Текст книги "Последняя песнь до темноты (ЛП)"

Автор книги: Илана Мьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Лин глубоко вдохнула, пытаясь успокоить сердце.

– Райен, а если я пообещаю выйти за того, кого ты выберешь? И все, что ты потребуешь?

Он рассмеялся.

– Поздно, любимая. Я тебе все равно не доверяю. Но мне нравится эта идея. Признай, это интригующе. Моя сестра – леди, что хочет только порадовать своего мужчину – о, и мужа, конечно, – он рассмеялся, и Лин показалось, что он безумен, как их мать. – Я закажу гобелен об этой охоте, – продолжил он. – Вместо единорога среди копий будет глупая фигура поэта-женщины. Лорд Геррард обещал, что, хоть твои манеры изменятся, в глубине тебя будет часть, что знает и всегда будет знать, кто из нас победил.

ГЛАВА 32

Когда Киара бросала на колени дар, от него не отказывались. Так делали дураки, и это оскорбляло богиню. В остальное Валанир Окун мог не верить, но в одинокие ночи сочинений он представлял себя в стороне. Валанир был величайшим поэтом своей эпохи, и он знал – порой слишком хорошо – что музыка была темным шепотом богини ему на ухо. Не его. Он был пылью, он старел и не мог этого отрицать.

И все же Валанира преследовала картинка, где Лин Амаристот смотрит на него с доверием, сбросив маску, и он знал, что некоторые дары были ловушкой. Он хотел видеть в этом дар богини. Иначе каким он был?

И он оставил шелк и золото двора султана, где десятки лет был почетным гостем. Он не стал бы официальным поэтом правителя Кахиши, настаивая на независимости, чтобы уходить на недели в пустыню или горы, но его место при роскошном дворе было его мечтой. То место было далеко от комнат Академии, где он начинал. Тут побывал и Эдриен Летрелл, и жители Кахиши сами были связаны с искусством Киары, хоть звали ее иначе.

Он ушел со двора и отправился по торговому пути между Майдарой и Тамриллином, двумя столицами его жизни. Он не знал, куда шел, его сны мало помогали в этом. Его сны, и та ночь, когда он проснулся в холодном поту, пылая от знания, что ужасное произошло в глубинах севера Эйвара.

Дорога была холодной, ветер в горах становился холоднее с каждым днем. Когда Валанир Окун шел тут в последний раз, была весна, он ходил тогда с караваном, а потом на ярмарку Середины лета. Дни были полны разговоров с торговцами, стражами, одинокими колдунами, а ночами звучала музыка, и артисты танцевали.

Теперь с Валаниром были только мысли, и только ветер был музыкой. Дороги были почти пустыми и опасными, но многие кахишианцы почитали людей с лирами и кольцами и принимали дома.

Он не был беззащитным. То, что он был способен не только в музыке, помогло ему распространить славу. Люди хотели героев, они не стали бы почитать человека со всего одним даром. Он сложно воспринимал свою славу, знал, что настоящий Пророк не затмевал таким свое сердце.

Никто не видел его сердце, потому что Валанир Окун не позволял никому быть близко. Но богиня Киара знала. Может, потому ее дар ему теперь был с горечью, она вернулась к нему в смеси тьмы и света, что он всю жизнь давал ей.

К концу осени, когда он почти дошел то тощих деревьев, он обнаружил, что его планы были хрупкими. Он был Валаниром Окуном, самым известным поэтом его эпохи, его почитали поэты в Эйваре и при дворе Майдары. Но он был лишь человеком, и события шли вне его контроля. Он проснулся, веря, что мог предсказать поворот дороги, а к концу дня дороги не было, только лес без света.

И он начал слышать голос в голове, который приходил снаружи. Он обходил его внутреннюю защиту впервые в жизни.

– Он получил ее, – сказал знакомый голос. Его сила была большой, и дрожь отдавалась болью, он упал на колени. Метка на его глазу, метка Пророка, пылала. Глубоко дыша, Валанир сжал голову, склонился, словно подчиняясь потоку. – Ты там, Валанир? – голос прокатился по нему. – Он получил ее. Помоги мне.

* * *

Дариен довольно быстро понял, что случилось. Сначала он встревожился, потому что хотел скорее перейти к следующей фазе жизни. И он с виной думал о ранах Лин из-за него, и какой уязвимой она будет, путешествуя в одиночку.

