355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Борисенко » Слепец » Текст книги (страница 44)
Слепец
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 14:05

Текст книги "Слепец"


Автор книги: Игорь Борисенко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 44 страниц)

28.

Слепец вскочил с колен – со стороны казалось, что некая сила подбросила его вверх, заставила отшатнуться и разбросать руки. Что же это такое творилось? Он был уверен, что сейчас с ним говорил не брат, а кто-то другой… Король дрожал всем телом, совсем как безумец Оддерг только что. В голове его кружили вихри мыслей, мешающих одна другой и стремящихся вырваться, разорвать мозг на части. С большим трудом Слепцу удалось взять себя в руки и сосредоточиться. Он не обращал внимания на то, что вокруг появились новые люди – они услышали громкие голоса и звуки суматохи. Селия, Морин тревожно спрашивали, что же здесь случилось, но взор и слух короля был устремлен внутрь него самого.

Он пытался разобраться в собственных ощущениях. Одна догадка, важная и потрясающая, постепенно захватила его разум целиком. Нет, Клозерг был не прав тогда, когда посмеялся над идеями Мездоса. Конечно, волшебник с Левого берега тоже был не совсем точен в своих догадках, или же что-то пошло не так. Злая половина Джона Торби не захотела сдаваться или соединяться обратно с другой половиной после смерти своего носителя. Она до сих пор носилась в воздухе над миром, и продолжала разрушать его! Теперь Малгори был уверен, что он – совсем не тот человек, что был раньше. Морщины и шрамы украшали его кожу и сердце, странное ощущение груза прожитых лет укоренилось душе. Молодой человек двадцати четырех лет просто не может себя чувствовать подобным образом… Лишь старик, много повидавший и совершивший. Джон Торби, вселившийся в тело сына одной частичкой своей могучей личности.

Слепец изо всех сил сжал кулаки, так, что ладони и суставы пронзила боль. Он ее не замечал, как не замечал встревоженных взглядов окружающих и их испуганные крики. Он пытался найти в себе чужое присутствие. Где-то в глубине будто бы прятался другой разум, во много раз более хитрый, мудрый, сильный и жизнеспособный.

– Выходи! – прошипел Слепец сквозь сжатые зубы. Однако ничего не случалось, и он не мог ощутить ничего необычного в сумбуре собственных мыслей. Лишь страшные догадки, которые не подтверждаются ничем…

В этот момент, будто отчаянному зову Малгори повиновался кто-то другой, кого он вовсе не собирался призывать, черную ночь раскололо яркое белое сияние. Небо покрылось сетью серебряных трещин – будто тысячи молний разом вспыхнули на нем и не торопились погаснуть. Их многократно ветвящиеся прожилки пульсировали, сплетались друг с другом, пересекались и расходились, охватив своей паутиной все небо. Люди вокруг в ужасе завопили, тыча пальцами вверх и не в силах оторвать от страшной и чарующей картины взглядов. Земля мощно подпрыгнула у них под ногами, да так, что даже самые трезвые не устояли на ногах; со столов посыпалась посуда, стулья и кресла тоже падали на бок, на рухнувших людей.

Только Слепец остался на ногах, как могучий гранитный утес посреди осыпающихся комьев рыхлого песчаника. Вот оно, – думал он. – Утвердительный ответ на мой невысказанный вопрос, доказательство мелькнувшей догадки. Злой дух Джона Торби реет над нами в вышине, хохочет своим неслышным злодейским смехом, от которого ломается небо и трескается земля… А его дружелюбный собрат утонул где-то в глубинах сознания своего носителя и не желает ввязываться в битву. Только он может помочь – почему же молчит? Почему? Быть может, он просто боится и знает, что не имеет шанса на победу? Или же… Или же он уже сделал свой ход? Те слова, что слетели с уст умиравшего Оддерга, не это ли подсказка, которой нужно только умело воспользоваться? Башня, прошептал он. Посмотри на Башню… Что ж такого важного можно там увидеть? Что такого связанного с Джоном Торби, могущего помочь в борьбе с его злой волей? Мудрые знания? Тайные заклинания? Могучие амулеты? Но их невозможно найти. Малгори прожил в этой Башне всю свою жизнь и знал каждый ее уголок. Сначала, в детстве, его не пускали в некоторые комнаты или, к примеру, в подвал, но потом, вступив на трон полновластным королем, он исследовал и их. Помнится, его занимала тайна исчезновения братьев и отца, поэтому он надеялся раскрыть ее. Не было никаких загадочных следов или непонятых символов, непрочитанных книг в библиотеке или вещей непонятного назначения.

