Текст книги "Слепец"

Автор книги: Игорь Борисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 44 страниц)

– Извини, я ведь тоже расстроен, – Слепец помолчал, глядя на аллею аккуратно подстриженных кленов, шелестящих листвой на тихом ночном ветерке. Недалеко от крыльца в ровных рядах деревьев зияла брешь, пробитая небесным огнем. – Ты хочешь присоединиться ко мне?

– Да. Я знаю, что ты не оставишь своей борьбы, иначе не стоило так упорно идти сюда с далекого севера. Я тоже хочу убивать южан.

– Так останься в Скалгере. Скоро они сами придут сюда в большом количестве.

– Это не то. Я хочу убивать не в отчаянной, безнадежной схватке, а в битве, приносящей сладость отмщения и радость победы.

– Кто тебе сказал, что я все это могу обеспечить?

– Никто. У меня своя голова на плечах есть.

– Хм… Ладно, – Слепец принялся медленно спускаться по ступеням. – Там, около последней линии обороны скалгерцев уже собираются южане, как ты их называешь. Пока их не очень много, и до штурма еще далеко. Да они и не спешат, им ведь ни к чему спешить. Я надеюсь, что дорога в Треальский лес до сих пор свободна, или же ее охраняют не слишком тщательно. По этой дороге я направлюсь к городу, давшему название лесу. Он стоит на берегу Хагмонского озера, немного севернее разыгравшегося вчера в этих местах половодья. Город должен остаться целым. На высоком утесе, над уютным пляжем с белым песком и ласковыми волнами, стоит большой дом, почти дворец, в котором отдыхали мэры Скалгера. Белый мрамор, позолоченная ограда и дорожки, выложенные нефритовыми кирпичиками… Будь я проклят, если Клозерг не устроит там свое гнездо! Там я с ним и встречусь.

– Как я слышал, ты не особо преуспел, когда дрался с ним на расстоянии, – скептически заметил Малес.

– Это было ошибкой. Я замахнулся на слишком многое и быстро выдохся, уступив Клозергу первенство… Однако, когда мы станем биться лицом к лицу, все станет по-другому.

– Почему ты так решил? Может быть, он наоборот прихлопнет тебя за одно мгновение?

– Все дело в быстром натиске. На краткое время я чувствую в себе силы перевернуть мир, но надолго этого порыва не хватает. Битву таким образом не выиграть, а вот убить одного человека, пусть даже это могущественный колдун, запросто.

Малес недоверчиво покачал головой.

– Я думал, у тебя более здравые идеи.

– Например?

– Прокрасться в спальню, когда Клозерг спит или кувыркается со служанкой, и зарезать его.

– Это тоже хороший вариант. Я о нем не забывал. Главное – достигнуть Треалы, а там уж видно будет.

– Верно. Я еду с тобой.

За разговором они дошли по выложенной бутом мостовой до коновязи, где, невидимые в темноте под навесом, похрапывали лошади. Слепец подождал, пока Морин отвяжет и выведет наружу их лошадей, Малес в напряженной позе стоял рядом и беспрерывно поправлял свою дурацкую шляпу.

– На Площади Пяти Дорог есть гостиница под названием "Сайан Коу", – сказал Слепец перед тем, как запрыгнуть в седло. – Вплоть до завтрашнего вечера ты сможешь застать нас там.

*****

Рядом с фасадом гостиницы, облицованным фигурными кедровыми плашками, под вывеской с вырезанной из бронзовой пластины кроватью, они собрались в то самое время, когда солнце упало на изломанный край горного массива, находившегося на востоке от Скалгера. Словно круглый красно-золотистый плод, полный соков, попал на острие ножа и расплескал по небу приглушенное сияние.

– Сегодня будет кровавая ночь, – пробормотал Гевел. Он первым прибыл к Морину и Слепцу, поджидавшим остальных на узкой скамеечке рядом со скрипучей дверью с облупившейся краской.

– Надеюсь, это будет кровь наших врагов, – откликнулся Слепец. Встав на ноги, он поглядел на криво сидящего в седле Гевела неодобрительно. – А тебе, приятель, лучше было оставаться в лазарете.

