Текст книги "Виртуальность"

Автор книги: Игорь Воронкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

– Что это? – шепотом спросил Белов.

В электрическом облаке проступили очертания какой-то фигуры. В гибком стане фантома чудилась женская грация. Из светящегося эфира на Белова смотрело прекрасное женское лицо. Лицо фантома переливалось змейками молний, купаясь в волнах искрящегося воздуха. Глаза незнакомки притягивали, обещая: "Иди ко мне! Я подарю тебе блаженство..." И словно бы в трепетном желании поцелуя, лицо призрака приблизилось к Белову. По лицу лейтенанта пробежали иголочки разрядов, когда он ощутил дыхание фантома. Сержант Гришин испуганно попятился назад. Подспудно он почувствовал угрозу, исходящую от призрака. В этой грациозной даме таилось что-то гибельное и опасное.

– Уходить надо, – губы Гришина с трудом разлепились, будто замороженные изрядной порцией наркоза.

Но Белов не слышал ничего, кроме влекущего зова незнакомки. Она пришла из его мечтаний и грез. И неважно, что была она соткана из молний и светящегося эфира, Белов не мог совлалать с ее притягательной силой.

Из светящегося ионизированного воздуха возникла рука призрака. У незнакомки была тонкая кисть с длинными пальцами, заканчивающимися острыми ногтями. Рука призрака протянулась к лейтенанту. Но Белов не видел этой руки. Он смотрел на сполохи молний, мечущиеся в глазах незнакомки, и думал, что подлинное блаженство лежит за пределами этой жизни. И чтобы постичь его, он должен отдаться этой незнакомке и последовать за ней в царство призраков.

Гришин дернул лейтенанта за бушлат. Лицо прекрасной дамы вспыхнуло гневом. Она резко выбросила руку вперед. Электрический разряд ударил в горло лейтенанту, заглушив вырвавшийся крик. Белов упал на колени, глотая воздух обожженным горлом. Гришина отбросило назад, он запнулся за что-то и упал на спину. Призрак отделился от кабеля и поплыл к сержанту. Лицо фантома утратило обольстительные черты. На сержанта смотрела сама смерть, безжалостная и беспощадная.

– Пожалуйста, не надо! – взмолился Гришин.

Но роковая дама осталась непреклонна. Никакие мольбы и просьбы не могли ее тронуть. Она пришла на землю убивать и жалить. Молния вылетела из руки призрака и вонзилась в голову сержанту. Гришин умер мгновенно. На лбу у него смерть оставила свою печать – черное обугленное пятно. Когда с людьми, попытавшимися вмешаться в дела смерти, было покончено, незнакомка с тихим электрическим шорохом растворилась в воздухе.

Передатчик продолжал посылать управляющие сигналы динозаврам, бредущим по улицам Санкт-Петербурга.

Глава 29. На крепость!

Милицейская "шестерка" вернулась к дому Васильева. У Прыгуновых дома никого не оказалось. Соседи пояснили, что Левин отец уже ушел на работу, а Левиной матери не стало два года назад. Сам Лева был неизвестно где. Это очень опечалило Сумскова и его друзей. Из активных тестеров остались только двое: Дмитрий Васильев и Лев Прыгунов. Скарж и Фриз были контужены и напуганы и, по мнению Бафомета, навсегда выведены из игры. Поэтому ехать к ним домой в другие районы города, не имело смысла. "Шестерка" заняла выжидательную позицию напротив подъезда дома Васильева.

"Сучка уже нажаловалась мужу, что ее обидели. Подождем, когда он прибежит утирать ей сопли", – подумал Сумсков. Его мысли услышали "дружинники" и согласно кивнули головами.

В голове Сумскова звучал голос ящера. Сумсков узнал много такого, во что никогда не решился бы поверить. Весь мир, все люди казались ему обманутыми несчастными существами. Они были настолько погружены в свою непроходимую глупость и предрассудки, что их даже стало жалко. Сумсков жил предвосхищением великого дня. Скоро будут сброшены маски, и миру будет явлен его подлинный бог и царь. Ждать оставалось недолго. И хотя основное действо разворачивалось сейчас в центре города, на Сумскова и его помощников была возложена особая миссия. Они должны были вырвать у тестеров ключ к остановленному времени и освободить Бафомета из заточения. Сумсков и его подручные ощущали, как их наполняет великая сила. Лживый бог христиан умер, а значит, стало возможно все. Новый бог разрешал все, на что имели право сильные и смелые.