Теперь, когда Слепец знал, что Клозерг убил отца, вернее, думал, что убил его, он мог выдумать кое-что новое. Быть может, есть в башне некая тайная комната, запечатанная магией и неподвластная поискам глупого мальчишки, и именно там можно найти ответ, который так нужен. Мертвое тело Джона Торби? Не в нем ли ключ?

– Малгори! Малгори! – истошный крик Селии вывел Слепца из транса, в котором он находился уже долгое время. Очнувшись, король в два прыжка достиг жены и отбросил кресло, которое придавило ее к земле. Конечно, Селия могла бы освободиться и сама, если бы ужас не лишил ее сил. Слепец усадил ее и попытался обнять за плечи, но очередной толчок земляных судорог разделил их, отбросив в разные стороны. Селия стукнулась головой о край стола и безвольной куклой свалилась под него. Хрипящие, кричащие, воющие от страха люди метались по сторонам. Факелы гасли, из стен выпадали камни, а с неба со громким шелестом летели вниз черные капли. Когда одна такая срывалась вниз, на ее месте оставалась зияющая белая пропасть, медленно заполняющаяся серой дымкой и стягивающаяся. Однако, с каждой новой каплей пропасти зарастали все медленнее и неохотнее. Какой-то угрожающий, низкий звук служил постоянным аккомпанементом рушащемуся мирозданию. Он шел сразу со всех сторон и давил на уши, словно вода на большой глубине.

Как во сне, двигаясь медленно и плавно, Слепец перепрыгнул трещину в земле и очутился рядом с лежащей без чувств женой. Подняв ее на руки, он совершил новый прыжок, туда, где не было трещин и мечущихся людей.

– Морг!! – заорал король что было мочи. – Морин! Таккор! Гевел!!

Он выкрикивал их имена, а сам прижимал к груди Селию и всматривался в царящий кругом хаос. Земля подпрыгивала теперь непрерывно, только на множество мелких ее подрагиваний приходился один мощный толчок. Стены плясали и скрежетали, грозя развалиться на тысячи мелких кусочков, воздух плыл, будто нагретый невидимыми кострами. Лишь одно оставалось неизменным и неподверженным никаким разрушениям.

Башня возвышалась над всеобщей сумятицей черной, непоколебимой громадой и притягивала взгляд. Вертикальный ряд ее главных окон равнодушно поблескивал в свете исчертившей небо серебристой паутины… Те самые семь окон, которые он как-то раз видел во сне, те самые семь окон, которые хотели ему что-то сказать. Что это было, тот давний сон, благополучно им забытый – еще одна подсказка или ничего не значащее видение? Постаравшись на мгновение забыть о том, что мир вокруг него рушится, Слепец стал рассматривать тускло серебрящиеся прямоугольники один за другим. Где, за каким из них спасение… если только оно вообще существует? Тронный зал… кухня… оружейная… королевская спальня… комната для гостей и чердак. Какая из них? Вдруг разум обожгла догадка: он ведь перечислил не все этажи! Только шесть, а окон-то семь!! Никогда ему в голову не приходила эта мысль. Никогда. Он снова стал вспоминать, теперь представляя себя поднимающимся по лестнице внутри Башни. Тронный зал остается внизу, темный и пустой, потом идут двери, в которые он редко заходил – оттуда пышет жаром, пахнет свежим хлебом и жареным мясом, там визгливо смеются толстые поварихи. Следом предмет его детских мечтаний, громадная комната, наполненная доспехами и оружием. Царство Рулида, оружейная. В ее стенах двери в библиотеку и кабинет. На этаж выше – украшенная прекрасными орнаментами дверь в королевскую спальню – ту самую, где ковер выткан в виде карты Правобережья. Еще выше большой овальный зал с креслами, камином и маленькими столиками, место отдыха гостей. Дальше виднеются двери комнат, в которых они должны были ночевать… Невидимый, как призрак, Слепец плыл дальше и очутился перед пыльной, заросшей паутиной дверью на чердак. Засов, щеколда, тяжеленный замок. Сюда никто не ходил долгие годы, но он, Малгори, заглянул первым делом, едва ли не на следующий день после коронации. Голубиные гнезда, кучи помета, спящие летучие мыши на потолочных балках. Старая катапульта из рассохшихся брусьев, с гнилыми веревками. Пыль и паутина такими густыми слоями, что страшно их трогать… Тогда он заставил слуг и воинов перевернуть чердак сверху донизу, вымести всю грязь, распугать птиц и мышей. И ничего не нашел. Пусто.