Он расхаживал по земле в ритме маятника. Дариен решил, что предложит – настоит – сопроводить ее до города, где она отдохнет в безопасности. Он знал, что план глупый: Райен преследовал ее, как и Корона, в Эйваре не было безопасного места.

Дариен не мог сказать, когда лес показался слишком тихим, когда он стал переживать. Он стал тихо звать ее по имени, хоть это было опасно. А потом забыл о риске, искал ее, безумно звал. Пока не пришел на поляну, где лежал на земле плащ Лин. Сверху одиноко кружил и кричал сокол, это был единственный звук.

Удивительно, но Дариен успокоился. Он знал, что было рискованно идти с Кимбралин Амаристот, и Дариен ни на миг не сомневался, что ее украл ее брат. Он знал, что не мог отыскать Райена Амаристота в лесу. И, судя по словам Лин, ее брат задумал для нее нечто ужасное. Времени было мало.

Он ругал ее мысленно. Она снова и снова ломала его планы.

Он должен был верить, что она жива. Иначе ему стоило уйти в Кахиши, пока зима не заморозила дороги.

Это не было вариантом.

Дариен развернул бумаги, что забрал из Академии. Они принесли лишь печаль ему и Лин, но с ними он пробудил силы, которые были от Киары.

Два портала открылись для Дариена Элдемура, так он думал: видение с кофейней в Тамриллине и сон, что привел его к Лин Амаристот.

Или три? Смерть была порталом, что открылся для него и по его приказу, может, в самой Лин. Дариен еще не отплатил свои грехи.

Дариен открыл нужную страницу и судорожно вдохнул. Лес словно бросал вызов тишиной.

– Я нашел тебя раз во сне, – сказал он, словно Лин стояла рядом. Он почти видел ее нежную далекую улыбку от его безрассудства. Она сказала бы ему спешить к границе. Но это было ее изъяном: она не думала о себе.

А каким был его изъян? Он был безрассуден, конечно. Он сделал выбор. С кровью Лин Дариен получил чары. Он сделает это еще раз, чтобы найти ее.

* * *

– Нас боялись в Коррите, – говорила Марилла. Она ехала с грацией аристократки, как всегда. Марлен не понимал, откуда она это знает. Может, это была ее тайна, и это позволяло ему так долго терпеть ее.

Это и ее ключи к нему.

– Ты льстишь крестьянам, – сказал Марлен. – Вряд ли им хватает ума на страх.

– Я вижу знаки, – сказал она. Она ехала следом за ним по узким тропам. Покинув Динмар, они поехали по грязным тропам, что уходили от королевской дороги на север. Марлен порой оглядывался, замечал ее улыбку. Ее зубы вспыхивали у его спины, напоминая блеск ножа. И он вспомнил, что она изменила ему с другим. – Такие люди, как мы, Марлен, – сказала она. – Мы – тени, которых эти люди боятся в глубине сердец.

– Или они видят мой меч, – сказал он. Ее слова тревожили сильнее, чем он хотел показать. Он плотнее завязал плащ на шее от холода.

Каждую ночь их пути он хищно и холодно брал ее сзади, вонзая длинные ногти поэта в ее плоть. Он делал это, даже когда не хотел ее, хоть и знал, что для нее это не наказание, а наоборот. Месть ей была как подъем по скользкой стене из обсидиана. Он видел, как днем она баюкает раны – длинные порезы на спине и плечах – но она носила их с легкостью, словно считала их украшением. Некоторые стали шрамами. Был ли это знак, что она его, или ее безразличие к ним означало, что она всегда была дальше него?

По словам хозяина гостиницы в Коррите, Райен Амаристот был с пленником на лошади, мальчишка якобы сделал ребенка одной из служанок в Вассилиане.

– Я проверю, чтобы он исполнил долг, – сказал Райен со смешком.

Марлен не знал, что делать с Райеном, насколько он был связан с игрой Никона Геррарда. Но он ощущал родство с мужчиной. Он надеялся, что они договорятся. Иначе разберется меч.

* * *

Она была на спине на грязном полу, запястья и ноги были привязаны к кольям. Веревки впивались в раны с постоянной болью. Зеленый свет солнца падал из окна, домик явно принадлежал леснику.

