Текст книги "Пылай для меня (ЛП)"

Автор книги: Илона Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Знаешь, сейчас на этой кухне двое людей. Один из них избалованный, до неприличия богатый Превосходный, а второй – я. У тебя больше общего с Адамом, чем у меня. Почему бы тебе не сказать мне, зачем он это делает?

Чокнутый Роган посмотрел на меня. Его взгляд был ясным и твердым.

– У меня нет с ним ничего общего.

С этим можно было согласиться. Роган ничуть не походил на Пирса. Адам был подростком в теле мужчины. Роган же был мужчиной – расчетливым, могущественным и упрямым.

Берн влетел на кухню едва не бегом, и остановился. До меня дошло, что я стояла в двух дюймах от полуобнаженного Рогана, который смотрел на меня.

– Мне зайти попозже? – спросил Берн.

– Нет, – возразила я, отступая от Рогана. – Он допрашивал меня, пока я его латала, но мы уже закончили.

Чокнутый Роган глянул на свой бок.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Берн поставил на стол ноутбук.

– Я нашел.

На ноутбуке видеоплеер проигрывал запись с обычной камеры у входной двери. Временной маркер показывал 20:26. Двадцать шесть минут девятого. Прошла всего пара мгновений после нашего приезда.

Двое подростков ехали по улице на скейтах, один в голубой футболке, другой – в черной. Они выглядели, как обычные хьюстонские ребята: темные волосы, загар, четырнадцать – пятнадцать лет. Они проехали мимо Рендж Ровера и укатили. Запись закончилась, когда парень в черной футболке, уезжая, поднес телефон к уху.

Берн застучал по клавишам. Запись перемоталась в замедленной съемке, и я увидела, как парень в голубой футболке слегка пригнулся, словно перепрыгивая бордюр, и бросил небольшой предмет под Рендж Ровер.

– Это...?

– Это бомба, – кивнул Берн. – Он подорвал ее дистанционно.

– Он использовал детей, чтобы подбросить бомбу?

– Да, – подтвердил Берн.

– Детей? – Я не могла в это поверить.

– И один из них позвонил ему отчитаться. – Чокнутый Роган сощурил глаза.

Я осела на стуле.

– Что, если бы она сдетонировала раньше? Кто дает в руки детям бомбу? И ради чего? Ради выпендрежа?

Чокнутый Роган набрал номер на телефоне.

– Диего? Он использовал детей. Да. Нет. Просто дай мне знать.

Он бросил трубку.

Двое парнишек прикатили на скейтах к нашему дому, неся с собой бомбу. Что, если бы один из них упал? Что, если бы кто-то был в машине? А если бы кто-то из нас вышел к почтовому ящику? Тогда у нас было бы еще больше мертвых тел. Количество смертей сегодня было бы больше шести. Шесть было более, чем достаточно, особенно потому, что трое из этих шести смертей случились по моей вине.

На душе у меня скребли кошки. Сегодня я убила людей. Я забрала их жизни. Они могли бы забрать мою, но сейчас это казалось неважным. Моя бабушка едва выжила. Мой дом едва не сгорел дотла, а затем двое детей подбросили бомбу под припаркованную возле него машину. Все это обрушилось на меня, словно лавина.

– Ты в порядке? – обратился ко мне Роган.

– Нет, – призналась я.

Берн посмотрел на меня.

– Я могу сделать чай, – предложил он. – Хочешь чаю?

– Нет, спасибо. – Я повернулась к Рогану. Он был Превосходным, и сейчас мы не могли позволить себе проигнорировать защиту, которую он мог нам дать. – У тебя еще осталась магия или ты полностью на мели?

– Она возвращается,– сказал он. – Я не беспомощен.

– Можешь остаться на ночь? – попросила я.

– Могу.

– И, если объявится Пирс, или что-нибудь случится...

– Я об этом позабочусь, – закончил он.

Правда.

– Спасибо, – сказала я ему. – Увидимся утром.

Я вышла из кухни и пошла к себе в комнату, чуть ли не бегом. Я закрыла дверь, села на кровать и притянула колени к груди. Внутри меня была большая, зияющая дыра. Она становилась все больше, и я не знала, как ее закрыть.