Их по-прежнему было шесть. Шесть знакомых этажей и одно лишнее окно, таинственно сверкавшее сейчас ярче всех. Или это просто показалось?

– Пришло время умирать?! – закричали рядом. Слепец снова отряхнул затянувшие его в омут видения и увидел стоявших тесной кучкой Морга, Гевела и Морина. Старый вояка сжимал в руках тот самый нож, которым недавно убил Оддерга, но теперь им некого было разить. Резкий ветер, поднявшийся пока Слепец в забытьи "бродил" по этажам Башни, развевал волосы и рвал одежды. С каждым мгновением он становился сильнее и сильнее, грозя вырвать воздух из легких, не дать вздохнуть.

– Держите Селию! Постарайтесь позаботиться о ней!! – что есть мочи, закричал Малгори. Он протянул бесчувственное тело жены Морину, и тот бережно подхватил ее. – Попробуйте пробраться к Башне – кажется, она еще держится!

Слепец не был уверен, что смог перекричать вой ветра, но ждать дальше было нельзя. Он сам уже стал задыхаться, а каково другим? Закрыв глаза, король представил, что земля вокруг него – податливая глина, которую он в силах разгладить и удержать, что воздух – мягкая кисея, подвластная его желаниям и способная застыть. Кажется, все получилось, потому что почва перестала уходить из-под ног, да и дышать стало полегче. Оглянувшись и увидев, что остальные живы-здоровы и осторожно двигаются к Башне, Слепец побежал вперед. Издалека слышался рокот лопающейся земли и жуткий свист ветра, но вокруг было тихо. Король взбежал по ступеням на крыльцо и исчез в кромешной темноте тронного зала. Скорее, нужно торопиться! Не известно, почувствовал ли злой дух Джона Торби угрозу или последний катаклизм должен был в любом случае состояться в нынешнюю ночь, однако больше времени нет. Как можно скорее следует выяснить, куда делся потерянный этаж, и что таится на нем. Мир рушится, люди на грани смерти.

Как на крыльях, Слепец преодолел лестницу, пролет за пролетом. Первый, второй, третий этажи… Он не мог заметить ничего необычного. Быть может, ЭТО невозможно разглядеть вот так, походя? Четвертый, пятый. Все без толку, все пропало.

И тут, когда король был готов остановиться и упасть на лестницу без сил – не физических, а душевных – он увидел ЕГО. Шестой этаж, не чердак, а настоящий этаж, был выдавлен в чужой мир примерно так же, как мост через Реку. Неведомая сила сжала его и свернула в крошечный мешок с узким горлышком, соединявшим спрятанный этаж с родным миром. Слепец застыл и вперился взглядом вглубь спрятанного, разворачивая потроха "мешка" усилием воли, раздувая его, возвращая обратно. Он втискивал между пятым и седьмым этажами их потерянного братца, хранившего неведомую тайну.