Он связал ее ноги. Пришлось, когда она смогла вытащить нож из сапога и со связанными руками бросилась к его спине. Отчаянный бросок, и он развернулся с легкостью танцора, смеясь, и забрал нож из ее хватки. Хоть она успела слабо ранить его под коленом.

– Вредина, – весело сказал Райен, промывая и перевязывая ногу. – Это моя награда за то, что плохо связал тебя. Это не повторится.

Он напевал теперь, разводя огонь. Воспоминания Эдриена Летрелла притихли в Лин, словно страх прогнал их.

– Я бы заткнул тебе рот кляпом, но кому дело до твоих криков? – бодро сказал Райен, работая. – Ах, Лин, я говорил, как скучал по тебе?

– Райен, – прохрипела Лин, губы трескались. – Что случилось с нами?

Он встал над ней и посмотрел в ее лицо. Его брови были сдвинуты, он улыбался.

– Случилось?

– Разве это брат и сестра? Ты думал об этом? – она искала языком влагу во рту, горло сжималось, как мятая бумага. – Это из-за Калинды… да?

Он тихо рассмеялся и опустился рядом с ней.

– О, Лин, – сказал он, казалось, с теплом. Он ударил ее по челюсти раскрытой ладонью. Тьма заполнила на миг глаза Лин, слезы выступили. – Знаешь, что она сказала мне как-то раз о тебе? – нежно сказал он. – Что если бы знала, какой ты вырастешь, скормила бы тебя собакам младенцем.

Лин замерла.

– Это меня не потрясет, Райен, – она смотрела на него. Слезы утекли, прочистив глаза. – Ты слышишь? Никак.

Он, казалось, ударил бы ее снова. А потом улыбнулся.

– Пытаешься разозлить меня, – сказал он. – Умно, – он стал расстегивать ее рубашку.

Она напряглась.

– Что ты делаешь?

– Боишься, что меня влечет к тебе? Не льсти себе, – холод ударил по груди и животу Лин. Она задрожала. Она увидела, как Райен взял глиняный горшочек и опустил в него пальцы. – Мне дали указания, как подготовить тебя, – сказал он. Его пальцы стали красными после горшочка.

Кровь. Лин застыла, пытаясь не дрогнуть, пока его пальцы рисовали сложный символ на ее коже от груди до низа живота. Его тонкие пальцы напоминали ей свои. Она не видела символ, но он напоминал узел и метку Пророка.

– Подготовить к чему, Райен? – выдавила она, глядя, как его палец движется из горшочка к ее коже и обратно. Красный рисунок быстро засыхал, словно рана.

– Никон Геррард пришлет кого-то сюда исполнить чары, – сказал Райен. – Он скоро прибудет, – он вытащил нож, и она не успела дрогнуть, а он сделал надрезы над ее скулами по бокам лица. Тепло потекло по щекам.

Райен сверкнул зубами, как белый волк севера.

– Вот, милая, – сказал он. – Теперь ты готова.

* * *

Горное озеро сияло, мираж пляшущего света солнца из-за деревьев. За водой поднимались железные высоты гор, не нанесенных подробно на карту. Их вершины были белыми. Дальше был ледяной лес, которому не нашли конца. Некоторые звали его краем мира.

Домик был в роще деревьев у озера. Они подошли тихо, как могли, дыхание морозило горло. Серый конь Райена Амаристота был привязан к дереву у двери, дым поднимался из трубы.

За день, что прошел с их отбытия из Коррита, Рианна ощущала себя призраком рядом с Недом, ее будто сковывала белая тишина. Новость, что Райен схватил Лин, чуть не сбила ее тошнотой, Райен вряд ли оставил бы Дариена в живых. Но миг прошел, и она поднялась на ноги, и Нед увел ее без слов.

Их планом было ждать, пока Райен выйдет, и напасть на него раньше, чем он вытащит меч. Было важно, как отмечала Рианна, не убивать его сразу, она хотела узнать о судьбе Дариена. Нед спокойно поддался, она ожидала другого.

Они скрылись среди деревьев по сторонам от двери, сжимая оружие. Их силой будет внезапность. Это была единственная их сила.

Когда Райен открыл дверь, Рианна чуть не упала в обморок. Он выглядел хорошо. Не изменился. И это было ужасно. Тело Рианны предавало ее при виде него, наполнилось печалью.

«Я его немного любила», – удивленно подумала она, голова кружилась.