В дверь постучали. Наверняка, мама. Какое-то мгновение я думала прикинуться, что ничего не слышала. Но я хотела, чтобы она вошла. Я хотела, чтобы она обняла меня и сказала, что все будет в порядке.

– Кто там?

– Это я, – отозвалась мама.

– Открыто.

Мама вошла, держа в руках планшет. Они двигалась медленнее обычного. Ее нога снова разболелась – я поняла это по тому, как она карабкалась по лестнице. Она села рядом со мной на кровати и провела рукой по планшету. Включилось видео, должно быть, снятое на чей-то телефон. На экране был Адам Пирс со своими светящимися призрачными шипами и когтями, извергающий огонь. Угол башни, где у нас с Роганом были приключения, маячил с правой стороны.

Парадный вход башни взорвался с оглушительным грохотом. Здание содрогнулось и мужской голос охнул:

– Срань господня!

Видео сменилось чьей-то ладонью. Кто бы ни снимал это видео, он схватил свой телефон и дал оттуда деру.

– Ты была внутри? – спросила мама.

Я кивнула.

– Адам был диверсией. Пока он изрыгал пламя, в здание проникла команда, чтобы извлечь из тайника в стене какую-то побрякушку. Мы их остановили.

– Не хочешь об этом поговорить? – спросила мама.

Я покачала головой.

– Я могу помочь? – спросила она мягко. – Что-нибудь сделать?

Я помотала головой и прижалась к ней. Мама обняла меня рукой. Я не стану плакать. Мне же двадцать пять лет. Я не буду плакать.

– Люди Рогана изучают украшение, которое мы нашли, – сказала я глухо. – Я отправила фото Берну. Он тоже ищет. Мам, здесь происходит что-то очень серьезное и мерзкое. У меня такое чувство, будто я у самого его края. Это меня пугает. Сегодня я сама себя испугала.

– Ты сделала то, что было нужно, – сказала мама, прижимая меня к себе. – Помни правило: мы не должны стыдиться посмотреть своему отражению в глаза. Иногда это означает совершение ужасных вещей, просто потому, что нет другого выхода. Ты поступаешь правильно?

– Думаю, да. Просто все слишком быстро вышло из-под контроля. Пирс хотел сжечь здание, чтобы заполучить эту вещь. Он дал бомбу ребятам – ровесникам Леона. Кто станет такое делает?

– Кто-то, кого нужно остановить.

– Я продолжаю думать, что, если бы в это не была вовлечена «МРМ», и они не вызвали бы меня в офис, на моем месте мог быть кто-нибудь другой. Мы бы смотрели все это по телику и восклицали «боже мой, ну разве это не сумасшествие?»

– Прекрати, – сказала мама. – Так ты сведешь себя с ума. Поверь мне, размышления вроде «что, если бы...» еще никому не помогали. Это утопит тебя в жалости к самой себе и лишит бдительности. Обратной дороги уже нет. Невада, смотри на это, как на работу. Как на то, что тебе нужно сделать. Выполняй работу и возвращайся домой.

– Я думаю, Роган использует меня, как наживку.

– Используй его в ответ, – сказала мама. – Натрави его на Пирса и позволь ему с ним разобраться.

– А если он убьет Пирса?

– Большей проблемой будет, если его убьет Пирс, – сказала мама.– Но если он убьет Пирса, это станет делом между Домом Пирсов и Домом Роганов. Пускай сами разбираются. Твоя главная задача – выжить. А уже потом сдать Пирса, если это возможно.

Я положила голову ей на плечо.

– Мне понадобиться больше патронов.

– Как тебе «Ругер»? – мягко спросила мама. Она поняла.

– Я попала в цель,– ответила я.

 

Глава 11

Я проснулась рано. Солнце еще не встало, но небо уже приобрело бледно-перламутровый цвет. Я отлепила пластырь с лица и рук, вытряхнула несколько капель лавандового и гераниевого масла в аромалампу, зажгла под ней свечу, и приняла долгий душ. Я все еще была чистой, но душ обычно помогал мне почувствовать себя лучше. Я стояла под каскадом горячей воды, надеясь смыть с себя все остатки вчерашнего дня. Мне снилось, как я стреляю в людей. В моих снах я убивала их снова и снова, каждая пуля попадала в их головы в замедленном движении, кровь распускалась, как отвратительный красный цветок. На самом деле, все было не так. Вся перестрелка заняла три или четыре минуты. Во сне мой пистолет громыхал, будто гром. В вестибюле же он звучал отчетливо, как хлопушка. Бум-бум. Жизнь оборвалась. Бум-бум. Еще одна.