От нечего делать Сумсков пялился на проходящих женщин. Перед его взором возникла картина того, что юнцы вытворяли с женой Васильева. Сексуальный аппетит Сумскова разгорелся. Он тоже был не прочь поймать за задницу кого-нибудь из проходящих телок и затащить в какой-нибудь угол. Его юные оруженосцы с удовольствием помогли бы ему в этом. Взять хотя бы ту молоденькую в куртке с капюшоном. Какая славная фигурка! Но обычный секс Сумскова не возбуждал. Гораздо интереснее было то, что подразумевалось под термином BDSM. Сумскову нравилось подчинять других. И сексуальное подчинение было ему особенно приятно. Почти все необходимое было у него в наличии: и наручники, и ремни, а остальное пришло бы по мере пробуждения фантазии.

От сладких грез Сумскова отвлек гогот с заднего сиденья. Юнцы обсуждали сцену в квартире Васильева.

Сумсков обернулся:

– Да заткнитесь вы, идиоты! Вдруг кто услышит!

– Над Борой угораем! Он никогда баб не трахал! Правда, Бора?

Бора сидел надутый и гордый тем, что его маленькому кончику удалось побывать внутри женского тела. Он кончил, когда его стаскивали с этой бабы. От такого неожиданного финала брызги спермы упали на его брюки и засохли белесыми пятнами.

– А вон ту телку не хотите? – Сумсков показал глазами на девушку, удаляющуюся по проспекту.

– А ты хочешь? – навострил уши прыщавый.

– Можно немного развлечься. Но надо все сделать быстро, тихо и незаметно.

– Кого ты боишься? Эти твари скоро будут кланяться нам!

– Пока они могут помешать. Надо быть осторожным. У нас важное задание.

– Ангела свалили, скоро пойдут штурмовать квалы. Город наш!

– Еще крепость с главным квалом, – возразил Сумсков.

– Все сокрушим, кресты сбросим. Воскресшего с этим народом не будет.

– Лучше бы его вообще не было.

– Он больше не войдет в этот мир.

Сумсков посмотрел на часы.

– В машину телку не надо. Скоро вернется сержант. Найдите подъезд или подсобку. У нас есть сорок минут.

– Ты в форме, так что пока не вылазь. Дай только браслеты.

Сумсков понял, что "отроки" угадали его мысли. В том мире, частью которого они недавно стали, действовал простой принцип: бери, что хочешь. Главное – это твои желания, а желания не должны иметь никаких навязанных извне ограничений. К чему все страдания и муки по поводу осознания грехов, когда само понятие греха уничтожил твой новый бог.

Сумсков достал наручники и протянул щуплому.

– Главное, чтобы Бора не обтрухался, когда телку тащить будем. Ох, и мороки с ним! – сказал щуплый.

– Молчи, заморыш! – окрысился Бора. – Это мне Князь сказал, чтобы я вас взял. Я был у него первым!

– Не бзди, толстый! Мы все были там. И мы все служим ему.

– Кончайте! Времени мало. Корпорация закрылась, не ровен час явится клиент. Телку факаем быстро и извращенно. Затем махом обратно, – сказал прыщавый.

– Ладно, пошли, – щуплый открыл дверцу.

– С чертом! – напутствовал их Сумсков.

Сумсков немного нервничал. Скоро должен был вернуться из магазина сержант Михайлов. Сумсков очень не хотел, чтобы у сержанта возникли какие-либо подозрения. Еще не пришло время им открыться и явить себя в этом мире в полной силе и славе Гагтунгра. Пока все должно протекать скрыто и тайно. Тем более что скрывать свою силу им осталось недолго. По замыслу руководствующих иерархий, Сумскову и его помощникам было поручено отыскать и нейтрализовать тестеров, способных вмешаться в ход игры, перекинувшейся в материальный мир. Тестеры знали многое. Их знания и умения бороться были опасны. Тестеры владели ключом к остановленному в виртуальности времени и могли помешать осуществлению плана планетарного демона. Сумсков презрительно хмыкнул. У него на этот счет возникли свои соображения. Он считал, что игра зашла слишком далеко. Исправить ее теперь мог только сам Господь Бог, если бы не был так далек от созданного им материального мира. Но сатане, перед которым преклонил колени Сумсков, разумеется, было виднее.