– Ну нет. Там все на меня криво смотрели – как же, подручный того самого чужестранца со страшными глазами, который своей самонадеянностью сгубил армию! Лучше я с вами. Обузой не буду, правда-правда! Бок болит, но рана неглубокая. Лук натянуть я пока не смогу, а вот нож кинуть или слегка мечом приложить – это пожалуйста.

– Ну хорошо, – Слепец склонил голову. – Мы уже оставили позади достаточно своих друзей, так, Морин?

Гевел после этих слов помрачнел и стал иссиня-бледным. Утром Приставала, занимавшийся розыском сгинувших в битве Кантора и Морга, смог найти последнего. Старый рубака приплелся на рубеж обороны пешком, уже под утро, и без сил завалился спать в одной из землянок. Кантора не было ни в одном лазарете, и никто ничего не слышал о его судьбе. Именно о нем, о своем давнем друге и почти что брате, подумал теперь Гевел. Рана сделала его слабым: он не сдержался и всхлипнул.

– Ну-ну, – Приставала похлопал его по колену. – Рано еще оплакивать нашего славного Кантора. Я ведь не мог побывать всюду? Быть может, он тоже дрыхнет сейчас в какой землянке на другом краю обороны, и по глупости своей не догадался послать нам весточку?

Гевел старательно закивал, словно пытаясь тем самым убедить самого себя. Слепец отправился внутрь гостиницы, чтобы забрать вещи, а Морин – в конюшню, за лошадьми. Когда они оба вернулись, то обнаружили, что явился и Малестармеголт. Они с Гевелом молча сверлили друг друга враждебными взглядами. Кроме того, Малес привел с собой еще одного олгмонца, такого же мрачного парня, как он сам. В отличие от бывшего герцогского телохранителя, нарядившегося теперь в дорогой охотничий костюм из коричневой замши, его товарищ был одет скромно и неброско. Вытертые кожаные штаны и серая куртка из грубой холстины, круглая небольшая шапка из дубленой бычьей кожи и рваные сапоги со стоптанными каблуками…

– Это Ашкес, – представил спутника Малес. – Лучший воин Олгмона.

Слепец смерил молодого Ашкеса взглядом, от которого тот поежился. С виду парнишка не походил на лучшего воина – слишком мал ростом, хотя в плечах, похоже, пошире Гевела. Однако на лице у Ашкеса белели несколько старых шрамов, а прищуренные голубые глаза смотрели цепко и внимательно. В конце концов Слепец удовлетворенно кивнул, но тут же снова застыл: на сей раз он принялся разглядывать Малеса. Поверх одежды, на груди, поясе, рукавах и бедрах примостилось множество разнообразных предметов – ножей, маленьких дротиков, непонятных мешочков и стеклянных бутылочек. Иные лежали в карманах, иные были прижаты ремнями.

– Что это? – недоуменно спросил Слепец, тыкая пальцем в бутылки на поясе.

– Разные полезные предметы, – ответил Малес. – Когда мы с Падженом были совсем сопляками, то подолгу жили в Доллонии. Я изучал в библиотеке древние манускрипты, посвященные забытой ныне профессии тайного убийцы. Словно знал, что пригодится… Здесь все, что я смог приготовить за день. Яды, снадобья, вызывающие чесотку, сон или паралич. Ослепляющий порошок.

– Это не достойно настоящего воина, – проворчал Гевел. Прежде, чем Малес успел возразить ему, Слепец поднял руку.

– Я хочу сказать кое-что важное. Все вы должны осознать и принять, что мы отправляемся не на честный поединок двух благородных господ. Годятся любые методы, самые подлые и коварные, ибо слишком велики ставки. Тем более, что о честности, вернее, о бесчестности Клозерга я сам знаю не понаслышке.

Малес одобрительно кивнул головой, а Гевел снова что-то неразборчиво проворчал. Слепец не обратил на это внимания – он вскочил в седло и осмотрел свой маленький отряд. Последнюю надежду на избавление мира от угрозы уничтожения.