Я позволила воде бежать по мне, пытаясь понять, как же моей маме удалось это пережить. Как она могла смотреть через прицел, нажимать на курок и забирать чью-то жизнь, а затем делать это снова и снова, и все равно держаться? Я хотела спросить у нее об этом. Был ли в этом какой-то секрет?

Но прошло уже два года с последнего похода мамы в группу поддержки. Ей стало лучше. Мне не стоило ворошить ее старых демонов. Я должна была справиться с этим сама.

Я стояла под душем, пока чувство вины не стало невыносимым. Использовать всю горячую воду тоже было бы некстати. Моим сестрам и кузенам еще нужно принять душ. Я вылезла, обернула одно полотенце вокруг головы, а другое вокруг тела, и посмотрела на свое отражение. Мелкие порезы на лице и руках успешно пережили купание. С порезом на ребрах дело было похуже, и я нанесла на него мазь с антибиотиком. Ойкание и втягивание воздуха мало помогли уменьшить боль. Я залепила пластырем бок, и еще порез на руке, просто на случай, если он еще решит открыться и причинить неудобство.

Как жаль, что у меня нет поблизости бумажных полотенец и скотча. Я закатила глаза. Черт возьми, о чем он вообще думал? Разве он не мультимиллионер? И при этом он перевязывает себя бумажным полотенцем и скотчем. Откуда ему вообще знать, что такое скотч? Может, у него дома была своя версия скотча для Превосходных, вся в золоте и брюликах, на тот случай, если он порежет палец.

Я посмеялась, фыркнула, и засмеялась снова. Я стояла в душе, мокрая с ног до головы, и хохотала, как ненормальная. Душевное здоровье в полном порядке. Я сняла полотенце с головы, потянулась повесить его на крючок у окна и замерла. Окно моей ванной выходило на гараж, и с этого угла я могла видеть царство бабули Фриды во всей его красе. Транспортные средства, накрытые брезентом, и стеллажи с запчастями вдоль стен. А посередине гладкого цементного пола, Чокнутый Роган выводил мелом магический круг. Он начинался как большой пятиугольник, с кругами диаметром в два с половиной фута в каждом углу. Линии разделяли пятиугольник на отдельные части, с глифами, тянущимися вдоль границ. Выглядел рисунок безупречно, с ровными сторонами пятиугольника и круглыми окружностями. Подобное совершенство требовало многих лет практики.

Чокнутый Роган закончил последний глиф, и выпрямился. На нем была та же рубашка и брюки, что и вчера. Он потянулся, поднял одну ногу, затем вторую, и подпрыгнул на месте, будто перепрыгивая невидимую веревку. Какое-то мгновение он стоял, босой, напротив пятиугольника, затем переступил через линию и остановился, повернувшись к моей стороне склада. Глаза закрыты, руки по швам.

«Ключ». Я читала о нем. Это был ритуал, который некоторые великие Дома использовали для перезарядки. Чокнутый Роган истратил всю свою магию, и теперь пытался получить ее обратно. Где-то Адам Пирс, скорее всего, тоже проделывал подобную штуку. Бытовали разные мнения на счет того, что именно делали «Ключи». Кто-то говорил, что они восстанавливали магию, кто-то – что просто перестраивали мага на более высокий уровень. Я видела несколько видео на YouTube, но ни одно из них не было хорошего качества. «Ключи» были тщательно оберегаемым секретом. Каждый был уникальным по отношению к Дому, который его создал.

Чокнутый Роган поднял руки – локти согнуты, руки разведены, глаза закрыты. Я прислонилась к боковой стене. Вариация магической позы. Ладно. Пока ничего интересного. Роган повернул правую руку в сторону, прогнулся в пояснице, расправляя грудную клетку, и одновременно боком шагнул в круг с текучей грацией, словно все его тело вдруг открылось. Он поразительно быстро крутнулся внутри меловых барьеров. Его нога вылетела вперед, обрушив сокрушительный удар на невидимого противника. Руки разрезали воздух справа, затем слева, словно клинки, готовые разрубить злоумышленника.

