Боль, которую тебе могут причинить другие люди, разорвет тебя на части.
– Спасибо за лекцию.
– Что касается твоего полукровки. С ними очень весело в постели, белочка, но они всегда хотят детей и семью. Семья – это не для тебя.
Я приподняла брови. Решила за меня, да?
– Откуда тебе знать, что для меня?
Она рассмеялась.
– Ты знаешь, кто ты? Ты – бледная копия меня. Слабее, медленнее, меньше. Ты даже одеваешься, как я, говоришь, как я, и думаешь, как я. Я видела, как ты дерешься. Ты любишь убивать. Совсем как я. Ты нападаешь, когда боишься, и прямо сейчас задаешься вопросом, смогла бы ты разрушить защиту на этой двери, как это сделала я. Я знаю тебя, потому что знаю себя. И я была ужасной матерью.
Я погладила рукоять Погибели на коленях:
– Я – это не ты.
– Да. И в этом причина твоей кончины. Ключом к выживанию является умеренность. Ты не научилась этому и теперь уже никогда не научишься.
Получить лекцию о сдержанности от женщины, которая устроила истерику и взорвала Вавилон. Это дорогого стоит.
– Если мы заговорили об умеренности, ты в курсе, что Казино принадлежит Племени. Мой отец знает, что ты напала на одну из его баз?
Эрра пожала плечами:
– Я бы одобрила. Это такая… – она нахмурилась, явно подыскивая подходящее слово. – Безвкусица. Собрание всего, что мне не нравится в этом возрасте: слишком громко, слишком ярко, слишком кричаще. Никто даже не замечает красоты здания за всеми этими разноцветными огнями и транспарантами. Музыка звучит так, будто внутри стая обезьян колотит по кастрюлям.
– Они пожаловались об этом властям.
– Они это сделали? – Глаза Эрры расширились. – Вот слабаки.
Гастек не знал, кто она такая, но Натараджа был достаточно близок к Роланду, чтобы встречаться с ней раньше и понять, что она достаточно сумасбродна, и может превратить Казино в пыль по своей прихоти. Он не хотел рисковать.
Эрра иррациональна. Боже, вполне возможно, это слово было придумано, специально чтобы описать мою тетку. Просто безумие. [прим. В оригинале здесь игра слов «Erra erratic.» неустойчива, эксцентрична, непредсказуема]
– Чем тебе не угодила Гильдия?
Эрра закатила глаза:
– Сегодня мой день давать уроки?
– А как часто ты преподаешь?
Она снова усмехнулась:
– Хорошо. Предположим, ты хочешь захватить армию, ты подходишь к ним и говоришь: «Пошлите своего самого сильного воина». Они это делают, и ты убиваешь его, пока они смотрят. Ты делаешь это быстро и жестоко, предпочтительно вручную. А пока они будут в шоке от этого, ты застрелишь маленького парня с большим ртом, который посмел перебить тебя, когда ты впервые подходила. Это показывает, что ты все это время могла застрелить и большого человека, но предпочла этого не делать.
Я молча кивнула. Звучало вполне разумно.
– Когда ты собираешься захватить город, ты должна разрушить иллюзию безопасности, которую он обеспечивает. Нужно ударить по крупным хорошо защищенным учреждениям, найти могущественных людей, которые управляют ими и считаются непобедимыми, и убить их. Это в первую очередь разрушает моральный дух. Как только у людей пропадет решимость, и все начинают трястись за свою собственную шкуру, город становится твоим. Гильдия полна маленьких людей, которые думают, что они сильны. Я могла бы убить их предводителя в его покоях, но вместо этого я стащила его вниз и убила прямо у них на глазах. Теперь они не только не будут противостоять мне, но и будут сеять панику каждый раз, когда открывают рот. Ну а потом, конечно, Первый нарисовался там, когда я забирала оттуда своих мальчиков. Это было слишком заманчиво, чтобы не попробовать выстрелить.
Так что статус оборотня Соломона был простым совпадением. Она выбрала его потому, что он был главой Гильдии, а не потому, что он мог обрастать шерстью.