Нед бросился первым, как они и планировали, целясь в голову Райена. Тот словно ожидал такого, выхватил кинжал и отбил меч. Рианна обрадовалась, что он был без меча. Лезвия ударялись до искр. Дыша с шипением, Нед толкал кинжал Райена. Он отгонял Райена по шагу дрожащей рукой к стене домика.

Рианна выпрыгнула из укрытия. Вместе они могли прижать Райена к стене.

Райен рассмеялся, щеки пылали. Он увидел ее.

– Госпожа Гелван, – сказал он, ударив первое слово. – Что вам? – он ударил Неда ногой по паху.

Нед охнул и рухнул на колени. Падая, он схватил Райена за ногу, и они упали вместе. Оружие рухнуло на землю, мужчины сцепились. Рианна Гелван побежала к ним, сжимая нож, крича с гневом и скорбью.

* * *

Когда Лин услышала голоса в голове, Райен сидел у камина и вырезал из дерева. Ее сердце забилось так сильно, что он мог заметить, но он напевал, работая. Их голоса были похожими. Она слышала один раз, как он пел, когда красивая аристократка приехала к ним на две недели. Райен неожиданно горестно запел в один из вечеров, не глядя на семью и гостей, словно отвлекся на свое горе. Его тенор заполнял столовую серебряной меланхолией. Рыжеволосая женщина была помолвлена с южным лордом, она была потрясена. Калинда Амаристот тогда еще была жива, и Лин теперь подозревала, что пение было отчасти для нее. Ее чувственный рот голодно улыбнулся, пока она смотрела на сына.

Голоса гудели в голове Лин, она почти разливала их. Может, так сходили с ума.

Тогда почему так долго?

Рыжеволосая женщина вскоре уехала, ее лицо было белым, ее ждала южная свадьба в свете солнца. Лин думала сказать ей что-то перед отбытием, но вряд ли было лучше для нее переживать из-за любви всю жизнь, чем знать правду. Ей лучше не знать, что то, как она плакала, истекала кровью и молила еще недели было темой для веселья в их доме.

«Я помогала ему?» – Лин не хотела помогать Райену ловить этих женщин, но не помешала. Она видела себя бессильной, она могла лишь смотреть. Теперь это случилось с той, кого она знала и даже любила. Она успела полюбить Рианну за то время, что знала ее. Хоть от этого было мало хорошего.

Она надеялась, что Рианна не молила.

«Мира», – подумала она и увидела, как голубые глаза открылись и посмотрели на нее с удивлением и болью. Она закрыла свои глаза, думая, что сходит с ума.

Гул голосов вдруг стал четче.

Почему она еще не слышит нас?

Лин вдохнула. Она знала этот голос.

Она нас слышит, – сказал другой голос. – Да, Лин?

Она чуть не закричала. Слова пульсировали в висках, словно они стояли рядом. Она подумала:

Почему вы здесь? Мне конец.

Я знал, что она так скажет, – вздохнул Дариен Элдемур.

Лин, у тебя есть ключ к побегу, – сказал голос Валанира Окуна. – Ты должна знать.

Теперь она их видела, словно на ее глаза упал полупрозрачный занавес. Дариен Элдемур и Валанир Окун висели перед ее глазами у потолка дома. Райен все вырезал у огня. Боль заполнила ее при виде них.

Знаю, Эдриен со мной, – утомленно сказала она им. – Но я не нашла мысли о Пути. Когда я пытаюсь, картинки ускользают.

Ты не говорила мне этого! – возмутился Дариен.

Мы можем тебе помочь, – сказал Валанир. – Ты ощущаешь нас в голове?

Лин задумалась на миг.

Да, – она удивленно ответила. – Дариен голоден.

Дариен закатил глаза и вздохнул.

И смятен тем, что я связана и так открыта, – продолжила она с ноткой шалости.

В смятении? – ответил Дариен. – Прошу. Ты кожа да кости.

Ладно, дети, – сказал Валанир. – Обо мне ты ничего не сказала, Лин.

Я не знаю ваши мысли, – сказала Лин. – Как обычно.

Валанир кивнул. Он сидел, скрестив ноги, на пустом участке земли. Лин увидела за ним силуэты камней в свете заката и блеск солнца на его седых волосах.

Возьмите меня за руки, – приказал он. – Оба.

Удивительно, но Лин ощутила их теплые руки. Она сжала пальцы, их плоть ответила, хоть в ее физических руках ничего не было, и они были связаны.