Сержант Михайлов купил пакет гамбургеров и большую бутылку газировки. Он не ел с вечера и всю ночь провел в машине. В животе стонал и переворачивался великий господин голод.

"Как это Сумсков терпит? Не спит, не ест, ни писает!" – подумал Михайлов. Он вспомнил, какую брезгливую мину состроил Сумсков, когда услышал, что пора бы перекусить. Было отчего удивиться. В прошедшую ночь с капитаном случилось что-то неладное. Он смотрел вокруг себя холодным и пустым взглядом, будто и не глядел даже, а плевал на мир презрительно и зло. Такие же взгляды бросали на сержанта "наркоманы" с заднего сиденья. "Ночь выдалась трудная. Не выспался Сумсков. Вот отоспимся, и все будет нормально", – успокаивал себя Михайлов. Но он слишком хорошо знал этот взгляд. Так смотрели многие из тех, кто чувствовали себя хозяевами жизни. Но с надменных и сильных быстро слетала спесь, стоило им почувствовать сталь наручников на запястьях и полную свою зависимость от людей в милицейской форме. И после короткой, но эффективной профилактической беседы эти крутые парни уже не глядели с наглым превосходством, а затравленно косили взглядом побитых и пойманных в клетку зверей.

Сержант вышел из гастронома и направился через дорогу к своей машине. "Наркоманов" в машине не было. Капитан сидел и смотрел сквозь ветровое стекло куда-то вдаль.

– Гамбургеров вот купил горячих и воды, – сообщил Михайлов.

– Ты ешь, я не хочу, – отвернулся Сумсков.

– Не хошь, как хошь, – хмыкнул сержант. Он достал гамбургер, затем наполнил пластиковый стаканчик шипящей влагой "Спрайта".

– И как ты можешь, Серега, целую ночь ничего не есть? Диета что ли?

– Диета, – буркнул Сумсков, даже не взглянув в сторону водителя.

– Ну тогда ладно, – Михайлов закусил бутерброд и отхлебнул "Спрайта".

– А наркоманы где?

– Пошли отлить.

– И ты их отпустил?

– Они не арестованные.

– А кто они?

– Свидетели, помогают нам в одном деле.

– Какие-то странные они. Даже на наркоманов не походят. Идиоты полные!

– Подожди, скоро развяжемся с ними, – пообещал Сумсков.

– Что, цуцик этот еще не пришел? – спросил Михайлов.

– Пока нет. Будем ждать. Он главный, – Сумсков ткнул в фотографию Васильева в личном деле.

– А чего они натворили? – поинтересовался сержант.

– Пакостят много, – неопределенно ответил Сумсков. – У меня приказ задержать их немедленно. Могут помешать проведению одной важной операции.

– Не той ли, о которой говорили в управлении?

– Вроде того, – с неохотой ответил Сумсков.

Он внимательно следил за тротуаром. Должен был появиться щуплый и дать знак, что все готово. А затем они пойдут и развлекутся с этой крошкой. Они заставят ее стонать и издавать вопли. И это будет гораздо вкуснее того бутерброда, что уплетал сейчас сержант.

Михайлов прислушался к рации. Шла бесконечная перекличка позывных. К Дворцовой площади подтягивались подкрепления со всех районов и даже из области.

– Нас не тревожили? – спросил сержант.

– Пока нет, – ответил Сумсков.

– Что в городе творится! Совсем с ума посходили! Тебе не кажется, что наши наркоманы похожи на тех, что стоят на площади?

– Кто их знает... Нам сейчас этого парня взять надо. Потом от "наркоманов" отвяжемся.

– Я новости в магазине слышал. Порядка ста человек омоновцев на площади погибло.

– Потери с обоих могут быть еще больше, если не задержим этих цуциков.