Скоро вся Башня содрогнулась, будто бы она не желала, чтобы часть ее возвращалась на место. Долгий стон пронесся от ее основания к верхушке и с потолков посыпалась каменная пыль… Перед Слепцом появилась темная площадка, нет, скорее короткий и широкий коридорчик. Толстый слой пыли покрывал его пол, пыль, не тревожимая на протяжении долгих лет осела на дверных ручках и толстых резных рейках, украшавших стены. Малгори видел все это, несмотря на темноту. Зачем? Неужели это так важно? Он двинулся вперед, минуя двери справа и слева. Ему нужно было вперед, к двум узким створкам, на которых застыли в вечном танце два диковинных зверя. Стоило подойти ближе, они сами собой раскрылись, пропуская внутрь освещенного призрачным светом громадного зала.

Слепец зашел туда, чувствуя предательскую дрожь в ногах, снова готовых подогнуться и уронить хозяина прямо в пыль, на сей раз не от безысходности, а от самого настоящего страха. Это большое помещение, размерами схожее с королевской спальней, очевидно, служило кабинетом Джону Торби. Вдоль левой стены, тянущейся без всяких острых углов до самого окна, стояли высокие полки с книгами. Множество пыльных томов самых разных размеров. Справа – мрачные шкафы с глухими дверцами без единой выпуклости, даже без ручек, и стеллажи с непонятными вещами на них. И тоже пыль, пыль, которая тускло серебрится в льющемся снаружи сиянии. Впереди, прямо под окном стоял массивный стол, на котором лежал раскрытый том с желтыми страницами и выцветшим текстом… А рядом, у небрежно сдвинутого в сторону высокоспинного кресла лежал скелет в истлевших одеждах.

Слепец застыл на месте, как только увидал эти останки. Протянув было к ним руку, он тут же отдернул ее прочь, словно обжегся.

– Отец, – прошептали губы сами собой. – Значит, Клозерг все же убил тебя…

– Почти… – прошелестело по залу. Слепец сжался в комок и испуганно заозирался вокруг. Нет, пусто. Разве что справа, там, где кончаются шкафы и полки, какое-то шевеление. Малгори с трудом проглотил ком густой, липкой слюны и сделал шаг в том направлении. Сначала ему показалось, что это тусклое светлое пятно на сером камне, но потом он всмотрелся получше. У стены стояло нечто приземистое, высотой до груди человека, похожее на сундук. Стенки у него были сделаны из стекла, внутри плескалась непроглядная мутная жижа… а в ней – некое темное пятно, подрагивающее и излучающее еле заметное красное свечение. Сверху "сундук" оказался открытым. На поверхности отвратительной жидкости надувались и лопались десятки мелких пузырьков, словно она закипала.

– Где ты? – спросил Слепец, облизывая пересохшие губы и готовясь отпрыгнуть, если из мерзкой жижи вдруг высунется нечто непотребное.

– Я? – переспросил голос. Он явно исходил не из наполненного жидкостью сундука… он вообще ниоткуда не исходил, а возникал прямо внутри черепа. – Меня нет, сынок.

Призрачные слова бросили Слепца в жар. Он кое-как выдохнул воздух из сведенных спазмом легких и набрал нового. Однако губы прыгали и отказывались повиноваться, так же, как и язык, гортань…

– Отец… – выдохнул Малгори с великим трудом. – Ты ли это?

– Нет, – как усталый выдох пронесся ответ. – Лишь жалкие останки, гнусная насмешка над бывшим творцом миров и великим королем!

– Ты все-таки проявил себя! – смог воскликнуть Слепец, обхватив себя за голову ладонями. – Помоги мне! Помоги мне сохранить созданный тобой мир!

– Я не в силах этого сделать, сын мой! – уныло ответил бесплотный голос. – Ибо как можно спасать мир от самого себя?

– Значит, злая половина сильнее?

– Да. Мистер Хайдгораздо могущественнее загибающегося доктора Джекила.

– О чем ты говоришь? – Слепец отошел на шаг от жуткого сундука, кипящего здесь, наверное, на протяжении двух десятков лет. Помимо воли он продолжал озираться, словно до сих пор надеялся увидеть в темном уголке прячущийся дух Джона Торби.