Готово.

А теперь куплеты Эдриена, – сказал Валанир Окун. – Читайте их, и мы втроем будем думать о последнем куплете. О том, что в твоей голове.

Лин начала кивать, вспомнила о Райене и замерла. А он встал и сказал:

– Я вернусь. Может, убью нам что-нибудь, – он вышел из домика и закрыл дверь.

Лин выдохнула. Она мысленно читала куплеты. И ей казалось, что руки Дариена и Валанира сливаются с картинками. Как-то она видела их лица и дом вокруг, видела гору перед собой, вершину в тумане. Кинжалы вершин поменьше выглядывали из-за облаков и манили. Белый ветер выл между ними, ударяя холодом.

Лин услышала пение, и поняла, что оно звучит из нее, но не ее голосом. Это был мужской голос, хриплый, а не золотой, каким он был при дворах королей и дворцах, что дал ему имя.

Она увидела, как открываются глаза, упрек в них. Они пропали, слились с голосом Эдриена Летрелла в раздирающей песне. Лин вдруг поняла, что он плакал, и ее глаза жалила влага.

Эдриен говорил Дариену, что нужно все потерять. Его голос был ножом в ее теле.

Лин подумала об Алине, Леандре и Хассене, Рианне и даже своей семье. О брате, который мог быть ей лучшим другом в мире, а был монстром.

Она могла писать песни вечно, но не выразить все потери. У нее не было слов для их сущности, для того, как они извивались в ее венах и сжимали сердце.

И вдруг последний куплет они с Эдриеном запели вместе. Она сжала руки последних друзей и потянулась всей сущностью к миру за этим.

* * *

Они услышали голоса, еще не добравшись до поляны у озера – голос мужчины был высоким от гнева, а потом воздух пронзил вопль женщины. Марлен Хамбрелэй подумал, что идти туда глупо, но Марилла гнала его с предвкушением в глазах.

– За этим мы и пришли, – сказала она. Качая головой, Марлен вытащил меч. Они пошли к имению Амаристот у озера. Марлен подумал, что Лин Амаристот попыталась сбежать, и ее брат убивал ее. Это покончило бы с планом жуткого Никона Геррарда, но была одна проблема для Марлена.

Марлен понимал, что с другими целями пришел в лес.

– Я убью твоего парня, если мы столкнемся с ним, – сказал он Марилле.

Она улыбнулась.

– Мило, что ты думаешь, что меня это удивит.

Свет проник среди деревьев, они дошли до поляны. Был вечер, и солнце спускалось к воде и горам на горизонте. Розово-золотой свет озарял домик у воды.

Но то, что Марлен увидел, отвлекло от мыслей о времени дня.

Три человека бились на поляне. Марлен узнал Райена Амаристота, Нед Альтерра обвивал рукой его шею, стоя за ним. Он удерживал Райена на месте. Рианна Гелван прижимала нож к его горлу.

– Двое на одного, – сказал Марлен. – Не честно, да?

Райен улыбнулся, стряхнул потные темные волосы с глаз.

– Вот и вы, – он тяжело дышал. – Долго же.

– Меня неожиданно задержали, – сказал Марлен почти вежливо.

– Господа, – голос Рианны пронзил воздух. – Мы с лордом Амаристотом не договорили, – она скользнула взглядом по Марлену, и он поежился. Ее лоб и скула слева были большим лиловым синяком. Ее голову прикрывал бархатный шлир, который сполз над ухом и показал череп со щетиной волос.

Марлен услышал крик ястреба в осеннем воздухе, он кружил над землей.

– Я оставил Дариена живым, – сказал Райен, – чтобы он увидел, что от тебя осталось. И как ты предала его.

Рианна прижала нож к коже Райена, потекла струйка крови. Он не дрогнул.

– Кстати о предательстве. Ты предал моего отца, да? – сказала она. – Я долго думала об этом в лесу. Думаю, Никон Геррард отправил тебя исследовать. Узнать наши тайны.

– У меня была помощь, – сказал Райен. – Лорд Марлен Хамбрелэй, так вовремя прибывший, сообщил лорду Геррарду о ереси твоего отца. Мне нужно было найти доказательства. Никон Геррард знает, что я охотник.

Нед впервые заговорил:

– Лорд Хамбрелэй… нет конца предательству?