– Да кто они такие?

Но тут Сумсков заметил возникшего откуда-то из подворотни щуплого. Щуплый махнул рукой.

– Подожди, я сейчас... Сиди здесь и никуда не уходи. Если пройдет кто-нибудь из них, – Сумсков ткнул в личные дела тестеров, – сразу хватай и в машину.

– А ты куда, Серега? – спросил Михайлов у капитана.

– Одно дельце провернуть надо.

– Как ты только этих засранцев терпишь? Мне, кажется, от них трупом воняет. Такого дерьма я еще в машине не возил! – возмутился Михайлов.

– Ну еще навозишься! А пока сиди тут и карауль.

– Ладно, – с неохотой согласился сержант.

Сумсков выскочил из машины и побежал к щуплому. Михайлов дожевал показавшийся ему невкусным бутерброд, провожая капитана недоуменным взглядом.

Васильев сидел в машине, как на иголках. По всему городу были пробки и заторы. По дороге им встретилась колонна внутренних войск на БТРах и грузовиках. На перекрестках стояли милицейские машины. Водитель "восьмерки" нервничал и чертыхался, подрезая и лавируя среди запрудивших улицы неповоротливых автомобилей. Наконец они добрались до Васильевского острова. Водитель подвез Дмитрия к самому дому. Дмитрий расплатился и выскочил из машины. Опытный взгляд сержанта Михайлова сразу зацепился за него. Сержант открыл дверцу и окликнул Васильева:

– Эй, парень, ты не из двадцать шестой? Мы что-то не можем достучаться.

Васильев остановился у дверей подъезда. Он подумал, что Света зачем-то вызвала милицию. Михайлов не торопясь вышел из машины и подошел к Васильеву. Теперь он видел, что перед ним именно тот человек, которого они разыскивали.

– Что случилось? – встревоженно спросил Дмитрий.

– Не знаю. Приехали по вызову, а дверь закрыта.

– У меня дома жена. А кто вызывал милицию?

– Женщина какая-то... Пойдем в машину, протокол составим, – с ленцой в голосе произнес сержант.

– Я сначала домой, вдруг с женой что-то...

– Успеешь, сначала оформим ложный вызов. Сегодня и без того дела хватает, -жестко сказал Михайлов.

Он повернулся и пошел к машине. Васильев, ничего не понимая, последовал за ним.

Сержант распахнул заднюю дверку:

– Садись!

Васильев повернулся спиной к милиционеру, и сержант отработанным жестом вывернул руку Васильеву и защелкнул на запястье наручники. Затем толкнул Васильева в машину и пристегнул к петле в кресле.

– Что происходит?! – воскликнул Васильев.

– Ты в розыске. Сейчас придет капитан, с ним разберетесь.

– Отпустите меня! Со женой что-то, я не могу дозвониться.

– Утихни! – сержант несильно ткнул кулаком в бок Васильеву.

Он не питал неприязни к этому парню, но терпеть не мог, когда сопротивлялись милиции.

– Я позвонил домой. Никто не отвечает. Я подумал, что что-то случилось.

Михайлов сел на водительское кресло и посмотрел на Васильева. Какие-то смутные подозрения не давали ему покоя. Он вспомнил выражение лиц Сумскова и его "дружинников", когда они вышли из дома Васильева. Глаза у Сумскова и "наркоманов" были, как у блудливых котов, только что наделавших каких-то пакостей. Сержант взял с переднего сиденья папку с личным делом.

– Это ты? Васильев Дмитрий Владимирович? – сержант сунул под нос Васильеву снимок из его личного дела.

– Я, – подтвердил Дмитрий.

– Работаешь в корпорации "Давайте Играть!"

– Работал.

– Где ты был сегодня утром?

– В корпорации. Надо было кое-какие дела уладить.

– Когда звонил домой?

– Примерно в полдесятого утра. Никто не ответил.

"Интересно получается... " – подумал сержант и объявил Васильеву:

– Сейчас я пристегну твою вторую руку, а сам поднимусь к твоей жене.

– За что вы задержали меня? Я ничего не сделал!

– Придет капитан, разберется. А я пока проверю кое-какие свои выводы.