– Прости, я забылся. Что ты знаешь о том положении, в которое мы угодили?

– Кто мы? Прости, отец, но если ты все-таки можешь помочь… хотя бы советом – сделай это сейчас же, не трать времени на разговоры! Там, за стенами, люди умирают от падающих с неба капель, задыхаются оттого, что воздух ускользает от их губ!!

– Нет, сынок! Твой приход дал мне немного сил, боюсь, последних, и я загнал чудовище подальше в глубины сознания. Мир на краткое время вновь пришел в порядок. А я… я просто обязан поговорить с тобой.

– Я ничего не понимаю… – Слепец бессильно опустил руки и покачал головой.

– Это так естественно, – голос Джона Торби был мягким и теплым, словно самый настоящий, живой отец стоял сейчас рядом с маленьким Малгори и собирался погладить его по голове. – Поэтому я и спросил.

– Я… – Слепец на мгновение замешкался, соображая, как же ему рассказать все свои идеи, внезапно показавшиеся глупыми и неестественными. – Я жил в своем… твоем замке и правил страной, ничего не зная о твоей судьбе и судьбе братьев. Никто не мог сказать, что с вами сталось, куда вы могли пропасть и почему. И год назад могучий колдун пришел с юга и разбил мою армию. Потом взял меня в плен и казнил – я теперь понимаю, что это была самая настоящая казнь, жестокая и надежная. Только чудо помогло мне выжить… постичь собственные силы и вернуться, чтобы отомстить Клозергу. Чудо… или это была твоя помощь? Ты все это время находился со мной, внутри моего разума?

– Нет, сынок, увы…

– Значит Мездос все-таки был не прав? Не было никакой игры, никакого соревнования разделившихся на "плохую" и "хорошую" половинок личности?

– Разделение? Он до этого додумался? – в голосе Джона Торби проскользнуло удивление, такое неуместное в их разговоре. – Это правда, но никакой игры. Страшная трагедия. Убийство. Безумие и страдания. Ненависть, выплеснувшаяся наружу и принявшаяся разить весь мир целиком.

– Убийство? Одно – или много? Отец… – Малгори снова помедлил. – Клозерг рассказал мне о том, что убил тебя, а также о том, по какой причине он это сделал.

– Да? – голос Джона Торби вдруг наполнился каким-то болезненным, злым интересом и сделался громче, будто старый король все ж таки стоял рядом и жадно приблизился, торопясь услышать ответ. – И по какой же?

– Он понял, что ты сам убивал своих сыновей. Наших старших братьев, из боязни, что они станут оспаривать у тебя власть над миром, когда возмужают. Из страха быть убитым Клозерг решился нанести удар первым.

– О, нет!!! – бесплотный голос превратился в долгий, болезненный стон. – Бедный мальчик! Какое чудовищное заблуждение!!

Некоторое время Слепец молча слушал стенания отца и пытался хоть что-нибудь понять. Какое заблуждение? Кого он назвал бедным мальчиком? Через некоторое время Малгори решился задать свой вопрос вслух.

– Клозерг, несчастное, заблудшее создание! И я, Всемогущественный создатель миров, просмотревший собственного сына!!! О, Малгори, плачь вместе со мной, ибо все несчастья, обрушившиеся на нас, есть плод ужасной ошибки. Ведь я не убивал твоих братьев, своих детей! Нет! Достигнув совершеннолетия, они отправились творить собственные миры.

Новые стоны заполнили все вокруг, они метались от стены стене и казалось, обретали плоть. Стонали крепкие полки вдоль стен, стонали стол и кресло, стонал каждый пузырек, лопающийся на поверхности мутной жидкости. Сам Слепец никак не мог осознать только что услышанное и лишь тупо думал: "ошибка? Смерть отца, мои мучения, мир, содрогающийся в конвульсиях – все это лишь оттого, что один глупый мальчишка подумал, будто распознал коварные планы отца, а глупый отец не заметил подозрения и недобрых замыслов в глазах сына?"