– Я устала, – сказала Рианна Гелван.

Нед посмотрел на нее, словно она влияла, хотя это он удерживал Райена Амаристота на месте.

– Это твой выбор.

– Это бред, – сказал Райен. – Если вы убьете меня, знаете, как вас будет преследовать королевство? Я – лорд Амаристот, – он посмотрел на Рианну. – Думаешь, Дариен сможет любить шлюху, – сказал он. – Еще и убийцу? Думаешь, он слижет кровь с твоих рук, как собачка? – Рианна смотрела на него, Райен сказал шелковым голосом. – Ты расскажешь, как загнала мужчину без меча? Иначе вы меня не схватили бы, у меня еще и ранена нога. Ты испугаешь Элдемура, ему нужна невинная и милая девушка с чистыми руками.

– Заткнись, Райен, – сказала Рианна. Она убрала нож от горла Райена. А потом вонзила его в его живот и распорола, как рыбу. Они оба закричали.

Глаза Райена выпучились, рот раскрылся в визге. Рианна отпрянула, побледнела так, что вены на лице казались пауками. А потом бросилась вперед и перерезала взмахом его горло.

Нед Альтерра бросил тело на землю. Глаза Райена Амаристота тускнели, кровь выливалась из горла.

Марлену было плохо.

– Это было не благородное убийство.

– Таким был и он, – твердо сказала Рианна, ее голос звенел. Она упала на колени, и ее стошнило. Нед прыгнул к ней и прижал ладонь к плечу, следя за Марленом Хамбрелэем и Мариллой, что смотрели с высоты лошадей.

Марлен не понимал, почему не остановил их. Он не знал, смог бы, хоть и был умелым. Что-то в тонком и голодном лице Рианны Гелван вызвало холод на его спине.

Марлен повернулся к Неду. Он был растрепанным, лицо исказилось, как от боли.

– Лорд Альтерра, – обратился к нему Марлен. – Нам нужно расплатиться.

Марилла заговорила впервые:

– Я этого не хочу, Марлен.

Марлен дернулся к ней, у него закружилась голова.

– О чем ты? – сказал он – Ты не моя? – уязвимость его слов делала его слабым, словно он открыл шею для ножа.

– Да, – сказала она без насмешки в голосе. – Я твоя и всегда буду твоей. Но я не хочу, чтобы ты убивал его.

– Потому ты пошла со мной, – сказал Марлен. Он невольно сжал кулаки. Он попытался успокоиться. – Я даже не знаю, что думать.

Марлен не знал, что она ответила бы, если бы ответила. В этот миг поляну залил ослепительный свет, словно солнце упало на землю. И свет был всюду. Лес пропал.

ГЛАВА 33

В вихре голубого шелка и каштановых кудрей, ниспадающих до ее пояса, женщина в саду встала поприветствовать вошедшего юношу. Окруженная кустами роз, со своим идеальным видом она напоминала картину. Ее голубые глаза были с морщинками от смеха по уголкам, хоть она не улыбалась.

Мужчина поклонился и вошел. Он был высоким, с худым и красивым лицом. На его боку была золотая лира, его кольцо сияло розовым на солнце.

– Лорд Геррард, – шепнул Рианне на ухо Нед. Она попыталась оглянуться на него, но не смогла, как и не увидела свои руки перед собой.

Да, это был Никон Геррард, но без седины в волосах, лицо было гладким как у ребенка.

– Сад моего отца, – шепнула она. Но это он уже мог понять сам.

Женщина в саду, тем временем, протянула ладонь с длинными пальцами Никону Геррарду и позволила поцеловать ее. На протянутой руке у нее было золотое кольцо.

– Ник, – сказала она, – я не ждала тебя. Гидион не дома.

Никон Геррард выпрямился и сел на скамейку рядом с ней.

– Где он?

– Гуляет с Рианной, – сказала она и улыбнулась с ямочками на розовых щеках. – Я благодарю богов, что мой муж – такой верный отец.

Никон Геррард не проявил эмоций.

– И он благодарен за такое счастье, Дария. Какого бы бога он ни благодарил.

Она отодвинулась от него, лицо стало холодным.

– Зачем ты пришел, Нед?

– Пригласить тебя, – сказал он, тон стал ровным, он уловил, что ее голос изменился. – Приходи ко мне иногда. Я работаю весь день, и есть дни, когда я с трудом верю, что буду придворным поэтому.