Внешняя линия круга засветилась бледно-голубым.

Чокнутый Роган развернулся, подпрыгнул, закрутился и переместился во второй круг. Его жесткие пальцы сжались в кулаки, и клинки превратились в молоты, которыми он принялся наносить быстрые, тяжелые удары. Длинные удары сменились короткими и жестокими, его скорость и сила слились в абсолютную мощь. Он был грациозен, как танцор, но при этом беспощадный и умелый, как загнанный в угол убийца.

Засиял второй круг. Несмотря на совершенно спокойное выражение лица, на лбу Рогана выступил пот. Он перешел на третий круг. Его правая рука взлетела вверх, пальцы согнуты. Вчера я видела это же движение, когда он ударил фальшивого пожарника в лицо. Тогда он, вероятно, бил вполсилы, потому что, если бы сделал выпад так же, как сейчас, то мог бы вбить хрящи его носа прямиком в мозг.

В том, как он двигался, была плавная, притягательная грация. Все эти мышцы, которыми я любовалась вчера, были лишь побочным продуктом на пути к цели. А его целью являлась сила. Грубая, смертоносная сила. Все в нем: его невероятная физическая сила, ослепляющая скорость, гибкость, ловкость и выносливость сплелись воедино, чтобы превратиться в почти нечеловеческую жестокость. Крошечные волоски на моих руках встали дыбом. Это было похоже на стремительный танец первобытного бога, и я не могла отвести глаз. Если бы только я могла заполучить его для себя. Как бы это было, подойти к нему, положить руку на плечо и увидеть, как вся эта концентрированная жестокость превращается в желание?

Теперь все пять кругов светились. Он приземлился в пятиугольнике, снова в той же магической позе. Сияние вспыхнуло ярче, а затем испарилось, будто впитавшись в него. Чокнутый Роган вышел из круга, вытер рукой пот со лба, взял с ближайшего транспортера бутылку воды и отпил.

Я выдохнула, даже не заметив, как задержала дыхание, и вздрогнула. Мою левую ногу закололи сотни иголочек – она успела затечь. Я подпрыгнула, подхватила соскальзывающее с меня полотенце, и снова прильнула к окну. Он стоял там же. Взошло солнце, и гараж наполнил золотистый свет, рисуя на полу длинные прямоугольники. В лучах солнца его смуглая кожа сияла. Я не могла видеть его лица, только острый угол щеки, согретой солнцем.

Если бы я очутилась сейчас рядом с ним, я бы позволила ему сделать со мной что угодно прямо на крыше какого-нибудь танка.

Это было выше моих сил. Я выдохнула и постаралась заглушить пульсирующее во мне желание. Чокнутый Роган был недосягаем. Он был из другого мира, у него были другие понятия, и он обещал сделать меня сиротой, если моя мама снова ему пригрозит. Так, последнее сработало. Все тут же вернулось в норму.

Я отошла от окна. Мне нужно было собраться. От общения с Чокнутым Роганом не следовало ожидать ничего, кроме проблем. Нам необходимо было поймать Адама Пирса, вернуть его семье, а затем разойтись в разные стороны.

Когда я спустилась вниз, Чокнутого Рогана нигде не было. Я обнаружила бабулю Фриду в ее гараже. Она прислонилась к транспортеру, над которым работала, и пила свой утренний чай.

– А он нечто, не правда ли? – спросила она тихо.

– Ты видела, как я за ним наблюдала?

Она кивнула и, протянув руку, заправила мне за ухо выбившийся локон.

– Когда ты успела так вырасти? Когда я успела так постареть?

– Ты не старая, бабуля. Ты еще дашь мне фору.

Она вздохнула.

– Будь осторожна, Невада. Это очень опасный мужчина.

Да неужели.

– Я не планирую провести с ним ни секундой больше необходимого.

Бабуля Фрида задумчиво посмотрела на меня.

– Что?

– Он об этом знает?

– Да, знает. Я сказала ему. Это чисто профессиональное соглашение.

Бабуля Фрида покачала головой и отхлебнула чая.

– Как продвигается расследование, Шерлок?

– Ну, мы обнаружили странное украшение с драгоценными камнями, и при этом едва не взлетели на воздух.