Сержант пристегнул вторую руку Васильева и посмотрел вдоль улицы. Сумскова и компании не было видно. "Да и хрен с ними. Я свою работу сделал. Клиент сидит в машине. Теперь хотелось бы разобраться, что все это значит", – подумал Михайлов и направился к подъезду.

На улице раздались крики. Из подворотни, ведущей к подсобке гастронома, выбежала дородная женщина в голубом халате. Со лба у нее стекала кровь. Михайлов опознал в этой женщине продавщицу, у которой недавно покупал продукты.

– Милиция! Милиция! Там женщину насилуют! – продавщица бежала прямо на Михайлова.

– Что случилось? – обратился Михайлов к кричащей продавщице.

– В подсобке... Я... я их не пускала. Один ударил меня по голове. Подонки! Наркоманы проклятые! Затащили какую-то девчонку... – захлебываясь в слезах и криках, кудахтала продавщица.

– Пойдем разберемся, – сержант достал пистолет из кобуры и переложил в карман куртки.

– Отпустите меня! Вдруг с женой что-то случилось! – крикнул Васильев.

– Сидеть! – гаркнул на него Михайлов и пошел за продавщицей. Ему почему-то ясно представилась картина, которую он сейчас увидит.

– Туда! – шепотом произнесла продавщица, указывая в темный коридор. – У нас два входа в подсобку из магазина и со двора. Так они замок сбили и со двора зашли. Я услышала хлопок, как выстрел, и выбежала. Там с ними милиционер!

– Вызывайте милицию и не входите в подсобку, что бы ни случилось! – сказал Михайлов, снимая табельный "ПМ" с предохранителя.

Михайлов прошел по коридору вдоль служебных помещений. Подсобка располагалась в самом конце коридора. Оттуда доносились звуки борьбы и приглушенные крики.

Сержант пнул дверь ногой.

– Всем стоять!

Над телом, перекинутым через разделочный стол, трудились двое. Бора держал девушку за руки. Сумсков стоял чуть поодаль и улыбался, наблюдая за этой возней. У него возникли некоторые новые идеи, и он хотел их испытать напоследок. Сумсков обернулся на возглас сержанта. Его рот перекосила кривая усмешка. По уголкам губ Сумскова текли слюни.

– А-а, Андрюша! Давай присоединяйся!

– Ты охренел?! – ствол пистолета уставился на ухмыляющуюся рожу Сумскова.

– Брось пушку, Андрюша... Это же прикольно!

– Отпустите ее! Вы все арестованы!

– В самом деле? – Сумсков нагло смотрел в лицо сержанту.

"Наркоманы" зашевелились. Щуплый слез с девушки. Его член крючком торчал вверх.

– Ты че, мент? Хошь, мы тебя тут уроем?

– На пол! Всем лежать! – приказал Михайлов.

Щуплый схватил со стола большой мясницкий нож. Он собирался им воспользоваться чуть позже, разделывая тело девушки, но раз этот мент сам напросился!..

Жестко хлестнул выстрел. Пуля развернула щуплого, ударив ему в плечо. Но движимый злым духом, он не почувствовал боли и, выправившись, пошел на Михайлова. Жахнул второй выстрел. Теперь в грудь. Щуплого отбросило назад, он ударился об стол. Краем глаза сержант поймал быстрое движение Сумскова. Сумскова выхватил пистолет из кобуры. Третий выстрел. Сумсков схватился за бок. На форменной куртке расплылось темное пятно. Бора отпустил руки жертвы и попятился назад. На секунду он испугался. Но затем властный окрик злого духа заглушил в нем всякое чувство страха. Урча, как разъяренный медведь, Бора пошел на сержанта.

– Стоять! – закричал Михайлов.

Он кричал, стараясь прогнать чувство смятения и испуга, которое испытал, столкнувшись с таким поведением людей. Но Бора не слышал окриков. Он шел, упиваясь невиданной силой, вдруг влившейся в его слабое обрюзгшее тело. Шел, чтобы своими руками удавить наглого мента, посмевшего помешать их забавам. Голос Князя придавал ему уверенности и силы.