– Я думала, это решено, – сказала Дария Гелван. – Принц тебя любит.

– Да, но есть король, – сказал Никон Геррард. – Боюсь, его я порадовать не смог. Он говорил о Валанире Окуне, но я знаю, что Валанир даже не хочет быть придворным поэтом. Он точно считает себя выше этого.

– Уверена, твой талант не хуже, – сказала Дария. Ее механический тон показывал, что это она говорила часто. – Ник, за все года, что я тебя знаю, твои проблемы не менялись.

Никон Геррард оскалился.

– Какие проблемы?

Она коснулась его запястья, заглянула в его лицо.

– Ты боишься.

Туман окутал сцену, краски сада Гелван весной – зелень листьев и травы, красные и желтые розы – растаяли в белизне. Рианна все еще не видела руку перед лицом, но ощущала руку Неда в своей.

– Мне страшно, – сказала она вслух.

– Не надо, – услышала она его. Голос повис в воздухе, словно содержался в небольшом пространстве.

– Где мы?

– Не знаю, – сказал Нед. – Но не в опасности.

– Это… была моя мама.

– Знаю. Я ее немного помню. Я не помнил, что вы так похожи.

– Видела бы она меня сейчас, – она издала смешок. Может, хорошо, что она не видела свои руки в крови. Было удивительно тяжело вонзить нож в Райена, она помнила борьбу с его телом пальцами и ладонями. Рианна видела его лицо в тот миг – его рот был черной луной агонии, глаза выпучились, как стеклянные. Она закрывала глаза и видела это, открывала и видела маску между собой и миром.

Райен был прав насчет близости ножа. Это был последний урок от него.

Нед сказал:

– Раз мы никуда не идем, я кое-что скажу, – впервые с того, как он нашел ее в Динмаре, он звучал опасливо. Как старый Нед, что был с ней осторожен, словно она могла сломаться.

Рианна решила помочь ему.

– Ты был с Мариллой.

Он резко вдохнул, а потом удивленно рассмеялся.

– Скажи, как ты это поняла?

– Иначе зачем Марлен Хамбрелэй требовал расплаты? – сказала она. – И было что-то во взгляде Мариллы на тебя. Думаю, она тебя любит.

– Не любит, – сказал Нед. – Но да. Ты была права.

– Это меня не тревожит, – сказала Рианна. – Я даже… рада.

– Рада?

Рианна ощутила покалывание в носу, словно могла заплакать.

– Я так мало тебе дала. Нед. Прости.

Его ладонь грела ее руку, была теплом в белой пустоте.

– Это не так, – сказал он. – Можешь представить нас, не знавших друг друга все эти годы? Я – нет. И не хочу.

Рианна искала ответ, но белизна вокруг пропала, ее сменила алая комната. Высокие окна с бархатными алыми шторами были в дожде и серыми. Одинокий ветер бился среди ливня в стекло.

Комнату заливало сияние большого камина, вокруг него собрались тени. В этом свете стояли Дария Гелван и Никон Геррард. Она была спиной к Рианне и Неду, и они видели волны ее волос. Придворный поэт стоял против света, лицо было в тени, но глаза безумно горели, он проводил рукой по волосам. Он казался очень юным.

Дария подставила кольцо свету. Его кольцо Академии.

– Тигриный глаз, – сказала она. – Расскажи еще раз, что это значит.

Никон Геррард кашлянул, сцепил руки перед собой.

– Сила и огонь танцуют в тебе, это нужно выпустить в мир, – процитировал он.

Она протянула ему кольцо, словно подарок.

– Я так и думала, – сказала она. – Знаешь, что еще я думаю?

– Я догадываюсь, – она надел кольцо на палец.

– Сила, Ник, – сказала она тихо, но звучала сильно в тишине комнаты. Дождь уже тише бил по окнам. – Все годы, что я тебя знаю, ты хотел только этого.

– Ошибаешься, – сказал он. – Я хотел другого. Это у меня забрали.

– Гидион не забирал меня, – сказала она. – Ник, наша дружба важна. Не порть это.