– Но тогда зачем ты сделала Тремора похожим на Соломона?
Эрра закатила глаза:
– Твой отец создает оружие и доспехи. Я тоже могу это сделать, но в основном я предпочитаю лепить големов из плоти. Голем должен быть напитан кровью, прежде чем он сможет двигаться. Когда кровь вводится в организм, он принимает облик ее донора. Чем сильнее магия, тем лучше голем двигается и тем больше он похож на свой оригинал. Первые семь, которые я сотворила, продержались пару столетий, потому что я использовала для этого своих детей. Теперь мне приходится полагаться на случайно попавшиеся таланты, да и выбор среди них весьма скудный.
Я чуть не поперхнулась чаем:
– Погоди, правильно ли я тебя поняла: ты убила своих детей и управляла их мертвыми телами.
– Да. Тебя это шокирует?
– Нет. Ты же психопатка.
– Что это значит?
Я встала и принесла ей словарь. Она прочла определение.
– Да, это вполне подходящее описание. Идея социальных правил ложна по своей сути. В этом мире есть только одно правило: если ты достаточно силен, чтобы сделать что-то, ты имеешь на это право. Все остальное – искусственно-созданная защита, которую большинство слабаков использует, чтобы защитить себя от остальных. Я понимаю их страх, но он оставляет меня равнодушной.
Она была такой, какой хотел видеть меня Ворон. Ни сожалений, ни колебаний, ни привязанностей.
Я улыбнулась ей. Она улыбнулась в ответ.
– Почему такая широкая улыбка?
– Я счастлива, что я не ты.
– Насколько я слышала, твоя мать была очень могущественна. – Эрра добавила еще меда в свою чашку. – Но ее дух был слаб. Что это за женщина, которая убивает себя и бросает ребенка на произвол судьбы?
Мило.
– Проверяешь меня на наличие болевых точек?
– Должно быть, тяжело расти без матери.
– Помогает знание, что это отец убил ее. – Я допила свой остывший чай. – Поддерживает мотивацию.
Эрра глядела на меня поверх края своей чашки:
– В детстве у меня были рыбки. Это были одни из тех красочных рыбок с яркими плавниками. Их специально доставляли для меня издалека. Я любила их. Моя первая была синего цвета. Она прожила всего два года. Когда она умерла, я проплакала несколько дней. Потом я получила еще одну. Желтую, я думаю. В памяти уже все расплывчато. Она также умерла несколько месяцев спустя. Затем я получила новую. В конце концов, когда и она погибла, я поняла, что это стало для меня привычным делом. Я чувствовала укол печали, сжигая их тельца в благовониях и приобретая новые, когда мне того хотелось.
– Есть ли смысл в этой слезливой истории?
– Люди для нас – это те же рыбки, дитя. Смерть твоей матери причиняет боль, потому что она была твоей матерью, и Айм лишил тебя детства полного беззаботности и счастья. Твоя месть оправдана. Но для него она была всего лишь рыбкой. Мы живем долго, а они – нет. Не высматривай в его преступлении больше, чем оно есть на самом деле.
– Я убью его.
Брови Эрры приподнялись:
– Ну тогда, для начала тебе придется пройти через меня.
– Мне же нужно что-то сделать для разминки. – Я пожала плечами.
Она тихо рассмеялась.
– Вот это дух! Я действительно думаю, что ты могла бы стать моей любимой племянницей.
– Твои слова согревают мое сердце.
– Наслаждайся этим чувством, пока оно у тебя есть. А я буду наслаждаться твоими книгами после твоей смерти. Ты родилась по чистой случайности, и что бы ты ни делала, ты слабее меня. Если ты увидишь свою мать на той стороне, шлепни ее по лицу, за то, что она думала, что может родить ребенка для нашей семьи.
А вот это уже перебор. Я посмотрела ей прямо в глаза:
– Ты проиграешь.
– Что заставляет тебя так считать?
– У тебя нет дисциплины. Все, что ты делаешь, это капаешься в дерьме. Мой ублюдок-отец, по крайней мере, создает вещи. Ты превращаешь города в дымящиеся руины и бродишь по ним, как гигантский ребенок, крушащий все на своем пути. А потом ты сидишь здесь и удивляешься: «а почему все мои дети оказались жестокими идиотами? Загадка природы.»
Мы поднялись одновременно, держа мечи в руках. Грендель таранил дверь ванной, лая в истерическом исступлении.
Сила закружилась вокруг Эрры, словно магический плащ.
– Отлично. Давай посмотрим, что у тебя есть.
Я указала на дверь:
– Старшие вперед.
– Все равно, что метать бисер перед свиньями. [прим. Женщины обменялись фразами, которые на английском дословно звучат как 1) Age before beauty. «Возраст перед красотой». И в ответ прилетело 2) Pearls before swine «Жемчужины перед свиньями»]
Она вышла, и я последовала за ней. Бисер перед свиньями. Бла-бла-бла
Мы вышли из квартиры и спустились по лестнице. Мой бок чертовски болел.
Снаружи вся парковка была засыпана снегом. Я взмахнула мечом, разминаясь.
– Как твоя рана? – Спросила она. – Болит?
Я потянула шею влево, затем вправо, растягивая мышцы:
– Каждый раз, когда я резала Соломона, он хрюкал твоим голосом, как резанная свинья. Тебе больно, когда твою семерку ранят, не так ли? Ах да, приношу свои извинения. Не семь. Пять.
– Прощаю. – Она помахала мне рукой. – Мы собираемся заняться делом, или ты продолжишь болтать?
Моя тетка шла по снегу, подняв меч. Быстро. Слишком быстро. Такая крупная женщина должна быть намного медленнее.
Ее клинок сделал молниеносный выпад. Я увернулась и ударила ее в бок. Она парировала удар. Наши мечи соединились. Ударная волна отдавала в руке. Еще и сильная, как бык.
Эрра рубанула меня по плечу, я блокировала удар, позволив ее клинку соскользнуть с моей сабли, я развернулась и ударила ее ногой. Она отскочила назад. Мы отошли друг от друга.
Она бросила свою кожаную куртку в снег и поманила меня пальцами.
– Извини, я что теперь должна ее поднять?
– Чего?
Я кинулась вперед и замахнулась мечом. Она, вывернувшись, парировала удар. Я зацепила ее ногу своей и вонзила костяшки пальцев левой руки в ее ребра. Хрустнула кость. Она попыталась врезаться локтем в мой бок. Я увернулась от удара, и ее рука едва задела меня. Боль пронзила изнутри. Мы снова отошли друг от друга.
Жидкий жар заливал мой бок. Она разорвала рану. Отлично.
В мгновение я заметила, как напряглись мышцы на ее ногах, и побежала ей на встречу. Мы столкнулись. Удар, удар, парирование, удар, влево, вправо, влево, вверх. Я танцевала по снегу, подстраиваясь под ее ритм и ускорялась, заставляя ее следовать за мной. Мой бок горел. Каждое малейшее движение вонзало в мою печень раскаленную добела иглу. Я стиснула зубы и попыталась вырваться. Она была сильной и нечеловечески быстрой, но я была на крохотную долю быстрее.
Мы метались взад и вперед. Она наносила удары снова и снова. Я уклонялась там, где успевала и парировала остальное. Блокировать ее было все равно, что пытаться удержать медведя. Она поцарапала мне плечо. Я нырнула под ее руку, полоснув по бедру и отступила.
Эрра подняла клинок вверх. Красная капля скатилась по лезвию. Она дотронулась до нее.
– А ты знаешь несколько трюков.
– Неужели. – Она была опытна, но все ее атаки были простыми. Впрочем, ей и не приходилось полагаться на уловки. Не тогда, когда бьешь как кувалда. – Ты научилась драться тогда, когда жизнь не обходилась без магии, поэтому ты полагаешься на нее в бою. Я научилась драться, когда технология взяла вверх, поэтому я рассчитываю на скорость и технику. Без твоих заклинаний и магии ты не сможешь победить меня.