Страдающий от раны Гевел сжался в седле. Он был без брони, в одной только потрепанной красной куртке. Бесполезный лук торчит в седельной сумке, на поясе пара метательных ножей… На лице – кроткая печаль. Он не задумывается о будущем, он весь в прошлом. Там, где Кантор, его давний друг, ныне скорее всего ставший кормом для ворон и куниц. Рядом Приставала, как всегда немытый и нечесаный, небрежно одетый и внешне беззаботный. Нескладный человек без оружия и воинских навыков… Однако Слепец знал, что под беспечностью и нескладностью кроется ум и готовность помочь, уже не раз выручавшие его самого. Два северянина, готовые мстить за гибель своего государства, оба состоящие из застывшего до поры гнева, суровые, умелые и, надо надеяться, надежные.

Такие разные люди, объединенные в одно целое им, Слепцом. Что из этого выйдет? Несколько никем незамеченных смертей или долгожданная победа? Я устал от поражений, – подумал Слепец, ударяя коня пятками. – На сей раз, для разнообразия, надо одержать верх!

Им пришлось сделать крюк для того, чтобы забрать Морга. Тот до сих пор спал! Один из солдат, находившихся рядом, поведал, что старик пришел с востока весь покрытый кровью, в изрубленном панцире и с почерневшим мечом. От помощи отказался, попросил только чистую тряпицу и таз с горячей водой, потом закрылся в землянке и с тех пор оттуда слышался богатырский храп. Пришлось потревожить могучего воина: Морин исчез в черной дыре входа и тут ж храп прервался. Через несколько мгновений Морг выбрался наружу, щурясь от угасающего света солнца. Лицо его изборождали багровые полосы.

– Эй, сколько новых шрамов ты получил в бою! – воскликнул Слепец, едва завидев старика.

– Нет, не то, – отмахнулся он. – Эти я получил, сражаясь целый день с жесткой подушкой.

Не говоря лишних слов, он вылил на себя несколько ковшей воды из стоявшей неподалеку кадки, напялил заботливо вынесенные Морином одежды, грязные и окровавленные. Похоже, вся кровь на нем была вражьей… Затем старик впрыгнул в седло запасной лошади, предусмотрительно захваченной Приставалой из гостиницы.

– Не хочешь перекусить? – спросил Слепец. В ответ Морг выпятил нижнюю челюсть и покачал головой. Потом он подъехал к Гевелу и осторожно потрогал его бок.

– А Кантор? – глухо спросил старик.

– Мы не нашли его, – дрогнувшим голосом ответил Гевел. С каменным лицом Морг кивнул и подобрал поводья.

– Куда бы мы не ехали, – зловеще проговорил он, – поедемте быстрее! Не то мой меч заржавеет без свежей кровушки!

25.

Лесная дорога ни капельки не пострадала от волн атаковавшего сушу Хагмонского озера – оно сюда просто не добралось. Никаких заминок или препятствий на пути тоже не встретилось. Маленький отряд миновал линию обороны по глубокому оврагу, замутив воду текущего там ручья. Хмурые солдаты с арбалетами в руках провожали их взглядами с обрывов, но никто не кричал вслед напутствий или проклятий. Овраг быстро сошел на нет и ручей, ставший маленькой речушкой, заструился по широкому пустом лугу, достигавшему опушки леса. Берега густо поросли ракитами и смородиной, которые могли прекрасно скрыть от врага. Однако, уровень воды доставал коням до колен и это замедляло движение, поэтому Слепец вывел отряд на левый берег. На дорогу они выехали только тогда, когда скрылись под сенью леса. Умирающее солнце к тому времени освещало лишь самые верхушки сосен и берез, а легкий ветер скользил с востока на запад, поглаживая отмеченные темной позолотой листья и хвоинки. Вокруг царила совершенная тишь, будто все живое чувствовало приближение страшных событий. Глухой стук копыт об истертые, покрытые густым слоем грязи и пыли булыжники дороги дробно разносился далеко вперед и назад, метался между двумя плотными стенами деревьев по обочинам. И, кроме него – ни одного звука. Ни вспорхнувшей птицы, ни метнувшегося в чашу зайца, ни стука дятла, ни крика кукушки.