– Какое отношение это имеет к Пирсу?

Я покачала головой.

– Понятия не имею. Но они как-то связаны. Где Чокнутый Роган?

– Пришел Берн и забрал его.

Чем меньше Чокнутый Роган будет общаться с моими кузенами и сестрами, тем лучше.

– Тогда мне стоит пойти и поискать их.

– Думаю, да, – сказала она. – Будь осторожна, Невада.

– Всегда.

– Потому что он не Кевин.

Я повернулась.

– Да неужели, бабуля?

Она отмахнулась рукой.

– Иди уже!

Она была права. Кевин и близко не стоял рядом с Чокнутым Роганом.

Минутой позже я преодолела пять ступенек к Обители Зла. Берн сидел за своим рабочим местом. Чокнутый Роган стоял позади него. Три экрана перед Берном демонстрировали цифровые джунгли Бага во всей их красе. Сам Баг сидел перед центральным монитором, поглаживая Наполеона, развалившегося у него на коленях. Его лицо было расслабленным. Никакого нервного тика. Беспорядочного взгляда. Он был под завязку накачан экузолом.

И как только Рогану удалось заставить его подключиться к системе Берна? Обычно Баг был невероятным параноиком. За два года, что я его знала, он не дал мне даже свой номер телефона.

– ...неплохо для домашней системы, – говорил Баг.

– Это у тебя сервер Strix T09x? – спросил Берн.

Баг кивнул.

– Миленько. И Talon-M7?

– Взгляни еще раз, – сказал Баг.

– Сколько экузола тебе это стоило? – пробормотала я Рогану.

– Ты не захочешь знать, – сказал он.

Берн приблизил фрагмент сложного компьютерного оборудования.

– Не может быть.

– Смотри и плачь. – Баг держал собачий бисквит перед Наполеоном. Открыв пасть, собака терпеливо ждала, пока Баг положит туда бисквит.

Берн нахмурился.

– Откуда ты его взял? M8 должен выйти в продажу через два месяца. М9 еще не должен быть даже запущен в производство.

– Они хотят, чтобы вы в это верили. Ждут, чтобы выбросить чип Stryker на рынок. Когда M8 выйдет в продажу, цена взлетит до небес, а потом они обесценятся за месяц, потому что M9 с новым Stryker наводнит рынок. Чл...тра..и.

– Ты продолжаешь повторять это слово, – сказал Чокнутый Роган. – Ты понимаешь, что оно не имеет смысла?

– Почему? – встрепенулся Баг.

– Невозможно тра..ть член, – сказал Чокнутый Роган.

– Но можно тра..ться членом, – возразил Баг.

– Это тавтология, – вклинился Берн.

Этот спор мог длиться часами.

– Баг, ты нашел что-нибудь?

Баг закатил глаза.

– Нет, я просто сижу тут и треплюсь с вами, засранцами (за исключением майора), потому что я – сама общительность, и просто вас всех обожаю. – Его пальцы запорхали над клавиатурой. – Выяснилось, что Первый Национальный хранит два месяца записей с камер наблюдения, сбрасывая их на удаленный сервер каждую ночь. Я перекопал их все, и – вуаля!

На левом мониторе появилась запись с внутренней камеры безопасности банка. Светлый прямоугольник скользнул по экрану и выделил стройную женщину, идущую по полированному полу. Хорошо покрашенные платиновые волосы, белая блузка с массивным золотым ожерельем, серая юбка, кричаще-яркий красный ремень, красные шпильки и дизайнерская сумка. Ее встретил банкир и, когда она повернулась, ее лицо попало в камеру. Ей было около тридцати, с большими серыми глазами с длинными накладными ресницами и тонкими губами. Слишком глянцевая, чтобы продемонстрировать богатство.

– Встречайте Харпер Ларво, – объявил Баг. – Двадцать девять лет, отец Филлип Ларво, мать Линн Ларво, оба риелторы. Не связана с другими Домами. Училась в Академии Филлипса в Андовере, затем в Дартмуте, где со скрипом получила степень по истории искусства – я видел ее вкладыш к диплому, выглядит он печально. Харпер – гармонизатор, как оба ее родителя и дед.