– Не буду, – Никон Геррард выдавил улыбку. – Идем. В дождь не выйдешь. Выпей со мной, – он указал на графин и два бокала рядом. Дария смотрела, как он наливал, и на миг Рианна увидела, как ее лицо дрогнуло, но это могла быть игра света огня. Но то изменение напоминало беспокойство. А потом она с улыбкой приняла бокал и подняла его в тосте. – За тебя, – сказал Никон Геррард и выпил. Он опустил бокал, его щеки покраснели, глаза горели, как угли. – Дария, ты ведь всегда хотела меня… в сердце?

Дария потягивала вино, а потом осторожно отставила бокал.

– В сердце, – сказала она, растянув губы в улыбке. – Конечно.

Он схватил ее. Они долго целовались, и в их тишине шумел дождь. Рианна не могла дышать.

Вдруг Дария вскрикнула. Ник Геррард бросил ее на диван со смехом, она откатилась. Она подобрала юбки и себя, стараясь выглядеть достойно.

– Ник…

– Думаешь, я не знаю, – сказал Никон Геррард, – что ты затеваешь?

Губы Дарии приоткрылись.

– Я не…

– Да, – ровно сказал Никон Геррард. – И ты подвела его. Пока мы сидим тут и пьем вино, короля найдут мертвым в его комнате. Я думал, что стоит сказать тебе самому.

Она вдруг вскочила и ударила его ладонью по горлу, ее рука была напряжена, как нож. Скорость этого потрясала. Ее ладонь попала по его горлу с треском. Никон Геррард выдохнул. Он ударил ее по груди так, что она отшатнулась и упала на колени. Он миг потирал место, куда она его ударила, сглотнул. И улыбнулся.

– Меня не убить, – сказал он и сжал ее руки. – Моя жизнь уже не моя. Время идет, и это все больше исполняется, и потом ни одно оружие не убьет меня. Я покажу, почему.

Она боролась, но он увел ее в тени за светом огня, к стене с большим гобеленом. Он отодвинул гобелен и показал скрытую дверь.

– Мой муж знает, что я здесь, – прошипела она.

– Да, – сказал Никон Геррард. – О, не искушай меня такими словами, Рия, – его рука прижала ее руки к бокам, он толкнул дверь.

– Не смотри, – сказал Нед сдавленно на ухо Рианне.

За скрытой дверью она увидела стол из костей и черепов. В центре стола было вырезано углубление в темных пятнах. Черепа все еще были с волосами, у некоторых волосы были длинными. Некоторые головы явно принадлежали детям.

– Гадание на крови, – выдавила Дария. – Как и думал король Элдемар.

– Новый король, – сказа Никон Геррард, – тоже будет слабым, но послушнее, – он вдруг бросил ее в комнату.

– Тогда ты решишь убить меня здесь, – сказала Дария, волосы упали на лицо.

– Я уже тебя убил, – сказал Никон Геррард.

Ее лицо побелело.

– Редкий яд, – сказал он таким тоном, словно снова соблазнял ее. – У меня иммунитет к нему, как ко многому другому. Ты начнешь сходить с ума следующий час, забудешь свое имя, лица любимых. Это продлится день. А потом лихорадка сожжет тебя и остатки разума. Мне говорили, это больно.

– Я узнаю дочь, – сказала Дария Гелван. Ее глаза были черными, зрачки расширились. Пот выступил на лбу.

– Это страннее всего, – отметил Никон Геррард, словно в наблюдении. – Было время, когда мои чувства к тебе были… всем. Ты была всем, о чем я думал. Король знал это, когда выбирал тебя шпионить за мной.

Она проползла с трудом по ковру и схватилась за край дивана.

Никон Геррард смотрел на дождь.

– Теперь я ничего не чувствую, – сказал он. – Словно эта ужасная слабость была с кем-то другим.

Дария добралась до ручки двери и открыла ее. Она дышала с ужасным шумом.

Никон Геррард вдруг рассмеялся.

– Иди. Интересно, есть ли ад для предателей.

– И для убийц, – сказала Дария Гелван с трудом. – Я увижу тебя там однажды, – она прижала юбки к груди и выбежала за дверь, не закрыв ее за собой. Никон Геррард не двигался. Он взял бокал и выпил, глядя уже далеко.

Рианна и Нед снова оказались в белом месте, и теперь оно казалось чистым и безопасным.

– Надеюсь, это все, – Рианна бесконтрольно дрожала. – Я хочу домой.

Нед рассмеялся.

– Где дом?

Рианна выдавила улыбку, показывая храбрость, хоть он и не видел.