Так, в мертвой тишине и полном одиночестве, отряд проделал весь путь через громадный лес. Лошади их успели устать и несколько раз переходили на шаг, чтобы отдохнуть. Люди от волнения выпили по фляжке воды, но во рту у каждого оставалась сухость, а на зубах скрипела дорожная пыль. Хуже всех пришлось Гевелу: в конце концов его пришлось привязать к седлу, потому что от постоянной боли, рожденной тряской, он стал терять сознание. Слепец уже не раз пожалел, что взял его с собой.

Около трех часов утра вместо глухого топота из-под копыт их коней вылетел звонкий цокот – они выехали на выложенную гранитными плитками мостовую города. Вокруг стояли окруженные садами небольшие дома, лишь впереди и чуть справа, на самом берегу озера, которое неярко сияло в свете звезд, громоздилось несколько высоких зданий. Улица, извиваясь, вела вниз и уходила влево, к темнеющему на светлом фоне воды зубу утеса. У самой земли стлалась легкая, еле заметная дымка. Она медленно наступала от озера вверх по склону, к лесу.

Кругом было темно и тихо – всех жителей Треалы еще несколько месяцев назад вывезли в Скалгер. Только квартал рядом с утесом озаряли редкие огни костров, разведенных прямо на улицах и во дворах. Приземистый дом, выглядевший во тьме бесформенной грудой огромных камней, тоже был темен… Однако, когда всадники подобрались к нему вплотную, Слепец смог заметить тусклый свет в нескольких окнах. Густо насажанные у стен ели заслоняли их, не позволяя разглядеть снизу, из города.

– Он там! – возбужденно прошептал Слепец, словно враг мог его услышать.

– И как же мы до него доберемся? – деловито спросил Ашкес.

– Главное – взобраться на гору и прорваться во двор того большого дома… Как мне рассказывали, утес с трех сторон круто обрывается в озеро. Под ним каменистые пляжи, и склоны ровные, так что взобраться почти невозможно.

– Ты же колдун! – удивился Малес. – Прикажи озеру поднять тебя!

Слепец усмехнулся.

– В схватке с Клозергом мне понадобится каждая капля сил, которые, увы, далеко не безграничны. Я не могу тратить их направо и налево. Мне кажется, что можно просто проскакать по этой самой улице до ворот. К нашему визиту не готовы, ведь мы должны сейчас дрожать от страха где-нибудь в Скалгере и готовиться к смерти.

Ашкес недоверчиво покачал головой – кажется, он не одобрял подобный план – но вслух ничего не сказал. Вместо этого он легко и неслышно спрыгнул на землю и исчез в тени ближайшего сада.

– Подождем, пока он разведает обстановку, – сказал Малес. – А ты скажи, что мы станем делать там, во дворе дома?

– Дальше – мое дело. Вы можете уйти, – ответил Слепец.

– Думаешь, Клозерг спит дома один, без всяких слуг? – угрюмо спросил Морг. – Там наверняка полно народу, и тебе могут без всяких волшебных ухищрений всадить стрелу в спину!

– Я думаю, что не допущу этого.

– Самоуверенность никогда никого не доводила до добра. Ежели мы отправились с тобой, то будем сражаться рядом до победы, или до смерти, – заявил Морг и оглядел остальных, ища на их лицах согласия. Все слаженно закивали, но взгляд Морга задержался на Гевеле. – А вот тебе, сосунок, придется остаться. Через десяток шагов ты вылетишь из седла.

– Не вылечу, старая перечница! – зло ответил молодой воин. – Я теперь не боюсь подохнуть. Быть может, отвлеку на себя пару стрел, предназначенных для кого-то более ценного для сражения, чем я.

Кажется, дубленая кожа на лице Морга приобрела мертвенно-бледный оттенок. Он плотно сжал губы, отчего усы встопорщились.

– Останьтесь! – попробовал помочь в увещеваниях Слепец. – Ты, Гевел, и ты, Морин.

– Нет, не уговаривай.

– Но у тебя нет оружия! Ты и драться не умеешь толком!

– Вспомни, друг мой: с тех пор, как с нами нет Фило, работа по спасению тебя из лап смерти перешла ко мне. Я не могу остаться.

– Не тратьте времени на напрасные уговоры, – подытожил Гевел. – Нас нельзя заставить остаться.

Тут как раз вернулся Ашкес, шепотом сообщивший, что беспечные южане на самом деле не выставили караулов. В обнимку с бурдюками и окороками, они вповалку спали возле костров, разведенных прямо посреди улицы, за хлипкими и невысокими рогатками из тонких жердей.

– Тогда вперед. Пусть каждый сразит столько врагов, сколько получится, но помнит – главная цель для нас Клозерг! – сказал Слепец. – Нет смысла планировать нападение. Просто ворвемся в дом, найдем колдуна и убьем его, если сможем.

Первый костер они перемахнули без всяких помех. Возникшие из темноты кони с гулким топотом разрезали ночной воздух над умирающим пламенем, сшибали со своего пути жалкие перегородки. Ошарашенные люди, вернее, те из них, кто смог очнуться от пьяного забытья, спотыкаясь и вопя бросились в разные стороны. Никто и не думал взять в руки копье или лук… Отряд пересек небольшую площадь с трехъярусным фонтаном посередине, когда у них за спиной хрипло взревел горн. Тревога! Однако, остановить их было некому. От площади пустая улица повернула сначала налево, а потом, по широкой дуге загибаясь в обратную сторону, повела наверх. После двух или трех домов с каждой стороны мостовой жилой квартал кончился. Дальше тянулась аллея с густо насажанными кленами и ясенями, листва которых шелестела на прохладном ветре, дующем с озера. У их корней по земле ползли языки молочного цвета – туман становился плотнее. Слепец не удержался и призывно махнул рукой. В тот же момент с недалекой поверхности озера вверх повалили густые облака, словно кто-то решил вскипятить воду. Белое облако накрыло отряд со всех сторон, кроме одной – той, в которой располагались близкие уже ворота.

Широкие, золоченые, с мощными прутьями и украшениями в виде раскинувших крылья орлов. Два кирпичных столба держали створки, а ограда крепилась на вбитых в землю тонких чугунных стержнях. Наверху прутья забора были острыми, как копья.

В темноте, за ветвями часто растущих во дворе елей, метались блики факелов. Слышны были крики людей и бряцанье металла, но рядом с воротами пока было пусто. Даже здесь самоуверенные враги не выставили караульных! Ашкес, вырвавшийся во время скачки далеко вперед, остановил коня у самых золоченых прутьев ворот. Столбы были сложены из обоженных глиняных кирпичей и достигали в высоту двух человеческих ростов. Олгмонец ловко вскочил на седло ногами, ухватился за верхний край правого столба и быстро взобрался на него, а потом мягко, как кошка, спрыгнул вниз. Через мгновение послышался скрип засова, и створки разошлись. Путь был свободен! Отряд ворвался внутрь двора.

Широкая дорожка, обсаженная лохматыми голубыми елочками и посыпанная красным песком, вела прямо к невысокому крыльцу под остроконечной крышей. Между поддерживающих ее резных колонн стояли факелы на приземистых треножниках. Кроме того, рядом с крыльцом, там, где кончались ряды деревьев, на лужайке, пылало несколько костров, в которые только что подбросили большие охапки еловых лап. Свет от тех и других был так ярок, что вся дорожка, имевшая в длину шагов пятьдесят, была прекрасно освещена.

Нападающие спешились – все, кроме Приставалы, принявшегося нахлестывать лошадей с опустевшими седлами. Недовольно храпя, скакуны помчались прямо к крыльцу, на яркий свет, а люди тем временем нырнули за строй елей, влево от дорожки. Там росли в кажущемся беспорядке кусты, давно не стриженные, но еще хранившие необычные очертания. К левому углу дома лепился павильончик с темными стрельчатыми окнами, рядом с ним чернел пустой бассейн с мраморными бортиками. Из-за павильона, среди других елей, темных и высоких, приближалось не меньше десятка колеблющихся пятен света. Очевидно, это были солдаты, ночевавшие в конюшнях.

Дерзкие налетчики не сделали и пары десятков шагов, как навстречу им метнулись тени, превратившиеся в воинов в грубых кожаных доспехах, кое-как напяленных на голые тела. В руках каждый сжимал длинный меч из светлой стали и круглый щит с бронзовой окантовкой. С воплями воинство Клозерга набросилось на маленький отряд. Слепец первым вступил в бой, со всей силы опустив голубое лезвие на щит. Бронзовая полоса лопнула и завилась спиралями, а деревянная основа развалилась на несколько частей. Противник с криком боли покатился по земле, но на его месте появились двое других. За их спинами мелькали тени десятков людей, спешащих присоединиться к битве в ночи. Слепец сделал выпад вправо, отогнав одного соперника и одновременно увернувшись от удара второго. Счастье было на его стороне: тот воин, что отскочил, избегая голубого меча, споткнулся о ногу упавшего и тоже очутился на земле. Слепец прыгнул на оставшегося противника. Как только их мечи скрестились, в воздухе просвистело, и враг, будто снесенный ветром, рухнул на бок. Из шеи у него торчала рукоять метательного ножа…

Не было времени даже взглядом поблагодарить Гевела. Ах, прохвост! Сейчас он на деле доказал, как не правы были те, кто уговаривал его остаться в тылу. Не мешкая, Слепец бросился добивать того злодея, что поднимался с земли. Не успеет как следует поднять щит, значит можно ударить по незащищенной шее. Слепец замахнулся, но в это время яркий свет факела какого-то солдата, выскочившего из-за елки, осветил лицо противника. Голубое лезвие застыло в воздухе, а тот, кто должен был стать его жертвой, вдруг опустил плечи и скривился, будто собираясь плакать.

– Таккор! – прошептал Слепец, с удивлением обнаружив, что он смог вспомнить имя этого человека. Да, это был тысячник его собственной армии… вернее, армии короля Малгори.

– Вы ли это? – жалобно простонал Таккор, с трудом сглатывая слюну. – Или демон, натянувший на себя личину короля, сброшенного в Реку?

– Это я, Таккор! – спешно воскликнул Слепец, делая шаг назад, потому что рядом уже появился очередной вражеский солдат. Правда, увидев смирно стоящего тысячника, он тоже нерешительно застыл в боевой стойке и не делал попыток напасть. – Провидение не дало мне умереть, и теперь я вернулся, чтобы уничтожить узурпатора!

– Слава Создателю! – завопил Таккор. Он разом поднял над головой щит и меч, и принялся стучать одним по другому. Однако, после третьего или четвертого удара, радость испарилась с его лица, а руки снова опустились. – Но… ваше величество… если бы злодея можно было убить, разве бы мы служили ему, словно подлые предатели? Не счесть, сколько попыток покушения на жизнь он пережил, не получив даже царапины!

– Ничего, Таккор, – успокоил его Слепец. – У меня теперь есть в кармане пара трюков наподобие тех, что любит Клозерг.

– Это правда? У вас есть шанс победить его? – Таккор обернулся к стоявшему рядом воину… нет, там их было уже трое. – Что вы глазеете, бестолочи! Наш король, наш настоящий король вернулся!!

Тысячник снова поднял меч кверху и помчался между кустами, завывая на все лады: "Торбианцы!!! Торбианцы!! Король Малгори восстал из мертвых, чтобы сбросить тирана! Король с нами, мы с королем! Поворачивайте свои мечи в обратную сторону и помогайте Его Величеству!!"

Схватка, только что яростно кипевшая тут и там, быстро затихла. Потрясенные солдаты Клозерга, все до одного уроженцы Торбии, растерянно озирались и испуганно разглядывали друг друга. К сожалению, двое из них уже были убиты, а еще трое – ранены. Таккор описал круг, вернувшись вскоре на то место, с которого начал пробежку. Торбианцы опасливо пятились, собираясь вокруг него в кучку.

– Сколько вас? – спросил Слепец, разглядывая опустевшие на время подступы к дому.

– Пятьдесят! – возбужденно ответил Таккор. – Остальные на подступах к Скалгеру, или в Накрии, где обучаются и ждут вооружения. Кор… Узурпатор забрал в армию половину мужского населения Торбии!

– Хорошо. Сколько здесь других солдат, и каких?

– Здесь всех по пятьдесят – накрийцев, хагмонцев, дерриотийцев. Несколько Волшебных Зверей. Твой брат, Хелог.

– А где сам Клусси?

– В доме… – начал было Таккор, повернувшись в сторону крыльца, чтобы рукой указать на окно спальни Огневержца. Но взгляд его остановился, не достигнув стен: сквозь редкий строй деревьев можно было разглядеть шагах двадцати от них крыльцо, залитое ярким светом факелов на треножниках. Там, окруженный четырьмя дерриотийцами в полном вооружении, стоял Клозерг.

Слепец прекрасно разглядел его в неверном свете факелов. Клозерг поседел еще больше – черными остались только уголки его густой бороды и пара прядей в шевелюре. Волшебник стоял, уперев руки в бока и рассеянно поглядывал по сторонам. Расшитый золотом, серебром и белой нитью кафтан из синей парчи был расстегнут и сидел криво. Под ним виднелась мятая нижняя рубаха и красный рубец на полуобнаженной груди. На ногах были надеты смешные меховые тапочки…

В несколько громадных шагов Слепец вырвался из-за елей и оказался на дорожке, совсем рядом с крыльцом. Казалось, Клозерг нисколько не удивился внезапному появлению брата, которого он должен был считать давно погибшим.

– Здравствуй, – беззаботно воскликнул Огневержец и почесал рубец на груди. – Ты мне сильно напоминаешь одного знакомого, только вот глаза у тебя какие-то лягушачьи…

– Негоже встречать брата оскорблениями, – покачал головой Слепец. Пару раз глубоко вздохнув, чтобы как следует успокоиться, он встал потверже, будто бы готовясь выдержать свирепый натиск ветра.

– Хе-хе, приятель! Обидчив, словно король… Ну, и что же ты со мной сделаешь?

– Я думаю, пришла пора повторить наш бой один на один. Хочется взять реванш, знаешь ли. Только на сей раз не будем зарекаться от волшебства.

– Ага, даже так! – Клозерг хохотнул, запрокидывая голову, отчего седая борода указала острым кончиком на небо. – Но сегодня мне не хочется играть в эти дурацкие игры…

Он взмахнул обеими руками, посылая в атаку своих дерриотийцев. Все четверо разом бросились вперед, чем вызвали за спиной Слепца нестройный рев. Торбианцы с Моргом, Малесом, Таккором и Ашкесом во главе, пробирались сквозь строй деревьев на помощь. Они не успели: едва только дерриотийцы сделали по паре шагов, от их тел повалил густой пар. Крича от ужаса, солдаты Клозерга завертелись на месте, пытаясь содрать с себя панцири и одежду. Через мгновение они попадали, содрогаясь от дикой боли. Длинные рубахи стали мокрыми от обильно выступившей влаги, а в песке под извивающимися телами расползались темные лужи. Все четверо, окутанные клубами пара вскоре застыли в самых немыслимых позах. От них остались только серые мумии с оскалившимися зубами.

Клозерг по-прежнему был спокоен.

– Неплохо, – похвалил он Слепца. Вытянув руки перед собой, Огневержец продемонстрировал зрителям меч в смешных, коротеньких ножнах. Картинно, медленно взявшись за его рукоятку, Клозерг вытянул наружу язык пламени величиной с локоть. Волшебник быстро прочертил им в воздухе окружность и в конце концов нацелил прямо на Слепца. Шустрые ручейки огня побежали по руке Клозерга к плечу, охватили пламенем его голову и, как горящая смола, стекли вниз по груди, животу и ногам, до самых ступней. Объятый оранжевым, дрожащим маревом, Клозерг блаженно улыбался. Прыгающие перед его лицом огненные языки искажали эту улыбку, и зрителям казалось, что сумасшедший Огневержец непрерывно корчит немыслимые рожи.

– Что теперь, братец? – спросил горящий человек шелестящим голосом. Он не двигался с места – просто из его груди вырвался настоящий фонтан пламени, направленный прямо в Слепца. Цель должна была стать живым факелом, умереть в страшных, но недолгих мучениях и превратиться в кучку золы… Но на пути огненного копья в воздухе появилась толстая ледяная пластина. Оглушительный взрыв потряс окрестности, когда лед и пламя встретились: на том месте, где стояли братья-волшебники, образовалось плотное белое облако, быстро расползающееся в стороны. Наблюдавшие за боем солдаты в ужасе бросились прочь, ища спасения за деревьями. Даже товарищи Слепца сочли за благо укрыться, хотя они не собирались уходить далеко. Вдруг, справа и сзади раздались несколько боевых кличей: это остальная часть охраны Клозерга явилась к месту битвы и пошла в атаку. Пока они не сообразили, с кем следует сражаться. На пути им попалось несколько удирающих торбианцев, что поколебало уверенность вновь прибывших и еще больше сбило их с толку. Морг тем временем организовал всех, кто остался рядом, для того, чтобы прикрыть Слепца с тыла на то время, которое понадобится ему для победы или смерти.

Медленно, но верно облако пара разошлось по сторонам. Оба колдуна остались живы и невредимы.

– Ах так!? – снова прошелестел Клозерг, как только смог разглядеть, что Слепец по-прежнему стоит напротив. В голосе слышались легкие нотки тревоги… Внезапно, не делая никаких приготовлений, Огневержец коротко ткнул вперед своим мечом. Пламенное лезвие с гудением выросло до длины пары хороших кавалерийских копий, целя в голову Слепца. Тот снова укрылся за ледяной пластиной, на сей раз развернутой к огню под углом. Чудовищный меч Клозерга пропахал во льду канаву и скользнул к земле, где тоже оставил след – глубокую длинную яму, наполненную удушливым дымом горящих корней трав. Слепец снова оказался скрытым в облаке пара. Клозерг, не останавливаясь после первого удара, тут же нанес второй, сбоку. Теперь его меч легко пронзил клубящийся туман и вылетел с другой стороны: Огневержец издал победный крик, но тут же он превратился в разочарованное рычание. Слепца не было на том месте, куда бил Клозерг. Появившись справа, он обрушил с неба на врага несколько заостренных ледяных глыб, похожих на навершия топоров для колки дров. Огневержец успел мановением руки послать навстречу огненные шары, но один кусок льда ударил прямо по руке, в которой был зажат меч. Огненное лезвие в последний раз ярко вспыхнуло и погасло; в ладони колдуна осталась лишь рукоять с безобидным, крошечным огоньком на ней.

– Ну как? – гневно воскликнул Слепец. – Теперь тебе нравится, моя злобная половина?

– О чем ты болтаешь, глупый мальчишка? – прошипел Клозерг, медленно отращивая себе новое лезвие. Слепец понимал, что сейчас самый лучший момент для решительной атаки, что сейчас не время болтать, но чувства были сильнее его: он не мог не выговориться.

– О том самом. Я постоянно мучаюсь вопросом – когда Джон Торби решил поиграть сам с собой, с какой половиной остались его симпатии? С той, которую олицетворяю я, или с той, которой служишь ты? Не мог же он быть совершенно беспристрастным…

Клозерг неподдельно удивился, удивился до такой степени, что даже опустил вооруженную руку. Огненное лезвие с гудением рассекло воздух и застыло. Со стороны казалось, будто волшебник выливает из ладони струю жидкого пламени…

– Что за чушь ты несешь? Какие половины?

– Значит, ты ни о чем не ведал? Половины личности нашего отца, Джона Торби. Он разделился, чтобы позабавиться таким образом с придуманным миром. Очевидно, иные развлечения ему наскучили. Весь наш мир существует только в его воспаленном воображении. Внутри гениального и сумасшедшего разума! Он решил устроить схватку: какая из сторон натуры, добрая или плохая, окажется сильнее и оставит за собой право управлять мирозданием…

– Ты сошел с ума, – искренне воскликнул Клозерг. – Или тебе кто-то рассказал эти бредни? А, знаю-знаю! Тот суровый старикан, у которого я позаимствовал Амулет огня! Это ведь он научил тебя играть с ледышками и снежками? Значит, он выдал тебе такую теорию.

Оглушительно шипя и булькая, Клозерг расхохотался, а Слепец, недоуменно хмурясь, стал готовиться, наконец, к решительной атаке. Вокруг голубого лезвия его меча собиралась огромная, колышущаяся масса прозрачной воды.