Михайлов выстрелил. Пуля толкнула Бору в грудь. Голая грудь Боры дернулась, как студень. Из раны под сердцем толчками потекла кровь, но Бора не почувствовал боли. Его тело словно пропитали наркотиками. Вид текущей крови только раззадорил Бору. Издав звериный рык, Бора кинулся на милиционера. Сержант выстрелил в упор. Пуля попала Боре в лицо. Бора изумленно распахнул глаза. Он больше не слышал голоса Князя. Постояв секунду, Бора тяжело опрокинулся на спину.

Прыщавый скинул с себя обнаженную девушку и соскочил со стола. Это отвлекло Михайлова. Он не видел, как лежащий в углу Сумсков приподнялся на локте и поднял пистолет. Вместе с грохотом выстрела какая-то сила ударила сержанта о косяк двери. Он ощутил рвущую боль в правом боку. Сумсков выстрелил еще раз. Пуля расщепила дверь левее головы сержанта. "В голову! Эту мразь нужно бить только в голову!" – понял Михайлов. Оставляя кровавый след на дверной косяке, сержант опустился на пол и выстрелил два раза подряд. Одна пуля попала Сумскову чуть ниже шеи, вторая влетела в рот. Голова капитана запрокинулась на перебитых позвонках. По подбородку потекла кровь, делая Сумскова похожим на только что перекусившего вампира. Сумсков ударился головой об стену и остался лежать неподвижным мешком.

.Истекающий кровью Михайлов держал на мушке прыщавого. Прыщавый подхватил мясницкий нож и бросился на сержанта. Но раньше Михайлов успел выстрелить. Пуля попала прыщавому в лоб. Его мозги кровавыми соплями брызнули по стенам и потолку. Прыщавый обмяк и повалился на пол.

После шока оклемался щуплый. Держась руками за стол, он поднялся на ноги. Боек пистолета щелкнул вхолостую. Патроны в обойме закончились. "Перезарядить не успею", – подумал Михайлов и, отталкиваясь локтями, пополз в коридор. Щуплый шел на него с ножом. Михайлов бросил руку за пазуху. Там все было в крови. Он нащупал в кобуре запасную обойму, но выхватить ее не успел. Щуплый ударил его ножом. Нож вонзился в руку сержанту, которой он прикрыл грудь. Над Михайловым нависла тупая рожа зомби. Щуплый занес нож для нового удара. "Ну вот и все!" -подумал сержант.

В этот момент раздался пронзительный женский крик. Голова щуплого ткнулась в живот сержанту, словно собиралась клюнуть его напоследок. Из головы щуплого торчало лезвие большого разделочного топора. Недавняя жертва насилия стояла перед Михайловым и дрожала будто в лихорадке.

"Спасибо, девушка..." – прошептал Михайлов, чувствуя, как холодные волны океана подхватывают его и уносят в какую-то темную даль.

***

После двухчасового стояния на Дворцовой площади толпа двинулась к набережной и дальше к Петропавловской крепости. Камеры милицейского наблюдения не смогли выявить организаторов этого варварского шествия. Записных вожаков не было. То тут, то там кто-то выкрикивал какие-то призывы, и толпа будто по команде шла в нужном направлении. Одержимые смели кордон из грузовиков на Дворцовой набережной и двинулись к Троицкому мосту. Полковник Крицкий ожидал подкрепления. Как жадное чудовище, вкусившее крови, толпа становилась все более агрессивной. Она затянула в себя и растерзала еще двух милиционеров. Пикирующие с неба ящеры заставили разбежаться толпы зевак, собравшихся на Невском проспекте. В результате давки погибло несколько человек. После инцидента на площади милиция не отваживалась на открытые столкновения. Вслед за толпой следовали милицейские машины. С Петроградской стороны подтягивались дополнительные милицейский силы, но о дальнейших намерениях толпы никто не мог сказать ничего определенного.

Под увертливым петербургским ветром Земнухов летел в Александро-Невскую лавру. Ветер наваливался на машину сбоку, стараясь вытолкнуть тяжелый "Ленд-Крузер" на встречную полосу. Водитель с трудом удерживал машину. Решение ехать в лавру пришло в голову Земнухову совершенно неожиданно. Факты, отложившиеся в памяти в последние дни, вдруг сложились в цельную картину. В городе разгулялась нечистая сила. Ничем иным как бесовским наступлением генерал не мог объяснить убийства, совершенные в корпорации, и сегодняшний марш зомбированной молодежи. Одержимые не боялись ни пуль, ни газа. Человек в нормальном состоянии не мог так себя вести. Генерал понял, что одними милицейскими мероприятия в данном случае не обойтись. Требовалось вмешательство структур, способных сообщаться с невидимыми силами.

Из задумчивости генерала вывел вызов по рации. Полковник Крицкий говорил быстро и возбужденно:

– Толпа растерзала еще двух сотрудников! Это не люди! Это звери! Я отдам приказ стрелять!

– Успокойтесь, полковник! Губернатор запретил открывать огонь. Используйте все возможные спецсредства.

– У меня есть план. Я хочу загнать их всех на Троицкий мост и запереть там. Если будут сопротивляться – поскидывать всех в воду!

– Остановите толпу на мосту. Но никакой крови! Никакой крови – я вам приказываю!

– Я постараюсь, – ответил Крицкий. Рация умолкла.

Джип генерала подкатил к Александро-Невской лавре. Удивительная тишина и умиротворение царили здесь, будто не было вокруг огромного мегаполиса, охваченного властью злобы и темной ярости.

"Если настоять теперь, губернатор примет решение. Крицкий прав, проще всего толпу запереть на мосту. И если они двинуться, развести мост. Но сколько жертв это повлечет? Завтра эти молодые люди проснуться и скажут: "Что же мы наделали!" Но ведь завтрашнего раскаяния для них может и не наступить. Они не смогут раскаяться по той простой причине, что умрут сегодня. Умрут, даже не осознав того, за что их убили. Пойду к настоятелю. Это не займет много времени. Обрисую ситуацию и спрошу совета, чьих это рук дело", – подумал Земнухов, выбираясь из уютного салона джипа. Он сам не верил, что очутился здесь. Воцерковленным человеком Земнухов себя не считал. В церковь заходил обычно перед камерами телевидения, когда требовалось сформировать положительное общественное отношение к партии власти, к которой по должности принадлежал генерал. Подобным образом поступал каждый мало-мальски заметный руководитель. Ибо в мире российской демократии, отстроенной с пресловутыми национальными особенностями, иначе существовать было просто нельзя.

С архимандритом Александром, настоятелем Александро-Невской, лавры генерал Земнухов познакомился на торжествах вступления в должность губернатора Санкт-Петербурга. Торжество было обставлено с неимоверной помпой. На инаугурацию губернатора были приглашены не только митрополит Ладожский и Санкт-Петербургский Владимир, но и другие высокопоставленные представители духовенства, среди которых находился и архимандрит Александр. Земнухова представили архимандриту. Первое впечатление от общения с этим человеком у Земнухова сложилось самое благоприятное. Архимандрит Александр был крепкий мужчина высокого роста с окладистой черной бородой. Его карие глаза с живым интересом взглянули на генерала, а рукопожатие вышло теплым и дружественным. Во второй раз Земнухова с архимандритом Александром свел криминальный случай. Из Троицкого собора пропал золотой крест, украшенный драгоценными камнями. Архимандрит Александр тогда позвонил лично Земнухову, и генерал пообещал взять расследование кражи под свой контроль.

Крест нашли быстро. Залетные воры пытались толкнуть его в одном из антикварных магазинов. Один из продавцов магазина, которого еще раньше ловили на скупке краденного, после недолгого, но душевного разговора сдал грабителей. Крест вернулся в Троицкий собор Александро-Невской лавры. Архимандрит Александр тогда сердечно поблагодарил сотрудников уголовного розыска и пообещал молиться за них. Земнухов помнил ту беседу. После обсуждения криминальных событий разговор зашел о вере в Бога. Земнухов спросил тогда о назначении веры. Кто кому служит: верующий человек Богу или Бог верующему человеку, поскольку выполняет все его желания, изложенные в молитвах.

Архимандрит Александр хитро улыбнулся:

– А кто кому служит: голова рукам или руки голове, родители детям или дети родителям?