– Ах, лучше бы он был злодеем, человеком с извращенным разумом, созревшим наперекор воспитанию! – снова вскричал Джон Торби. – Мне было бы не так больно. Ведь в тот день я привел его сюда, в свой кабинет, чтобы поведать всю правду о самом себе, об окружавшем нас мире. Сказать о том, что он тоже может, если хочет, приняться за сотворение собственного! Я сидел за столом, за книгой, которую сам и написал для подобных случаев, и услышал скрежет вынимаемого из ножен меча. Да, Клозерг был умелым фехтовальщиком и сильным для своих лет мальчиком. Он не тратил времени на лишние разговоры. Я успел только сдвинуть кресло и встать, оборачиваясь к нему – и увидеть полный ярости взгляд и тускло блеснувшую сталь. Одним мастерским ударом он срубил мне голову, которая улетела в этот огромный аквариум, стоявший у стола. Какая нелепая и позорная смерть для того, кто овладел тайнами мироздания и стал настоящим Богом! Но самое страшное, что я не умер до конца. Мой мозг не прекратил работать после того, как не стало живительного тока крови с кислородом и нужными питательными веществами. Не все ткани необратимо изменились. Я все еще мог мыслить и даже действовать! Очевидно, это был побочный эффект действия принятого мной препарата… снадобья, которое позволило сотворить наш Мир. Теперь мое существование не зависело больше от собственных желаний. Через какое-то время я мысленно взвыл от осознания того, что зацепился за жизнь столь презренным способом. А сначала мне показалось, что я могу все исправить, ведь я – Творец, я всесильный Бог! Первым же делом я разделался с Клозергом, выбросив его прочь от себя и запечатавшись потом в изолированный от всего мира карман измерений. Я думал, что уничтожил отцеубийцу… я пытался вырваться из заточения этого узкого мирка – и вдруг, не сразу, постепенно, осознал, что не могу этого сделать. НЕ МОГУ! Мой мозг все-таки не получал нужного ему питания, и это вызвало роковые изменения. Я наполовину умер и наполовину лишился своей силы… Да что там наполовину – от нее осталась лишь жалкая частица. Я не мог больше простым желанием перенести свой разум в любой конец мира, не мог узнать мыслей человека, удаленного от меня на большое расстояние, не мог полностью властвовать над материей, наконец! И это стало самым страшным открытием. Я оказался неспособен сотворить себе новое тело, ибо просто не помнил, как оно устроено. Эти знания умерли, как и многое другое.

Словно переводя дух, Джон Торби замолк. Слепец тяжело дышал, обливался потом и дрожал… совсем как Фило тогда, в лихорадке.

– Но… отец! – пробормотал наконец Малгори, ожесточенно отирая лоб и щеки рукавами. – Как такое возможно? Разве мир вокруг нас не плод твоего воображения? Как может воображение не послушаться хозяина?

– Очень просто! Ведь это воображение облечено в вещественную форму. Ты думал, что и ты, и это кресло – всего лишь часть одного сложного объекта под названием "Мир", существующего только в моем разуме?

– Э…э…э… Я не совсем понимаю твои слова, но, кажется, думал как-то похоже. Так мне сказал Мездос!

– Нет, это еще одно заблуждение – хотя и не такое страшное. Когда я придумал наш мир, он перестал зависеть от меня и обрел собственную жизнь. За мной осталась власть изменять в нем все, что было бы угодно моей душе, но и только. Если тебя интересовал этот вопрос, моя смерть не означает смерти мира. Именно поэтому, прямо сейчас ты должен добить меня, сынок! Злобное чудовище, которое незаметно вызрело внутри моего разума, становится все сильнее и сильнее. В нем нет ничего, кроме ненависти ко всем без разбора. Оно методично мстит каждому живому существу и каждому недвижному камню, разрушает мир, мой мир! По злой иронии судьбы, только способности к уничтожению остались при этом жалком комке плоти, в который я превратился. Мой настоящий разум не выдерживает заточения и тонет в волнах необузданной ярости. Если не остановить этот безумный поток, все плоды моих титанических трудов пропадут.