Гармонизаторы в мире магии не имели ничего общего с музыкой. Талантливый гармонизатор мог войти в комнату и придать ей совершенно другое настроение, просто переставив несколько вещей. Среди прочих талантов, этот был не такой уж редкостью. Гармонизаторы обычно работали дизайнерами интерьеров, флористами, модными стилистами – в любой области, где требовалось создать эстетическую красоту.

– Харпер считается Заметной, хотя на деле она не так уж далека от Средней, – сказал Баг. – Неплохо, конечно, но ничего особенного. Ее родители также Заметные, ее дед был Значительным. Ее семья хранит сбережения в Центральном Банке. Все их счета находятся там вот уже пятьдесят лет. Так что же она здесь делает? Нет никаких намеков на открытие ею счета. Более того, мои цыплятки, Харпер практически безработная. Она стажировалась в модном журнале, работала в отеле «Черное и красное» в Далласе, с каким-то Салливаном, который якобы знаменитость, имеет отношение к парочке благотворительных организаций, но, по большей части она тусуется на вечеринках и хорошо выглядит. Как бабочка. Бесполезная, и ничем не выдающаяся.

На экране выскочило полдюжины изображений. Харпер с бокалом шампанского. Харпер, лежащая на столе и игриво болтающая ногами. Харпер на какой-то фотосессии, позирующая на кушетке и дующая губки на камеру.

– И, моя любимая, – объявил Баг.

Изображение заполнило экран. Харпер хихикала, ее яркие блондинистые волосы прижимались к Адаму Пирсу, который выглядел горячим и скучающим в своей фирменной коже. Он обнимал ее одной рукой.

– Когда это было? – спросил Роган.

– Четыре года назад, – сказал Баг.

Видео возобновилось и мы увидели, как Харпер с банковским служащим подходят к лифту. Они шли медленно, клерк говорил, активно жестикулируя, будто объясняя что-то. Двери лифта раскрылись и они исчезли из виду.

– А дальше они пошли в хранилище с ячейками, – объявил Баг.

– Она заказала себе экскурсию по банку, – предположила я. – Ей достаточно было выказать заинтересованность, назначить встречу, и они показали ей весь банк, включая банковское хранилище, где она могла пометить нужную ячейку для Гэвина.

– У тебя есть ее номер? – спросил Чокнутый Роган.

– Да, майор. Отправляю на ваш телефон.

Когда Баг сказал «майор», это звучало так же, как обычно произносят «сэр». До сегодняшнего дня я готова была поклясться, что Баг даже не знает значение слова «уважение».

Чокнутый Роган поднес телефон к уху.

– Это Чокнутый Роган. Жди меня в «Галерее» у фонтана в «Нордстроме» через час.

Он повесил трубку и посмотрел на меня.

– Хочешь присоединиться?

– Конечно.

– Встречаемся через пятнадцать минут у входа. – Он развернулся и вышел.

Я посмотрела на лицо Бага на мониторе.

– Когда мы познакомились, ты сказал мне, что лучше будешь пить сточные воды, чем снова работать с кем-то из военных или Превосходных.

Баг ощетинился.

– И че?

Я ткнула большим пальцем за плечо.

– Он – Превосходный и отставной военный.

– Ты не понимаешь, – сказал Баг. – Он... он – Чокнутый Роган.

– Ох, пощади.

Он помахал мне и Берну.

– Малый, я скоро переезжаю. Если хочешь М9, можешь забирать.

– Это очень щедро, – сказал Берн. – В чем подвох?

– Никакого подвоха. У меня будет кое-что получше, так что не думай, что это по доброте душевной. Это просто поможет мне избежать сжигания всего этого хлама.

Экраны померкли.

– Чокнутый Роган только что завербовал Бага? – спросила я.

– Похоже на то, – сказал Берн.

Мы уставились друг на друга.

– Ты узнал что-нибудь об украшении? – спросила я.

– Нет. Это странная форма. Я наткнулся на японскую брошь со стрекозой, но не думаю, что это она, – сказал он. – Узор слегка отличается.

– Можешь продолжить искать? Я знаю, это похоже на поиски иголки в стогу сена, но я буду очень, очень благодарна.

– Конечно, – сказал он.

– Я просто не доверяю Чокнутому Рогану. Нам нужно выяснить это самим.

– Не беспокойся, – сказал Берн. – Мы это узнаем. Кстати, у меня есть кое-что для тебя.

Берн открыл ящик и вытянул оттуда пакетик с металлической штучкой.

– Обнаружил это на твоем автомобиле. Стандартный GPS-передатчик.

Теперь понятно, как Роган узнал о моей встрече с Адамом в ботаническом саду. Я вздохнула.

– Ты в порядке? – спросил Берн.

– Да, – соврала я. – Пойду переоденусь. – И прихвачу пистолет.

– Невада, – окликнул он меня. – Заполучить М9 было бы правда круто! Ты ведь не против?

– Если сможешь договориться с Багом, то флаг тебе в руки. Только постарайся не обещать ему то, что не сможешь выполнить.

Я вышла со склада и не поверила своим глазам. Чокнутый Роган ожидал меня за рулем целехонького Рендж Ровера, всего пару часов назад бывшего грудой обугленного металла. Это не могла быть та же машина.

Я увидела, как он смотрит на меня из окна. Этим утром его глаза были необыкновенно голубыми. Уже знакомое чувство проснулось во мне – две части похоти, часть тревоги и остальное – недовольство самой собой. Воздействие всей этой мужественности уже должно было испариться. Я должна была быть невосприимчива. Вместо этого он опять заставил меня обалдеть.

Кандалы, напомнила я себе, сев внутрь.

– Много у тебя Рендж Роверов?

– Несколько, – спокойно ответил он.

– Значит, не так уж страшно, что Адам взорвал один из них?

– У меня их несколько, потому что они мне нравятся.

Я посмотрела на него. Челюсть сжата, рот превратился в прямую, жесткую линию. Глаза под темными бровями излучали холодную, стальную твердость, и я увидела затаившуюся в них злость. Не громогласную, бурную злость, а леденящую ярость. Все мои инстинкты возопили, чтобы я вышла из машины. Сейчас же вышла, и отошла подальше с поднятыми руками.

– А тот Рендж Ровер был моим любимым, – совершенно спокойно продолжил Чокнутый Роган. – Когда мы найдем Пирса, он за это ответит.

Ответит? Если раньше это не было для него чем-то личным, то теперь точно стало таковым.

– Адам Пирс нужен нам живым, – напомнила я. – Ты мне обещал.

– Я помню, – сказал Роган. Было явно, что ему это не по душе. Может, мне повезет, и сегодня Адам будет вести себя тише воды, ниже травы. Потому что, если его сейчас повстречает Роган, то с удовольствием прибьет прямо на месте.

Я пристегнулась и Рендж Ровер выехал на улицу. Нам понадобится сорок пять минут, чтобы добраться до «Галереи».

– Ты знаешь Харпер Ларво?

– Никогда с ней не встречался, – сказал Роган.

– Тогда почему ты так уверен, что она придет?

– Я знаю ее тип.

– Какой еще тип?

– Неудачный вектор.

Я посмотрела на него.

– Ее дед был Значительным,– сказал он. – У него было трое детей. Все они Заметные. А все их дети являются либо Заметными, либо Средними.

– Откуда ты знаешь?

– Пока разглагольствовал Баг, я проверил базу данных Дома. Тогда я не стал упоминать об этом, потому что Баг проделал отличную работу, и это была его минута славы. Нужно давать людям возможность гордиться своей хорошо выполненной работой, и быть им за нее признательным. Так можно получить еще лучшие результаты.

Все, что делал Роган, было движимо продуктивностью, даже его отношение к подчиненным. Довольные работники прилежнее работали, и были более преданны, поэтому он уделял время для признания их заслуг. Интересно, а где стою я на этой лестнице признания? Ведь он наверняка считал меня своей подчиненной. Ладно, я не его работник, и единственное, что мне от него нужно – это Адам Пирс, желательно связанный по рукам и ногам.

– Приблизительно в семидесяти процентах случаев, магия передается от родителей к ребенку без существенных изменений, – сказал Чокнутый Роган. – Несколько потомков, от трех до пяти процентов, демонстрируют внезапный всплеск. Остальные теряют свою магию с каждым поколением. Ты можешь увидеть следы подобного примера в пределах одной семьи. Даже если оба родителя Превосходные, существует вероятность градации силы у их детей. Ты как-то спрашивала у меня, почему я не рассчитывал иметь больше троих детей. Здесь другая причина. Если первый ребенок – Превосходный, существует большая вероятность, что второй ребенок может им и не быть. Все же, большинство Домов предпочитают, чтобы у главы Дома было еще хотя бы двое детей. Знаешь, как это называется?

– Нет.

Он посмотрел на меня с мрачным лицом.

– Запасной план. Дома воюют друг против друга. У нас далеко не всегда высокая продолжительность жизни. Знаешь, почему был зачат Адам?

– Нет. – И я была не уверена, что хочу это знать.

– Потому что Питер, его брат, поздно себя проявил. Его магия не давала о себе знать до его одиннадцатилетия. Они решили, что он был пустышкой, и так у них оставалась одна Татьяна, его сестра, как Превосходная Дома. Если бы кому-то удалось ее убить, Дом Пирсов мог остаться без Превосходного. Поэтому они поспешили сделать еще одного ребенка – так, на всякий случай.

– Звучит очень цинично. И совсем невесело.

– Часто так и бывает, – сказал Роган. – Если эффект убывания магии сохраняется в двух поколениях, эта семейная линия становится неудачным вектором, где каждое новое поколение слабее предыдущего. Дома страшатся лишь одного и только одного: потерять силу. Если я неудачный вектор, то, какая бы девушка ни вышла за меня замуж, она должна понимать, что ее дети будут слабее нее.

Кусочки мозаики сложились воедино.

– Все обходят Харпер десятой дорогой.

– Именно. Ее дед обладал сильной магией, и это позволило ей получить доступ в общество. Вероятно, она появилась как юная, окрыленная дебютантка, уверенная, что повстречает любовь всей своей жизни и станет женой во влиятельном Доме. Спустя годы она поняла, что мужчины встречались, спали с ней, но затем всегда ее бросали. Сейчас ей двадцать девять. Бутон уже давно превратился в розу и начал увядать. Она понимает свое положение, понимает, что брачный союз с любым из Домов невозможен, но по-прежнему отчаянно его желает. Она видела, как ее дед вращался в важных кругах, видела, как ее родителям досталась толика этого влияния, и она готова сделать что угодно, лишь бы вновь очутиться на вершине. Я Превосходный холостяк. Я могущественен, привлекателен и чертовски богат.

– А еще до умопомрачения скромен, – не сдержалась я.

– И это тоже, – даже не моргнул он. – Она придет. Она не может упустить шанс произвести на меня впечатление.

– Это печально. Я очень рада, что я не Превосходная, потому что большинство из вас больные ублюдки.

Чокнутый Роган странно на меня посмотрел.

– У власти есть своя цена. Мы не всегда ее желаем, но нам всегда приходится за нее платить. Вчера ты властвовала над жизнью и смертью. Как ты себя чувствовала?

– Я не хочу об этом говорить.

И уж тем более не собираюсь откровенничать с тобой.

– В первый раз, когда я убил кого-то с близкого расстояния, когда я видел, как жизнь уходит из его глаз, я ждал. Я читал книги, смотрел фильмы, и я знал, как это должно было случиться. Мне должно было стать плохо, должно было вырвать, а затем я бы пережил это. Поэтому я стоял там, ждал, и ничего не почувствовал. И потому решил, что так будет в следующий раз.

– И так было?

– Нет, – ответил он.

– Сколько людей ты убил?

– Не знаю. Я сбился со счета. Это была тяжелая война.

Его слова продолжили крутиться у меня в голове. Он поделился со мной чем-то личным. Может, он этого и не поймет, но я ощутила потребность рассказать ему об этом. Мне нужно было кому-то выговориться.

– Мне кажется, что я утратила часть себя, – сказала я. – Внутри меня большая дыра, словно что-то жестоко вырвали оттуда. Сегодня я чистила зубы и думала о тех двух мужчинах и женщине. Они больше никогда не будут чистить зубы. Никогда не позавтракают. Никогда не поприветствуют свою мать. Они никогда не смогут делать любые простые вещи. По моей вине. Я нажала на курок. Я понимаю, что они пытались сделать со мной то же самое, но я чувствую себя виноватой и скорблю о них и о себе. Какая-то часть меня утрачена навсегда. Я снова хочу быть целой, но знаю, что этого никогда не случится.