Они говорили еще о многом. Тот разговор если и не приблизил Земнухова к религии, то хотя бы заставил с уважением относиться к ее служителям. Архимандрит Александр произвел на него впечатление человека искреннего, умного и добролюбивого. И по этим своим душевным качествам резко отличался от всех тех людей, что составляли повседневный круг общения генерала.

"Очевидно, вера в Бога дает человеку что-то такое, что давит в нем эгоистические помыслы и инстинкты материального стяжания и накопления. Может, и коммунистическая доктрина не умерла бы так исторически скоро, если бы призывала человека к отказу от материальных благ не ради мифической мировой революции и построения бесклассового общества, а ради самой души человеческой, ради ее спасения от гнетущего материального плена. Отцы коммунизма многое взяли из религии, но в угоду каким-то своим извращенным замыслам решили все перевернуть с ног на голову, хотя сами повсеместно утверждали обратное", – рассуждал Земнухов.

И вот теперь генерала привело в лавру какое-то непреодолимое желание узнать мнение отца Александра о происходящих событиях. Генерал намеревался рассказать все: и о загадочных убийствах в корпорации и о тенях, появившихся в тоннелях метро. А о погроме христианских святынь отец Александр, конечно, не мог не слышать. Если отец Александр скажет, что тот кошмар, что происходит сейчас в городе, есть дело рук человеческих, – он, генерал, будет принимать соответствующие меры, а если в этих бесчинствах замешаны какие-то сверхъестественные силы, то пусть церковь укажет на это и поможет в борьбе.

Генерал прошел под массивные своды и оказался в длинном коридоре. Послушник вызвался проводить его до приемной настоятеля. Архимандрит Александр только что закончил молитву. На душе у него было неспокойно. Казалось, над городом сгустились черные тучи. Гнет тьмы ощущался почти физически, и в этом присутствии не было ничего хорошего.

Уже на утренних часах молитва не пошла. Братья спотыкались и пели невпопад. Такой утрени архимандрит не помнил. После службы братья обсуждали происходящие события. И хотя все мысленно ощущали присутствие незримого врага, в своих суждениях были очень осторожны. Днем отслужили литургию. Братья причастились Святых Даров и почувствовали себя немного лучше. Но ощущение надвигающейся угрозы только усилилось. Сейчас отец Александр готовился к вечернему богослужению и молил Бога, чтобы дал им силы принять вызов, брошенный врагом.

– Здравствуйте, отец Александр! – на пороге кабинета настоятеля стоял генерал Земнухов.

Отец Александр обернулся от окна и протянул широкую ладонь генералу:

– И вам дай Бог здоровья!

– Я ненадолго и сразу к делу, – заявил Земнухов. – Вы уже слышали, что делается в городе?

– Признаюсь, я ждал вашего приезда. Ведь должен же был кто-то из властей предержащих озаботиться тем, что происходит.

– Мы озаботились, отец Александр. Давно озаботились. Возможно, вы не владеете всей информацией, поэтому я хотел бы вам кое-что пояснить.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – архимандрит указал на кресло, оббитое зеленым плюшем.

– Вы слышали, что происходит? В городе разгул вандализма. Такое впечатление, что люди сошли с ума. С Александровской колонны сбросили ангела, потом били его камнями. Змею, которую ангел попирал крестом, они вознесли вверх и вертикально поставили на колонну. Она до сих пор торчит там, эта гадюка!

– Знаю, – осторожно ответил отец Александр и внимательно посмотрел на генерала.

– Сейчас эти отморозки идут к Петропавловской крепости. Вы знаете, что они выкрикивают?

– Нет, я видел шествие только по телевизору. Звук не включали, шел только дикторский комментарий.

– Толпа обрела голос. Они кричат: "Культ! Культ! Долой квалы!"

– Квалы? – у отца Александра мелькнула нехорошая догадка, но вначале он решил проверить, что об этом думает генерал.

– Похоже на храмы, вы не находите? Страшно представить, что произойдет, если толпа дойдет до Петропавловского собора. Там ведь захоронения и святыни, как и здесь в лавре... Я пришел к вам, отец Александр, чтобы вы дали оценку того, чем мы имеем дело.