– Я ненавидел Клозерга за то, что он убил тебя… я осуждал тебя за то, что ты убивал братьев, как я думал, – прошептал Малгори. – Теперь, ты хочешь, чтобы я встал в тот же ряд?

– Нет! Глупости!!! – снова в призрачном голосе промелькнули жесткие, наполненные жуткой силой нотки. – Выбрось это из головы и поторопись. Чудовище лишено многих навыков, но оно раздавит тебя, как букашку, коли проснется и увидит здесь, так близко. Оно почуяло Клозерга, когда тот достиг замка, и это, как мне кажется, ускорило перерождение. Оно не могло только найти его, выделить из тысяч других, и потому решило убивать всех подряд. Я тоже не был способен достигнуть твоего разума и подсказать путь. Только умиравшие слабели настолько, что я мог проникнуть внутрь их сознания и двигать мертвеющими губами. Губами тех, кто погибал рядом с башней. Несколько повешенных пытались звать тебя, но веревки сдавили их горла, да и ты находился слишком далеко. А потом зарезанный безумец, оказавшийся еще одним моим сыном. Я успел сказать тебе главное и ты, слава богу, обо всем догадался. Ты пришел, так иди до конца. Разбей это стекло, и пусть жижа вытекает наружу. Раздави гнилой комок, бывший когда-то головой славного Джона Торби! Найди в себе мужество. Только… никому не рассказывай потом об этом, хорошо?

В конце длинной речи голос отца стал мягким, упрашивающим. Слепец изо всех сил сжал зубы и поднял лицо кверху, чтобы слезы не брызнули из глаз… Ах да, он совсем забыл, что лишен способности плакать.

– Скорее! – прошептал исчезающий голос. – Скорее…

С воплем отчаяния, взметнувшимся к потолку и заставившим вибрировать пыльные полки, Слепец схватил тяжелое кресло за спинку и яростно метнул его в стенку стеклянного "сундука". Прочная, почерневшая ножка, на которой висела паутинная бахрома, раскололо бок аквариума на несколько крупных кусков. Мутная и зловонная жижа хлынула наружу и выбросила на грязный пол черный, склизкий комок. Никто не смог бы узнать головы Джона Торби в этом скопище наростов и впадин, покрытых студенистой прозрачной массой. Мерзкий, вонючий кусок дерьма!

Странный звук разнесся вокруг – с одной стороны, он походил на негодующий звериный вой, а с другой – на громкий и протяжный стон-облегчение, с которым прощаются с жизнью люди, уставшие от нее страдать. Слепец, сам поражаясь собственной смелости, сделал шаг вперед и наступил на склизкий комок сапогом, раздавив его, порвав пополам, уничтожив… убив.

Вслед за этим наступила полная тишина, звенящая в ушах и пугающая. В тот самый миг Слепец вдруг осознал, что остался один на один с огромным миром, только что тяжело раненым собственным Создателем и требующим помощи. Еще дальше, за его Краями, простиралось нечто и вовсе непостижимое, пугающее, и в то же время зовущее. Другие миры? Другие Создатели?

Взгляд сам собой вернулся к жалкой кучке, в которую только что превратился один из Творцов.

– Какая страшная плата за могущество! – прошептал Слепец, медленно отступая к двери. – А что же я? Кто я такой?

Он вдруг понял, что надеялся рано или поздно свалить со своих плеч бремя Повелителя и Хозяина – а ведь он не почувствовал, наверное, и десятой доли его тяжести? Он был готов превратиться в ничто, уступив тело Джону Торби или даже погибнув в битве в Клозергом…

Нет, теперь придется за все отдуваться самому.

Слепец в который уже раз тяжело вздохнул и, понурившись, побрел к выходу из разом потемневшего кабинета. Туда, где его ждали. Туда, где он был нужен. Туда, где он должен был править. Ничего не поделаешь, ведь других наследников у Джона Торби нет… по крайней мере, не в этом мире.

1993-28.11.2001


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю